Право быть сумасшедшим. Из книги Рассказы про это в крепостное право

— Совершенно чистое поле. И в центре поля растет клубок бузины. Всегда только так.

— Ну и что?

— Это место энергетического сбора. Там можно погибнуть, но можно и стать вновь молодым.

Двое стояли на окраине небольшого поля, затерявшегося в лесном массиве, неподалеку от строившегося секретного военного аэродрома. До ближайшего населенного пункта было двести километров.

— И ты веришь в это?

— После того, как я остался жив после катапультирования над Японским морем, и упал в гущу голодных акул, я верю многому из того, что кажется некоторым сказкой и враньем. Акулы меня не тронули. Они помогли мне забраться в спасательный плот, когда он надулся. А потом я разговаривал с ними все три недели, пока меня искали.

— Я думала, это были твои галлюцинации.

— Так я написал в рапорте, чтобы меня не посчитали сумасшедшим.

— И это из–за того, что ты ел бузину?

— Да. У меня в самолете был запас на подобный случай. Бузина очень активный психоделик. Но не любая. А именно та, которая растет на этом поле. Это редкий сорт. Редчайший. Если бы ты знала, сколько денег некоторые люди заплатили бы за эти ягоды.

— Сколько?

— Много, очень много. Некоторые отдали бы за неё жизнь.

— Жизнь?

— Чужую.

Она с любопытством, смешанным со страхом, посмотрела на таинственные заросли, в центре лесной поляны. Спросила:

— Ты собираешься пойти туда?

— Да, – ответил он и посмотрел на нее. – Да, – повторил, и закурил сигарету. Спросил:

— Ты пойдешь со мной?

Она помедлила и ответила:

— Конечно. Я пойду с тобой куда угодно. Даже к дьяволу в гости. Ты сумеешь справиться с ним. Я не сомневаюсь.

— И не сомневайся. Сатана в голове, в другом месте он не обитает. А голова у меня под контролем. К сожалению. В сказки я теперь поверить не смогу никогда.   – Помолчал. Добавил: – А так, порой, хочется. Но за это, за веру в сказки, приходит нерентабельно высокий счет. Большинство людей несчастны только потому, что в детстве верили в сказки. Сказки, это стратегическое оружие. Как и книги. А писатели, это апостолы Князя Тьмы. Ты согласна со мной?

— Я верю каждому твоему слову. Мне тоже пришлось пережить расставание с миром сказок. Я еле выпуталась. Чуть не сошла с ума от депрессии. Сейчас я свободна. Но мне до тебя еще далеко.

— У тебя есть время. У нас у обоих есть время. С тех пор, как ты сожгла свои книги, ты процветаешь на глазах.

— Правда?

— Правда. Ты становишься другим человеком. Ты становишься Евой, независимой от райского сада. Теперь твой рай у тебя в голове. Для меня ты становишься единственным существом на земле, кроме меня самого.

— Спасибо, я так рада это слышать. Мне тоже не нужен никто, кроме тебя. Ты это знаешь. Мира нет. И я очень рада, что поняла это не в момент смерти, как все остальные, а сейчас, когда я полна сил.

— Да, я знаю это.

Помолчал и спросил:

— Охрана самолета не заменена?

— Нет, с чего это ты взял? Сегодня выходной. Они там играют в карты и пьют с в о й психоделик. Они пьют депрессант. И знают об этом. Но ничего поделать с собой не могут. Никто не может без психоделии. Потому что жизнь дерьмо.

— Пойдём, –  произнес он, и они двинулись к зарослям бузины и вскоре скрылись в гуще таинственных растений, пылающих алыми ягодами в зелени непроходимости.

Солнце медленно ползло к закату, но пара, объединенная своей верой, из бузины не появлялась. Наконец, вышли, неторопливо двигаясь по полю заросшему дикими ромашками.

— Тебе понравилось? – спросил он, закурив сигарету.

— Ты мне понравился больше бузины, дорогой.

— Я не в счет. Я непостоянен, как ветер. А бузина, это навсегда. Ты это скоро поймёшь.

— Я тебе верю. Я тебе верю во всем. Я часть тебя. Ты можешь даже со мной не разговаривать, я пойму все без слов.

