Градиент - 2П. Часть 1. Главы 4-5

Часть 1. Переходный процесс.

Глава 4.

За утренним кофе Марина Ароновна была необычайно возбуждена, но никто, кроме Семена, этого не заметил.   “Что с ней происходит, – не-вольно подумал он, более всего озадаченный тем, что обратил на это внимание, – если это не обычная смена настроений, то непонятно”. Весе-лое и жизнерадостное  настроение Лены, то есть, невестки2, его нисколь-ко не удивило, поскольку это было ее обычным состоянием. “Повезло Грише”, – подумал он; ему, Семену, невестка2 сразу же понравилась сво-ей простотой и непосредственностью, что вполне естественно гармони-ровало и с красным дипломом, и с аспирантурой.   Татьяна же, напротив, была грустна и молчалива,   и немногословно отвечала на щебетанье Еле-ны, о предстоящей встрече с шефом. Мифическим шефом, которого она не видела.   После завтрака девушки стали собираться на электричку. Ма-рина Ароновна с Леной пошли набрать овощей, а Семен остался наедине со своей возлюбленной – иначе он не мог воспринимать Татьяну, что, ко-нечно, было неправильным по отношению к Маше. Но, увы, Семен не был идеален. Что будет дальше, он и не предполагал, а Татьяна с дрожью в голосе сказала, что приняла решение ехать вместе с Еленой, а там будь что будет.   “А дома?” – тон Семена был неуверенным, и он не мог дого-ворить до конца.   “Что дома? Ну, трахнусь разок с Вовкой, если будет сильно приставать, может, он не такой противный, как говорила Лена,   а потом выгоню. В конце концов, у меня родители есть, и живут там же, – я от нее узнала. Да, в этой жизни я с ним развожусь, а потом, если ты меня не бросишь”. Семен не стал убеждать ее ни в чем, но все же спросил: “А я не знаю ни твоего адреса, ни телефона, и даже фамилии”. – “Для заня-тия любовью это не обязательно, – горько вздохнула девушка, – спасибо, что хоть поинтересовался. Ну, это просто – Николаева Татьяна Владими-ровна, 24 года, замужем – это там, а здесь –  замужняя, а фамилии и сама не знаю. Доволен? Адрес и  телефон запомнишь? – Семен утвердительно кивнул –   Это в нашей реальности, той, какая была позавчера”. – ”А пас-порт смотрела?” –  “Черт, как-то не догадалась”. Девушка полезла в су-мочку, пару минут порылась, и …. “Ой, смотри…. Числа, месяца,…. За-регистрирован брак с Мухоловко Владимиром Анатольевичем, 19… года рождения. Блин, ну что за фамилия!” Запись в паспорте чудесным обра-зом изменилась. “Ну, не хочу я быть мухоловкой!” –  “Адрес, адрес по-смотри….” –  ”Я прописана у родителей, вот….” –  Но эта страничка бы-ла пуста. Девушка вздохнула –  ”А что ж теперь делать?” –  У него ответа не было, в его паспорте была такая же хрень –  женат на Марине Аронов-не Файбисович, 19… года рождения, единственно –  несовершеннолетних детей нет. ”А ты адрес родителей помнишь?” –  “Во даешь, да, Кирочная, дом,… квартира, ключи на связке, и таблетка, точно они, и еще –…. на-верное, от семейного гнездышка, – Татьяна криво усмехнулась, –  e-mail…” –  “А мой….   И еще зарегистрирован в социальных сетях и про-ектах” –  “Думаешь, они действуют?   А фамилия?” –  “Котов”, –  а де-вушка рассмеялась, – “Знаешь, а тебе подходит, ты такой ласковый, и мне, наверное, подойдет. А я сначала осмотрюсь, попытаюсь наведаться к родителям – вдруг меня помнят, а потом... Потом мы с тобой встретим-ся. Если у тебя еще будет желание”.  

“Сайгон знаешь?” – “Это раньше был, на углу Невского и Литейно-го, потом там унитазы продавали, а сейчас, то есть, до того, был ресто-ранчик, а… не знаю, – девушка всхлипнула, потом если еще не переиме-новали”.   – “Тогда?” – …. “Кафе “Бумбараш”, это по Литейному, сразу же за Невским, три ступеньки вниз, и курить можно. Небольшое, но очень уютное”.   Семен был не в курсе, напряг мозжечок – “А если и его нет?” – Девушка задумалась, но лишь на секунду, – “Тогда в больничном садике, имени Куйбышева, эта никуда не денется”.   – “Да, и, каждый день, с шести до семи вечера? Если не удастся встретиться раньше. А вдруг тебя ждет такой принц, что ты со мной знаться не захочешь”. Но она подошла к нему, и он увидел такую внезапную боль и любовь в ее глазах, что дальнейшие вопросы были бессмысленны. “Ну, у меня еще папа с мамой были, – она сделала акцент на последнем слове, – они-то хоть есть по тому адресу?” – “Куда денутся, – уверенно ответил Семен, – может, только живут в другом месте”. – “Может быть, может быть. Но я их найду.   Или они меня”.   Конечно, родители должны были остаться во всех вариантах – ибо дочка-то она их, и только. И уж конечно помнят.   “Вроде в том мире, нет, в этом, где мы сейчас, – она с трудом подбирала слова, – я живу отдельно от них, поэтому…”.   И, совершенно неожидан-но, продолжила: “А вот… Мы с тобой, да.   А ведь ты женат, я не имею в виду Марину Ароновну, а твою настоящую жену… Ты… Будешь ее ис-кать?”  – Семен помедлил, слова не находились, но сам уже знал: “Да, я должен убедиться, что с ней и близнецами все в порядке, надеюсь, она более счастлива, чем со мной”. – “Признаешься?” – “Нет, этом мире мы незнакомы, и нарушать чужую жизнь? ” – “Ты ее и так нарушил, кризис среднего возраста”, – голос девушки оставался грустным, а Семен был слаб, не физически, но понял. – “Но здесь ты”.   Татьяна погладила его по руке, но что делать…

Вернулись Марина Ароновна с Леной и наполненными корзиноч-ками – такими, чтобы было не тяжело нести.

…Семен взял корзину, мешки и мешочки, упаковал в рюкзак, и по-шел на станцию провожать девушек. Они шли впереди, он искренне лю-бовался обеими. Конечно, парочка была еще та, и вряд ли мог пройти мимо хоть один мужчина, не обернувшись вслед – обе стройные, лад-ненькие, в коротких – по сезону – юбочках-шотландках, легких белых кроссовках с дырочками по бокам, свободных почти прозрачных блузках на голое тело, на что суровая Марина Ароновна сказала укоризненно: “Я понимаю, еще в деревне. Не стыдно в таком виде в Университет?” На что Лена, смеясь, ответила: “А мы приедем в город, зайдем в туалет, и все-все оденем. И будем такими скромными-скромными”, – и попыталась сделать серьезное лицо...

На этой электричке народу почти не было – основная масса, нагру-женная овощами и впечатлениями, или просто нагрузившаяся, уезжала вечером.

Они стояли на платформе, ожидая электричку. Она показалась из-за поворота, Семену было больно, физически, что с сердцем? И зачем оно, когда….

И тут Татьяна, наплевав на приличия, на то, что рядом ее новая подруга – Елена2, бросилась к Семену на шею….   И уехала, оставив вкус поцелуя и последнее, услышанное всеми – я люблю тебя….    

Семен постоял на платформе, пока не скрылся последний вагон, и зачем-то пошел назад, к почти чужой – ему, но не 2Семену, которого он сейчас представлял,   Марине Ароновне. Зачем он это делал, он не смог объяснить. Возможно, по инерции, а может, и потому, что деваться было некуда. По дороге купил бутылку почти натурального коньяка неизвест-ной марки, не отходя от ларька, влил в себя полбутылки, свернул с доро-ги, сел на берегу и заплакал.

Кто сказал, что мужчинам это заказано? Но пора привести себя в норму и вернуться….   В свой дом, где хозяйничала знакомая, но совер-шенно чужая женщина, попытаться объясниться, или плыть по течению? Ведь Марина же не знала, что этот Семен не тот. И чем она виновата? Семен посидел на скамейке возле колодца, закурил. Небо было чистым, только с севера тянулись легкие облачка.   “Сейчас приду, искупаюсь. А дальше?   Сказать ей сразу – так не поймет, да я бы и сам не поверил. Ждать?”

…

“Ну, как, проводил?” – спросила Марина Ароновна.   “Да, электрич-ка не опоздала, все в порядке. Лена обещала вечером позвонить домой”. – “Если успеет, они же собирались на недельку в Новгород.   Пусть отдох-нут, гостиница хорошая, номера Гриша уже забронировал. Дел у него на пару дней, а у Лены вообще каникулы, – и, не прерываясь, – пойдем, оку-немся разок, а потом я займусь огурцами”. Семен согласно кивнул, думая про себя, что сдались ей (и ему) эти огурцы, но уж раз выросли, то надо с ними что-то делать. А сам надел плавки, и опять помог Марине пере-одеться, не без интереса – вот как все поворачивается, даже обнял сзади, и, не без робости, как ни стыдно в этом признаться, прикоснулся, правда, осторожно, к ее груди. И оказалось, что это приятно – немного прижать. Марина же, ласково отстранила его, сверкнув, что было неожиданным и для нее, яркими черными глазами: “Ну, подожди, Сема, какой ты …”. Почти как Маша. Собственно, а чем кроме внешности могли отличаться женщины одного возраста, выросший в одной среде, том же глобальном окружении? Ну да, темперамент, особенности характера…. Он предста-вил 2Семена – наверняка тот обладал теми же, что и он, слабостями, при-страстиями, характером,   …. “И уже выпил, а завтра сложный день, ты хотел еще с бумагами поработать”. Она хотела добавить – и за девчонкой ухлестываешь, раньше этого за ним не замечалось, но посчитала, что ее слова ничего не изменят. “Дома посмотрю, я и так практически все пом-ню”, – блефанул Семен, а Марина лишь с сомнением покачала головой,   и ничего не сказала, разве что “Поедем на восемнадцать сорок, прямая электричка, мне тоже нужно посидеть”.

…

После купания Марина занялась огурцами, – то есть Семен их со-брал, а она приготовила рассол, в банки, помытые девушками, положила на дно вишневые и смородиновые листочки, укроп и дольки созревшего чеснока. Забила их самыми маленькими огурчиками, залила горячим рас-солом и поставила отдыхать. Семен привычно был на подсобных рабо-тах, – относил их и закрывал полотенцем. Потому что надо было что-то делать, ибо огурцы зрели и были действительно превосходными, не про-падать же добру. Эта совместная работа, впрочем, истинно Сизифов труд, – ибо стояли не тронутыми (у него, Семена), еще прошлогодние, как-то сблизила его с Мариной. Потом он курил на улице и слушал доносив-шуюся с веранды музыку, а жен2 прилегла отдохнуть. Он думал, что хо-рошо, что нашлось общее занятие, ибо совершенно не представлял, о чем говорить с Мариной. Возможно, знай он ее раньше, у них нашлось бы много общих тем, а сейчас он надеялся только на авось. А еще он поду-мал, что скоро наступит вечер, и надо будет возвращаться в город, домой. Домой – куда? Об этом думать совершенно не хотелось, и он мог честно признаться себе, что такая перспектива его страшила. Семен, конечно, старался не подавать вида. Он плюнул на все, выпил пива, успешно отпо-лировав утренний коньяк, и пошел в комнату. Марина дремала, укрытая простыней, и он присел рядом.   “Полежи, – сказала она, а я скоро встану, обед готовить”. – “А ты что, проголодалась?” – удивился Семен. – “Да нет, но тебе же надо”. – “Не возись, чаю попьем, и все. И пирог еще ос-тался, лучше еще раз искупаемся, сомневаюсь, что на неделе получится вырваться”. – “Ну, хорошо, – отвечала жен2, – тогда”….. В ее словах зву-чала неопределенность, и Семен сказал: “Пойду, соберу инструмент, по-воюю с сорняками, пока облака набежали, а ты отдохни еще”.

Семен почувствовал, ничто не мешало ему пристроиться рядом, и, чем черт не шутит, повернуть жизнь, но… Стоящий перед ним образ Татьяны, … а Маша…. Сердце непривычно защемило… А если быть че-стным, то Семен не был уверен, что у него что-то получится, как в по-следнее время с Машей, спонтанное, непредсказуемое, с Татьяной - из запредельной сферы.

… 

Лягушка по-прежнему лакомилась клубникой, Семен не стал ее сгонять, в этом году урожай превзошел все ожидания. Надо бы собрать перед отъездом и полить. Он принялся выполнять задуманное, подергал сорняки, съел парочку огурчиков, собрал инструмент, разбежавшийся по участку, наполнил бочку над летним душем, пытаясь занять себя рабо-той, отвлечься. А Марина – хорошая женщина, заботливая, и жаль, что у низ с 2Семеном не заладилось. И тут его осенило – он понял, где искать Машу…. Если он не ошибается…. А если? Если то, что они сделали с Татьяной, и перевернуло мир? Подобное предположение было  невероят-ным и ужасным одновременно. Неужто его внутренний мир настолько….    Семен пытался анализировать собственные действия, но безуспешно. Нет, все началось гораздо раньше, он просто сидел на берегу, и тут нача-лось.  

