Совершенство

Но каждый, кто на свете жил,

Любимых убивал,

Один жестокостью, другой -

Отравою похвал.

Коварным поцелуем трус,

А смелый - наповал.

О. Уайльд.

"Баллада о Редингской тюрьме"

Море, всегда так успокаивающе однообразное, сегодня шумело как-то особенно, и в шепот волн, как в сотканное полотно, вплеталась другая нить – непохожая на все остальные. Тонкий голос, или плач птиц. Это казалось необъяснимым, и я молча прислушивался, не разбирая слов.

Пустынный пляж, брошенный всеми на растерзание волнам, глядел в небо с одинокой грустью.

По мокрому краю песка, у самой воды, брел человек. В его сгорбленной, усталой походке, было что-то необычное, что-то, что заставило меня встать, и пойти вслед, не догоняя, а изучая и наблюдая за ним.

Его мысли вертелись по какому-то заколдованному кругу, всегда возвращаясь к одному и тому же. Совершенство. Он снова и снова возвращался к этому слову, цепляясь за него, как за последний шанс, как за дружескую руку, протянутую в момент отчаяния. Совершенство, без которого мир бы не существовал.

Он думал о море, об осени и о волшебном закате, который недавно потух. Он думал о зле, которое причинил кому-то очень, очень давно, но именно этот поступок, который больше никогда не повторился, именно он заставлял его возвращаться к созерцанию совершенной природы. Почему нельзя повернуть назад? Почему, разрезав туман рукой, не повернуть течение времени вспять, и не исправить ошибок, так нелепо совершенных, из-за глупой гордости, из-за безмерного самолюбия, из-за рамок, созданных кем-то другим, для кого-то другого? Неужели знаки судьбы ошиблись, сказав, что в волшебную ночь сбывается любое желание?

Ведь даже самое искреннее раскаяние не сравнится с этим чувством. Почему же нельзя ничего исправить? Почему совершенство, данное нам природой - иссякает с каждой секундой? И чем взрослее мы, чем больше знаем, и чем лучше умеем приспосабливаться к жизни среди себе подобных, в обшей стае, и по их законам, тем меньше того первозданного совершенства, естества остается в нас, и тем глубже мы закапываем свои чувства, стремясь лишь не сбиться с натоптанной дорожки. А тех, у кого еще есть выбор, мы инстинктивно принуждаем следовать за нами, повторять наши ошибки, слишком много рассказывая о них, или совершать новые, чиня им препятствия, определяя их судьбу.

Почему же ничего нельзя изменить?...

***

Здравствуй.

Через эту сотню лет – здравствуй.

Здравствуй, моя глупая молодость, моя жестокая и дерзкая молодость. Моя грусть.

Здравствуй, Игорь.

Мы не виделись с тобой слишком долго, чтобы помнить обиды. Да и ты, я вижу, не обижаешься…

Сегодня мы мельком виделись в холле гостиницы, где я живу. Ты узнал меня сразу, и улыбнувшись сказал «привет». Ты был не один, с тобой была красивая женщина – жена, скорее всего. А может, просто знакомая… Я не знаю о тебе ничего. Абсолютно ничего.

Когда я увидел тебя, я понял.

Понял, что иду неверной дорогой.

Понял, что произошло нечто ужасное. Очень давно.

Понял, что мне больно.

И теперь все мысли – там, в том далеком времени.

Я хотел бы сделать так, чтобы все вернулось в ту самую ночь, в ту исходную точку, когда моя жизнь пошла не так, как должна была. Тогда бы все изменилось. Тогда бы я не совершил этой безумной, этой невероятной и глупой ошибки…

Когда я увидел тебя…. я понял.

***

- Дима! – веселый голос остановил парня посреди улицы,   - Димка иди сюда!

Игорь вывешивался из окна на втором этаже и призывно махал рукой. Дима махнул ему в ответ и свернул к подъезду.

