Мечта о мечте

О, это сладостное мгновение, когда игла протыкает твою и без того измученную вену, через нее льется живительная жидкость  вперемешку с твоей же кровью и ты, наконец, выпускаешь из зубов резиновую херню, которая еще секундой раньше так безжалостно перетягивала твою руку…               

Я.

Выхожу из сортира. Останавливаюсь перед полуразбитым, полузагаженным зеркалом над раковиной помыть руки. Как же я прекрасна! Мое маленькое тело отлично гармонирует с огромными глазами и пухлыми аккуратными губками, моя кожа светится загаром, а мои волосы похожи на ночную, водную гладь самого синего и самого прекрасного моря в безлунную ночь, когда оно кажется бездонно-черным.  

Боже, как прекрасно жить на земле! Как прекрасны эти зловония, эти засранные и заблеванные писсуары, я даже различаю узоры: вот это-букет фиалок или ромашек, ну короче не знаю, ароматный букет, в общем.… Как прекрасна эта трахающаяся парочка в соседней кабинке со сломанной дверцей, как прекрасно, что эти двое не стесняются своей любви, как прекрасно, что они не…Эээ, это же мой парень! Ну, в принципе, хрен с ним, я все равно уже давно подумывала над тем, чтобы бросить его. По крайней мере, уже последние двадцать минут.   Да и на эту ночь, особенную ночь, я хотела бы кого-нибудь, кто бы меня по-настоящему удовлетворил, наконец…

О да, я хотела запомнить эту ночь…

Мне просто хорошо и на все раздражающие факторы наплевать! Мне очень хорошо. Мне просто отлично! Все краски стали в два раза ярче, а все звуки приобрели раннее неслышимый смысл. Люди стали выглядеть ангелами. Даже вон тот толстый, просто огромный парень с большим жирным пятном на когда-то белой футболке, который еще пару минут назад казался мне наиотвратительнейшим существом в мире, теперь приобрел свою индивидуальную привлекательность.

Направляюсь к стойке бара. Мне очень хочется пинту Гиннеса. Раз уж я в Люксембурге, я просто обязана выпить настоящего, темного Гиннеса.

Подсаживаюсь к уже не молодому, но и не в возрасте мужчине. Невзрачная внешность, худощав, бородка и «французские» усики, глазки маленькие, словно свинячьи, а нос похож на нос Жерара Депардье или как там его, в общем, урод неописуемой красоты.

Словно местная потаскуха, спрашиваю, не угостит ли милую даму джентльмен. Угостит, конечно, догонит и еще угостит… Как бы там ни было,   он заказывает пинту. Завязывается невинный разговор.

Его зовут Пьер и он из Франции. В командировке.

Через час он уже грозится взять меня замуж и увезти в прекрасный город Париж на следующей неделе.

Мы идем по безлюдным улочкам, мимо карикатурно, казалось бы, черным углем вычерченных, кривоватых на один бок, домиков.

А вот и вожделенная арка.

Мы быстро скрываемся во мраке сильно пахнущей отбросами и фекалиями, кишащей крысами и инсулиновыми шприцами, арке.

Поворачиваюсь, без лишних отступлений, лицом к стене, этот лягушатник-извращенец (это лучшее, что нашлось в том занюханном баре) нагибает меня раком и стаскивает то немногое, что прикрывало мой упругий загорелый зад, а именно юбочку-поясок и крохотные кружевные трусики, которые, собственно говоря, я и сама не знаю, зачем надела.

Понимая, что этот говнюк удовлетворит меня ненамного лучше, чем мой, теперь уже, экс-бойфренд, начинаю массировать двумя пальчиками свой розовенький клитор, пока это отродье снимает, а точнее, изнемогая от желания, буквально срывает свои дорогие брюки. Выбора у меня нет, мне наскучили поиски трахаля, и я хочу любого, даже самого отвратительного секса.

Конечно же, он женат, кольцо я не видела, но он наверняка собираясь на охоту за молоденькими дурочками, которые обязательно должны поверить в его жабье-свинячьи сказочки, предусмотрительно оставил свой «тяжкий крест» в отеле. У меня чутье на женатиков, таких, как вот этот.