…

По-прежнему было жарко, но откуда-то с запада потянулась тучка. Не легкое белое облачко, а фиолетовая грозовая туча, захватывающая не-бесную голубизну.   “Вот и хорошо, – прозаически подумал Семен, – пройдет дождик, и можно не поливать огород”. Он вернулся в парник, сорвал несколько ранее незамеченных огурчиков, и полил быстро высы-хающую почву. Потом наполнил бочку, чтобы к следующему поливу во-да нагрелась. И делал это машинально, так как не ведал, вернется ли сю-да.   Посетовав на исчезнувшую калитку, обошел дом и вышел на берег, где встретил другого соседа, возвращавшегося из магазина – на другом берегу до него было метров сто, не более. Если, конечно, было на чем пе-реправиться. Сосед посетовал на очередное подорожание, и Семен участ-ливо закивал головой, заметив, однако, полную сумку, из которой при-зывно торчали разноцветные шляпки бутылок. Гена предложил ему рас-слабиться – самому-то на дежурство послезавтра. Но Семен с сожалени-ем отказался, сославшись на трудный завтрашний день, и то, что они скоро уезжают, и полез окунуться. Но едва он вышел, как первые капли, крупные и круглые, принесенного тучей дождя, упали на высохшую зем-лю. Небо затянуло полностью почти мгновенно, и Семену пришлось вер-нуться.

Проснувшаяся Марина уже вскипятила чайник и разложила на сто-ле закуску. Семен сделал пару бутербродов – очень тоненькие ломтики – с ветчиной, залил пакетики чая кипятком, достал давешний пирог, – еще по кусочку осталось, а потом вспомнил, что по дороге на дачу купил плитку пористого  шоколада, который так любила Маша. “Вот, посмотри, что у меня есть”. – “А как ты догадался, что именно его мне сейчас захо-чется?” – искренне удивилась Марина, разворачивая серебристую фоль-гу. Семен не мог, естественно, сказать правду, – он была слишком ирре-альной, и потому не ответил ничего, а лишь подвинул к ней маленькую розеточку с бутербродами. Он еще вчера заметил, что Марина ест очень немного и аккуратно, и подумал, что она сидит на диете, раз себя ограни-чивает, но ей-то зачем? Правда, Марина возместила все шоколадом, к ко-торому Семен был равнодушен,   но ему было приятно. А она меж тем, так, мельком, спросила: “А ты правду вчера говорил, ну, о домике на бе-регу?”, ибо ей не верилось, что ненаглядный муженек способен подви-нуться на такое, по крайней мере, для нее. И вообще она скептически от-носилась не только к Семену, но и к их затянувшемуся браку, на что у нее были свои причины, о существовании которых Семен, естественно, не мог знать, как и она о его предыстории. Хотя, думая так, Семен заблу-ждался. Сейчас же он смутился, но не мог не продолжить вчерашнюю линию. Он, фактически ни чем не рисковал, так как завтра для него могло вообще не наступить, ибо никто не мог дать гарантию того, что мир за-ново не перевернется, и объясняться с Мариной Ароновной придется уже некоему Семену под номером 3,   но  все же ему было неловко за свой беззастенчивый треп.   “Да, то есть нет, не совсем так. Домик и впрямь есть, но там работы невпроворот. От шоссе – километра два, по проселку, на машине вообще рядом, а выход на озеро действительно замечатель-ный”.   Впрочем, Семен совсем не фантазировал – года два назад он дей-ствительно был там с Машей, и ей место очень понравилось, и они на самом деле хотели купить домик, и средства позволяли. Да как-то не сложилось, главным образом, из-за инертности самого Семена, и в окре-стности было еще несколько похожих домов, хозяева которых желали от них избавиться, и по причине удаленности от дорог и по другим причи-нам, неведомым Семену, и почти бросили их на произвол судьбы. И по-сему был какой-то шанс реализовать этот проект. Однако Семен совер-шил непростительную ошибку – пытаясь строить, пусть   даже умо-зрительно, какие-то планы на будущее, и посвящая в них Марину, он смешал обе реальности. Умножил сущность. И теперь стало совершен-но не ясно, в какой из них он присутствует. Впрочем, не было никаких параллельных миров – он был один, и развивался по своим законам, и та ничтожно малая в его масштабах  величина, которой был Семен, три-виальнейшим образом перемалывалась и исчезала в жерновах времени. Носитель же образа даже и не подозревал об этом. А был ли Сема? Но и рок не всесилен. Марина же на минутку загорелась, но потом ее глаза по-тухли, и она сказала почти безнадежно: “Хорошо бы, а то я боюсь, что все будет, как в прошлые разы. Помнишь Солнечное? Ведь надо было только подсуетиться”. Она осеклась и замолчала, зная, что никакие укоры не подействуют на мужа. Еще бы Семену не помнить! Марина, к сожале-нию, была права – как и Мария. Но это было еще раньше, и жен2 уж ни в коем случае не могла….   Но почему же так выходило?   Семен же, стара-ясь говорить как можно более убедительно, сказал, что да, тогда он был не прав, дела затянули, но теперь он выполнит свое обещание, и уже на следующей неделе они обязательно туда съездят. Жен2 с сомнением по-качала головой, видно и она уже была сыта обещаниями, и ни на что не надеялась. Неужели и 2Семен был таким же? Констатировать это было чрезвычайно неприятно. В глубине души Семен сознавал, что испортил жизнь Маше, единственной женщине, которую он любил на протяжении многих лет, не сделал того, что должен был как любящий муж, мужчина, наконец, и даже в другом своем проявлении как 2Семен, точно также с Мариной. Семену стало тоскливо, но он ухватился за соломинку, – а, мо-жет, если так все и останется, то есть шанс – хоть задним числом, все ис-править, и по другому организовать жизнь? За себя и за того... За себя, и за того 2Семена, который не был его двойником, но был им самим, с дру-гим жизненным опытом и обстоятельствами. Но достанет ли у него сил? Нет, не физических, а моральных. Жить, отыскать Машу? Подсознатель-но он еще надеялся,   – вот откроется дверь, и она вернется. Пусть будет скандал. А вдруг она более счастлива, и он будет только помехой? Сей-час же все перемешалось в его сознании, как шары в лототроне, за ис-ключением того, что тех бывает десяток, ну два, и пусть даже сотня,   а тут. И Маша, и жен2, и невероятная Татьяна, и две Елены-невестки, и близнецы, и неведомый Гриша – сын его в 2Семеновом образе, и родст-венники, и знакомые, и работа, и еще бог знает что, и завтрашняя неиз-вестность. И лишь сейчас Семену стало по–настоящему страшно.

Но Марина принимала его как 2Семена… Господи, если бы она за-метила и почувствовала, то все разрешилось бы сразу. Тут он был не прав. Конечно, ей были знакомы любые нюансы его поведения, и в неко-торые моменты она заметила некоторые изменения, но отнесла к непо-стоянному характеру мужа. В сущности, характер его был постоянным, но только эта постоянность заключалась в переменчивости. Ей показа-лось, что на какой-то момент нарушилась подсознательная связь с Семе-ном, которая, хотим мы того или нет, вырабатывается за годы супружест-ва. Что же такого он – 2Семен, сделал, или уже я? Не делать ошибок, быть естественным, шаг вправо, шаг влево, вправо. Семен обошел стол, за которым они сидели, и обнял свою жен2. А она обернулась, недоумен-но посмотрела на него, почему-то в глазах стояли слезы. И не нашел ни-чего лучшего, как поцеловать ее мокрые щеки, по которым уже катились слезинки, а потом и суховатые, но теплые губы. Она как бы с опаской от-ветила, а он стал гладить ее жесткие волнистые волосы, с редкими, прак-тически незаметными, сединками. Но она казалась безутешной. “Ладно, – она резко встала, – не будем.   Мы же обо всем договорились, а я сейчас просто подумала. Мне показалось”…

Но Семен не отпускал ее, и Марина как-то обмякла. Она была почти такого же роста, как и Семен, а, может, и выше и ему – он не мог не при-знаться себе в этом, было приятно даже сейчас обнимать Марину. Воз-можно, так он переносил на нее свое чувство к Маше, или свои обязанно-сти и права. Которыми, увы, пренебрегал, сам не замечая того.

Глава 5.

До электрички пришлось идти под дождем. На даче обнаружился большой зонт, совершивший путешествие вместе с домом из другой ре-альности, он же ответил, что кто-то забыл в вагоне, и он на всякий случай прихватил. Она не очень-то поверила, но зонт оказался весьма кстати. Зонт несла Марина, оказавшаяся все же чуть выше ростом – потому, мо-жет, что он согнулся под тяжестью найденного на даче и забитого под за-вязку рюкзака – уже 2Семена. Песок на обочине намок, они шли  по ас-фальту, в выбоинах начали образовываться лужицы, отражавшие не ут-реннее свинцовое небо. Утешало знание – ливень пройдет, дождь не бу-дет затяжным,   и станция, платформа с маленькой будочкой, недалеко. Но там уже укрылись застигнутые непогодой  граждане, нерасчетливо вышедшие без зонтиков, и нарядившиеся кто во что – старых куртках, плащах-болоньях, дождевиках, купленных у поездных коробейников.   Места всем не хватило, люди жались друг к другу прямо на платформе. Капли предательски стекали по ногам, одежда прилипала к телу, и Семен почему-то подумал, во что же он переоденется, когда они доберутся до-мой. Речь шла не о его доме, которого, как он небезосновательно полагал, у него теперь не было, но о доме, в котором проживала его жен2 со своим мужем. Она-то наверняка знает. К тому же было достаточно тепло, и можно было обсохнуть по дороге. Легкие босоножки Марины тоже про-мокли, хотя она старалась идти очень осторожно, и так держала зонт, чтобы и на Семена не попадал дождь. И не жаловалась. Но она-то знала, где ее дом. Интересно, а вдруг там настоящий 2Семен?

