Неприлично розовые цветы. Глава Эротические рассказы розовый писюн сына

Из цикла рассказов «Тринадцать заповедей»

[5]

НЕПРИЛИЧНО РОЗОВЫЕ ЦВЕТЫ

…прощаются грехи ее многие за то,

что она возлюбила много;

а кому мало прощается,

тот мало любит.

(От Луки. 7:47.)

- Так вот - ВСЁ знают только четверо: мы с Сашкой, Андрей - бывшая андрюшкина Светлана - она наверняка про ЭТО догадывается - но ВСЁ она не знает – потому что мой Сашка ей никогда ВСЁ ЭТО - не говорил и не скажет. Так. Я очень боюсь - если она узнает ВСЁ. Я её хорошо знаю – она может всякое такое устроить, о-о! - она не простая, я думаю - то, что случилось с Андрюшкой – не вышло просто так - столько болячек в его тридцать. Будь, пожалуйста, со Светланой осторожен, тем более, ты говорил, твоя - с ней поддерживает отношения. Вот так. Четвертая – Татьяна, Аришки моей крестная – ей Сашка сам ВСЁ рассказал, мне - так пришлось с ним договориться, такие были его условия. Вот. Татьяна четвёртая. Когда приедет Сашка - я сама ему ВСЁ расскажу, тебе ничего делать - не надо. Да он и сам ВСЁ поймет. Но с его стороны тебе ничего никогда не будет, потому что ВСЁ ЭТО - наше с Сашкой дело, наша с ним дурацкая сумасшедшая идея – ВСЁ ЭТО случилось десять лет назад, да, уже десять лет - нам и отвечать. Но ничего уже не изменишь. Так что такие дела: ЭТО теперь с нами - навсегда. А теперь настала твоя очередь - знать ВСЁ. Я так решила. Ты для меня - уже многое значишь. Не рассказать тебе ВСЁ я не имею права, а уж дальше – решай сам. Теперь я обязана ВСЁ рассказать - тебе. Теперь – и отныне - ты будешь - пятым.

Она – в своём сводящем с ума летнем костюмчике – короткая почти обтягивающая блузка совсем без рукавов и с воротничком как в семидесятые и мини-юбка на три пуговички – огромные неприлично розовые цветы на белейшем фоне – она сидела спиной к окну – так снимают для телека секретных агентов – очень прямо, руки на столе, уставленном мною всяческими торопливо собранными угощениями – сидела, слегка поигрывая пальцами почти молитвенно сложенных ладоней и стараясь не смотреть на меня – не смотреть в глаза. Её окружала тайна страшная сумасшедшая сладко одуряющая сверкающая смелая ничего не жалко за мгновение желание узнать. Секретный агент моих желаний. Я впервые чувствую ее бесконечно далекой. За окном опять залаяла хромая собака. «ВСЁ будет плохо, если ночью во дворе огромных четверо собак задушат кошку», - сказал я когда-то про свой двор-колодец. В каждом дворе-колодце – есть своя хромая собака.

- Но ты должен сначала поклясться мне - мне надо знать, что ЭТО не выйдет за пределы этой комнаты, что про ВСЁ не узнает больше - никто. Потому что тогда… В общем, сам понимаешь – тут завязано очень много людей, они сами даже не знают. И никогда не должны узнать. Потому что ВСЁ ЭТО очень серьёзно.

Мы не смотрели в глаза друг другу. Не от стеснительности. Нам ли… Я сейчас понимал – как нелегко ей удается сейчас держать себя в руках – если она решилась на такую миссию.

Вид у нее – как всегда – очень спокойный – и голос обычный – очень рассудительный сдержанный снисходительно толково объясняющий голос университетского преподавателя – он доносится откуда-то издалека – а во мне – некое обманчивое затишье – пред-ураганное – ЭТО затишье перед бурей – и потому – когда я опять – в который раз увидел – ЭТО – как безумие – ЭТО и есть – в нашем мире – безумие – увидел такую знакомую промелькнувшую ее еле-еле заметную интимную совершенно сумасшедшую развратную улыбку и быстрое движение завораживающих ведьминских глаз – они у нее – нездешние – в них часами можно смотреть – голубые – но немного разные – надо замечать и знать ЭТО – радужка одного, правого, более серая – а когда взволнована – она почти каряя – и в ней заметная темная крапинка – когда я увидел ЭТО – я опять, как когда-то давно, ощутил ЭТО чувство тайны – тайны, от которой не уйти – и я не сдержался:

- Прости - знаю - ты не терпишь выпивок - но…

ЭТО происходило со мной вот уже две с половиной недели – и я с любопытством прислушивался к действию неведомого мне наркотика – ЭТО требует дозы раз в три дня – ни больше ни меньше – водка – лишь антидот.

