Слуга, часть четвертая -yaoi, nc21, bdsm-

Был вечер пятницы, теплый и предвещающий прекрасные выходные. Низкое солнце у горизонта уже не достает своими лучами до городских улиц, хотя и не отдает пока полного права сумеркам. Город начинает оживать после полуденного зноя. В ресторане сегодня особенно многолюдно. Мужчина и женщина, сидящие за угловым столиком, занимаются тем, что рассматривают посетителей. Это одна из самых идиотских привычек, которые свойственны людям: угадывать и рассуждать, кто, чем занимается в жизни.

- Вон та пожилая пара, как думаешь? Мне кажется они живут уже очень давно вместе, устали друг от друга и секс больше не их стихия.

Мужчина смущенно хмыкнул.

- Да ладно тебе, ну, посмотри на них, он все еще любит ее, смотри, смотри, как ухаживает за ней, подливает вино. Я думаю, что они давние любовники и не женаты. Он подарил ей украшение, она смущенно его приняла – это не пара, они любовники однозначно…

- А эти? – Девушка мизинчиком указала на двух женщин за противоположным столиком.

- Подруги, возможно вместе учились. – Мужчина присмотрелся. – Причем не виделись, как минимум год или даже два. Одна из них прилетела из другой страны, скорее всего с востока, а вторая – местная, но не из города, скорее из глубинки. Сюда обе приехали только повидаться.

- Почему это?!

- А я видел, когда мы мимо проходили, как смуглая проверяла авиабилет в сумочке. А значит, она здесь проездом и улетает, либо домой, либо еще куда-нибудь. Да, и она все время поглядывает на часы – хотя тут может быть еще и скука, но скорее всего, она боится опоздать в аэропорт. Вторая же, смотри, ведет себя спокойно, мне кажется, она остановилась у родственников, ну или в местной гостинице, и домой ей торопиться ни к чему, либо завтра уедет, либо еще погостит – выбор за ней.

- Хорошо, засчитывается… - Красавица пригубила вина и обвела зал глазами.

- Ладно, раз засчитывается, теперь моя очередь. – Молодой человек огляделся.

- Вот эти, у окна, как думаешь? – Он указал на пару мужчин за соседним столиком.

- Любовники! – Не раздумывая определила дама.

- Гомо?!

- Ага. – Она кивнула.

- Не-а… Не угадала… – Молодой человек пригляделся к незнакомцам повнимательнее. – Думаю, что это коллеги по работе… Нет… Скорее, деловые партнеры, у них неофициальная встреча, во время которой они обсуждают какие-нибудь проблемы с очередным контрактом. Одним словом, скукота!..

- Не-а, это ты не прав… Это парочка…

- Да ну тебя! – Парень отмахнулся, засмеявшись. – Ерунда…

Девушка серьезно глянула на своего знакомого, убрала челку со лба, и тут же в ее глазах сверкнули две искорки задора, красивый ротик расплылся в улыбке.

- Давай предположим, что я права, ну только предположим… Угадаешь, кто из них пассив?..

- Ну… - Замялся ее собеседник. – Не очень-то мне верится, что это «сладкая парочка». Да и гадать на их счет тоже не очень…

- Ну же… - Девушка сжала губы. – Кто выиграет, получает вкусный «десерт». Думаю, ты понимаешь, о чем я?..

Парень вздохнул и пригляделся.

- Ладно, если предположить, что они голубые, хотя верится в это с трудом…

- Ну, давай, гипотетически, кто из них кто?..

- Вот же пристала. Ладно… Если гипотетически, тут и к гадалке не ходи: здоровяк имеет мелкого, однозначно.

Девушка поднесла бокал к губам и посмотрела с прищуром на своего спутника, затем перевела взгляд на мужчин, ужинающих и ничего не подозревающих об этом странном разговоре.

- Обоснуй?

- Ну вот, еще и обосновать… - Молодой человек вздохнул и продолжил. – Посмотри, один словно принц, утонченный, холеный, красивый, – прямо аристократ из позапрошлого века. Сейчас таких называют метросексуалами: следит за одеждой, за внешним видом и вообще следит… Однозначно, делает маникюр в салоне, уверен и педикюр тоже. Что могу сказать, он точно знает себе цену и очень себя любит. Чем не женщина?.. Хотя в манерах, ну на первый взгляд, нет жеманства, все-таки, с натягом, его можно назвать гомо, нет, скорее би – такой нравится одинаково, как женщинам, так и мужчинам. Может быть, у меня срабатывает стереотип, но думаю именно так и должен выглядеть пассив. Опять же, если сравнивать с его предполагаемым партнером. Этот, полная противоположность: здоровяк, мужик однозначно, не аристократ, а лесоруб – одни ручищи чего стоят, мощные и накаченные, даже через костюм видно – бывший спортсмен. Такой любого в бараний рог согнет и не пожалеет о сделанном. Некрасивый, вряд ли бы он смог привлечь актива, скорее уж сам актив, хотя, думаю, тут тоже вмешались стереотипы, но… Таково мое мнение на расстановку сил, если бы эти двое были парой, то здоровый актив, мелкий – пассив. Только однозначно, – они не любовники.

- Уверен?!

Молодой человек кивнут. Было видно, что этот разговор ему не по душе, он с удовольствием бы свернул тему, но девушка не собиралась заканчивать это обсуждение.

- Стереотипы, стереотипы… Да… - Девушка вздохнула и провела пальцем по краю бокала, очертив полную окружность несколько раз, заставила хрусталь запеть, но прервала тонкий нудящий звук. – Поверь мне, они пара, и к тому же – здоровяк-лесоруб, как ты его назвал, пассив, а красавец-аристократ – актив. Даже больше, один хозяин, а второй – раб. В одном ты прав: аристократ – би, в отличие от лесоруба – этот голубой как небо в июне! – Она рассмеялась. – Итак, выигрыш за мной и ты на сегодня мой «десерт». Вот так вот!

- Да с чего ты это взяла, обоснуй?! – Вспылил парень.

Девушка поднялась из-за стола и, наклонившись к своему знакомому, проговорила.

- Милый, я знакома с ними и настолько хорошо знаю этих парней, что и обосновывать нечего. И учти, не я выбрала их для обсуждения – ты! Я сейчас!

Я оглянулся на раскрасневшегося мальчишку за соседним столом, и улыбнулся.

«Ну что за женщина?!.. »

Она подходила к нашему столику, шикарная, дикая, необузданная кошка.

- Ну что, снова развлекаешься за наш счет, Лика? – Спросил я ее, а она обвила мою шею тонкими ручками и поцеловала в щеку.

- А тебе жалко?

Лика перевела взгляд на Марка.

- Здравствуй, песик.

- Здравствуйте!.. – Марк не смотрел на девушку, очевидно, еда сейчас больше занимала его внимание.

- Бука… - Лика улыбнулась. – Ты должен его получше воспитывать, братишка, что-то он распоясался. Я, кстати, привезла хорошую плетку…

- Давно ты в городе? – Поинтересовался я, приглашая сводную сестру присоединиться к нам.

Она не возражала. Только мельком глянула, на оставленного за соседним столиком парня, и присела рядом со мной.

- Днем прилетела. Позвонила тебе, но Зак сказал, что ты в офисе, ну… В общем, я развлекалась как могла, а потом совершенно случайно встретила тебя в ресторане. Правда здорово?!..

Я взял ее руку и прижался к ней губами.

- Я соскучился, малышка.

- И я, Андрей.

Марк посмотрел на знакомого Лики и неожиданно пробубнил:

- Может быть, домой поедем, раз уж вечер все равно испорчен?

- Братец, а не много ли он себе позволяет, а? Ты что это волю ему дал?

Сестренка протянула руку и сжала подбородок моего слуги, сильными, тонкими пальцами.

- Ну-ка, посмотри на меня.

Как всегда, ее голос поменялся, заледенел, превратившись в строгий тон госпожи нетерпящей возражений.

Марк взглянул на меня, но я молчал и даже видом не показал, как ему следует себя вести. Мне было забавно.

- Ну?!.. – Угроза в голосе уже очевидная, наверное, мужчины моей сестры от этого в обморок падают, но Марк…

- Отстаньте, пожалуйста!

Он поднялся и, чуть поклонившись, вышел из-за стола. Быстро скрылся в другом конце зала.

- Сбежал… - Лика удивленно вскинула брови. – Эндрю, почему он меня так боится, а?

Я пожал плечами.

- Эй, тебя твой парнишка не заждался, ты ведь его бросила так неожиданно?!

- Ну его, надоел… - Сестра обернулась и помахала рукой, брошенному кавалеру, проговорила тихо, сквозь зубы. – Потащился за мной сюда, это мой сокурсник, достал уже с ухаживаниями.

Она улыбнулась и произнесла уже громче, так, чтобы ее спутник услышал.

- Я сейчас!

Она наслаждалась его любовью, это бросалось в глаза, но при мне разыгрывала эдакую недотрогу, которую совсем замучил поклонник.

- Ты заедешь в поместье? – Спросил я, ни на что не надеясь. – Можешь и друга прихватить, я не против.

- Конечно, мой несчастный брат, я приеду завтра, а сегодня я гуляю… Ты сам виноват, что не оказался дома, когда я прилетела! А его… - Лика снова посмотрела на сокурсника. – Нет уж, птичку в лапы коту я не повезу…

- Да ну тебя! – Я рассмеялся. – Скажешь тоже, скорее уж это ты хищная кошка, поймавшая добычу!.. Коготок увяз, всей птичке пропасть…

- Я?! И хищница?!.. – Она непритворно удивилась. – Да ты что?! Я?!.. Да, никогда, ты же меня знаешь, братец!..

Она чмокнула меня в нос и сорвалась со стула, упорхнув к своему знакомому. Я последил за ней с улыбкой.

Марк вернулся спустя пять минут и, все еще хмурясь, сел на свое место.

Я не смотрел на слугу, зато увидел, что моя сестра подхватила кавалера, заставив его расплатиться по счету, и пошла к выходу. Можно было пройти другой дорогой, но она выбрала путь мимо нашего столика.

- Сударь, я бы посоветовала Вам держать вашего пса на коротком поводке и, желательно, в наморднике? - Она передернула плечиками. А я заметил, как с новой силой зарделся ее провожатый. – Как только таких животных в рестораны пускают?

- Хорошо, сударыня, я учту Ваши пожелания и, обещаю, что примерно накажу его, будьте спокойны, впредь он будет учтивее.

Марк поперхнулся и осуждающе глянул на меня. А я шел на поводу у своей сестры, едва сдерживая смех и, наблюдая, как вытягивается физиономия молодого человека, дергающегося около Лики, но она крепко уцепилась своей хрупкой ручкой, не отпуская жертву, наслаждаясь его смущением и смятением.

- Всего доброго, сударь и приятного вечера!

- Всего доброго, сударыня, надеюсь, на скорую встречу, как Вы и обещали… Я весь в предвкушении, моя дорогая!..

Произношу фразу томно, чтобы заставить паренька занервничать, а с сестры сбить немного спеси.

- Обещанного три года ждут, братец!..

Она еще шире улыбнулась, коротко кивнула и пошла восвояси, утащив за собой несчастного мальчика.

- Долго ты будешь ей потакать? – Марк смотрел на меня в упор.

- Да ладно тебе, развлекается девочка, убудет от тебя что ли?

Он больше ничего не сказал. И всю дорогу до дома молчал, и дома, когда вошли в темную, тихую гостиную – не проронил ни слова.