В электричке с трудом нашлось два места рядом, Семен, забросив рюкзак наверх, усадил Марину у окна, а сам оказался прижатым к тетке с необъятной кошелкой, из которой выглядывали похожие на крокодилов кабачки цукини, тоже необычно рано по сезону. В проходах столпился народ, довольный хотя бы тем, что оказался под крышей. Было душно. В пятничный вечер жизненного пространства на одного человека приходи-лось поболее. Тяжелый воздух, впитавший и внесенный пассажирами дождь, и пот перегревшихся граждан, и выхлоп успевших причаститься перед выходом, –   все это создавало ощущение невообразимого диском-форта. Наиболее сообразительные и умелые пооткрывали окна, и малень-кий сквознячок, когда поезд набрал ход, принес свежий, вместе с преда-тельскими каплями, воздух. “Как тебе, не душно?” – побеспокоился Се-мен. “Ничего, проветрится, потерпим. Только бы не продуло, – она кив-нула в сторону открытого окна – и напротив тоже, видишь? Ну, достань мне книжку. Да, вот эту”. Семен полез в пакет, и вытащил завернутую в газетку брошюру с закладками, торчащими между страниц. Обертка на-мокла, и он оторвал ее, мельком бросив взгляд на название “Лекарствен-ные растения и их применение”. – “Я почитаю, ладно? – как будто спра-шивала у него разрешения”, Семен передал ей книгу, и спросил: “А у те-бя какие планы на завтра?” – Марина несколько удивленно, как ему пока-залось, ответила: “Как обычно – у меня прием с утра, потом обход. На-деюсь, вызовов будет поменьше, летом все же не так болеют”. Семен, со-ображая: “Что, есть такие, кто ухитрился прихватить ОРЗ?” – “Как ни странно, да. Вот посидят на сквозняке, как мы сейчас – и готово. Живо-тами мучаются,   едят,   как ты,   прямо с куста или грядки, а потом – ох, доктор, помогите! Нет, чтобы помыть, а если заболит – фестал принять, активированный уголь, наконец. И к нам”. Ага, значит, она – врач, в по-ликлинике работает. Участковый или заведующий отделением. Скорее, второе. В той, нормальной прежней жизни Семен не мог себе даже пред-ставить, что его спутницей может оказаться врач или педагог, в силу не-осознанного предубеждения.   Ибо любой поход к врачу для него был му-чителен, чего он и сам не мог вразумительно объяснить, хотя пару раз его буквально вытащили с того света, когда он, абсолютно здоровый мужчи-на – тогда ему не было и тридцати, вдруг оказывался на грани. Отноше-ния же с педагогами и вовсе не складывались. Но 2Семен считал, по-видимому, иначе, или так распорядилась судьба. Или любовь оказалась сильнее всяких предрассудков? Это еще предстояло выяснить,   но, так или иначе, в получении знаний Семен продвинулся вперед.   “Надеюсь, – он продолжил разговор, – летальных исходов не будет?” Его шутка ока-залась явно неудачной, поскольку Марина совершенно серьезно ответи-ла: “Будут, и непременно, – сердечники, гипертоники, те же с животами – грибы-то едят, не разбирая”. – “Как ты это переносишь, не представляю, – искренне посочувствовал он, – а у меня даже от одних медицинских разговоров все внутри переворачивается”. Марина понимающе улыбну-лась: “Ладно, читай свою газету, у тебя со здоровьем пока проблем нет, надо бросить пить и курить, и…”. Она не договорила, хотя вертелось на языке он случайно заметила спускавшуюся в чердака девчонку в едва за-пахнутом халате, в чем необоснованно обвинила себя, но не подала виду, а сейчас же углубилась в книжку. Семен развернул газету, – у Марины оказался свежий номер “МК”, для него же он был абсолютно новым. Он стал листать газету, пытаясь отыскать как сходства, так и отличия – най-дите десять отличий на картинках! Ведь у него был точно, или почти точно такой же, купленный в прошедший четверг. Однако номера оказа-лись практически идентичны – по фактуре, структуре и содержанию. От-личия, не положив рядом и не сравнивая построчно, было найти невоз-можно. Этого Семен был лишен. Сделав вид, что увлечен чтением, Семен стал обдумывать, в который раз, ситуацию. Итак, его жён2 – врач, а он сам-то кто? Спросить, что ли? Или сбежать, снять гостиницу или комнату – его налички на пару дней хватит, а потом бомжевать? Такая перспекти-ва его явно не устраивала, и теперь он ехал, не зная сам, куда, и неиз-вестно, с кем. Нет, конечно, он ехал с доставшейся ему в наследство от 2Семена женщиной. Мало того, при определенных обстоятельствах он мог и сам выбрать ее. Если бы, конечно, не встретил Машу, или встретил уже после того. Впрочем, некоторое время он мог продержаться, а там будь что будет. А о себе он знал только то, что был по образованию ин-женером-механиком – в последнее время он носил с собой и диплом, и паспорт, – вдруг да понадобятся, если подвернется другая работа. Куда же он пойдет утром? Интересно, что бы подумала Марина, заглянув в его паспорт, особенно на страницу со штампом до того, как произошли изме-нения? Или же увидела маленький, всего на 24 фотографии, альбомчик, лежащий в его сумке? Семен прихватил его совершенно случайно, просто хотел сделать увеличенную копию с удачного снимка, на котором очень удачно вышли его жена и младший близнец. Он сфотографировал их на отдыхе, Маша с книжкой расположилась на травке под огромным валу-ном, а Андрюша забрасывал спиннинг. Да, конечно. “Наверное, и Мари-ны должны быть такие же фотографии”, – он с сожалением посмотрел на нее, а она, перехватив его взгляд, удивленно спросила: “Семен, что так смотришь?” – “Да ничего, просто задумался. А ты как?”, – он не нашелся, как продолжить дальше, а она, поправив прическу, которая в этом не ну-ждалась, ответила: “Хорошо, не беспокойся. Скоро приедем”.

Электричка вышла из полосы дождя, и уже проглянуло не желаю-щее заходить солнце, но, чем ближе она приближалась к Санкт-Петербургу, или к городу, называвшемуся так, тем тревожнее станови-лось Семену. Он даже не представлял, на какой станции им выходить! Положиться на удачу? И как добраться до дома…. Денег должно хватить на первое время, в любом случае что-то придумает, и у 2Семена –что-то наверняка есть, только вот пин-коды и прочее недоступны. Стыдно, но что поделаешь? А, судя по газете, ничего практически не изменилось, но летом и так вся жизнь замирает, кроме футбола, дачи и рыбалки. Хотя надо бы проверить и быть внимательным – в замкнутом мирке за пару суток ничего не узнаешь. Остаться бы….

А Татьяна? Молодая, и родители-то наверняка есть, и пресловутый Вовка, который ее помнит. Вернее, знает по этому миру. А вдруг будет так, как она говорила? И новый ее 2муж придется девушке по нраву? Мысль о вероятном неизбежном внутрь не загонишь, и все перемешалось – и Мария, и Татьяна, и жён2, странно поглядывающая на не совсем уз-наваемого мужа. Что касается девушки, объективно Семен мог рассчиты-вать только на благосклонность Татьяны, и это его не то чтобы задевало, и опускало на землю, “ее порывы благотворны” – но на мгновение. Умом Семен понимал, что для девушки встреча с 2мужем со странной фамили-ей Мухоловко не худший вариант… А он…

Пожалела – захотелось – испугалась. Происходящее вписывалось в эту схему, надо бы подумать о насущном, они уже проехали Колпино. Все – еще пара остановок, и от него потребуются конкретные действия. Тогда-то все и закончится.

В Обухове – там, помнится, была станция метро, до которой нужно было идти по перекинутому над железнодорожными путями мосту – вы-шел почти весь вагон, и Семен привычно полез за рюкзаком. Марина не удивилась: ”Что, уже приехали?” – “Да, – рискнул Семен, – смотри-ка, солнышко вышло”. И они, действительно, вышли на Сортировке.    “А что, если?” – в кармане лежали ключи от Народной – они с Машей жили там, в двух остановках от моста, в небольшой и не слишком уютной, трехкомнатной квартире, почти 137-ой серии,   квартире – нет, этого не может быть, если изменилось все (применительно к нему, Семену). Но Марина знакомо спросила: “Пойдем через верх (имея в виду подняться по ступенькам и выйти на путепровод, а затем спуститься вниз), или на кольцо?” Путепровод оказался на том же самом месте, как метро «Обухово», и соединял Купчино с Невским районом, по нему по-прежнему лениво торопились уставшие троллейбусы, забрызганные легковушки, в конце моста он плавно переходил в проспект Славы. Если бы они пошли на кольцо, то могли поехать как в Купчино, так и в Невский район. Те-перь же он исключался, так как только там можно было сесть на сто сороковой. “Давай верхом”. –  “Если тебе не тяжело”, – и Марина, шед-шая впереди, повернула направо. На этой стороне стояли сросшиеся до-ма, образуя целый квартал, напротив же – производственное здание, не-известно как функционировавшее в период кризиса. Во всяком случае, по утрам туда спешили трудящиеся, покидавшие его лишь к вечеру. И но-вые почти что небоскребы на Славе. Марина повернула вправо, – тем са-мым сужался круг возможных вариантов: скорее всего, они (то есть Ма-рина и 2Семен) живут где-то в районе Софийской.

После прошедшего дождя стало немножко прохладней, и дышалось легко. Но Семен старался быть на полшага сзади Марины, в глубине ду-ши понимая, что это недостойно мужчины, и не оправдывая себя.   На ос-тановке – в сторону Бела Куна – было много народа, маршрутки прохо-дили забитые, и Семен предложил, пытаясь выиграть время: “А, может, пешком прогуляемся? Вечер какой чудесный”. Жён2 не возражала.   И что рюкзак мог весить в такой ситуации! Семен полагал, что идти не более двух остановок. Возле очередного киоска Семен остановился – ему опять захотелось пива. Так, по крайней мере, выглядело внешне. Он взглянул на ценники. Как ни странно, совпадало практически все, то есть было в том же масштабе, и стоящий перед ним мужчина расплатился точно та-кими же купюрами, которые лежали у Семена в кошельке, как и говорила Татьяна. Так, и этот этап пройден. Семен взял пару бутылок одиннадца-той “Балтики” – новинка, однако, чудом углядел пористый шоколад, и для Марины бутылку минеральной. Та удивилась: “А как же ты это все донесешь?” – эта задача была наиболее простой, из тех, что предстояло решить Семену. Но вот …

Марина свернула под арку, и у него ёкнуло сердце – все! Еще оста-валась возможность что-то сделать, но у него не хватило решимости. Ес-ли раньше, то есть на даче, и в электричке он был, так сказать, на своей территории, полностью ему знакомой и контролируемой, то теперь впе-реди была абсолютная неизвестность, первое время ему предстояло дей-ствовать исключительно на ощупь. Они вошли в подъезд, почти такой же, как и у них на Народной, из подвала пахнуло сыростью и кошками, вошли в лифт, украшенный надписями “Зенит” – чемпион” и “Катька – дура”, и Марина нажала на кнопку – у него руки были заняты, поднялись на шестой этаж. “У нас был седьмой”, – подумал машинально Семен. Марина открыла и входную дверь, вернее, обе двери. Внешняя – метал-лическая, как и остальные на площадке, со сложным замком. Внутренняя – тоже стандартная, и здесь намечалось сходство.

И Семен последовал за жён2, думая, ну, неужели она до сих пор не могла сообразить, что Семен – не тот? Квартира оказалась 137-ой серии, почти калька с их, и туалет не прямо напротив входной двери, ванна по-перек, отдельные комнаты. Это промелькнуло в голове Семена, пока он снимал рюкзак,   и ставил на пол тяжелый пакет. Свою же – оставшуюся из прошлой жизни – сумку,   не захотел с ней расставаться, поставил под стоящую в прихожей под вешалку. Обычную вешалку, с полочками для обуви, крючками для расхожей одежды и зеркалом, на тумбочке которой лежали одежные щетки. Под ней, вешалкой, стояла домашняя обувь, и Семен выбрал не слишком поношенные, скорей всего, гостевые тапочки.   Марина тоже сменила не до конца просохшую на ногах обувь.

Но эта вешалка выполняла вспомогательное, так сказать, назначе-ние, основной гардероб располагался в застекленном шкафу, Семен ма-шинально подумал, что им тоже нужно завести такой же, избавиться от хлама в коридоре.

…

Семен направился в туалет. И здесь ему не пришлось удивляться, благодаря всеобщим стандартам. Разве что кафель на стенках и на полу был другого цвета – салатовый, в тон унитазу, и теплый пол. Семен не удержался и заглянул в шкафчик, – и здесь чувствовалась его рука, то есть отсутствие, совсем привычно. Семен отнес рюкзак на кухню, поста-вил на пол и начал выкладывать на стол его содержимое. И здесь “deja view”, стандартное для достигших определенного уровня благосостояния семей, – корейский холодильник бежевого цвета, с большой морозилкой, кухня со встроенной керамической панелью, только у них с Машей со-вместная, а здесь раздельная панель, и управление сенсорное. Аксессуа-ры знакомы, и здесь он не попадет впросак. А кухня просторней, со свет-лым овальным столом у стенки и четырьмя стульями, никаких изли-шеств, наверняка заслуга жён2. И простенькие, но со вкусом, занавески, окна вполне естественно заменены на стеклопакеты, то есть, попав в эту, почти родную, обстановку, Семен не почувствовал дискомфорта. Семен открыл половинку окна, но посвежевший воздух с трудом пробивался в дом. “Ну ладно, надо же во что-то переодеться, разузнать бы, где что ле-жит?” Приходилось действовать наугад, опираясь только на свой жиз-ненный опыт, обо всем не будешь спрашивать жён2. Та которая уже ус-пела переодеться – свободные шорты, размера так сорок восьмого, полу-прозрачную облегающую футболку, и выглядела более чем привлека-тельно, для любого мужчины.

Семен же мешкал, ткнулся в строенный застекленный шкаф-купе слева от входной двери, и не ошибся – он проделывал эти манипуляции, пока Марина причесывалась в ванной, он нашел верхнюю одежду.    2Семен оказался обладателем отменного качества дубленки и кожана, надеть сейчас который было бы нелепо. Наугад зашел в комнату – и ему повезло – на стуле валялись брошенные его предшественником трениро-вочные брюки и рубашка с коротким рукавом явно домашнего предна-значения. Они пришлись ему впору, в чем не было ничего удивительного. То, в чем приехал, Семен аккуратно сложил на том же месте. А потом от-правился на кухню помогать Марине, отметив, что в комнате всего одна полуторная кровать, шкаф, компьютерный столик и стол, заваленный бу-магами – видно, именно над ними предстояло работать его предшествен-нику. Подставка для CD DVD дисков, темный, довольно-таки дорогой дипломат. Его содержимое окажется весьма полезным. Но, главное – кровать одна, и не видно присутствия женщины. Вероятно, в семье был заведен определенный распорядок, а, если…. Всегда можно договорить-ся, или наоборот. Это упрощало задачу – супруги обитали и, следова-тельно, спали, раздельно, один из вопросов сам собой снимался, если он не проявит активность. Комната же Марины, как он понял, дверь была приоткрыта, но не успел заглянуть, примыкала к гостиной, отличный ва-риант, избавляющий его, вернее, ограничивающий определенную актив-ность. Вместе – и каждый сам по себе.  

