Love story, 2 любовная история, Первая любовь. Секс истории

Золотая Рыбка

Ирина сидела на уроке географии и слушала нудные объяснения очень полной учительницы, Нины Семеновны.

Слова проходили мимо сознания девочки, она сидела у окна и смотрела на улицу.

Был осенний сентябрьский день, солнышко стояло уже довольно высоко. Южный портовый городок, с греческим названием Феоктисия, был очень красив. Расположенный на пологом пригорке, он как бы поднимался наверх, и все улицы разбегались вокруг этой небольшой горы.

У города от порта до самой верха тянулась одна главная улица, идущая прямо по склону, и от него разбегались множество маленьких кривых улиц и переулков. На них расположились чистенькие глинобитные домики, выкрашенные в белый цвет. Каждый домик был окружен большим садом, и поэтому казалось, что город состоял из одного громадного сада.

А главное, на самом низу горы вклинивался в берег залив, образуя на всю обозримую ширь до самого горизонта синее-синее, Черное море, которое волновалось и перекатывало пенные буруны, а иногда мощно и злобно бросало громадные волны на берег, заливая водой ближайшие улицы и строения порта и города.

Школа стояла вдоль дороги, ведущей в порт. Было жарко, машин было мало, да и людей не было видно. Казалось, городок вымер.

Вдруг, у девочки округлились глаза, прямо по улице, откуда не возьмись, шла молоденькая женщина, в короткой юбочке, клеш, в правой руке она держала небольшую сумочку, а левой придерживала на голове нелепую и какую-то смешную шляпку синего цвета.

Как это часто бывает, с моря подул легкий ветерок, закружив ветки деревьев. Пальмы и пирамидальные тополя стали раскачиваться.

Ветерок шаловливо занялся причесыванием асфальта. И тут он заметил девушку, идущую по улице. Её красота взволновало его.

Он набросился на неё, закружил её юбку, приподнял её до самого верха, показав Ирине потрясающей красоты ножки и бедра, а потом стал вырывать у неё шляпку. Вырвал ее, бросил в кусты и стал играть с её роскошной гривой волос, они разметались вокруг головы, как змеи у Горгоны-Медузы и неожиданно все вокруг преобразилось, казалось, волосы засветились каким-то внутренним огнем, из них на голове образовалось как бы второе солнышко с лучами в виде пряди волос. Девушка смеялась и что-то говорила ветру, вероятно, просила пощадить её.

Но он не унимался, трепал её золотистые волосы, целовал потрясающей красоты лебединую шейку, ласкал горячие щечки. Он залезал в её закрытую на все пуговички беленькую кофточку, с длинными рукавами и кружевными манжетками у запястья, и ухитрялся целовать её лилейную грудку.

Ветерок даже умудрился расстегнуть одну перламутровую пуговичку у шейки, показав начало необычайно красивой и твердой груди.

Этого шалуну показалось мало, откуда не возьмись, появилась тучка, которая ливнем опустилась на город, и опрокинула целое ведро воды на девушку, и она намокла с ног до головы, захлебнулась, закашлялась и закрыла глаза.

Платье сразу же прилипло к телу девушки, обрисовав тончайшую фигуру, Груди выпирали из платья двумя острыми холмиками, обрисовались даже маленькие сосочки. Потрясающе плоский животик и красиво округлые бедра, стройные ножки, на которые были одеты беленькие носочки, маленькие туфельки на высоких каблуках, все это создавало впечатление нездешней, неземной красоты.

Ирина с самого начало игры ветра с девушкой вдохнула воздух и забыла выдохнуть, голова закружилась, и она чуть не упала. Тишина в классе стояла гробовая. Ирина посмотрела на класс и с удивлением увидела, что все ученики в классе и даже их занудная преподавательница сгрудились у окна и, не отрываясь, смотрели на девушку. Как потом Ирина узнала, ученики и других классов с окнами на улицу прекратили занятия и любовались потрясающей эротичной картиной за окном.

Ветер, поиграв с девушкой, куда-то умчался, забрав с собой и тучку. Вышло солнце и, пожалев девушку, бережно осушило её волосы и одежду. Длинные волосы девушки легли на плечи и на грудь, образовав золотую копну из шелковых, золотистых и мягких прядей. Девушка подошла к двери школы и исчезла за нею.

Эта необычайно красивая сцена сделали новую учительницу литературы Электру Алексеевну Сафонову всеобщей любимицей.

Ирина быстро выскользнула из класса, побежала по коридору и спустилась по лестнице в большую залу с вешалкой с двух сторон у входа, посредине, где когда-то стоял бюст Ленина под знаменем, стояло большое зеркало.

Девочка сразу же увидела незнакомку, которая безуспешно пыталась привести свои золотистые волосы в порядок.

Ей это никак не удавалось, и она, морщась от боли, ругалась со своим изображением,

– Вот идиотка захотела покрасоваться в дурацкой шляпке, ну и что ты будешь делать со своими волосами? А ладно, пойду к директору, и если он меня не возьмет, ты рыжая дура будешь, виновата, и она, показав язык своему изображению, повернулась к техничке обалдело стоявшей у своего столика с телефоном, во все глаза смотревшей на рыжее чудо.

Ирина смогла рассмотреть лицо девушки. Овальное личико обрамлялось рыжими волосами, как в полукруглой рамочке. Большие зеленые с крапинками глаза оттенялись такими большими ресницами, что тень от них ложилась на брови и на щечки. Кожа на лице было удивительно светлая, и рыжие брови были еле заметны. Не очень большой, прямой, вздернутый носик придавал лицу какое-то очаровательное хулиганское выражение. Небольшие, красиво очерченные губы были такие красные, что их не надо было мазать помадой.

Пухленькие щечки точно созданные для поцелуев привлекали пристальное внимание и мужчин и женщин.

Девушка подошла к стоявшей на вытяжку техничке, и певуче растягивая гласные буквы, спросила,

– Мадам, как пройти к директору? Техничка что-то промычала и, закрыв глаза, рухнула на стул. Ей, вдруг, показалось, что она спит, и ей сниться сон.

Ирина подошла к девушке и тихо ответила за техничку то и дело, заикаясь, хотя и не страдала заиканием,

– Изззвините, ввам вввот туда и она показала на лестницу, ннна вввторой этаж тттам его кккабинет.

– Спасибо девочка, заулыбалась девушка, тем самым окончательно добив, растерявшуюся Ирину, и пошла на второй этаж.

Там она увидела в конце коридора дверь с табличкой Директор. Она вошла в небольшой кабинет, где должна была сидеть секретарша, но ее не было, по обеим сторонам виднелись две двери с табличками директора школы и Завуча. Она постучалась и вошла в кабинет директора, и увидела старенького мужчину, который с интересом ее рассматривал,

– Вы кто? Спросил директор,

– Меня зовут Электра, это греческое имя, можно называть меня Элля, отчество мое русское Алексеевна, а фамилия Сафонова по мужу, а девичья Москалева, я дочка Русского и Гречанки жила в этом городе с самого рождения и до двенадцати лет, пока мама с папой не уехали работать в Москву.

Ее голосок звенел, как маленький колокольчик, и старый, убеленный сединами директор неожиданно для себя заслушался так, что уже не понимал смысла слов, и ему казалось, что колокольчик переливается и тихонечко напевает какую-то мелодию.

Он тряхнул головой, чтобы отогнать это наваждение, и услышал ее последние слова,

– Скажите, вы меня берете на работу в вашу школу? Директор пришел в себя и ответил,

– А что вы окончили? И какой предмет вы изучали? Электра как-то странно на него посмотрела,

– Так я вам только что все рассказала, и неожиданно улыбнулась,

– Вот, все мужчины одинаковы, никогда сразу меня не понимают.

Я окончила МГУ, что на Воробьевых горах, литературный факультет, между прочим, с отличием, вот мои документы, и она подала директору свои документы, но директор не стал их рассматривать,

– Скажите Андрей Соломонович Папандреу, не ваш ли дедушка, он владелец небольшого Турецкого кафе на площади Коммунаров? Девушка аж засияла,

– Да, да это он, я остановилась у него жить. Он мне дал прекрасную комнатку с видом на море.

– Меня зовут Василий Артемович Загоруйко, сказал директор, нам нужен учитель по литературе и Русскому языку. Хотите начать сегодня, или начнете с завтрашнего утра, а мы с нашим завучем Тамарой Сергеевной составим вам график занятий, а пока зайдите к ней, она вам скажет в каких классах и в какие часы завтра вам предстоит провести уроки,

– Спасибо ответила Элля и вышла, Заведующей учебной частью была Петрова Тамара Сергеевна.

Электра неожиданно вспомнила свою первую учительницу, Тамару Сергеевну, которая по обычаям того времени решила вести своих учеников с 1 по 10 класс. Она очень по-доброму относилась к своим ученикам, и даже приглашала их на чай, гуляла с ними по городу, водила на детский пляж, занимаясь с ними плаванием, вернее вместе с ними бултыхалась около бережка, пугаясь зайти в глубину.

Она так и не научилась плавать, а вот Элля, как и все прибрежные ребята, еще до школы плавала, как рыбка в воде, и доплывала до островка, на котором стоял знаменитый на все Черное море маяк.

Островок находился, примерно 15 километров от берега.

Неожиданно, к двенадцати годкам природа, взяв девочку в свои ласковые руки, очень тщательно стеком, как талантливый скульптор сняла с ее фигурки, а особенно с ее личика все лишнее, и получилось настоящее произведение искусства.

Мальчишки от 10 до 50 лет засматривались на нее, но она была еще совсем мала и не обращала внимания на поведение этих странных творений природы, и все-таки одна привязанность у нее была, это ее робкая учительница, которая, увидев ее, столбенела и превращалась в соляной столб.

Дело в том, что Тамара Сергеевна на каникулах уехала к себе домой в небольшой хуторок недалеко от города. Там она со своим мужем, капитаном небольшого каботажного буксира, и со своей четырехлетней дочкой весело прожила все лето у своих родителей, не зная забот и тревог.

К первому сентября, она приехала в Феоктисию с большим желанием поработать, и жаждала встречи со своим классом, к которому привязалась всем сердцем. Тамара Сергеевна была красива той русской красотой, которую нам описал Некрасов, красивая, здоровая женщина с русыми волосами, спадающими с ее плеч густыми прядями.

Ее насмешливое лицо было очень привлекательно. Небольшой, чуть вздернутый нос, пухленькие красные губки, раздвоенный подбородок, а главное большие серые глаза, затененные густыми ресницами, привлекало всеобщее внимание мужчин городка, но женщина кроме своего мужа никого из мужчин не замечала.

Первого сентября, как всегда около школы была построена линейка, и выступили с речами директор школы и представители общественности.

Школьники нетерпеливо слушали эти речи и рассказывали друг другу, как они провели лето. Казалось бы, все было как всегда, но учительницу томило какое-то непонятное ей самой предчувствие. Она заметила, что нет ее самой любимой ученицы Электры.

Она спросила старосту класса,

– Где же Элля? Та удивленно уставилась на учительницу,

– Вы, что же Эльку не знаете, да она всегда опаздывает. И вправду, когда все речи кончились и старшеклассники повели первоклассников в школу, прибежала Электра и бросилась к учительнице, которая с кем-то разговаривала,

– Ой, извините Тамара Сергеевна, я нечаянно опоздала. Учительница обернулась к ней, чтобы сделать замечание и вот тогда-то она впервые превратилась в соляной столб, увидев девочку, перевоплотившуюся во внеземное существо.

Элля долго не могла понять, что же случилось с Тамарой Сергеевной, пока та кое-как не пришла в себя, и со странным глупым видом, который девочка стала частенько замечать у разных людей вокруг себя, спросила,

– Это ты? Господи, какая ты стала красивой, и вдруг перешла на вы. Электра вы можете выбрать любое место в классе, но хорошо бы на первой парте перед столом учителя,

– Хорошо, Тамара Сергеевна, и девочка пошла вместе с одноклассниками в школу в свой класс. Она неожиданно поняла, что с нею что-то случилось, поэтому ее одноклассники, а главное учительница изменили свое отношение к ней.

Мальчики и девочки чуть не подрались друг с другом за места поближе к Электре. Уроки начались, и ребята вскоре вошли в колею занятий. Подруги Элля все также сплетничали о мальчишках, а ее друзья тут же стали рассказывать истории, происшедшие с ними во время летних каникул.

Начались уроки, и они забыли о странном поведении царицы Тамары, как они называли свою учительницу. Тамара Сергеевна вошла в класс на последнем уроке.

Она преподавала биологию, и все до сих пор помнили, как их учительница, пытаясь рассказать детям о половом развитии человека, начинала путаться, и некоторые сердобольные мальчики старались ей помочь, задавая довольно скользкие вопросы на эту тему, и красная, как рак учительница, быстро заканчивала урок и заставляла их учить этот раздел по учебнику.

Тамара Сергеевна сумела частично взять себя в руки, и все-таки выглядела какой-то больной и понурой. Она кое-как рассказала детям новую тему по биологии, задала задание на дом, и предложила классу, как классная руководительница, остаться после урока в классе и поговорить о лете. Она это делала это всегда в первый день занятий в школе, после летних каникул.

Ничего нового дети не говорили, они рассказывали, как помогали своим родителям по хозяйству. Некоторые отдыхали в городском пионерлагере, другие же ездили в гости к своим родственникам по побережью Черного моря, все было, как всегда.

Наконец, дело дошло до Элли, но она, как всегда не стала ничего рассказывать, отговариваясь тем, что сидела дома, или помогала отцу в ловле рыб.

Ее отец Алексей Тимофеевич Москалев окончил, как и многие мужчины этого городка, школу штурманов в Одессе, и его взяли в дирекцию пароходства, где он и осел к большому недовольству девочки, которая хотела покататься на каком-нибудь красивом пароходе, или на худой конец на быстром катере. Папа же протирал штаны в конторе и не часто видел море.

Мама была настоящей гречанкой, дочкой владельца кафе еще с Советских времен, звали ее Елена Андреевна Москалева, она не послушалась своего отца и вышла замуж за Русского парня.