Я обнял его со спины, ласково провел подушечками пальцев по шее, ниже, по ключице на грудь, ощутил жесткость волос у сосков и сжал шишечку, сдавил сильно… Но он промолчал.

- Решил отмалчиваться? – Шепнул ему в ухо. - Это такой способ достать меня, да? – Я повернул его к себе лицом, взглянул в глаза. – Говори…

Он ответил на мой взгляд, впившись в меня своими темными глазами, смотрел с холодной яростью и молчал.

- Хочешь ссориться? Мы поссорились!

Я оттолкнул его и пошел в свою комнату. На душе отчего-то стало погано. Контрастный душ немного остудил мой гнев, но и прогнал сон. В спальне, тихой и пустой, хотелось выть белугой, но я не собирался ломать гордость и просить его прийти.

Хочет дуться, пусть дуется!

Веки отяжелели, и я поддался желанию просто лежать с закрытыми глазами и ни о чем не думать.

Дверь скрипнула, Марк тихонечко прошел в комнату. Остановился рядом. Приятный аромат его шампуня заполнил все пространство. Значит уже принял душ и теперь пришел мириться. Лежу, не буду помогать ему, это Марк заварил кашу – пусть теперь расхлебывает.

Он начал с ног, поцеловал большой палец. Идиотская натура, ссорится на пустом месте, ломается как девушка на выданье, а потом приползает вымаливать прощение. Ну что же, вымаливай, я буду этим наслаждаться. Марк принялся за мою стопу, облизывает подошву, так чувственно и нежно, спускается к пятке и покусывает ее – только обозначает зубы, не сжимая их.

Я не реагирую, и это его пугает – знаю, он переживает за свое поведение.

- Хозяин!

А, вот и подал голос, наконец-то, решил заговорить. Не отвечаю, только томно вздыхаю, показывая, что он на верном пути.

Снова поцелуем обжигает кожу стопы, поднимается выше, язык горячий, услужливый, ласковый ползет вверх по ноге, – щекотно и чертовски приятно принимать такие ласки. Лежу, наслаждаюсь, жду.

Марк поднимает голову.

- Я вел себя непростительно, господин! Простите меня…

Ух ты, перешел на Вы, и «господин», видно действительно обиделся на меня сильно, но быстро понял, что обижаться рабу не гоже. Ни слова, теперь я играю в молчанку, а ты старайся, мальчик, из кожи вон лезь, заставь меня говорить… Ну… или хотя бы стонать.

Стонет он, наклоняется, зацеловывает пах, живот, вылизывает меня, прижимается грудью к ногам, заискивает. Люблю, когда он так вымаливает прощение. Он умный у меня, знает, что я устал и нуждался в этой игре, как же вовремя подвернулась Лика, давшая нам повод для ссоры.

Уже прошло достаточно времени с того случая, который едва не отобрал у меня Марка - мою любовь, саму мою жизнь. Выстрел, жестокий, беспощадный лишь по случайности не оказался роковым, по счастливой случайности.

Сейчас я уже успокоился и могу вот так вот играть со своим возлюбленным, а еще совсем недавно просыпался в холодном поту, трясся от страха, что навсегда потерял часть своей души. Вскакивал, проверяя, на месте ли, лежит рядом, дышит ли? Ложился ухом на его грудь и слушал, бесконечно слушал его сердце. Мощное, горячее – бьющее в ухо глухими спокойными ударами.

Господи, как же это хорошо, что он жив и что он со мной!

Пока нельзя было спать вместе, я разместился на кушетке рядом с его кроватью, предоставив свою спальню в полное распоряжение Марка. Я ухаживал за ним, как за ребенком, но в то же время, во мне начала расти волна необъяснимой, глупой ревности.

«Твой Марк ложился под кого я приказывал! »

Слова Боба больно ранили меня, не давали покоя, и я заводился, представляя сколько мужиков лапали это красивое тело, сколько называли его своим. Я злился и даже выходил из себя, хотя, ни словом, ни делом раненому этого не показывал, старался изображать роль заботливой служанки и сиделки.

А Марк начал чахнуть. Реально гас на глазах. До этого шел на поправку со скоростью реактивного самолета, а тут температура, воспаление и прочие радости побочных явлений при ранении, то чего мы достигли, полетело в тартарары.

Никогда не верил в то, что в паре один партнер начинает настолько чувствовать другого, что улавливает даже его мысли. Частенько приходилось слышать про мужчин, которые вместе с женщиной проходил всю беременность, чувствуя токсикоз и отечность во всем теле, даже тяжесть в животе и перепады настроения. Я не верил в это, считая подобные истории абсолютной уткой СМИ.

Но, Марк реально почувствовал мои мысли и откликнулся на них. Состояние его настолько ухудшилось, что врачи решили вернуть пациента в больницу.

Я сходил с ума, буквально рвал волосы на голове, обвиняя во всем себя. И ушли на задний план злость и ревность. Судьба снова преподнесла мне, глупцу, урок, как легко может лишить меня самого дорого и желанного.

- Прости меня, Марк! – Я прижался к огненно-горячему телу друга. А он бредил и шептал мое имя. – Я люблю тебя, мой мальчик, не бросай меня! Больше я никогда не упрекну тебя, ни в чем, даже в мыслях! Главное это ты и я, все остальное – ерунда, ненужная и глупая ерунда.

К вечеру жар спал и состояние улучшилось. Приехавший врач, развел руками.

- Так бывает, был кризис и Марк его преодолел.

Но я-то знал, – это мои мысли ухудшили его здоровье, моя ревность едва снова не погубила моего возлюбленного.

Приподнимаюсь, глаза наполняются слезами от воспоминания прошлого.

«Как же я могу так поступать с ним, мучаю его?.. Нет, это неправильно... »

Обнимаю, подтягивая к себе.

- Марк! Мой Марк!..

Он льнет, целует меня, шепчет что-то в ответ, радуется, что прощен. Сжимает в своих объятиях.

- Я просто хотел повеселить тебя, хозяин!

Улыбаюсь, знаю, что ты всегда думаешь только обо мне. И сегодняшнее происшествие с Ликой, просто послужило тебе отправной точкой, чтобы совершить задуманное.

- Люблю тебя, Марк!

Позже мы лежали в кровати, и я положил голову на широкую грудь любимого. Сердце, вот оно, бьется, живое и здоровое, и мне так хорошо, когда слышу этот звук. Закрываю глаза.

- Никогда не решался задать этот вопрос, Андрей. – Марк опускает свою широкую ладонь на мою голову и пальцами перебирает пряди, так приятно, что хочется кричать.

- Спрашивай.

- Почему ты потакаешь Лике, она ведь просто избалованная девчонка?.. И она правда твоя сестра, она ведь совсем на тебя не похожа?

Конечно, Марк же совсем не знаком с моей семьей, и ему трудно представить, что девчонка, которой едва еще исполнилось двадцать – моя родная сестра.

- Да, она моя сестра, но только по матери… Отцы у нас разные, может быть, поэтому мы и не похожи. А почему потакаю?.. Хм… Как тебе сказать?..

Я задумался. Когда Катрин вышла замуж в … какой-то там раз… Я уже не реагировал, надоело злиться на мать, да и тогда меня уже давно сбагрили к деду. Новую сестру мне показали, когда ей исполнился год. Я не питал к ней никаких чувств, сказать по чести, меня вообще не волновала какая-то там девчонка. Но это маленькое создание с небесно голубыми глазами вдруг уцепилось за мой палец и засмеялось. Так и ходила за мной повсюду хвостиком. И я проникся, не мог отпустить ее ни на миг, следил, чтобы не упала и не заплакала. Если кто-то решался обидеть мою Анжелику, я его готов был порвать на части.

«Она вертит тобой как захочет, о чем ты только думаешь, Эндрю?! – Мать негодовала. – Не вздумай ее защищать, Лике лишь шестнадцать и она пустилась во все тяжкие, а ты ее прикрываешь. Еще бы, ты ведь у нас такой правильный, да?!.. »

Конечно, разве бы мать поняла мои чувства? Где уж ей было осознать такое мое теплое отношение к сестре? Да, я потакал ей, но я не мог поступать иначе, ведь тем единственным человеком, кто поддержал меня, когда родные узнали о моей ориентации была именно Анжелика, моя двенадцатилетняя сестра. Она наплевала на устои семьи, на запреты и прочие преграды. Дед изгнал меня из дома, грозился спустить с лестницы, если вернусь. А она, маленькая, еще по сути, девочка, бегала ко мне в общагу и утешала, поддерживала, не позволила скатиться в глубокую пропасть отчаяния. Она и Эрик – два любящих и любимых мной существа, тогда стали моими путеводными звездами, удержали от необдуманных, глупых поступков. Лика приходила ко мне до тех пор, пока я не уехал в другую страну. Она единственная приняла меня таким, каков я есть на самом деле. И после этого, я готов был на все ради своей младшей сестренки.

Однажды пришлось даже предоставить Лике убежище, а потом драться с отчимом, решившим, что голубой пасынок решил столкнуть его дочку с пути истинного. И пусть эта история совсем рассорила меня с семьей, зато мы отстояли свою точку зрения. Я позволил Лике остаться, и она жила какое-то время со мной. А потом ее потянуло на приключения, а у меня появился Марк и наши дорожки потихонечку разошлись. Расползлись в разные стороны, и мы долгое время не виделись. Она нагрянула лишь однажды и тогда умудрилась рассориться с моим новым любовником. Так у них и сложилось – тихое противостояние. Хотя, знаю, что Лика, добрая и хорошая по натуре, но в сексе агрессивная госпожа, к Марку ненависти не питала, просто по своему характеру подкалывала молчаливого, хмурого парня, пытаясь расшевелить.

- Она хорошая, ты узнаешь ее получше и все поймешь, Марк, я обещаю, вы еще подружитесь. Ведь и Владимир, мой двоюродный братец, по первости вызывал у тебя неприятие, а потом вы с ним вдвоем напились и устроили мне Варфоломеевскую ночь в поместье.

Я засмеялся, вспомнив, как разогнал честную компанию, принявшуюся орать на всю округу и даже задирать моих слуг, требуя срочной сатисфакции за косые взгляды, которые якобы были направлены в сторону благородных синьоров.

Пришлось вломить, и тому, и другому, чтобы потом неповадно было так поступать в будущем.

- Не вспоминай об этом, так стыдно… Зато теперь Влад не видит во мне друга, он это четко дал понять, когда мы вернулись из Нью-Йорка…

- Не будем об этом! – Я приложил палец к губам любимого. – Мы договорились, то что было – прошло. Володька просто толстокожий болван, за это и получает каждый раз. Не волнуйся о нем, и вообще ни о чем не волнуйся, ты должен думать только обо мне и ни о ком больше, понял?

Марк поцеловал мой палец и кивнул.

- Все равно, мне неловко, что твоя сестра приедет и снова начнет ко мне цепляться.

- Ладно! – Приподнимаюсь на локте, говорю серьезно, чтобы понял - не шучу. – Я запрещу ей тебя трогать, и она не будет, договорились?

- Да! – Выдохнул он. – А это не будет…

- Не будет! – Перебиваю. – Лика, пусть и взбалмошная девица, но брата своего при всем при том послушает, тем более, в том, что касается моей личной жизни.

Анжелика приехала только спустя два дня – для нее было обычным делом пообещать одно, а сделать совсем другое.

- Нагулялась?!

- Парнишка оказался на редкость классным. Думаю, что могла бы провести с ним остаток жизни, если бы…

Я напрягся.

- Лика?!

Она улыбнулась, как-то особенно хитро, и эта улыбка мне не понравилась.