На кухне быстро разобрали овощи, рассовали их по полочкам и ко-рытцам холодильника, причем Марина, для того, чтобы не завяла зелень, завернула ее во влажные тряпочки. Огурцы и кабачки сложили в мешок, и Семен вынес его на лоджию, выход – прямо из кухни. И выходило так, что любой знакомый пока что не усомнился в том, что Семен настоящий.

…

Описание гостиной, как и спальни, возможно, заслуживает отдель-ного рассказа, а, возможно, и нет, ввиду  выдержанного нового стиля…. Пусть стандарт, но с вкраплениями, характеризующими индивидуаль-ность хозяев. Разбитая стенка, венге, у них похожая, но светлая, телеви-зор 32”, Philips, бра на стенках, люстра – он хотел подобную, светодиод-ную, с вариантами включения, аккуратные и не броские, двойные зана-вески на круглых карнизах, диван – дорогой кожзаменитель, уютные кресла по бокам, темный журнальный столик, с прозрачной и регулируе-мой по высоте столешницей, со следами от кофейной чашки.

Семен невольно задержался возле фотографии, без рамки, просто прислоненной к книжке в стенке. И увидел себя. Нет, конечно, не себя, а 2Семена, рядом с высоким, на удивление светловолосым, но с темными, как у Марины, глазами, молодым человеком, и своей, то есть 2Семеновой, женой. Однако разглядывать было некогда – нужно было на кухню, помогать Марине Ароновне. Марина встретила его вопросом: “Ужинать будешь? Я сейчас быстро мясо поджарю, только подожди не-много”. – “А сама?” – “На ночь? Ты же знаешь”.   – “А обо мне не беспо-койся, бутылка пива, бутерброд – и хватит на сегодня, и кофе, посижу до упора”.   – “Что-то ты к пиву пристрастился, раньше совсем не пробовал”. –  Явный прокол, нужно срочно придумать, – “Ты знаешь, жара, а в нем витамины и прочее”. – “Ну ладно, пей, а мне налей “Боржоми”, а потом, если не затруднит, принеси чаю, зеленого, можно из пакетика, а мне надо сделать несколько звонков”.

…

Марина пошла в гостиную, включила телевизор, и набрала номер, а Семен… Семен начал потихоньку осваиваться – так, если бы он приехал в гости к родственникам, или, предположить невероятное, пришел к дав-нишней любовнице. Пока закипал чайник, он мельком исследовал содер-жимое шкафа. Несколько рубашек, три костюма, один из них светлый – для этого времени года, завязанные галстуки – чего Семен, к стыду сво-ему, так и не научился. Оставалось выбрать, что надеть завтра. Собствен-но, костюм или рубашка – это еще куда ни шло, но одеть чужое белье – Семен подумал, что завтра, если оно наступит, обязательно прикупит се-бе пару комплектов, как и бритву. А потом усмехнулся про себя – вот ка-кой чистюля выискался – бельем брезгует, а женой – нет.

Ничего не было, но Семен не мог не отметить, что, несмотря на от-сутствие определенных отношений, Марина по-прежнему вела дом и за-ботилась о нем. Правда, вскоре это прекратиться, но как объяснить, и ко-гда.. У него в сознании давно укоренилось, что новая женщина – всегда  новая, даже если она была чьей-то до того. Хотя он понимал, что в его возрасте и прочее, это давило на подсознание. Он, конечно, мог убедить себя, – а это сделать очень просто, когда заранее знаешь ответ.

Тем временем пронзительным звонком закипел чайник, и Семен поспешил на кухню. Поскольку Марина все еще говорила по телефону, он сам заварил чай, выбрал чашку – синенькую, с золотым ободком – наугад, но решил, что она подойдет жён2, налил примерно на две трети, на розеточку положил варенья, рядом несколько долек шоколада и два сухарика, все это поставил на поднос, и поставил на столик перед Мари-ной. То есть, делал абсолютно то, что и предыдущей жизни с Машей. С тем исключением, что та пила исключительно кофе. Марина же, удив-ленно раскрыв свои огромные глаза, кивком, не прекращая разговора, по-благодарила Семена.

Он же сел в кресло напротив и уставился в телевизор, как будто ни-когда его не видел. На ХТВ (он заметил слоган в левом нижнем углу эк-рана) шли «Итогища», и надменно-лощеный некто Компотов с видом проповедника вбивал в тупые, как он считал, головы сограждан одному ему известные истины. Но для Семена в данный момент было просто не-обходимо – он как бы вновь погружался в родную среду, несмотря на то, что вынужден был констатировать вновь свою незначительность. От его перемещения, или варианта жизни, ничего на свете не изменилось. Нет, изменился его, Семенов, мир, окружение, но все осталось по-прежнему. Это было обидно, но тут ничего не попишешь. Собственная незначитель-ность огорчала Семена, но жить-то надо было, даже для этой, ничего не подозревающей женщины, ее сына, невестки, той же Татьяны…. И наде-яться на то, что сможет отыскать Марию. Комментатора сменил прогноз погоды, и Семен в очередной раз услышал про дрейф Гренландии, пред-стоящее всеобщее потепление-похолодание и прогнозируемую жару на Северо-западе вплоть до середины сентября. Не очень-то доверяя услы-шанному, он, однако, подумал, что, худо-бедно, к жаре он приспособил-ся, а вечная ленинградская сырость достала его вконец.  

Тем временем Марина Ароновна закончила, наконец, звонки, и со-общила Семену, что Гриша с Леной уехали, и завтра позвонят ей на рабо-ту из Новгорода. “А как в Университет успешно сходила? – поинтересо-вался Семен, более думая о Татьяне. – “Да, и даже очень, – они обе полу-чили задание до октября, а в сентябре будет преподавательская практика. Это мало кому удается сразу”.   Семен проявил неподдельный интерес: “А где, уже определено?” – “Работать на кафедре, а семинары вести в педин-ституте”. – “Молодцы, ну, пусть отдохнут, заслужили”.   – “А Гриша в ас-пирантуру на следующий год – сейчас у него очень хороший бизнес, за-одно материалов поднакопит”. Он убедился, или смог убедить себя в том, что и с Татьяной все в порядке, раз она так показала себя. А сейчас, не-бось, в объятиях своего мужа2. И жуткое чувство ревности охватило Се-мена.

Марина потянулась, и, сказав, что устала, и будет ложиться, пошла в душ. Семен собрал чашки, отнес их на кухню и сполоснул под тихой струйкой. Потом вернулся к телевизору, досмотрел спортивную про-грамму, вернулся в “свою” комнату, сел за стол и начал разбирать бума-ги. Он сложил их в стопочку – читать записки и заметки ему очень не хо-телось. Правда, когда он  на одной из бумаг печать и подпись “Котов С. П., президент и генеральный директор”, сердце его екнуло – твою мать, придется соответствовать. Он вновь стал проглядывать бумаги, пытаясь-таки уяснить, чем занимается его фирма. Так, проекты приказов, не-сколько договоров на поставку, визитные карточки. В принципе, Семен обладал достаточным запасом знаний, чтобы справиться практически с любой работой, правда, иногда это раздражало сослуживцев. И ничего не оставалось, как попытаться впрячься и соответствовать.  

Так, контакты и контракты, контракты и контакты, спросить не у кого. Надежда на то, что он сможет узнать хоть кого-нибудь из сотруд-ников или партнеров, практически равна нулю. Причем абсолютному, ибо никого не знает в лицо. Путем сложных умозаключений он таки по-нял, что его фирма “Супермум” некоторым образом связана с робототех-никой, и от того ему стало легче. Но чуть-чуть. То есть фирма разрабаты-вает некие приборы, манипуляторы, и осуществляет их продажу через дилеров. Напрямую – редко. “Ладно, разберусь, – подумал Семен, если только доберусь до кабинета”. На фирменном бланке были и адрес, и те-лефон. Семен задумался, но мысли проходили насквозь. Его размышле-ния были прерваны Мариной: “Семен, дай, пожалуйста, полотенце!” Сколько раз он слышал эту просьбу от Маши! И ему очень нравилось вы-полнять ее, заглядывать в ванную, где она, как девчонка, пряталась от него, смущаясь. А он отдергивал занавеску и целовал ее бесподобно-нежную мокрую грудь, и с сожалением возвращался в комнату, унося с собой удивительно сладкий вкус. Семен встал, почти наугад открыл верх-нюю дверцу одно из шкафов, и, о чудо! – выудил прекрасное махровое полотенце. Занавеска чуть отодвинулась и в нее просунулась тонкая рука – “Давай же, ну, не рассматривай!” – “Неужели она стесняется, – подумал Семен, – значит, у них уже практически все, или на грани, а женщина просто забыла полотенце”. И – неожиданно: “Ты не так смотришь!” Се-мен не представлял, как надо так смотреть, жаль, не успел ретироваться, но почему тогда она на даче, он чувствовал, еще немного…. Расслаби-лась, и совсем не стеснялась? Кто поймет? Но желания проводить экспе-римент не было, – “Держи”, и ушел. Зачем мешать? И вернулся в комнату к 2Семеновым бумагам.

Однако сейчас это было еще более бесполезным делом, и Семен лишь тупо смотрел на испещренные буквами и цифрами листки, тщетно пытаясь сосредоточиться. Понятие “утро вечера мудренее”, не работало. Все же надо попытаться. Через несколько минут Марина вышла из ван-ны, заглянула к нему в комнату, сказала спокойным и абсолютно ровным голосом: “Ну, все, я пошла спать. Не сиди долго”. Семен раскрыл дипло-мат, ознакомился с содержимым – папки, каждая – с определенным на-правлением,   с удивлением – знала ли об этом жён2, – обнаружил блок сигарет, две пачки современных купюр, в рублях. Так, какой курс пока-зали по телевизору? 50 за евро, 40 – за доллар, значит, и у них кризис, то есть, у нас, но в параллельном пространстве, или в перпендикулярном?   И, в отдельной коробочке, несколько упаковок презервативов. Вряд ли Марина знала о содержимом дипломата, нет, не знала вообще. Или знала, и все ей было по барабану? В этом предстоит разобраться, ели его экс-курс неожиданно не прервется.

Прочитать все папки было нереально, он вернул их на место, попы-тался отсортировать разложенные на солее бумаги. Поработал, если можно так выразиться, еще часок, а потом долго – минут пятнадцать – стоял под горячим душем, не забыв выстирать и повесить на трубу носки, – он нашел несколько пар нераспечатанных, и потому ничейных с его точки зрения. Решив, что необходимо выспаться и  утром быть в форме, решил лечь. Тщательно вытерся, побрился найденным станком с трой-ным как бы плавающим лезвием…. И пошел к себе, благо белье было сменено – Марина успела в пятницу, посмотрел в окно на не знакомый пейзаж, и вздохнул ….

Простыни были свежие, и даже немного похрустывали. “Как в гос-тях”,– про себя усмехнулся Семен, но ему было, как ни покажется стран-ным, уютно. Однако он долго не мог заснуть – Семен вообще много лет не спал один – разве что в командировках или иногда на даче. И в этом не было ничего странного – всегда чувствовать рядом нежное, до боли зна-комое тело Маши. Обнять ее, прикоснуться – это было так естественно и необходимо. Одно ощущение ее тепла рядом снимали усталость и раз-веивали тревоги. А теперь – где она, и чей сон сладок? Но, может быть, Семену плохо спалось на новом месте и его точил червячок сомнений? А Татьяна?

Утром Семен встал, как по будильнику. Ночью ему казалось, что все происходящее – только кошмарный сон, и, когда он проснется, рядом будет Маша, все встанет на свои места? Но, увы…. Он полежал еще не-сколько минут – часы показывали без двадцати восемь. Обычно он выхо-дил на работу не позже половины восьмого. А теперь что? Куда идти? К себе в контору? А что, и пропуск есть, или просто бродить по улицам и искать где-нибудь пристанища? А если рискнуть? От их дома – то есть, дома временно замещаемого им 2Семена, до “Нарвской”, где располагал-ся офис, примерно час езды. Но шеф – он усмехнулся, – имеет полное право опоздать. Однако инстинктивно понял, что сегодня ему необходи-мо приехать пораньше.

Марина еще спала, и он решил разбудить ее, не проспит ли? Зашел в ее комнату, нагнулся и поцеловал ее в висок, и погладил через ночную сорочку. Жён2 проснулась, недовольно повернулась, и спросила полу-сонным голосом: “Что, уже пора вставать? Сколько сейчас?” – “Без пят-надцати”. – “Восемь?” – “Да”. –  “Мне еще можно полчаса подремать, а за тобой Вадим приедет в половине девятого, и не забудь мобильник”.   И мгновенно заснула. Так, разбудить в восемь пятнадцать…

Семен долго умывался, почистил зубы, выдавив пасту на палец, по-брился, и пошел ставить чайник. Тот быстро вскипел, и Семен сделал се-бе пару бутербродов с ветчиной. Перекусил, и начал собираться на рабо-ту, удивляясь своей бесшабашности – терять нечего…. А день предстоял тяжелый, не говоря уже о возвращении…. Линию поведения выработа-ет….