В висках стучало – ЭТО сжимало горло – ласково и просто – но крепко и неотвратимо. Я налил из четвертинки – для себя – разбавленного напополам спирта – и тут же проглотил – просто, не закусывая, не морщась:

- Слушаю тебя внимательно, моя хорошая.

ЭТО ощущение вновь посетило меня с тех пор, как я перестал носить – и в душе, и наяву – рваные джинсы и длинные волосы – и сразу же почему-то стал слышать разные тайны.

А теперь – ВСЁ ЭТО было серьёзно и торжественно – как в зале суда. ВСЁ ЭТО – тайный ритуал – посвящение – приговор.

И так вышло, что в этой трагедии я был не режиссером, как всегда хотелось бы – и порой получалось – а актером – и я догадывался, кто этот режиссер – или прокурор – или король – король – самое бездействующее лицо в трагедии – короля играет окружение – но догадка была слишком – слишком завораживающая – и я ощущал себя уже не только не актером – но простым статистом – я уже чувствовал эту добровольную цепь – но ЭТО был мой добровольный хорошо обдуманный выбор – моя свобода.

- Можно, дорогая, я буду курить?

Её нетерпеливое движение рукой.

- Не называй сейчас меня - так. Пожалуйста. Кури - если надо.

Рюмка за рюмкой – иначе просто сойду с ума.

***

Четвертинка пуста, мы допили кофе – а меня тихо-тихо сжигает адский огонь – быстро глотая ВСЁ.

Я опять – как до того как услышал ВСЁ ЭТО – совершенно трезв – опасно трезв. ЭТО постоянные дозы лёгкого адреналина в кровь.

Ее скромная порочная улыбка – в конце первого акта трагедии:

-Теперь тебе ясно, почему я не смотрю сериалы. Надуманно. Не интересно… Я, наверное, виновата перед тобой, что не рассказала ВСЁ в первый же раз. Я должна была тебе сразу ВСЕ рассказать. Но я боялась, я не знала, как ты тогда себя со мной будешь вести. Но сейчас - ничего уже не изменишь. Так что вот так. Теперь и ты знаешь ВСЁ, - тут она нахмурилась и прибавила, – но мы - за чистоту отношений.

Лучи солнца – освещают поднимающийся к высокому потолку дым от моей сигареты.

- Как ты теперь будешь ко мне относиться?

***

Прости меня господи – на горной дороге разворотов – нет.

Я – не верил раньше, что реальность – как в сумасшедших романах – у Достоевского – а ВСЁ оказалось – ещё круче – кому расскажешь – не поверят – игрушечки – дьявол меня искусай – мир неожиданно перевернулся – ВСЁ вокруг растёт, ходит и ездит кверх ногами. Просто – ты лежишь навзничь на асфальте.

Чтобы понять ВСЁ – нужно сначала сойти с ума и вылечиться – но – вылечившись – таким, как прежде – уже не будешь .

***

Я выдержал паузу.

Она ждет, молча и терпеливо.

ЭТО как во сне.

Дальше ВСЁ надо делать правильно – а правильно – это значит – красиво – мне хочется красоты всегда и везде – и я поднялся, задернул, перегнувшись через стол, шторы у нее за спиной – и аккуратно, нежно и настойчиво взяв ее за обе руки – впервые за ЭТО время посмотрев ей прямо в глаза – повел к большой кровати – подарку мне от прошлого.

Торжественное восхождение – на сцену – для вручения первой премии – под аплодисменты.

Снежная королева.

Некогда голубые обои стен покрыл лимонно-сизый туман – и никто сюда не войдёт.

Она ЭТО поняла – поняла и улыбнулась – украдкой – неожиданно – так счастливо и по-детски – и смущенно отвела глаза – она, только она умела ЭТО так – такая грустная серая мышка – как сама себя называла – с горечью – бесстыдная развратная сумасшедшая благопристойная спокойная нежная тихая бескорыстная любящая милосердная ВСЁ ВСЁ ВСЁ в себе несущая для меня ЭТО дорогого стоит просто так ни за что не купишь прощающая рассудительная добрая понимающая хитренькая ждущая отзывчивая маленькая аккуратная дамочка – «С тобой надо – сударыня – и на Вы», – прошептал я ей как-то – и она тогда заплакала – так вот сейчас она так тихо и счастливо счастливо улыбнулась и опустила глаза – когда я, медленно и очень уверенно, стал её, стоящую, целуя – раздевать.