Стащив, наконец, с себя огромные штаны, а, в последствии, и трусы, Пьер начал рыться во внутреннем кармане в поисках презерватива. В это время я, фантазируя о том, что бы я сделала с той маленькой сучкой-лесби, с которой мы не далее, как вчера сторговали очень неплохую сделочку, практически довела себя до оргазма.

Наконец, эта свинообразная, жаберная тварь натянула-таки на себя резинку.

Он обхватил своими потными и уже явно давно не мытыми руками мою чистенькую  попку и начал поглаживать аккуратно выбритую киску. Я же уже  вдоволь насладившаяся собственноручным петтингом, властно притянула его бедра к своим, взяла его пылающую тварь и приблизила к своему любимому, довольно нетерпеливому и капризному, но далеко не привередливому детищу.

Отбросив вежливость, если вообще она была здесь уместна, такт и собственно ухаживания-прилюдию, Пьер-лягушатник рывком взорвал мою сущность, и я довольно громко застонала от накатившей нирваны и исполнения моего, зародившегося еще ранним вечером, желания.

Впрочем, мне не понадобилось много времени, чтобы кончить и, как только я достигла пика своего блаженства, я грубо оттолкнула, так усердно пыхтящего и сопящего, своего недавнего нового знакомого.

Натягивая свою юбочку, позабыв про трусики, которые валялись на одной из близлежащих мусорных куч, я с упоением слушала из уст, так и не одевшего свое тряпье мужика, полу-французский, полу-ломанный американский далеко не отборный, а очень даже скудный и однообразный мат и печальную историю о том, что он только что начал «разогреваться»…

Медленно подойдя к нему, все еще полуобнаженному, жадно поцеловав в тонкие губы, я вытащила из кармана моего кожаного пиджака электрошок, такой, который обычно таскают для самозащиты (непонятно только от кого) невзрачные училки, толстые домохозяйки да старые бабули, и резко ткнула им прямо в головку его члена. Ну, конечно же, как я и ожидала, он тот час же с диким воплем опрокинулся на захламленный мусором тротуар и остался, пардон, без сознания, кредитки и денег.

«Выручки» мне хватило на теплый бар, русский бильярд, хорошую выпивку, музыку и ментоловый «Dunhill».

Пока я нагибалась, играя, в своем мини и без трусиков, ко мне подкатил какой то толстолобый жлоб, я тогда еще подумала, что и хрен у него такой же маленький и толстый, как он сам. Но меня спас истинный ирландец, с которым я оказалась в мужском сортире, забивающая дорожки уже через двадцать минут, после того, как узнала, что его зовут Александр (так его назвали в честь русского прадеда), что ему двадцать три года, наркоман со стажем. Симпатичный, примерно метр девяносто, кареглазый шатен, немного картавит, но ему это не мешало возбудить меня всего лишь при помощи кокса и голоса…

Спустя некоторое количество секунд, после торжественного потирания десны, я оказалась на столе с раковинами, благо расстояние между ними было приличным.

Он забрался на меня…

Штаны спустил только слегка, но я успела рассмотреть его маленькую, аккуратненькую задницу. Я вообще схожу с ума по задницам!

Ооо, я никогда в жизни не забуду эту попу!!! И спину, и его руки…

Он двигался так мягко и ритмично, я никогда еще не стонала с таким упоением.

Мы целовали друг друга, словно нет любовников более желающих друг друга…

Это ночь стала откровением для нас обоих.

Руки сплетались в замысловатые фигуры. Мы хотели все больше и больше и мы получали желаемое…

Я стонала и все чаще переходила на срывающийся крик, а он покрывал поцелуями мою шею, грудь, запястья, живот…Покусывал пупочек и теребил штангу в нем.

Я стонала и просила, молила о большем, еще большем наслаждении и он обещал мне его, мучил меня и дразнил.