Надел выбранные с вечера рубашку, галстук и светлый костюм, в котором оказались и запасные ключи, и бумажник, паспорта не было – видно, перекочевал вместе с владельцем. Посмотрелся в зеркало и остал-ся довольным собой, вернее, внешним видом. Но на душе у него было погано.

Так, теперь нужно кофе, без этого допинга никак. Снова сел за стол. ….

Семен слышал, как Марина встала, пошла в туалет, в ванную, и ду-мал, что же их связывает, кроме иллюзии – с ее стороны, и безвыходно-сти – с его? А, может, это было и с Машей? А она, то есть Марина, вошла в кухню, длинноногая, в коротеньком халатике и с какими-то потухшими глазами. Он вопросительно посмотрел на нее, впрочем, не требуя ответа. Она же спросила, спокойно, без раздражения: “Тебя  во сколько сегодня ждать?” Он не нашелся, что ответить, и произнес банальное – “Ну, как обычно”. – “Значит, не раньше одиннадцати и пьяным?” Семену стало опять неловко, но только не за 2Семена, а за себя. Он помнил, как огор-чалась Маша, когда он приходил, ну, мягко выражаясь, на автопилоте, и чудом не попадал в переделки. Однако он взял себя в руки: “Ну зачем так, дорогая! Ты же понимаешь”. Что она должна была под этим пони-мать, Семен совершенно не представлял, но голос его был заранее вино-ватый. Хотя перед Мариной – если ее считать в качестве жён2, он еще провиниться не успел. Про Татьяну ей, разумеется, знать не надо, но на-блюдательная Марина могла заметить и не сказать, раз они и так на гра-ни….

Но возможно ли вообще начать отчет с нуля, пройдя все круги, бу-дучи обогащенным (что сомнительно) некоторым опытом, и не делать необязательных ошибок, нет, не столько ошибок, от них никто не застра-хован, но хотя бы того, за что потом бывает стыдно? Увы, наверняка 2Семен также достал Марину, как и он – Машу. ЕТМ! Чему тогда удив-ляться?

Подъехала машина, Марина, испытывавшая непонятную нелов-кость, сказала: “Все, за тобой приехали, пока”. Неожиданно для себя Се-мен обнял и поцеловал женщину, оставив в недоумении, и вышел…

Глава 6.

Семен вышел из дома, попытался придать своему лицу суровое на-чальственное выражение. Не получилось. Молодой водитель, постарше близнецов, вышел из машины – черный джип, они поздоровались за руку, Семен кинул дипломат на заднее сиденье, пристегнулся и с интересом осмотрел интерьер. Ему впервые довелось сидеть в столь престижной машине, его забитая “Лада” не шла ни в какое сравнение. Интересно, а что у 2Семена? Среди документов он обнаружил права, значит, есть и машина. Возможно, документы на работе, он сам иногда как бы специ-ально забывал на работе документы, чтобы не садиться за руль, так поче-му бы 2Семену не поступать аналогичным образом?  

Дорога не заняла много времени – по Славе, Ленинскому проспек-ту, на Краснопутиловскую…. Вроде знакомо, но не совсем. И вот, по Стачек, они выехали на Старопетергофский проспект, оставили справа Нарвские ворота. А слева Семен увидел преображенный нарвский уни-вермаг, а ним – еще какой-то гипермаркет.  

Но  еще раньше Семен почувствовал непривычное возбуждение, как когда–то в молодости перед стартом.   Отступать поздно. Он взял на-следованный дипломат, и, поблагодарив водителя – на счастье, то оказал-ся неразговорчивым, направился к подъезду, на котором среди других красовалась и табличка с названием унаследованной фирмы. Теперь бы только добраться до кабинета, а там.…  Но как без посторонней помощи. Он мог предполагать,   и знать по прецеденту, что начальство обычно си-дит на втором или третьем этаже. Значит, надо не пользоваться лифтом,   а подняться по лестнице, и завернуть в нужную сторону. Семен пошел уверенно, и ему помог случай  – двое молодых людей лет так около три-дцати, в костюмах и при галстуках, несмотря на летнюю погоду, поздо-ровались и открыли перед ним дверь, пропуская вперед. Семен кивнул ставшему навытяжку охраннику, и пошел вместе с молодыми людьми. Один из них все время забегал чуть вперед, так что Семен имел возмож-ность ориентироваться. По весьма пристойной, местами мраморной лест-нице они поднялись на второй этаж, и пошли по коридору налево, здоро-ваясь по пути с немногочисленными попавшими навстречу сотрудника-ми. И ориентироваться стало проще, так как они продвигались – именно продвигались, поскольку для Семена каждый шаг был равносилен прыж-ку через пропасть.

По обеим сторонам коридора были дверцы с табличками – сектор маркетинга, бухгалтерия, производственный отдел. Запомнить, все за-помнить. Коридор освещался лампами дневного света, но сейчас горело всего несколько, и этого вполне хватало, так как он и без того был свет-лый и широкий,   недавно отремонтирован. Семен рассудил, то его каби-нет должен быть где-то здесь, и немного замедлил шаг. И вовремя. Вот полированная дверь и табличка: С. П. КОТОВ, и безо всяких титулов. Се-мен взялся за ручку, пообещав молодым людям принять их в пятнадцать часов. То, что они говорили, пролетело мимо, и не осело даже в подкор-ке, – но это можно было легко объяснить занятостью директора важными проблемами. Наконец, он вошел в кабинет, в тайне надеясь просмотреть документы – хотя бы свои, личные, и не погореть уж сразу, а то и побо-роться.   Но эта, первая дверь, была ловушкой: у него, как и у всякого ру-ководителя (то есть, конечно, не у него, а у 2Семена), кабинет предваряет предбанник, с восседающей за столом секретаршей, охраняющей покой шефа от простых смертных, и бесконечно любезной с важными гостями и посетителями. Из-за стола, в точности соответствующего представлениям Семена, поднялась приятная женщина средних лет, немного полноватая, но симпатичная и уверенная в себе, с заботливо уложенными волосами, в строгой белой блузке с приколотым к ней и ровно лежащим на высокой груди бейджем. Она не удивилась его появлению – в этом мире сбоев не было, а Семен, наконец, оценил достоинство бейджа, к которому ранее относился скептически.   Моментально разглядев имя-отчество, он при-ветливо поздоровался: “Здравствуйте, Анна Павловна, как отдохнули?”, несколько удивившись должности “Начальник отдела кадров”.   Каких кадров, интересно, начальник? – “Ох, да Вы знаете, с моим-то давлением (преувеличивает, не похоже!),   мои-то не особенно хотят помогать, у них свои дела, но пока справляюсь”. – “Ну, хорошо. Мне, пожалуйста, лич-ные дела этих молодых людей, – (он не сомневался, что она сумела раз-глядеть его провожатых), и план на сегодня, а встречи до обеда отмените, пожалуйста”.

Семен собирался некоторое время отсидеться в кабинете, чтобы по-нять уже на месте, что ему надлежит делать. Или все подскажут сами.   – “А планерка? Назначена на одиннадцать тридцать”.   – “Перенесите на среду, в 10, а вопросы решим в рабочем порядке” – Семен не был готов к общению с широкой общественностью. Но старался говорить уверенно, как и полагалось шефу, одновременно испытывая робость даже перед этой женщиной.

Но в кабинет вошел неспеша и солидно, подумав при этом: “Стран-но, почему это я – он уже начал ассоциировать себя с тем, другим, 2Семеном – посадил в приемной начальника отдела кадров? Ну ладно, время разобраться пока еще есть”.  

Кабинет, против его ожидания, выглядел аскетично, – скромные панели до самого потолка, позже он разобрался, что это – имитация, и, довольно-таки дорогая, большой  стол, тумбочки по бокам, приставка с компьютером, всего два телефона, один – радио, шкаф-стеллаж с застек-ленными дверцам, за ним – папки, какие-то книги, проспекты, газета “КоммерсантЪ”, и прочие  обязательные аксессуары.

Возле стола – два кресла для посетителей, и около второго, вдвое длиннее, – для проведения совещаний, несколько стульев. Собственно на столе – две коленкоровые папки, одна с надписью – “текущие дела”, вто-рая – “Разное”.   “Наверное, туда он складывает разный хлам, чтобы разо-брать на досуге, если такой выдастся”, набор руководителя с авторучка-ми, заботливо заточенными карандашами, разноцветные маркеры и фло-мастеры. На окнах – вертикальные жалюзи с ненавязчивым геометриче-ским рисунком, закрытые на выходные от солнца. И первым делом Семен дернул за боковую веревочку, а потом приоткрыл нижнюю половинку окошка. Немного постоял возле него, – окно выходило на улицу, но шум блокировался стеклопакетами, а комфортная температура поддержива-лась кондиционером. “Неплохо я устроился, – усмехнулся Семен, – но нужно вживаться, чтобы не вылететь из высшей лиги”. Семен не был ни бойцом, ни игроком по натуре, или считал, что не был, но теперь у него была “семья”, коллектив, совершенно не подозревавший о его перево-площении, и девушка Таня, и еще какие-то люди, о существовании кото-рых он доселе и не подозревал.

…

Осматривая свои владения, Семен заметил небольшую дверцу как раз между стоящим у окна стеллажом и его столом. Движимый естест-венным любопытством, прежде чем приступить к делам, он решил выяс-нить, что скрывается за ней. Повернув утопленную в дверце ручку, и она открылась вовнутрь. Маленькая, но уютная комнатка, с диванчиком, пу-фиком возле него – все в светло-бежевых тонах, в тон им – задернутые шторки, маленький, но устойчивый журнальный столик. И миниатюрный бар в стенке, с несколькими рюмками и парой бутылок коньяка, малю-сенькие кофейные чашечки и розеточки с золотыми ложечками. Но больше всего его поразила еще одна дверь – в углу.   “Меня решили в ко-нец запутать, не выйдет”, незнакомый азарт овладел им. Одна из проблем решилась автоматически, – в его распоряжении оказался персональный санузел, а непрозрачная малиновая шторка скрывала душ и мечту любой советской женщины – превосходное биде одного с унитазом сиреневого цвета. “Да, живут эти новые”, – без зависти подумал Семен. Испробовав унитаз в действие, помыл руки с душистым мылом,   вытер о белоснежное махровое полотенце, и вернулся к делам. Кинул пиджак на ближайшее кресло, и устроился в председательском.

Отмена совещания и отсутствие посетителей позволили ему выиг-рать еще немного времени. К тому же, как и в большинстве других фирм, понедельник представлялся днем тяжелым, он надеялся, что и внешних звонков будет не так много, и те пройдут через Анну Павловну.

На самые важные звонки постарается ответить как можно более не-определенно, это свойство генетически впитано несколькими поколения-ми, и вытравить невозможно. Еще интересно – дозволено ли некоторым сотрудникам, например, заместителям, входить, открывая дверь ногой, или же все посещения демпфируются в приемной?

Прошло уже минут тридцать, – настенные часы были точны, как хронометр, к нему никто не заходил, не тревожил звонками, но этот мо-мент рано или поздно должен был наступить. И наступил. И оказалось, что это совсем не страшно. В кабинет, без доклада, вошла Анна Павловна с двумя тоненькими папками, и еще одной, прозрачной. “Вот, я принесла план и личные дела, как просили, – и, помедлив, добавила – тут Лена звонила, очень просила простить ее, – не смогла доехать, электрички от-менили, они с мамой живут летом в N, пришлось добираться на мар-шрутках”.

Ее голос был ровный, как будто она только сообщала об этом фак-те. “Ладно, не буду ругать, – рассмеялся Семен, дело молодое, – да и транспорт у нас”, подумав, что отмена электричек не такое уж чрезвы-чайное происшествие, и ему самому, бывало, приходилось испытывать изрядные неудобства. А Анна Павловна, меж тем, продолжила: “К Вам зам хотел, Лев Игоревич, так я его задержу, или Вы свободны?” – “Анна Павловна, – Семен как бы удивился, – я же его жду!” Предполагалось, что уж она-то должна была знать это наверняка.

