Я ведь так люблю тебя.. Часть 2

Часть  2

Проснулась она от того, что кто-то щекотал ей лицо. Она дернулась рукой, что бы отогнать это надоедливое насекомое и сначала не поняла, почему  не смогла. А когда поняла, руки ужасно заныли.. они были привязаны к спинке кровати. У нее сразу все восстановилось в памяти. Ужасное вторжение в ее ванну, в ее квартиру, в ее жизнь.

Он засмеялся.

- Проснулась, киска?! – услышала она над собой его мурлыкающий голос…. Легким перышком он водил по ее голому животу. Импульсивно, она хотела сжаться в комок, согнуть ноги в коленях и свернуться так, что бы подтянуть их  к подбородку. Но поняла, что не может пошевелить и ногами. Они тоже оказались привязаны. В ее лице, в глазах, он прочитал страх.

- Вот и чудно. – Он поцеловал ее в лоб, нежно убрал за ушко выбившуюся на лицо прядь ее волнистых волос. -  Сейчас будем с тобой наслаждаться друг другом.., - С этими словами он отошел от кровати, подошел к барному столику и налил два фужера хереса.

Она посмотрела на окно. Шторы были задернуты, и свет не пробивался сквозь них. Комнату освещал приглушенный свет ночника. «Сколько же ей удалось поспать? », - подумала она.   На улице еще была ночь.   Она решила успокоиться, сосредоточиться и попробовать спокойно поговорить с ним, урезонить, уговорить отпустить ее и уйти. Она решила,   во что бы то ни стало, пережить эту ночь.

Он снова подошел к кровати. Полностью обнаженный, с двумя фужерами в руках. Его член был опавшим. Он стал чуть меньше, но все так же был внушительных размеров.

- Я знал, что он тебе понравится, киска, - он поймал ее взгляд и кажется,   был доволен ее реакций.  

Она покраснела.

- Нам нужно поговорить, - сказала она, и сама удивилась, что ее голос прозвучал довольно спокойно. – Ты вчера сильно напугал меня внезапным появлением. И зачем надо было устраивать всё это?! Мы бы и так прекрасно поладили. Ты мог бы просто предложить мне заняться сексом с тобой..

- И ты бы согласилась? – он перебил ее.

Она замолчала, не зная, что сказать. Они оба понимали, что она никогда бы уже не согласилась. Но сейчас, она боялась сказать ему об этом, что бы ни вызвать новый приступ гнева и ярости. Но и солгать не могла. Он бы понял, что она лжет.

Он присел на край кровати, немного отпил из одного фужера, не отводя взгляда от нее.

- Потом поговорим, киска, у нас сейчас много других, более приятных дел.

Он сделал еще один большой глоток, затем поставил фужер на прикроватный столик, и, приподняв свободной рукой ее голову, заставил сделать несколько больших глотков из второго.   Спиртное обожгло внутри. Горло немножко саднило и было больно глотать. Но,   тем не менее.. спиртное немножко расслабило мышцы лица, гортани, бросило немного розовых красок ей на щеки.

Он не отводил от нее взгляда, прихлебывая уже из ее фужера. О чем он думал, ей трудно было судить, но на его лице в данный момент не было той жестокости, ненависти, которые она видела там, в ванной..

Опустошив ее фужер до дна, он поставил его возле кровати на пол,   от куда-то  в его руках появился кусок молярного скотча, которым он очень быстро заклеил ей рот. Она даже не успела отвернуться.

Она  протестующее  замычала, выгнулась, на сколько ей позволили привязанные руки и ноги. Он засмеялся  и прилег рядом с ней, подперев голову одной рукой. Согнутой в колене ногой, он снова придавил ее тело, на этот раз, к кровати. Она замерла.   Он поцеловал ее в щеку. Она дернула головой и отвернулась от него. Тогда  вторая его рука начала свое путешествие. Он медленно начал водить пальцами по ее телу, как слепой, который старается узнать, почувствовать каждую впадинку;   перебирая нервы на ее коже пальцами, он вслушивался в музыку, которую играли они для него, и только для него. В музыку, которую слышал только он.

