Пораженная воспоминанием

"Родиться мертвым конечно возможно,

но зачем умирать живым".

Лех Верховен

Вить веревку из песка... В этом выражении тщета человеческих усилий.

"Земля, на которой мы живем, - это просто ошибка, неумелая пародия.

Зеркала и деторождения отвратительны, ибо умножают эту ошибку. Основная добродетель - отвращение. К нему нас могут привести два пути (тут пророк предоставлял свободный выбор): воздержание или разнузданность, ублажение плоти или целомудрие".

"Хаким из Мерва, красильщик в маске.

Жуткие зеркала"

Хорхе Луис Борхес

Маленькое зеркальце разбилось. А в нем были секреты той, которая отражалась там. Следом полетела на пол и разбилась чайная чашка, хранившая прикосновение его пальцев и ладоней. Только Бог знал, что это - жертвенность энергий взамен тем, которые в тот момент сжигали два тела, сливаясь воедино, бесхитростно презрев грани условностей.

Зеркала было не жаль, а чашку - жаль. Желтый чайный налет на фарфоровых осколках почему-то усиливал сожаление. Серебряная ложечка зазвенела, упав на осколки. В этом звоне было торжество превосходства металла над стеклом.

В этом обстоятельстве было столько же смысла, сколько его в природе вещей и явлений проявленного мира. Но всегда, слышите,

всегда подобными обстоятельствами движет нечто, убедительно утверждающее некую закономерность.

А эти двое уже возвращали энергию Космосу... Словно солнце и луна сойдясь, превратили день в ночь, вывернув все наизнанку, оставив мир без светил, ибо сами стали солнцем и луной, нашедшими свой асцендент на плоскости стола, забыв нотальный опыт гороскопов, презрев ретроградность душ, безжалостно предав гармоничный покой ради этой возможной ошибки во времени и пространстве, когда исчезают все звуки, кроме стонов, все ощущения, кроме ярости...

"В чем состоит высшее своеобразие человека? В том, что подобно растениям, накапливающим энергию, и животным, поглощающим пространство, человек присваивает время".

"Одна из последних версий реальности"

Хорхе Луис Борхес

Позор... Кто-нибудь знает, что это такое?! Сумятица этого понятия у каждого - своя. А я уже перерождалась из отсутствия раскаяния - в наличие бессловесных действий медиков. Я исчезала в наплывающем дурмане из панорамы событий, каким-то нелепым образом связанных с обнаженностью моего тела. А ведь совсем недавно, лишенное фальши в нестерпимых ласках, оно воспроизводило все позы возможных проявлений из всех реинкарнаций этого божественного механизма под названием Любовь.

Странно, что моих ног касаются чужие руки в латексе перчаток, безразличные и суетливые, словно предвестники совсем другой боли. Экзотика обнаженности не работает, раздавленная медицинскими стереотипами в головах этих "роботов",

запрограммированных на чужие тайны так, чтобы хладнокровно вырвать и выбросить плод чьей-то любви. Сюжет известен заранее... А мой мозг зачем-то пишет хронику этого восхождения на эшафот. Только тело немеет: его молекулы, недавно ликующие в радости сущего, теперь, замирая от ужаса, становятся недостойными разума, утрачивая связь с мыслительными навыками.

Уроки жизни. Помним ли мы о них? Или они тотчас исчезают, растворяясь в заботах, выпирающих из бытия как грыжа - никчемно и болезненно?! Так вот чем я отличаюсь от вас: я лучше или хуже - я в вашем понимании развратна, но я боготворю свою чувственность! А тот, другой, в ком живет легенда о разбитых предметах с моего стола, - плоскости нашего ложа, надира наших чувств, - чья поэтика спермы уничтожена с частью меня самой, - он канонизировал мой образ, прорывающийся сквозь наркотический хруст складывающихся и раскладывающихся то и дело конструкций техногенного пространства, из которого пытается выбраться раненая птица моей Души, с дико бьющимся сердцем...

Правомерно ли то, что я открыла глаза? На авансцене застывшее лицо одного из "роботов", тотчас отдалившееся и зыбко заколыхавшееся где-то в стороне.

Поток сознания медленно перетекает из капельницы в вену, все же принадлежащую мне. Виртуозность мироустройства смешила меня:

эйфория с каждой каплей все более рвалась наружу. Но неизменная узость жизненного пространства пока не позволяла открыть рот и заявить об этом во всеуслышание. Тогда разум продемонстрировал диковенное: обнажая нерв возможного до предела, он, вопреки законам оптики, позволил глазам прочесть текст раскрытой книги, лежащей далеко на подоконнике:"Вот Он убивает меня, но я буду надеяться. Иов 13:15".

Это была новая самостоятельная реальность, преломляющая в наркозе как в фокусе человеческие слабости, чувство вины и дикой тоски. В чем вымысел неведомого? В отсутствии переживаний? Нет сверхъестественного в переходе от одной реальности - к другой! Иллюзорность как дверь в неведомое открывается ключами метафор из ощущений в особой фазе нервного потрясения.

Я снова почувствовала любовь и боль. Неулыбчивый мир вновь обступал меня, смутно различимый, но уже реальный: запахами, ощущениями и звуками - символами, составляющими его. Плоскость.

Вот, что я помнила из того, что было до... Плоскость стола. А теперь - плоскость кровати. Плоскость? Почему плоскость?! Ведь мы парили, давая друг другу имена там, в поднебесье нежности... И уничтожали друг друга в преисподней страсти: враждуя телами друг с другом. А что теперь в животе? Парадиз?! Бабочки улетели...

Реальность не давала ответа. Но взыскательный зритель внутри меня вдруг оторвался от периферии образных нагромождений и кинулся к Ним: сначала к Плоду - утрате и чувству вины, потом - к Создателю его, который, сидя возле моего немого тела, бился взглядом о его материю, ища в моих глазах исчезнувшие приметы заветного будущего.