***

Сначала снимается мини-юбка – по очереди аккуратно – очень аккуратно расстегивается сначала секретный поясок – там просто зацеп за пряжкой – а потом – снизу вверх – три пуговицы.

Она не умеет краснеть.

- Ой, я ведь вообще так... Я вообще стесняюсь - днем.

ЭТО – когда не стыдно. Когда не стыдно – случается ЭТО?

- Вот такая уж я.

И сейчас нужен еще последний – очень важный момент:

- Я хочу сделать музыку громче. Я специально подобрал - для нас.

Теперь уже я – художник-постановщик.

Там, на улице – последний день июля.

***

Апрельским днем – в Крыму.

Кровь стучит в голове морским прибоем.

И кожа её – так прохладна.

Я ЭТО захотел – и почувствовал исходящий от нее свежий вкус моря, и целовал – потом – ее усталые за день ноги – и ступни, и пальцы – «А что за синячок у правой коленки? » - «Вчера на работе столы двигать помогала» - а потом – опять как в первый раз, как впервые и как будто ЭТО - сейчас наш последний раз – и так всякий раз – неожиданно и неотвратимо поняв, что – надо – ей сейчас надо только внутрь – пора – и что иное я сейчас мог бы сделать для нее? – поняв, что уже пора – уже пора ВСЁ ЭТО делать быстрее иной мир здесь ВСЁ по-другому – вошел в неё.

- Посмотри - мы вместе - несмотря ни на что.

- Почему ты всегда мне так говоришь?

- Нет, не всегда - а вновь - в седьмой раз - в нашу долгую счастливую и красивую седьмую жизнь.

Она слегка сжала меня.

- И я приглашаю тебя - в гости, - прошептала она.

Она пожала меня и улыбнулась по-детски доверчиво и счастливо – я ведь у нее только в такие мгновения видел такую улыбку.

Мы – далеко от берега.

- Представляешь, дорогая, вот так две недели – и только ты и я - и море.

***

Мы творим ВСЁ прошлое и будущее в каждое мгновение настоящего – мы больше никогда не постареем и не изменимся.

Времени – нет: ЭТО бесконечно – сейчас – именно сейчас – я знаю – что буду ЭТО вспоминать.

«Я снова слышу твой голос», - Лара Фабиан - музыка «Адажио» Томазо Альбинони.

Внешне рассудительная – внутри она владеет неким иным знанием того – как ВСЁ ЭТО надо. В самом ли деле – она сейчас понимает меня? И возможно ли ВСЁ ЭТО – без лжи – по-честному – между мужчиной и женщиной – между нами?

***

Изматывающий цинготный суровый путь – к холодным и гордым в своем покойном одиночестве горным ледяным вершинам. Привкус стали на губах.

Дорога от вседозволенности – к воздержанию.

Игра – в неожиданную доступность запрещенного и невозможного.

Разговаривать – сохраняя в лабиринте слов ключевую фразу – чтобы сохранить равновесие – и ощущать сокровенное, находясь вдали от происходящего – понять – и не нарушать.

Знать – и беречь.

Только одним нам понятная причастность.

***

Хочется осыпать ее лепестками роз – пошлость? – нет цветов кроме роз.

- Обещай мне, родная, что будешь помнить ЭТО - каждый раз.

ЭТО надо ценить.

Потому что ЭТО может не встретиться больше – никогда.

Я был совсем-совсем молод – когда думал – что ЭТО будет ещё – всегда – и много.

Может быть – будет еще – может быть – и много – да только – каждый раз по-другому – так – как сейчас – не будет больше – никогда.

Пусть мир бесконечен и разнообразен – пусть есть миры иные – но нам следует – помнить ЭТО – и стараться не делать зла – другим.

***

Мы – в обычной нашей жизни – такие совершенно разные – и совсем – да – совсем – друг другу не подходящие – и как вообще ЭТО тогда – в первый раз – произошло – как нам удалось встретиться?

(«…почему тогда у Андрея на дне рождения ты выбрала именно меня? – Потому что ты был единственным, кто взял на руки мою Аришку и стал с ней играть, и она наконец-то стала смеяться – Я свою девчонку только что в деревню отправил на все лето – я уже скучал – а тут – не понимаю – столько молодежи – сидит маленькая девочка одна – и хнычет – и никто к ней не подходит. А ты хотела бы еще детей? – Не-ет уж - после таких тяжелых родов – год дома – одна с маленькой Аришкой. »)

***

Мы сейчас – вместе – мы хотим и надеемся, что ВСЁ – ещё возможно – ещё возможно ВСЁ сделать так – чтобы – всем было хорошо.