Женщиной она была необычайно спокойной, веселой и добродушной, ее отец говорил, что у дочки характер северянки, лицо у нее было бы красивое, если бы не длинный греческий нос, который заметно портил его, но, несмотря на это, она была привлекательна и очень обаятельной.

Русский же папа девочки, Алексей Москалев был необычайно красив, видно было, что в его роду были испанцы или итальянцы, так как он был красив жгучей латинской красотой, и характер его был под стать внешности, вспыльчивый, но отходчивый, мог наговорить много обидных слов, и тут же извинится за них.

Жена спокойно все это выслушивала, и молчала до тех пор, пока муж не замолкал, тогда она ласково обнимала его шептала ему нежные слова, которые тут же приводили экспансивного мужа в спокойное состояние.

После чего хитрые уловки жены со случайным показом начала красивой груди или крутого бедра, заставляли его забыть о своем недовольстве, и он сам не замечал, как выполнял все ее пожелания.

Эти ссоры заканчивались часто постелью, и страстными жгучими любовными объятьями.

Его друзья тоже никогда не обижались на его гневные тирады, зная, что он никогда не сделает никому вреда, и всегда готов помочь им в их затруднительных положениях. До встречи с Еленой у него были приятельницы, как незамужние девушки, так и замужние, но никогда и никто не знал кто они, он в этом вопросе был настоящим рыцарем, поэтому женщины сходили по нему с ума, и влюблялись в него, как кошки.

Так было до случайной встречи его с Еленой Папандреу, которая сразу же сумела взять его в свои бархатные ручки и женить на себе.

После одной из ссор, когда Елена, как всегда сумела соблазнить своего мужа к любовной страсти, и была зачата их дочка, которую, когда она родилась, после долгих споров отца Елены, Андрея Соломоновича, великого философа, знатока жизни и Алексея, в который Елена не вмешивалась, назвали Электрой.

Кто бы мог подумать, что это прелестная девчушка, почти, никогда не плакавшая, даже при сильной боли, превратиться в деспота, крутившей веревки из крепких мужиков, и только хладнокровная мама могла как-то влиять на нее.

К ужасу своих мужчин и жителей целого города, Елена сразу же после рождения ребенка, вместе с ней окунулась в море, а потом каждый день ходила купаться и учила несмышленую девочку плавать в тихом и ласковом море, которое бережно принимало ее в свои объятия и покачивало на небольших волнах, как в колыбели.

Еще толком не научившись ходить, она плавала, как рыбка, а ее отросшие рыжие волосы жили в море самостоятельной жизнью, превращаясь в золотистые жгутики, и, отражаясь на солнышке через водную призму, переливаясь всеми цветами радуги.

Когда она плавала, неожиданно на пляж приходило много народу посмотреть на эту золотистую рыбку.

К пяти годам ее тело уже налилось той незаметной у рыб силой, которая позволяла ей плавать на дальние расстояния, превратив жизнь прибрежных рыбаков в ад.

Она брала с собой острый ножик, и разрезала невод так, что даже большая рыба уплывала в море, она подплывала к рыбакам с удочкой и перегрызала своими острыми зубками леску.

Казалось, что рыбаки должны были ненавидеть девочку, но, когда родители приводили ее к ним на расправу, увидев ее, они расплывались в улыбке при виде обаятельной, хоть и некрасивой девчонки.

На ее небольшом овальном личике выделялись крупные зеленые глаза с большими рыжими ресницами, припухлые щечки с множеством веснушек, длинный мамин нос и полные губки, все это придавало лицу комическую несуразность и некрасивость.

Пожалуй, только мама видела в ней зачатки неземной красоты, которая с возрастом должна была проявиться вовсю силу.

Когда Элля видела, что эти мужчины не сердятся на нее, она тут же начала рассказывать им, что рыбки очень хорошие и им больно, когда крючок впивается им в губку и, что эта ужасная сеть калечит бедных рыбок.

Рыбаки слушали ее, и вскоре переставали понимать, что говорит эта маленькая девочка, ее голосок превращался в маленький колокольчик, который звенел не утомительно, а наоборот ласково и весело, дин, дин, дин. Самое смешное, что некоторые рыбаки после разговора с Эллей порывались бросить свою работу.

Электра частенько плавала к маяку, где ее ждал его смотритель и дельфин, который привязался к старику, и стал, почти, ручным.

Дед Степан показывал девочке маяк, а в это время дельфин нетерпеливо плавал рядом с островом, ожидая свою подругу.

аконец, девочка с какой-нибудь игрушкой выходила на берег, бросала ее в море и сама ныряла за нею, и начиналась веселая игра двух детей. Дед садился на камень, на берегу и смотрел, как хитрый дельфин пытался обмануть девочку, отталкивал ее от игрушки, хватал ее и весело отдавал девочке.

Наигравшись, Элля прощалась с дедом и дельфином и уплывала домой.

Дельфин и дед с нетерпением ожидали девочку вновь в гости, и дед рассказывал дельфину, что Электра исцеляла его от хандры и всех болячек, которых принесла ему старость, а дельфин тоже что-то верещал в ответ и они оставались довольны беседой.

Электра часто проплывала мимо одного странного острова, отделенного от материка небольшим проливом. Со стороны моря к острову нельзя было близко подплывать, так как залив самого острова образовал горловину таким образом, что даже в штиль там перекатывались мощные буруны, и волны без перерыва с шумом бросались на скалы.

Из-за этого острова был создан маяк еще в те времена, когда древние Греки бороздили Черное море вдоль и поперек. Возможно, из-за него и возникла легенда о Сцилле и Харибде, потому что много кораблей случайно подойдя близко к острову, уже не могли пройти мимо, так как мощное течение в горловине затягивало их в этот странный залив и корабли гибли на одном из двух отвесных скал, торчащих в этом месте.

Девочка, как-то проходя по берегу вдоль пролива между берегом и этим островом, заметила, что морские волны уходят куда-то сквозь скалистую гряду.

Тогда она пришла на это место, когда произошел отлив, и увидела часть свода туннеля, который уходил внутрь острова. Однажды она решилась и проплыла по проливу к своду туннеля.

Пронырнув по туннелю несколько метров, она неожиданно выплыла в большую пещеру, залитой водой и увидела, что выход наружу у пещеры к берегу залива.

Элля вышла из пещеры на берег, под ногами хрустел чистый и теплый песок, на него ласково ложились покорные волны. Впереди возле двух скал волны с шумом бились о них, а, пройдя их, утомившись, превращались в белых и мирных барашков.

Весь берег был усыпан корабельными досками, мачтами, битыми глиняными осколками, а посредине берега, на какой-то высокой и полукруглой скале стоял старинный корабль, только чуть побитый, с, почти, целым такелажем.

Сбоку в борту зияла большая дыра, и оттуда высыпали какие-то большие кувшины с длинным горлышком. Некоторые были разбиты и из них вывалились какие-то желтые монеты. Любопытная девочка залезла в дыру и увидела еще много таких же кувшинов.

Рядом с ними в трюме валялся небольшой разбитый сундучок, в котором сверкали бусы, кольца и еще что-то, чему она не знала названия.

Элле стало неинтересно, она пошла к пещере, поднырнула в проход и, переплыв пролив, ушла домой, напрочь забыв о находке.

Став постарше, и пойдя в первый класс, девочка не остепенилась и доводила теперь до белого каления директора и Тамару Сергеевну своими неожиданными выходками, и, что интересно и директор и классная руководительница обожали ее и, немного пожурив, прощали ей все.

Тамара Сергеевна вела собрание совсем не так, как обычно, то и дело, сбиваясь и краснея по всякому поводу. Ее потрясла красота девочки и впервые она не могла спокойно смотреть в эти широко раскрытые зеленые глаза Электры. Какое-то новое чувство посетило ее, которого она никогда не знала. Ее тело не слушалось приказов, оно то горело, как в самую страшную жару, то, как от холода оно дрожало в ознобе.

Она решила закончить собрание, уйти домой и разобраться в себе, как неожиданно без стука вошел директор и сказал,

– Тамара Сергеевна, вы знаете, что Электра недавно сидела целые сутки в милиции, а ее отец долго отчитывался перед начальником порта.

Весь класс повернулся к Электре, и Тамара Сергеевна спросила у девочки,

– Элля, что случилось? И впервые девочка, ужасно покраснев, ничего не ответила своей любимой учительнице, тогда Тамара Сергеевна спросила у ребят, ну а вы, что-нибудь знаете об этом, но друзья и подруги, которые очень любили Эллю, тоже промолчали.

Директор, весело рассмеявшись, стал рассказывать учительнице, что произошло. Вы же знаете, что раз в месяц, к нам в гавань приходит круизный лайнер “Одесса”, пришел он и вчера, так вот недалеко от Маяка моряки и пассажиры увидели, что рядом с кораблем плыло страшное существо с громадными черными глазами и с золотистыми щупальцами вокруг головы, тело у этого существа блестело и сверкало всеми цветами радуги.

Оно мчалось за дельфином, который неожиданно нырнул под судно, и это страшное существо тоже нырнуло под корабль.

Неожиданно для всех капитан заорал в переговорное устройство, что бы кочегары аврально попытались уменьшить скорость и вообще прекратить движение корабля.

Корабль застопорил движение, винт, почти, перестал вращаться, когда с другого борта моряки и пассажиры увидели, как из глубины вынырнуло это страшное существо с дельфином на руках.

Существо отпустило дельфина, повернулось лицом к кораблю, и сняла защитные очки, и потрясенные зрители увидели, что это было лицо уморительной девчонки, которая что-то орала и грозила кулачком в сторону корабля, потом они наперегонки с дельфином куда-то умчались.

В общем, корабль еле добрался до порта, из-за попытки авральной остановки, двигатель и сам винт получили, правда, незначительные, повреждения. Капитан прошел в дирекцию порта, и там высказал все, что он думает о начальнике порта, о самой дирекции, и об этой чертовой девчонке, которая могла бы погибнуть, и, он капитан никогда бы себе этого не простил.

Так как это уже был не первый случай хулиганства Электры, и жалобы капитанов и шкиперов малых кораблей и рыболовных баркасов целой стопкой лежало у директора порта на столе, то он вызвал милицию, и они вчера вечером арестовали девочку и посадили в отделение, конечно в кабинет начальника милиции.

Отца девочки вызвали к начальнику порта, и они вдвоем всю ночь отбивались от моряков и рыбаков, которые требовали выпустить девочку из милиции.

Одноклассники Электры уже весело смеялись и смотрели на нее с обожанием. Они знали о нелюбви девочки к рыбакам.

Директор продолжил,

– Тамара Сергеевна, я поручаю вам эту золотую рыбку, и чтобы я больше никогда не слышал о ее хулиганстве.

Когда он вышел, изумленная учительница спросила у Элли,

– Девочка, зачем ты это сделала? Ты же могла погибнуть, и неожиданно для нее самой ее глаза наполнились слезами, она, вдруг, представила, что это неземное существо, вдруг, исчезло бы из ее жизни.

Электра, увидев слезы у своей любимой учительницы, сама чуть не заплакала,

– Тамара Сергеевна, я боялась, что дельфиненок моей подруги с маяка, моей любимцы Агриппины, его очень ласковой мамы погибнет от винта этого чудовищного корабля,

– Хорошо, ответила учительница и строго заметила, теперь я буду смотреть за каждым твоим шагом.

Она распустила собрание, и пошла, провожать Эллю домой, чтобы поговорить с ее родителями.

Пока они шли, девочка рассказывала ей что-то очень серьезное, но у женщины, от этого удивительного голоса, напоминавший детский колокольчик, неожиданно стали возникать странные чувства.

Тамара Сергеевна смотрела на открывающиеся губки девочки и представляла себе, что она притронулась поцелуем к ним, и ей почудилась сладость этих припухлых губ.

Она глядя на ее удивительные золотистые волосы, громадные зеленые глаза, на ее бархатные щечки с крапинками веснушек, длинную лебединую шейку, и наконец, твердые выпуклости под белой кофточкой и представила себе, закрыв глаза.

Что она целует и трогает эти твердые грудки, что она язычком ласкает ее реснички и закрытые глазки, что кончиками пальцев притрагивается к ее бархатистым щечкам, носику, к точеной шейке, и, наконец, покусывает эти маленькие, уморительные ушки, время от времени появляющиеся из копны волос.

Даже от того, что она все это представила, женщина почувствовала страшное нервное напряжение, она пыталась справиться со своими чувствами, но тело ее не слушалось, ноги подгибались, она зашаталась, в ее душу прокралось что-то черное и ужасное, и она, закрыв глаза, потеряла сознание.

Учительница не знала, сколько прошло время, но из сумрачного небытия, она вдруг услышала испуганный голос девочки,

– Тамара Сергеевна, Тамара Сергеевна, проснитесь, пожалуйста, я боюсь. Этот испуг милой девочки так ее потряс, что она усилием воли заставила себя открыть глаза. Открыв их, она чуть опять не ушла в преисподнюю, на нее смотрела широко раскрыв свои потрясающие зеленые глаза, наполненные слезами, Электра.

Женщина посмотрела в сторону, и увидела, что они сидят на траве в небольшой рощице, и девочка, обняв ее за талию, тормошила и целовала ее в щечки. Тамара Сергеевна, приходя в себя, с трудом раскрывая рот, заговорила,

– Милая, я знаю, ты пришла за мной из ада, и я готова идти за тобой туда. Целуй меня дорогая девочка, без тебя мне жизни нет. Увидев удивление Элли, она поняла, что душа девочки еще не раскрылась для тайных и пагубных радостей женского тела. Разум ее говорил,

– Встань, успокой ее, не буди в ней желания ласки, не губи ее детскую душу, но тело говорила обратное,

– Прижмись к ее хрупкому телу, целуй ее сладкие губы, приласкай ее девичьи груди, заставь ее плакать и смеяться, страдать и наслаждаться.

Дьявол победил и женщина, забыв обо всем, стала целовать нежные девичьи губы и неожиданно девочка также страстно стала отвечать на эти поцелуи. Женщина, расстегнув кофточку Элля, сняла ее, и перед нею предстали чудные груди девочки с небольшими розовыми острыми сосцами, крепкие и твердые они точно, кололи ладони женщины, ласкающие их.

