Нет ничего невозможного, фэнтези-гей-фикшен aka Порно рассказы фэнтези

Фанфик по саге Линн Флевеллин "Наблюдатели"

Арен Виндовер сегодня был в ударе: подхватывая каждый заказ, исполняя на бис наиболее понравившиеся мелодии, с легкостью переходя от героических баллад на игривые песенки двусмысленного содержания – юный бард завоевал всеобщую любовь. Трактирщик, столь недоверчиво принявший услуги заезжего музыканта в начале, сейчас смотрел на него почти влюбленными глазами, и только и думал, как бы заполучить красавчика к себе на постоянную работу.

Серегил уже начал хрипнуть, но Микам все не подавал условного сигнала, распивая пиво в кампании моряков с нужного им корабля. « Развлекается! » - с досадой подумал фэйе. Еще одна песня, и Арен Виндовер раскланялся гостям, попросив их о кратком отдыхе, так необходимом его уставшему горлу. Чтобы избавиться от новоявленных поклонников своего таланта, юноша прошел на кухню. Взяв кружку теплого вина, щедро налитую хозяином из собственных запасов, Серегил встал на выходе из кухни так, чтобы видеть друга. Широкоплечий, с огненно-рыжими волосами, спадающими почти до плеч, Микам всегда вызывал у юного фэйе восхищение и трепет. Они знакомы уже пять лет, столько пришлось вместе пережить, но Серегил до сих пор не может не заглядываться на него исподтишка, не вздрагивать от случайных прикосновений. Нельзя сказать, что он влюбился с первого взгляда, но…со второго точно! Стройный темноволосый юноша улыбнулся своим мыслям, не замечая, как от его улыбки вспыхнула протирающая стол напротив девушка, дочь хозяина трактира. На память снова пришла та ночь – они с Микамом выполняли одно из первых совместных поручений Нисандера, скрываясь на чьем-то сеновале. Серегил не выдержал и признался другу в любви. У Микама был настолько виновато-ошеломленный вид, что незадачливый влюбленный все понял сразу. Микам сказал только одну вещь: «Прости, мне больше по душе девушки», и это было даже больнее, чем если бы сердце друга оказалось занято. Это - безнадежнее.

Серегилу хватило ума сделать вид, что он смирился с отказом. Они остались близкими друзьями, но и сейчас, спустя 5 лет, для него ничего не прошло.

Микам громогласно захохотал и хлопнул по плечу ближайшего моряка. Быстро обежав глазами зал, он подмигнул Серегилу. Фэйе отставил кружку с недопитым вином, подхватил арфу и стоявший за дверью дорожный мешок, многообещающе улыбнулся совсем уж разомлевшей дочке трактирщика, и вышел во двор.

Они с Микамом встретились спустя час в гостинице на другом конце приморского городка. Оба друга пришли сюда разными путями, не афишируя лишний раз, что знакомы.

- Каков улов? – спросил Серегил, стягивая сапоги и пропахший дымом таверны кафтан.

- Все, как мы и думали, – устало ответил Микам. – Старый шельмец перед отплытием дает ужин для местной знати. Но есть проблема: ужин будет прямо на корабле – хочет похвастаться покупкой, не иначе. Они, конечно, не откажутся от услуг барда, но… - Микам засопел, кидая на Серегила странно оценивающий взгляд.

- Ну? Что не так? – нетерпеливо спросил юноша.

- А то… Уж очень у тебя внешность необычная для этих мест. Матросы наши глаз с тебя не сводили, уже и шлюхи им не нужны. Знал бы ты, каких комплиментов в твою честь я наслушался, – Микам с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться, глядя на раздосадованного друга.

- То есть, хочешь сказать, что если я приду на праздник в качестве барда, мне придется отбиваться от всей команды, от кока до юнги? – раздраженно фыркнул Серегил, игнорируя игривые замечания товарища.

- Выходит, что так, – развел руками Микам. – Было бы дело в особняке губернатора – другой разговор. Но на корабле не попасться на глаза команды почти невозможно.

Серегил подошел к окну. Чертов старик с его честолюбием! Они потратили две недели на это дело, и вот теперь все может сорваться из-за хвастливости старого дурака!

- Я могу пойти один… - осторожно начал Микам, зная, как обычно реагирует друг на такие заявления.

