Я сильная! Я выдержу!

Я – выдержу! Я – сильная!

Вот так хорошо мы исполняем сценарии! Даже от твоего рассказа не оставили камня на камне!

Во первых –  кот Томас совсем не захотел играть роль Баника, а взобравшись на полку для тазиков – улегся мирно спать. Он старый театрал и, быстренько смекнул, что благоразумнее будет удалиться подальше – дабы ненароком и его не задели прутиком.

Во вторых – Леська! За строгими родителями тащилась не испуганная, растрепанная девочка, а с высоко поднятой головой, в отутюженном белоснежном платье – вышагивала красавица девушка. При этом, её руки были скованы за спиной стальными наручниками.

Хозяйка повернулась  и влепила гордячке пару хлёстких пощечин, от которых на  щеках остались красноватые следы: - «Ты поняла - убегать и кусаться бессмысленно!? Имей смелость достойно ответить за свои проступки! »

Леська улыбнулась и пошевелила руками: - «Снимите, пожалуйста – никуда я не побегу и кусаться больше не буду! »

Освободившись от оков, она, не дожидаясь понуканий – стала раздеваться, – красиво и с некоторой долей эротизма. Сняв платье, она аккуратно сложила его на пеньке перед скамъёй; на него же –отправились белоснежные гольфы и миниатюрные, практически ничего не скрывающие – трусики.

Потянувшись, словно призывая зрителей насладиться видом своего обнаженного тельца, Леська вытащила заколки и тряхнула головой – пышная копна волос разметалась в разные стороны.

Наклонившись к бочонку, чтобы выбрать розги, Леська, вдруг, остановилась и выпрямилась: - «Одну минуту – я сейчас! » И, в чем мамочка родила – выскочила из баньки! Вернулась  - уже с огромным ворохом мелкой крапивки  и, снова улыбнувшись -  заявила: - «Это, чтоб поинтереснее было! »

Бесстыдно наклонившись и выставив напоказ миниатюрную попочку -  равномерно разместила крапиву по лавке. После чего, шагнула к бочонку с розгами, выбрала самые, что ни на есть, воспитательные – длинные и хлёсткие, опустилась перед родителями на колешки, протянув прутья на вытянутых руках: - «Высеките меня пожалуйста, как сидорову козу – не жалея! »

Розги приняли и Леська, поднявшись, направилась к лавке. Встав на нее колешами, она глубоко вздохнула и, с тихим стоном улеглась на зелёный коврик – вытянув перед собой руки: - «Мамочка, привяжи меня – папе так будет удобнее! »

Через несколько минут маленькое тельце было уже крепко – накрепко привязано к скамье.

Лесенька чуть сжалась но, на её красивом лице  по – прежнему играла улыбка:

- «Я готова, папочка – секите! »

Отец сек строго, спокойно и размеренно. После каждого соприкосновения с прутиком на теле девочки оставались характерные полосочки, которые, впрочем, свидетельствовали лишь о том, что ей лежащей на скамье – приходится совсем несладко! Она глубоко дышала, а по ее лицу катились крокодильи слезки. Иногда, ее тельце вздрагивало, словно от удара током, а на лице появлялась счастливая гримаса.

10…, 20…, 30…, Леська громко и отчетливо считала прутики. Когда дошли до 80 и, уставшая Леся уже покусывала губки, чтоб не закричать, отец остановился:

- «Похоже, с тебя хватит на сегодня!? »

Девочка подняла заплаканное лицо, с трудом но, искренне улыбаясь сказала: - «100! Я – выдержу! Я – сильная! »

Наконец, ее отвязали. Поднялась она с трудом – заплаканная, уставшая и мокрая от напряжения но, явно – счастливая. Снова опустившись на колешки, Леся поблагодарила за  строгость отца, за заслуженную ею порку и, собрав остатки прутиков – выбросила их в печь.

Разровняв горку сушеного гороха в углу баньки,   она со вздохом опустилась на него коленями – последнее на сегодня испытание и его надо вынести с честью!

Повернувшись к подруге Леся улыбнулась: - «Удачи! »

Но родители сечь Анюту не стали. Они вышли, а когда дверь снова отворилась, в баньку вошел дедушка. Это было уже серьезно!

Молодая лань Анютка просто - таки шлепнулась на скамью, покрытую новой жгучкой, однако – хитрый дедушка один знал , как укротить этого бесова зверька.

Стегал он, жестко,   останавливаясь после каждого удара и поглаживая прутом попу, как бы прицеливаясь – куда шлепнуть в следующий раз. И этот следующий шлепок, раз за разом был настолько удачен, что являлся полной неожиданностью для выносливой Анютки – её попа вздрагивала, а с губ слетал тихий стон. Плюс ко всему – после каждых 30 прутьев,   дедушка предлагал ей погулять и сходить за новой партией жгучки.

Такая перспектива сильно охлаждала пыл юной весталки, и каждый следующий подход к скамье был уже не так эмоционален, а к концу экзекуции бедная Анечка была совсем близка к тому, что следующий прут будет сопровождаться  ее хорошеньким вскриком!

Тем не менее, похоже, что именно это девочке и было нужно, так как после того, как Ане разрешили окончательно встать – она искренне чмокнула дедушку в щёчку и, бесстыдно щеголяя мокрой, влажной щелкой – отправилась в угол разделить участь подружки.