Мне так хотелось бы беречь её – такую хрупкую и смелую – осилившую ВСЁ ЭТО.

Я – обязан что-то изменить – но – черт меня возьми – как трудно быть богом.

***

Ее такое близкое мое знакомое только одному мне сейчас знать ничего не желаю если другие знают сейчас рядом других нет порывистое очень тихое сдержанное пронзительное – «да».

«Апрель» - «Времена года» Антонио Вивальди в версии хипповских «The New Trolls» семьдесят первого года.

Фиолетовые водоросли на флюоресцентно-оранжевых камнях.

Я вышел только тогда – когда увидел ВСЁ ЭТО – увидел – как она закрыла глаза и, резко повернув голову, позволила мне ощутить языком ее нервную стройную длинную шею – стиль модерн, «серебряный век» - и откуда у нее, выросшей в нашем простом волжском селе – вдруг такое изысканное благородство декаданса – ее шею – самое красивое и эротичное место у женщины – когда почувствовал, что у нее наступило ЭТО – и уловил – вместе с ее тихим-тихим стоном уловил едва заметное трепетное опять же нервное сдержанное лживое черт меня побери приятное её незабываемое движение губ и еле слышное со вздохом «ВСЁ» - я знал – больше от нее сейчас уже никто – никогда ничего не дождемся – «уж такая вот я».

ЭТО – движение губ – ЭТО порывистый – со стоном – поворот головы – и легкое движение плеча – и пусть только одно ЭТО – но я знаю, что ЭТО – совсем не так мало.

***

Её сдержанность вовне лежала во лжи – а внутри лжи была сладкая правда тайны.

Снежная королева.

А мои горы борятся с ее морем.

(Холодные величественные горные вершины осетинской Дигории –ледяное молчание массива Лабода – в восемьдесят восьмом туда налегке ушли на восхождение четверо французов – и их большие цветастые рюкзаки с вещами до сих пор ждут их в лагере «у Махара» – в скупом сером вагончике учебной части – так положено.)

Мне уже не хотелось завершения никаким иным образом – ведь уже было ВСЁ.

А она от меня – ничего не требовала.

И она почти вытолкнула меня.

Не было морского ветра с турецкой стороны.

Но вершина пройдена.

Лед – на моей спине.

ВСЁ в порядке.

Мы вернулись на уровень ниже.

***

- Положи сюда руку - вот так… и будет хорошо…

***

Символы, знаки.

А я хочу остаться собой – в таком мощном и бесстрастном горном потоке.

- Обними меня еще, пожалуйста. Только одна ты – так умеешь.

***

Светло – и на ней нет ничего – такое у нас – впервые.

Она облокотилась на спинку дивана.

- Мне так нравится у «наутилусов» - «Дыхание» - найди мне «Дыхание».

ЭТО наркотик – как любая вещь, любое действо – если делать ЭТО с любовью. Или – с привкусом изначальной трагедии – как у меня с ней – с самого начала.

«…и кислорода - не хватит на двоих. »

Сейчас ЭТО – её воспоминания – и их надо уважать.

Мы – отныне – странники в пустынях гипертекста.

Пришла глазастая серая кошка и, урча, грациозно запрыгнула на кровать.

Она – не любит кошек – ещё не любит – пьяных – что ещё – интересно – она не любит?

- Кстати - раз уж я здесь - покажи и ты мне свой свадебный альбом.

Сказано совершенно серьезно.

- Хочешь - поставлю свадьбу - на видео.

Нас обдувает вентилятор.

***

Фредди Мэркьюри - “Show must go on”.

Мы аккуратно застегиваемся на все пуговицы – мы играем роли благопристойных приличных интеллигентных и серьезных горожан – которые каждый день ходят на работу – чтобы дожить до пенсии и постареть – потому что так положено – так надо этим горожанам – «буржуазия» по-французски – мы играем и прикалываемся – по крайней мере – я прикалываюсь от всей души – потому что нам кажется – что у нас впереди еще много – других интересных и серьезных игр.

- Пора менять, - между делом коснулась ворота моей рубашки - она уже в роли квази-жены - в режиме реального времени.

***

Больше реальности – больше натурализма.

Ей позвонил Андрей – однако – вовремя.

Я убавил музыку.

- Привет – что делаешь? – а… - ЭТО чудо - как можно оставаться в тридцать лет такой игривой.

Худенькая, с деловито-порывистыми движениями и короткой стрижкой – волосы рыжеватые – она напоминает какого-то чуткого зверька – ласку?