Тело девочки на ощупь было мягкое, податливое и теплое, оно с каждой минуты разгоралось и обжигало губы учительницы так, что ей казалось, что она вот-вот сгорит от страсти. Женщина тоже стала раздеваться и Электра помогала ей в этом, оставшись обнаженными, они уже обе ласкали тела друг у друга.

Неожиданно девочка вскрикнула, это коварная рука женщины, приласкав бедра девочки, стали ласкать ее потайные места. Вскоре девочка впервые почувствовала сладость любовного наслаждения. Она громко застонала и заплакала отчего-то такого, чего сама не понимала, но это было так приятно, что хотелось испытать его еще и еще, но тут и сама Тамара Сергеевна, тяжело задышав, вскрикнула и, успокоившись, закрыла глаза.

Она посмотрела на Электру и увидела, что та безутешно плачет,

– Ты, что плачешь? Милая моя,

– Ах, Тамара Сергеевна, это было так прекрасно, что мне захотелось плакать, ты, вы не хотите же, чтобы я умерла от ожидания этого чуда? Тогда приласкайте меня еще раз,

– Успокойся дорогая, на сегодня и этого хватит, но если ты захочешь, то мы сможем еще не раз повторять это божественное чудо, хотя я знаю, что я прямиком попаду в ад, когда умру от этого мучительного, безжалостного и сладостного наслаждения.

Девушка и женщина неохотно встали, помогли друг другу одеться, и разошлись по домам. Тамара Сергеевна шла по тропинке к своему дому, и ругала себя последними словами,

– Ну как, как я могла, сделать такое с девочкой, меня за это убить мало, но все ее тело все еще горело от сладостных ласк Элли, и она, улыбаясь про себя, подумала, а ладно пускай убивают, но только потом, а пока я еще хочу чувствовать это страстное и горячее тело в своих объятьях.

Электра шла домой и весело напевала греческую песню, которой научила ее мама, она не понимала слов этой песни, выучив их наизусть, но мама говорила, что в этой песне поется о горячей и трагической любви. Девочке нравилась мелодия песни и она иногда, когда была в хорошем настроении, напевала ее.

Элля не знала, что сейчас произошло, но ей казалось, что это и была настоящая любовь, о которой говорилось в этой песне. Конечно все, что она читала до этого о любви, это была любовь мужчины и женщины, она даже смотрела спектакль приезжих артистов Ромео и Джульетта, но ее душу, он как-то не затронул, ее сердечко не откликалось на такую любовь.

Но вот сейчас, все то, что произошло с нею и с ее телом, так сильно задели ее чувства, что она шла и точно, как лунатик, не замечала ни дороги, ни красивой полной луны, ни звезд.

Она вспоминала удивительные лучистые глаза женщины, ее теплые ласковые руки, ее большие и мягкие груди и, наконец, полные и горячие губы, которые страстно прижимались к ее губам, и ее крепкий и дерзкий язычок в своем рту.

Придя домой, она отказалась от еды и легла спать, и неожиданно быстро уснув, увидела какой-то странный сумбурный сон, как плывет она одна ночью по тихому спокойному морю, почти без волн, только легкая рябь выдавала опрокинутое в море небо, мириады звезд и тонкий серпик луны.

И, вдруг все кругом заколыхалось, на небо натянулась черная туча, все исчезло, и молнии, раз за разом бились об воду, загрохотал гром, волны вспучились, и стали подбрасывать Эллю, почти до небес, полился сплошной дождь с крупными каплями дождя, вода заливала рот девушки, казалось, ей пришел конец.

Она закричала от ужаса, но тут в темноте появился маяк, который осветил все кругом, и Электру кто-то ласково приподнял и она полетели к рассвету.

Она открыла глаза и увидела, испуганные глаза матери,

– Что с тобой милая? Ты чего испугалась? Ты дома в своей постельке, мы с папой всегда тебя защитим.

Электра обняла мать и прошептала,

– Мама, мне страшно, я, кажется, влюбилась и очень боюсь,

– Ты, что милая, это же так прекрасно, и не стала спрашивать кто ее избранник, сердце матери подсказало ей, что не следует ей этого знать. Девочка зевнула и на маминых руках крепко заснула уже без всяких снов.

С тех пор после окончания уроков в школе, Электра ожидала свою учительницу, и она провожала ее домой, следя, чтобы девочка опять не сделала какую-нибудь глупость, как думали все, кто видел их.

ни так и делали, то есть, Тамара Сергеевна провожала девочку домой, разговаривала с ее родителями, а потом у себя дома, она кормила свою дочку и мужа, и уходила, как она говорила своим на вечерние занятия.

Муж ей верил, и, когда она уходила, занимался дочкой, потом ее укладывал и уходил на службу, на всю ночь.

Тамара Сергеевна и Электра встречались около небольшой скалы в стороне от порта, и Электра вела учительницу, на один из небольших пляжей, которых знала только она одна.

Эти небольшие пляжи находились внутри нагромождений скал, и они были песочные, а не засыпаны галькой.

Песок уходил в море, и было очень легко купаться и загорать на нем.

Женщина ужасно боялась глубины, она рассказала девочке, что в детстве она чуть не утонула, и ее еле выловил отец, уже со дна моря, и долго приводил ее в чувство, и она до сих пор помнила ужас, сомкнувшийся толщи воды над ней.

Девочка в первое время ныряла на большую глубину и уплывала под водой на дальнее расстояние и на долгое время. Когда она возвращалась, то видела свою подругу, которая с ужасом смотрела в море, почти без признаков жизни.

Тогда она перестала уходить далеко в море, и занималась только своей любимой учительницей. Любовная страсть разгоралась у них все яростнее и изобретательнее, при этом девочка из-за своей невинности и незнания условностей человеческих понятий оказалась более изощренной в любви, чем женщина.

Их любовные ласки перемежались простыми объятьями, когда они обнимали друг друга и молча смотрели на морской закат, который был необычайно красив ранней осенью.

Чаще всего к вечеру на море был штиль и красный закат, заходящего багрового солнца отражался в море, как отблески какого-то небывалого пожара, а мелкая рябь воды, делала их живыми и дрожащими, будто сполохи пламени этого вселенского огня.

Постепенно пожар затухал, и в мире наступала тишина, как перед бурей, но вот закричали свои скрипучие песни чайки, бесшумно закувыркались в воздухе альбатросы, а где-то на вершинах скал раздавался грозный клекот орлов.

Наконец вместе с блеском звезд появлялась луна громадным блестящим шаром, которая с каждым днем уменьшалась в размерах, и, наконец, в конце концов, превращалась в тоненький серпик.

Любящие женщины, прижавшись, друг к другу смотрели на это величайшее чудо природы, и, чувствуя теплоту тела подруги, успокаивались от чрезмерных ласк своих неопытных тел.

Потом они одевались и шли домой до той рощицы, в которой впервые они почувствовали тяготение друг к другу. Не сговариваясь, они страстно обнимались и падали на сухую траву и будто в последний раз ласкали свои разгоряченные тела.

Однажды, когда они пришли на свое место, на свой любимый пляж, они увидели, что, несмотря на отсутствие ветра, волны сердито набрасывались на их пляж.

Рядом с пляжем море светилось от множества разноцветных медуз. Электра взяла подругу за руку и повела по еле заметной тропинке вверх на скалу.

Найдя удобное место, они уселись на небольшой выступ и стали смотреть на море.

Казалось, ничего не предвещало изменения погоды, когда неожиданно в голубом небе сверкнула молния, которая ударила в море, и тут же раздался мощный раскат грома.

Сейчас же небо потемнело так, что людям показалось, вместо дня наступила ночь, ветер окреп настолько, что поднимал громадные многометровые волны, которые набрасывались на берег с громким звуком, напоминающим выстрелы из тяжелых орудий.

Ветер завывал в расщелинах скалы свою могучую песню, и девочке и женщине стало страшно, а тут еще на них обрушился сплошной дождь, который тут же превратил их одежду в мокрые тряпки.

Девочка осторожно, обняв за талию учительницу, поползла еще метра два, и они очутились в маленькой, но сухой пещерке, дно этой пещеры было обложено сухими водорослями, и шум шторма в ней точно затих, терпкий запах водорослей, ужас перед стихией неожиданно потянуло любовниц к страстной схватке.

Они не смогли снять мокрую одежду друг с друга и стали разрывать их на части, оставшись обнаженными, они накинулись, друг на друга, целовали и кусали потаенные места, груди и губы, бедра и ножки.

И только, совершив множество безумных ласк, они разжали объятья и откинулись друг от друга, точно насытившиеся животные, и тут же заснули, как убитые.

Электра проснулась первая и долго любовалась бесстыдно раскинувшей перед нею телом царицы Тамары, как дети ее называли между собой.

Шторм окончился, шума прибоя почти не было слышно, темнело и в пещере стало темно. Элля подползла к задней стене пещеры, нащупала небольшую нишу и вытащила морской сундучок.

Она достала из него довольно большой огарок свечи и коробок спичек, черкнув спичкой, зажгла фитилек свечи, и небольшой огонек осветил пещеру и своим неровным светом менял ее облик.

Из сундучка Элля достала резную шкатулку, открыла ее и, лежащие в нем драгоценности засветились каким-то голубовато зеленым светом. В ней были те драгоценности, которые она перенесла из корабля, который нашла на пляже разбитых кораблей.

Девочка из шкатулки взяла некоторые драгоценности и стала, одевать на голое тело подруги, вначале на ее русые волосы она прикрепила красивую корону, которую украшали какие-то зеленые и красные камешки.

Потом на красивую шею женщины она одела нитку с желтоватыми бусами, на указательный пальчик учительницы она натянула перстенек с блестящим, прозрачным холодным камнем.

На запястья она надела желтоватые браслеты, и, наконец, монеты, почерневшие от времени, она насыпала на голый живот подруги. Из сундучка она достала довольно большое зеркало, и наконец, разбудила женщину.

Та вздрогнула и привстала, с ее живота посыпались монеты, и она почувствовала тяжесть предметов на своем теле,

– Что это? Удивилась учительница,

– А вы посмотрите в зеркало, она посмотрела и увидела необычайной красоты диадему, очень дорогие жемчужные бусы, на ее пальце сверкал перстенек с алмазом в прекрасной оправе, и, наконец, на каждом запястье были одеты золотые браслеты,

– Господи откуда это у тебя? Электра рассказала о своей находке в прибрежном заливе, о старинном корабле, который стоял на камне, почти целым, об амфорах, засыпанными до самого горлышка монетками, и наконец, о большом сундуке с блестящими камешками,

– Тамара Сергеевна,

– Девочка, ну, пожалуйста, я тебя давно прошу, называй меня наедине Тамарой,

– Хорошо, и неуверенно повторила,

– Тамара, возьми это все себе, я прошу тебя. Ты такая в них красивая,

– Нет, девочка, это нам с тобой обойдется боком, если, кто узнает, меня посадят, а тебя родители накажут, и нас разлучат навсегда,

– Хорошо пускай лежат здесь, но может быть вы, ты хоть что-то возьмете себе, вот эти бусы, перстенек, и несколько монет, когда мы будем встречаться, я хочу их видеть на вашем, твоем теле,

– Электра, но мы же голые, одежда на нас разорвана,

– Ничего я тебя, вас проведу к вашему дому так, что никто не увидит.

Тамара Сергеевна положила обратно в сундук драгоценности, только оставила на шее жемчуг, и на пальчике перстенек, взяла на память три монетки и они вышли наружу.

Девочка смогла, как и обещала, провести ее до самого дома незамеченной, и также тихонечко пошла к себе домой. Им обеим повезло, никто их не заметил. С тех пор они часто залезали в эту пещерку и занимались любовью, а потом наряжали друг друга драгоценностями.

И при свете огарка свечи любовались друг на друга, особенно этим увлекалась Тамара, как ее стала, в конце концов, называть Элля.

Она доставала из сундучка гребень, расчесывала волосы девочки так, как видела на репродукциях греческих мастеров, в сундучке нашлась и различная косметика, которой пользовалась учительница, что бы сделать из подруги греческую девушку.

Самое интересное оказалось то, что Электра действительно напоминала какое-то греческое божество.

На их счастье зима долго не приходила к Черному морю, и они пропадали на чудесных Эллиных пляжах, почти, до самого Нового года, но все когда-нибудь кончается, и хорошее и плохое.

Как-то они занимались любовью на одном из пляжей. Они и не заметили, как за одной из скал вблизи берега стояла на якоре, спустив парус, небольшая лодка, или шаланда, как называли эту лодку черноморцы, и там сидел один из рыбаков, который набрав уже довольно много рыбы, собирался уплывать, как увидел два прекрасных обнаженных тела, женщины и девочки, которые соединялись в жаркой схватке.

Посмотрев немного это бесстыдное представление, он поехал домой, долго раздумывая, что же ему делать. Он узнал в женщине молодую учительницу Тамару Сергеевну, а в девочке любимицу рыбаков Электру.

Подумав немного, он отправился к Москалевым поговорить, но сразу не решился им все рассказать, и только выпив немного чаю с густым вишневым вареньем, он все рассказал супругам. И мать, и отец были потрясены рассказом рыбака, и до конца так и не поверили в него.

Они попросили рыбака ни кому не рассказывать об этом, проводили его до двери и стали ждать свою дочку. К полуночи Элля явилась, и увидела ожидающих ее родителей. Она сразу поняла, что родители все знают, и не стала отрицать своей любви к Тамаре Сергеевне, добавив, что, если с Тамарой Сергеевной что-нибудь случится, то она не переживет этого,

– Хорошо сказала мама, мы ничего никому не скажем, только, извини, мы должны с нею поговорить. Элля легла в свою кроватку и стала ожидать родителей, они долго отсутствовали, а потом пришли и сели рядом с кроватью девочки,

– Тамара Сергеевна просила тебе передать вот эту записку, и сказать на словах, что вы должны расстаться.

Мать передала дочке записку, и они с отцом ушли в свою спальню.

