Начинающий фотограф

Когда Марика увидела фотографирующего ее юношу, она подумала отослать его прочь, ибо он был совершенно не знаком ей, а фотографировал нагло и настойчиво. Вот еще каждый мальчишка будет упражняться на ее красоте.

Но его осторожность в конспирации обескураживало ее.

Он прятался в кустах отцветшей сирени и, казалось, боялся лишний раз выдохнуть. Его шевеление было еле заметным и почти не передавалось ветвям кустарника, и Марике захотелось, вдруг, попозировать ему.   Она поправила спадающую бретельку купальника на своем бронзово-коричневом теле и, усевшись на пляжный коврик, зачерпнула рукой прибрежный песок, чтоб из одной ладошки пересыпать его в другую. Делала она это медленно, словно давая фотографу возможность запечатлеть каждый бит своего движения. Еле слышные щелчки затвора фотоаппарата, которые доносились до Марики вперемешку с шепотом небольших волн, все больше вовлекали  ее в игру, и она обдумывала следующий свой шаг.

«Чудной, - изменила свое мнение Марика и предприняла попытку еще больше заинтересовать юношу.

Потянувшись, словно кошка после сладкого сна, она не спеша поправила дальний край пляжного коврика, давая возможность фотографу сделать пару щелчков, и улеглась спиною к кустам. Она знала: сейчас плавные переходы ее тела напоминают положенную на бок виолончель, а чувственность ее бедер, перехваченных узкой полоской купальных трусиков, может навсегда запомнится этому незнакомому юноше. Ведь она останется на его снимках, а значит и в его памяти.

Один, второй, третий поспешный щелчок, но Марика понимала, надо дать возможность, чтоб юноша фотографировал ее не торопясь, поэтому она терпеливо отрабатывала позу и вела своего фотографа дальше.

Преодолев свою леность, она села на коленки и долго и нарочито доставала из своей сумки заколку. Наконец, Марика медленно поднялась на ноги и неспешной завлекающей походкой пошла к морю, на ходу закалывая свои волосы в небольшой пучок и соизмеряя свои действия с щелчками фотоаппарата, которые раздавались за ее спиной.

Впрочем вскоре она уже не слышала звуков рассекреченного наблюдателя, ибо легкий шелест морского прибоя завладел слухом приближающейся женщины. Но она не спешила отдаться объятию моря, ведь юноша мог фотографировать ее силуэт и здесь.   Она делала вид, что пробует температуру воды и даже раздумывает стоит ли идти дальше.

Ей захотелось обернуться на куст сирени, чтобы проверить, не покинул ли фотограф своего убежища, и она игриво сделала это. Поправляя свои узенькие трусики, она встала в полуобороте к берегу и убедившись, что рядом с кустами никого нет, нагнулась к воде и, зачерпнув ее, намочила свои плечи.

Еще один взгляд на берег и освежающая прохлада перетянула Марику на свою сторону. Забыв начатую игру, она кинулась в объятие моря.

Окунувшись несколько раз, она легла на спину и слилась с серебряной гладью. Вода, словно люлька, убаюкало ее, посторонние мысли улетучились и Марика полностью отдалась своему наслаждению.

Однако, видит ли ее незнакомый юноша? Она открыла глаза и посмотрела в сторону берега, но из-за образовавшегося расстояния уже не могла разглядеть того, что происходит в густых кустах сирени. Зато успела понять, что знойное солнце, вышедшее из за крон деревьев прибрежного леса, привлекало все большее количество загорающих.

И вдруг Марику посетила тревога, что вскоре на пляже появятся какие-нибудь знакомые, которые непременно захотят нарушить ее одиночество, и паренек, которого она так искусно приручала, не осмелится наблюдать за ней. А вдруг он уже и сейчас не ждет ее, ведь для своих снимков он вполне может выбрать другой объект.

Марика заторопилась на берег.

Ее порадовало что рядом с ее ковриком еще никого не было, отдыхающие располагались ближе к местам, где стояли шезлонги. Однако, затишье в кустах, обеспокоило ее. Неужели юноша ушел, не дождался, не сообразил, что выйдя из воды загорелая женщина будет еще прекраснее, ибо сверкающие капельки на ее теле очень красиво могут запечатлеться на фотографии. А он этого не учел, значит грош цена такому фотографу, он вовсе не художник, а так... Щелкать фотоаппаратом сегодня может каждый и нечего тогда переживать, ведь не для чего другого он явно не годен. Мал еще, юн и не компетентен...