- Я скажу тебе только имя, Эндрю – Иван! Все, больше ничего не скажу!

Лика закружилась по моему кабинету, раскинув руки, будто собиралась взлететь.

- Иван?! Русский?!

- Ага! – Она кивнула и улыбнулась еще шире. – Отвезешь меня в Россию, в Москву, я совершенно ничего не знаю! Там же, кажется, кто-то из нашей дальней родни живет, да? Ты молодец, со всеми перезнакомился!..

Я вздохнул.

- Остынь-ка, детка! - Поймал вертевшуюся сестру. – Ты это серьезно?

Она снова кивнула.

- Более чем, я встречалась с ним почти год в университете, он препод по обмену, ну знаешь, что-то типа практики по гранту… В общем, не знаю…

- Студентка и преподаватель?

- Нет! – Девушка вздохнула и вмиг погрустнела. – Он даже не смотрел в мою сторону, ничего не было, ни разу, Андрей, понимаешь, ни разу… Мы встречались только на лекциях… И все…

- Ну и хорошо! – Я, было отстранившийся, снова обнял сестру.

- Ничего хорошего, мне он нравится, и я хочу быть с ним. К тому же… - Она снова хитро улыбнулась. – Когда он уезжал, я призналась, что без ума от него, и он так смутился, пробурчал, что не ожидал… Понимаешь?!

Я ничего не понимал, но Лика тут же и объяснила.

- Я ему тоже нравлюсь… Это же очевидно, брат, какие вы мужики все глупые. Я сначала решила, что он из этих… - Она с задором глянула на меня своими голубыми глазищами. – А потом, он смутился и сказал, что не ожидал интереса с моей стороны… Вот… А потом мы обменялись адресами, он живет в Москве… Да, сейчас!..

Лика выскочила из кабинета, видимо, чтобы принести мне заветную бумажку с адресом.

Ох уж эта девчонка, теперь придется выдержать новый бзик. В позапрошлом году это был чернокожий американец, кажется тезка моего Марка, в прошлом - студент из Испании, теперь вот препод из Москвы – ну и разброс у моей сестренки, жаль, что так ярко проявились гены ее матери, теперь уж не приструнишь. А Катрин теперь злится, обрывает телефоны родных и знакомых, жалуясь на свою непутевую дочь.

- Да, слушай, кстати, прежде чем мы в Москву отчалим… - Вбегая и протягивая мне записную книжку, выпалила Лика.

Интересно, это кто ей обещал, что мы поедем куда-нибудь вместе?

- Я чуть не забыла, дед хочет пригласить тебя с Марком на свой день рождения.

- Чего? – У меня реально челюсть отпала от услышанного.

- Того, ты как-то побледнел, и глаза из орбит вылезли, да и челюсть как бы о свой дубовый стол не разбил – соберись, братишка!

- Шутить изволишь?! – Я действительно пришел в себя, надеясь, что Лика просто дурачится.

- Вот и нет, он пригласит вас к себе в гости, вот увидишь. Не знаю!.. – Она пожала плечами, уловив мой немой вопрос. – Возможно, хочет познакомиться с твоим громилой. Похоже лед отчуждения треснул! Ты рад?!

Она ловко запрыгнула на мой стол и улыбнулась.

Рад ли я? Да я и мечтать никогда не смел… Что там, он обо мне много лет слышать не хотел, а теперь пригласит в гости Марка? Нет, это ерунда! Скорее всего Лика что-то перепутала. До дня рождения деда оставалась неделя, а он не звонил и никаким образом не заявлял о своем решении.

- Но он не звонил даже… - Высказываю мысли вслух, не веря сестре, не смея ей верить.

- Просто он ждал, что я приеду и разболтаю все, ну и этим подготовлю тебя, вот увидишь, сегодня, крайний срок – завтра, он обязательно позвонит.

Лика как в воду смотрела.

Вечером этого же дня раздался звонок.

- Хозяин, Мистер Лагодский на проводе! – Зак подает мне телефон.

Хватаю трубку.

- Сынок, здравствуй! – Несмотря на то, что я его внук, он всегда обращался ко мне как отец к сыну. – Как ты посмотришь на то, чтобы навестить старика в ближайшие выходные?

- Я приеду! – Выдыхаю я, чувствую как меня начинает колотить, вся эта ситуация реально заставляет нервничать. Но пока дед пригласил только меня.

- Да и друга своего захвати, познакомиться с ним хочу.

Вот оно… Меня, наконец, признали и приняли мою жизнь, смирившись, что я никогда уже не изменюсь?

- Хорошо, спасибо за приглашение, дед!

Мысленно я всегда к нему так обращался, вслух – впервые за долгие годы. Обычно при встрече я называл его «сэр» или «мистер», чем злил не меряно, но сейчас мне захотелось обратиться по-родственному, показать, как я рад приглашению.

Мы еще немного поговорили о погоде, о здоровье и распрощались.

Сказать, что я радовался, ничего не сказать, меня буквально распирало от счастья и даже Лика прониклась.

- Наконец-то, я так долго этого ждала, может быть прекратиться глупая вражда между вами, ведь вы единственные на кого я могу опереться, самые мои родные и близкие люди. – Она обняла меня и всхлипнула. – Ведь столько лет уже все это длится. Я так рада, что все закончилось! Надеюсь, Марк не посрамит?..

- Я не поеду!

Вот и кончилось счастье. На мое лицо набежала хмурая тень.

- То есть, ты хочешь испортить старику праздник, да? – В голосе клокотал вулкан, и Марк даже не должен был сомневаться, что внутри меня закипает реальная ярость. – Он перешагнул через себя, через гордость свою, наконец, чтобы позвать нас, а ты… Да как ты смеешь?!

- Не обижайся… - Марк опустил голову, пряча глаза от моего праведного гнева. – Я его боюсь…

Вот тебе и раз. Мой мальчик боится деда? Еще бы, старик воспитывал меня в спартанских условиях, и я часто вспоминал об этом. Опять же, дед изгнал меня из дома, как только узнал, что я предпочитаю парней и никогда не введу в дом жену, не стану отцом кучи пищащих отпрысков – рухнувшие надежды, на многие годы перечеркнувшие мое общение с родней.

- Он поманил тебя и ты, виляя хвостом, готов нестись к нему, да? Еще бы на брюхе пополз, дедушка зовет мальчика, смотрите-ка, какая радость!.. Глупо, Андрей, ты ведь не ребенок и от родственников не зависишь!..

Марк пожал плечами и засопел. Он всегда так делал, когда обижал меня, но не мог остановиться. Хочется дать ему в морду, но сдерживаюсь, потому что в его словах есть истина. Да, я правда виляю хвостом и очень рад, что дед позвал меня, он хочет видеть моего возлюбленного, он принимает мою жизнь, я так долго ждал этого, что не могу даже высказать, как обрадовался возможности. А этот придурок изгаляется тут сидит. Он не смеет, только не он!.. Что же, я ведь тоже не из железа сделан. Не хотел напоминать ему, но не сдержался:

- Значит, ты у нас такой умный, Марк, советы тут раздаешь, а сам-то?!.. Как только Лайнел тебя поманил, чего же ты помчался-то?.. Чего пресмыкался перед ним, если такой рассудительный?! Фига меня тогда послал по первому его требованию, или я для тебя так – развлекалово, а он важнее был, да?! Меня учишь послать все к черту, хрена тебя тогда так прельщала мысль о возвращении в семью?!

- Жестоко!.. Но, ты имеешь на это право… – Марк кивнул и поднялся с кровати. – Прости, сейчас я хочу побыть один.

Черт, я перегнул палку. Зачем я завел эту тему, ведь сам наложил на нее табу?! Какой же я все-таки идиот. А еще Володьку называл толстокожим. Придурок!

К черту гордость, выхожу из комнаты и иду к возлюбленному своему слуге. Стучусь, вообще-то это не в моей привычке, но не могу сейчас иначе.

- Да?! – Голос потерянный, а я думал, будет рвать и метать.

Вхожу. Он стоит у окна, смотрит на закат, на, полыхающее красным, небо.

- Марк, прости, что-то меня понесло… - Не подхожу, как-то неловко ощущаю себя, куда только подевалась моя хозяйская воля.

- Да нет, я сам виноват, спровоцировал тебя. Я не должен был… Прости…

- Ты так не хочешь ехать, да? – Наконец, решаюсь подойти и обнять его со спины, чувствую, как он обхватил мои руки, погладил по пальцам. Улыбаюсь, значит, не злится на меня за мои жестокие слова.

- Я же принадлежу тебе… И сделаю, как ты скажешь, но… - Марк поворачивается и целует меня в глаза, потом в губы.

- Нет, Марк, здесь я не буду ни приказывать, ни давить на тебя – как решишь, так и будет! – Я тверд сейчас, и понимаю, что именно этого ждал от меня мой любимый.

- Я боюсь… Я очень его боюсь… Он ведь не хотел никого видеть, ни Эрика, ни Виктора, никого… Почему вдруг я?..

Пожимаю плечами.

- Знаешь, когда я метался тут… - Решаю уж продолжить Нью-Йоркскую тему, все равно начал, чего теперь лицемерить. – Страдал, балансируя на грани безумия… Я поехал к нему, понимаешь, ни к Эрику, ни кому другому, к деду. Он помог тогда, поддержал, не зная ничего. Не задавал вопросов, даже не поссорился со мной, как бывало. Думаю, он все понял, когда спросил о тебе. Меня это удивило, но и тронуло до глубины души, правда и задело, потому что ты тогда со мной порвал. И радость, оттого, что дед спрашивал о тебе, затмило горе разлуки, тогда я даже не обрадовался как следует, не мог.

- Он спрашивал обо мне?

- Да, видимо, Моника наболтала о нас с тобой, когда сообщала деду о разрыве помолвки.

- Вот как… - Марк внимательно посмотрел в мои глаза. – А тебе не страшно, Андрей?

Снова пожимаю плечами.

- Он моя семья… Дед воспитывал меня почти с рождения, я к матери таких чувств никогда не испытывал, понимаешь? Он как отец для меня, даже сыном называет… Он моя семья, он очень мне дорог...

Прижимаюсь плотнее к сильной, теплой груди, прячу лицо, вдыхаю аромат его кожи. Как же я люблю тебя мой здоровяк, на все ради тебя пойду, скажешь порвать любые отношения с семьей – порву! Все для тебя! Собираюсь произнести это вслух, сдаваясь своему чувству.

Но он опережает:

- Я поеду! – Выдыхает Марк, поднимая мою голову за подбородок, целует долго, нежно в губы. Отрывается от меня запыхавшегося, очумевшего от долго поцелуя. – Спасибо, что не стал давить на меня, Андрей.

Утром солнышко разбудило меня своими лучами и я, улыбнувшись, пошарил по постели рукой. Пусто. Сердце как-то нервно дернулось внутри, и вмиг стало жарко. Почему его нет? Он же всегда дожидается моего пробуждения, а тут бросил в своей комнате и ушел куда-то. Смотрю на часы: половина двенадцатого. Ничего себе – поспал, называется.

Выплываю на балкон, запахивая халат, вмиг вспомнив, что в поместье гостья.

Лика внизу, у бассейна о чем-то разговаривает с Марком. Он, с влажными, после купания, волосами, сидит на корточках рядом с шезлонгом, на котором восседает моя сестра, и старательно повторяет за ней по-русски.

- Здравствуйте, Егор Андреевич, рад знакомству.

- Слушай, а у тебя хорошо получается! – Лика шлепает узкой ладошкой по широкому плечу моего слуги. – Если так пойдет, ты заслужишь мой поцелуй.