Оба тяжело молчали. Впервые муж не разразился своей гневной тирадой, а только спросил,

– Разве можно любить человека одного пола с тобою? Жена, помолчав, ответила,

– Леша наша девочка гречанка, пусть хоть и наполовину.

Древняя греческая поэтесса Сафо, что жила на острове Лесбос, написала множество прекрасных стихотворений о любви женщины к женщине, с тех пор название острова превратилось в название такой любви.

Знаешь, что милый, давай не будем ее ни корить, ни ругать, я думаю, что жизнь сама подскажет нам и ей дальнейший путь.

Электра перечитывала небольшую записку от Тамары Сергеевны,

– Прощай милая, прощай последняя любовь моя, мне не страшен гнев людской, мне страшно твое забвение, и твое презрение ко мне.

Не поминай меня лихом дорогая девочка, мы с тобой обязательно встретимся не в этом мире так в другом, а я завтра вместе с семьей уезжаю домой к родителям мужа, в Одессу.

Еще раз прости меня и мою душу грешную, но я не раскаиваюсь ни в чем и мое тело, и мои губы, и мои руки, и моя душа, вечно будет вспоминать тепло твоего тела и твои страстные объятия.

Прощай. Твоя царица Тамара.

Электра несколько раз перечитала эти строки, и душу ее сковал страх потерять свою первую любовь, ей казалось, что выхода нет, что ее ждет тоскливая и мучительная жизнь без любви и без ласк.

Она встала, оделась и пошла к морю.

Оно точно, догадываясь, что ее любимица пришла с тяжелым камнем на сердце и на душе ласково и бережно облизывала своими волнами ее туфельки.

Элля разделась, сняв с себя все, и бросилась головой в море, она поплыла к маяку, недалеко от острова, на котором стоял маяк, из моря выглядывала острая скала.

Электра нырнула около скалы, легко добралась до дна, обхватила руками большой камень и открыла рот, который сразу же залило водой, ее, дернуло вверх, но она не отпускала камень и постепенно и жизнь и душа стали выходить из ее тела.

Наступила черная тишина, как вдруг что-то сильное рвануло ее вверх, оторвав от камня, и быстро понесло на поверхность. Наверху она не выдержала, подняла голову, и из ее рта и носа вырвалось море. Она повернулась голову и неожиданно для себя засмеялась, рядом с нею плавали, выпрыгивая из воды несколько дельфинов, а с обеих сторон поддерживали ее друзья дельфины с маяка.

Почувствовав, наконец, силу, она сама доплыла до острова, где стоял маяк, и где ее ожидал старик, который привел ее к костру, натер ее водкой из бутылки, дал ей глотнуть из нее, и остаток выпил сам. Он дал ей свою чистую рубашку и брюки, посадил ее на катер и привез на берег, и, попрощавшись с нею, уехал.

Ее одежда все еще лежала на берегу, она оделась и, шатаясь, добрела до дома, где легла в свою кроватку. Наутро, когда девочка проснулась, она узнала, что отец и мать рассчитались с пароходством, где работала и мама, и через несколько дней, оставив свой домик на попечение Эллиного дедушки, уехали в Москву к дедушке и бабушке Элли со стороны папы.

Началась новая глава в жизни золотой рыбки.

Первая любовь, часть 2

Треугольник.

Электра постояла некоторое время у двери и все-таки постучала, знакомый голос ответил,

– Кто там? Заходите, не закрыто. Она открыла дверь и увидела, Тамару Сергеевну, сидящей за столом и что-то писавшую в большую тетрадь, на ней были очки, которые ей совсем не шли,

– Вы ко…, подняла голову Тамара Сергеевна и увидела свое мучение и свою радость, свою погибель и свою жизнь. Она привстала, и машинально закончив, мне, упав в обморок.

Привело ее в себя, как и в первый раз, слова Элли,

– Тамара Сергеевна, Тамара Сергеевна, и поцелуи в щечки.

Она открыла глаза и увидела глаза своей любимицы, все такие же громадные и зеленые в крапинку,

– Господи Элля, с ума сойти, какими судьбами? Элля уже весело смеялась,

– Тамара Сергеевна, вы уже второй раз при мне падаете в обморок, вы, как Тургеневские барышни то и дело падаете в обморок, и, задрав свой носик, заявила, я это знаю, изучала в институте и теперь, если вы разрешите, то я буду преподавать литературу в старших классах

– Так ты приехала преподавать в нашей школе литературу? Господи, конечно, я не против этого, а, что сказал Василий Артемович,

– Директор послал меня к вам и сказал, что вы составите мне график работы,

– Конечно, нам очень нужен учитель По-литературе и Русскому языку.

Как я рада снова увидеть тебя, у меня тлела надежда, что мы увидимся, но когда пять лет назад, я услышала, что Москалевы уехали в Грецию, я решила, что больше уже никогда не увижу тебя,

– Да маму нашел ее родной дядя, брат моего дедушки, он какой-то дальний родственник знаменитого миллиардера Онассиса, и сам очень богатый, но бездетный человек, вот он и предложил своей племяннице с семьей переехать в Грецию, в Афины.

Папа очень не хотел ехать, но мы с мамой его все же уговорили, и они уехали,

– А ты, что же осталась?

– Ах, Тамара Сергеевна, я тоже хотела уехать, и билеты были взяты на троих, но перед отъездом, я решила попрощаться со своими подругами по институту, и папа заказал нам столик в ресторане.

Он находился в центре Москвы и был очень дорогой. Нас было четыре девочки, и мы не очень привыкли к такой роскоши, и поэтому немного стеснялись, но потом, выпив несколько бокалов шампанского, мы успокоились и уже весело стали проводить время.

Однажды, я случайно повернулась в сторону одного из окон и увидела за столиком у окна его, сердце мое екнуло, и я то и дело смотрела на него. Он тоже сидел с какой-то компанией, и одна из женщин прямо-таки приставала к нему, а он, а он, нагло смотрел только на меня, и я его возненавидела, он, он был такой независимый и гордый, что смотрел на меня с презрением.

Конечно, я, наверное, и одета была не так, и причесана плохо, ты же знаешь мои космы.

Казалось, что мужчина и девушка играли в гляделки, не отрывая взгляда, друг от друга, раздалась музыка, и они встали и пошли навстречу к своей судьбе.

И вот они встретились посреди зала, и мужчина обнял ее за талию, а девушка положила руки ему на плечи. Пара закружилась в центре зала, и больше никто не танцевал, так хороши были эти двое – мужчина и женщина, Адам и Ева.

Они ничего не говорили друг другу, только чувствовали, как их сердца переговариваются между собой,

– Как ты хороша, девочка моя, я никогда еще не встречал такое чудо в своей жизни,

– Ты красив и смел, и очень горд, на тебя смотрят все женщины в зале. Но теперь ты только мой, и пусть только попробует, кто-нибудь встать между нами, я, как морская акула загрызу его.

Танец еще не кончился, а пара остановилась и также, обнявшись, вышли на улицу. Она даже и не вспомнила о своих подругах, слава богу за столик и за еду, отец Элли щедро оплатил.

Они вышли на улицу, и пошли в сторону Кремля, подойдя к мавзолею Ленина, они смотрели, как менялся караул.

Куранты Спасской башни заиграли свой марш, и стали бить двенадцать раз, после двенадцатого раза мужчина и женщина обнялись, как под новый год и крепко поцеловались.

Потом они немного прошлись, и мужчина остановил такси, усадил девушку на заднее сидение, сам подсел к ней и, назвав адрес, спокойно обернулся к девушке и они вновь стали целоваться, стараясь не отрываться от губ любимого человека.

Золотая рыбка уже ничего не чувствовала, кроме крепкого объятия мужчины и не испугалась, когда мужская ладонь легла на грудь и ласкала ее. Вскоре они приехали к высокому дому, мужчина щедро заплатил таксисту и что-то ему, шепнув, взял девушку за руку и повел ее к подъезду.

Впервые она услышала его голос, он ласково сказал,

– Милая моя, здесь я живу, ты мне очень нравишься, но если тебе страшно, то я дам тебе свой номер телефона, и если ты захочешь, то позвонишь мне,

– Нет, я хочу быть с тобою,

– Хорошо пошли. Они сели в лифт, который стоял внизу, и поднялись на 15 этаж, там вошли в дверь небольшой квартирки.

Она состояла из одной, но довольно большой комнаты, прилично обставленной новейшей мебелью, большой кровати, дивана и двух столов со стульями с резными спинками, один круглый раздвижной стол в центре, другой маленький журнальный столик с телефоном.

Мужчина показал ей большую кухню, в которой кроме электроплиты и холодильника стоял шкаф для посуды и кушетка.

Потом он показал ей ванную и туалет,

– Хочешь, попьем чайку?

– Нет, решительно отказалась Элля,

– Хорошо, что ты хочешь?

Электра села на диван и показала место рядом с собою, и не успел он сесть, как она обхватила его руками за шею и впилась в его губы.

Дальнейшее для нее происходило, как в тумане, она от поцелуя мужчины потеряла голову в буквальном смысле, и уже ничего не соображала. Она не заметила, как была раздета опытными руками мужчины догола, и, как он сам разделся, как он бросил ее на кровать, и сам прыгнул вслед за ней.

Его поцелуи и ласки совсем не напоминали поцелуи и ласки Тамары Сергеевны, они были более грубее и острее, но она даже не пыталась защищаться, и сама просила его сделать ей больно.

лектра почувствовала тяжесть тела мужчины, он приподнялся и резко вошел в нее, она вскрикнула, но и не думала отрывать руки от его спины, и, не успев сказать и слова протеста, она лишилась невинности, боль, причиненная ей, неожиданно принесла девушке сладостное чувство, и она сама стала помогать мужчине своим движением тела ему навстречу.

Сколько продолжались эти невероятные страстные любовные движения, она не помнила.

Помнила только, что ее тело не раз изгибалось от страстного освобождения безумного напряжения, и ей становилось невероятно сладостно и хорошо, точно она побывала в раю.

Кончили они свое греховное наслаждение где-то утром, когда в окне появились первые лучи солнца. Она заснула так, будто провалилась в какую-то яму.

Проснулась она от того, что кто-то пристально на нее смотрел, она открыла глаза и увидела светло-синие, почти серые глаза своего любовника, который сидел рядом и к ее горю совершенно одетый,

– Ну, что проснулась моя девочка, пожалуйста, возьми свое белье и платье в ванную, я тебе уже налил воды и, помывшись, оденься и приходи ко мне сюда, я хочу с тобой серьезно поговорить.

Элля заартачилась,

– Нет вначале поцелуй меня и согрей меня и прижми меня и возьми меня. Мужчина весело рассмеялся,

– Во, даешь, стихами заговорила, ты случаем не поэтесса? Спросил мужчина,

– Неа, просто я без тебя соскучилась,

– Девочка, пожалуйста, сделай, как я тебя прошу. Ты не пожалеешь, ей богу,

– Ладно, изверг, я тебе это припомню, надула губки девушка, но все-таки встала, взяла свою одежду и пошла в ванную.

Как всегда вода подействовала на нее освежающе и привела Эллю к хорошему настроению. Она взяла лежащее на тумбочке большое махровое полотенце, обтерлась досуха, и одела на себя белье и платье.

Когда она вышла из ванной и прошла в комнату, то увидела удивительную картину.

Кровать была убрана.

Стол накрыт красивой скатертью с бахромой, а на столе стояла бутылка шампанского и два больших бокала, в особой тарелочке лежал тонко нарезанный белый хлеб, в другой тарелке ломтики красной рыбы.

Красная и черная икра лежала на маленьких блюдцах, и, наконец, на больших тарелках дымилась жареная картошка. В центре стояла красивая ваза с водой и в ней находили три большие красные розы, и, наконец, рядом с вазой лежали две синие коробочки.

Мужчина посмотрел на девушку и увидел ее лицо, в ее зеленых глазах появилась влага. Он подскочил к ней и взволнованно спросил,

– Господи, девочка моя, чем же я тебя так расстроил? Спросил он, и погладил ее волосы,

– Вот, рыба, она была живая, а теперь ее едят, а икра, это ужас, там же живые мальки, и она заплакала.

Бедный мужчина не знал, что же ему делать, тогда он подозвал кошку,

– Кис, кис, кис, она у него была красивой ангорской породы, та важно подошла к ногам Элли, и стала тереться об них,

– Господи, какая же красавица, можно погладить ее,

– Его, это кот, Маркиз, и девушка с удовольствием стала гладить кота, который лег на спину и позволял пощекотать свой заросший животик.

Мужчина, в это время быстро убрал со стола рыбу и икру, а на их место поставил копченую колбаску и вкусный сыр рокфор,

– Ну, золотая рыбка садись, давай есть жареную картошку, пока она не остыла.

Девушка села за стол и с удовольствием съела картошку, при этом, не забывая кота, который терся у ног девушки, подкармливая его колбаской.

Наконец они съели картошку, тогда мужчина взял бутылку с шампанским, и осторожно стал раскручивать проволочку, Элля закрыла уши и глаза, и, наморщившись, приготовилась к громкому выстрелу, но не услышала его.

Мужчина раскрутил проволоку, бесшумно вытащил пробку, и стал заливать бокалы шампанским. Девушка открыла глаз и уши и была даже разочарована, что пробка не вылетела с грохотом из бутылки, мужчина поднял бокал и чокнулся с Эллиным бокалом, и они выпили.

– Ну, девочка моя, давай теперь познакомимся поближе, ты не можешь мне сказать, как тебя зовут? Кто ты? И откуда? Что ты потрясающая и прекрасная девушка, я уже знаю.

И девушка стала рассказывать про себя все, и то, что ее зовут Электра Алексеевна Москалева, и, что она из прекрасного причерноморского города Феоктисии, который является одним из самых старых городов у Черного моря.

Ее родители удивительно хорошие люди, мама гречанка Елена Андреевна, а папа русский Алексей Тимофеевич Москалев, зато дедушка, удивительно хороший человек, Андрей Соломонович Папандреу, даже фамилию имеет греческую.