- Ну уж нет! – тут же вспылил Серегил, резко разворачиваясь к товарищу. – Клянусь головой Иллиора, я придумаю выход, но одного тебя не пущу!

После того, как фэйе заявил, что с утра ему лучше думается, они улеглись спать. Микам, засыпая, перебирал в уме все возможные варианты, но так и уснул, ничего не придумав.

Утром его разбудил Серегил. Взглянув на хитрое и довольное лицо друга, Микам понял, что выход найден.

- Вставай, лежебока, проспишь свое счастье, – смеясь, теребил его фэйе, пока Микам не сел на кровати, отчаянно зевая и протирая глаза. Когда у Серегила было такое настроение, спорить с ним не имело смысла. Глядя в лукавые глаза и на хитрую улыбку, Микам в который уже раз подумал, что в такие моменты его друг ужасно напоминает кота.

- Мне нужно будет отлучиться по делу, а ты отнеси Ориену эту записку.

- Так мы все-таки идем на праздник? – заинтересованно спросил северянин. – Но как?

- Увидишь! – лукаво подмигнул Серегил. – Ориен, скорее всего, продержит тебя до вечера, так что после захода солнца встретимся здесь.

Весь день Микам провел в поместье их общего друга – скаланского дворянина Ориена. Тот не был Наблюдателем, но знал Нисандера, и охотно оказывал посильную помощь всем, кто приходил по рекомендации старого мага. Перед тем, как отправиться за Серегилом, Микам, к своему удивлению, услышал от Ориена:

- Я заеду за племянницей через час, надеюсь, вы будете готовы, – он хитро подмигнул северянину.

«За племянницей? Оговорился, наверное» - качая головой, думал Микам по пути в гостиницу.

Как он ни торопился, после захода солнца прошло не меньше получаса, когда северянин поднялся в их с Серегилом номер. Постучавшись условным знаком, он услышал такой же стук в ответ и открыл дверь. И замер, широко раскрыв глаза от изумления: перед ним стояла юная леди необычайной красоты! Хрупкая, невысокая, с чуть смуглой кожей и осиной талией, затянутой в серый шелк, черные волосы уложены в замысловатую прическу, локоны игриво рассыпаны по прекрасной шее и плечам, в меру полная грудь закрыта кружевами богатого платья, серые глаза смотрят…гневно?

- Просто неприлично заставлять даму так долго ждать! – высокомерно заявила красавица, скрестив руки на груди очень знакомым жестом.

- П…прости… я, должно быть, ошибся дверью… но…

«Как ошибся? Но она ответила условным стуком! » - Микам воззрился на юную леди, запутавшись окончательно. Он всматривался в ее лицо, в серые глаза, которые теперь искрились лукавством. Розовые тонкие губы дамы скривила вдруг такая знакомая усмешка, что северянин схватился за сердце:

- Потроха Билайри…это…ты??? – хрипло выдавил он.

Прелестница плавно взмахнула ресницами, отчего у Микама свело желудок, затем кокетливо повела плечом:

- Может и я, а может и… - затем девушка совершенно неприлично расхохоталась. – Глаза Иллиора, ты никогда еще не выглядел таким дураком! Ну как я тебе? Хороша? – «дама» развела в сторону руки и медленно повернулась вокруг.

У Микама засосало под ложечкой. Отирая пот со лба, он заметил, что у него дрожат руки.

- Хороша - не то слово, – с искренним восхищением ответил он. – И как же величать тебя, красавица?

Серегил, который хоть и перевоплотился, словно с помощью магии, но не утратил своих привычек, задумчиво постучал указательным пальцем по накрашенным губам:

- Ну, скажем…леди…леди Гветтелин – подойдет? Племянница нашего доброго друга Ориена, путешествую по Трем Странам, скажем…в поисках достойного жениха…

- А я тогда кто? – обиженно заворчал Микам. Серегил внутренне затрепетал, услышав ревнивые нотки в голосе друга:

- Слуга, дорогой мой, слуга! Стал бы мой жених таскаться по портовым тавернам и пить пиво с матросами, – фыркнула «красотка». - Вот, присмотрюсь, может среди сегодняшних гостей отыщется кто-нибудь подходящий…

Серегил бросил на друга кокетливый взгляд и повернулся к нему спиной:

- Будь добр, застегни последние застежки, я там не достаю, – несколько жеманно произнес фэйе.

