Новогодний бал

Социологи утверждают, что человек, как личность, развивается в течение пяти лет, после чего начинается застой. Чтобы и дальше развиваться гармонично, необходимо поменять причёску, духи, машину, работу, квартиру, любовницу, может, даже - жену. А ещё через пять лет всё это повторить. И если на первом этапе вы жили с ткачихой, курили «Приму», душились «Шипром», работали мастером, снимали угол в частном доме, и ездили на работу автобусом, то, на втором этапе, следует отдать предпочтение начальнице ткацкого цеха, сигаретам «Мальборо», одеколону «Деним», работать начальником, жить в двухкомнатной квартире, и ездить в своих «Жигулях», и т. д. до Линкольна.

Те же социологи утверждают, что самый важный этап гармонизации личности наступает к концу третьего пятилетия. В это время человек приближается к тому возрасту, в котором Иисус Христос совершив главные дела жизни, пожертвовал ею во имя спасения человечества, чем и прославился на века.  

Так что, если к тридцати трём годам человек ничего не достиг, плохи его дела.   Появляющаяся при этом болезнь - синдром Христа - гложет его изнутри, он начинает винить в своих неудачах всех, кроме самого себя, и жизнь, как его личная, так и его окружения, становится невыносимой. Человек, как социальная сущность, знает об этом, и для облегчения своего существования придумал множество иерархических лестниц, взбираясь по которым, ступенька по ступеньке, он как бы поднимается над своим окружением, смотрит на себе подобных свысока, чем создаёт иллюзию благополучия. Именно поэтому, какую бы отрасль вы ни затронули, существуют различные градации:

- рабочий, мастер, начальник, директор;

- санитар, фельдшер, медсестра, врач;

- научный сотрудник, доцент, профессор;  

- разрядник, мастер спорта, гроссмейстер;

- рядовой, ефрейтор, сержант, офицер, генерал, и т. д.

Если уважаемый читатель, хорошо подумав, вспомнит случаи из своей жизни, то согласится с автором этих строк, что на более высоких ступенях иерархической лестницы, не всегда стоят те, кто выше ростом, сильнее физически, крепче здоровьем, красивее лицом, стройнее фигурой, богаче умом, культурой, образованием...  

Тогда зададим себе вопрос: кто же? И сами себе ответим: более приспособленные к данным социальным условиям. Да, все эти лестницы, ступеньки, ранги, звания, должности - явления социальные, и люди, социально более приспособленные, располагаются на более высоких ступенях.

Обратите внимание: в живой природе такая градация существует только у людей! Ну, представьте на минуту волчью стаю, в которой имеется младший волк, старший волк, главный волк, и генеральный директор стаи... И все они наделены правом командовать... И в стае - коллективная ответственность... Демократия… И за неповиновение существуют выговор, строгий выговор, выговор с последним предупреждением... Да они давно бы перегрызли друг другу глотки, и подохли с голоду! Им вполне достаточно одного вожака, который на свою должность взбирается не по ступенькам иерархической лестницы, не путём демократических выборов, а завоёвывает её в жёсткой схватке со своим слабеющим предшественником.

Надеюсь, читатель догадался, что это мысли не мои, а Владимира Сергеевича, начальника отдела социологических исследований текстильной фабрики. Да и сам он начал так думать лишь после пяти лет семейной жизни. Когда учился в университете, такие мысли его не посещали.

Ах, да. Вы ещё не знаете, кто такой Владимир Сергеевич?

На фабрику он прибыл по направлению, вместе с новоиспечённой ткачихой Ларисой.   Им, как молодым специалистам, полагалось место в общежитии - если одинокие, или квартира - если семейные, и они быстренько расписались. Лариса ему понравилась с первого взгляда: полненькая, кругленькая, пышненькая, аппетитненькая - всё по его вкусу. Несмотря на то, что в моду начала входить короткая стрижка, Лариса носила длинные волосы с накрученными на висках завлекалочками, которые приятно щекотали и возбуждали желание. И что особенно понравилось Владимиру, она была молчунья. Он мог часами выстраивать свои социологические теории, и чтобы он ни говорил, Лариса всегда утвердительно кивала красивой  головкой, соблазняя его завлекалочками.

За пять лет Владимир, из рядового социолога, вырос до начальника отдела, купил, не без помощи родителей, подержанного «Запорожца», изменил причёску, зарплата позволяла ему курить «Мальборо», пользоваться «Денимом». Он стал Владимиром Сергеевичем, а Лариса, по-прежнему, оставалась простой ткачихой. Вот и получалось, что Владимир Сергеевич, без пяти минут кандидат наук - диссертация была уже на подходе - полностью соответствовал своим научным разработкам, а жена никак не вписывалась в общую концепцию гармоничного развития личности. Она по-прежнему носила длинные волосы, туфли на забытой всеми платформе, пользовалась всё той же морковной помадой, и давно вышедшей из моды приторной «Красной Москвой». Ну, и никакого гармоничного развития, никакого продвижения по службе!