Размышляя так про себя, Марика подходила к своему коврику, как вдруг в кустах послышался треск и приглушённое шипение человека, который потерпел боль.

Вглядываясь в кусты, Марика поняла, что это наблюдатель потерпел какую-то неудачу и ей стало смешно, но она постаралась не выдать себя, а распустив волосы, игриво встряхнула своей головой. Это получилось естественно, ведь молодая женщина вполне могла радоваться приятному летнему дню. И фотограф тут же забыл о своей боли. Один щелчок, второй, третий...

Не в силах больше скрывать своей осведомленности, Марика взглянула в кусты:

- А что ты там прячешься, - по свойски заговорила она с незнакомцем, но в ответ ей все замерло.

Казалось даже легкий, почти неслышный ветерок прекратил теребить листву куста сирени, а юноша, который там прятался перестал дышать.

Марика опустилась на колени перед своим ковриком, словно желая на нем распластаться.

- Вот дурачок, я же знаю, что ты фотографируешь меня от туда, - Марике стало еще любопытнее и она искренне предложила: - Можешь подойти ближе...

Прислушиваясь к тишине куста, Марика легла на живот и, повернув голову в противоположную сторону, стала ожидать что будет дальше. В конце концов юноша должен покинуть эти кусты, но неужели он настолько боязлив, что не посмеет воспользоваться приглашением подойти ближе...

Звук фотоаппарата не заставил себя долго ждать.

Теперь Марике казалось, что он заигрывает с ней, и она дала время, чтобы парень мог осмелеть.

Хорошо, что он не видит, как расплываются в улыбке ее губы и не слышит шепота, который срывается с них:

- Ну иди же поближе, иди...

И даже, когда слух подсказывал Марике, что фотограф выбрался из кустов и приблизился к ней, она не торопилась повернуть голову, а лишь млела на солнце  и ждала продолжения игры.

На мгновение она провалилась в небытие, и открыв глаза, поняла что юноша подкрался совсем близко к ней и, беззвучно дыша, фотографировал ее сияющее лицо.

- Привет, - радостно прошептала Марика, едва открыв глаза.

Фотограф суетливо встрепенулся, кашлянул, но не убежал.

Марика лениво засмеялась.

- Как видишь, я не кусаюсь...

А юноша снял этот ее смех и даже то, как она перевернулась на бок, обнажив свою полуприкрытую грудь.

- Ой, пардон, - Марика поправила бюстгальтер купальника и теперь могла разглядеть своего нового знакомого.

Очевидно, вкус плотского сладострастия был еще мало знаком ему. На взрослую женщину старше себя, он взирал лишь как на особу для своих картинок. В общем-то и в картинках он, по всей видимости, пока только упражнялся. Уж слишком долго готовился, чтоб сделать очередной щелчок. Но она позволила ему это.

- У тебя хорошая техника.

- Я учусь... - юноша обрадовался приветливости женщины и, наверное поэтому, позволил себе снимать ее еще и еще.

Марике показалось, что объектив аппарата уже направлен вовсе не на ее лицо, а на груди, покоившееся в бюстгальтере, на пупок, на узенькие плавки, на пальчики ног, ногти которых поблескивали перламутровым лаком.

- И тебе нравится это делать на женщинах?

- Это самое совершенное на свете...

Ответ юноши приятно удивил Марику, и она с легкой иронией подметила, что он, видимо, большой знаток предмета своих исследований.

Это слегка смутила его, но, щелкая своим аппаратом, он вновь обрел уверенность, ведь красивая женщина так хорошо позировала ему и не спрашивала подарит ли он ей фотографии.

Каждый щелчок делал их ближе друг к другу. Они уже вместе смеялись, радовались удаче и замечали, когда снимок не удался. Благо, дигитальный аппарат дает возможность не задумываться о количестве истраченных кадров.

- А хочешь поснимать меня в другом месте? - неожиданно спросила Марика, стоя на коленках перед юным фотографом.

- Да, конечно... - он оглянулся. - Думаю, у воды будут красивые снимки...    