Парень дождался пока друг выйдет в дом, и только тогда позволил себе улыбнуться. Не просто улыбнуться, а улыбнуться той самой улыбкой, которой Дима никогда не должен видеть…. Он поспешно закрыл окно, в которое залетали мелкие снежинки, и обернулся к двери.

«Теперь, - подумал он, - Или никогда».

Звонок уже несколько секунд раздавался соловьиной трелью.

- Привет! Слушай, помоги, пожалуйста! Ты же хорошо в компах разбираешься!? – Игорь опять улыбнулся, на этот раз уже другой улыбкой, допустимой, и Дима вошел в квартиру. Игорь посадил друга перед компьютером, и, склонившись над ним, стал рассказывать о своих пользовательских бедах.

- … я же не знаю! Я его раз десять перезагружал, нажимал все, что нужно было, а он все равно. Я не знаю, как мне теперь с него переписать файлы! Я уже все что знал - проверил! Черт возьми, что я только с ним не делал и ни фига! А этот диск мне срочно нужен, - говорил Игорь, а Дима устало пытался выловить из этого словесного потока хоть какую-то полезную информацию…

Пока Дима ковырялся в диспетчере задач, Игорь развлекал его историями о девушках, которые к нему приставали. И это было отнюдь не хвастовством, Дима ни раз был тому свидетелем, так что давно уже не удивлялся. Игорь пользовался популярностью у одноклассниц, и вроде как ему бы стоило этой популярностью пользоваться в прямом смысле, но до этого как-то не доходило.

- …а она берет и наклоняется прямо вот так, - Игорь встал в очень соблазнительную позу, и Дима с удивлением отметил, что это его волнует.

- «Я просто хотела сказать тебе, что не хочу тебя обидеть! » - передразнивая девчачьи интонации, пропищал Игорь, - А потом самым наглым образом хватает меня за задницу! – Игорь изогнулся так, что у Димы появилось странное желание привести его слова в действие.

- Ну, она у тебя и, правда, ничего, - Дима дурачась шлепнул его, - Ах… непризнанная Джей Ло!!

Игорь засмеялся, вновь, отводя глаза.

- В общем, ты должен настроить эту программу под себя. Она на русском, - между тем объяснял Дима, - ты разберешься, если удосужишься прочесть, то, что тебя там написано.

Игорь опять улыбнулся и благодарно сжал его предплечье.

- Ладно тебе, - Дима хотел снять его руку, столь фамильярно дотрагивающуюся до него, но Игорь просто-напросто не дал ему этого сделать. Он искренне, от всей души обнял его, сзади, со спины, так, что Дима не успел удивиться этому и возразить.

Дима никогда не позволял дотрагиваться до себя парням. Его это раздражало. Ну, а уж Игорю тем более. Игорь при всей своей удачливости у девушек, вел себя иногда как откровенный гей.

- Димочка! Если бы ты знал, какой ты хороший… - не сдержавшись, вдруг сказал Игорь и прижался щекой к его плечу. Такой наглости Дима терпеть не собирался, и уже решил высвободиться из объятий, как вдруг случилось абсолютно не запланированное: Игорь развернул его к себе на крутящемся кресле и поцеловал его в губы.

…Несколько секунд, которые длился поцелуй, показавшиеся Игорю минутой, а Диме мгновением – эти несколько секунд длились немного дольше, чем обычно это происходит, когда целуешь человека вот так вот – ни с того, ни с сего. Дима оттолкнул его. Но не сразу. Не с первой же секунды, хотя должен был, должен был – твердил он себе потом. Он оттолкнул друга мягко, как во сне. И только тогда пришел в себя. Он вскочил как ошпаренный, и ни сказав не слова, вылетел из квартиры. А Игорь, будто в замедленном кино закрыл за ним дверь, и, вернувшись в свою комнату, сел на диван и заплакал.

Дима пытался ни о чем не думать и некоторое время спустя, у него это получилось. К вечеру, когда он вернулся от друзей домой, он уже ничего не помнил. Почти ничего.

И тогда зазвонил телефон.