Щеки марка розовеют, а сам он невольно отстраняется от девушки и окончательно смущается.

- Да ладно, чего ты, я же пошутила!

- Эй, Анж, прекращай его мучить, чего пристала к человеку?! – Решаю я, наконец, заступиться за парня.

Оба поднимают головы, и сестра машет мне рукой, улыбаясь.

- Эндрю, знаешь, у него отличное произношение, так хорошо слова выговаривает!.. - Крикнула Лика, еще раз потрепав моего слугу по плечу. – Молодчинка!

- Эй, он тебе не цирковая собачка, отвяжись! – Я доволен, что они, наконец, нашли общий язык. – Марк, поднимись ко мне!

Дверь тихонечко скрипнула.

- Доброе утро, Андрей Егорович!

Я засмеялся.

- Это Лика что ли тебя научила?

Марк кивает.

- Егором зовут моего деда, он никак не может составлять мое отчество. Если уж мое имя произносить на русский манер, то я буду Андрей Арчибальдович – тупо звучит, не находишь?

Конечно же Марк не находил, ему вообще было очень трудно разобраться с русским менталитетом, которым с утра пораньше напичкала его моя сестра.

- Госпожа Лика сказала… - Он так и продолжал обращаться к ней в уважительной манере, но я не стал этому препятствовать, пусть знает свое место и не забывается. – Она сказала, чтобы понравиться вашему деду я должен говорить по-русски, а как же это…

Марк развел руками.

- Забудь, она просто подкалывает тебя. Говори на родном языке, дед тебя поймет, и не придумывай, ничего не нужно, лучше не выпендриваться, а быть самим собой, понял?

Кивок и тревожный взгляд.

- Ничего не бойся, я буду рядом и смогу тебя защитить от любых нападок старика. Не переживай.

Дом нашего с Ликой деда встретил нас уютом, вечерним чаем и теплыми приветствиями.

- Здравствуйте, Егор Андреевич! – Марк склонил голову, приветствуя хозяина дома.

Старик пожал руку моего возлюбленного, коротко кивнув, и я заметил, что никакого недовольства или брезгливости не мелькнуло на его лице, даже тень не пробежала. Он принимал своего гостя со степенным спокойствием и радушием, как принял бы любого из наших друзей.

- Привет, ты видимо и есть Марк?! – В гостиную вошел элегантный мужчина в темно-сером костюме тройке, как всегда бесцеремонный и наглый.

А у моего слуги вытянулось лицо от удивления. Еще бы, этот мужчина как две капли воды походил на меня, прямо-таки мое отражение.

- Здравствуйте! – Смутившись проговорил Марк отступая на шаг.

Черт, не думал, что дед пригласит и этого отщепенца. Встаю с кресла, и на меня налетает ураган, нет цунами, сбивая с ног.

- Андрюха, чертов выродок!

- Твою мать, задушишь! – Все-таки Кирилл пошире меня в плечах, да и до сих пор занимается кулачными боями.

- Я так рад, Андрюха! Давно не виделись, закрылся там у себя в захолустье и затих, как мышонок!

Так хочется двинуть брату по башке, но терплю его щенячью радость. Знаю, будет клянчить деньги, а иначе, с чего это ему еще радоваться?

- Это твой близнец? – Шепчет Марк, когда я вырываюсь, наконец, из объятий Кирилла.

- Да, уж… Бич нашей семьи, игрок и повеса, ничему не учился никогда, только бы помахать кулаками, бабу поиметь, на рулетке сыграть и снова кулаками помахать.

Я был недоволен, но любое недовольство перечеркивало теплое отношение Егора Андреевича, он действительно хотел видеть, и меня, и моего возлюбленного. Что же привлекло всеобщее внимание, это поведение собаки. Байкал встретил Марка как родного, – редчайший случай, – и за все время нашего пребывания в доме деда, ни разу не отошел от полюбившегося человека, ну за исключением тех моментов, когда хотел оказать почести своему хозяину, но после этого снова возвращался к гостю.

Мы вышли с дедом в сад, там же возился мой Марк с огромным волкодавом.

- Собаки редко принимают так людей, вижу, он хороший человек. – Старик глянул на меня из-под густых бровей. – Знаешь, говорят, что люди к старости становятся консерваторами, они ожесточаются и не могут понять других. Но, по-видимому, со мной все наоборот, я отчего-то начал понимать тебя, и мне все равно кто рядом с тобой, главное, что ты счастлив, сынок.

Он похлопал меня по спине и еще раз глянул на резвящегося Марка, с легкостью поднимающего на руки огромную и тяжелую собаку. Дед покачал головой и улыбнулся в седые усы.

- Ладно, пойду, резвитесь.

Я проводил его глазами и пошел к возлюбленному. Байкал коротко тявкнул, так он приветствовал только меня. Отскочил от Марка и прыгнул ко мне, щелкнув розовым языком по носу.

- Егор Андреевич говорил с тобой? – Марк отмахнулся от новых приставаний собаки.

- Да, ты ему понравился… - Мне стало грустно, вдруг как-то сразу пришло осознание того, что дед постарел. От Лики я узнал, что врачи поставили ему страшный диагноз, и жить старику осталось от силы несколько месяцев.

Сестра решила выложить всю информацию по дороге, когда мы ехали в машине.

- Мы об этом не разговариваем, Андрей, ты понял?

Я кивнул, после таких откровений, даже ехать перехотелось, но не повидать деда я не мог.

- Завтра приедет Володька, потом еще пара ребяток – дед собирает всех своих отпрысков вокруг себя – прощается.

Значит, вот почему он позвал меня с Марком, все-таки захотел посмотреть на кого оставит своего любимца. Как жаль… Я ссорился с ним, уходил из дома, орал и спорил, но никогда не думал, что могу потерять деда, лишиться его внимательного взгляда и даже грубого окрика – не могу принять этот факт, тяжело осознавать, что скоро этого человека не станет. Как плохо.

После ужина, мы еще посидели какое-то время в гостиной у камина, беседуя со стариком, отвечая на его вопросы, поспорили немного о политике и о жизни. Потом разошлись по своим комнатам. Марк сначала зашел ко мне. По обычаю, в доме нашего деда всем стелили в разных комнатах, если, конечно, гости не являлись законными супругами. Куда уж нам.

Я присел в кресло, слуга налил мне вина, подал бокал и опустился рядом на колени, обняв мои ноги и заглядывая в глаза.

- Андрей, что-то не так? Ты весь вечер грустишь…

Ах да, в машине мы же говорили по-русски, и конечно Марк ничего не понял, он не знал о пошатнувшемся здоровье деда, ну, может быть, ему и не нужно было ничего знать.

- Да нет, все нормально, я просто устал.

Марк неожиданно обнял меня, прижал к себе и так держал, не отпуская.

- Держись, Андрей, я хоть и не понимаю о чем вы все говорите, но чувствую: с твоим дедом, что-то не так, он болен?

Господи, как же он иногда бывает прозорлив. Киваю, мне не хватает воздуха, чтобы хоть что-то произнести, рыдания прорываются из меня, но я стараюсь их подавить. Еще не хватало по живому слезы лить.

- Я с тобой, я всегда останусь рядом и поддержу тебя, Андрей, хозяин… - Марк целует меня, гася так и не вырвавшуюся из меня истерику, и мне становится спокойно и уютно в его объятиях. Он поднимает меня на руки, садится в кресло, усаживает к себе на колени и баюкает, как маленького, а я наслаждаюсь этим мирным вечером, тишиной и его присутствием, такой нужной мне сейчас заботой и нежностью.

- Я люблю тебя, Андрей, слышишь, ничего не бойся…

Я тянусь к нему, обнимаю, и он сжимает меня в своих объятиях.

- Я тоже люблю тебя, Марк, так сильно… Очень, очень тебя люблю …

Просыпаюсь оттого, что кто-то трясет меня за плечо. Открываю глаза, темно, едва различаю силуэт незваного гостя.

- Ты кто?

Оглядываюсь, Марк переложил меня на кровать и ушел, видимо, посчитав благоразумным, спать в разных комнатах, дабы не привлекать ничье внимание.

- Тихо, тихо… Прости что разбудил. – Кир садится на кровать. – Привет тебе от Виктора.

- Чего? – Вскакиваю, но сильные руки брата придерживают меня.

- Мы с ним столкнулись недавно, он так обрадовался, полез целоваться, пришлось объяснить ему кто я такой.

Короткий смешок, выражения лица Кирилла я не вижу.

- Надеюсь, ты его не убил?

- Да ну тебя, зачем мне это, я сразу понял – один из твоих… В общем, когда разобрались, осели с ним в ресторанчике, отличный парень, оказывается, этот твой Вик, ну, в общем, мне неудобно, но я у него деньжат немного занял…

- Сколько? – Спрашиваю, уже понимая, к чему ведется этот разговор.

- Да пятачок всего, только не злись, лады?!

Сжимаю кулаки, этот чертов мой брат стриганул с Виктора пять тысяч и считает это мелочью?

- Ладно, я отдам ему. Он все там же живет?

- Ага! – Энергичные махи головой, и как только этот чертов глупый кочан капусты не слетит с плеч, так бы и удавил, будь моя воля.

Мы никогда не были дружны с Кириллом. Вот говорят, мол, близнецы всегда не разлей вода, но это утверждение явно не про нас. Меня Катрин вышвырнула к деду, а Кира, свою «любимую куколку», оставила при себе и воспитывала как хотела, проще говоря - никак. Потом, когда поняла, что не может удержать больше сынульку в узде, тоже сплавила его к своему отцу, но… Было уже поздно, Кирилл не хотел мириться со спартанским образом жизни, установленным в доме старика, грубил и хамил на каждом шагу, ввязывался в драки, а потом начал играть. Дед наказывал, дед воспитывал, дед даже пробовал увещевать – все без толку, тогда он лишил моего непутевого братца наследства и отправил восвояси. Впрочем, почти сразу же, следом за ним восвояси отправился и я. Кстати, не без помощи Кира, наконец-то, разоблачившего, окопавшегося в чистых рядах семьи, «грязного гомосексуалиста».

- Видишь, Егор Андреевич, кого ты мне в пример ставил, этого пидрилу?! Этого извращенца?! А еще говоришь, что моя мать не могла воспитать из меня нормального мужика, так кого же ты воспитал, а?!

Дед тогда сидел темный страшный, а мне хотелось провалиться сквозь землю.

- Андрей, это правда?! – Глухой, незнакомый голос допрашивал меня, каждым словом вбивая огромный клин между нами.

- Да!

- Пошли оба вон!

Дед не стал разбираться, не стал уговаривать меня или читать морали – он решил все и сразу… Решил, а потом вдруг позвонил мне в институтскую общагу.

- Хочешь вернуться домой?

Я молчал, знал, что если отвечу утвердительно, то придется согласиться с жесткими условиями, которые хотел поставить мне дед.

- Повторяю…

- Нет! – Ответ резкий, жесткий, но по-другому не могу. – Пойми, я не изменюсь, я не женюсь на, выбранной тобой невесте, я не племенной жеребец для разведения и не принесу тебе желанный приплод.

- Зачем ты так?! Не хочешь жениться на Монике, подберем другую.

- Уясни себе, я гомосексуалист и живу с парнем, его зовут Эрик, он мне нравится и я пойду за ним на край света! Ты это хотел услышать? Ну так ты услышал! Смирись!

Дед бросил трубку, и мы не разговаривали долгих пять лет. А потом я приехал к нему, узнав, что он слег с воспалением легких, тогда впервые заговорили о скорой кончине.