— Я знаю, но надо не терять технику общения с людьми. Когда останемся совершенно одни, тогда язык нам будет не нужен. Он лишняя помеха в жизни, ты же знаешь. Но пока отказаться от него нет возможности. На приводной станции перекодировка закончена?

— Да, – посмотрела на часы, – тридцать минут назад.

— Ну, что. Пройдемся?

— Я только этих слов от тебя и жду.

— Значит, пройдёмся.

Они подошли к джипу, стоявшему на краю поляны, сели в машину и углубились в лес, двигаясь между деревьями по лесной тропе.

— Майор, на проводе полковник.

— Дежурный приводной станции слушает!

— Василий, – проговорил спокойный голос командира, – СУ–57 заправлен?

— Так точно, он же с сегодняшнего дня стоит на БД.

— Мы с оператором компьютерных систем наведения сейчас будем тестировать машину. Завтра прилетает главком, и мне не хотелось бы выглядеть идиотом, как случилось с ребятами в Энгельсе. Распорядись, чтобы на подвески поставили все вооружение. Это важно.

— Все? Товарищ полковник, но я не могу подвесить изделия с литерой «М». На это должна поступить команда из Москвы.

— Василий, не морочь голову. Это работа на час. А если программатор наведения завтра сделает один единственный сбой, то знаешь, что это будет означать? Это будет означать поражение машины шестого поколения в предполагаемом бою, и мою отставку. И твою, майор, отставку. Ты же видишь, я спокоен, я тебе ничего не приказываю так, как обычно. А почему? А потому, что я понимаю, другого пути нет. Маргарита обнаружила блуждающее скопление элементарных частиц, очень похожее на облако электронов, интегрирующееся в вирус управления. Ты знаешь, что такое вирус управления, Василий?

— Нет, товарищ полковник.

— Вирус управления не просто блокирует бортовую аппаратуру. Вирус управления перестраивает целеопределители, боезапас отстреливается и наводится на точку старта. То есть на наш аэродром. Если завтра определят наличие вируса управления, то заменят весь управленческий блок нашей базы. Ты пойдешь в школу преподавать военное дело. А я и Маргарита можем на пару лет задержаться в этих краях. Без права переписки. Ты себе просто не можешь представить реальную мощность СУ–57. Это новая машина. Для нас. А для американцев, не исключено, это уже давно изученная модель, в части компьютерного обеспечения. В наше время не обязательно знать устройство новой военной техники. Достаточно знать координаты профессиональных суперхакеров. И все. Остальное новинка сама расскажет по Интернету, чем это она так нова. Единственный способ защиты — непосредственная проверка всех систем в боевом положении за несколько часов до боевого или учебного запуска.

— Я вас понял. Даю команду на подвеску всего вооружения.

Аэродром пришел в движение и роботы–погрузчики в течение получаса подвесили ракеты с ядерными боеголовками в глубину громады СУ–57, бомбардировщика дальнего действия, рассчитанного на уничтожение городов. Ещё через двадцать минут полковник, и компьютерный оператор находились в кабине электронного зверя, способного уничтожать страны.

— Снять тормозные колодки, – приказал полковник в микрофон техникам самолета.

Они вдвоем остались в кабине монстра, которого изготовляли миллионы людей сотни лет, включая первичные познания о воздушной сфере, как арене гладиаторов. Она прижалась к нему и сказала:

— Ты, как всегда, прав. Все просто и предсказуемо.

— До определенного момента, – добавил он, и включил зажигание.

Через две минуты громадная машина оторвалась от земли, и, опираясь на длинные столбы форсажного пламени, исчезла из поля зрения. Паника и шоковое состояние младших командиров секретного аэродрома остались далеко на земле.

Перелетев Берингов пролив, тяжелый бомбардировщик быстро подобрал своим суперкомпьютером систему опознавания «свой–чужой», и стал «своим», безмятежно проносясь над территорией Соединенных Штатов и направляясь курсом на Вашингтон.

— Ну, как тебе ситуация? – спросил полковник Маргариту. Та прижалась к нему и сказала:

— Трахни меня здесь и сейчас. – Стала гладить его грудь. Пилот выставил курс автопилота и взялся вплотную за специалиста по компьютерному вооружению. Секс был страстный, как и обычно перед смертью, и некоторое время СУ–57 был предоставлен самому себе. Его компьютер самостоятельно отвечал на запросы американских приводных станций, сообщая им пароль «свой–чужой», и при необходимости, вел диалог на английском языке, с использованием американской ненормативной лексики.