- Слушай, Дим… Не обижайся, ладно? Я пошутить хотел. Это дурость, извини.

- Ладно, - выдавил друг из себя, после долгой паузы, - Просто ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь.

- Да. Я только хотел доказать тебе, что… в этом ничего ужасного нет.

- Что?! Я абсолютно нормальный, и нет во мне ничего такого! А если тебе на месте не сидится, то приставай к кому-нибудь другому, а то я ведь и ударить тебя могу! Пойми, я всегда к тебе относился терпимее, чем к другим парням – просто потому, что ты по большей части, вел себя как девочка. Если ты помнишь, я не раз спасал тебя от избиений во дворе, да и что там говорить, я всегда тебя защищал. Даже слухи ходили, что мы с тобой два пидора. Но и это меня не волновало – я же знаю, что ты нормальный! Но… какого же фига ты теперь пытаешься убедить меня, что все это время я общался с гомиком? Или, это правда? В таком случае молчать – это гнусно. Ты мог бы сказать мне. И я не понимаю, что ты пытаешься доказать, если знаешь, что я сплю только с девушками, и то не со всеми подряд.

В трубке раздался длинный вздох.

- Ты хочешь мне еще что-то сказать? – спросил Дима.

- Да, - прошептал Игорь, и Диме показалось, что из трубки в его ухо каким-то образом проникает теплое дыхание друга, - Но я не могу по телефону. Раз уж ты решил выяснить со мной отношения, то давай сделаем это при встрече…

- Хорошо.

- Завтра увидимся, хочешь, ты зайдешь ко мне, и я тебе все расскажу.

- Я не хочу ждать до завтра. Я хочу знать все сегодня – раз и навсегда. Я хочу сейчас поговорить с тобой об этом.

- Но я не могу…

- Можешь. Я прекрасно знаю, что ты можешь. Так что давай, выходи, я через пять минут буду у твоего подъезда.

- Дима, не надо…

- Надо! Мне все это надоело!

- Дима…

- Все. До встречи, - Дима раздраженно бросил трубку, и, схватив открытую банку пива, осушил ее до половины. Игорь положил трубку, и опустился на пол, не в силах стоять. Из его глаз катились слезы.

Недавно выпавший снег сверкал в свете тусклого фонаря. Игорь вышел из подъезда. Его лицо было завешено волосами – длинная отросшая челка, а сверху был надет капюшон. Дима ждал его на холоде, казалось нервно, куря.

- Идем, на скамейке посидим.

Они сели, и Игорь тоже закурил, глубоко затягиваясь. Друг смотрел на него, пытаясь найти в дрожащей руке с сигаретой ответ. Какие-то странные мысли лезли ему в голову.

«Зачем я столько выпил? В голове звенит. Как бы не потерять контроль над собой, - думал он. - А то он спросит, не хочу ли я кофе и чего там еще, мы поднимемся к нему в квартиру, (его родители-то уехали). Он меня опять поцелует как утром, а я… а что я? А вдруг я не оттолкну его? А вдруг?! Вдруг мне понравится? Ведь утром… ведь утром…. Фу, черт знает что в голову лезет! »

- Так что ты мне сказать хотел, чего по телефону не можешь? – перебив собственные мысли спросил Дима.

- Дим, давай не будем сегодня продолжать этот разговор? Я не хочу потерять… твою дружбу. А ты, я вижу, настроен… порвать со мной отношения…

- Порвать? Рвут отношения только те, у кого были «отношения»… А у нас с тобой не было. И рвать нечего. Мы просто друзья!

«Что я несу???! Зачем я вообще так на него злюсь? »

- Думай, как хочешь. Знаешь, я уже жалею, что поцеловал тебя.

Дима поднял брови с усмешкой.

- Давай не будем об этом говорить, - еще раз попросил Игорь. Тихо, почти ласково…

- Почему? Тебя это задевает? Ты… голубой? – довольно бестактно наступал друг.

Игорь вскочил со скамейки.