И они, как озорные дети, помчались туда, где языки моря облизывали прибрежный песок.

«Смешной мальчишка, » - мелькнуло в ее голове и она со скоростью побежала по мелкой воде создавая вокруг себя мириад сверкающих капель в которых то и дело возникала радуга. Паренек с восторгом ловил ее каждое движение, каждый поворот головы и всплеск рук. Эта игра будоражила ее и возвращала ее в ушедшую пору юности.

Запыхавшись, она легла в мелкую теплую воду  и позволила морю облизывать себя. А он с восхищением снимал, как волна покрывает ее округлости а соскользнув, оставляет на ее упругой смуглой коже большие сверкающие капли. Он был в восторге от своей модели, а она любовалась им, его юностью и его проявившим мужским началом.

- А ты не хочешь искупаться? - предложила она ему.

- Нет... - совсем по детски замотал он  головой.

«Интересно,- подумала Марика - понимает ли он, в какие глубины может нас завести эта игра? »  И дабы не занимать себя мыслями взрослой женщины, в которой проснулось желание, она стала медленно отползать от берега.

- Не уходи, пожалуйста, - просил он.

Но она впервые не пошла ему на встречу. И ему пришлось смириться и с ее правилами игры.

Вода укрывала, поглощала ее, не давая юноше возможность видеть и фотографировать округлое, волнующее тело взрослой женщины.

Наконец, Марика смогла плыть, оставляя на поверхности воды лишь голову,   которая постепенно превращалась в темное пятно в спокойных волнах ласкового летнего моря.

Оставив на память и такой снимок, он стал выискивать новый объект внимания.  

Он снял пролетевшую мимо чайку, молодых влюбленных, которые, обнявшись, прошли возле него и вскоре остановил свой взгляд на пышке лет семи-восьми, строящую из мокрого песка замысловатый замок.   Сделав снимок, он взглянул в экран аппарата, и, убедился, что нашел новый объект внимания. Поэтому подкрался ближе к новой добычи.

Девочка кокетливо улыбнулась ему и великодушно пригласила его к своему замку, показывая, как мокрый песок, льющийся из ее рук, создает новые узоры. Но он хотел снять не только рождение ее сказочного замка, но также запечатлел нежные бутоны сосков наметившихся грудей.  

Заметив переключение интереса фотографа, Марика приревновала его и заторопилась на берег.

- Ей, - окликнула она его - как тебя там?

Но фотограф не отзывался, словно вовсе не слышал ее.

Марика тихо подкралась и села рядом с малышкой.

- Как водичка? - и снова он взглянул на нее в объектив своего аппарата.

- А ты сам не хочешь попробовать? - спросила она.

Не ответив, он снова стал фотографировать.

Многочисленные капли покрывали ее тело и, искрясь на солнце, придавали ее плавным формам еще большую притягательность.

- Может пойдем... искупаемся?

- Не... - вновь по-мальчишески отказался он, - я лучше поснимаю...

Заманивая его за собой, она медленно начала отползать от девочки с ее ажурном замком.

- Меня зовут Марика.

- Лаури...

- Красивое имя!

- Обычное... - ответил он, и сделал снимок.

- А ты не многословен...

- А чего лишнее говорить... - ответил он и продолжил снимать.

- Правильно, мужчине подобает заниматься только делом,.. - сказала она, дразняще улыбаясь.

- А женщине? - спросил он, и Марика даже слегка растерялась.

- Женщине?... Женщине свойственно поболтать...

- Всегда?

- Ну... - черт возьми, он уже провоцирует ее, но он ведь лет на восемь младше ее. Может спросить его о возрасте, хотя что это даст? Еще оттолкнет его, а этого сейчас совсем не хочется.

Марика почувствовала, что к ней вновь возвращается желание, и она, как лань, заторопилась к оставленному пляжному коврику.

Лаури последовал за ней.

И уже здесь, на месте их знакомства, она вдруг спросила его:

- А ты бы мог снять меня обнаженной?

От неожиданности он чуть не уронил фотоаппарат.

- A.. а... это возможно? - спросил он слегка дрожащим голосом, и впервые посмотрел в ее зеленоватые глаза. Потом его взгляд упал на ее грудь и скользнул по сверкающему в одиноких каплях упругому животу. Тут ее рука как бы нечаянно двинулась ниже, и Лаури увидеть легкий пушок ее завитков.

