Я не дам тебя никому обижать. Часть 4

Евгений, так звали мужчину, увидел в сидящем напротив мальчике нечто, что заставило его окунуться в прошлое. Он увидел СТРАДАНИЕ, так знакомое ему в детстве. За свои годы он повидал жизнь и в насыщенном белом свете, и в супернасыщенном чёрном. Жизнь, эта полосатая зебра, закалила его, сделала настоящим воином. Суровым и порой безжалостным. Но доброта и благородство в душе его не умерли, хоть и пережил он в жизни много горя и разочарований. Тяжёлое детство в нищете, мать и отец, не оставившие ему ничего, кроме холода, неприязненности, пьяных ссор, быдловских базаров, раздражённых окриков, бомжементалитета и горы пустых бутылок из-под дешёвого портвейна – вот и всё родительское благо, вот и всё  наследство от родителей. Ему хватило сил и воли не опуститься до их скотского уровня. С самого детства он не жил, а выживал. Работал с юных лет, чтобы не умереть от голода и холода. Его душа тянулась к знаниям и развитию, а дома он видел деградацию и вечные пьяные драки родителей - алкоголиков. Доставалось ему с лихвой кулаков и отстойной ругани. Потом пришёл день, когда он смог поймать руку отца, занесённую над ним, и спокойно сказать: "Ещё раз меня тронешь, и я забуду, что ты мой отец". Евгений помнил выражение глаз отца в тот момент. В них была смущённая смесь удивления, недоумения и ненависти. Вырос его сын и, по всему видно, не даст себя в обиду. Пьяный отец на миг протрезвел и понял, что сына теперь лучше не трогать. Возмужал, стал сильным и вполне может так уебать, что его пропитое отцовское тело с алкоголем вместо крови, согнётся, и вполне, быть может, и не разогнётся больше. Жизнь заставила Евгения с детских лет стать самостоятельным и заботиться о себе, не надеясь на помощь мамы и папы. Мыл машины после школы, чтобы заработать на хлеб, одежду и тетрадки для школы. Однажды разговорился с владельцем новенькой BMW, которую вымыл так, что она блестела, как топаз, о жизни и месте человека в ней. Оказалось, что Вячеслав Сергеевич - хозяин крутого авто - был мастером боевых искусств. Служил он в Израиле когда-то, и привёз по окончании службы домой Крав-магу, боевое искусство спецслужб Израиля. С тех самых пор Крав-мага стала страстью Вячеслава, и он, пройдя обучение у одного из московских мастеров и получив право преподавания, открыл секцию, где обучал этому боевому искусству всех желающих. Пригласил он в секцию и Евгения. И жизнь Евгения наполнилась смыслом, светом и тем душевным теплом, который может дать настоящий наставник, единомышленник и друг. После силовой части тренировок и спаррингов Вячеслав, усадив своих подопечных на маты, преподавал им Искусство Дзен. Евгений был очень благодарен Вячеславу. Во многом именно Вячеслав помог Евгению не скатиться по наклонной и сформироваться как сильной, позитивной личности, стать Воином Света. Позднее, повзрослев, Евгений принял от Вячеслава эстафету преподавания Крав-маги и прекрасного учения Востока. Евгений постиг, что значит быть Мастером Дзен. Всю свою жизнь он строил в соответствии с канонами этого Великого Учения и старался помогать слабым и не имеющим сил справиться с тяжестью жизни. В глазах Ромы Евгений увидел страдание, боль и чёткое ощущение этой сломленности судьбой. Жизнь сломала мальчика, об этом говорил весь его вид.

"Расскажи мне всё. Что с тобой случилось, почему ты здесь", - участливо обратился он к ребёнку. Да, перед ним сидел именно ребёнок. Напуганный и сломленный ребёнок. И, скорее всего, рука проходимца дяди Вани сломала парня. Евгений знал этого скользкого типа дядю Ваню уже года два как, общались по делам бизнеса. Отслужив в армии и поработав менеджером в одной торговой организации, Евгений открыл своё дело. Поднял большой строительный бизнес. Тогда и свели его с дядей Ваней, приехавшим в Сургут на день рождения к своему племяннику. Дядя Ваня умел со скоростью кометы решать бюрократические проблемы. За эту скорость Евгений тогда и заплатил умельцу с выпирающим из-под дорогого пиджака брюшком. Некогда было ждать, когда всё своим ходом разрешится. Дядя Ваня имел подвязки везде и со многими сильными мира сего общался запанибрата, имел несколько высокодоходных бизнесов и славу лучшего разруливателя щекотливых ситуаций. Дядя Ваня тогда сказал Евгению, когда утряс дело с бюрократами: "Когда будешь в наших краях - заходи. Обеспечу досуг по высшему классу". И вот он, досуг - Рома. Симпатичный, русоволосый, наивный, испуганный и забитый мальчик. Сердце Евгения дрогнуло при взгляде на этого несчастного мальчика, и он с отеческой нежностью разговаривал с ним, смотрел на него с состраданием и участием, слушая историю его трагедии.