Неудивительно поэтому, что Владимира всё чаще стали посещать мысли о  замене жены на более подходящую кандидатуру. Тем более что заканчивалась вторая пятилетка индивидуального развития, ему обещали трёхкомнатную квартиру, были собраны деньги на новенькие «Жигули», должность его переименовали в заместителя директора по социальным вопросам, а жена так и осталась Ларисой, простой ткачихой, будто и не заканчивала институт лёгкой промышленности...

Владимир Сергеевич давно понял, что она ему не пара, и искал повод, чтобы ей об этом объявить. За себя он не боялся: при его данных любая красотка схватится за него обеими руками, а вот кому нужна его жена-неудачница? И в глубине души он заранее жалел её.

Хотя по профессии социологу нужны собеседники, Владимиру, по его характеру, нужны были слушатели. Это был единственный пункт, по которому его устраивала жена. Своей красочной речью он выстраивал стройную концепцию  и так искусно готовил вопросы, что собеседники, сами того не сознавая, давали такой ответ, какой ему был нужен. Именно этими качествами он заслужил уважение руководства фабрики.

Если путём социологического опроса надо было набрать сотню новых рабочих, их набирали. Если надо было сократить, в результате проведенного социологического опроса получалось так, что их сокращали. Даже при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, Владимир Сергеевич опрашивал пятьсот человек, выбрасывал триста неугодных ему ответов, а оставшиеся двести устраивали и руководство фабрики, и Владимира Сергеевича, потому что соответствовали теме диссертации и подтверждали его теорию.

Мы так подробно остановились на этом для того, чтобы понять те мотивы, которые двигали нашим героем в описываемый период времени, а читателю самому судить, негативны они, или позитивны, и правильный ли вывод он из них сделал.

Приняв решение к концу второго пятилетия семейной жизни поменять жену, Владимир Сергеевич, как опытный социолог, стал убеждать себя в правоте такого решения. В самом деле, что в ней хорошего? По телеку ежедневно показывают худеньких, стройненьких топ моделей, у которых ноги растут из-под коренных зубов, а жена - пышка с короткими ногами и толстыми ляжками. А прича? За десять лет у парикмахера не была ни разу, вечно спит на бигудях, завлекалочки накручивает. Слово-то, какое! Кого, спрашивается, завлекать? Кто на неё кинется? При поцелуе полный рот волос тебе натолкает... А молчунья, слова из неё не выдавишь. И дура несусветная, какую несуразицу ни скажешь, она всё головой кивает. Да и не головой, потому что шеи у неё нет, а всем корпусом, как Лобановский в момент проигрыша своей команды. В общем, не пара, и всё тут!   Он всем своим существом сознавал, что достоин лучшего.

Развод он оставил на самый крайний случай, а пока, по совету социологов, для дальнейшего совершенствования своей личности, решил поменять причёску, костюм, работу и квартиру. Следовало поменять и любовницу, но её у Владимира не было.

Накануне Нового года Владимир Сергеевич завёл личного парикмахера, пошил костюм у Зайцева, купил новую машину, нашёл более престижную работу. В первый день новый начальник пригласил на новогодний бал.

- Это наша традиция. Будут дамы до тридцати, и кавалеры после тридцати пяти. Только семейные, это обязательное условие. Но собираемся без жён и мужей...   Новогодняя шутка... Паруемся по жребию судьбы. Из нашей обоймы выпал один кавалер, ты подходишь по всем требованиям...

Что такое «жребий судьбы», Владимир Сергеевич не знал, уточнять не стал, но предложение понравилось, и он его принял. Сложность заключалась лишь в том, чтобы впервые за десять лет семейной жизни, улизнуть из дома на Новый год.   Несмотря ни на что,   обижать жену не хотел. Но ему повезло: жена неожиданно засобиралась навестить  больную мать, и пригласила его:

-  Под новый год мы уедем, а первого вечером вернёмся.

Она не догадывалась о его намерениях, и искренне жалела, не хотела оставлять одного скучать в новогоднюю ночь. По причине плохого самочувствия, и прошлого скандала с тёщей, он отказался, и жена уехала одна:

- Придётся тебе разочек поскучать.