- Слушай, ну не надо! – проговорил он срывающимся голосом. Капюшон упал назад, но из-за волос глаз не было видно.

- Ответь, раз уж я спросил, - Дима тоже поднялся.

- Я не буду тебе ничего отвечать! – Игорь ровным шагом направился в свой подъезд.

«Это уж слишком. То целует, то вертит задницей, то посылает…» – Дима казался себе более пьяным, чем был на самом деле.

- Игорь! Подожди! – Дима догнал его уже у двери в квартиру.

Игорь повернулся к нему. В подъезде было светло, а лицо Игоря блестело от слез.

- Ну что ты хочешь? Ну, оставь меня, Дима… - плакал он. В замке уже был вставлен ключ, но Игорь был так растерян, что не успел повернуть его.

- Прекрати свою истерику! – прикрикнул на него друг, пряча под агрессией испуг.

- Дима, не заставляй меня… - он отчаялся что-либо сделать,   опустился по стенке на пол, и сел, обняв свои колени, закрыв лицо.

«Урод я. Что я к нему привязался? Может, у него какие-то проблемы, а я как дебил твержу свое… Он же извинился за свою шутку, даже если это была не шутка…»

- Да, ладно, Игореш, я что-то… ну, перестань, - Дима наклонился к нему, - Вставай.

Игорь только начал рыдать громче, и этот сдавленный плач действовал на Диму как пощечины. Он открыл дверь и впихнул Игоря в квартиру. Игорь встал на ноги, и стал медленно стаскивать с себя куртку и обувь, молча и не глядя на друга. Дима тоже снял верхнюю одежду, но остался стоять у двери, прислонившись к ней спиной.

«Вот мы и в квартире… но что-то я совсем пьяный. Наверное, будь он посмелее… Наверное, я может лежал бы с закрытыми глазами, это ведь не считалось бы… А черт! Считалось бы! Как я вообще могу такое думать? Вот мерзость! »

- Я не хотел тебе этого говорить, - заговорил Игорь, повернувшись к Диме, - По крайней мере сегодня. Но ты заставляешь меня…. Может, потому, что хочешь это услышать…? Скажи, хочешь?

- Услышать что?

- Ты и сам знаешь! Я люблю тебя, - ответил Игорь как-то просто. Дима на несколько секунд перестал дышать. Нет, он ожидал услышать что-то подобное. И даже, возможно, именно этих слов он ожидал – догадаться было не трудно. Но. Но он не знал, что эти слова имеют такую силу над его психическим состоянием. Сердце забарабанило как бешенное, захотелось сесть, а лучше лечь. И чего-нибудь выпить.

- Я сегодня поцеловал тебя, но этого больше не повторится, - продолжил Игорь, глядя другу в глаза, -  я не хочу терять нашу дружбу. Не хочу терять возможность видеть тебя, разговаривать с тобой. Мне больше от тебя ничего не нужно,   - у него не хватило дыхания, голос задрожал, и чтобы Дима не видел, как из его глаз снова покатятся слезы, Игорь отвернулся и прошел в свою комнату.

Друг постоял немного в коридоре и пошел за ним. Игорь сидел на кровати, вытирая ладонями слезы с щек.

«Боже… все подозрения оказывается, обоснованы…. Бедный Димка. Может обнять его?... Я обниму его. Я сейчас его обниму. Фу! Не надо было столько пить. Черт».

- Дима… - Игорь упал лицом на подушку, - Димочка… Как я давно хотел тебе это сказать. Я люблю тебя. И мне хорошо от этого… Я тебя очень люблю, Димочка…

Дима нетвердым шагом приблизился к кровати.

- Игорь, но ты, же все понимаешь… я могу предложить тебе только дружбу.

- Я понимаю, - Игорь обернулся, - И хочу сказать тебе спасибо за то, что ты мне это говоришь… Дима… - голос опять понизился до шепота.

Дима сел на край кровати.