- Да, это вполне возможно, но не здесь... - Марика неспешно поправила резинку.

Он посмотрел в сторону куста сирени, словно вновь полагая, что предлагаемая возможность находится лишь в поле его сиюминутного зрения.

- Поедем ко мне, - Марика уже застегивала полы легкого платья. - Там можно снимать в саду, на веранде, в доме...

Он вновь посмотрел на нее через объектив фотоаппарата и впервые запечатлел новую знакомую в платье.

- Кстати, я попозирую тебе в любимых нарядах... - стряхнув пляжный коврик, она сложила его в сумку.

Повесив пляжную сумочку на плечо, она нагнулась, взяла в руки свои босоножки и направилась в сторону куста сирени.

Запах женского тела овеял юношу, и он как завороженный пошел за ней разглядывая движения ее босых смуглых ног и плавное качание ее бедер.

- Ты здесь упал?

- Да, - засмеялся он и нагнулся к кустам, чтоб достать из них оставленные там кроссовки.

- А ты часто снимаешь так?

- Как?

- Ну, тайком?

- Не очень, но так интереснее.

- В смысле, есть какой-то особый кайф?

- Просто естественное поведение людей ничем не подделаешь на снимках.

- Значит, обнажёнка тебя не очень интересует?

- Я.. просто еще не пробовал это. Но есть великолепные мастера обнаженной натуры. Главное здесь не испортить надуманным эротизмом.

- По-твоему эротизм надуман?

- На многих фотографиях да.

- А ты хорошо разбираешься в эротике?

- Ну, - Лаури смущенно засмеялся и, Марика поняла, что он пытается замаскировать свою неуверенность. - Хорошие снимки сразу видны... О чем бы они не были.

Дойдя до дороги, они увидели подъезжающий к остановке автобус.

- Это наш, побежали... - она первая взяла его за руку и, как девочка, понеслась к автобусу.

Рука Лаури тут же выскользнула из руки Марики, но он послушно и весело пустился наперегонки с ней и обогнав ее, задержал автобус, стоя в его дверях.

- Ты что, спортсмен? - спросила она, когда за их спинами уже закрылись двери автобуса и он тронулся.

- Так, - вновь улыбнулся он.

- Такой таинственный, - она прошла в середину салона и села на пустое двойное сидение.

Вскоре Лаури подсел к ней.

- Вот смотри, - он включил экран своего фотоаппарата и стал пролистывать отснятые снимки. - Пока ты не знала о моем присутствии, ты безмятежно была сама в себе.

И он показал ей снимки, о которых Марика даже не подозревала. Вот она без бюстгальтера спрыскивает себя спреем для загара и довольная растирает свое тело, не забыв про красивые груди, вот стоит у изголовья пляжного коврика и еще не помышляет прикрыть обнаженную грудь, а теперь, присев, она рассматривает участки под грудями, накидывает на себя верхнюю часть купальника,   лежит на спине, разговаривает с кем-то по мобильному телефону, вновь оголив грудь...

И теперь рассматривая неожиданные для себя снимки, она подмечает:

- А ты настоящий папараций...

- Смотри, смотри дальше... сейчас ты меня заметишь и твое поведение изменится.

Вот она поправляет бретельку купальника и, изображая из себя девочку, играет в песок. Лежит на боку и это, к ее удивлению, не выглядит так хорошо, как она полагала. Снимок следует за за снимком, и уже нет в изображений той свободы и естественной красоты, что было в подсмотренных снимках.  

"Неужели я такая некрасивая», а кошачьи упражнения и вовсе вызывают смех и самоиронию.

- Подожди, - успокоил ее Лаури. - Скоро пойдут снимки, когда ты вновь будешь нравится себе. Там ты уже не просто позировала мне...

Но автобус уже подъехал к нужной остановке, и до достойных снимков дело так и не дошло.

- Ты меня озадачил, - после некоторого молчания сказала Марика, ведя незнакомца к своему дому.

И вновь он успокаивал ее:

- Я думаю, что главное для модели не красивые позы, а умение доверять.

Марика с усмешкой взглянула на Лаури.