Ни к одной женщине не подходил Микам с таким трепетом, как к своему закадычному другу, с которым чего только не приходилось переживать вместе. «Много что приходилось, но не такое…» - все еще ошеломленно, не веря своим глазам, подумал северянин, вставая почти вплотную к Серегилу.

Тонкие пальцы, унизанные дорогими перстнями, изящным движением отвели волосы в сторону, Серегил повернул лицо вполоборота к другу и почти шепотом кротко произнес:

- Вот здесь.

Микам затаил дыхание. Стоящая перед ним юная красавица была его другом Серегилом - он это знал, но все равно не мог не думать о том, как миниатюрно и женственно выглядит сейчас фэйе рядом с ним, как хрупки его плечи и нежна кожа, как соблазнителен изгиб длинной шеи…

«С ума я схожу…» - подумал Микам, чувствуя, как земля уходит из под ног, когда дрожащие пальцы коснулись спины Серегила, соединяя непослушные застежки. Сложнее всего оказалось сразу убрать руки, после того, как последняя застежка была приведена в порядок. Осознав всю нелепость ситуации, Микам отдернул пальцы, словно обжегшись, и, хрипло произнеся: «Пойду, проверю там…» - пулей вылетел за дверь.

Как только дверь закрылась, Серегил позволил себе выдохнуть с тихим стоном. Его пробирала дрожь, щеки горели. Эти робкие прикосновения к его коже, тяжелое дыхание Микама на его затылке, но больше всего – взгляд, каким никогда еще не смотрел на него друг, – все это чуть не лишило фэйе самообладания. На лице Серегила появилась тонкая улыбка, которая обычно означала, что у него есть некий хитроумный план.

Племянница скаланского аристократа произвела на празднике настоящий фурор. Микам из своего угла наблюдал, как вокруг «леди Гветтелин» увиваются все мужчины от 19 до 70 лет, и потихоньку зверел. Он и сам не понимал, что с ним происходит, но ему невыносимо было видеть, как его друг стреляет кокетливыми взглядами направо и налево, взмахивает своими черными ресницами, лишая рассудка всех особей мужского пола, и изящно наклоняет голову, подставляя тонкую шею голодным взглядам. Он чуть не пропустил условный сигнал, означавший «Путь свободен», разглядывая всех этих ухажеров, которые так и норовили прикоснуться к юному очарованию под любыми предлогами.

Серегил чертовски устал от этого платья, косметики, необходимости говорить и смеяться тонким девическим голосом, но выражение лица Микама того стоило. Чем больше мрачнел северянин, тем с большим вдохновением фэйе играл леди Гветтелин. Сигнал пришлось повторить дважды, а во второй раз снабдить яростным взглядом серых глаз. «Если ты не поторопишься, леди Гветтелин может не устоять, и потерять свою девственность где-нибудь под капитанским мостиком» - думал Серегил, чувствуя, как сводит скулы от постоянной улыбки, и уворачиваясь от очередной мужской ладони на талии.

Томительные полчаса превратились для юноши в вечность, но, наконец, Микам вернулся в зал. Внешне он был совершенно спокоен, но не заметное посторонним движение пальцами означало: «Быстро уходим! ». Серегил думал всего несколько секунд, затем леди Гветтелин неожиданно стало дурно. Его подхватило сразу столько жаждущих рук, так что фэйе с трудом поборол желание начать отбиваться. Микам не очень-то вежливо растолкал господ и взволнованно объявил, что «это от духоты, у госпожи такое случается, надо бы на свежий воздух». Леди отнесли на палубу, «привели в чувство», и она попросила своего дядю отправить ее домой. Еще несколько минут заняли препровождение ослабевшей гостьи в карету, прощальные речи и сожаления. Серегил видел, что Микам нервничает и оглядывается на корабль, тревога друга передалась и ему. Наконец, карета тронулась по мостовой. Как только корабль пропал из вида, Микам перебрался с запяток вовнутрь.

- Ну?? Что за спешка? Ты взял?? – вцепился в него Серегил.