«Он сейчас положит мне руку на плечо, а я ничего не буду делать, как будто не чувствую. Он поймет, что я, как бы, не против и поцелует в шею. Будет тепло, и мне захочется, чтобы он опять меня поцеловал… Черт! Я что, хочу, чтобы он меня поцеловал? », - лихорадочно думал Дима.

Но ничего не произошло. Игорь в изнеможении лежал, и не плакал уже, а просто лежал, отходя, словно от обморока, а Дима сидел к нему спиной.

- Гарик… у нас с тобой получается просто драма. Можно фильм снимать. В конце я повешусь, а ты выпьешь яд. Или наоборот. Я решу, что ты из-за меня покончил с собой и не смогу с этим жить, начну думать, что бы было, если бы я согласился с тобой переспать…

- Разве я прошу у тебя этого?! – в отчаянии прокричал Игорь, - Я говорю, что люблю тебя по-настоящему! Мне ничего не нужно! Просто быть рядом…

Дима обернулся.

- Ну, что бы было, если бы я согласился с тобой… быть рядом… И, может быть, тогда решу, что глупая мораль не стоила твоей смерти…

«Черт. Я брежу. А он сейчас коснется меня! – паниковал Дима, - А вдруг мне понравится?! Черт! »

Игорь долго смотрел ему в глаза, а потом прижался к его плечу, обняв, словно Дима разрешил ему это. Дима застыл, прислушиваясь к самому себе.

«Почему, черт подери, мне так хорошо?.. Почему мне не хочется оттолкнуть его? Надо сделать это. Срочно. Черт, я не могу. Я не могу! Просто убрать от себя его руки. Или просто встать. Черт подери, да провались все. Почему мне не хочется его оттолкнуть?! ».

Игорь все еще прижимался к нему, осознавая, что еще немного, и он сойдет с ума. В груди от боли все сжималось, и еще, кажется, он не дышал.

Дима, наконец, собравшись, мягко отстранил его от себя и встал на ноги.

- Нет. Я не могу... Давай забудем обо всем, что здесь произошло. Я ничего не слышал, ты ничего не говорил. Все! Я пойду.

- Нет! – крикнул обезумевший в конец Игорь, - Нет! Я сказал, что я люблю тебя! И ты не отнимешь у меня этого! Разве тебе жалко, что я тебя обнял? Боже… ну, почему ты… Дима… - Игорь упал перед ним на колени, - Димочка! Ну, побудь со мной! Я на все готов ради тебя! Ну, останься со мной!... Я сделаю, чтобы тебе было хорошо. Только останься…

- Успокойся! – сказал Дима, - Не говори глупости. Встань!

- Дима, только не уходи теперь. Останься. Я не притронусь к тебе. Просто побудь со мной немного. Просто, - ответил Игорь тише.

- Хорошо, хорошо, - Дима потянул его за руку с пола, - Только успокойся. У тебя пиво есть?

- Да, есть, - Игорь держал его руку в своей, но потом с сожалением отпустил, - Сейчас принесу.

- Давай, - Дима опустился в кресло, и стал смотреть в окно, сквозь полупрозрачные занавески. В свете фонарей видно было, как падает снег.

Игорь скоро вернулся, неся в руке две запотевшие от холода банки, а Дима включил телевизор. Друг уселся у его ног, на ковер, плечом касаясь его ноги, и сделал глоток холодного напитка.

- Свет выключи, - попросил вдруг Дима.

Игорь быстро поднялся и, выполнив просьбу, вернулся на свое место. Он всей кожей ощущал, присутствие любимого человека, и это сводило с ума…

- Игорь, ты не расстраивайся, ладно?... – вдруг сказал Дима, и друг почувствовал, как ему на плечо легла теплая рука. Игорь обернулся и долго смотрел ему в глаза.

- Я люблю тебя, - прошептал он.

- Я тебя… тоже, - Дима запнулся на полуслове, и замолчал, но потом быстро продолжил, - Как друга….

Игорь взял его за руку, и сжал, стараясь удержать слезы.

