Незабвенный стукачок

(... Стукачам везде у нас дорога,

Стукачам - везде у нас почет...)(Нар мудрость)

---

Ол май эксиз лыв ин тэксиз*, напевается ему беззаботная южная песенка. Хотя пардоны, примадонны, - явные же враки все это. Никаких таких песенок он тогда еще не знал, да и не тэксиз это был вовсе...

... Это была гостиница "Рэдиссон" в ..., штат ..., вечно изображающая непонятно какую архитектурную экзотику - вычурный розовый домина в опахании пальм. Агентство направило его работать в отдел мэйнтэнэнс*; вот он общается с зам начальника отдела Сэмом. Задачи, в принципе, простые, в основном - покраска. "Будешь при Джоне, тот покажет чем заниматься".

Джон увлекает в процесс производства своим скелетным задом, за которым надо тащиться, и равняться на коий нужно: деловит, собран, истинно жопа. Ну-у-у красить нас еще ведь Том Сойер обучил. Но Джон работает по иной схеме. Показывая кла-а-с-с, красит стояк двери, на который опирался ПрохОдцев. Потерявший точку опоры контрабасно колеблется. А зря: уже разбиты полусферы влияния: стояки по западную сторону коридора - Джону, по восточную - ПрохОдцеву. (Вот-вот сойдутся в звучном смертном поединке). На первый же блин Джон приходит с проверкой. Стояк собранно стоит, воняя краской. Проверяющий авторитетно отмалчивается, что воспринимается как поощрительность. Ну ладно; тогда - прибавим темпу.

Проходящий мэйнтэнэнс, сказавшийся Валерой, сообщает: "Старайся/ не старайся, один хрен - сожрет он тебя". ПрохОдцев: "Что, такой крутой чувак?" Валера: "Да нет, стукач просто; напарники с ним больше двух месяцев не задерживаются". "А нахрена?.." "А фуй его знает. Загадка хренова".

Ладно. Работают. Мимо прогребают какие-то - с виду - русские - мокрощелки, по прикиду - дети олигархов совковых. Проходцев брякает что-то по-русски для затравки. Те радостно накидываются на него: "Ой, мы ТАК за русским соскучились, здесь ведь НИКТО по-русски не говорит..." Проходцев крутит головой в поисках Валеры... - нет, исчез уже. Ладно, тогда автономно поприкалываемся: "И как же вас, девочки, угораздило-то? Непогода идет, а тогда... бывает очень хреново здесь, гости дорогие". Те, сокрушенно: "Да кто ж знал-то, нафиг". "А что, папа вам погоду хорошую купить, - не сподобился?" "Не!" - радостно верещат девки. "... Папа вообще на другой курорт поехал с мамой новой". Ага, знакомые расклады. Билин, надо бы отделаться от них: работать мешают. Но те зачарованно ходят за ним след в след; и опять, и опять: ой, мы уже пять дней как ни с кем из окружающих ПО-РУССКИ не разговаривали. Зачем тогда в Америку ехали, бестолковки, - смеется про себя Проходцев. Америка - страна по-своему жосткая, господа туристы...

Подходит время обеда. Джон степенно готовится к событию. Проходцев не без озорства его копирует; говорит: "Извините, дорогие заморские женщины. У нас с товарищем счас будет построение на прием пищи"... Идут строем на обед, Джон во главе колонны, Проходцев - замыкающим, тая желание дать начальнику непосредственно дружелюбный пинок.

"Рэдиссон" оказался щедр ко своим работникам, - одаряет их бесплатным удобоваримым обедом; кака прэлесть, как говорится. Оживившиеся красильщики идут по этапу: салаты/салаты, вторые/первые блюда, оладьи, и прочие бигуди. Садятся за стол с шоблой остальных мэйнтэнэнсов, большая часть которых, включая Сэма - пуэрториканцы. В принципе, несмотря на-, пуЭртики оказываются норрр-мальными ребятами: радостно поедая пищу, неутомимо подъёпывают друг друга, а когда Джон наклоняется к тарелке - и того, естественно. Периодически оторванная от тарелки морда Джона выражает угрюмую бдительность.

После обеда Сэм просит Проходцева поработать с Валерою, а затем - вернуться на помощь Джону. Валера делает колкинг (накладывает силикон) по периметру ванной. В принципе, он впервые учится у Валеры этой операции - пригодится. "Сожрет он тебя, - опять повторяет Валера, - Два месяца жизнецикла - максимум". "Да хрен с ним".

Первый трудодень медно трубит к завершению. Джон за час до конца работы начинает укладываться: банки краски, кисточки/валики, тряпье, и проч, включая оставшиеся предупреждающие надписи "Прекрасная свежая краска". Возвратившись в свой отдел, они неторопливо отмывают кисточки и валики от краски, заворачивая их до следующего утра в тряпье. (Нахрена? Цена тому - копейки долларовые. К тому ж периодическая обновленка). Джон священнодушествует в этой процедуре вольно обескаменевшим Сизифом; Проходцев тщится изобразить послушна сына божья, аскетически нанюхиваясь олифы; мэйнтэнэнс бог, поглядывая на них со спутниковой высоты, отечески улыбается бесплатным чи-и-изом.

Напарники садятся побеседовать. Джон (да, забыл сказать, что стукачок-то был глухонемой) благонаклонно пишет: "Ты мне нравишься. Работящий парень. (Работящий парень лыбится в сторону). Как тебя зовут?.. Где ты родился?.." Подпихивает бумагу к Проходцеву для эпистолярного ответа. Респондент отвечает: "Уважаемый Джон. Зовут меня... Родился я... в Союзе Советских Социалистических Республик..." ... Скукоженный взгляд Джона от столь пространного ответа... Гм, надо ли было ТАК писать? (Это ему как штык в жопу...)(Да и Союза-то уже нет...)

Наконец - дом. Любимая женщина курит и ест одновременно, он - также. Да они, в принципе, почти все делают одновременно в квадрате. Бесподобно идеальное партнерство на этой пока враждебной территории. "Я ложусь спать, поставь будильник на полдвенадцатого; мне - на работу". "Ты поедешь еще и туда?" "Ясен пень. Не бросать же хорошую работу - сэкьюрыти - из-за какой-то покраски". "Тогда я к тебе... не приду - отдохни сегодня". "Да ты с ума сошла. Я требую своего", - шутливо говорит он...

... Любовное веселье позади. Она обхватила его двойным захватом: кисть - на его шее, коленка - на бедре. Он почему-то чувствует себя заботливо упакованным на вечное хранение продуктом. "Боже, да за это можно все отдать! Или - все - забыть: две работы; все это говно примитивной рабочей жизни; этого урода стукачочка..."

-----

* - "все мои "бывшие" (жены) живут в Техассе..."

* - тех. обслуживание