- Зачем ты приехал?! – Дед хмурился и смотрел сурово.

- Простите, сэр, я только посмотрю на Вас и уйду. – Мне хотелось плакать, но я крепился, дед бы никогда не одобрил моих слез.

Он фыркнул.

- Иди сюда, дурак!

Я бросился в объятия деда.

- Простите меня, сэр, простите меня…

Я ощущал себя все тем же испуганным пацаном, провинившимся перед своим грозным предком. А дед решил все по-своему:

- Я не стану больше ругаться, но и ты будь добр никогда не упоминай о причине нашей ссоры.

Так и повелось, мы встречались пару раз в год, но ни один из нас никогда не произносил и слова о том, что развело нас по разные стороны баррикад. Чаще всего визиты заканчивались ссорой, и я уезжал, проклиная все на свете, обещая себе, никогда не возвращаться к старику. Но снова приезжал по его первому требованию, и вновь получал советы по устройству моей «никчемной потерянной жизни». Мы вроде бы играли в молчанку, не вспоминая о причине нашей ссоры, но ложь холодной стеной встала между нами, не позволяя открыть сердце и распахнуть душу, поделиться переживаниями, даже просто прижаться к груди деда и пожаловаться на жизнь. Я не сказал ему, что готов умереть, когда Марк уехал от меня, когда оставил одного, превратил в кусок умирающей плоти. Ничего не сказал, хотя чувствовал, что дед понял, догадался и даже сопереживал, именно поэтому не затеял ссору, которая тоже стала уже частью игры отчуждений, – помог хотя бы этим. Сделал шаг навстречу, поддержал, не словами, так мыслями, поступками. Растопил часть льда, заронив в мое сердце хрупкую, пугливую надежду на настоящее примирение.

По-сути, какими бы не были мы крутыми, как бы не хорохорились, но в душе любого из нас живет ребенок, жаждущий вернуться под родное крыло, мечтающий о любящем взгляде родного человека, его одобрении и прощении. Без этого нет жизни, нет человечности, нет доброты, только бескрайняя и холодная пустыня. Как жаль, что дед сделал шаг ко мне навстречу так поздно, а может быть, поэтому и был сделан этот шаг? Потому что свет его жизни вот-вот угаснет, простить и попросить прощение – успеть, чтобы потом никто ни о чем не сожалел?

- Эй, слушай, как думаешь, он нам с тобой от наследства чего-нибудь отвалит?..

Кир вырвал меня из воспоминаний и моих мыслей, я насупился и поймал себя на том, что этим я похож на деда, жаль брат не может меня увидеть в темноте спальни.

- Если не хочешь, чтобы я ударил тебя – уходи! Я сказал, что выплачу твой долг. Все – вали!

- Боже мой, какие мы грозные, нахватался у деда примочек. Ладно, дрыхни, задница!

Я упал в подушки и всей душой пожелал, чтобы Марк сейчас был рядом, мне хотелось прижаться к нему, впиться в теплые, чуть шероховатые губы, увидеть радостный блеск в синих глазах, услышать томные, чуть приглушенные стоны.

- К черту все! – Я вскочил и натянул спортивный костюм.

Пробрался тихими коридорами в южное крыло, где располагались гостевые комнаты, открыл замок, (специально стырил запасной ключ от комнаты Марка), и проскользнул в комнату, поскорее закрыв дверь на замок – нам лишние свидетели не нужны.

Марк спал как всегда, когда оставался один, раскинувшись по всей кровати, сбросил одеяло на пол, дышал ровно и глубоко.

- Как ты можешь спать в первый же день приезда? – Шепотом спросил я, искренне не понимая подобного, я даже домой вернусь, и в первую ночь не засну, а этот похрапывает себе, так мирно.

Я залюбовался им. Широкие плечи, развитая мускулатура груди, темные шишечки сосков притягивают мое внимание, так бы и съел. Скольжу взглядом, едва подавляя желание наброситься на Марка, дальше по любимому телу. Огромные руки, одну он положил под голову, а вторая покоится на животе: плоском, подтянутом с рельефными кубиками мышц. Сильные и очень красивые ноги, сейчас широко раздвинутые, нагло призывают взглянуть в то место из которого они начинаются. Я сглотнул и подошел ближе, по пути поднимая одеяло. Конечно же я знал, и тело, и самого своего любовника как облупленного, но было что-то в том таинстве, которое возникает, когда смотришь на спящего человека. Во мне всколыхнулась теплая нежность, захотелось обнять Марка, прижать к себе, любить всю ночь напролет. Но я просто прикрыл его одеялом, разделся и нырнул к нему в кровать, свернувшись калачиком у теплого бока своего любимого и, наконец, почувствовал, что успокоился и начинаю засыпать, под привычное и такое любимое похрапывание. Почти сразу Марк перевернулся на бок, освобождая половину своей кровати, обнял меня, как всегда это делает, когда мы спим вдвоем.

- Хозяин!.. – Тихим шепотом в самое ухо.

Он говорит во сне, я часто это слышу, сейчас я так рад этой его милой привычке, расслабляюсь и теперь уже совсем проваливаюсь в сон.

- Это правильно?!

Утро началось не так как я ожидал.

- А чего? – Тянусь к нему с поцелуями, но Марк отодвигается.

- Почему ты здесь?

- Нормально! – Сажусь и смотрю на смущенного парня, уже одетого, даже рубашку на все пуговицы застегнул.

- Мы же в доме твоего деда, забыл?

- И что?

- А если они узнают, догадаются?..

- И что? – Повторяюсь и заливаюсь смехом. – Марк, иди сюда давай! Ты думаешь, они не знают, да?.. Мы же приехали сюда как пара, все всё прекрасно понимают…

- Ну а усугублять-то зачем?

Мой смех тут же обрывается, смотрю хмуро, чувствую, как тень недовольства набегает на лицо.

- С каких это пор ты стал моралистом?

Марк молчит, он шумно сглатывает, потому что помнит – такое выражение у меня обычно, когда я выхожу из себя, и тогда так сильно бью.

- П-п-прости… Я подумал... – Он бледнеет. – Хотел чтобы у тебя не было проблем…

- Ладно, ладно! - Поднимаюсь с кровати и натягиваю спортивный костюм. Не хочу показывать как разочарован, да и не зачем, Марк сам все поймет. – Не хочешь и не надо, только потом не хнычь, что я тебя без сладкого оставляю. Все, я ушел.

И я действительно ушел из комнаты своего любовника, глянув попутно на часы. Матерь божья – шесть утра, – да Марк совсем охренел меня так рано будить.

В моей спальне неуютно и как-то тоскливо, ну да и наплевать. Ложусь и ощущаю странный привкус во рту, да, это тяга, я жутко хочу курить. Обещание, данное так опрометчиво, теперь сковывает по рукам и ногам, но жажда никотина никуда не делась. Даже пальцы зудят, как хочется взять сигарету в руки и сделать затяжку, хотя бы одну. Да, так бывает, когда я неудовлетворен, а сейчас я еще и раздражен. Засыпаю с тяжкими думами и злой как черт, сон наваливается тягучий и неприятный.

Если засыпал в раздрае, то проснулся озверевшим в конец. Поднялся и сходил в душ, меня никто не беспокоил. Сегодня вечеринка деда, он будет праздновать свой день рождения, а мы, его внуки и внучатые племянники, будем радоваться вместе с ним и тщательно скрывать свою боль, оттого, что знаем, что чувствуем – на этот раз диагноз врачей не ошибочен, все серьезно, все будет так как говорят люди в белых халатах.

Встряхиваю головой, разбрызгивая струйки душа по душевой кабинке.

- Не хочу! – Говорю громко, прижимаюсь лбом к стеклу и застываю на некоторое время, чувствуя как бежит по телу вода, как смывает неприятные мысли.

Днем приезжает Владимир, он нам всем так рад, наверное, единственный в нашей семье, кто так искренне радуется любому празднику и возможности собраться всем вместе.

- Эй, Андрей, тебе привет от Алекс!

Да что они все сговорились что ли? Вчера Кир передал привет от Вика. Теперь вот Лагодский ошарашил горячим приветом от моей бывшей подруги.

- Не рад?

- Еще как рад.

Мои давнишние друзья давно развелись, и Вик пытался вернуть наши отношения, но попал как раз в момент, когда я встретил Марка. Конечно же он получил отказ, страдал, звонил, плакал, умолял его понять. Я понимал, но принять не мог. Моя жизнь полностью принадлежала огромному диву моей мечты, пойманному мной, прирученному, оставленному возле себя. И никто никогда больше не сможет завоевать мое сердце, потому что оно уже отдано на веки вечные в большущие ладони моего любимого.

- Эй, Марк, привет, ты тоже здесь, чертеняка! – Владимир, позабыв о том, что в пух и прах рассорился с моим другом, бросился обниматься с парнем, выкрикивая радостные приветствия.

- Опять под мухой? – Спросила Лика, подходя ко мне.

Я кивнул. Да, Володька пил, и никто ничего не мог с этим поделать.

- Хорошая у нас семейка, да? – Сестра грустно улыбнулась.

- Да такая же, как и у других. – Пожал я плечами. – Ни хуже и ни лучше, ты что же думаешь у других золотые дети, что ли?

- Ага, все они золотые, пока на чужих грядках… А приглядишься – сплошная гниль. – Поддакнул Кир, разливая послеобеденный бренди по бокалам. – Выпьешь?

Я отрицательно покачал головой и вышел из гостиной, столкнулся с молоденькой горничной, извинился, отметив про себя, как она хороша, когда смущается. Пес зацокал вслед за мной, рыкнул, зевая и вытягивая спину – потянулся, глянул сонно и вопросительно, мол куда направляешься, может и я с тобой пройдусь?

Мы шли вдвоем по дорожке, посыпанной гравием, а солнечный зной размывал густой воздух, превращая его в вязкое марево.

- Ты дуешься на меня? – Шепнул на ухо Марк. И как он сумел догнать нас и подобраться ко мне так тихо?

Вздрагиваю от неожиданности и качаю головой.

- Мне просто грустно. Вроде бы праздник и надо радоваться, но как-то не радостно.

Марк хватает меня за плечи и порывисто вдавливает в себя.

- А если увидят? – Спокойно спрашиваю я. – Ты совсем недавно читал мне морали в закрытой комнате, и тут же сам позволяешь себе вольности прямо перед окнами особняка?

Я чувствую, как он вздрагивает, напрягается, но даже и не думает разжимать объятий.

- Мне все равно, пусть видят… - Шепчет он. – Прости меня, Андрей, я вел себя утром как полный скот… Простишь?!

Я оскаливаюсь в улыбке и властно кладу руку на его затылок, краем глаза отмечая в окне первого этажа четкий силуэт. Кто-то смотрит на нас? Плевать! Притягиваю к себе желанные губы и впиваюсь в них. Отрываюсь от поцелуя, холодным взглядом ловлю его, вмиг сделавшиеся испуганными, глаза.

- Никогда не смей отталкивать меня, Марк! Я люблю тебя, но если ты посмеешь еще раз перечить мне – накажу!

Все мое существо наслаждается тем страхом и стыдом, что охватили сейчас Марка. Он сжался, как всегда это делает, если испытывает подобные чувства. Холод в моем голосе буквально замораживает его, заставляет подчиняться, принуждает испытывать раскаяние за проступки, сначала мой друг краснеет, потом бледнеет и начинает мелко дрожать.

- Хозяин!