В кабинет ворвался, как вихрь, чуть не сбив Анну Павловну, невы-сокий, очень подвижный мужчина в светлом костюме, когда-то черново-лосый, с начинающей уже действовать лысиной. Она только и успела, что сказать, уступая ему дорогу: “Ну, Вы, Лев Игоревич, как метеор, все тут порушите, и меня, старуху”! из чего Семен заключил, что Анна Пав-ловна не прочь пококетничать. Тот, с разбегу чмокнув ее в щеку, плюх-нулся в кресло, подав руку привставшему Семену, и начал сходу: “Семен, так я поехал в «Анвар-Трейдинг», как мы договорились. Они, суки, хоте-ли задержать поставки, но мы их дожмем, ручаюсь”. Семен, соображая на ходу: “А как их условия, по-твоему, в интегральной оценке?” – “Ну, по-нимаешь, конечно, немного дольше, и по качеству, но потом”. – “А если так и поступим, развивая параллельно оба направления”? – Семен импро-визировал, а что еще оставалось? – “Хм, неожиданно, это что, тебя за вы-ходные осенило”? – “Да, на грядке, – отшутился Семен, – будем вести переговоры с обеими фирмами, потом есть идея подключить еще кой ко-го, и уж потом принять решение”.   – “То есть, стравим меж собой, как тигров?” – “Положим, до тигров им далековато, но”, – Семен посчитал эту линию поведения правильной, вроде и, не давая прямых указаний, но обозначая направление. “Черт, – сказал Лев, – ну, я тогда все же поеду к Анвару, а потом потолкую с “Сигмой”. – “Может, и третий вариант най-дем, – глубокомысленно, молвил Семен, изображая проницательного шефа, – есть наметки, к среде должно проясниться”.   Лев кивнул, также энергично вскочил, и Семен успел заметить, как, проходя мимо Анны Павловны, хотел хлопнуть ее по заднице, но та увернулась, и, в свою очередь, двинула его по спине папкой. Тот рассмеялся и исчез. “Вот и по-знакомился с замом, – констатировал Семен, соображает, конечно, быст-ро, но в какую сторону?” Теперь бы узнать, что нам или им, “Анвару” и “Сигме” нужно, и как переплетаются наши интересы. Ночью он успел прочесть несколько документов, и понял, что они связаны взаимными поставками, на остальное времени и понимания не хватило.  

Выяснить самостоятельно Семен не успел. Очередной посетитель был не так стремителен, но не менее настойчив. Бейдж гласил – “началь-ник производства” – оказывается, мы что-то производим, – подумал Се-мен, ставя подпись на документах. Его тезка, уже пожилой, но плотный и уверенный в себе, Семен Захарович,   что-то комментировал, предполагая, что директор в курсе, а тот тщетно пытался запомнить, и, в конце концов, попросил: “Снимите мне, пожалуйста, копии. Есть кой-какие соображе-ния”. Причем сделал это с весьма глубокомысленным видом. То согласно кивнул, да, мол, обязательно, и отложил один из договоров, – Семен за-метил, что тот не завизирован. Как раз по “Анвар-Трейдинг”. – “Здесь я не готов, как Вы просили, доложить сегодня. Можно перенести на зав-тра?” Семен милостиво согласился, это укладывалось в его планы: “Хо-рошо, я сам посмотрю.   Прошу  завтра в десять, одного.   Доложите”. И подумал

– видимо, по поводу этого Анвара и у 2Семена были определенные со-мнения.

Семен Захарович откланялся, и тут же вошла Анна Павловна с ку-чей бумаг: “Тут заявления на отпуск, счета по канцтоварам, разная мело-чевка.   Накопилось”. – “Хорошо, куда от этого денешься, – улыбнулся Семен, – давайте уж”. Действительно, принесенные бумаги не требовали большого напряжения ума, и Семен легко справился с этим уроком. Он вышел в приемную, и отдал документы Анне Павловне, спросив, между прочим, где главный бухгалтер.   “Она же с утра в налоговой, раньше обе-да не будет”. – “Так попросите ее ко мне, пожалуйста, к двум, если вер-нется живая, – пошутил Семен, – с текущим балансом”. Анна Павловна согласно ответила, и он удалился в свое заключение. Пока что явных ошибок он не совершил. С трудом, подавив желание принять стопочку коньяка, а кто мог ему запретить,   Семен принялся за бумаги.

…

Если отбросить незначительные детали, то Семен уяснил, что его фирмам “Супермум” производит некоторую серию приборов, под стран-ным кодовым названием Х-модуль, и самым большим писком является пользующаяся большим спросом модель Х32-супер, в просторечии, Се-мену было привычней, изделие Х32. Это что-то наподобие управляемых манипуляторов. Причем не только производит, но и распространяет через дилерскую сеть, довольно-таки запутанную. Эти же посредники втюхи-вают, за определенный процент, продукцию конечным потребителям, или очередным посредникам. То есть, “Супермум” закупал определенные комплектующие, осуществлял сборку, наладку, а потом возвращал по-ставщикам. Причем львиную долю в поставках занимал как раз “Анвар-Трейдинг”. И эта доля составляла до 70%, что давало последнему воз-можность диктовать свои условия. Так, конечно, не было написано, и не следовало из документов, имеющихся в распоряжении Семена, но про-стая логика приводила именно к такому выводу. Фактически АТ монопо-лизировала продукцию  “Супермум”, что было неправильно.

В перечне и документах были и другие фирмы, но их названия при  первом знакомстве не отложились в памяти.

Все, на первое время достаточно, надо заняться тем, чем планиро-вал сразу. Да, он просто боялся получить подтверждение своим, увы, почти реальным, предположениям.

Перво-наперво он проверил, включен ли анти-АОН, и, с некоторым содроганием и щемящей болью в сердце набрал номер. Свой. Тот, с кото-рым была связана вся его жизнь, оставшаяся в прошлом. Хотя кому зво-нить – ведь он, и,   Маша, если предположить совсем уж невероятное, что она живет там, должна была в это время быть на работе. Но нет, трубку взяли, и он, услышав тоненький детский голосок, позвал к телефону са-мого себя. “Бабушка, бабушка, там какого-то Семена Петровича спраши-вают!” Секунд через десять голос сменился на старушечий, и Семен ус-лышал то, чего и ожидал, и боялся. И продолжил звонки – родителям, близким – по той жизни, родственникам, но нигде его не хотели при-знать. Позвонил на работу – ту, на которой он прозябал в последнее вре-мя, но там о нем даже и не слыхивали. Он, о чудо! – узнал голос, но он был чужим – для восприятия его, и даже удивленным. На работе жены его внимательно выслушали, и даже посочувствовали, но тоже ничем по-мочь не могли. Семен клял себя за то, что не обладал фотографической памятью, а больше доверялся навсегда потерянным записным книжкам, и не сохранил адресов и старых телефонов всех, с кем общался в то время, когда его жизнь, по сегодняшнему представлению, распараллелилась. Но кое-что он, конечно, помнил, и с каждым новым звонком Семен осозна-вал, что из своего мира выкинут безвозвратно. И мир пока принял его другим, каким он в его представлении никогда не был,   но, возможно, мог быть, при другом стечении обстоятельств и поворотах судьбы. Лишь од-нажды перед ним забрезжил лучик надежды – слабый, и почти безнадеж-ный. Когда он в очередной раз представился, то услышал гневный и не-доуменный вопрос: “И ты осмеливаешься, звонить, сюда, после всего? Какой ты негодяй!” Семен даже не успел спросить, за что, и в чем он провинился, но трубку бросили. Он недоумевал, потому что не числил за собой таких грехов, заслуживающих предание анафеме. Все следующие попытки звонить по этому номеру привели к тому, что там просто пере-стали подходить к телефону. Он опять попытался вспомнить, что же та-кое могло произойти, и не мог, а вдруг – если это еще одна реальность, уже не с ним, а каким-то третьим Семеном? Две – это куда ни шло, но больше? Прекратив бессмысленные поиски, Семен обессилено откинулся в кресле. Внезапно прихватило сердце, и он полез в ящик стола, чтобы не беспокоить Анну Павловну, где, еще на старой работе, на всякий случай, хранил маленькую коробочку с валокордином, валидолом, ибупрофеном и энтеросептолом, прибегая к ним только в чрезвычайных случаях, а также медицинский клей БФ-6. Ставить в известность посторонних о своих хворях? Пока рановато.  

Удивительно, коробочка была на месте – обыкновенная, пластмас-совая, но иного цвета, и размером  побольше. Гены, значит, и предраспо-ложенность. Семен повертел ее в руках, но так и не открыл – в дверь по-стучали. Он быстро положил ее на место и задвинул ящик стола, будто боялся быть застигнутым за чем-то непристойным. Затем, сообразив, ух-мыльнулся – все-таки он здесь хозяин, и сказал, уже спокойно: “Входите, пожалуйста!”

Дверь потихоньку открылась, и на пороге робко появилась, как на-града за только что пережитое потрясение, скромно-потрясающая длин-ноногая девушка. Ровные светлые волосы спадали, чуть ли не до пояса, в максимально возможно короткой – как она ухитряется сесть, удивился Семен, – юбке, которую и юбкой можно было назвать с большой натяж-кой, белоснежной блузке, беленьких туфельках-лодочках, от чего она ка-залась еще стройнее. Сказать, что девушка была красива, означало ее, по крайней мере, обидеть. И при этом с виноватым выражением на чистом и умном личике. “Семен Петрович, я раньше не смогла выехать, – девушка Лена явно нервничала, хотелось побыть с мамой подольше, а потом элек-трички отменили, и вот”. Семен подумал, что надо бы проявить стро-гость, но не смог, и только сказал: мол, ничего страшного, хорошо, что все же удалось добраться. А как мама? (Он запомнил, что говорила ему заботливая Анна Павловна). – “Получше, уже возится на участке, врач сказал, что через неделю-другую пойдет на поправку. Но мне кажется, что он не договаривает”. Девушка уже говорила ровно, и Семен, не зная, что сказать дальше – Елена сразу произвела на него хорошее впечатле-ние, хотя бы и внешне, смог отделаться только дежурной фразой: “Ну и хорошо, все обойдется, да она молодая еще”, вряд ли мать девушки старше его. А девушка? Он задумался, она вышла из кабинета, а Семен с удовольствием посмотрел ей вслед, и его прошибло невероятной догад-кой – “Неужто?”. Он не потерял способности логически мыслить, все правильно,   девушка приехала со станции N, через две остановки после того, как он вышел….   И, если она тоже не двойник, то…. Значит, он не один во вселенной, Семен усмехнулся….

Сердце немного отпустило, Семен решил, что коньяк много лучше валидола, открыл потайную дверцу и проскользнул в буфет. После не-сложных манипуляций, опрокинул в себя элитное содержимое хрусталь-ной рюмки. Тепло разлилось по организму, и Семен, подумав, что с этого нужно было начать, вернулся к делам. Но опять не надолго. Судьба при-готовила новое испытание.

Глава 7.

Судьба приготовила ему новое испытание. Снова, теперь уже без стука, приоткрылась дверь. На пороге была Елена, его – то есть 2Семена, секретарша. Не проходя в кабинет, она спросила, опустив ресницы, отче-го стала только милее: “Семен Петрович, а Вы кофе будете?” – Это было именно то, чего ему не хватало, и Семен искренне обрадовался: “Да, ко-нечно. И очень горячий! » – утром, собираясь на работу, он успел глот-нуть чашечку, но уже прошло столько времени. Хорошо, что здесь заве-ден такой порядок. Вскоре девушка вернулась с подносом, на котором, в соседстве с миниатюрными чашечками, возвышался фарфоровый же ко-фейник, распространяя ароматный запах. Рядом – дольки лимона, посы-панного сахаром на блюдечке, и немного мелкого печенья. “Все же есть что-то приятное в руководящей должности”, – успел подумать Семен, но девушка поставила поднос на приставной стол, и, как-то неуверенно и робко спросила: “А кофе со сливками?” Не подозревая ничего, Семен, раньше употреблявший исключительно черный кофе без сахара, и, есте-ственно, без лимона, вдруг подумал, что сливки будут как раз кстати, особенно густые и тягучие, в которые очень приятно опустить хрустя-щую печенюшку.   Или налить их прямо в чашку, и они начнут медленно растворяться, создавая прохладную пленку на поверхности. И Семен ре-шил, перво-наперво, выпить кофе со сливками, а потом, за сигаретой, на-сладиться черным кофе. Точно так же, как пару дней назад на даче. “Если так, то сначала со сливками, особенно, если они такие же прекрасные”?   – тут он запнулся, решив, что для комплимента слово “свежие” будет зву-чать как-то двусмысленно, и только улыбнулся. “Тогда придется немного подождать”, – как-то загадочно произнесла Елена упавшим  голосом, и прошмыгнула мимо Семена в ту самую дверцу, за которой находилась секретная комната. Уже привыкший ничему не удивляться, Семен поду-мал, что же ей там понадобилось, и, в который раз отложил в сторону папки, принесенные еще утром Анной Павловной, чтобы они не мешали, – он подумал, что прелестная секретарша составит ему компанию.   И еще он подумал, что она и есть та самая девушка из поезда, улыбнувшаяся ему, но образ нечеткий, хотя слишком уж много совпадений.

