Прости.. глава четвертая

Коготок увяз, всей птичке пропасть.

То, что обратного пути нет, это было понятно. Себя зажать в кулак шанс был. Если очень - очень постараться. А вот Макс…после той первой ночи он свято уверовал, что уже есть «Мы».

В голове не укладывалось, что в его годы, с его-то опытом работы за границей, Тематическим опытом, можно остаться таким наивным, доверчивым и верить в сказки.

А может это не он, а я поверила тогда в сказку? Очень хотелось поверить и поверила? Черт его знает. Можно «поставить» улыбку и взгляд с помощью специалистов, но душу …

Я не чувствовала, что он  играет со мной, но как можно  остаться таким чистым, после всего, что в его в жизни было?

Любое событие, радостное оно или печальное, оставляет на душе человека свой отпечаток, но Макса это утверждение вроде, как и не касалось, хотя уже по тому, что он рассказал о себе, можно было понять, что пережить парню пришлось не мало. Так в чем дело?   Глупость? Инфантильность? Нет, тупой в мединститут не поступит, набрав проходной бал. Инфантильный в его годы не сможет сам заработать и потом вложить заработанные деньги так, чтобы потом ни в чем, не нуждаясь, какое-то время просто учиться и жить в свое удовольствие. Может просто к нему  не липнет грязь, которой полно на обочине любой жизни? Мне было о чем подумать.

Мы долго еще разговаривали в тот день, прерываясь на небольшие сексуальные экспромты.

Любили друг друга раз за разом, болезненно, со стонами, криками, пытаясь понять, прочувствовать друг друга. Найти, что больше всего заводит его из моих приемов. было несложно. Он полностью открылся мне навстречу, принимал все, что я была готова дать ему. Что-то отторгалось сразу, от другого он возбуждался настолько бешено, что мне казалось, что его сердце не выдержит такой нагрузки. Глядеть в его замутненные болью и наслаждением глаза было счастьем. Мы заводились с пол-оборота, возбуждение охватывало нас, горячей упругой  волной накрывая обоих с головой, заставляя биться сердца с  бешеной скоростью, вызывая крики муки и восторга у него и стоны наслаждения у меня.

Я гладила тело Макса, такое близкое, доступное, беззащитное и желанное. Губами обследовала лицо, нежно целуя брови, глаза, языком очерчивала линию его губ. Он приоткрывал рот и тянулся ко мне за поцелуем, но я продолжала дальше обследовать его тело, спускаясь ниже. Целовала ямку ниже шеи, ключицы, гладила грудь с небольшими сосками, которые в моменты близости одинаково быстро отзывались как на боль, так и на ласку. Проводила языком по кубиками живота. Ему было щекотно, он  втягивал его внутрь, пытаясь ускользнуть от моего шаловливого языка. Я спускалась ниже, обследование продолжалось. Лежите пациент, лежите смирно, а иначе я сделаю вам больно. Не дразните во мне зверя своей непокорностью.

Линии бедер и паха вызывали восторг и почему-то умиление. Я гладила их двумя руками, прижимая ладони, уткнувшись губами в покрытый короткими мягкими золотистыми волосами лобок. Все остальное тело Макса было гладким. Лишенные волос гениталии были  просто совершенны. Лобок получил свою порцию ласк…ниже, ниже.

Макс стонал, извивался. Стянутые над головой, привязанные к спинке кровати  руки не давали ему  возможностей для маневра. Он пытался согнуть широко раздвинутые ноги с надетыми на щиколотки поножами, с вставленным между ними 70-сантиметровым металлическим фиксатором, который не давал ему их сомкнуть. Прикрепленная к середине фиксатора цепь, соединяющая его и кольцо в полу, не позволяла ему это сделать. Он был в моей власти, понял это и покорился полностью.

Так, что у нас ниже лобка? Привет, здравствуй дорогой, давай знакомиться, а то вчера мы даже не представившись друг другу начали ****ься, некультурно как-то. Какой ты красивый, когда спишь…уже не спишь? Ну, ну, посмотрим на тебя во всей красе, не стесняйся, здесь все свои, покажи своей Госпоже на что ты способен.

Да ты красавец, однако. Мой любимый размерчик.   Гладкий, слегка изогнутый, с гордо поднятой головкой, целомудренно прикрытой крайней плотью. Гюльчатай, открой личико. Красив, зараза. Не торопись, потерпи, тобой мы займемся позже, есть еще неохваченные развратом товарищи, вот эта сладкая парочка к примеру. Попробуем их на вкус.

Я ласкала языком его мошонку, периодически беря в рот то одно, то другое яичко, перекатывая их во рту и лаская языком. Руки гладили внутреннюю сторону бедер.

Макс орал так, что казалось, с него снимают кожу ленточками.

- Заткнись, блять, ты меня с мыслей о возвышенном сбиваешь, - «прикрикнула» я.

