Шипы дикой розы

В мире существует множество людей и бесконечное количество цветов. Иногда люди становятся ранимыми, как цветы, а некоторые цветы умеют плакать, словно хотят уподобиться людям.

Некоторые женщины необычайно похожи на лилии: очень сильный манящий запах, чуть сладковатый характер, ранимость во всем и быстрое увядание. Они распускаются столь же быстро, сколь и превращаются в засохшие пожелтевшие ветки. Но запах и белый цвет безумно манит, а оттого хочется быть всегда рядом и вдыхать бесподобное буйство ярких ощущений. Иногда слишком сильный, этот запах отбивает любой вкус, придавая сознанию легкое помутнение. Когда входишь в комнату, где стоят лилии, когда входишь в помещение, где стоит такая женщина, то через некоторое время чувствуешь головную боль от того, как она обуяла тебя. Ненасытность страстью и белоснежный нежно-трепетный цвет манят и завладевают. Но насыщение приходит слишком быстро, и лилия, будто сознавая, что сделала все возможное, быстро засыхает.

Однажды я подошел к большой вазе, полной лилий, которые я подарил девушке, что завладела мной. Я приблизил нос к благоухающему цветку и посмотрел на него. Слишком сильный запах всегда недолговечен – слишком резкие чувства всегда спонтанны и кратковременны. Тогда я осторожно поцеловал цветок, после чего развернулся к ней и подозвал к себе. Она была лилией, она слишком быстро завладела мной с помощью своей невинной красоты. Но коварство этого цветка в том, что мгновенно листья желтеют, а лепестки обваливаются, унося за собой прекрасный запах и оставляя только воспоминание и желтые ветки.

Иногда смотрю на тюльпаны и поражаюсь их искренности и простоте. Никаких изысканных вкусов, никаких утонченных замыслов поглощения или даже просто невысказанности. Мой товарищ привез из Голландии мне целую пачку луковиц. Сейчас они лежат в портфеле. В выходные посажу. Цветы легкомысленны и просты. В их богатых красках вся простота и наивность человеческой души. Тьюлипс – звучит как-то игриво и легко. Слишком просто, чтобы польститься, и слишком откровенно, чтобы восхищаться. Тюльпаны подобны обнаженной женщине, которая стоит и просто смотрит бесхитростным взором. Обнаженная женщина не эротична, в ней нет возбуждающей тайны, нет загадки и нет ее собственного наслаждения собою. Тюльпаны привлекают своей простотой, но со временем превращаются в увядающие воспоминания.

Когда я был в Амстердаме, я покупал для загородной усадьбы только черные тюльпаны. В их скромном цвете есть частица меня самого: где-то глубоко скрытая простота и детская наивность. С тех пор растет множество этих прекрасных цветов. Но почему-то я никогда не замечаю на участке горделивого блеска и пышности. Они растут, а затем увядают, и я даже не замечаю этого.

Герани очень скромны и по-женски статны. В них сочетается надменность с легкой похотью. Они никогда не делают вызова, никогда не заявляют о своей красоте, которой непременно обладают. Но при этом легкий намек и ощущение желания чувствуется всегда.

Я однажды встретил подобную девушку. Она была очень мила, ее глаза были печальны, а волосы зачесаны так, словно она совсем не верила в свою красоту. Милый цветок, совсем не тронутый временем и просто смотрящий на меня. Никакого намека, но во всем виде был тот самый намек. Она слегка дотрагивалась до мочки уха, чуть поигрывала с сережкой, но при этом совершенно ничем не выдавала своего желания. Легкий ужин в дорогом ресторане, и более ничего. А что еще может быть с геранью? Ведь они слишком скучны, чтобы фантазировать, слишком смирны, чтобы их целовать.

В детстве я очень любил гулять по лесу рядом с нашей старой фазендой. Я ходил по тропам, дышал чистым свежим воздухом и дивился этим маленьким почти незаметным и таким тайно привлекательным цветам. Ландыши никогда не кричат о себе, но стоит только вдохнуть их запах и внимательно приглядеться к белым внешне таким невзрачным цветкам, как возникает ощущение чего-то таинственно-теплого и очень родного. В них есть свой потаенный эротизм, сочетаемый с искренностью. В детстве сексуальные переживания были столь наивны и просты, столь скромны и таинственны, что сейчас с умилением вспоминаю их. Как с умилением смотрю на ландыши. Уютные маленькие цветки ассоциируются с легким таким успокаивающим дуновением от девушки, которая лишь каплей духов нанесла запах на нежную гладкую шею. Ландыши шепчут таинственным успокаивающим голосом о том, что они никогда не распустятся, и всегда будут клониться к земле. И если приблизиться и сорвать один цветок, а затем вдохнуть его, то мир перевернется, и в отражении появится уют и покой, шум леса и то далекое такое бесхитростное и искреннее детство. Своей первой любви, которая умерла совсем недавно во мне, я подарил бы именно ландыши.