Меж тем через пару минут девушка вернулась, и в руках у нее не было никаких сливок, – да и откуда – исследую комнатку отдыха, Семен не обнаружил в холодильнике никаких сливок. Не закрывая дверцы, де-вушка неуверенно, как показалось Семену, спросила: “Здесь, или?”, и кивнула вглубь комнаты, как бы приглашая следовать за собой. Семену совершенно не хотелось покидать уютное директорское кресло: “Можно и здесь, а вечерком, когда все дела закончим, – к сожалению, он мог только прогнозировать заведенный порядок, полагаясь на здравый смысл и житейский опыт, можно спокойно посидеть, недолго”.   Но, приподняв голову от стола, Семен изумленно увидел, что блузка девушки почти рас-стегнута, и держится только на единственной пуговке; бюстгальтер же, выполнявший скорее декоративную и обязательную функцию, вовсе от-сутствует. Она плавно расстегнула молнию, и коротенькая юбочка упала на шершавую поверхность ковролина. У Семена было не более несколь-ких секунд, для принятия решения, ибо увиденное шокировало его….

“Я просил кофе с настоящими сливками, ясно? Одевайтесь, и в ма-газин”. Ему удалось произнести это ровным, главное, даже безразлич-ным, тоном, ну, подумаешь, девушка покорна, или по чьему-то науще-нию, разделась перед ним, это он уже проходил, но там была другая де-вушка, и другие обстоятельства и по обоюдному желанию.…  И еще он подумал – “Ну и сволочь ты, Семен Петрович, а я разве лучше?”  И то, что предполагалось, было неправильно, а этого Семен не переносил, в любой ипостаси.

…

Семен деликатно отвернулся, а она, приведя себя в порядок, как-то непонятно улыбнулась, и выскочила за дверь со словами: “Я быстро, сра-зу вернусь!” – “Да, и попроси зайти Анну Павловну!” – сказал Семен вслед. Девушка вышла, Семен обессилено откинулся в кресле. Рубашка предательски прилипала к взмокшему от напряжения телу, в висках сно-ва застучало, и он чувствовал себя полностью опустошенным. Какая уж тут работа! Все же он поднялся, заглянул в соседнюю комнату, и прямо из горла хлебнул несколько глотков коньяку. Потом прихватил бутылку, пару рюмок, вернулся на место и с наслаждением закурил. “Так вот ка-кие, блин, сливки! Еще парочка посещений – инфаркт обеспечен!”  И еще он понял, что шеф – то есть он, и здесь замещающий 2Семена, имеет не-ограниченную власть, и может не считаться ни с кем и ни с чем. Не то чтобы Семену это не нравилось, но было противно жизненному опыту и его собственным установкам. Потом он снова вернулся к произошедше-му, и понял, что это выглядело ненатурально. Совершенно неадекватно тому, что должно было быть, если бы на его месте был 2Семен. Видимо, ритуал был отработан. Значит, дело не в нем – 2Семена признали, а в са-мой девушке. Не могла же она измениться так за пару дней. И холодок пробежал по спине Семена. Оставалось надеяться, что ее сегодняшний поступок был вынужденным, Семену не хотелось огорчаться.

Одиночество его было недолгим. Едва он успел выкурить сигарету, как в кабинет вплыла Анна Павловна, предваряемая своей грудью, и Се-мен, настроенный на определенный лад, обратил внимание, что она весь-ма подходит к ее удивительно нешироким бедрам. Про себя, конечно. Он предложил ей сесть, наполнил рюмки, и, не объясняя причины,   слова не говоря, подвинул к ней.

“Пожалуйста, Анна Павловна”. Та, нисколько не смущаясь, малень-кими глоточками, явно наслаждаясь вкусом, продегустировала янтарную жидкость, и закусила конфеткой из коробочки, вопросительно глядя на Семена. И тот продолжал: “Так расскажите, пожалуйста, что там с дев-чонкой (она-то поняла сразу), вернее, с ее мамой? Она такая озабоченная, мне показалось, немного не в себе”. Анна Павловна помедлила, потом взглядом показала на бутылку, Семен молчаливо повторил рюмки: “Вы предупредили, чтобы ко мне никого не пускали?” Та, повторив, почему-то расстегнула верхнюю пуговку, абсолютно серьезно ответила: “Закры-ла. Никто и не сунется. Не войдут – вот ключ”. Семен опять не знал, как реагировать. Сегодня ему приходилось действовать наугад, отдавая ини-циативу собеседнику, улавливая оттенки взаимоотношений, видимо, не-простых. “Болеет, – произнесла, наконец, Анна Павловна, вот и девчонка мотается туда и сюда, как только выдерживает”. – “А помочь?” – “А что она может, Ленка-то? Посидеть, приготовить, да в грядках покопаться – одна она”. – “А мы? – нечаянно сорвалось с губ Семена, – фирма?” По-следующее для Семена было шоком, большим, чем даже стриптиз Елены: “Ха, заинтересовался, наконец! Пользуешь девку, поябываешь и больше тебе знать ничего не надо – как она, что. Она тебя ублажает, по первому зову, и коньяк подаст, и кофе, и собою – думаешь, я не знаю? А ты!” Тон Анны Павловны был явно не служебный. Так могла говорить только, до-пустим, родственница – с его стороны – исключалось, со стороны жён2 – это вряд ли, в крайнем случае – бывшая – ой ли? А почему бы и нет,   – любовница, или же фактическая хозяйка конторы. И то и иное было дос-таточным объяснением.   “Хоть бы помог когда. Тебе, небось, все моло-дых подавай, а она скромница, коих свет не видывал. Деваться некуда, вот и терпит и молчит”. Семен не мог ничего сказать, но покраснел, хо-рошо, что Анна Павловна на него не смотрела, – сам того не желая, и на-чал вертеть в руках авторучку “Parker” с золотым пером. Нет, скорее, лю-бовница – в словах женщины он почувствовал укор и обиду. Ну, 2Семен, что ты здесь развел?  

Ему с трудом удалось взять себя в руки, и выбрал рискованную, но подобающую шефу линию поведения. “Ну, продолжай”,   – тон его стал более жестким, но Анна Павловна, казалось, этого не заметила. – “Хотя с такой мегерой, как твоя Марина, не мудрено, что на свежатинку потяну-ло”. Он обиделся, но не за себя, а за жён2, Марина мегерой ему не пока-залась,   просто не складывалось, и это было ему до боли знакомо. И 2Семен, как он понял, внес свою лепту. А девушка Лена, о которой он в действительности ничего не знал –  может, она и в самом деле выполняла некую функцию при его клоне? Но особенно его задело поябываешь – было в этом что-то незавершенное, унизительное не только для девушки, но и для него самого. Как предполагаемого партнера, использующего де-вушку исключительно как объект вожделения и удовлетворения своей похоти. Но это как-то не вязалось с характеристикой, которую только что дала Анна Павловна юной секретарше. И снижало ее, так сказать, статус,   даже не до уровня любовницы, а примитивной девочке для удовольствий, о которой не заказано знать и супруге. Вот такие чебуреки получаются. Вздохнув, опять-таки про себя, Семен опять подумал, что удивительно, как жён2 могла терпеть подобное отношение. У Маши он вылетел бы в два счета, или были какие-то иные соображения? А строгий вид Марины Ароновны был скорее напускным, следствием воспитания и профессии, все время приходилось держать себя в форме, внимательно выслушивать пациентов и не давать ни малейшего повода.

Как и большинство относительно здоровых людей, Семен относил-ся к врачам, как к представителем некоего тайного общества, касты, хра-нящей одним им только известную страшную тайну, которую они не вы-дадут даже под страхом смерти. Позже он понял, что никакой тайны нет, кроме кланового осознания собственной исключительности. Иногда, правда, и Семена они выручали, и он стал более терпимым, но некоторая настороженность осталась. Однако Анна Павловна не почувствовала, что  перешла невидимую грань, после которой даже терпимый ко всему Се-мен зверел. Возможно, еще в большей степени, нежели 2Семен. Из мир-ного обывателя, которым, он, в сущности, и был, он превращался в не-обузданного, и не признающего никаких ограничений жестокого монст-ра. Но Анна Павловна продолжила, все более властным тоном: “Или я тебя уже не устраиваю?” Тот подивился широте диапазона и всеядности своего предшественника, значит, его предположение оказалось верным, но допустить неповиновения не мог, хотя как раз Анна Павловна его бы и устроила.

Взгляд его потяжелел, и, выдавив из себя очередное “ну”, он в упор посмотрел на Анну Павловну. Это было не вопросительное, или проси-тельное, но именно такое “ну”, от которого мурашки бегут по коже. И оно упало на вторую пуговицу блузки ощутившей себя в полной безза-щитности женщины, и она, то есть пуговица, отлетела сама, а следующие Анна Павловна расстегнула дрожащими пальцами.

Семен же, решив провести экзекуцию до конца, и все поставить на свои места, мрачно произнес сквозь зубы, словно гипнотизируя ее: “Дальше!” Это получилось весьма убедительно.

…

“Ну ладно, хватит, – теперь его тон смягчился, – ты же знаешь, как я к тебе отношусь”, – давая понять, что инцидент исчерпан.

Анна Павловна собрала остатки своей одежды, и скрылась за роко-вой дверью. Вскоре она вернулась, уже в полном порядке, с невозмути-мым, но все же обиженным, и еще красными глазами  – это мог заметить только Семен, – выражением лица. Он задержал ее, и они еще долго, нет, не долго молча сидели напротив друг друга – он в своем высоком кресле, а она – в гостевом, широком и уютном. И каждый мог осмыслить про-изошедшее, и сделать выводы.

…

“Так что Елена?”, – он нарушил молчание, понимая, что задевает самолюбие и так униженной женщины, а ничего страшнее этого не быва-ет. Но надо было отвечать, что и сделала Анна Павловна, вряд ли испы-тывавшая к той теплые чувства – так мог думать Семен, а что было в действительности – то ли ревность, то ли жалость к молодой и неопыт-ной дурехе, то ли…. Возможно, она выполняла функции посредника?   Анна Павловна не преминула уколоть: “Тебе лучше знать, хотя ты инте-ресуешься только одним местом, – она была отходчива и не могла не не-го долго сердиться, тем более что он стоически снес последний укол, и, к тому же, хорошо понимала ситуацию, – я ж говорила, что мать больна, а чем – не понятно. Надо бы обследоваться, да подлечиться. После того, как муж умер. Да и девчонке самой…” – “Странная женщина, видно, лю-бит 2Семена, придется ее разочаровать, вот какое, подстать ей, широкое кольцо, и не одно, и серьги”.

“А как у нас с фондами? – спросил Семен, забыв, что вопрос не по адресу – это ж не главный бухгалтер, – ну, на социальное развитие? » – “Не бедствуем, но лучше у своей Софочки спроси”. Так Софочка? понят-но, главный бухгалтер и финансовый директор. А сейчас в налоговой ин-спекции, – “Она всех родственников своих за счет фирмы обихаживает и о себе не забывает”. По всей видимости, Анна Павловна Софочку не пе-реносила на дух, и это хорошо, можно сыграть на противоречиях. –  “А ты не замечаешь, они здесь что-то крутят, я тебя предупреждала”. Семен попытался отмахнуться: “Ладно, разберусь”. – “Только поспеши, а то ушел в технику и баб, одни прожекты (вот родственная душа) – а контро-ля никакого нет”. – “Но мы можем помочь?” – “Ну, я-то по кадрам, фи-нансами не распоряжаюсь, а Софочку то попытай. Да и неучтенка есть”.

Семен понял, что это может касаться, например, нескольких тол-стых пачек в чудом открытом им сейфе – “общаг”. То же, что лежало в столе, вероятно, было собственностью 2Семена, перешедшей к нему по наследству. И этим он мог распоряжаться, тем более что сумма была бо-лее чем значительной. Но тут прозвучал звонок в приемной, и Анна Пав-ловна поднялась, строгая и неприступная, (кто бы видел ее минут пятна-дцать назад), и, с совершенно независимым видом пошла к двери, откры-вать кабинет.

Вернулась Елена. Нет, не невестка, а так, с которой он тоже обо-шелся не лучшим образом, но все же. Девушка была в хорошем настрое-нии, но несколько не уверена до сих пор.   “Пройдет, – подумал Семен, – у молодых все проще…”  И она действительно принесла сливки.

Анна Павловна предупредила, чтобы их не беспокоили, и они втро-ем – чудная получилась компания – прекрасно провели время за ленчем. Если бы кто посмотрел со стороны, то не обнаружил бы и следа недавно бушевавших здесь страстей. Но уж такова жизнь. Семен исподволь рас-спрашивал девушку, не забывая при этом Анну Павловну, чтобы и та могла сказать свое веское слово…. Мысли же Семена невольно возвра-щались к той встрече в поезде, сомнений не оставалось.

Девушка же, оживившись, рассказала про маму, даже несколько из-виняясь, а Семен, уже как бы официально, спросил у Анны Павловны, можем ли мы оплатить учебу, на что та, подыгрывая ему, отвечала, что да, конечно, если девушка вынуждена бросать дневной, да и другие тол-ковые ребята есть, и работают хорошо, только заявление надо.