- Я знаю, что мне еще не хватает жизненного опыта, но я многое вижу...

- А сколько раз ты был с женщиной?

- Не много...

- Ну и как ?

- Никак... - он покраснел и замолчал, вероятно проклиная себя за свою откровенность.

- Не получилось?

Он не ответил и отвернулся от идущего навстречу мужчины.

Она дала ему возможность помолчать до самого подъезда своего дома, а введя в него, не стала продолжать темы.

- Думаю, нам следует перекусить, - предложила Марика, поднимаясь по лестнице.

- Да, после купания не помешает.

- Ой-е-е... - Марика заигрывала с Лаури, ибо остановившись возле двери на втором этаже, не спешила отпереть ее. - И это говорит человек, который ни разу не окунулся в море.

- Я же сказал, я шел сегодня на пляж с другой целью.

Марика отперла дверь и впустила гостя в квартиру.  

- Здесь я обитаю одна, так что располагайся...

- Не плохо! - Лаури оказался в просторной комнате, которая была залита солнечным светом.

- Ладно, комплиментов вежливости не жду... - расстегивая на ходу платьице, Марика подошла к окну и распахнуло его. - Лучше достань из холодильника клубнику...

Шелест листьев и щебетание птиц заполнили светлую комнату.

- Послушай, они поют все по разному, разными голосами, но ни один из них не входит в диссонанс общего ансамбля.

В холодильнике Лаури без труда отыскал блюдо со спелыми красными ягодами.

- А ты философ, оказывается - заметил Лаури, пробуя ягоду на вкус.

- А ты думал, я только хорошенькое тело, - Марика расстегнула последнюю пуговку и скинула платьице.

Подойдя к Лаури, она взяла спелую ягоду и повернулась спиной.

- Развяжи мне бретельку бюстгальтера.

Парень замер.

- Ты же хотел чтобы модель доверяла своему фотографу...

- Уже можно снимать? - как-то нелепо спросил он и она услышала дрожь в его голосе.

- Не торопись, - ее рука нежно дотронулась до его щеки, - Вначале ты сам должен привыкнуть к обнаженной женщине, а уж потом твоя камера...

Свободной рукой Марика забрала у него блюдо с ягодами и поставила его на  стол. Она порадовалась его податливости и поэтому совсем вплотную приблизилась к нему.

- Развяжи этот узел...

Она положила его руку на свое бедро, где лямочки купальных трусов образовывали узел и помогла развязать первый.

- Вот так... Теперь ты сам развяжи другой... А я расстегну пуговки твоих шорт... А то в них очень тесно... Он просится наружу...

Слова и действия взрослой женщины так заворожили парня, что он закрыл глаза и безвольно подчинялся ее действиям.

Шорты рухнули на пол, освободив из заточения младшего брата который  благодарно дернулся и восстал как только она нежно погладила его.

- Молодец, - дотронулась она до выросшего полководца, - значит что-то понимаешь, раз ходишь без трусиков... Он у тебя очень хороший... Только надо расслабиться и доверять мне...

Его рука все еще лежала на бедре Марики и несмело поглаживала ее бархатистую кожу.

- Так? - Чувствуя дрожь в своем теле, Лаури закрыл глаза.

- Смелее... Как ты поступал со своей первой девочкой, с которой у вас получилось...

Усыпая ее поспешными поцелуями, Лаури несмело толкнул Марику к кровати, которая стояла у противоположной стены. Страсть уже поглощала его и он тотчас готов был вогнать своего удальца в неведомые просторы. .

- Торопиться не надо... - ее рука медленно овивала его пах. - Погладь мои груди, ощути их тяжесть... Они тебе нравятся?

- Сука, - взмолился он, - не мучь меня!...

- Не торопись... Хороший мужчина всегда должен думать о женщине, а для ее взвода требуется больше времени и ласк.

И тут она, наконец, позволила ему лечь на себя. Их тела переплелись в объятии, и она ловко направила его набухший кол к своей горячей мокрой щели...

Он успел сделать только несколько судорожных движений как произошел выстрел. Он сконфуженно спрятал свое лицо в ее волосах.

Она нежно и успокаивающе гладила его спину.  