Но я не люблю дарить цветы. Для меня всегда было ужасно диким покупать эти букеты и дарить женщине, которую я люблю. Ведь цветы умирают также, как и люди. А в целом, мне кажется, что только лицемерные и корыстные женщины любят цветы. Хотя иных я не встречал никогда.

Цветы умирают, но в их кончине можно найти много приятного. Как и в кончине многих людей.

Я был тогда счастлив, я был влюблен и я обладал женщиной, которую желал. На станции в Амстердаме на голландском языке объявляли о прилете новых и новых самолетов, а я стоял с этим букетом и тревожно всматривался в лица людей, выходящих из зеленого коридора. Я сжимал этот пышный букет роз и с нетерпением ждал ее. Розы были яркого оранжево-красного цвета. Но почему же я не выбрал в лавке цветов один из этих пакетов с маленькими миниатюрными розами? Та пышность в пакете до сих пор восхищает меня.

Когда мы переехали в брюссельский отель, она достала из вазы розы и стала обрывать лепестки, кидая их в горячую ванну, в которой лежал я. Затем она легла рядом и прижалась ко мне. И лепестки были на ее груди и животике. Такие красноватые тонкие лепестки, они так красиво сочетались с белоснежной пеной. Смерть цветов иногда очень походит на смерть людей: столь пафосно и ярко, столь загадочно и драматично.

А потом моя любовь умерла, как те розы, оставив после себя только засохшие сморщенные лепестки на белом холодном дне ванны.

Когда я искренне влюблюсь, и это будет моя жертва той, кого придется выбрать, кто будет не похожа ни на один цветок в мире и не ассоциируем ни с одним даже самым ярким лепестком, когда алчность в ее глазах и выгода в моем лице исчезнут, а судьба решит подарить мне именно ту (!), я подарю ей розу с очень большими острыми шипами. Говорят, что один цветок дарят только бедные студенты и извращенцы, но то будет не мой случай. Острые шипы, способные вонзиться в грубую твердую кожу моих ладоней, они будут блистать на стебле и красоваться. Элегантная роза с большими острыми шипами и пышным горделиво-надменным цветком. Это будет самый опасный цветок из всех. И самый родной мне. Она будет моей.

Шипы дикой розы очень опасны. Они вонзаются под кожу и причиняют сильную боль, сравнимую по ощущениям с болью от безжалостных когтей дикой кошки, раздирающей плоть. И иногда шипы заманивают больше, чем сам невзрачный цветок. Когда протягиваешь руку, то тайно надеешься, что шипы смогут причинить эту боль, но удастся избежать ее, вывернувшись из цепких объятий. Дикая роза не обладает пышностью цвета и слишком вдохновенным запахом, зато обладает очень агрессивным характером и темпераментом. Когда хочешь схватить ее и принудить, поглотить или просто оборвать, причинив ей боль, она отвечает со всем неистовством разъяренной женщины. И может вонзиться с таким пылом, что раны будут заживать очень долго. Но если осторожно приблизиться к ней и начать ухаживать, стараясь превратить ее в красивую статную женщину, то шипы не будут так безжалостны, а боль быстро проходит. Но никогда не проходят чувства. А оттого дикая роза не подпустит к себе всех их, этих жалких ничтожных людишек, которые хотят попользоваться ею и просто поиметь у себя на столе за ужином. Не так просто ее поставить в вазу и наслаждаться. Поэтому наслаждение доставляет этот конфликт между моим характером и ее. А шипы всегда доставляют невообразимое удовольствие, если на них по моей неосторожности оказывается капелька моей крови.

Но таких женщин я не встречал.

Я гиена, мы не любим цветы. Всегда мучимые вечным голодом, мы обходим цветы стороной и ищем свою добычу, которую отнимаем у львов. Цветы никогда не привлекали меня, но очень привлекали женщины, подобные диким розам. Слишком колючий характер, слишком большая отчужденность и закрытость, они требуют ухаживания и искренности. Но иногда их цветки не раскрываются никогда.