Он кусал мои плечи…

Боже, как же я хотела тогда, чтобы он загрыз меня…

Ну, а что вы хотите? Большая доза наркотиков и спиртного делали свое дело.

Щекотал внутреннюю сторону моих нежных бедер и голени…

Проводил языком по мочкам ушей, я буквально визжала от удовольствия, и ему это нравилось…

Когда я оглянулась, ему было не до меня, Саша лежал, скорчившись на полу, дергаясь, словно в эпилептическом припадке. Он оказался сильнее того, в подворотне.

Его сексуальная попка так и осталась оголенной и я, бросив прощальный взгляд именно на нее, с тоской поняла, что не потрогать мне этого уже никогда.

Но до рассвета оставалось совсем немного, а у меня было еще достаточно наркотиков и денег на выпивку. И все благодаря столь гостеприимной мужской половине населения этой страны. Да и клубов в этом, как оказалось, занюханном  Люксембурге оставалось еще предостаточно для того, чтобы сделать эту коротенькую экскурсию незабываемой.

Денег на обратный билет до России мне тоже уже хватало.

Кто бы мог подумать, что еще несколько часов назад я впервые летела в багажном отделении самолета «Аэрофлот» в эту незнакомую страну, со своими порядками, обычаями и людьми. Без копейки денег и даже какой-либо сменной одежды, не говоря уже о перспективах на жилье! Бывавшая только на даче под Нарофоминском да в Конотопе, провинциальном украинском городишке, я даже не была уверена, смогу ли я вернуться когда-нибудь домой, тем более до возвращения из отпуска моих родителей. И кем я могла стать в случае неизбежности остаться там? Очередной жертвой безумного местного маньяка? Тысяча первой представительницей великого и процветающего клана бомжей? Проституткой? Официанткой? Хотя разницы, в общем-то, и нет  никакой между этими двумя понятиями: и та,   и другая представительницы нашего прекрасного пола торгуют телом и наркотиками. А может, сразу всем вместе взятым… Мне было абсолютно наплевать на последствия. Я хотела свободы, я стремилась к ней, и, в конечном итоге, я получило то, что мне было необходимо.

Все это уже было, но всегда было только во снах и, как бы реалистичны они ни были, это были лишь сны.

Но теперь это все было по-настоящему!

Я была там. Я побывала в Люксембурге. Не думаю, что Дам чем-то сильно отличается от него. Ведь меня интересовала только самая поганая часть местности. Тусовки наркоманов и подобные заведения. Я была фанаткой наркотиков и наркоидолов того и прошлого времени. И я не жалею, что не попала в Амстердам, хотя первоначальная мечта была все же о нем. Я мечтала отправиться туда, путешествуя по Европе, с тринадцати лет, а за два года до этого я впервые попробовала наркотик.… Но ты всегда перед выбором: либо ежеминутная слабость, либо долгий путь к мечте…

И я смогла. Я вернулась.

Родители никогда не узнали об этой поездке, потому что я, даже не покинув здания вокзала Шереметьево, так и сдохла от передоза в зале ожидания, на изодранном кресле. Все просто подумали, что я, очередной раз накурившись, уехала мечтать на вокзал…

Хоронили меня, как самоубийцу, в черном мешке для мусора, в яме, вырытой не слишком старательно, в лесу близ нашего дачного участка, без памятных надгробных плит, и проповедующих речей.

Так окончательно уйти из мира людей мне помогли мой дед-педофил и отчим, который регулярно напивался и избивал мою мать до полусмерти, а когда я попадала под горячую руку, то и меня не брезговал насиловать…

Осуществилась не только моя мечта съездить в Нидерланды, но также и желание быть погребенной не кремированной и даже не бальзамированной, а просто - кормом для червей.

И еще одна.

Я всегда мечтала умереть, как - нибудь наивно - романтично, что ли…

Самоубийство, несчастный случай, передозировка - все это мне очень нравилось в мои шестнадцать с половиной. Пубертатный возраст, знаете ли.

В любом случае, я умерла счастливой и никто не смог мне в этом помешать…

А, может, это действительно был очередной сон?..