- Все хорошо. Не надо стеснятся. Все у тебя замечательно. Все у тебя будет очень хорошо. Только не торопись...   Хороший мужчина всегда должен думать о женщине, а для нее требуется больше времени и ласк... Любовь это не наскок, а искусство, которому я хочу тебя обучить... Ты хороший мальчик.

Ее нежная рука, дарящее фейерверк ласк опускалась ниже, к ягодицам. Уже скоро его братишка снова встал в полной силе, и она любовно направила его к своим жаждущим глубинам.

- Не торопись, милый. Ты очень хороший. Наслаждайся, и не торопись...

Теперь он уже работал в полную силу и женщина отдавалась его молодому голоду с наслаждением. Он ударял своим колом, пыхтел и рычал. А она, закрыв глаза, все больше углублялась в волны океана первобытной страсти...

Совместный выстрел оглушил обоих. С дрожью в теле, с чувством глубокого облегчения и благодарности он лег на женщину, которая казалась ему теперь теплой и необъятной Африкой. Его опустошённое тело было легким и светлым. Блаженство! Благодать и счастье подаренное ему этой замечательной взрослой женщиной. Она лежала без памяти с блаженной улыбкой на губах. Он свалился рядом со своей богиней и тоже улетел.

И лишь через миллиарды лет жизнь стала возвращаться в те существа, которые носили имена Лаури и Марика.

Он открыл глаза и мир показался ему каким-то новым и незнакомым. Прозрачный загадочный воздух, запах парного молока, перемешанного с переспелой клубникой и какое-то необычное ощущение легкости.

Кто эта женщина, которая раскинувшись, лежит рядом с ним? Ах да...

Он познакомился с ней на пляже... Она волшебница которая переделала за пол дня все его существо и даже отправила в мир, в котором он никогда не бывал.

Она тоже проснулась и улыбнувшись Лаури, протянула к нему руку и потрепала его волосы:

- Все хорошо?

- Да, - лишь смог сказать он и больше ни слова, ибо не в силах был вспомнить как произносятся членораздельные слова.

- Тогда хорошо, - вновь улыбнулась она и нежно одним касанием поцеловала его в губы. - Поздравляю, ты стал настоящим мужчиной, мой начинающий фотограф.

- Ты такая красивая, - наконец зашевелился он. - Я хочу тебя снять.

Он привстал, чтоб увидеть где лежит его фотоаппарат, но дальше попытке взглянуть на ближайшие метров дело и кончилось. Его тело вновь рухнуло на кровать.

- Лежи уж, - засмеялась она. - Этот миг и так останется в твоей памяти без всякой фотографии.

Рукой она нежно провела по его груди и не торопясь дотронулась до отдыхающего полководца, но тот тут же встрепенулся и восстал.

- Какой ненасытный у тебя братишка! - она посмотрела Лаури в глаза и он, словно обретя силы, привстал и начал целовать ее.

- Марика, я люблю тебя...

- Ой-е-ей... - она встала с кровати и поманила его за собой. - Любовь до гроба мне не нужна.

Управляемый страстью, он как теленок следовал за ней и лишь в дверях ванной комнаты смог насладиться ее губами. Его руки уже без смущения сминали ее грудь и все его естество требовало повтора. Но она пригласила его под душ:

- Ты забываешь главное правило мужчины: «Не торопись»...

- Но видишь, как он восстал...

- Восстание плоти свойственно каждому мужчине, - она омыла его тело и нежно  загребла в пригоршню его набухшие яички. А ополоснув их, перешла  к требовательному труженику.

Марика любовно вымыла гордо стоящий член и, словно перед святыней, опустилась перед ним на колени. Лизнула его головку.

По телу мужчины пробежала дрожь. За первой волной касания языка, последовала вторая, третья... Она с наслаждением целовала напряженную головку и, обхватив ее губами,   начала сосать...

Лаури и понятия не имел, что женщина может так доставлять блаженство, с которым не сравнимы никакие блага мира.

Как часто теперь, по прошествии многих лет, став неплохим фотографом и настоящим мужчиной, Лаури с благодарностью вспоминает свою учительницу, которая научила его главному искусству в этом мире - искусства любви. Он рассказывает о ней своим женщинам, и те остаются благодарны той Марике, которая сделала из мальчишки хорошего мужчину.