- Да-да, оно у меня. Но меня выследил один из матросов, когда я выбирался из каюты. Пришлось его оглушить и облить вином, будто он пьян в стельку, но кто знает, когда он очухается? – торопливо говорил Микам, невольно отмечая, как украшает «леди Гветтелин» взволнованный блеск глаз.

- Так, значит, пора удирать, – вынес вердикт фэйе.

Карета ехала медленно, так как на узких улочках было не разогнаться. Микам высунулся в окно, выбирая подходящий момент для бегства. Наконец, он сделал знак Серегилу: они проезжали по темному проулку, вокруг было ни души, и ни в одном окне не горел свет. Друзья одновременно открыли обе дверцы кареты и спрыгнули на мостовую. Карету резко качнуло, но полусонный возчик, ничего не заметив, продолжал понукать лошадей.

- Чертово платье, – прошипел Серегил, который с трудом удержался на ногах после прыжка и теперь не был уверен, что не подвернул лодыжку.

- Давай сюда, красавица, быстрее, - торопливо зашептал Микам, протягивая руку. Подхватив подол и проклиная стучащие по камням каблуки, Серегил пустился бегом за другом. Какое-то время они плутали по темным закоулкам, пока не наткнулись на постоялый двор, у которого стояло на привязи несколько лошадей. Микам мастерски увел двух коней, выглядевших наиболее отдохнувшими, и спустя несколько минут друзья во весь опор мчались прочь из города. План был прост: укрыться в ближайшей деревушке, дождаться, когда обворованный корабль покинет порт, а затем Ориен отправит их в Скалу на одном из своих судов.

Через три часа непрерывной скачки два друга наткнулись на стоящую на отшибе рыбацкую деревню. Была уже глубокая ночь, обитатели бедных хижин спали крепким сном и вряд ли обрадовались бы странной молодой паре, примчавшейся на взмыленных лошадях. Рассудив таким образом, Микам и Серегил пустили коней свободно пастись на задах деревни, а сами тихо пробрались на ближайший сеновал.

Только опрокинувшись, наконец, на душистое сено, предварительно застелив его плащом Микама, оба друга позволили себе расслабиться. Несколько минут полежав молча, Серегил тихо засмеялся:

- Похоже, и это дельце мы завершили успешно, а, Микам?

- Еще не завершили, погоди, пока не отплывет этот чертов корабль. Что там еще наговорит мой матрос, не испортил бы он все дело, – тревожно ответил Микам, подвигаясь ближе к другу, чтобы можно было говорить тихо.

- Не будь занудой, я чувствую, что мы не провалили задание. Нисандер будет доволен, – улыбаясь, прошептал Серегил, перевернувшись на бок, лицом к товарищу. Он не удержался и провел травинкой по щеке северянина. Тот смешно сморщил нос и мотнул головой, но, уткнувшись взглядом в лицо друга, замер, не в силах больше пошевелиться. Совсем близко от него лежала на душистом сене самая красивая и соблазнительная девушка, какая только могла существовать на белом свете. Да, конечно, это была вовсе не девушка, а его загадочный друг-фэйе, но… Прическа «леди Гветтелин» немного растрепалась, отчего несколько прядей свободно падали на лоб, щеки еще покрывал румянец от недавней скачки, глаза возбужденно блестели – Микам не мог отвести взгляд.

Серегил почувствовал настроение Микама, и сердце юноши сладко затрепетало. «Сейчас или никогда» - подумал фэйе. Отгоняя мысли о том, что возможно, поступает с другом нечестно, он приподнялся на локте, затем сел на колени спиной к Микаму, и, повернувшись в пол оборота, попросил:

- Помоги мне избавиться от этого платья, оно меня душит.

Северянин нервно сглотнул. В самой просьбе не было ничего странного, но Микам почувствовал себя так, словно ему предстоит раздеть незнакомую девицу, которую он, в добавок ко всему…

Парень тряхнул головой, прогоняя наваждение. «Ничего я не хочу, и никого» - отругал он себя мысленно, и сел за спиной Серегила. Все повторялось как в дурном сне: вот его друг поднимает волосы, оголяя шею и часть спины, Микам кладет ладони ему на плечи, ощущая, какая теплая и гладкая у фэйе кожа. Нащупывая в темноте застежки, пальцы тихонько поглаживали спину. Микам чувствовал, как по спине друга пробегает дрожь. «Это все неправильно…то, что я делаю… Ведь это же Серегил, мой друг, это никакая не красотка…» - но слова сами срываются с языка, вопреки мыслям:

- Потерпи, красотка, я сейчас…

Серегил с трудом сдерживался. Он заставлял себя сидеть неподвижно, хотя тело сладко ныло от этих желанных прикосновений. Он слышал, как сопит Микам совсем рядом с его шеей, его игривый шепот. В ответ так хотелось сказать что-то шутливое, но он побоялся спугнуть друга. «Красотка, так красотка. Ты говорил, что любишь девушек? Как видишь, нет ничего невозможного» - думал Серегил, лукаво улыбаясь.

Каждая новая застежка все больше обнажала спину фэйе, пальцы пробегали по освободившимся участкам кожи, ощущая гладкие мышцы, пересчитывая позвонки. Серегил слегка поводил лопатками, поддаваясь рукам друга, отчего у Микама перехватывало дыхание. «Сколько же их там? » - мысленно застонал северянин, расстегивая злополучные петельки и понимая, что неизбежно приближается к пояснице и тому, что ниже…

Терпение Серегила было на исходе. Он тискал в руках подол платья, кусал губы, но все равно не мог больше сидеть неподвижно. Когда руки Микама в очередной раз легли на его спину, чуть пониже лопаток, юноша не выдержал и слегка выгнулся назад, навстречу ласке. Не ожидавший этого движения, Микам обхватил друга за талию.

Серегил быстро высунул руки из длинных рукавов, и платье соскользнуло с плеч вместе со спрятанной в нем накладной грудью, обнажив фэйе до пояса. В тусклом свете неполной луны его кожа казалась молочно белой, а сам он - еще более хрупким, чем был на самом деле. На Микама это оказало тот самый эффект, на который и рассчитывал Серегил: опьяненный прикосновениями и образом прекрасной «леди Гветтелин», парень судорожно вздохнул и припал губами к обнаженной спине друга.

Серегил чуть не потерял сознание от облегчения, он уже почти перестал надеяться, проклиная нерешительность некоторых твердолобых тирфэйе, и вот, наконец – долгожданная ласка! Стараясь не отвлекать Микама, который упоенно гладил и покрывал все более смелыми поцелуями его спину, юноша завел руки назад и быстро расстегнул оставшиеся петельки на платье. Он успел покончить с этим как раз вовремя: Микам провел пальцами чуть выше ребер и замер, напрягаясь, не найдя на положенном месте соблазнительных округлостей. Не давая другу опомниться, Серегил ловко извернулся, отклонившись назад, обхватил Микама за шею и притянул его для страстного поцелуя. Микам колебался всего несколько секунд. Вся эта сумасшедшая ночь, опьянение скачкой и удачей, запах пряного сена и духов «леди Гветтелин», стройное юное тело у него в руках и вкус нежных губ – этого хватило, чтобы парень окончательно потерял голову.

Почувствовав, как Микам отвечает на поцелуй, сжимая его в медвежьих объятьях, Серегил не удержался от стона. Он увлек друга за собой, и оба упали на плащ, покрывающий колкое сено, не замечая царапающих кожу острых стебельков. Руки Микама гладили живот и бока Серегила, несмело проводили по его груди, задевая соски, поднимались к шее, зарывались в длинные волосы, окончательно разрушая модную прическу. Фэйе упоенно отвечал на ласки, прогибаясь навстречу и поглаживая могучие плечи друга. Неожиданно Микам перекатился на спину, уложив Серегила сверху. Возобновились страстные поцелуи, нетерпеливые руки скользнули по спине до поясницы и ниже – к ягодицам. Из одежды на юноше оставались шелковые чулки и короткие женские панталоны. Ощутив под пальцами тонкий батист, Микам усмехнулся, прошептав в губы любовнику:

- Модница!

Вскоре панталоны были сняты и отброшены в сторону, но чулки Микам оставил, невзирая на протесты Серегила. Поглаживая нежную кожу стройных бедер, забираясь пальцами под кружевную ткань, Микам сводил своего неожиданного возлюбленного с ума, заставляя его стонать и кусать губы от предвкушения. Они снова сплелись в страстном объятье, поменявшись местами, Серегил обхватил друга ногами за талию, притянув к себе как можно ближе, чтобы заставить его почувствовать свое нетерпение. Но Микам напрягся. Поцелуи стали неловкими, руки сжали хрупкие плечи фэйе.