Рома был обескуражен человеческим отношением Евгения. Он привык, что за эти последние годы, после того, как он попал в ловушку к дяде Ване, его только использовали в качестве игрушки для увеселений и облегчений. А этот человек с тёплым, всё понимающим и каким-то рыцарским взглядом, вдруг обратился к душе Ромы, к Роме - человеку, а не игрушке. Слёзы появились в глазах мальчика, и он рассказал Евгению всё. Захлёбываясь в словах боли и мучительных эмоциях, Рома не мог остановиться... Как будто прорвалась плотина, сдерживавшая  страшные тайны больше двух лет. Рома ни с кем за это время не мог поделиться своей болью, своим отчаянием. И он был благодарен Евгению за душевное тепло и понимание, за ненаплевательское, непотребительское  отношение к нему, за ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ... За то, что Евгений был как любящий и заботливый отец...

А Евгения покорила эта детская, трогательная наивность, эта добродушная искренность и всякое отсутствие жеманства, кукольности и фальши, пустоты и некого снобизма, которые он видел в иных "мальчиках на выданье". Ему не нравились такие "резиновые пустышки" мальчики и девочки, где душевного и настоящего ноль, где нет никакой глубины и душевной чистоты. Одна грязь и фальш в душе оных - это он видел отчётливо. Такие его не привлекали. Его вообще не привлекали мальчики, мужчины в сексуальном плане, хотя гомосексуальный опыт был. Однажды на вечеринке друзей его соблазнил один жеманный юный мальчик-девочка, чему Евгений был крайне удивлён тогда. Лет семь назад это было. А потом Евгений женился на прекрасной 20-летней девушке, которая, как оказалась, хранила себя для него. Он был тронут до глубины души, узнав, что она девственница, и очень ценил отношения с любимой. Приняв предложение дяди Вани скрасить досуг в Ижевске, он согласился. На собеседника. Не на любовника. А Рома... Рома чувствовал глубокую симпатию к сидящему напротив человеку. Мужественному на вид, но такому доброму. Повинуясь душевному порыву, он встал перед ним на колени и коснулся руками его колен, стремясь отблагодарить его за чудесный, тёплый вечер, согревший его душу солнечным теплом и пониманием. Рома понял, что этому мужчине он готов отдать не только душу, но и тело. Так незаметно вместе с признательностью в душу закрадывается чувство любви и желание сделать приятное тому, к кому испытываешь чувство искренней и глубокой симпатии...

"Не надо, малыш, - Евгений ласково отстранил руки Ромы, поняв, что тот хочет сделать ему миньет. - Давай лучше поговорим".

И Рома снова сел в кресло, смущённый и озадаченный. Он не мог поверить, что могут быть мужчины, которым достаточно просто поговорить... Единственное, чего хотели все предыдущие - это попросту банально слить.

Они разговаривали о будущем, о планах на жизнь. И чем больше Рома думал о том, что впереди, становился всё несчастнее. Он не хотел думать о будущем. Будущее темно, ужасно и беспросветно. Он узник дяди Вани, и ему, Роме, суждено быть мужской проституткой и обогащать этого толстопузого торговца телами. У этого сукача было много тел, на которых он делал хорошие навары, Евгений это знал. Парни-проститутки, девушки-проститутки. На всех них дядя Ваня немало зарабатывал. Но одно дело, когда проститутка хочет зарабытывать ЭТИМ и согласна с тем, что дядя Ваня её сукач, а другое дело, когда человека заниматься проституцией принуждают. Заставляют быть секс - рабом. Глядя в страдающие глаза Ромы, Евгений почувствовал ответственность за этого мальчика и сильное желание помочь ему, вытащить из этой грязи.

- Хочешь уехать отсюда навсегда и забыть о дяде Ване, об этой жизни, которой ты сейчас живёшь?

- Да, я больше всего на свете хочу этого. Но он меня не отпустит. И у меня здесь мама. Я боюсь, что они обидят её.

- Сделаем так, - решительно и спокойно сказал Евгений. - Через три дня, когда получишь документы об окончании школы - это хорошо, что на подходе выпускной, подготовь маму срочно выехать из города. Соберите необходимые вещи. Поедем в Сургут. Там вы с мамой будете под моей защитой. Устрою на работу и твою маму, и тебя. Потом помогу с обменом жилья. Пока будете жить в моей второй квартире. А здесь оставаться вам нельзя. Будет жарко. Если мне не поверишь, не поверишь в моё твёрдое намерение тебе помочь или не сможешь подготовить маму, то... От ярости Ванька вас никто не сможет защитить. А Ванёк будет очень зол.