Она, приободрившись шампанским, весело говорила, как всегда, смягчая согласные, и мужчине послышался необычайно веселый и звонкий колокольчик, который манил его, как птица сирена в гибельный плен.

Когда она окончила и, увидев обалделый вид любовника, вздохнула,

– Ну, какие же эти мужчины непонятливые, ни чего никогда с первого раза не понимают, но мужчина неожиданно расхохотался, и сказал,

– Даже если бы я в тебя не влюбился еще там, в ресторане, то сейчас я бы вновь тебя влюбился,

– А ты все понял, что я тебе говорила?

– Конечно, ответил мужчина и повторил слово в слово все, что она сказала при этом, отделив ее слова от эмоций, и тем самым поразил ее в самое сердце,

– Скажи девочка, а тебе не хочется узнать обо мне поподробней?

– Неа, я и так знаю, что ты самый лучший мужчина в мире, и я готова быть твоей любовницей, пока не надоем.

Мужчина опять весело засмеялся,

– Ну, ты даешь, знаешь, на мой взгляд, ты можешь перевоспитать самого страшного маньяка. Все-таки я тебе расскажу немного о себе, хочешь?

– Ага, а потом мы пойдем опять в постельку, да? И опять мужчина развеселился,

– Нет, пока ты меня не выслушаешь.

Так вот меня зовут Георгий Васильевич Сафонов, мне пошел 35 год, то есть я ровно на пятнадцать лет старше тебя. Я детдомовец, своих родителей не знаю,

– Ой, бедненький ты мой, сочувственно прошептала Элля.

Наш детдом находится в одном подмосковном городе.

В общем, я закончил там же десятилетку, потом армия, где я сумел выдвинуться, и меня послали учиться в одно элитное военное училище, у меня выявились таланты к языкам, я прекрасно знаю несколько иностранных языков, между прочим, и греческий тоже.

Я, почему все это тебе говорю, что бы ты знала, когда будешь принимать решение, что я работаю в разведке, и буду иногда надолго исчезать,

– Какое решение? спросила, удивленно Электра,

– А вот какое Эллочка, сказал Георгий и налил в бокалы шампанское, Госпожа Электра, я прошу вас стать моей женой, я люблю вас, и буду любить, пока я жив.

Элля заробела, еще никто так к ней так торжественно не обращался, она тоже встала и сказала,

– Да, мой милый Георгий, я хочу стать вашей женой, и меня ничего не пугает, я буду ждать тебя всегда и любить тебя всегда. Они чокнулись, выпили из бокалов шампанское и поцеловались.

Георгий открыл коробочки, и Элля увидела в них по обручальному кольцу,

– Вот, возьми его и будем считать, что обручение свершилось,

– Значит, мы теперь можем законно пойти в постельку, да?

Георгий опять расхохотался,

– Элля, мы сейчас с тобой поедим к твоим родителям, примем их благословение, потом подождем примерно, месяц очереди в ЗАГС, распишемся и только тогда мы будем мужем и женой,

– Так долго мы не будем заниматься любовью, я не выдержу и умру от тоски,

– Дурочка, а кто нам запретит до свадьбы заниматься прелюбодеянием м,

– Никто, страстно ответила Элля.

Вот так, Тамара Сергеевна, я стала Сафоновой, мы стали мужем и женой. Мама и папа, уехав в Грецию, оставили нам квартиру, и мы, перевезя туда кота Маркиза, зажили в ней довольно весело и привольно.

Почти год, он никуда не уезжал, а просто ходил каждый день на работу, мы всегда были голодны друг другом, и занимались любовью во всех комнатах и во всех немыслимых позах, не уставая друг от друга.

Единственно, что я его просила, пока не сделать мне ребенка, чтобы он не мешал нашей любви. Через год он исчез, уехал куда-то на задание и не вернулся. Он дал мне телефон, и когда я через некоторое время позвонила, мне ответили, что он пропал без вести.

Вот уже четыре года я жду его, и знаю лишь одно, что он жив и вернется ко мне, это подсказывает мне мое сердце.

Тамара Сергеевна посмотрела в лицо этой неземной красавицы и поняла, что эта женщина дождется своего милого.

о ей уже было все равно, опять она видела эту красивое и милое лицо, и в сердце вновь проснулась все то, что казалось ей, заснуло навеки, ее любовь, ее страсть, ее жизнь.

Она, вдруг поняла, что все эти годы она не жила, а существовала, и приезд золотой рыбки всколыхнуло в ней все вновь, но смотря ей в глаза, женщина сообразила, что если она не хочет потерять это чудо навеки, то она не должна даже показывать вида, что надежда к ней вернулась вновь,

– Ладно, дорогая, ты пришла ко мне, чтобы, я тебе составила график твоих уроков. Так вот сейчас посмотрим, что я смогу для тебя сделать, она просмотрела графики уроков, вот что Элля приходи завтра ко второму уроку, у тебя занятия в 8 классе, а потом еще три урока, снова в 8 и 9, 10 классах. Я тебе составлю графики занятий на все полугодие,

– Хорошо, царица Тамара, тогда я пошла.

Электра, вышла из кабинета и пошла по коридору к лестнице. Через некоторое время она вышла на улицу и увидела ту самую девочку, которая показала ей дорогу к директору.

Ира Шумунова была потомок ассирийцев, о которых мы когда-то проходили в древней истории, никто не знает даже из ученых, изучающих древних ассирийцев или шумеров, как они выглядели.

Ира выглядела, как простая причерноморская девочка, смуглое лицо с раскосыми, как у азиатки черными глазами, черные ресницы и веки, хорошо оттеняющие глаза, нос чуть с горбинкой, пухлые губки, раздвоенный подбородок, острые скулы и нежно-розовые щечки. Черные, коротко постриженные волосы, копной лежали на голове и придавали ее лицу какую-то азиатскую красоту.

Увидев женщину, так поразившую ее, она подошла к ней и робко протянула ей синюю смешную шляпку, которую Электра потеряла в борьбе со стихией,

– Вот здорово, ты нашла ее, спасибо тебе, девочка. Ты знаешь, я купила ее в Москве, чтобы потрясти тут всех моих бывших знакомых. Вот и потрясла, это мой старый друг и сплетник, южный ветер решил высмеять меня перед всей школой.

Девочка ты тут давно живешь? Мне твое лицо кого-то напоминает, ага вспомнила одного вредного старика, который был заядлым рыбаком, и я частенько перегрызала его леску, а он спокойно, все равно выходил к черному камню недалеко от порта и занимался рыбалкой мне назло, правда я потом познакомилась с ним, оказался добрейшей души человек.

Она еще чего-то говорила, но девочка, как и все в этом городке, уже не слышала слов, а только дин, дин, дин, дин стояло в ее ушах.

Колокольчик весело трезвонил, и Ира потрясенно слушала его и с каждым дин-дин, ее все больше и больше пронизывало какое-то сладостное томление, точно она впадала в какой-то дурман, и не могла и не хотела из него выйти. Наконец, все кончилось, и девочка открыла глаза.

Она сидела на земле, а женщина гладила ее волосы и с тревогой заглядывала в ее глаза,

– Господи ну я и дура, совсем забыла, что я могу заговорить до смерти, извини меня, дорогая, садись на скамейку, и давай знакомиться, меня зовут Электра. Это дедушка и отец удружили, надо же назвали меня, как-то по дурацки, вроде электричество,

– Я вас знаю, наконец-то сумела вклиниться в разговор Ирина. Вы золотая рыбка, про вас ходят легенды, будто вы могли переплыть через все Черное море в Турцию, что вы однажды чуть не потопили круизный лайнер, и, что вы заставили всех рыбаков перестать заниматься рыбной ловлей.

В ответ женщина весело рассмеялась,

– Какие чудесные легенды, да меня действительно дразнили золотой рыбкой, ну все остальное просто чушь. А вообще-то я ваша новая учительница, буду преподавать Литературу и Русский язык, а зовут меня Электра Алексеевна Сафонова. Я буду вести уроки в 8-11 классов. Ты в каком классе учишься?

– Я учусь в 8 классе, меня зовут Ирина Владимировна Шумунова. Мой дедушка действительно очень любит ловить рыбу, он и сейчас ходит к Черному камню. Вас он обожает и может часами о вас говорить. Он говорит, что мы потомки древних Ассирийцев, и, что наш род самый древний в Причерноморье. Электра Алексеевна, а вы не зайдете к нам, дедушке будет очень приятно вас видеть.

Тут раздался звонок и из дверей школы выскочили ученики и окружили женщину и девочку. Они уже знали, что эта удивительная женщина их новая учительница. Поздоровавшись с нею, они разбежались по домам. Перед школой остались только Электра и Ира,

– Послушай девочка пойдем купаться,

– Но у меня нет купальника,

– Ну и что, я знаю такие места, где нас никто не увидит.

Электра повела девочку на тот пляж, который был закрыт от посторонних взглядов скалами. Они пробрались туда, куда Электра водила Тамару Сергеевну купаться. Ирина увидела небольшой, уютный песчаный пляж. погода была прекрасна. Волны лениво ложились на песок.

Электра спокойно разделась догола, и Ирина увидела необычайно красивое обнаженное тело, достойное кисти великих художников. Все пропорции тела были настолько соразмерны, что Ире показалась, что это их Ассирийская богиня спустилась к ним на землю,

– Ну, что же ты не раздеваешься, дорогая или раздумала купаться?

– Не знаю, я сейчас.

Она разделась до трусиков и лифчика, и спросила женщину,

– Можно я так буду купаться?

– Да ладно тебе, кого тут стесняться нас никто не видит, и девочка робко расстегнув, сняла лифчик, быстро скинула трусики, и Электра взяв ее за руку, потянула к морю.

Они нырнули в теплые волны моря и поплыли к ближайшей скале. Ира плавала неплохо, но, как обычная девчонка, а Электра плыла, как-то странно, точно скользила по волнам.

Наконец, вдосталь выкупавшись, они легли на песок и подставили свои тела солнцу. Электра лежала, закрыв глаза, и Ира, привстав, стала подробно рассматривать потрясающее тело женщины.

Крепкие и упругие груди с розовыми сосочками, как два холмика трепетали от дыхания Электры. Плоский и сильный живот был потрясающе красив, стройные необычайно привлекательные ножки могли соблазнить любого пуританина.

Ира посмотрела на то, что принято было скрывать от других, и впервые ее сердечко застучало испуганно и быстро, она не понимала, что с нею и слезы сами собой закапали из ее глаз.

Электра открыла глаза и увидела, что Ира плачет,

– Ты, что дурочка, откуда такое горе?

– Я, я люблю вас, и жить без вас не могу, и опять заплакала, даже не догадываясь, что Электре стало жалко ее, и она, вспомнив страдания от своей первой любви, пожалела девочку.

– Ну, хорошо, не плачь дорогая, иди ко мне, целуй же меня.

Ира не заставила себя ждать и она, обняв женщину, стала целовать ее в губы, а потом сосать и целовать эти потрясающие груди, покусывая сосочки, ее живот, ее ножки, но когда она попыталась поцеловать ее тайное место, Электра оттолкнула ее,

– Не надо, хватит, я люблю своего мужа. Ирина горько заплакала и Электра опять пожалела ее,

– Не плачь девочка, я не знаю, когда увижу своего мужа, вот уже четыре года, как он исчез из моей жизни.

Электра повернулась осторожно прилегла на девочку и сама стала целовать ее, и ладонями ласкать все ее тело, она гладила маленькие груди, похожие еще не созревшие груши. Потом приласкала мягкий живот с небольшим пупочком, приласкала такие же худенькие ножки, и, наконец, притронулась к тому месту, которое заставило девочку аж подскочить.

Покупавшись еще немного, они оделись, перешли скалы, и пошли по домам. Ира была так возбуждена, что готова была перевернуть весь мир. Электра Алексеевна обещала иногда встречаться с ней, если, конечно та не выдаст себя каким-нибудь поступком.

Ни Электра, ни тем более Ирина не заметили, что с самой школы за ними наблюдали еще пара глаз, это Тамара Сергеевна, увидев, что Электра уходит домой не одна, проследила их до тех скал, через которые когда-то она переходила с нею на закрытый пляж, а со своей любимой.

Она ожидала их до тех пор, пока обе не появились на дороге. По необычайно счастливому лицу девочки, она поняла, что это было любовное свидание. У женщины помутился разум, ревность появилась, как чертик из табакерки, с красным колпаком, длинным носом и с высунутым ехидным языком.

Ее лицо даже подурнело от жестких и безумных мыслей и планов. Она ели взяла себя в руки, и побрела домой, строя планы мести этой малолетней бандитке, крашенной дуре, проститутке и тут она обернулась и посмотрела вокруг, вдруг, кто-то подслушал ее ужасные мысли,

– Господи, прости меня за мою ревность, и за мои глупые мысли, и она набожно перекрестилась, хотя к вере относилась, как и большинство бывших Советских людей нейтрально, то есть вспоминала его только тогда, когда попадала в сложные перипетии.

Женщина неожиданно успокоилась, точно обращение к богу принесло ей облегчение, злость прошла, и она пошла домой, решив побороться за свое счастье.

ома ее ждал муж, которого она глубоко уважала, и по-своему любила, но после того, как встретила золотую рыбку, мужчины ее не интересовали.

Зато дочку она обожала бесконечно, Олечке она многое разрешала, но девочка от этого не испортилась, и была все такая же добрая, ласковая и простая. Ей было четыре годика, когда она увидела Эллю, и как ни странно запомнила ее, и она с удовольствием вспоминала с мамой эту девочку.

Наутро погода в городе неожиданно изменилась, она напомнила жителям городка, что они живут не в тропиках, а просто на юге России. Мерзкий, холодный ветер с севера принес серые скучные тучи, солнышко скрылось за них, устыдившись смотреть на такую скучную, несчастную жизнь в городе.

Из туч посыпались мелкие дождинки, которых не было видно, но их было так много, что образовались лужи, и потекли небольшими грязными потоками в море. От такого дождя зонтик не спасает, потому что мелкие дождинки, превращаясь в холодную влагу, окутывали всего человека с головы до ног.

