Телефонная террористка эротический криминал. Серия: Эротические рассказы

Из хроник лихих девяностых.

*

За 1993 год в Донецке и городах спутниках было зафиксировано 36 "сигналов" о заминировании. Авторы трети звонков найдены и либо осуждены условно, либо отделались серьезным штрафом - выезд представителей правоохранительных органов на подобные «происшествия» обходится примерно в сто тысяч рублей (одна гривна в те времена стоила 2 рубля 50 копеек ).

Один день из жизни телефонной террористки.

На скамье подсудимых оказалась 16-летняя студентка Донецкого техникума информатики и вычислительной техники Карина. Что же привело ее на скамью подсудимых? Ответить было не слишком трудно. Задержавшись на свидании, и не подготовившись к экзамену, девушка позвонила в милицию и сообщила, что ее техникум заминирован.

Юная террористка до пятнадцати лет была обычной домашней девочкой, росшей на радость родителям, и не получавшей в качестве наказания ничего крепче шлепка пониже спины.

Училась она в основном на “хорошо”, и эта оценка вполне устраивала ее родителей.

Карина отличалась от своих одноклассниц: созревшая немного раньше времени, она не обращала внимания на замечания учителей на слишком короткие юбки. У нее были карие глаза, идеально очерченные губы и светлые волосы, которым могла бы позавидовать любая фотомодель из рекламы шампуня. Мелкие прыщики на лбу не портили ее хорошенькое личико. Одноклассники мечтали потрогать соблазнительные выпуклости, без труда угадывающиеся под школьной формой, но Карина не обращала на них внимания. Она уже имела парня, о котором ее подружки только грезили в девичьих снах.

Накануне суда она сидела на последней парте и глядела в окно, как будто видела там нечто сверхъестественное.

– Что с тобой, на тебе лица нет! – сказали ей на перемене одноклассницы.

– Да так, ерунда, – ответила она и потупилась.

– Ты в порядке? – поинтересовалась Лена, – Ты совсем ничего не съела и все время молчишь.

– Да, а что?

– Просто ты очень бледная, вот и все. Надеюсь, ты не больна: мне не хотелось бы подхватить от тебя какую-нибудь заразу!

Карина выдавила из себя улыбку:

– Я здорова, можешь не сомневаться.

Она не могла дольше держать все в себе:

– Лена, я очень волнуюсь, – она протянула подруге судебную повестку.

– Ой! Что ты опять что-то натворила?

– Нет, это за тот переполох! Как не хочется в тюрьму! – Карина заплакала.

В это время зазвонил звонок к началу следующего урока.

Встать, суд идет!

Донецкий краевой суд рассматривал очередное уголовное дело по обвинению в "телефонном терроризме". Для Карины никогда еще время не двигалось так медленно, как в этот день. Она сидела на скамье подсудимых, не в силах слушать, что говорят судьи, тупо смотрела на царапины, оставленные на барьере предшественниками.

Девушка вспоминала, что произошло, когда ее родителей вызвали в милицию и отдали горе-террористку с рук на руки.

– Воспитывать надо дочь! – Строго сказал майор, – отпускаем под подписку о невыезде, до суда!

Отец  Карины забрал ее из милиции в пятницу. Родители ей велели никуда не выходить из своей комнаты до субботнего вечера. Всю субботу девушка с ужасом ожидала того, что с ней будет.

За ужином папа читал газету.

– Вот, в Сингапуре, тут пишут, родители детей воспитывают с помощью розог…

Папа перевернул страницу и продолжил чтение.

– Так, за то в Сингапуре дети техникумов не взрывают! – отозвалась мама.

От этих слов Карина чуть не поперхнулась, и у нее отчаянно забилось сердце.

После ужина родители велели ей раздеться донага. Она стояла, стыдливо прикрываясь руками и опустив голову, пока отец читал ей лекцию об ущербе, который она нанесла семье. Ей не верилось в происходящее, она буквально трепетала с головы до ног.

Стоять голой перед отцом было особенно оскорбительно для юной девушки.   Карина вспомнила, как ей было стыдно, когда ее соски вдруг напряглись и выступили наружу. Она всегда была слегка обеспокоена большим размером ягод, венчающих ее груди. И вот теперь они так ее подвели! Она сжала веки в безнадежной попытке сдержать слезы.

Ее заставили лечь на диван, а под живот положили большую подушку, чтобы попа сильнее выдавалась вверх. Папа достал из шкафа офицерский ремень, а мама схватила ее за лодыжки.

–  Карина, ты не забыла, за что тебя наказывают? - спросил ее отец.

– Да, папа, – тихо сказала она.

Ремень с такой силой опустился поперек ее ягодиц, что она чуть не задохнулась от боли. Порка была жестокой и к концу наказания девушка захлебывалась от крика и от слез…

От этих воспоминаний ей стало холодно, по спине поползли мурашки. Карина поежилась и смахнула набежавшую слезинку.

Ее первый и единственный

Тем временем заседание продолжалось. Выступил директор техникума. Он зачитал положительную характеристику и просил суд о снисхождении.

Стараясь не думать о том, что с ней будет, она вспоминала о самом приятном моменте в ее жизни.

Андрей был старше ее на пять лет. Они случайно познакомились на улице, когда к ней привязалась компания подвыпивших парней. Он вовремя пришел к ней на помощь. Хулиганы бежали с поля боя, держась за ушибленные места, а Андрей проводил ее домой.

