Параллели, перпендикуляры...

Когда мы встретились, я представляла собой бесконечно уставшее существо, отправленное Сергеем – моим мужем - на отдых. Наша семья никогда не отличалась хорошим материальным положением, поэтому я недалеко уехала. В Репино – что всего в получасе езды от города - мне был снят самый обычный одноместный номер, я была обеспечена завтраками-обедами-ужинами на десять дней и обещаниями своего благоверного не появляться в радиусе пятидесяти километров в течение моего отпуска.

Мы с мужем уже несколько месяцев жили на грани разрыва. И не понимали – то ли сердца любят, а умы против нашего союза, то ли наоборот. Нас кидало то в одни крайности, то в другие. Мы ругались с полностью перебитой кухонной утварью – до единой ложки-вилки! А на следующий день пропадали в гипермаркетах, забивая тележки этими необходимыми предметами быта, чтобы вернуться и не разгружая пакеты, любить друг друга в коридоре…

Я устала от таких перепадов…

Конечно, я не могла встретить Артура в самом пансионате. Он неслышно подошел ко мне, когда я, стоя на пронизывающем ветру на берегу Финского залива, задумчиво наблюдала за суетой чаек. Кстати, была глубокая осень – конец ноября.

- Ветер гуляет в твоих волосах. Что-то ищет? – спросил он прямо в моё одеревеневшее от холода ухо. Принципиально не ношу шапки. А я даже не вздрогнула. Человек за моей спиной сливался с природой, с шумом накатывающих на берег волн, с гибкими очертаниями сосен.

- Ты ошибаешься, он не в волосах – он в мыслях, - обронила я, не оборачиваясь. – У тебя есть сигареты?

- Я не курю.

- А что-нибудь выпить?

- И не пью. Но если ты согласишься погреться у моего камина, я угощу тебя отличным коньяком.

Его рука мягко тронула мои волосы в районе плеч – и каждый шейный позвонок ощутил это ласковое прикосновение стократно.

«Это волшебство», - буднично подумала я, словно мне не привыкать к беседам с неизвестным человеком, который уже позволяет себе тактильный контакт…

- Я за тобой - почти полчаса, - сказал он. – Если бы я не грел тебя своим присутствием, ты бы уже обледенела.

И знаете – он был прав… Где-то подспудно человек всегда чувствует дальнейший ход событий. Просто зачастую старается своё знание отодвинуть. Без сюрпризов и резких зигзагов жизнь скучна…

Артур просто взял меня за руку и увёл с пляжа. А потом привёз на своём джипе в коттедж.

Я заходила внутрь, заворожённая красотой фасада кирпичного двухэтажного дома, а переступив порог, - и вовсе обомлела. Такую роскошную обстановку я видела, пожалуй, только в фильмах. Гостей встречал огромный холл, выполненный в стиле хай-тек, и взгляд сразу падал на две вещи – огромный чёрный кожаный диван и ещё более поражающий размерами камин. Откуда-то сбоку вышла девушка примерно моего возраста.

- Артур Григорьевич, я убралась. Пойду домой, хорошо? – спросила она, искоса поглядывая на меня. Когда она шла мимо, я заметила длинный шрам на шее – опоясывающий, как удавка. А может – и от неё…

Я без спросу расположилась на диване. Хотелось снять сапоги, но руки ещё не отогрелись, и я решила обождать. Артур закрыл дверь за помощницей по дому и, пока я согревала своим тёплым дыханием окоченевшие руки, налил в бокал коньяк.

- Пей, - его голос внутреннее эхо и без алкоголя разносило по всему моему организму. Одно слово подействовало – как речь гипнотизёра. Я безвольно приняла бокал.

Что-то происходило со мной - из ряда вон. У меня растягивалось время, пространство и ощущения. За один мой глоток шелковисто-золотого напитка Артур успел избавить меня от сапог и растереть ступни.

Он попытался поцеловать меня, но я увернулась. Медленно, провокаторски почти подставив ему свой рот.

- Рано? – почти утверждающе спросил он.

- Поздно, - помотала я головой. – Ты пропустил момент, когда интеллигентные люди представляются друг другу…

- Меня зовут Артур. Ты слышала.

- Но ты же не слышал, как меня зовут.

- Я думаю, имя у тебя необычное – например, Заряна… - протянул он, изучая большим пальцем впадинку между моими ключицами.

- Ничего подобного…. – пробормотала я, отчаянно кляня своё простецкое – Оля.

- Но тебе бы хотелось?...

Вот как. Он уже проникает в мои мысли. А что последует за этим?

- Ты богат, - вместо ответа произнесла я.