Жители средней полосы России, Москвы знают эту противную погоду и стараются не выходить на улицу, даже на работу.

В такую мерзкую погоду в голову приходят такие же мерзкие и скучные мысли о смерти, самоубийстве или убийстве. Не знаю, есть ли статистика, в какую погоду больше всего самоубийств и немотивированных убийств, но думаю именно в такую погоду их больше всего.

Вот в такую погоду Электра собралась в первый раз, в свой первый класс 8б на свой первый урок. Когда она вышла за порог своего дома, неожиданно солнышко вышло наружу и засияло в лужах всеми цветами радуги, и сопровождало ее до самого порога школы.

Что дало неопровержимые доказательства пожилым кумушкам говорить, что, как они и говорили, золотая рыбка есть дочка ведьмы и морского дьявола. А тут еще, как назло, когда она вошла в школу, солнышко тут же опять спряталось за тучу, и заморосил дождик.

За столом дежурной сидела та самая техничка, которая намедни встретила Электру и разговаривала с такой же пожилой женщиной, уборщицей.

Увидев, что солнышко опять ушло за тучу, она сказала своей подружке,

– Вот увидишь, сейчас войдет та рыжая ведьма, которая была вчера, и вправду по коридору в сторону лестницы прошло рыжее чудо, почти, совсем сухая,

– Вот видишь все пришли мокрые и злые, даже директор впервые сделал мне замечание, а она прямо, как фря чистенькая и сухая, ее приезд к нам, это зловещее знамение нашему городку, эта ведьма принесет нам несчастье,

– Да ладно тебе, я хорошо ее знаю, она внучка того старого грека, который держит кофейню на Морской улице. Очень приличный человек, и девочка тоже такая же ее весь портовый городок знает, так и прозвали золотой рыбкой.

Девушка проходила мимо школьников, мальчиков и девочек от первого класса до 11, которым показалось, что мимо них идет солнышко, которое не только освещает, но и согревает их.

Когда она вошла в учительскую, там уже пахло ссорой, мерзкая погода действовала на учителей, как горящий фитиль в старых круглых пушечных ядрах, казалось, что вот-вот он запалит порох злопамятства и обид, и он взорвется, сжигая всех несправедливым огнем упреков.

Она, конечно, ничего этого не заметила, и фитиль потух сам по себе от одного только вида ее веселой красивой мордашки, а когда она заговорила, рассказывая, какая удивительная погода стоит в городе, и, как она напоминает ей осенний день в Москве.

Ее дин, дин, дин, ввел в транс и в хорошее настроение всех учителей и даже вошедших в учительскую сорвать на ком-то свое плохое настроение, директора и завуча. Все стояли раскрыв рот, и слушали этот удивительный голосок, и боялись только одного, что он замолкнет и маленькое солнышко уйдет из их душ.

Но тут раздался звонок, и Элля, сказав что-то такое забавное, вроде, я пошла в море, вышла из комнаты. Учителя обалдело поглядели ей вслед и тоже стали выходить на свои уроки.

Она оробело, постояла около 8б, класса, но тут подошел директор Василий Артемович и сказал Элле,

– Пойдем девочка, я представлю тебя классу, они вошли и двадцать пар глаз уставились на свою будущую наставницу, и только в одних черных глазах она смогла прочесть безграничную любовь и преданность, это, конечно, была Ирина.

В других глазах она прочла любопытство, страх, интерес, веселость, насмешку и равнодушие, которое она терпеть не могла.

Директор представил классу новую учительницу, и сказал заодно, что Электра Алексеевна Сафонова будет также классной руководительницей 8б класса, и вышел из класса.

Электра осталась один на один с классом. Ученики смотрели на нее и молчали, с интересом ожидая, как новая учительница начнет урок.

Конечно, Электра открыла журнал и стала знакомиться с детьми, и тут же похвасталась, я запоминаю фамилии, цифры, стихотворения моментально, так называйте свои фамилии и имена, я буду их отмечать в журнале.

Когда, она отметила присутствующих в классе, она неожиданно стала показывать на учеников, и называть их имена и фамилии, что привело класс в восхищение. Электра провела свой урок весело и даже забавно.

Когда она рассказывала о довольно большом писателе России Гончарове, с которого начинался учебный год в восьмом классе, она легко вспоминала все нужные даты и цитаты из его произведений, обо всех его человеческих качествах, а к концу испуганно смотря на учеников, сказала,

– Но вообще-то, я его произведения как-то не очень хорошо воспринимаю, вот лично я не могла бы, как сказано в этой книге, сидеть на диване и ничего не делать, я бы умерла от скуки, но написано, конечно, это произведение прекрасно, мне кажется, что даже его слог какой-то тягучий и ленивый, правда же?

Класс молчал и уже все без исключения мальчики и девочки смотрели на нее с обожанием. Так начался ее первый день в школе. Через некоторое время в тех классах, где она преподавала литературу, этот предмет стал любимым для всех ее учеников.

Электра не любила, когда на ее уроках стояла гробовая тишина. Она ужасно обижалась за это на учеников, и считала, что они ее не любят, поняв это, дети с удовольствием спорили с учительницей, которая, иногда не находя аргументов в защиту своей концепции, говорила, нет, я права потому что, потому что я учительница.

На ее уроках всегда стоял шум, гам, смех и напряженная тишина, когда она что-то говорила, удивительно, но ее колокольчик помогал ученикам запомнить все, что сказал преподаватель.

Конечно, Электра Алексеевна стала любимой учительницей, и про нее дети сочиняли много анекдотов и рассказывали забавные случаи, происшедших с нею.

Например, такой забавный случай. Она почему-то не могла поставить ученикам двойки и даже тройки, и всегда ставила в журнал оценку не меньше, чем четыре. Однажды она вызвала одного оболтуса, который действительно ничего не знал, и не мог внятно что-нибудь рассказать.

И как наше солнышко, как ее стали называть ребята, не пыталась что-нибудь у него выведать, он молчал, как партизан.

Наконец, Электре надоело заставлять его что-нибудь сказать, она взяла журнал и поставила ему отметку, которую и выставила и в дневнике, а потом долго объясняла классу, что она не могла поставить ему хорошую оценку, так как этот ученик ничего не знает.

Вдруг раздался веселый смех этого дылды, он раскрыл дневник и увидел жирную тройку, он показал ее классу, и класс весело расхохотался.

Дня через три, когда Электра сидела у себя в светелке на втором этаже и проверяла школьные сочинения, стараясь незаметно исправить простыми чернилами ошибки у учеников, она неожиданно услышала чихание за окном. Женщина открыла его и увидела, что у дерева, росшего у окна, стояла мокрая от пронзительно холодного ветра и осеннего дождика Ирина и сморкалась в платок.

Она пожалела ее и позвала из окна,

– Ира лез сюда, а то ты простудишься, Ира не заставила себя ждать, она залезла по дереву до окна, влезла в него, и предстала перед учительницей жалким мокрым кутенком.

Электра пожалела ее и повела в ванную, где раздела ее и помыла в горячей воде, потом взяла большое полотенце и вытерла ее досуха, и легко подняв ее, понесла в свою комнату и уложила на свою кровать, а сама вновь стала проверять тетрадки,

– Электра Алексеевна, подойдите ко мне, пожалуйста? Жалобно попросила Ира. Электра подошла к ней, посмотрела на обнаженное худенькое тело девочки и пожалела ее, быстро скинула одежду, выключила свет и прилегла к девочке.

Кровать была узкая, и Ира легла на тело Электры. Ее точно прорвало, она, страстно поцеловав женщину в губы, стала ласкать руками и всем своим телом это удивительное стройное, мягкое и прекрасное тело.

Электра ей не помогала, но и не мешала, ей было жалко девочку, да и воспоминания о своей первой любви, и о своих страданиях, когда она внезапно кончилась, мешало женщине оттолкнуть девочку.

Электра машинально гладила Иринину спину, но мысли ее были далеко, она думала о своем первом и последнем мужчине, и Электра, несмотря на ласки девочки, молила всевышнего о том, чтобы он вернул ей его, каким бы он не был.

Через некоторое время Ирина, устав от ласк, и от напряжения всех своих нервов, внезапно заснула. Электра встала, закрыла девочку одеялом и села за стол, чтобы докончить свое дело. Ранним утром она разбудила Иру, отдала ей сухое белье и платье, и проводила ее до двери.

Ира ушла от своей милой, как из рая в холодную действительность, она пробежала по переулкам, почти до самого верха горы к своему домику, который стоял почти на самой вершине, и тоже был окружен красивым яблоневым садом, была и хурма, и вишня и большие темно-синие сливы.

Основную часть этого сада занимал прекрасный цветник – с розами различных расцветок, гладиолусами, пионами, ирисами, целая грядку занимали анютины глазки и львиный зев. Ирина подошла к двери своего дома, своим ключом открыла ее и прошла в свою комнату. Она, не раздеваясь, легла на кровать и молниеносно заснула.

Через два часа будильник разбудил ее, требуя, чтобы она быстрее вставала, мылась, завтракала и шла в школу, что и девочка проделала машинально, вспоминая ласковое, мягкое тело своей любви.

Погода никак не хотела меняться, серые тучи не уходили из города, правда дождя не было, хотя стояла непривычная для южан холодина. В школе Ира узнала, что ее вызвала завуч Тамара Сергеевна к себе в кабинет. Ира заметила, что Тамара Сергеевна смотрит на Электру влюбленными глазами, и поняла, что ей сейчас придется туго.

Тамара Сергеевна действительно была зла, но не на девочку, а на саму себя, как она могла даже подумать плохо об Ире, когда она сама сошла с ума когда-то, когда забыв о совести, склонила еще неокрепшую душу девочки, к любви, правда она никогда не раскаивалась в этом, и в данный момент не склонна к этому.

Если бы те мгновения повторились, она бы не задумываясь, сделала все, что тогда случилось, чтобы пережить те прекрасные моменты в их любви.

В дверь постучали, и она разрешила войти Ире в свой кабинет, и, показав на стул против себя, сказала,

– Садись девочка, как ты понимаешь нам надо поговорить.

Я знаю, что ты влюбилась в Электру, ее нельзя не любить, я сама любила и люблю ее, поэтому я хочу, чтобы ты поняла, я не буду стоять между вами, хотя буду стараться встречаться с ней, когда это будет возможно.

Она мне рассказала о своей любви к мужчине, к своему мужу, говорила она с таким чувством, что я поняла, Электра кроме него уже никого не полюбит, но у нее есть одна слабость, она с детства была очень жалостливая, ты, конечно, слышала о борьбе Элли с рыбаками.

Электра жалела всех, и сейчас я поняла, что она стала встречаться со мной из жалости ко мне, к моему душевному состоянию, я несколько раз падала в обморок при виде ее, а потом она тягу к телесным объятиям приняла за любовь.

Ира, если ты не хочешь стать ей в тягость не рвись к телесной любви с нею, она после того, как из жалости будет уступать тебе, будет страдать от своей измены своему мужчине.

Тамара посмотрела на Иру, и увидела, что та горько плачет,

– Что с тобой, Ирочка?

– Ах, Тамара Сергеевна, я это поняла, когда она меня оттолкнула от себя, сказав, что она любит своего мужа, но увидев слезы у меня на глазах, тут же обняла мои плечи и поцеловала меня в губы.

Но, но я уже не могу жить без ее объятий и поцелуев. Я готова, как нищая стоять перед ней на коленях и вымаливать хоть толику ласки.

Тамара Сергеевна, вы очень сильная раз не хотите пользоваться ее жалостью, а я вот не могу так, мне кажется, что без нее я, как без воды цветок, увяну и умру,

– Успокойся девочка, я никогда не верила в бога, но встреча с Электрой заставляла меня все чаще обращать свои молитвы к нему и они неожиданно для меня исцеляли мою израненную душу.

Я думаю, что нам надо отдаться на его милость, жизнь сама подскажет, как нам быть дальше, а пока пусть все идет своим чередом.

осле этого разговора Ирина стала сдерживать свои чувства, хотя, несмотря на непогоду, сопровождала Электру по всему городку.

Электра звала своих подруг в кофейню дедушки и они, сидя возле большого окна, смотрели на море, и разговаривали обо всем на свете, вернее говорила Элля, а подруги, слушая ее дин, дин, наслаждались этим колокольчиком, и жизнь им казалась раем.

Иногда Тамара Петровна приводила своих подруг к себе домой, где все, начиная от Ольги и хозяина дома, кончая собакой и золотыми рыбками в аквариуме, которые признали Эллю своей, восторженно принимали гостей, выпивали немного прекрасной вишневой настойки и согревали свои души байками капитана о дальних плаваниях на больших теплоходах по морям и океанам.

Слушатели старались даже не улыбаться таким рассказам, так знали, что это несбывшиеся мечты старого моряка.

Несколько раз Электра в особенно холодные вечера с порывистым и злым ветром просила Иру придти к ней попозднее к ее окошку, и Ира, как и в первый раз, приходила к своему знакомому дереву, залезала по нему к окошку, и стучала в стекло. Электра открывала его, и девочка попадала в волшебные объятья своей любимой. Они быстро раздевались и ложились в постель, согреваясь своими теплыми телами.

Как и в первый раз, Электра только отдавалась ласкам Ирины, но душой она была где-то далеко.

Иногда погода доводила Тамару Сергеевну и Ирину до того, что они, забывшись, злобно ругались друг с другом, доводя бедную и добрую Электру до слез. Увидя ее слезы, они тут же прерывали свою ругань, и сообща старались успокоить девушку добрыми словами.

Так продолжалась почти месяц, когда неожиданно дунул веселый и добрый ветер с моря, разогнал серые тучи, освободил солнышко из плена, и оно засияло над городком веселым и теплым огнем.

Весь город вышел на улицу, и жители подставляли себя под ласковые лучи солнца, вскоре городские пляжи городка вновь стали не видны от распростертых тел. Рядом с городом, примерно за тридцать километров располагался небольшой санаторий, который за сентябрь не получил ни одного рубля. В море вышли рыбацкие траулеры и уплыли куда-то за горизонт.

Все радовались приходу солнышка, и только любимица города Электра, вдруг изменилась, она стала беспокойной, ее голос стал приглушенным.