Мне всегда кажется, что он становится даже ниже на пару голов, подставляет затылок для удара – ждет наказания. Но я не стану его бить, не хочу сейчас. Снова целую, податливого и сломленного раба, провожу рукой по груди, по животу, вниз к ширинке брюк, сдавливаю в кулаке его член, жестко, по-хозяйски.

- Господин… - Марк еще сильнее сжимается, вдавливает голову в плечи, гляди того, бухнется на колени.

- Ладно, прощаю! - Прекращаю дисциплинарную процедуру, отпускаю, но не отталкиваю, знаю, ему нужно сейчас постоять рядом, ощутить мое тепло и раскаяться еще сильнее. Он утыкается носом в мою шею, дышит жарко, призывно.

- Спасибо, хозяин! – Сколько преданной благодарности в голосе, просто море, в котором так и хочется утонуть.

И во мне растет желание взять его, прямо здесь на дорожке посыпанной гравием, перед домом моего детства, где у окна, кто-то стоит и наблюдает за нами.

- Воспитывал?! – Лика усмехается, когда я вхожу в прихожую.

Значит это она подглядывала, ну а кто же еще, эта девочка пошла по моим стопам, предпочитая властвовать над своими любовниками, хорошо хоть ориентацию не сменила на розовую, и, надеюсь, осчастливит семью двумя, а может и тремя отпрысками.

- Не твое дело, сестренка! – Поцелуй в щеку, показывает, что я не сержусь на нее, но пока не могу нормально разговаривать – слишком опьянен властью, которую только что выказал своему слуге и от которой трудно прийти так быстро в норму.

Ухожу в зимний сад, там спокойнее, но успеваю услышать как Лика крикнула вслед:

- Не пропадай надолго, ты же знаешь, скоро к столу!

Киваю и делаю отмашку рукой, мол, все знаю, нечего меня учить.

В оранжерее, за стеклянными рамами – сейчас открытыми – цветут экзотические цветы, их разводит дед, он любит уединиться в своем «рае» и вспомнить прошлое, когда еще была жива его жена, моя бабушка. Пытаюсь представить красивую – я видел ее только на фотографиях – женщину среди этих пышных тропических красавцев, брожу по дорожкам, подхожу к небольшому каменному фонтанчику.

- Слушай!

Непроизвольно вздрагиваю и, с раздражением, замечаю среди густой листвы Кирилла, сидит по-турецки у низенького столика, попивая какой-то коктейль.

- Брательник, а за каким ты припер сюда свою подстилку?

- Чего?! – У меня даже слов нет, все эмоции написаны на лице.

- Того, что забыл твой ублюдочный любовник в доме старика?! Гонка за наследством? Решил деда задобрить, показав ему свою шлюху?.. – Кир пожал плечами. – Если так, то странная у тебя тактика, не находишь? Дедок наш, думаю, не одобрит подобных проявлений сыновних чувств. Да и твой этот дружок, вряд ли вызовет положительные эмоции…

- У тебя как с головкой, Кира? – Спрашиваю брата, а кулаки сжимаются сами собой.

- У меня-то?.. – Он хрюкает, давясь смехом. – С головкой все нормально и сую я ее в правильные места, не то, что ты!.. И в кого ты такой?..

Договорить он не успел, я ухватил его за грудки и дернул на себя. Столик перевернулся, опрокинув графин и бокал, стекло со звоном разлетелось по бетонной дорожке. Ткань рубахи затрещала, а пуговицы одна за другой запрыгали по земле.

- Ты, мразь, кого тут грязью поливаешь, а?! – Первый удар свалил его на клумбу с цветами.

Я подлетел к нему и, не дав ни минуты на раздумья, подхватил за майку, выглянувшую из распахнутой рубахи. Нежный шелк разлетелся в клочья, а Кирилл отлетел к толстоствольной пальме и хорошенько приложился головой о шероховатый коричневый ствол.

- Все, все!.. – Брат поднял руки, защищаясь. – Ты все доказал.

Я протянул руку помощи, хотел поднять его, но просчитался, на секунду потерял бдительность и получил в челюсть. Отлетел, на миг потерявшись в пространстве – удар едва не отправил меня в нокаут. Мой близнец никогда не упускал шанса подраться и знал в этом толк. Только вот он не занимался единоборствами, полагаясь на свои кулаки.

- Боже мой, да мой братишка влюбился?! – Кир обошел меня, пнув ногой. – Никогда подобного за тобой не замечал, с чего это ты вдруг, а?!

Поднимаюсь рывком, не позволив противнику опомниться. Он машет руками беспорядочно, перехватить такой мах и поставить блок пара пустяков, от его сопротивления я только еще сильнее завожусь – злость захлестывает меня.

Пришлось наказать Кирилла по настоящему. Когда я уложил его на дорожку, братишка был уже не в состоянии шевелиться.

- Запомни, дружок! – Он закрылся от меня руками, но я сильно шлепнул его по разбитым пальцам, принуждая смотреть на меня. – Марк - фигура неприкосновенная, только тронь, и я не посмотрю, что ты мой единоутробный, понял, сука?!

- Да… - Выдох больше похожий на стон.

- Сколько раз тебе еще нужно показать, младшенький, что ты ноль против меня, может быть в своих барах и прочих заведениях ты где-то и показываешь класс, но со мной связываться еще нос не дорос? – Присаживаюсь рядом, несильно тюкнув брата по затылку. Он отстраняется от меня, но резковато, поэтому тут же хватается за голову. – Больно, ну так за дело.

- Просто я охренел, что ты его припер, вот и решил выяснить. – Спесь сошла с Кира, и он выглядит теперь вполне миролюбиво.

- Марк и так богатый человек, не думай, что он гонится за чужим наследством, на которое и ты, кстати, зря хавальник открыл.

Брат сопит, смотрит на меня со злостью.

- Что, все себе решил прибрать, да? – Спрашивает, но без издевки, в голосе только обвинение.

- Дурак ты, больше никто!.. Дед вряд ли простит нас с тобой за разбитые его надежды. Ни ты, ни я не достойны этого состояния.

Поднимаюсь и оглядываюсь. Да, наделали мы делов, разгромили оранжерею старика, теперь жди головомойки, ну ничего, зато выяснили все вопросы.

Ухожу, не хочу сейчас видеть Кира, а не то, точно вытрясу из него всю его дурь, и даже последние мозги.

- Что-то не так?

Марк встречает меня у двери моей комнаты. Я открываю замок, пропускаю друга, а потом вхожу сам. Прячусь в ванной и долго отмываю кровь брата со своих рук. И когда только у этого полудурка мозги начнут работать, все у него завязано на деньги и выгоду, как так можно жить? И этот засранец девять месяцев рядом со мной бултыхался, как я его еще тогда не прибил, не знаю.

Выхожу и тут же оказываюсь в теплых объятиях.

- Ты чем-то расстроен?

Ласковые губы, нежно раз за разом изгоняют дурные мысли из моей головы, помогают расслабиться. Хочу отдаться ему сейчас, почувствовать как он заполняет меня изнутри, заставляет корчиться от наслаждения и боли, кричать и биться в его объятиях.

- Возьми меня, Марк!.. – Шепчу, уткнувшись в его грудь, глажу живот, спускаюсь ниже, ныряю под резинку трусов, ощущаю его член в своей ладони. – Возьми меня!..

Он нежен, но тороплив, знает, что такое случается редко, и это для Марка счастливый и желанный момент, однако, я могу передумать, а значит, нужно скорее воспользоваться этим случаем. Улыбаюсь и шепчу:

- Не торопись ты так, не передумаю я…

- Спасибо, хозяин!.. – Произносит это на выдохе и замедляется, растягивая, и свое, и мое удовольствие.

«Он не подстилка! – Думаю я, перед тем, как утонуть в приятных ощущениях, до того, как отключатся все мысли, унесутся в даль все обиды. – Он мой и никто никогда не посмеет оскорблять его! »

Мне хорошо, так, как бывает только с ним. Марк берет меня, входит и я вскрикиваю, давно не пускал его – больно, но уже через минуту неприятные эмоции сменяются наслаждением. Отдаюсь своему любимому весь без остатка, принимаю его, впускаю с радостным восторгом, замечаю, как разливается по телу долгожданный кайф, и появляется желание, чтобы это ощущение длилось вечно.

Широкая ладонь теплом окутывает мой член, сжимает головку, проводит по стволу, заставляет дрожать и изгибаться. «Поршень» разгоняется, вколачиваясь все глубже, делая меня изнутри горячим и возбужденно-бесстыдным.

- Еще!.. – Со стоном подмахиваю, не могу остановиться, жажду мощи любовника, его силы и власти. – Сильнее!..

И он поддает, загоняя меня, заставляя стонать и скрести ногтями по покрывалу, которое мы не успели снять с кровати.

Мой стон сливается с возбужденным хрипом Марка, любовник заваливается на мою спину, и я чувствую, как внутри меня бьется, пульсирует, извергается его семя. Кончаю одновременно с ним.

После душа, я лежу рядом с любимым, положив голову ему на грудь.

- Я не слишком напористо?.. – Голос дрожит от страха, и я улыбаюсь.

- За глаз опасаешься?

Марк вздрагивает, успокаиваю его, поглаживая по животу.

- Мне понравилось, и я не прочь повторить.

Второй раз приглашать не потребовалось, и мы снова сплелись в жарком любовном танце, и я опять отдавался ему, не чувствуя при этом, что сдаюсь на милость победителю, наоборот – ощущал, что дарю себя, и мой возлюбленный принимает этот дар с почтением и трепетом.

Позже я заснул в его крепких объятиях, и он охранял мой сон, разгоняя все мои сомнения, переживания и обиды.

В дверь забарабанили.

- Андрей, твою мать! – Крикнула Лика. – Мы долго тебя ждать будем?!

- И твою ведь тоже!.. – Выругался тихонечко я и потопал умываться, дабы согнать остатки сонного морока. Марк уже приготовил наши смокинги – так захотел дед, чтобы мы явились на вечер, как на званый ужин.

Я и не знал, что на свой день рождения дед позвал не только внуков, но и множество родных и знакомых. Приехала моя мать с отчимом, несколько теток прикатили, даже троюродные явились, а так же многочисленные соседи старика, желающие поздравить именинника. Народу набралось человек двести, если не больше, и «вечеринка по случаю», – как назвала ее Лика, – вдруг действительно превратилась в элитарный вечер. Поздравления, подарки, торжественные речи, стол ломится от яств – в общем, все как всегда, привычные и милые сердцу «семейные посиделки». После веселого застолья, гости разбрелись по комнатам. Пожилые засели за карты – любимое развлечение в доме Егора Андреевича. Женщины уединились в салон, где у камина предались общению. Молодежь высыпала на улицу, разбрелась по парку. Кто-то прошел в бильярдную, кому-то приглянулась охотничья комната. Лика, окруженная толпой поклонников, укатила в поля на верховую прогулку – тоже мне, выбрала момент.

Это было время отдыха, перед традиционным чаепитием, и продолжением чествования виновника торжества.

- Познакомишь?! – Катрин подошла ко мне, улыбаясь Марку. Вот же, отыскала меня в этом большом, заполненном людьми доме. Мы, ушли ото всех и сейчас рассматривали картины, обсуждая моих предков, строго всматривающихся в нас со старинных полотен.

Пришлось представить мать моему другу, хотя меня это в особый восторг не приводило.

- Рад знакомству! – Учтивый Марк поцеловал хрупкую ручку и тут же смутился, увидев с каким чувством Катрин ответила на его учтивость.