- Серегил, я…ведь я, ты знаешь… - силился он передать словами свое состояние.

- Никогда не делал этого с мужчиной? – договорил за него юноша, нежно поглаживая друга по щеке. – Я помогу, если ты позволишь. Все будет хорошо, я обещаю, – он заставил себя улыбнуться, хотя сердце замерло, ожидая решения Микама.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем северянин еле заметно кивнул и прижался поцелуем к губам фэйе. Серегил мысленно поблагодарил всех богов за их благосклонность к нему этой ночью.

Мягко надавив на грудь друга, фэйе снова уложил его на спину. Оказавшись сверху, Серегил принялся покрывать поцелуями его тело, сгорая от возбуждения, слушая хриплые вздохи возлюбленного. У Микама кружилась голова, и перехватывало дыхание: нежные пальцы и губы друга заставляли его терять самообладание и стонать, забывая о том, что их могут услышать. Возбуждение уже становилось невыносимым, Микам гладил плечи фэйе, притягивая его ближе, прижимал к своему разгоряченному ласками телу, терся о его пах, демонстрируя степень своего желания. Серегил сжалился над ним и, прочертив дорожку из поцелуев от шеи к пупку, торопливо развязал завязки на штанах. Микам помог избавить себя от одежды и снова лег на спину, притягивая к себе любовника. Серегил сел сверху, оседлав бедра возлюбленного и обнимая его стройными ногами в шелковых чулках. Закусив губу, чтобы не вскрикнуть, он медленно опустился, принимая в себя Микама полностью.

Оба любовника тяжело дышали, у обоих все плыло перед глазами. Серегил поднес ко рту изящную руку, кусая себя за запястье, чтобы не кричать от боли, боясь испугать друга, зная, что скоро она сменится наслаждением. Он начал медленно подниматься и опускаться, давясь хриплыми стонами и заглушая вскрики, постепенно чувствуя, как резкая боль притупляется, уступая место удовольствию, как все тело начинает дрожать от непередаваемых ощущений. Микам гладил бедра Серегила, касаясь пальцами нежного шелка изящных чулок, и тихо постанывал, наслаждаясь близостью. Им становилось все труднее сохранять хотя бы относительную тишину. Микам, войдя во вкус, ухватил друга за бедра и насаживал на себя, заставляя сходить с ума от удовольствия.

Не в силах больше совладать с собой, Серегил вскрикивал, запрокидывая голову, цепляясь за сильные руки северянина. Испугавшись, что их все же услышат, Микам сел, не выпуская дрожащего фэйе из объятий. Они продолжали двигаться, тесно прижавшись друг к другу, Серегил сдавленно стонал, уткнувшись в шею друга, вцепившись пальцами в его плечи. Заглушая последний страстный вскрик, Микам накрыл губы фэйе своими.

Какое-то время друзья-любовники, оглушенные своими ощущениями, сидели, не размыкая объятий. Затем Микам осторожно опустился на плащ, укладывая Серегила рядом. Занимался рассвет. На сеновале стало гораздо светлее, но и без этого Микам видел и чувствовал, что все, что сейчас происходило, уже не имеет отношения к «леди Гветтелин». Рядом с ним лежал раскрасневшийся, растрепанный и чрезвычайно красивый юноша – его друг, а теперь еще и возлюбленный, раз на то была воля богов. Сейчас Микам ни о чем не жалел. Заметив тревогу в серых глазах, он улыбнулся и нежно поцеловал Серегила в губы. Правда, не удержался, чтобы не шепнуть напоследок, закрывая друга полой плаща:

- Спи, красотка.

Сердце Серегила забилось быстрее. Он притянул любимого за шею, укладывая рядом с собой. Уже засыпая, он вдруг пробормотал в ухо Микаму:

- Я могу не выбрасывать это платье…

Северянин не сразу понял, о чем речь, а потом, не выдержав, расхохотался, тут же испуганно закрывая рот рукой. Отсмеявшись, он покрепче обнял фэйе и успокаивающе произнес:

- Да чего уж…без платья ты тоже очень даже ничего. А вот чулочки оставь…