- Обеспечен, я бы так выразился, - губы Артура – две тонкие чёрточки – фигурно изогнулись в подобии улыбки. Его рот – первое, на что я обратила внимание. Второе – подбородок. Упрямо выточенный, гладко выбритый. Третьим пунктом пошли руки – длинные, слегка пухловатые пальцы с квадратными оттисками ногтевых пластинок.

- Зачем тогда подбираешь льдинки с залива?

- Ты уж скорее замороженная сочная ягодка… Тебя нужно распробовать…

Он всё-таки пробрался в меня языком. Я не могла сопротивляться, я разомлела – от тепла и его невероятной чувственности. Я не помнила ничего до этого дня, до залива. Я была свободной и могла позволить себе и ему всё, что угодно.

Он настойчиво отобрал у меня коньяк. На журнальном столике возле нас одиноко лежал самый обычный перочинный нож. Я не знала, откуда он там взялся.

- Тебе страшно? - спросил Артур, гипнотизируя меня теперь уже взглядом. И прикоснулся металлом к той самой межключичной впадине. У меня моментально затвердели соски, и сложно было сказать – страсть это сделала с ними или страх.

- Не знаю… - я даже плечами пожала. – Связывать не будешь?

- Ты моя. Мне это не нужно. Ты подчинишься сама, - уверенно шепнул он мне.

Невозможно вспороть взмахом ножа шерстяной бадлон. Артур резал ловко, но всё-таки это было медленно. И моё уставшее сердце успело зачастить, дыхание успело сбиться, а зрачки расшириться. Финальным движением он коснулся лезвием моего живота. Я вздрогнула. Он едва успел отдернуть нож.

Покачал головой.

- Рискуешь…

- Кто не рискует, то не пьёт шампанского, - улыбнулась я.

- Он острый.

- Разрезает кожу, так же как ткань?

- Легче…

Я сама открыла ему свою грудь, приподняв чашечки бюстгальтера. Я хотела, чтобы он мне помог понять – я боюсь или я хочу.

Сама приложила лезвие его рукой к обнажённым соскам. И чуть не задохнулась от острой волны физического желания. Я не испытывала такого никогда, хоть и мой секс с мужем отличался завидным разнообразием.

Артур смотрел за круговыми движениями, которые я совершала, со сдержанной радостью.

- Я знал, что найду тебя.

- Серьёзно?

- Так же серьёзно, как то, что ты в этом доме первый и последний раз.

Я удивилась.

- Ты Синяя Борода? Зарежешь меня?

Он пробежался губами по моему запястью.

- Мне придётся тебя отпустить, чтобы не причинить вреда потаканием.

Я приподнялась на локтях, откинув голову назад, и рассмеялась.

- Тебе придется меня отпустить хотя бы потому, что я замужем.

- Это мелочи. Вот то, что ты безрассудна, - более веская причина. Ты не умеешь во время останавливаться.

Я взяла в руки нож. Мне было скучно, когда Артур начал предпринимать попытки вернуть меня в реальность, поставить мне рамки…

- Он действительно такой острый?

- Хочешь испробовать?

Я протянула ему руку. Он поджал губы.

- Подожди, тогда надо приготовить перекись, бинты.

- Бинт у меня есть, - я полезла в сумочку. Он с размаху ударил меня по ладоням.

- Перестань!

«Я ошиблась, это не тот», - промелькнуло у меня в голове неровным почерком, и услышала:

- Я разрисую тебя - без луж крови…

Артур был умел. Наверно, он ни за что бы не поверил, что я впервые в жизни занимаюсь такими вещами – позволяю себя резать.

Его штрихи ножом были невесомыми. Когда он полоснул меня первый раз – легко, на середине предплечья, я даже не ощутила прикосновения ножа. Только холодный секундный выдох металлом на мою кожу. Я смотрела в глаза Артура и видела в них отражение своего адского наслаждения. Боль так и не появилась.

Он прочертил ещё три перпендикулярные линии, приближаясь к локтю.

- Осторожнее, там вены глубокие.

- Я знаю. Молчи.

На каждом порезе алело по капельке крови. Она не текла, она показалась - и застыла…

Я сама избавилась от брюк - они соскользнули с меня, когда он принялся за вторую руку. Теперь доступ к промежности был открыт, я могла сама себя ласкать.

- Нет, - он перехватил мои пальцы. – Терпи.

Но сам дышал с трудом. Артур вел ножом по бедру, и из-под лезвия показывалась витиеватая загогулина. Крови стало больше – он едва контролировал глубину рассечения.

- Тебе надо остановиться, - попросила я.

Он отбросил нож и принялся слизывать капли. С рук, с бёдер, с промежности, где крови и в помине не было.