Она сделала свой взгляд призывно-томным, а розовым язычком облизала соблазнительные, накрашенные темно-вишневой помадой, губы. Да уж, умеет она произвести впечатление, моя мать действительно красива и все еще привлекательна для мужчин, но все эти ужимки давно уже не восхищали ее детей, даже наоборот вызывали раздражение.

Я оттащил друга от родственницы и ушел с ним в оранжерею. Тут уже навели порядок. И мы спокойно побрели по дорожке, мимо великолепных Монстер, с причудливыми резными листьями.

- Ты стыдишься меня?

Ну что мне ему по башке что ли настучать, за такие скоростные выводы, как всегда преувеличивает.

- Стыжусь… - Делаю паузу и улыбаюсь уголками губ. – Да… Стыжусь, только не тебя, а свою родню! Сейчас бы Катрин начала с тобой заигрывать, а мне, что под стол что ли прикажешь забраться, чтобы не сгореть от позора?!

Марк обнял меня, прижал к себе.

- Ну, по сравнению с моими предками, твои – весьма сносны.

Мы рассмеялись.

Кто-то вошел, заставив нас оглянуться, на дорожке стоял Кир, он смутился.

- П-пр-простите! – Заикаясь произнес мой брат и тут же ретировался.

- Вот, еще один комик. – Зло цыкнул я.

- А что с его лицом? – Марк внимательно посмотрел на меня. – Ты?..

- Да ну, братские разборки. – Отмахиваюсь. – Объяснил кто старший среди нас.

- А ты старший?!

Киваю с хитрой улыбкой на довольном лице.

- На целых сорок секунд.

- Да уж разница… - Протягивает Марк и прижимает меня к себе сильнее. – Вы так похожи внешне, но ты просто зверь, Андрей, и как тебя семья терпит, ума не приложу?..

- Главное, что ты меня терпишь, остальное не важно…

- Люблю тебя!.. – Он целует меня сильно, но нежно, раздвигает языком губы, проникает внутрь, ласкается, возбуждает. Шаловливые ручки уже гладят мой член через брюки. Чего это он добивается, ему мало, того что недавно было между нами?

Приходится отстраниться, я ведь не такой добренький, вечно давать не собираюсь, да и желание взять его становиться все сильнее. Завожусь и могу разложить своего любовника прямо на дорожке в зимнем саду, наплевав на многочисленных гостей.

- Черт!.. – Шепчу в ухо Марку. – Хочу тебя, засранец, завел не на шутку, сейчас будешь расплачиваться!..

- Пойдем?!

Он так призывно смотрит, зрачки дышат страстью и желанием. Завожусь еще сильнее, начинаю дрожать, и ноги наливаются свинцовой тяжестью.

Едва добираемся до моей комнаты, – она в дальнем крыле дома, думаю, гости сюда вряд ли забредут, – срываю с Марка одежду, он едва успевает меня остановить, чтобы я не порвал все в лоскуты. Обнажается сам быстро, а я уже не могу ждать, меня трясет и появляется гортанный рык, такой всегда рождается от страсти к нему – никогда до встречи с ним не ощущал в себе такого яростного зверя.

Беру его, где там нежности, жестко, напористо, агрессивно. Но он только стонет и просит еще и еще, открывается мне навстречу, сам насаживается, заставляет меня чувствовать все ярче и мощнее.

- Хочу тебя! – Беру, а все мало, хочется съесть его целиком и полностью. Кусаю, царапаю, сжимаю руками бока, чтобы сильнее войти, протолкнуться, заставить его кричать. И он кричит, но сразу же утыкается лицом в подушки, стесняясь собственных эмоций, подавляя рвущийся на свободу крик.

- Люблю тебя! – Все лицо в слезах, но Марк улыбается, смотрит с обожанием и новым желанием, и я снова беру его. Господи, это сумасшествие какое-то, не могу остановиться, будто и не было только что ничего: не любил, не брал, не наслаждался. По новой и с новой силой, и так же мощно, восхитительно, прекрасно.

- Марк!.. – Выпускаю его из своих объятий и со стоном падаю рядом.

Знаю, что еще не все, что снова возьму и буду мучить, пока не загоню до изнеможения. Не могу сдержать своих желаний, нет сил остановиться, взять себя в руки. А там, в другой части дома, как на другой планете, моя родня чествует деда, вечеринка в самом разгаре, и меня, наверное, потеряли, может быть, даже кто-то отправился на поиски. До всего этого нет дела, я будто схожу с ума, будто бы встретил Марка впервые, так велика моя жажда обладать этим телом, этой душой, – мужчиной, которого я вожделею и люблю.

Он только поворачивается рядом, а мне снова не терпится, и я опять беру его.

- Тихо… Ну что ты?!

Рычу, заставляю перевернуться на спину и беру спереди, глядя в его глаза, люблю еще сильнее, рыдаю от переполняющих меня чувств, шепчу слова любви, обнимаю его, будто боюсь потерять. Наслаждение взрывается огненным смерчем, закручивает меня в какой-то сумасшедшей страсти, заглатывает в себя полностью, не позволяет ни на миг остановиться. И я забираю любовника с собой, уношу в своих объятиях туда, где заканчивается реальность, на грань безумного желания. Оргазм сотрясает меня, и я чувствую, как вздрагивает подо мной Марк, как стонет и прогибается, пропуская еще глубже, сжимает внутри жарким, пульсирующим удовольствием.

Кажется, отключаюсь, возносясь в сверкающую высь, только краем сознания отмечаю отдаленный, приглушенный крик моего любимого.

Мне хорошо… Меня затягивает воронка, всасывает в себя, и все тело, невесомое и легкое, наполняется приятной истомой, содрогается молниями сладких и мучительных импульсов, приводящих в сознание.

- Черт… Что это было?! – Присаживаюсь и вижу, что рядом, распластавшись на животе, лежит Марк, он еще не пришел в себя.

В комнате прохладно, поэтому я встаю и накрываю моего мальчика одеялом. Легко, едва касаясь губами, целую теплую щеку. Мой сладкий, посапывает во сне, улыбается, надеюсь, что мне. Ухожу в душ, он присоединяется буквально через пару минут.

- Проснулся?!..

Марк потягивается, касаясь меня грудью, и я чувствую твердые шишечки его сосков на своей спине. Черт, как это возбуждает.

- Спасибо!.. – Тянется ко мне губами, и я позволяю себя поцеловать. Теплые струйки воды, приятно щекочут кожу, смывая следы страсти с наших тел, пробуждая затуманенное, недавним оргазмом, сознание.

- Это тебе спасибо!..

Мы целуемся неторопливо, будто еще только пришли в комнату, и еще ничего между нами не произошло, а едва начинается, прелюдия к тому, что должно свершиться.

- Ты просто чудо, Марк! – Обнимаю его талию, прижимая к себе, но не буду распускаться, хватаю волю в кулак. Все-таки мы должны вернуться.

Одежда, хвала небесам, в целости и сохранности, даже не помята, хотя и разбросана в беспорядке по всему полу. Одеваемся и выходим из комнаты, нужно еще раз показаться перед гостями.

Кажется, что наше отсутствие прошло незамеченным, или просто все делают вид, что не заметили нашего рандеву. Мне наплевать на это, вот еще обращать внимание на подобные вещи.

Замечаю, что подъехали новые гости, так что вечеринка проходит весело, шумно и очень многолюдно.

Далеко за полночь веселье сходит на нет, и гости начинают расходиться, гостевой домик, насколько я знаю, забит под завязку. И несмотря на то, что многие уехали, людей в главном доме остается слишком много. Меня просят потесниться, поэтому Марк совершенно на законных основаниях перебирается в мою комнату. Мы засыпаем в объятиях друг друга, счастливые и уставшие.

Утром я не нахожу своего слугу в постели. Сонно оглядываю комнату. Да неужели бегать ушел? Вот ведь неугомонный. Лежу, чувствую, как отдаются болью все мышцы во всем теле. Да уж, что-то вчера прорвало меня, давно не чувствовал такой животной страсти, не набрасывался на Марка как озверевший от гормонов подросток. Может быть, это был вызов старинному дому, в котором я когда-то жил, и из которого меня выгнали – эдакий бунт древним устоям и моральным принципам? Покачал головой, нет, просто воздух здесь какой-то особенный, и Марк такой соблазнительный, а еще Кир меня завел, умеет он, – разозлил не на шутку, это надо моего друга назвать подстилкой, шлюхой!.. Да как он посмел?! Так хочется двинуть брату еще раз, однако сдерживаю порыв, поднимаюсь с постели - спать перехотелось. Быстро одеваюсь и покидаю комнату, прохожу сонными коридорами, мимо тихих гостевых спален, спускаюсь в переднюю, толкаю тяжелую дверь и выхожу в туман.

Белое молоко зависло над округой. Вскидываю руку с часами и удивляюсь, я проспал-то всего ничего, четыре часа, потягиваюсь, пугаясь за Марка, вдруг заблудится.

- Вот уж… Со своими пробежками… - Бурчу недовольно, спускаясь со ступеней и застываю.

Мой любовник идет по дорожке вместе с дедом, рядом крутится Байкал, тявкая на Марка, призывая его начать игру. Глянешь со стороны: отец и сын беседуют о своем, мирно, тихо, будто это одна из запланированных встреч, а не первое знакомство двух, еще недавно, непримиримых врагов.

Ничего себе, даже со мной старик не всегда так вот беседовал, а тут гляди-ка.

- А, Андрей!

Дед машет мне, приветствуя, пожимает руку Марка, прощаясь, и уходит в дом, перед тем как скрыться за дверью, тихо сжимает мой локоть:

- Хороший парень.

Подхожу к Марку.

- Доброе утро!.. – Смущенно произносит мой «хороший парень» и украдкой, будто своровав, целует меня в щеку.

- О чем беседовали?

Марк пожимает плечами и улыбается.

- Так, о том, о сем…

Весьма неопределенно и расплывчато. Обычно мой дед не расположен беседовать на пустяковые темы. Но, если Марк виляет, значит старик попросил не распространяться особо о разговоре.

- Ладно, пошли-ка в дом, прохладно здесь, туман… - Первым вбегаю по ступенькам.

В комнате загоняю его в душ, не удерживаюсь и тоже заползаю следом.

- Ну… – Глажу по груди, вдыхая запах пота. Спускаюсь ниже, захватываю в плен его член, больно сдавливаю головку, а второй рукой - по спине вниз, проникаю между ягодиц, сильно надавливаю на анус. – Так о чем вы разговаривали?!

- Андрей!.. – Выдыхает и слегка присаживается… Не-а, пытка только еще началась. Губами достаю его сосок и вбираю в рот, подключаю зубы, прижимаю и отпускаю, так несколько раз, языком же барабаню по самой вершинке.

- Ну… И… Мне долго ждать ответ?!

Рукой провожу вниз и вверх по стволу члена, сжимаю головку все сильнее. Пальцем проникаю в анус, игнорируя защиту мышц сфинктера.

Марк отступает назад, прижимается спиной к прохладному, матовому стеклу душевой кабинки, стонет, закрыв глаза.

Переключаюсь на второй сосок, вдетое в шишечку золотое колечко приятно холодит язык, тереблю серьгу, проталкиваю в нее кончик языка и оттягиваю кожу соска. Возбуждаю, мучаю. Продолжая издеваться над членом и анусом любимого, довожу до момента, когда вот-вот… И бросаю.

- Садист!.. – Он тянется рукой к члену.

- Не-а… Руки за голову и так стоишь, пока не разрешу кончить.