“Вот и поможем всем, Анна Павловна, распорядитесь, а я подпишу.   Наши же кадры. Думаю, что и финансовый директор не будет возра-жать”. Потом речь пошла о всякой мелочевке, бытовых условиях, и Се-мен невзначай спросил: “И как у нас по отделам? – Анна Павловна не по-няла, о чем это он, – ну, с чайниками, посудой, кофе, чаем”, – будто не знал, что во всех конторах сие является прерогативой начальства, а про-стым смертным приходится довольствоваться принесенными из дома разнокалиберными чашками, старыми чайниками, и ни о каком спонсор-стве со стороны фирмы речи и быть не могло. “Ну, так дайте указание, чтобы к завтрашнему дню, ведь у нас бывают гости, все было приобрете-но, и надлежащего качества, и чай с кофе – тоже”. – “А средства?” – “Урежем представительские, – невозмутимо продолжил Семен, – я так решил. Все мы – лицо фирмы, да и о сотрудниках позаботиться надо”. – “Ну, уж если мне поручено”. – “Да не сама, пусть хозяйственники зани-маются, просто возьми на контроль. И чтобы завтра к обеду, я проверю”. Та, покачав головой, мало ли что взбрендится шефу, вышла в приемную, и о чем-то говорила по телефону. Вернувшись, она сказала, что завхоз поворчал-поворчал, но бросился исполнять, зная крутой нрав директора.

Семен неспроста начал именно с простого, казалось бы, поручения – проверка исполнительской дисциплины начинается именно с мелочей.   Семен отпустил секретаршу, и попросил Анну Павловну: “С Еленой ре-шите вопрос сегодня, пожалуйста, – тон его был отнюдь не начальствен-ным, –  по максимуму, включая обучение, со следующего семестра, а сейчас вроде материальной помощи. И об остальной молодежи. Вы луч-ше знаете. А для компенсации расходов – он вытащил пачку из стола – возьмите вот это. И главбуха потрясем”. Анна Павловна пыталась отне-киваться, но бесполезно. “Да, кстати, в три придут ребята, – он показал на лежащие дела, так попрошу, чтобы на столе было все, что надо, пусть чувствуют себя свободно. Ну, Вы знаете”. И Анна Павловна, в полном недоумении, отправилась заниматься делами. А Семен думал, правильно ли он поступал сегодня, но Маши рядом не было, как и возможности пе-реложить на нее ответственность за собственные решения. Понятное де-ло, не обо всем он мог ей рассказать. Знание не всегда есть благо.

Прошло всего несколько часов, но Семен полностью обессилел – не столько физически, сколько морально. Однако обе женщины, и Семен Захарович, и Лев – восприняли его, и это давало определенную надежду. Семен не думал о том, как он будет выкручиваться, и поступал так, как игрок в блиц – решение – первое, и, пусть не оптимальное, принято, и время выиграно. До обеда, – а Семен привык соблюдать распорядок, он пролистал оба личных дела, туманно и неопределенно ответил на пару звонков, назначил и отменил встречи, записав вопросы, чтобы впоследст-вии разобраться. И, если представится возможность, исправить невольно допущенные ошибки и не развалить дела.

В обед же Семен, не зная здешнего, заведенного им самим в лице 2Семена, распорядка, вышел прогуляться и перекусить. А еще больше – побыть в одиночестве, никем не узнанный. Здороваясь и отвечая на при-ветствия, он вышел на улицу, отпустил ожидавшего водителя – вдруг 2Семен проводит сиесту с очередной зазнобой, а того он, то есть Семен натуральный, вынести никак не мог. Огляделся – а, вот и его машина, оп-ределил по номеру, щелкнул пультом. Все правильно, наверняка, 2Семен принял и не решился сесть за руль, и Марина Ароновна прозрачно наме-кала,   и сейчас он не мог сесть за руль – сто граммов коньяка прошли не-заметно, но отнюдь не для гаишников, все, да вечера – ни грамма, поедет без водителя, вспомнит город – не изменилось ли что? Пока времени не было даже попытаться выйти в Интернет.  

А он мог подвести промежуточный итог – признан, в конторе ве-дутся интриги, контрагенты и смежники пытаются урвать кусок, финди-ректор вряд ли принадлежит к его лагерю, как и Лев, а вот Семен Заха-рыч – да, плотный трудяга, далекий от интриг, и весьма порядочный че-ловек. Но первые впечатления могут обманывать. И что расскажут моло-дые люди? Надо постараться внимательно выслушать, ибо те не так часто попадают прямо к руководителю. Тут что-то кроется.

Семен прошел по Нарвскому проспекту, не столь оживленному, ка-ким он знал его раньше. Летняя жара выгнала граждан за город, редкие, оставшиеся по делам, тоже не спешили высыпать на улицу. Возле Киров-ского же универмага было многолюдно. И Нарвские ворота, такие же зе-леные, стояли на прежнем месте. У подземного перехода тусовались поя-вившиеся в последние годы нищие, сидели на корточках подозрительные кавказцы, а мимо струился народ, не желая и не замечая их. Рядом – лот-ки с мороженым и пирожками, торговки с полными сумками, набитыми привезенным из третьих стран барахлом, и ленивые милиционеры, соби-рающие регулярную дань. На парапете пристроилась компания молодых людей, живо дискутирующая между приемами пива. Метро оставалось неким центром, притягивающим публику, спешащую по своим делам или просто бездельничающую. Семен не умеющий быть вальяжным и пред-ставительным, вполне соответствовал, никто не показывал на него паль-цем  и не интересовался.

В былое время он с интересом посетил бы новый центр, но прошел мимо, бывшая фабрика-кухня, в которой он даже в самые непростые го-ды ухитрялся затовариться зефиром – бело-розовым, или черничным. Но родным запахом не пахнуло, в следующем доме – магазин “Потеря”, ага, инвертировали, его Семен обходил стороной и прежде, немного вернулся и перешел на другую сторону проспекта. Обратил внимание на табличку с названием улицы – М-да, ничего себе! “Демократический проспект”. Надо бы знакомиться, мало ли что еще изменилось. Он прошел еще дальше, забрел в какое-то кафе – а здесь знают 2Семена? Надо выбрать надежное место, спустился по ступенькам вниз,   съел четыре слоеных пирожка, запив сладковато-приторным чаем, купил газету “Комсомол-ка+”, вот тебе еще изменение. Первая страница, чуть не рассмеялся ……президент МОК, лидер партии…….. триединая, во имя отца, сына и святого духа….. Перекреститься, что ли. А кто президент? Вторая стра-ница должна рассказать. Так и есть, президент и премьер- министр, Вла-димир Ф. Волков прокомментировал…. Встретился с… фамилии почти знакомые, но не очень. Поехали. Из этого Семен сделал элементарный вывод – поменьше говорить и побольше слушать, не задавать лишних вопросов, читать газеты и смотреть телевизор…. А как же девушка? Если она присутствовала в иной реализации, то была не она, а 2Елена, по ана-логии с 2Семеном, и была выброшена через портал, неизвестно где нахо-дящийся, следовательно, предыдущих отношений не было. Хоть это, и не исключено, что девчонка тоже вынуждена играть чужую роль. А как по-мочь? Семен вздохнул и направился назад, пытаясь впитать новые впе-чатления и найти различия. И здесь его постигла неудача – для того, что-бы иметь возможность сравнить, необходимо, как минимум, помнить предыдущее состояния. А с этим было напряженно.  

Но нужно было зайти еще в универмаг, сделать покупки. Смешав-шись с толпой, он вплыл в двойные и неведомо почему, открытые двери. В помещении работал кондиционер, и не пришлось искать нужный отдел. На том же втором этаже он, не особенно выбирая, приобрел по две пары белья и носков, с намерением переодеться при первой возможности. Оча-ровательная, как и все молодые, продавщица в форменной одежде – не-изменной белой блузке – модели сезона, с бейджем, видимо, ставшим обязательным аксессуаром,   аккуратно упаковала покупку в пакет с фир-менным знаком. Семен подумал, что ныне белые рубашки, рубашонки, блузки и кофточки вытеснили почти всю другую деловую одежду, и хо-рошо смотрелись и в магазинах, и офисах, и просто на улице – мечта Ос-тапа Бендера, шли молодым, и не очень. Для нашего сумрачного города это было необычно. Особенно усердствовали мелкие клерки – белые ру-башки, темные брюки – упаси боже, никаких джинсов, непременно – гал-стуки и дешевые пластиковые папочки с несколькими листками незначи-тельных документов. Занимающие же более высокое положение, и счи-тающие себя относительно независимыми, или же еще не влившиеся в когорту мелко служащих, предпочитали джинсы или слаксы, легкие фут-болки, свободные рубашки или топики, оборванные шорты. Не принад-лежащие к этим категориям экипировались в имеющееся. Но таких ста-новилось меньше.   Как эти двое бородатых художников неопределенного возраста, раскинувших свои мольберты на краю тротуара. Семен подо-шел поближе – так и есть, те же Нарвские ворота, но у каждого художни-ка свой ракурс и тона. Семен подумал про тысячи моек, нарвских ворот, александрийских столпов, каналов Грибоедова и медных всадников. У каждого свой талант и рука, стиль и видение. А потом – горькое разоча-рование и пьяные жалобы на невостребованность. Увы. Но Семену, ис-кренне считавшему, что можно научиться всему, кроме умения петь и рисовать, все это нравилось. Ибо он был лишен такого дара. Подошел поближе. Между художниками стояла маленькая девушка в обтрепанных шортах и немыслимой блузе, и все они живо обсуждали рождающиеся картины. Немного позавидовав, Семен постоял несколько минут, наблю-дая за священнодействием. Тут его и застала Анна Павловна: “Ну что, нравится?” –  Семен повернулся к ней: “Всегда завидую, но сам не могу, не дано”. – “Да, можно и в офис купить, совсем по теме, если не возража-ешь”, – и она подошла к художникам, что-то сказала, и сообщила – завтра будет готово. Семен подивился ее умению улаживать дела, и подумал – ему повезло, что он встретил Анну Павловну – при случае она может взять инициативу на себя, а ему останется соответственно отреагировать. Уж это ему приходилось делать за прошедшие два дня неоднократно, и пока – с успехом. Между делом он поинтересовался у Анны Павловны, что это за молодые люди – Виктор Николаев и Павел Рохлин, чьи дела он прочитал буквально перед обедом – с ее, разумеется, точки зрения.   “Ну что, вроде обычные ребята, возятся с техникой, с другими не очень кон-тактируют. Да и лаборатория у них, сам знаешь, без начальника. Но Се-мен Захарович отзывается очень хорошо. Толковые, но не выпячиваются. Иначе бы не держали. Что-то в своей мастерской построили. Но ходу им нет. Потому-то к тебе и сунулись, – Лев с ними и говорить не захотел”. Для Семена это был определенный симптом. “А как ты считаешь, – у них что-то получилось стоящее?” – Анна Павловна усмехнулась: “Если б не получилось, то их бы никто не тронул, – возятся себе на перспективу, де-лают текущую работу, и ладно. А так кому-то поперек горла встали”. – “И мне не сказала? – слабо упрекнул Анну Павловну, – я Льва пытал, а он только отмахнулся”. – “А ты меня и не спрашивал. У тебя теперь одно увлечение, и ничто больше не интересует”, – она явно намекала на Лену, и в ее  тоне опять появились обиженные нотки, и Семен подумал, что она это ему еще припомнит. Чисто по-женски. Виноват сам, – так и пролететь недолго – и тон ее стал весьма серьезным. Семен иногда соображал туго, но тут почувствовал, что вокруг их – то есть Виктора и Павла, работы образуется важнейший для существования фирмы узел, и пересекается слишком много интересов. –  “Конечно же, сейчас все хотят в Гренлан-дию, а еще в среду приедут из ООН, так будут стараться представить достоинства, конкурентов задвинуть, недостатки – ты сам понимаешь, а там и финансирование другое, в долларах или евро, но ты-то лучше зна-ешь, и что спрашиваешь?” – “Мне твое мнение не безразлично, Аня, ты же ближе к народу, и общаешься чаще?”– Семен, естественно, слышал про гостей из ООН впервые, и, разумеется, не стал этого афишировать, – “А мы сможем конкурировать, если со стороны?” – “Ты – хозяин, тебе и решать, – пожала плечами Анна Павловна, – но ребят послушай внима-тельно, толковые, хоть я и повторяюсь, и времени зря не теряют”. Так за разговорами они подошли к фирме, здороваясь по пути с коллегами, и, когда они поднялись на свой этаж, он еще раз напомнил Анне Павловне: “Молодые люди придут в три, а где-то к половине четвертого попроси Елену организовать кофе, с пирожными, на ваш вкус, чтобы выбор был, и сама непременно приходи, и чтобы никто не беспокоил, и пусть девчонка тоже, не ревнуй”. Анна Павловна  согласно кивнула, и они приступили к делам. “Уж знаю, чего” – Анна Павловна не стала обижаться, Семен се-годня какой-то не такой, но привыкла к его переменчивому настроению.