Я падала – в самую глубь, в низины животного удовольствия, меня затопило похотью, я вдыхала судорожно - запах волос, когда он особенно глубоко проникал языком.

Как он перевернул меня на живот, я не помню… Что делал со мной – тоже.

Как неровности на подмёрзшем асфальте, в моей памяти застыли отрывистые волны эмоций – и ни одной чёткой картинки. Я помню движения Артура внутри, но зрительные образы восстановились у меня только, когда он спросил:

- Хочешь посмотреть?

И я кивнула.

Кажется, я уже пережила фейерверк…. Миллион залпов…

Он повёл меня – голую и бессильную – наверх по ступенькам. Я запрокидывала голову – и не понимала, где конец лестницы. Я пару раз обернулась назад – и увидела кровавые рисунки на дереве, оставляемые мной.

- Смотри, - он нежно втолкнул меня в небольшую комнату. В ней не было окон и мебели – это была просто зеркальная коробка, где сейчас находилось много-много меня. Я была так изумлена, что не услышала закрывающейся двери.

- Артур!

- Не бойся, я даю тебе пять минут. Знакомься со своим другим я, - его голос был едва слышен.

Я стояла, прижимая руки к груди, и смотрела на худое бледное тело, испещрённое красными полосами. Казалось, человек в отражении состоит из кусочков. Мозаика. Нарезка… Я увидела свою спину. Мне сделалось немного жутко – если бы расстояние между линиями было чуть больше, там запросто можно было бы поиграть в шашки. На моих ягодицах причудливо закручивались совершенно идентичные спирали.

Я не была женщиной для Артура, я была полотном для его ножа. А нож был его кистью. Кистью кровавого художника.

Я рассматривала себя по-разному – стоя, сидя, лёжа на спине в отражении потолка, стоя на четвереньках и по кошачьи вытягивая вперёд полосатые руки. Я гладила свои изрезанные голени.

И рыдала. Безудержно.

Я хотела остаться в этом доме.

Но я хотела жить.

- Я жду тебя в машине, - бросил Артур в приоткрытую дверь.

На улице уже стемнело. На участке не горел ни один фонарь, а Артур сидел за рулём джипа, но не спешил его заводить.

- Оденься, - выскочил он ко мне навстречу, когда я, превознемогая страшную слабость, появилась перед ним.

Губы едва слушались, но я смогла сказать:

- Кровь больше не течет, - и показала на запёкшиеся раны на кончиках пальцев. Там он работал в последнюю очередь…

- Ты сумасшедшая! – закричал он, заталкивая меня на сиденье джипа, как есть – голую, судорожно прижимающую к себе горстку своих вещей.

- Ты тоже…

Он повернул ключ в замке зажигания, качая головой:

- Мы умрём, если будем находиться рядом…

В этом году погода запаздывала меняться – поэтому только в конце ноября в Ленобласти и Петербурге небо просыпалось снегом. А я его не видела, смотрела и не замечала. Артур высадил меня из машины и довёл до номера. Всё ещё обнажённую – я не давала себя одеть. Бледную - в тонкую красную полосочку.

Дуракам везёт. Сумасшедшим – тоже. Мы никого не встретили по дороге. Он сам достал ключи из кармана моего пальто и отпер дверь. Я буквально упала внутрь, а когда смогла поднять голову – силуэт мужчины, который рисовал на мне, медленно растворялся во тьме коридора.

Я могла крикнуть, могла успеть его остановить.

Но инстинкт самосохранения был сильнее.

Через три дня я – уже навсегда не Оля, а Заряна – возвращалась домой. Серёжа хотел меня встретить, но я сказала всего пару слов:

- Будь дома.

У меня БЫЛ, в принципе, покладистый муж.

Первое, что я сделала, войдя в квартиру, это полезла в душ.

- Можно присоединиться? Я соскучился по тебе, - попросил Сергей.

- Попробуй, - усмехнулась я через непрозрачную шторку.

Когда он разделся и отдёрнул ее, я с необъяснимым триумфом наблюдала его ужас – замерший в крике рот, огромные глаза и руки… Руки, прижатые к вискам, которые – как мне показалось – седели на глазах.

- Кто? – отдышавшись, спросил он. Не приблизился. Не обнял. Жалел. Брезговал. Я считывала все его эмоции, как сканер или детектор.

- Мужчина, которого я всегда буду любить.

Мой брак расторгли через два месяца.

Шрамы от Артура тонкими нитками любви останутся со мной надолго.

А параллели и перпендикуляры эмоций навсегда... И чтобы в это поверить, мне стоит всего лишь медленно-медленно, легко-легко провести лезвием по едва различимым следам порезов….