Обрезание

Читателям до шестнадцати не рекомендуется.

Секса в стране ещё не было по определению. А жизнь в пединститутской общаге шла своим чередом. Вечерами по её узким и темным коридорам бродил пьяный в стельку Амантай. Из одежды на нем был только большой бант, украшающий причинное место.

Амантай пьянел быстро. Собутыльники разоблачали его, ворочая маленькое, тщедушное тельце, как тряпичную куклу. Пинком выставляли в коридор и закрыв дверь, продолжали застолье.

Забаву эту безобидную придумал старшекурсник Гриша Журов. Ещё он догадался переставлять таблички в туалетах. Трудно представить переживания провинциальной девочки, когда она курочкой на нашесте пыталась избавиться от трудноперевариваемых блюд студенческой столовки. И в это время на полных правах в её укромный уголок заваливают старшекурсники, толкая впереди себя пьяного и голого Амантая.   Все происходило хоть и шумно, но стремительно. Девочка еще не успевала соскочить со своего нашестика, как бант оказывался на уровне её глаз. А вы говорите ещё, почему учителя бывают такие бездушные?

Но вот с женским полом у Гриши не складывалось. Хотя потребительский рынок, благодаря профессиональной специфике, был широк и разнообразен. Даже Амантай к концу своей никчемной учебы в бурсе обзавелся подружкой. А о других и говорить нечего. Кто-то даже успел обжениться и даже развестись. А Грише не везло.

Каково же было изумление сидящих за пузырём портвейна, когда он привел в комнату девушку. Довольно крупная, с одутловатым лицом. Она смело присоединилась к честной компании, уверенно цедя три семерки из грязного гранёныча.

Собутыльники, откушав ещё и принесенной Гришей добавки, улеглись по своим скрипучим кроватям. Не знаю, как в остальных, но в пединститутской общаге допускался прилюдный секс. Конечно, не с фонариком и свечкой. В разумных пределах.

Так и сейчас. Гриша выключил свет. Он какое-то время шептался со своей новой подружкой. Потом, судя по скрипу, они переместились на кровать. В комнате выросли большие уши. Одно дело-полистать затертый журнальчик или послушать почти натуральные стоны под музыку на кассетнике. Иной коленкор-реальное действо в метре от тебя.

Прелюдия прошла быстро. Ритмичное поскрипывание предвещало скорое завершение процесса. Лежащие товарищи уже прикидывали, а не воспользоваться ли и им услугами новой знакомой? Но их радужные планы разрушил отчаянный крик Гриши.

-****ь!-слова, скорее всего, относились не к лежащей на кровати, а к неожиданному событию в действиях двух голубков.

Загорелся свет. Григорий стоял посередине комнаты. По его волосатым ногам текла кровь. Схватив казенное полотенце, Гриша постарался остановить кровотечение. Амантай принес тазик с теплой водой. Страдалец, постанывая, уселся в него и стал осматривать боевую рану.

Товарищи тоже с интересом наблюдали за происходящим. Только одна мимолетная гостья, натянув на голову одеяло, лежала тихо и незаметно. Очевидно, её длинный волосок преградил путь в рай быстрому, но застоявшемуся Гришину конику.

Говорят, он уехал потом в Израиль. В смысле-Гриша со своим обрезанным коником. А, может, и болтают.