Сказав эти слова, Евгений отвёз Рому домой.

"Въебать или не въебать дяде Ване? - думал Евгений, подъезжая к дому толстопуза. - По ситуации. Как поведёт себя". Вначале Евгений не хотел доводить до сведения Ванька, что Рома больше не будет числиться в его секс-рабах, в его золотых курочках-рябах. Но, зная характер этой хитрожопой "жирофермы", Евгений понимал, что дядька Ванька найдёт беглеца, куда бы он ни скрылся.

Позвонив в дверь дяди Вани, Евгений вскоре услышал шлёпанье семенящего к входной двери толстяка.

- О-о, кого я вижу! - дядя Ваня слащаво, от безумной радости видеть дорогого гостя заохал и полез со слюнявым братским поцелуем запечатлеть на его щеке свою восторженную радость встречи, клокочущую в груди гостеприимного хозяина. Отодвинув толстые, слюнявые губы дяди Вани на расстояние вытянутой руки, Евгений холодно сказал:

- Я по делу. Пойдём, что ли, в твой кабинет. Или тут будем дела решать?". Внутренним чутьём Евгений понял, что толстяк сейчас дома один. Не было и новой молоденькой жены пузана. Верно, была ещё на учёбе в институте.

- Ну, пошли в кабинет, Евгений, - из масляных и туповатых маленькие глазки толстяка стали вмиг настороженными и хитрыми.

- Здесь десять тыщ деревянных, - сказал гость и положил пачку купюр на письменный стол. Твоего Ромку я забираю. Купи на эти деньги себе другую проститутку.

- Э-э, нееет... - жирный сукач всё понял, и в нём проснулся цепной пёс, не желающий отдавать золотое месторождение, которое он охранял, и  благодаря которому он имел кучу аппетитных, полных мяса и сала костей. - На Ромке я заработаю тысячи таких пачек. Сделка не принимается.

- Ах, не принимается..? - правой рукой Евгений подтянул толстяка к себе за ворот халата, а левой раскрыл его полы, сдёрнул семейные трусы в горошек и, поставив жирное, заросшее салом тело на колени, положил сморщенный, маленький член дяди Вани на маленький стульчик, стоявший у стола. - Не принимается, говоришь? - Евгений наступил подошвой ботинка на сморщенный, скукожившийся от страха член и стал давить на него. Дядя Ваня заскулил. - Всё ещё не принимается? - давление на потрёпанный половой орган, побывавший в сотнях поп, ртов, влагалищ усилилось. Чувствовалось, что членику дяди Вани совсем не понравилось такое местонахождение. Было сухо и больно. В других, более комфортабельных местах он чувствовал влагу, наслаждение, горделиво расправлялся, вырастал и, испытав чудесные ощущения, исторгал из себя лаву спермы. Под ногой же злого гостя, пытающегося причинить зло его хозяину и ему самому, он совсем сник и взвывал не меньше, чем дядя Ваня, от страха и дикой боли. Он не хотел, чтобы его раздавили. Он хотел жить и радоваться сладкой жизни, как и раньше.

- Я согласен, согласен! - поскуливающий дядя Ваня просто-таки выбазлал из себя писклявым, срывающимся голосом, полным страха и боли, эти слова.

- Согласен, говоришь? - Евгений чуть ослабил давление на синеющий, дрожащий членик. - Ты берёшь эти десять штук за Романа и забываешь навсегда о мальчонке. Так?

- Так! Так! - дядя Ваня вновь дал хорошего петуха своим писклявым голосом.

- Ну, смотри, толстожопый, - сказал Евгений. Если ты нарушишь своё слово, я нарушу твою половую функцию. И в следующий раз, если ты, вдруг, ошибёшься, я твою хохоряшку раздавлю и размажу по этому стульчику. Ты всё понял, Ванёк?

- Да, понял, - закивал дядя Ваня и бережно вытащил из-под поднявшегося жестокого ботинка своего напуганного дружка. - А вдруг у него, моего петушка, фобия начнётся после пережитого? - с паникой думал дядя Ваня. - Вдруг он перестанет поднимать головку и кукарекать...  

Евгений помог вытащить вещи Ромы и его матери из дома в машину. Предстоял многодневный путь в Сургут. Закрывая дверь квартиры, Рома не выдержал и всхлипнул. Евгений притянул мальчика к себе и погладил его по голове. Не все могут быть сильными перед ударами судьбы. Рома был слаб. Евгений поможет этому бедному, несчастному, слабому мальчику. Если не он, то никто не поможет, и будет разбита ещё одна людская судьба, не выдержавшая штормов жизни.

- Я никому не дам тебя обижать. Ты веришь мне?

- Да, - Рома прижался к своему спасителю, ощущая к нему безграничную благодарность, восхищение его мужеством и силой и... всё большую физическую тягу к этому необыкновенному, прекрасному мужчине...