Der Sergeant und der russische Funkerin

Название: Der Sergeant und russische der Funkerin

Автор: Роман Булгарин

Фэндом: 17 мгновений весны

Жанр: фамслэш, ангст

Пейринг: Барбара Крайн/Кэтрин Кинн

Саммари: Любовь немецкой нацистки и русской радистки.

Ворнинг: Пропаганды национал-социализма и подобного ему здесь нет.

Она бросила на русскую свой очередной презрительный взгляд и вдруг, неожиданно для себя, почувствовала к этой русской, неполноценной с точки зрения расовой теории, какую-то нежность, теплоту. Барбара удивилась. За те дни, что они провели вместе, под одной крышей, она всячески старалась показать своё превосходство над ней. От затравленного вида, от испуганных глаз русской, он получала своего рода возбуждение. Барбара упивалась своей маленькой властью, хотя и была всего лишь простым сержантом СС. Когда приходил Штирлиц, она вытягивалась по струнке и выполняла всё, что он не пожелал. Она уважала Штирлица за его твёрдость, стойкость, мужество, профессионализм и верность идеалам национал-социализма. Он был для неё идеалом мужчины – после Фюрера, само собой. Она хотела, чтобы её будущий муж был бы похож на Штирлица. Или бы это был сам Штирлиц. Однако сейчас, честолюбивая унтершарфюрерин думала, прежде всего, о своей карьере.

И вот, вдруг, в этой жестокой и безжалостной валькирии, проснулась ранее до того неведомая ей нежность к этой забитой и обречённой русской. Ей вдруг захотелось встать перед ней на колени и, со слезами на глазах, попросить прощения за обиды, причинённые ей. Но Барбара вовремя подавила в себе это желание и поставила себя на место. Но чувство нежности никуда не ушла. Барбара подошла к русской, взяла рукой её подбородок и, подняв его вверх, уставила свои глаза в её лицо. Русская смотрела на неё с некоторым испугом и готовностью вытерпеть всё.

- Ты сегодня очень хорошо выглядишь! – выдавила из себя Барбара, продолжая глядеть в лицо русской. Руку с подбородка она убрала.

- Спасибо! - прошептала Кэт.

Барбара посмотрела в её прекрасные глаза, навеявшие ей что-то родное близкое. Они могли бы быть подругами. Их многое разделяло – Родина, идея, убеждения, национальность. Но это наоборот, только притягивало, манило. Жалость победила. Барбара села рядом с русской и взяла её руку.

- Не бойся меня, - сказала она тихо. – Я не хочу тебе зла! Я выполняю свой долг! Я служу своему Отечеству, ты – своему! Знаешь, мы с тобой могли бы быть хорошими подругами! – Она улыбнулась. – Но мы с тобой такие разные.

Кэт удивлённо поглядела на Барбару. Она подумала, что эта немка хочет втереться ей в доверие и узнать то, что нужно было знать гестапо. Например, кто является резидентом советской разведки в Германии. Она ужаснулась от этой мысли. Но в лице у Барбары она видела неподдельное сочувствие. Это, всё же, пугало её.

- Знаешь,- сказала Барбара. – Ты мне нравишься! Ты такая добрая, такая красивая! Такая смелая! – Барбара стала расстёгивать пуговицы на мундире и скинула его, повесив на спинку стула. – Ты только не бойся меня! – Барбара встала, погладив руками своё тело, скрытое одеждой. Затем она подошла к Кэт со спины и положила руки на её плечи.

- Я так устала! – прошептала она на ухо Кэт. – Мне надоело это! Я мучаю тебя, издеваюсь! А ты всё сносишь, ты всё терпишь, переносишь! – Затем она отошла, немного постояла и снова подошла к Кэт, протянув ей руку.

- Пойдём, я покажу тебе твоего малыша!

Кэт взялась за руку Барбары и встала. Она заволновалась, не веря своим ушам и глазам. «Это сон! » - подумала она. «Просто сон! »

Женщины прошли в комнату, где находился малыш, сын Кэт. Утомлённый Гельмут дремал рядом, на другой кровати. Барбара и Кэт вошли тихо, не шумя. Малыш спал. Две женщины с нежностью и трогательностью смотрели на него. Барбара положила руки на плечи и прижалась к телу Кэт. Она уже вся горела желанием и знала, что это произойдёт.

Когда они покинули комнату с малышом, Барбара провела русскую в спальню и, закрыв за собой дверь, подошла к ней и крепко обняла. Кэт даже не сопротивлялась. Барбара прижала её к стене и стала, торопясь, в волнении, снимать с себя галстук. И тут Кэт своими ласковыми руками, заботливо сняла галстук с Барбары, отбросила в сторону и стала расстёгивать пуговицы на рубашке. Барбара стала словно пьяная и, не сдерживая себя, вцепилась своими губами в губы Кэт. Кэт ответила на поцелуй Барбары своим поцелуем, ещё более страстным и нежным.

- Я люблю тебя, милая Кэт! – прошептала Барбара русской после поцелуя.

- Я тоже люблю тебя, милая Баби! – ответила ей Кэт, нежно гладя рукой голову Барбары и смотря в её глаза.

Девушки разделись, помогая друг другу. Барбара распустила волосы Кэт и с наслаждением погрузила в них руку.

- Боже, Кэт, какие у тебя волосы! Если русские девушки все красивые как ты… я просто не знаю, что и сказать!

- Да, Баби, это так и есть!- улыбнулась Кэт и легла в постель. Барбара последовала за ней. Их тела переплелись и девушки стали единым целым. Они любили друг друга с нежностью и страстью. Они забыли о войне, о различиях, обо всём! Кэт в порыве страсти переходила на русский. Барбара не знала его, но всё понимала без слов, что хотела ей сказать Кэт.

- Ах, милая Кэт! – прошептала в экстазе Барбара. – Я чувствую, словно гора свалилась с моих плеч, словно я освободилась от всего, что мешало мне, забыла про войну, про то, что ты русская, а я немка, что ты коммунистка, а я национал-социалистка!

- Я не коммунистка! – улыбнулась Кэт, поглаживая грудь Барбары. – Я комсомолка!

- Мне всё равно, кто ты! – ответила Барбара. – Главное, что ты рядом со мной! Ты оживила во мне, пробудила, воскресила всё то человеческое, что убивали во мне, когда я была ещё членом БДМ [Союз Немецких Девушек, от немецкого Das B; nd der Deutschen M; dchen - Автор]! Потом СС, где меня сделали жестокой, убили во мне всё человеческое… Меня сделали жестокой. Безжалостной! Научили ненавидеть евреев, славян… Но тут явилась ты, словно ангел! И спасла меня, спасла мою душу! Моя любимая! Милая Кэт!

Неожиданно, в дверь раздался условный стук, возвещавший о том, что пришёл Штирлиц. Девушки стали быстро одеваться, второпях натягивая на себя одежду. Несмотря на это, они были счастливы. Счастливы тем, что любили друг друга. В жизни у каждой из них появился смысл – жить ради своего любимого человека.