Не для мужчин. Серия: Женщины заставляют мужчин лизать

- Ну, вот где он? Провалился что ли? Может, бросил?! - после этих слов Машка стала реветь по-настоящему.

- Он говорит, я говорит тебя люблю, ты самая сексуальная, сексапильная, потрясающая женщина, - она снова противно, с каким-то действительно сексуальным стоном завыла, заливаясь слезами.

- Представляешь, он мне говорит:"А еще я люблю тебя, потому что ты - опытная самка, в лучшем смысле этого слова".

И тут вдруг Машка перестала плакать и начала гомерически хохотать. Она  театрально упала на красивые декоративные подушки, подняв вверх свои длинные ноги в ажурных чулках и согнув их в коленях, скрестила стопы. Ее упругое тело тряслось от смеха, звуки  которого теперь уже были далеко не сексуальные.

От такого перепада настроения своей подруги, я не выдержала и прыснула.

Машка заметила мою реакцию, замерла на секунду, внимательно посмотрела на меня а затем, мы закатились от смеха в унисон и едва успокоились.

В руках у подруги неожиданно появился красивый батистовый носовой платочек, она небрежно его развернула и шумно, почти со злостью высморкалась. Я едва удержалась, чтобы опять не рассмеяться.

- Нет, тебе пока этого не понять, у тебя еще десять лет впереди. Представляешь, десять лет нормальной половой жизни, без оглядки, потому  что тридцать пять лет и сорок пять лет  это большая разница, длинною в пропасть.

Машка подошла к окну. Высокая, статная: красивая спина, изящная линия шеи, узкие плечи, слегка опущенные, как у женщин пушкинской эпохи, она действительно   излучала секси-флюиды.

В общем, что скрывать, я немного завидовала Машке - умная, образованная, яркая, свободная. О каком возрасте она говорит? Я не вижу  его в ней.

Машка продолжила философствовать:

- Ты думаешь, стареют постепенно? Нет, стареют в одночасье! Раз, и тебе уже сорок пять, и ты уже не та: тело дряхлеет, кожа морщится, мышцы тянутся и всё в складочку. Понимаешь, всё-всё в складочку и нависает, как чёрная грозовая туча над, над...

Машка видимо не смогла подобрать окончательного образного сравнения и безнадёжно махнула рукой.

- Каждое утро приносит неожиданные неприятные сюрпризы, - она повернулась ко мне, глаза загорелись нездоровым, я бы даже сказала, опасным огоньком, - Ба! Вот появились новые морщинки вокруг глаз - это "гусиные лапки", это те самые ужасные палки, которые еще бывают и пересекаются,    а мешки под глазами?! Что делать с мешками?

О мешках  Машка сказала почти обречённо.

- Мужикам тоже достаётся, - она злорадно усмехнулась, - живот, лысина, ладно еще, когда спереди, а когда в середине.   Одно, конечно, совершенно грустно и для них и для нас - пенис! Этот агрегат, не столько стареет, сколько утрачивает свои функциональные возможности. Вялый, сморщенный корешок и всё.

Она вдруг, как будто вспомнив что-то, слегка улыбнулась.

- А этот синюшно-апельсиновый целлюлит, - раздраженно продолжала Машка, - вот откуда он взялся?! Ни в семнадцатом, ни в восемнадцатом, ни девятнадцатом веке, ни слова о нём и вот, пожалуйста, именно в двадцатом, ну и двадцать первый надо бы не забыть. Представляешь, мне мужчина: - "Женщина, а вы что второй век доживаете?"

Мы снова засмеялись.

- Да уж, тяжело жить на пересечении веков, - тут она внимательно посмотрела на свои руки, - ну вот ещё одна страшилка, чтобы испортить себе настроение. Вот посмотри на эти грабли, кожа сухая, вены вылезли,   - продолжала издеваться над собой Машка.

А мне её руки нравятся - длинные кисти, длинные пальцы, красивые ногти, не накладные, между прочим.

- Конечно, нужна пластика, но что-то уже будет не моё, а жаль.

Подруга почти успокоилась,   и последние слова произнесла уставшим, равнодушным тоном. Вот такая она мне не нравилась, и действительно, только никому не говорите, выглядела на все сорок пять лет. Но равнодушной она  бывает очень редко.

Раздался телефонный звонок, Машка резко схватила трубку.

- Что Мария,   что ах, прости, Мария - она явно кого-то передразнивала.

- Куда? Как это? Да ты что! Конечно еду! Любишь и хочешь?! Ну, да, так и есть,    это я  - твоё главное обстоятельство.

Машка смотрела на меня, глаза горели изумрудным огнём, лицо светилось, щёки разрумянились, и клянусь вам,   ни одной морщинки - исчезли!