На лугу. 010

В утро своего шестнадцатилетия Женечка стояла перед зеркалом. В общем-то, её более всего занимали существенно подросшие за год сиськи и реденькие белые барашки на лобке. Рядом вертелся черный пушистый кот Мурзик. Он балдел от розовых пояска Жениного платья, игрался с висящими кмсточками. Мурзик явно принимал их за самых сочных мышей, которых он пробовал за свою котиную жизнь. Наконец поясок наскучил коту. Он гордо поднял хвост и прошелся между Женечкиных раздвинутых ног. Женя рефлекторно сжала стройные белые бедра, стараясь зажать ускользающий хвост. Кот неожиданно фыркнул, отскочил в сторону и бочком забрался под диван.

- Ну и дрянь ты, Мурзик.

Женечка нагнулась, заглядывая под диван. В зеркале отразился слегка набухший клитор между раздвинувшихся при наклоне розовых половых губ. Кот посмотрел на Женю из-под дивана желтыми глазами, зажмурился и панически пополз в глубину. Тисканье хвоста Мурзик невзлюбил с раннего котиного возраста.

А ведь кошачий хвост похож на... травинку на лугу, вдруг подумалось Женечке. Надев на себя цветастое будничное платьице, Женя демонстративно отшвырнула шелковые трусики в угол и побежала на улицу.

Босые пятки еле касались песчаной дорожки. Груди подскакивали в такт бегу, вздымая платьице. Женя соскочила с тропинки и понеслась по покосу. Листики стегали по лодыжкам, былинки пушистыми хвостиками с размаху били по клитору, оставляли на внутренний поверхности подтянутых бедер розовые полоски. Яркое солнце брызнуло в глаза. И Женечка кончила, завалилась на спину и стала кататься по траве, наигрывая кончиками пальчиков на клиторе фуги Баха. Вскоре она восстановила сбившееся дыхание и перевернулась на спину. Женечка лежала в центре луга, подставляя оголенную промежность ласковому солнцу.

Вот, подумала Женечка, вот почему классики так любили природу. Девочке почему-то представился дедушка Лев Толстой, скачущий по летнему лугу нагишом с доброй улыбкой в гуще седой бороды. Женечка рассмеялась задорным детским смехом. И тут ей захотелось сделаться женщиной, настоящей принцессой, которой ничего не стоит объять могучим лоном чешуйчатый член Дракона и стать доброй матерью десятку придурковатых принцев. Женечку несколько испугала картинка десятка всадников на белых конях, выезжающих из её промежности, но желание мощного мужского фаллоса было намного сильнее.

Женя встала, отряхнула травинки с платьица и направилась к пруду. Вокруг него сидело несколько рыбаков с удочками. Они лениво поджаривались на утреннем солнышке, выдергивая блестящих карасиков из зеленоватой воды.

Первым ей попался сорокалетний мужичок в панамке.

- Дяденька! Здравствуйте. - Обратилась к нему Женечка.

- Здравствуй, Женечка.

Дяденька повернулся к ней, блеснув темными очками. Женечка узнала в их обладателе физрука Илью Иваныча. Девочка густо покраснела, но решительно сказала:

- Илья Иванович, выебите меня.

Немного подумав, она добавила:

- Пожалуйста!

Физрук от неожиданности выплюнул бычок примы, приставший к нижней губе, достал из кармана бутылку самогона. С совершенно ошарашенным видом он сделал большой глоток, поморщился.

-  Женечка, ну ты же знаешь, это непедагогично, протянул он.

Девочка медленно, но абсолютно отчаянно махнула рукой в его сторону и побрела вдоль пруда.

Метров через сто она наткнулась на сторожа колхозного сада Петровича. Он дремал на рыбацком стульчике, посапывая в бороду. Вот он истинный толстовец, любитель природы и женщин, подумала Женечка. Тут она решила действовать решительно и бескомпромиссно. Задрав полы платьица, она бросилась к Петровичу и присела к нему на колени. Сторож широко открыл глаза, выпустил из рук удочку и упал на спину. Вместе со стулом и Женечкой. Понеслась, промелькнуло в голове у девочки, вот так поступают настоящие мужчины.

Тут Петрович окончательно проснулся.

- Женя, что случилось? - проскрипел он.

- Петрович, ты меня любишь? - серьезно взглянув в его выцветшие глаза, Женечка прижалась всем телом к выгоревшей штормовке.

Петрович озадаченно крякнул и принялся расстегивать ширинку. Женя нетерпеливо запустила туда руку, но нащупала лишь пластмассовую трубочку. Глаза девушки округлились. Петрович понуро опустил голову.

Под Сталинградом оторвало, -  признался он. Хочешь, про войну расскажу?

Женечка чмокнула его в морщинистый лоб, помотала головой и побежала дальше. Старик покряхтел, поднял стульчик, вытащил снасть на берег, матюгнулся и принялся выковыривать из жопы рыбки намертво заглоченый крючок.

Какие же все-таки эти мужики... думала Женечка на бегу. Её коса грозила немедленно расплестись. Недолго думая, Женя засунула её в разрез платья. Остренькие хвостики волос ласково щекотали сосцы, разгоняя плохое настроение.

На берегу стояла незнакомая стройная осанистая женщина с длинным спиннингом. Женечка даже сразу не заметила её из-за американского камуфляжа. Девочке захотелось материнской любви и ласки, но мамы давно не было рядом. Поэтому Женечка с разбегу уткнулась в упругий пресс и обняла тетю за талию.

- Все мужики сволочи, я поняла, - Женя чуть не разревелась. Тетя внимательно посмотрела на неё сквозь розоватые стекла очков. Женя подняла не нее ярко-зеленые, как луговая трава, глаза. Камуфлированная облизала ярко накрашенные губы.

- Деточка, только женщина может понять женщину, - наставительно, как учительница начальных классов, произнесла она. Тем временем пальчик с полированным ноготком тетеньки проскользнул вдоль Жениного бедра, коснулся девчачьего клитора и ласково поддразнил его.

Тут камуфлированная особа сняла черные очки, вытянула накрашенные губы, намереваясь поцеловать девушку. Лицо её немного вытянулось.

- Ты же Женечка? - спросила она, чуть подрагивая.

- Да. - Ответила девушка.

- Ты же год как умерла. Иди. Иди, возвращайся к себе в могилку.

Тут камуфлированная тетенька неловко перекрестилась и с громким хрустом, теряя сознание, упала в сухой кустарник.

А Женечка выбежала на луг и помчалась по траве. Она торопилась навстречу заходящему солнцу. Сбоку от нее, цепляя длинной седой бородой кустики чертополоха, бежал  обнаженный граф Толстой. Временами он забегал вперед, останавливался и подрачивал суховатый писюн, жалобно разглядывая Женичкины ноги.

Чтобы рассмотреть этих двоих, нужно было долго приглядываться сквозь воздух, пронизанный красными солнечными лучами. Мне же сначала казалось, что это ветер играет, двумя продольными полосами, пробираясь среди полос накошенной травы на лугу.