- Да, Госпожа, - почти простонал Макс, но уровень децибел сбавил.

Всем телом, подаваясь вперед к моим губам, он непрерывно стонал. Головка члена стала влажной.

От сладкой парочки я спустилась ниже. Провела рукой по промежности и нащупала анус. От моего прикосновения Макс вскрикнул, содрогнулся  и выгнулся так, что затрещали суставы. Интересно девки пляшут.

«Говоришь, не гей? »,- спросила я свой внутренний Голос,- «может и не гей, а би, но точно не натурал».

- Малыш, у тебя гель есть?

Макс молчал, тяжело дыша, закрыв глаза.   Ок, молчите, молчите, вам же хуже.

Я провела пальцем по головке его влажного от смазки члена, потом аккуратно начала им массировать анус.

- Не надо, -  выдохнул Макс, - Госпожа, пожалуйста, не надо.

Но по тому, как он задышал и как напрягся его член, было понятно, что такой массаж ему знаком и приятен.

Уловив пальцем сокращения внешнего сфинктера, я осторожно ввела палец внутрь и стала обследовать. Нащупав, наконец, искомое, я начала аккуратно массировать простату. Левая рука тоже нашла себе занятие, член сам потянулся к ней, уютно лег в руку и ….

«Погнали»

«Да заткнись ты»

- Аааааааааа, - заорал Макс. Тело его выгнулось дугой, я не успела за ним, и палец оказался снаружи.

Вот ведь зараза! Легким кистевым движением я шлепнула его по внешней стороне бедра. Руки у меня тоненькие, ладошки узкие, но удар я свой знаю. Макс взвизгнул, на бедре красным отпечаталась моя ладонь.

- Лежать, бля, еще раз дернешься, выпорю так, что неделю будешь на животе спать, - пригрозила я.

- Ок.. ок..-  Макс облизал губы.

Пришлось все повторять заново. Малыш только стонал, напрягал все мышцы, но не дергался. Оргазм накрыл нас обоих. Глядя, как он кончает, громко крича, плотно закрыв глаза и дергая скованными ногами, я почувствовала к нему такую волну нежности и любви, что потемнело в глазах. Сперма покрыла его живот. Я попробовала ее языком. Чуть солоноватая на вкус, она приятно пахла.

Потом мы лежали, обнявшись, тяжело дыша. Моя рука лежала на его гениталиях, носом я уткнулась в ямку ниже шеи. Сбылась мечта идиотки.

Квартира Макса не была оборудована для занятий чем-то посерьезнее легких шалостей, поэтому он предложил съездить в «Три комнаты» и закупить необходимое. Мне туда ехать не хотелось, у меня дома было все, что нужно  и даже больше чем нужно.

Последнее было составлено из подарков на Дни Рождения и Восьмое марта от наших же извращенцев с их не менее извращенным чувством юмора. Спрашивается, зачем мне надувная женщина? В том году сразу после дня рождения собиралась на море. Друг подарил, заранее, за три дня  - сам уезжал на море.   В поздравительной открытке  приписка: Камулик, вот тебе надувной матрасик, люби ее, как мы тебя.   Представили?   Вот такие у меня друзья, заботливые, блин.

Осталось уговорить Макса переехать ко мне. Можно было бы приказать, собрал бы вещи и поехал как миленький, но, видя как его просто ломает от мысли жить в доме, где до него полтора года я была счастлива с другим, я передумала. Когда  я рассказала ему, как я хочу, чтобы строились наши отношения, он прямо спросил:

- У вас с Женей так было?

- Да, малыш, и поверь, это не самый плохой вариант.

И вот тут началось.

- Я не хочу, чтобы он стоял между нами, там все напоминает тебе о нем. Я буду там третьим лишним.

Черт его знает, наверное, он был прав. Дом мы покупали вместе с Жекой, вместе ремонтировали и обставляли. Каждый забитый там гвоздь, как напоминание о нем…

- Он бросил тебя, уехал, как будто у нас образование получить нельзя нормальное.

- Макс, прекрати немедленно… - не выдержала я и, встав из-за стола вышла из кухни.

Макс тут же побежал за мной, обнял сзади и начал ластиться как нагулявшийся кот, которому не помешала бы миска сметаны.

- Извини засранца…прости, любовь моя, я не хотел тебе сделать больно.

Он опустился на колени и начал целовать мои голые ноги, поднимаясь от щиколоток все выше и выше. Губы были мягкими, неторопливыми, нежными. Я замерла, закрыла глаза и поняла – этот парень будет вить из меня веревки. Неназойливо, ненавязчиво, но будет. Я не могла сопротивляться той ауре сексуальности, нежности, чувственности, которую он излучал. За его лукавую улыбку, из под скромно опущенных в пол глаз, я готова была простить ему все. Причем заранее.

Продолжение следует.