Она точно чего-то ждала, после занятий уплывала на маяк к своему другу деду Степану и к друзьям дельфинам, но и там она подолгу вглядывалась в морскую даль, стараясь что-то, известное только ей высмотреть, наверное, как у Лермонтова одинокий парус, который отыскал бы ее в этом прекрасном и затерянном мире, где она поджидала свое счастье.

30 сентября в субботу в порту на месте швартовки большегрузных судов, собралась большая толпа встречающих людей. Утром к 8 часам утра в порт должен был придти небольшой теплоход, который должен был привезти новую партию отдыхающих в санаторий. Он приходил раз в месяц, но на этот раз его ждали с большим нетерпением, значит, вновь начнется веселая жизнь.

Народ собрался с раннего утра и с нетерпение ожидали появление теплохода, и, наконец, на горизонте появился дым из корабельных труб, потом появились сами трубы, потом пароход и через некоторое время, ровно в 8 часов утра пароход под гордым названием Севастополь причалил к берегу порта Феоктисии.

Электра не пошла в порт, а решила посмотреть вместе со своими подругами на приход парохода около дедушкиной кофейни, где они стояли на пригорке, с которого был виден акватория порта и часть моря до маяка.

Сошло не очень много народу, всего около тридцати человек, почти, все двинулись к остановке автобуса, чтобы сесть в него и уехать в санаторий. И только один высокий бородатый мужчина с ребенком на руках отстал от толпы и осмотрел городок, расположенный на склоне, и среди множества зевак заметил кого-то и спокойно зашагал по единственной дороге в сторону пригорка, где находилась кофейня.

Ирина и Тамара Петровна с удивлением посмотрели на Электру, которая, побелев, как робот двинулась навстречу к этому бородачу.

Они шли, не замечая никого вокруг себя, и. наконец, сошлись, почти на середине дороги, мужчина отпустил девочку на землю, и улыбнулся девушке.

– Георгий, ты подлец, и негодяй, ты меня бросил, и я тебя ненавижу, прокричала Электра, и бросилась в объятья этого бородача. Поцелуй был долгий, и девочка стала дергать мужчину за штанину,

– Папа, папа кто эта плохая тетенька?

– Папа? Да ты женился? А как же я?

– Да, это моя дочка, но я не женат, и матери моего ребенка нет в живых.

Если ты меня простишь, то я тебе все расскажу,

– Хорошо пойдем ко мне, и там ты все расскажешь. Они поднялись к кофейне, им навстречу спускались Тамара Сергеевна и Ирина.

Поравнявшись с ними, Электра представила им мужчину,

– Вот этот негодяй мой муж, а девочка его дочь.

Мужчина ласково улыбнулся подругам Электры и, подав им руку, представился,

– Георгий, Георгий.

Электра рванула мужа за рукав и, почти, насильно потянула его к кофейне, увидев оторопевшего деда, сказала ему,

– Деда, это мой муж, я тебе потом все расскажу, и потащила Георгия с ребенком в свою светелку.

У девочки слипались глаза, она всю ночь вместе с папой рассматривала вначале пейзаж за окном вагона, а потом ночное море, в котором отражалось черное небо с множеством звезд и круглой луной, которые колыхались вместе с небольшими волнами.

Она уселась на коленях у отца и быстро заснула,

– Георгий, давай я ее уложу в той комнатке, она показала на дверь ведущей в соседнюю комнату, там есть диван,

– Нет, я сам, и, взяв девочку на руки, он отнес ее в комнатку. Электра принесла матрас и две простыни, одной простыней она покрыла матрас, положенный на диван, Георгий осторожно раздел девочку и уложил ее на простыню, а другой простыней накрыл ее. Девочка не проснулась, а так как было очень жарко, девочка тут же скинула простыню с себя.

Электра повела Георгия в большую комнату, и усадила его за стол, убрав с него тетрадки,

– Георгий ты меня любишь?

– Да! Ответил Георгий,

– Ты не уйдешь больше от меня,

– Нет! Также твердо ответил муж,

– Тогда пошли туда, и Электра показала на свою кровать,

– Пошли.

И они подойдя к кровати, быстро скинули с себя одежду и, обнявшись, бросились на кровать. Она от такого нахальства даже резко взвизгнула, а потом заскрипела под тяжестью двух тел.

Прелюдий не было, Георгий с помощью Электры вошел в нее, и они занялись древней, как жизнь делом, которое поддерживает жизнь на земле, как сухой хворост костер. Страсть заставляла их ускорять свои движения, а сладость от них стонать и вскрикивать от наслаждения.

Эти стоны и вскрики слышали стоявшие внизу под окном женщина и девочка, влюбленные в Электру. Немного послушав эту музыку, они не сговариваясь, пошли к пригорку и смотрели на сияющее море.

Тамара Сергеевна, вдруг сказала,

– Что же Ирина, раз мы ее любим, так порадуемся ее счастью. Пойдем по домам, думаю завтра, они пойдут на море, и там мы увидим их, и Электра нам все расскажет. Они молча разошлись и Ирина, спотыкаясь, машинально шла домой, и слезы сами собой лились из ее глаз.

Георгий и Электра, не замечая времени, забыв о стыде и о приличиях, ласкали и любили друг друга, и только когда солнышко уже перебралось ближе к горизонту, они горячие и потные, замерли, когда услышали осторожный стук в дверь, вошел Андрей Соломонович и, стараясь не смотреть на свою внучку и неизвестного мужчину, которые от стыда закрылись простыней, поставил на стол поднос с бутербродами, две кофейные чашки и красивый расписной кофейник,

– Детки, покушайте бутерброды с колбаской, и попейте лучший в Причерноморье кофе, между прочим, детки уже пошел третий час дня, и вы вот уже четвертый час смущаете природу за окном, он засмеялся и вышел.

Георгий вскочил с кровати и быстро надел трусы,

– Электра, где ванная, ты меня когда-нибудь с ума сведешь,

– Ага, ты еще не сошел с ума, иди сюда негодяй, я сделаю из тебя сумасшедшим, но увидев нешуточный испуг в глазах Георгия, рассмеялась и сказала, а у нас нет ванной, но во дворе есть душ, из которого льет морская вода.

Георгий плюнул и побежал на двор, встал под душ, только он успел помыть голову, как дверь открылась и вошла голая Электра с мылом и мочалкой, повернись, я тебе помою спинку. В общем, они еще пол часа мыли друг друга, и наконец, вышли из кабины, довольные и счастливые.

Возле кабины лежали аккуратно разложенные их одежда, а недалеко от кабинки на деревянном столе стоял все тот же поднос с бутербродами и кофейник с дымящим кофе, только прибавился большая тарелка с фруктами и виноградом.

Супруги оделись и сели за стол, Георгий сказал, что пойдет, проверит, что с дочкой и вскоре вернулся,

– Все в порядке, дорогая, спит, как сурок, вот что Электра за кофе я тебе расскажу все, что произошло за эти 4 года,

– А я не хочу этого знать, я поняла, что ты меня любишь, а это для меня главное,

– Ну, хорошо тогда я тебе ничего не скажу,

– Как это не скажешь, да я убью тебя, негодяй, подлец, бросил меня, четыре года не появлялся, а теперь приехал, еще более красивый и опасный, привез девочку, похожую на египтянку, и не хочешь мне ничего объяснить,

– Дурочка, ты только что не хотела ничего знать,

– Да, я поняла, что ты меня любишь все так же, как прежде, но я сгораю от любопытства,

– Хорошо, слушай, ты, наверное, поняла, что я разведчик,

– Конечно, задрав носик, заявила Элля, ты шпион, или разведчик, или шпион, ой я запуталась,

– Дурочка, шпион, это значит их разведчик,

– Ага, это значит, что ты наш шпион вот и все,

– Господи, какая разница, называй меня, как хочешь, рассмеялся Георгий, ну ладно я продолжаю.

Я работал, почти по всем Европейским странам, а когда мне исполнилось 34 года, меня перевели в аналитический отдел разведки, вот тогда мы с тобой и встретились, не буду много говорить, но работая над некими документами, я выявил некоторые недочеты в нашем отделе, и показал эти документы нашему руководителю.

Как-то после этого меня вызвал начальник отдела и сказал мне, что мой друг, который частенько выполнял деликатные поручения, возил в арабские страны большие суммы денег для подкупа государственных деятелей, заболел.

Поэтому он хочет, чтобы я выполнил очень деликатное поручение и отвез бы большую сумму денег для одного из чиновников небольшого арабского государства, находящегося недалеко от Афганистана.

Я никогда не соглашался на такую работу, тем более, я плохо знал афганский язык, на котором говорили народы этой страны.

Я отказался, так как считал подкупы одного клана против другого грязным и подлым делом, но начальник настаивал, и он пригрозил мне лишением звания, и полной отставки с мизерной пенсией, я все равно не соглашался.

В это время позвонил мой друг и очень меня просил помочь ему, он оказывается, все уже подготовил для этого дела, кого надо предупредил, кого надо подкупил, уже были заготовлены документы, и вот тут он очень серьезно заболел,

– Георгий тебе ничего, практически не надо делать, ты едешь под видом работника посольства, чтобы тебя беспрепятственно пропустили через границу, мои люди уже предупреждены, передвигаться ты будешь на простых Жигулях, который будет оборудован так, что никто не догадается, где спрятаны деньги, пересечешь границу этой страны с Афганистаном.

По приезде в столицу государства и по адресу, которым мы тебя снабдим, отдашь деньги тому самому чиновнику, после чего будешь свободным.

Я, не выдержав двойного натиска, согласился, но что-то мне не давало покоя, и я выехал на этих Жигулях на три дня пораньше, пропетляв немного по Афганистану, пересек границу не в том месте, где было задумано, и переложив деньги в большой саквояж, свернул на горную дорогу, и спрятал этот саквояж в небольшой норке в скале.

Через некоторое время я вернулся к развилке и поехал уже по той дороге, которая была указана по карте моего друга.

По приезде в столицу, я даже не успел найти адрес, которым меня снабдили в разведке, как был арестован, наверное, целой ротой стражников, который сопроводили меня в местную тюрьму.

Через два дня меня вызвали на допрос, и какой-то крупный чиновник стал требовать от меня деньги. Он пригрозил мне, что изуродует меня так, что меня родная мама не узнает, либо будет из моей кожи вырезать ремни, все это он говорил мне через молоденькую и миловидную переводчицу, которая краснела после каждого злобного выкрика этого типа.

Я ему ответил, что ж возможно боль и поможет ему развязать мне язык, но я отдал деньги одному человеку заграницей, который отдаст деньги только мне, если, конечно, узнает.

Чиновник понял, что заграницей ему не удастся показать свою власть или придется делиться с другими властными типами, что ему не улыбалось. Он ушел, грозя мне, что если я не сознаюсь, то мне не жить.

На следующий день пришел мой друг и стал упрашивать меня показать, где спрятаны деньги, и тогда часть этих денег будут моими. Я ответил, что может быть, скажу ему, где деньги, если он все мне расскажет.

Решив, что я запал на деньги, он все мне выложил, что они со своим хозяином уже дважды проделывали этот трюк, посылали кого-нибудь с деньгами к этому чиновнику, тот его арестовывал, а деньги делили на троих, больше всего этому бонзе, а остальную часть они делили с начальством, как говорится, по чину. Ты докопался до каких-то делишек начальника, и мы решили разом убить двух зайцев, перевести деньги и уничтожить тебя, с курьерами здесь не церемонились.

Я сказал, что подумаю, и он мне дал три дня на раздумье.

Я понимал, что из камеры не убежишь, и решил, что смогу справится с охранником, а я хорошо запомнил дорогу к моей камере, но вечером неожиданно дверь камеры открылась, и ко мне вошли та милая переводчица, что была у меня утром, а с нею стражник с ключами.

Девушка сказала, чтобы я его ударил так, что бы у него был сильный синяк, и он бы потерял сознание, что я и сделал. Мой удар был достаточно силен, настолько, чтобы охранник получил великолепный синяк и вырубился на некоторое время, не потерпев никаких дальнейших последствий, потом она велела снять с него обмундирование и одеть на себя, что я и сделал.

Я забрал у него ключи, и мы с девушкой вышли из камеры, а потом вместе с ней прошли по коридору, я открывал двери и, наконец, мы вышли наружу.

Не успели мы выйти за ворота, когда в тюрьме началась тревога, мы с девушкой побежали к стоящей невдалеке машине, раздались выстрелы, мы добрались до нее, слыша, как свистят пули, передняя и задняя дверь были открыты, девушка села за руль, а я полез на заднее сидение и тут почувствовал, как в мою лодыжку впилась пуля.

Все-таки я забрался в машину, и ненадолго потерял сознание, сколько мы мчались, я не знаю, но потом мы пересели в другую машину и через некоторое время мы с трудом двигались по горной дороге, и. наконец, машина подъехала к большому дому похожему на замок.

Она провела меня в дом, в одной из комнат стояла кровать, она уложила меня на нее, и помогла меня перевязать ногу, я разделся и провалился в темноту.

Как эта хрупкая девушка со мной справлялась, я не знаю, а она еще успевала ездить на работу к своему отцу, это и был тот самый чиновник, который меня допрашивал, он так боялся, что кто-нибудь узнает о деньгах, что заставлял дочку, которая кода-то училась в Москве, переводить с Русского языка.

Когда я очнулся, то увидел, что рядом со мной лежит эта девушка. Увидев, что я проснулся, она вскочила и, как была в одной рубашке куда-то побежала, потом вернулась со столиком на колесиках и привезла много еды, и мы с ней вместе много чего съели.

После чего она отвела меня в туалет, а потом повела в ванную.

Я помылся, она мне перевязала ногу и помогла одеть на себя махровый халат, потом отвела меня опять на широкую кровать, помогла мне лечь, и извини меня дорогая, девушка легла рядом со мной.

Мы с нею познакомились, она сказала, что ее зовут Айша, и что она дочь одного из заместителей министра внутренних дел, но, несмотря на должность он являлся одним из самых могущественных деятелей страны.