Владимир Сергеевич остался, и не пожалел. Новый начальник состоял на службе у Мельпомены: он был директором пансионата работников Всесоюзного Театрального Общества. Расположенный в городе пансионат имел за городом несколько корпусов, работающих сезонно, зимой они пустовали, там и устраивался бал. По замыслу устроителей, дамы и кавалеры приезжали отдельно, дамы наряжались в первом корпусе, кавалеры - во втором, а на карнавале встречались в большом круглом зале.

Для участников карнавала были подобраны парные костюмы с масками: Дед Мороз и Снегурочка, Кабан и Свинья, Бык и Корова, Конь и Кобыла, Кот и Кошка, Орангутанг и Макака, Баран и Овца, Кощей Бессмертный и Баба Яга.

Костюмы были очень живописны, а маски полностью скрывали лица. Как дамы, так и кавалеры, отдельно от них, выбирали костюмы по жребию, а на карнавале каждый имел право только на свою пару. Исключение составлял  Лев. Как Царь зверей, он был одинок, и в любой момент мог выбрать для себя понравившуюся особь женского рода, и увести  в специальную комнату.

Поскольку все участники карнавала состояли в браке, то, во избежание недоразумений, правилами проведения бала запрещалось обмениваться адресами и телефонами, называть настоящее имя, снимать маски. Приезжали и уезжали мужчины и женщины разными автобусами, в разное время, и из разных корпусов. Такая система позволяла многие годы успешно проводить подобные маскарады без каких-либо эксцессов, несмотря на то, что при обоюдном желании, которое, впрочем, почти всегда присутствовало, пары могли удаляться в соседнюю комнату, в которой, кроме огромного ковра, не было никакой мебели.

В каждом карнавальном костюме имелась пикантная деталь. Шуба снегурочки была сшита из нескольких слоёв прозрачного нейлона, и при внимательном рассмотрении можно было обнаружить, что под шубой нет никакого белья.

У Коровы были открыты обе груди.

У Макаки полностью оголён зад.

У Свиньи открыта левая половина тела, а ниже обнажённой груди, дорисован ряд свиных сосков.

Кобыла была в сапогах, лайкровых колготках и бюстгальтере.

Тело Овцы едва прикрывали кудряшки искусственного меха.

Баба Яга, видимо, чтобы как-то скрасить неприятное впечатление от своей мерзкой рожи, оставила открытой всю переднюю часть  ниже пояса, выставив для всеобщего обозрения своё прекрасное молодое тело.

Неизвестно, кто и как готовил маскарадные костюмы, только они никак не гармонировали со звероподобными масками их хозяев, и от этого зрелище выглядело ещё более великолепным и пикантным.

Владимиру Сергеевичу, по жребию, достался костюм Кабана, а как экипирована Свинья, вы помните. Тем более что она и впрямь была похожа на свинью: низкая, толстая, с короткими, аппетитными окороками, а обнажённая пышная грудь при касании обжигала Владимира Сергеевича, будоражила его воображение.  

Правда, в начале карнавала его настроение было испорчено тем, что Лев, одной из первых, увёл в соседнюю комнату именно Свинью, и ему пришлось пропустить первый вальс. Но в целом, новогодняя ночь прошла великолепно, и этот неприятный для него инцидент даже внёс в дальнейшие отношения со Свиньёй элемент своеобразного шарма: близость со Свиньёй после Льва, да ещё в компании с таинственной Снегурочкой и Дедом Морозом, вульгарной Бабой Ягой с Кощеем Бессмертным, и Орангутангом с Макакой, которая, пытаясь оправдать свой костюм, прыгала, как настоящая обезьяна, привела его в неописуемый восторг.   Свинья тоже была довольна и, несмотря на существующий запрет, они договорились уехать с маскарада вместе.

К этому времени, как вы уже знаете, Владимир Сергеевич, по рекомендации социологов, поменял всё, кроме жены, а Свинья на ковре вытворяла такие акробатические этюды, какие его жене не снились, и он остановил выбор на ней.

Каково же было удивление, когда, сняв со свиньи маску, он узнал свою так осточертевшую ему за десять лет совместной жизни жену!

Бешенство, презрение, досада, разочарование, ревность, изумление, восторг и любовь -  эти чувства одновременно овладели им, но в длительной, неравной борьбе, победили, всё-таки, два последних. С маскарада они, как и договорились, уехали вместе...

Владимир Сергеевич отказался от услуг личного парикмахера, продал сшитый у Зайцева костюм, вернулся на прежнюю работу. Он понял, что всё это - внешние атрибуты, а жена дороже измышлений всех социологов, вместе взятых.

По негласному договору, вот уже пятнадцать лет, они об этой истории не вспоминают.   Но каждый раз, на Новый год, под бой курантов, молча, выпивают по бокалу шампанского, за тот бал-маскарад, который сохранил их семью.

Зомби