Когда взаимные оргазмы стали затихать, автопилот сообщил: «До цели двадцать минут полетного времени». Пилот отключил автоматику и вгляделся в приборы. Сказал:

— Проверь терагерцевый диапазон.

Маргарита пробежалась по клавиатуре главного компьютера. Просмотрела индицирование информации. Просканировала поднесущей частотой весь спектр излучений. Повернулась к полковнику. Тихо сказала:

— Я этот секс с тобой буду всегда помнить. Но боюсь, что я уже развращена. После этого, не знаю, что ещё сможет меня так возбудить. Милый, прости… 

— Не спеши с концом, Марго. Он, возможно, далеко впереди, – сказал пилот и, открыв заслонки на пульте управления, сделал пуск двумя ракетами. Они помчались вперед, разрывая в клочья атмосферу. Через десять секунд была зафиксирована атака американской противоракетной системы. Автоматика самолета–зверя ударом пучкового лазера сбила все ракеты ПРО в течение нескольких секунд.

— Малыш, ты по мне не соскучилась? – спросил полковник, и обнял оператора.

«Малыш» не соскучилась. Во время третьего оргазма была поражена Статуя Свободы. Одновременно СУ–57 нанес ракетно–ядерный удар по пятиугольному зданию. Атака была успешней, чем у группы Бен Ладана. Пентагон исчез. На его месте появились миражи Хиросимы и Нагасаки.

Самолет–зверь продолжал своё шествие по стране вырастающих денег. Ешё оргазм! Маргарита не знала до этого, что женщина в состоянии испытывать такое физическое наслаждение. Ещё… Ещё… Белый Дом превратился в радиоактивное подобие Багдада. Все ракетные шахты США подверглись удару мощным лазером и люки открыться больше не могли, заваренные сваркой СУ–57.

— Я больше не могу, – стонала инженер компьютерных систем, вжимаясь в полковника.

Эскадрильи американских F–22, пытающиеся поразить зловещий русский самолет, устремились в последнее пике и разбились об территорию американских индейцев. Автоматическая лазерная самолета установка уничтожала все, что могло помешать сексуальному единству экипажа.

Промчавшись через территорию Соединенных Штатов, Су–57 выскочил в район Кубинских островов, упал до уровня моря, и на высоте 20 метров понесся через Атлантику к территории Ближнего Востока, где тоже были очень интересные цели.

— Малыш, ты жива? – спросил полковник у своей напарницы.

— Я была мертва, – ответила она. – До этого полета с тобой. Теперь я знаю, что такое счастье. Счастье – это право быть сумасшедшим.

— Наконец то ты поняла меня, – улыбнулся полковник.   – Я рад, что не одинок.

Самолет зверь несся вперед, испытывая свой оргазм, эякулируя ракетами дальнего действия и вслушиваясь в разговор экипажа, занимавшимся тем же.

Жизнь продолжалась. Но пилоты были за её пределами.

— Ну, как тебе?

— Что?

— Как тебе жизнь после смерти?

— По–моему, только это и есть жизнь.

— Я рад, что ты это приняла. Я рад, что теперь тебе не надо доказывать, что ты живешь. Я рад, что тебе больше не грозит монастырская лесби–иерархия.

— Я люблю тебя.

— Это не помеха жизни после смерти. Верно?

— Еще как.

— Ну, тогда вперед. Наши цели уже заждались рандеву с бессмертием.

Самолет мчался над океаном, хищно вглядываясь в даль. Грузинская станция загоризонтного слежения была у него как на ладони. Как весь Кавказ, весь Восток и религиозный Израиль, горящий огнями алчности. Но интересней всего бортовому интеллекту показалась Европа, с золотым отблеском сумрачных желаний, одетых в броню пушечного мяса. И Зверь миновал исламский мир иудеи, как не доросшую цель, и устремился в Старый Свет, горя огнем страсти уничтожения и сладкими муками рождения Нового, которое возможно только на пепле. Оргазм Зверя выплюнул сперму Нового Мира и многозарядные носители, гася токами СВЧ противоракетную оборону тех, кто Зверя создал, зачал Эмбрион, опустив Атлантиду вниз.

— Ещё, ещё, ещё, ещё…

И Жизнь продолжалась…