- Нет, я зайду, Андрюш, я сейчас еще не работе, - говорит она по мобильнику, держа мою руку в своей - какая крепкая невидимая нить! А они ЭТО любят. Белоснежка ты наша.

Уметь служить в разведке – ЭТО и одновременно – не вдаваться в лишние ненужные подробности.

ВСЁ ЭТО опасно. Надо скрываться. Одевать маски и костюмы.

Иначе тебя жестоко казнят – распнут, объявив для всех обвинение в том – для вида объявив, конечно – обвинение в том – что хотел разрушить Храм. ЭТО – настоящее преступление, ЭТО – смертный грех – и за ВСЁ ЭТО так – напрямую – не судят.

Но кажется – что-то – чересчур.

- Зачем ты так с Андреем - мы друзья.

Вот как мы с ней в первый раз – шли гулкой полночью по тайной широкой улице и вдруг увидели маленькую, неглубокую, но очень ровную канавку – и вот стоим и не решаемся шагнуть.

Пожалуй, она ещё увернётся – а меня теперь легко могут вычислить и схватить.

- Так надо. ЭТО наши дела, - отрезала она.

Даже нравится, нравится, когда она, огрызаясь, показывает зубки.

- А теперь - и мои - я тоже хотел его сегодня навестить.

- Я жду его сегодня в гости. Извини.

- ВСЁ понял.

- Не обижайся - но я Андрюшку - не брошу.

«В гости» – понял я – а она заметила.

- У-у, как ВСЁ запущено.

Хмурится. Не можешь ЭТО пить – не мучай глотку. Надо уметь.

И еще – бывает совестно – но, оказывается – ЭТО – не отсюда, ЭТО – совесть, правильность, нравственность – не признает. И мораль – тоже не признает ЭТО – взаимно. ЭТО – безнравственно, ЭТО – неправильно – потому что ЭТО всегда – вопреки, наперекор, несмотря ни на что.

- Мы сходим когда-нибудь в церковь?

- Ты знаешь, у меня страшная аллергия и особенно на все церковные благовония - когда мы Аришку крестили - я чуть прямо там не свалилась - муж с Андрюшкой меня под руки вывели…

В-ведьма!!!

Ведьма?

Ведьма.

Ну и пусть.

Трусики – благородно-ледяного цвета – в бежевой сумочке – а сумочка уже на плече.

Она – боится постареть.

Прекрасный легкий летний костюм – неприлично розовые цветы на белоснежном фоне.

***

Она посреди комнаты – торжественное расставание – почетные проводы? – я же не найду в себе сейчас сил остаться – на цепи охранять ВСЁ ЭТО.

Она стоит и улыбается – счастливая и хитрая.

Неужели ЭТО можно только – украсть – или отнять?!

Счастливая и хитрая – без пяти минут кандидат наук.

Неприлично розовые цветы .

Я схватил ее за шею и поцеловал.

- Хулиган,– сказала с тихим укором.

Самые противоречивые чувства – еще не повод включать рассудок.

***

Мы шли – по желто-оранжевому летнему городу – бережно несли с собой – приподняв над пылью и асфальтом – свою параллельно существующую, иную территорию – и мы – и только мы – строили и охраняли эту временную страну – ведь в мире мы – по разным причинам – искали иные пути – мы шли, неожиданно счастливо и застенчиво улыбаясь сознанию общей жгучей тайны – взявшись за руки, как дети – несли в себе ВСЁ ЭТО – и окружающим сразу становилось ясно, что сейчас – может быть, сейчас и только сейчас мы – ЭТО и есть наш временный, эфемерный мир-цветок вдвоем – и прохожие и продавщицы нам улыбались. Алкаш, попросив четыре рубля остограмиться – почему-то долго благодарил – и крикнул вдогон: «Берегите его, девушка – он хороший человек – ваш муж! »

- Почему же - муж? – смутился я.

- Да потому что мы носим - кольца, - догадалась она.

Мы искренно расхохотались.

- Мне очень понравилось - у тебя, - она даже прижалась ко мне, - когда я из деревни привезу Аришку - вы с дочкой - придете к нам и мы сходим с девчонками куда-нибудь. В Парк. Или - на гору? Давай?

Наша виртуальная Атлантида – и мы – виртуальные супруги – шли к ней – где сейчас над её кроватью висело её – её для всех в серебряной рамочке – свадебное фото – мы шли через весь яркий наш летний город – и еще – мы должны были сегодня – порознь – зайти навестить Андрея.

***

«- И отныне – навечно – ты будешь – пятым – кто знает всё . »

Неприлично розовые цветы на белоснежном фоне.

Саратов – июль 2004 – март 2007.