- Хозяин… - Выдыхает со стоном, я вижу как подрагивает его член, сочится смазкой, движется вслед за моей рукой.

- Хочешь кончить?! – Я только касаюсь головки, и Марк поддает тазом, чтобы потереться об мою ладонь.

- Хочу, хозяин… Позволь!..

- Нет…

- Садист… - Стонет еще сильнее, медленно сползает на пол, на колени.

- Ноги не сжимать… - Голос мой леденеет, и я вижу, как кожа Марка покрывается мурашками.

- Хозяин, пожалуйста! – Он ласково прижимается лицом к моему паху, и я чувствую шероховатость губ на своем члене. – Все для тебя сделаю, позволь кончить.

Отхожу, не дам ему себя ласкать, этого еще не хватало. Шлепаю ногой по его яичкам, это не сбивает эрекции, наоборот заводит сильнее.

- Так о чем был разговор?! – Мне совсем не хочется этого знать, просто не позволительно рабу скрывать что-то от хозяина. Снова шлепок, потом стопой массирую головку, и Марк весь подается ко мне, застывает, сжимает ягодицы, напрягает ноги. Вот-вот кончит. Ну нет, дорогуша, не сейчас, я добьюсь своего или это буду не я. – И… Долго мне ждать?

Прекращаю ласки, с удовольствием слышу его стон, руки моей жертвы дрожат, рискуя сорваться и упасть из-за головы на член. Марк смотрит на меня с мольбой и страхом, облизывает губы и начинает униженно поскуливать. Верный знак, он уже готов пресмыкаться и умолять, но сейчас я совсем не этого добиваюсь.

- Давай, колись, ты же знаешь, могу продержать тебя так, не позволяя кончить, весь день.

Хватаю за челку и отгибаю голову раба назад, целую в губы жестко, требовательно. Чувствую, как в ногу упирается головка его члена, трется об икру, жаждет закончить пытку. Отпихиваю от себя дрожащее тело, несильно, только, чтобы понял – разрядки не будет, пока не сделает по-моему.

Марк, наконец, сдается, когда я снова выщипываю его сосок, а потом ласково тереблю шишечку. При этом слегка поджимаю его член ногой.

- Мы с Егором Андреевичем просто поговорили о тебе… - Срывающийся шепот, покрасневшие щеки и опущенные вниз глаза. – О нашей с тобой жизни, о бизнесе, а потом он попросил позаботиться о тебе, вот и все… – Вскидывает на меня взгляд, преданный и покорный, но зрачки дышат возбуждением и жаждой получить желаемое. Продолжает уже громче. – Ты почти сразу же вышел… До этого я бегал и встретил его у дома.

- Принимается! Можешь кончить.

Выхожу из ванны, пусть знает, что я рассержен.

- Прости. – Он выходит минут через пять, и я вижу – доволен. – Хозяин, ты сердишься? Но это того стоило, пытка мне очень понравилась.

Не могу дуться на него, Марк обнимает меня и нежно целует. Вдыхаю его запах, отвечаю на поцелуй, тесно прижимаюсь к его огромному, горячему телу и закрываю глаза – как же я его люблю, этого не передать словами.

Уезжаем днем, покидаем гостеприимный дом деда. Старик сетует на то, что могли бы еще задержаться, но я ссылаюсь на дела и все-таки уезжаю. С Ликой мы договорились, что встретимся через неделю, – она решила задержаться в гостях, – тогда и поговорим о совместной поездке в Москву.

В машине тихо, Марк посапывает рядом, утомился, нет бы спал утром, а он бегать вздумал. Дорога наворачивает километры, убаюкивает. От шофера мы закрыты темным стеклом, поэтому я могу сейчас расслабиться и обнять любимого. Хотя, если бы даже и не было перегородки, все равно я бы его обнял. Марк опускает голову на мое плечо и устраивается поудобнее, причмокивает во сне, совсем как ребенок, и у меня в сердце что-то поворачивается, будто теплой нежной рукой кто потрогал изнутри и, с каждым ударом, чувствую, разливается такое сильное, захватывающе нежное чувство, такое мощное, что щиплет глаза и слезы наворачиваются. Я никогда так не любил, никогда и никого. Даже Виктора, по которому сходил с ума, страдал и мучился. Но сейчас – это не мука, это непередаваемое чувство, невыразимое ощущение – даже не могу описать, что я чувствую, держа его в своих руках, наблюдая, как он спит, как дышит, как бьется рядом его горячее, сильное сердце. Наверное, это и есть счастье?

- Марк… - Шепчу, скорее только одними губами, произношу его имя, опускаю ладонь на его жесткие, густые волосы, глажу тихонечко, чтобы не разбудить. – Мой непостижимый, фантастический Марк…

Послесловие

Я сижу в библиотеке, мне тоскливо и страшно – я потерял одного из самых дорогих людей в этом мире. Ощущение, будто меня от ветки дерева оторвало и закружило в неизвестном, пугающем ветре, грозящем унести мое легкое тело далеко и выбросить, как потерянный, никому ненужный хлам. Тускло светится экран монитора, а с фотографии, размещенной на рабочем столе, на меня смотрит дед – живой и здоровый. Улыбается, слегка прищурив левый глаз. Будто говорит: «Ну что, друг, провел я тебя? »

Дед всех провел. Не успел отшуметь праздник в честь дня рождения, как нас собрали на печальное собрание.

Похороны прошли тихо, и народу было очень мало. Старик завещал сжечь его и не зарывать в землю даже пепел.

- Развеять меня, чтобы следа моего не осталось в этом мире, поняли? Пока помните меня – буду жить в ваших воспоминаниях, в ваших сердцах. Кому нужны эти могильные плиты?!

Все было исполнено так как он хотел. И поминки прошли сумбурно, и под веселую музыку, хотя плакали все – но, как говорил Егор Андреевич: «Слезы на похоронах – жалость к себе! ».

Возможно, он и прав, возможно мы и жалели себя, оставленные без крутого нрава, и доброго взгляда, без его слова и без теплых домашних посиделок у камина, без разговоров о жизни и политике за чашкой черного, круто заваренного чая. Нам не хватало его, мы осознали потерю, только когда она закралась в наши сердца.

А через неделю мир перевернулся с ног на голову. Одно слово: «завещание! ». И все траурное настроение пропадает, и глаза наливаются жаждой наживы, рты пересыхают от крика, от гневных обвинений, кому что досталось, кому вообще ничего, кто обижен долей. Жуть. И где те люди, что скорбели об усопшем, где те, что горевали и лили слезы?

Дед постарался никого не обидеть, поэтому, как это водится, обидел всех. Он оставил наследство внукам, поделив свое состояние поровну. За бортом жизни остались прочие родственники, даже родная дочь.

- Егор Андреевич рассудил, что молодым деньги нужнее… - Гнусаво пробубнил поверенный, когда зачитал основные пункты. – И, наконец, последний пункт.

Все затаили дыхание. Хотя, мне, к примеру, было абсолютно ясно, что все деньги, собственность и ценные бумаги дед распределил между нами – ничего не осталось.

- Марку Леррингу, другу моего внука Андрея Дартинга…

Все взгляды устремились на моего возлюбленного, сознаюсь, – даже мой, правда я был удивлен, а вот моя родня сразу вспыхнула гневом, вмиг отыскав главного врага рода человеческого, ну или хотя бы семьи.

- Завещаю ему самую ценную часть моего состояния – кавказскую овчарку, по кличке Байкал, надеюсь, что наследник позаботится о собаке и, та доживет до старости в радости и довольствии.

В комнате раздался вздох облегчения. Родня перевела дух, заулыбалась. Естественно, кому нужна эта собака, поэтому и прав на нее заявлять некому. На Марка посмотрели с умильным радушием – еще бы, только что он стал полноправным членом семьи, даже дед упомянул его в своем завещании, а это дорого стоит.

На этом собрание, по случаю оглашения воли покойного закрылось, и мы все разошлись по комнатам.

- Когда это ты с дедом договорился о собаке? – Я присел на кровать, распуская узел галстука. – А, да… это тогда… – Махнул рукой, потому что вспомнил, как Марк разговаривал со стариком. Очевидно, что мой слуга не все рассказал, все-таки часть разговора утаил, вот ведь…

- Андрей, не сердись!

Будто читает мои мысли, мерзавец. Он пытается меня поцеловать, но я уклоняюсь, хотя, на самом деле совершенно не сержусь. Марк начинает оправдываться, торопится, смотрит на меня как побитая собака.

- Егор Андреевич действительно сетовал, что Байкала никто не захочет взять. Сказал, что пес проникся ко мне, а это вообще странное дело, никогда к незнакомцам так по-хорошему не относился. Ну я и ляпнул, что взял бы собаку себе, потому что Байкал мне понравился. Вот и все, ни о каком завещании речи не шло. Прости меня, пожалуйста, что не рассказал тебе об этом раньше.

Он опускается передо мной на колени, заискивает, заглядывая в глаза.

- Кстати, – сказал я, игнорируя его попытки подлизаться, – знаешь, какое приданое у пса?

Марк покачал головой.

- Пол-лимона в ценных бумагах. Это у нас с дедом договоренность такая была, что я часть своего наследства отдаю псу, поэтому по завещанию мне досталось немного больше чем остальным внукам, у них-то у всех равные доли. Хотя, знаю, что про меня думают, мол, любимчик. Я-то не понял, почему дед со мной устно договорился, а теперь ясно, он после разговора с тобой решил так отблагодарить тебя за то, что делаешь меня счастливым.

Я вспомнил наш последний разговор:

- Тебе оставлю деньги на содержание пса, потому что доверяю, знаю, ты не предашь старика. Не хочу в завещание включать пункт о наследстве на собаку – представь, как они все завоют, мол не в себе старикан, дурью мается. Опять же, я ведь не взбалмошная дамочка, которая все состояние болонкам оставляет. Не хочу пересудов, даже после смерти, не хочу. В общем, я рассчитываю на тебя.

Тогда я подумал, что дед и собаку мне оставляет заодно уж, Байкала я бы и так не оставил ни за что, забрал бы себе обязательно, но оказалось – Марк стал правопреемником, кто бы мог подумать?

«Хороший парень». – Мне даже показалось, что дед снова сжал мой локоть. Это ощущение вырвало меня из воспоминаний. Переношусь в библиотечный полумрак, здесь сейчас как-то неуютно, прохладно и тоскливо.

В коридоре зацокали когти Байкала, он толкнул лапами дверь и ввалился в библиотеку, впуская в темную комнату свет. Пес глянул на меня с понимающей грустью, потом повернулся к двери, радостно вильнув хвостом. Марк зашел следом. Подошел, взглянул на фото. Потом обнял меня, сильно прижав к себе. Пес стоял рядом, тихонечко поскуливая и хлопая по нашим ногам своим пушистым тяжелым хвостом.

- Я люблю тебя, Андрей… - Марк поцеловал мои, мокрые от слез, щеки и заглянул в глаза. – Я с тобой… И всегда буду рядом, буду защищать тебя от невзгод и печали, ты мне веришь?

Поднимаюсь с подоконника. Прижимаюсь к другу, прячу зареванное лицо в складках его одежды.

- Верю… И я тебя люблю, Марк, и я буду защищать тебя всегда и везде и никогда ни за что не оставлю, не брошу.

Мы стояли, обнявшись, чувствуя невозможность расцепить рук, объятий, жизней – все это соединилось, спаялось в одно целое, неразрывное, родное.

Пес разместился у наших ног, будто тоже поклялся верностью и дружбой, обещая охранять нас и нашу мирную, такую счастливую жизнь.