Он выглядел гораздо симпатичнее Карининых одноклассников и быстро сумел найти с ней общий язык. Для нее мужественный и добрый кавалер стал тем сказочным принцем, кого ждет любая девушка. Она врала родителям, что уходит к подруге заниматься, а сама бежала к нему. Гуляя по городскому парку, они держались за руки, и рассуждали о том, как прекрасно все то, что их окружает. Ласковый, внимательный, он не торопил момент, который вот-вот должен был настать.

Однажды, накануне экзамена, Андрей пригласил ее в гости.

Идти к парню в дом было немного страшновато, но искушение было слишком велико. Слегка поломавшись, Карина согласилась. Дождь, ливший как из ведра, промочил их до нитки.

Андрей заверил, что его родители уехали, и им никто не будет мешать. Он повесил сушить мокрую верхнюю одежду, переоделся в сухое, а она пошла в душ. Нежась под горячими струями, она готовила себя к тому, что должно было сейчас произойти.

Вышла из душа в его халате. Он уже ждал ее в комнату с дымящимися чашками горячего шоколада.

Она смотрела на него и думала, как все же она его любит, пусть и по-девичьи, пусть неуклюже, но он для нее – все!

Андрей сел рядом, нежно обнял Карину за плечи. Девушка прижалась к нему, чувствуя тепло его тела, которое ее согревало гораздо лучше, чем шоколад.

Андрей поцеловал ее в губы. Она ответила тем же. Не понимая того, что творится у нее внизу живота, откуда появилась такая приятная и сладкая тяжесть, она сказала:

– Андрей, я хочу, чтобы ты стал моим первым и единственным!

Осмелев, он скользнул рукой в вырез халата и нащупал наливающиеся от возбуждения девичьи шарики.

– Ты не сделаешь мне больно? - спросила она, вспомнив рассказы, подслушанные в школьном туалете, как это бывает с первый раз.

– Нет, любимая! – Он снял с нее халат, затем лифчик, и нежно поцеловал вздувшийся от возбуждения сосок. Спускаясь языком все ниже и ниже, он остановился у пупка, и нежно посмотрел на нее.

Она знала, что сейчас будет, и что именно от этого у девушек появляются дети. Ей было страшно, но сильно хотелось продолжения. Полностью доверяя Андрею, Карина позволили снять с себя трусики. Он принялся ласкать горячий холмик и то, самое потаенное местечко, которое скрывается у девушек между ног. От ласковых прикосновений нежного языка, она не удержалась и сладко застонала от моря новых, сладких доселе неизвестных ощущений.

Андрей разделся сам, вынул из упаковки презерватив и протянул его Карине. Одеть его на огромный, как ей тогда казалось, инструмент у нее сразу не получилось, резинка сорвалась с ее пальцев, и попытку пришлось повторить.

Андрей медленно стал вводить в нее свой огромный ствол, ощущение росло с каждым толчком, стало немного больно. Карина чувствовала его внутри себя и не понимала, откуда взялось тепло, которое приятной волной растекающееся по телу.

Забыв обо всем на свете, она теперь уже женщина, отдавалась ему – своему любимому.

Как правило, первый раз запоминается на всю жизнь, и ей хотелось, чтобы последующие разы было так же. Разумеется, ни о каких уроках думать не хотелось. Домой она пришла слишком поздно, чтобы готовиться к экзамену и совсем не в том настроении, чтобы это делать через силу. Решение созрело само собой. “Если экзамен нельзя завалить, то его можно отменить”. По дороге на занятия она зашла в телефонную будку и позвонила 02.

Ей было страшно и приятно смотреть, как проходит эвакуация.

Уже на четвертый день после звонка сотрудники ФСБ нашли "террористку".

Как  Карина не пыталась отвлечься, вспоминая об Андрее, ее мысли возвращались к предстоящему неминуемому наказанию.

Наказание

Суд приговорил девушку к одному году условно. Кроме того, родителям пришлось заплатить крупный денежный штраф. Все деньги, которые семья откладывала на летний отпуск, пришлось отдать.

Услышав приговор, Карина поняла, что ей вновь лежать голой на диване, точно так же, как это было в тот, первый раз.

По дороге домой родители не сказали ни слова.

«Лучше бы они ругались! » – подумала она и поняла, что снисхождения ей ждать нет приходится.

Отец строго посмотрел на дочку и еще раз зачитал приговор суда.

– Я больше не буду! – тихо сказала она, расстегивая пуговицы непослушными пальцами...

Ей очень хотелось прикрыться. Она почувствовала, как первая из тех многих слез, которым предстояло пролиться этим вечером, потекла по ее щекам.

– А больше и не надо! – сказала мама и положила подушку.

Карина оглянулась и увидела, как отец поднял ремень над головой. “О, Боже, он собирается бить со всего размаху” – успела подумать она.

Отсчитав три десятка ударов, отец позволил девушке встать. Мама отвела ее в угол, где она простояла больше часа.

Когда все кончилось, мама продолжала читать ей нотации. Карина всхлипывала, размазывала по лицу слезы и пыталась слушать, но улавливала только отдельные слова.

Это было по-варварски, это было ужасно. Но это было эффективно. Она поняла, что теперь никогда не захочет звонить и сообщать о заминировании училища.

И еще она знала одно. В ближайшие дни будет очень неудобно сидеть, зато, когда синяки пройдут, она снова пойдет на свидание со своим любимым Андреем.

Все имена и некоторые обстоятельства изменены.

(По материалам реального уголовного дела)