Вначале он действительно был очень решительно настроен, принять помощь от России, и даже хотел устранить вождя нашей страны, который конечно был проамериканских убеждений, но для этого надо было набрать помощников, подкупить чиновников, и. наконец, закупить оружие, поэтому Русские решили доставить ему деньги в нужном количестве.

Но, как говорится жадность его подвела и он сговорившись с вашим начальством, все доставленные деньги, поделившись с курьером и с кем-то еще, забирал себе.

Недавно прилетел Русский, который доставлял деньги и сказал, что они пришлют человека с деньгами, которого надо устранить.

Все, что произошло дальше, ты знаешь. Я назвал свое имя, и в благодарность за то, что она спасла мне жизнь, рискуя своей жизнью, стал ее любовником.

Девочка, ты можешь сейчас же послать меня куда подальше, и я уйду, но знай, что я тебя никогда не забывал и любил, и люблю все также, а с ней я жил только из жалости и благодарности.

Я рассказал ей о тебе, и она обещала отпустить меня домой, когда обо мне все забудут, но в данный момент за мной началась настоящая охота. Через девять месяцев родилась девочка, мы назвали ее Гюльнара.

А еще через полгода она мне сообщила, что меня уже не ищут, и я могу идти домой, и при этом у нее был такой жалкий вид и заплаканное лицо, что я хотел отказаться, но любовь к тебе была сильнее.

Я все-таки спустился с горы, и в одном из укрытий сел в автомобиль, купленный ею, и, не уехал, мне стало жалко Айшу, и шестимесячную Гюльнару, которая привязалась ко мне и не сходила с моих рук.

Я вернулся к ним, и стал жить с ними. За это время я изучил все проходы и выходы к нашему замку, помогал Айше, как мог с Русским языком, вот тогда-то Гюльнара незаметно и научилась говорить по-русски.

На четвертом году нашей совместной жизни, примерно полгода назад, она неожиданно примчалась домой и велела нам с Гюльнар собираться, ее служанка случайно подслушала разговор отца и того Русского, который узнал, где ты находишься.

Мы уже собрались и хотели сесть в машину, когда увидели, что по дороге наверх шло несколько грузовых машин, и даже небольшая танкетка.

Айша побежала в замок, открыла какую-то кладовую, в которой находилось полно оружия, в том числе и гранатометы.

Мы с нею вооружились, девочку она спрятала в одном закрытом помещении, и мы вернулись назад к бойницам.

Замок видать был сделан каким-то военачальником, он очень хорошо был защищен. Девушка стреляла очень метко, я тоже был обучен снайперскому делу, да еще имея на руках гранатометы, мы бы продержались довольно долго, если бы не американская танкетка, которую военные после тяжелых усилий, чуть ли не на руках пронесли до площадки перед домом.

Она открыла огонь мощными ракетными снарядами типа град по замку, все вокруг заполыхало и стало рушиться. Вдруг, я услышал громкий вскрик и увидел, что осколок от снаряда попал в живот Айши, и она упала на землю, я бросился к ней, как мог, перевязал рану и, оттащив ее в укрытие, стал отстреливаться от нападающих гранатометом.

Наступило затишье, и Айша позвала меня к себе,

– Все, милый, сказала Айша, попытайся вместе с Гюльнарой выбраться из замка, я тебе, как могу, помогу, я еще могу ходить.

кладовой с оружием я увидел длинную и толстую веревку, взял ее и мы вышли на заднюю стену замка, я завязал один конец веревки к специальному кольцу, а другой сбросил вниз, и он упал на камни небольшого уступа.

Айша привязала веревкой девочку мне на спину, та обхватила меня за плечи, и я стал осторожно спускаться вниз, достигнув уступа, я дернул за веревку, чтобы Айша начала спускаться, неожиданно к ногам упал другой конец веревки, я посмотрел наверх.

Айша помахала мне рукой и исчезла, а потом ее голова появилась вновь и она сбросила нам какой-то сверток, когда я развернул его, там оказалась одежда дервиша, парик, искусственная борода и большой кошель с деньгами, и Айша исчезла.

Мы с дочкой вновь услышали выстрелы, и пока спускались по горной тропинке вниз к подошве горы, мы еще долго слышали выстрелы.

Я переоделся дервишем, и мы с дочкой пошли в сторону Мекки, как бы совершая хадж на святые места.

Конечно, я завернул в то место, где спрятал деньги, переложил их в котомку, перебросил ее через плечо и мы зашагали с дочкой вперед вначале в Исламабад, там у меня были настоящие друзья, которые помогли мне перебраться в Кабул, оттуда уже на самолете мы долетели до Москвы.

Так месяц назад я оказался в нашей квартире, а тебя не было. Месяц ушел на отчеты, конечно, я добрался до вышестоящих начальников, и передал им деньги, а также аудиокассету, в которой мой друг уговаривал меня сдать им деньги.

Потом я написал рапорт об уходе на пенсию, меня отпустили, а за то, что я принес назад деньги, их посчитали, как клад и выдали мне 25% от них, но я отказался от этих нечистых денег так, что я совершенно безработный, без квартиры и без денег.

Он взглянул на Электру, которая безутешно плакала,

– Ты чего дорогая слезки льешь? Все же кончилось хорошо,

– Нет мне Айшу жалко, она так тебя любила, что пожертвовала собой,

– Да, вот это история, вдруг, они услышали голос дедушки Электры, Андрея Соломоновича, который сидел рядом с Гюльнарой на руках,

– Ах, дедушка, ты все слышал?

– Да так получилось, девочка проснулась, пошла по дому и наткнулась на меня, мы с ней пошли сюда к вам, и я все слышал, услышал даже то, что этот здоровый мужчина безработный,

– Да, дедушка теперь вся забота о семье ложится на мои хрупкие плечи. Все засмеялись, а дедушка неожиданно заявил,

– Я бы мог трудоустроить его, но мое маленькое кафе, уже и так дышит на ладан, в день заходят два-три старых друга, прибыли никакой, если бы были деньги, то рядом с кафе можно было бы построить ресторан, чтобы отдыхающие могли зайти, хорошо поесть, выпить мое кофе и отдохнуть,

– Дедушка, я, кажется, знаю, где найти деньги, так что не беспокойся, Гюльнар, Жора, пойдемте на пляж к морю искупаемся, и я тебе расскажу свой план, и Георгий, взяв девочку на руки, пошел за решительно шагавшей впереди них Электрой.

Вскоре они пришли на небольшой пляж, где купались и загорали только горожане, дело шло к вечеру, и на пляж пришло много народу, хотя он, как и повсюду состоял из мелкой морской гальки,

– Ой, а мы не захватили одеяло, загорать будет плохо, Георгий пойдем со мной в одно место, где пляж совсем маленький и состоит из чистого и легкого песка, только вот Гюльнару придется нести по горной тропинке, давай я понесу ее, я знаешь какая сильная могу проплыть вон до того маяка и обратно,

– Дурочка, мы с Гюльнар целый месяц ходили по горным тропинкам, и она выдерживала большие расстояния, ни разу не заплакав, Электра повела мужа с девочкой только ей известной тропкой через, казалось неприступную скалистую гряду.

Гюльнар пересела на спину отца и крепко обхватила его руками и ногами, но через некоторое время скалы расступились и они попали в райское место, где на желтый песок ложились ласковые волны.

Неожиданно они увидели, что на пляже загорали еще два человека, женщина и девочка, это были Тамара Сергеевна и Ира, казалось, они очень обрадовались своим друзьям, но радовалась только Тамара Сергеевна, а Георгий заметил, как Ира посмотрела на него, как чекист на врага народа, была бы ее воля, она бы ему показала, как воровать чужую любовь.

Тамара тут же указала пришедшим местечко на одеяле, которое было постелено на песке, и все они удобно расселись.

Электра прислонилась к мужу, и то и дело пыталась его поцеловать, но попадала все время то в щеку мужа, то в лоб, то в шею, и только никак не могла попасть в губы этого несносного мужчины.

Тамара Сергеевна нисколько не расстраивалась этим играм, и радовалась счастью своей дорогой девочки, а вот Ирина сходила с ума от этих любовных ласк, и слезы потекли по ее щекам, она отвернулась, чтобы никто не видел их.

Заметил только один Георгий, он, как разведчик, замечал все, и понимал, что творится с этой девочкой, ему, вдруг, стало холодно и одиноко, когда он заглянул в ее душу, и ему не захотелось жить, как не хотелось жить Ирине при виде счастья своей любимой с другим человеком.

Тамара Сергеевна и Электра, прихватив, упирающуюся Гюльнару, побежали к морю.

Они подвели девочку к нему, и отпустили ее, увидев, как на нее идет страшная для трехлетнего ребенка волна, она заковыляла от нее, но волна, не докатившись до девочки, замерла и пошла обратно. Гюльнара захотелось догнать ее, и она пошла за нею, но тут за ушедшей волной вышла на берег другая такая же волна, девочка в страхе побежала от нее, но не успела и волна, как котенок облизала ее ножки.

Девочка пришла в восторг и стала играть с волнами, она гонялась за ними, и убегала от них, и волны с удовольствием играли с ней.

Электра смотрела на это чудо, и впервые она почувствовала материнское волнение и любовь к девочке, которая у нее только, что возникла.

Ни она, ни Тамара Сергеевна не заметили, как отрешенная от жизни Ирина пошла к скале, выдвинутой другой, отвесной стороной в море.

Она стала карабкаться по скале все выше и выше, и тут все видевший Георгий понял, что это девочка хочет попрощаться с жизнью навеки. Он позвал женщин, попросил учительницу побыть с Гюльнарой, и повел свою жену в сторону скалы, объяснив ей, что Ирина хочет умереть.

Электра сразу же поверила ему, и повела его наверх на вершину скалы еле заметной тропинкой, они спешили наверх, боясь опоздать.

Ирина добралась до вершины, и стала смотреть на море, неожиданно появился ветер, и море стало наливаться силой, волны поднимались вверх все выше и выше, ветер срывал с них верхушки, и появились белые буруны.

Волны с силой ударялись о скалу и рассыпались на мелкие брызги от удара. В маленькой бухте, где находились люди, окруженной скалами, ветра, почти не было слышно, но Тамара Сергеевна отвела девочку подальше от моря на одну из небольших скал.

Ирина рада была, что море разыгралось не на шутку, ей был приятен этот злой ветер, который настроился на ее подавленное состояние, и старался сорвать ее со скалы, она прыгнула с нее и ласточкой, как учила ее Электра, полетела вниз, но ветер помешал ей точно войти в воду, и она сильно ударилась спиной.

Вода не хотела принимать ее и толкала назад в жизнь, но Ирина все-таки добралась до дна, схватила самый тяжелый камень, но никак не могла решиться открыть рот.

Все-таки вода прорвалась внутрь, и она стала терять сознание, как, вдруг увидела, как две фигуры появились рядом с ней, большие и крепкие мужские руки мужчины обняли ее с одной стороны, с другой стороны ее обняла женщина со знакомыми до боли волосами, которые огненной копной шевелились над головой ее любимой.

Она потеряла сознание, а когда открыла глаза, то увидела испуганные глаза Электры и почувствовала впервые в жизни своими губами губы мужчины, которые вдыхали в ее тело жизнь, она лежала на песке, и вокруг нее он был мокрый от вышедшей из нее воды.

Наконец, она совсем пришла в себя, и, сгорая от стыда, хотела убежать от свидетелей ее позора, но ноги не слушались ее и подгибались сами собой.

Электра помогла ей натянуть на мокрые плавки сарафан, и супруги осторожно повели ее через скалы домой.

Наверху их ждала уже Тамара Сергеевна с Гюльнарой, которая лепетала что-то веселое, смешивая русские и арабские слова.

Молча друзья проводили Ирину до дома, и там попрощались с ней. Георгий, прощаясь с Ириной, поцеловал ее в щечку и шепнул ей ласково,

– Девочка хочешь, мы с Гюльнарой уедем отсюда и оставим тебя наедине с Эллей? Но Ирина страстно замотала головой, представив себе, что ее любимая почувствует то же самое, что и она только что.

На следующий день Электра отвела его к тем скалам, за которыми скрывались сокровища. Они поднырнули в отверстие туннеля и выплыли в пещеру, а потом на берегу рассматривали останки кораблей и побывали в трюме оставшегося, почти целым, финикийского корабля.

Он рассмотрел золотые монеты Финикии, которые лежали в амфорах, драгоценности, лежащие в сундуке развалившегося корабля, в общем, золотых монет и драгоценностей хватило бы всей Феоктисии на долгие годы,

– Жора, давай сдадим государству этот клад, и возьмем 25% себе, они не грязные честное слово, это сокровище столько лет обмывалось морем. Георгий весело рассмеялся, и они с Электрой спокойно пошли домой.

На следующий день, они съездили в Краснодар и вернулись с большой экспедицией, которая сумела перебраться на пляж погибших кораблей, там они вначале подобрали все сокровища, и вывезли в Краснодар, а потом целый месяц на этом пляже занимались историки Древней Греции, и нашли даже какие-то грамоты, которые увезли в Москву.

Даже 25% от этого клада были такими большими деньгами, что Электра и Георгий больше половины отдали городу, а также на ремонт и реставрацию древнего маяка.

Ирина неожиданно для себя вновь влюбилась, но на этот раз получилось, как в поговорке из огня да в полымя, то есть влюбилась в Георгия, и опять с несчастным видом ходила вокруг супругов.

амара Сергеевна вместе со своей дочкой Оленькой и мужем часто заходили в гости к Сафоновым.

Однажды Георгий застал свою жену всю в слезах,

– Что с тобой милая? Опять что-нибудь случилось с твоими учениками? Кто-нибудь получил тройку?

– Нет, и Электра бросилась в объятья мужа, я беременна, и врач подтвердил это,

– Так что же ты плачешь? Удивился муж, мы так с тобой старались, что я не удивлюсь, если у тебя там, в животике будет несколько ребят,

– Да я буду такой толстой и некрасивой, что все мои друзья рыбы и дельфины будут смеяться надо мной.

.

На этом кончается вторая Любовная история, Love story.