- Иди сюда, - сказал Дима, а у Игоря закружилась голова, и стало медленно темнеть в глазах. Он забрался в теплое кресло, к парню которого хотел больше всех на свете, и прижался щекой к его плечу. Наверное, это был обморок, потому, что в этот момент Игорь отключился. Дима почувствовал, что произошло, и потрепал парня за плечи.

- Игорь, Игореша, ты что? – Дима почти шептал, гладя, как друг приходит  в себя.

«Я не могу больше. Черти драные. Я сейчас поцелую его сам…»

Это получилось как-то само собой. Еще секунду Дима смотрел на его губы, а потом он уже чувствовал их вкус, немного соленый от слез и пива, немного терпкий от никотина, и немного сладкий… От чего?...

Оба парня почти задыхались, потому что никогда еще не целовались ни с кем с таким желанием. Дима ничего не мог с собой сделать, не мог остановить этого, хотя его разум кричал ему «Беги! ». У Игоря были теплые и нежные губы, но при этом не настолько нежные, как у девушек. Они были как будто ближе, естественнее, знакомее. Нет, все не то. Губы Игоря сводили с ума…

- Подожди, - Дима отстранился.

Он не мог. Не должен. И теперь ничто его не спасет. Теперь он станет педиком. Навсегда. На веки вечные. Станет позором для своих родителей. Станет изгоем…

Дима вскочил на ноги.

- Я так не могу! Я этого не хочу! Клянусь, я не хотел обижать тебя, но больше я тебя видеть не смогу. Извини, - Дима сорвался с места, и убежал из квартиры.

Больше он туда не возвращался.

А внутренний голос говорил, что он все сделал правильно.

Потом они с Игорем встретились на улице, и Игорь поздоровался, а Дима сделал вид, что не узнал, и прошел мимо…

***

Он брел по краю берега.

- Добрый вечер, - поздоровался кто-то.

Дима обернулся. Игорь смотрел на него словно сквозь все эти 14 лет, тем же влюбленным взглядом. Диме стало не по себе. Он еле устоял на ногах, и чтобы не упасть, опустился на песок.

- Здравствуй, Игорёша, - ласково сказал он парню.

Игорь так удивился этому, что присел рядом, почувствовав, что старая рана начинает саднить.

- Сколько лет мы не виделись…. – проговорил он.

- Да уж. Нам уже за тридцать…

- Ты, наверное, уже женился и обзавелся кучей детей? – спросил с улыбкой Игорь, но его сердце колотилось как бешеное.

- Я был женат, но развелся. Детей у меня нет. А ты?

- Я не женился… я жил с девушкой год, но потом мы расстались. И я нашел парня. Мы долго были вместе. Но потом все равно расстались…. – он замолчал, глядя на друга детства, а потом продолжил почти шепотом, - Дим…  Я ведь по-прежнему тебя люблю…

Дима впился в него взглядом. Слышать это от сопливого паренька еще, куда не шло, но когда это говорит тебе взрослый мужчина.…

Он приблизился к нему и прошептал, чуть касаясь губами щеки:

- Идем в мой номер. Когда я увидел тебя утром, мне захотелось утопиться. Идем. И возьми меня за руку. Я хочу, чтобы все увидели это. Идем.

Когда дверь закрылась, Дима притянул к себе повзрослевшего друга, и Игорь обнял его.

- Мне было так больно, когда ты ушел… Когда ты прошел мимо… - говорил он слабым голосом.

Дима вдруг прижал его к стене, их губы оказались совсем рядом.

- Игорь, я хочу исправить свою ошибку. Ведь мне тогда было, может еще хуже, чем тебе. Ты хотя бы плакал. Ты сказал мне, что ты меня любишь. А я… Я боролся с этим. Долгие, долгие годы… - он замолчал, потому что их губы соединились, и уже ничто не могло прервать этот поцелуй. Ничто.

... Дима очнулся, когда они уже были в постели.

- Совершенство, - прошептал он Игорю, - Оно есть.