- Ты такая красивая. Ты тонкая. Под твоей кожей живет огонь,   и я выпущу его наружу. Освобожу тебя от страсти, которая томиться внутри тебя. Ты даже не представляешь, насколько тебе это понравиться.

Он придвинулся к ней так плотно, что одной стороной по всей длине своего тела,   она чувствовала его полностью.   Он наклонил голову к ее груди и лизнул ее сосок. Она невольно вздрогнула. Он улыбнулся ее реакции. Потом, очень нежно, он вобрал его полностью в рот, вместе с ореолом и стал слегка его посасывать, перекатывая  по языку, как  драгоценную горошину. Нежно прикусывать. В тоже время, его рука сжимала и ласкала ее вторую грудь. Он обнял ее, почти навалившись всем телом. Его ноги легли между ее разведенных в сторону ног.   А набухший член уперся ей в пах. Тепло его тела согревало ее. Она почувствовала внутренней стороной своего  бедра, что данный процесс доставлял ему большое удовольствие. Его член снова стал твердым и увлажнился.

Она не  понимала, как в таком положении, в котором она оказалась, в данной ситуации, ее тело может на него реагировать. Всей душой она протестовала против этих сладостных пыток, но тело наслаждалось ими. Она невольно закрыла глаза и превратилась в один сплошной нерв, проходящий от ее соска к низу живота. Она почувствовала, что сама потекла, и от этого новая волна злости проснулась в ней, на себя и свою слабость,   на него.

Не отпуская губами ее соска, его рука скользнула по животу вниз к паху, и найдя там нежность ее губок, почувствовав их влагу на своих пальцах, он оторвался от нее:

- Да ты горячая штучка, - засмеялся он. – Ты вся течешь, киска. Ты так хочешь меня?   Ну, скажи мне об этом…, - и он снова засмеялся, видя с какой ненавистью, она на него посмотрела.

Он поцеловал ее в заклеенный скотчем рот, и  снова поцеловал уже другой ее сосок. А затем, прикусил его.

Она вскрикнула и дернулась, стараясь высвободиться из кольца его рук, его неправильно нежных губ.

Он немного отстранился от нее и посмотрел слегка затуманенным, удивленным взглядом: - Что случилось, киска? Тебе не нравиться? Я разве сделал больно тебе?

В его голосе она услышала первые нотки раздражения. Она замычала, пытаясь сказать, что ненавидит его за то, что он делает с ней, за то, что унижает, делает ее беспомощной и все доступной. Она хотела, что бы он развязал ее, и они поговорили.

Она замотала головой из стороны в сторону, максимально взбрыкивая при этом связанным телом, стараясь скинуть его с себя. Он уже сидел сверху на ней.   И она прекрасно видела его огромный возбужденный член.

- В лошадку мы потом поиграем, киска, - сказал он со злостью в голосе и залепил ей оплеуху по щеке так, что ее голова откинулась  на подушку. Она замерла и затихла. В голове гудело. И к ней снова вернулся страх.

- Киска, тебе нравиться, когда тебе делают больно? – спросил он полу - шепотом в наступившей так внезапно тишине, наклоняясь к ее лицу. – Ты прешься от этого, как я посмотрю. Нежности тебя не заводят?!   - он наклонился к самому ее уху: - Так я могу сделать тебе больно, киска! – сказал оно очень резким голосом.

И только тут она поняла, как сглупила.  

Он снова выпрямился, сидя верхом на ней, сжимая ее талию по бокам своими бедрами. Он звонко шлепнул ее ладонью по левой груди. Кожа загорелась, из горла вырвался непонятный звук – то ли стон, то ли крик,   а она дернулась всем телом в эту сторону. Он заурчал от удовольствия. И снова ударил ее, уже  по второй груди. Она снова дернулась всем телом. За тем, шлепки  по груди стали чередоваться один за другим. Грудь горела, она мычала и мотала головой от боли из стороны в сторону.

- Вот так тебе нравиться, да, киска?! – спрашивал он, покручивая и сильно  щипая ее за затвердевшие соски.

Тысячи иголок прокалывали ее тело при этом. Ей было больно. Но с ужасом она осознавала. Что эта боль доставляет ей удовольствие.

Внезапно он прекратил терзать ее грудь и отодвинулся чуть ниже к ее ногам, так, что ему открылся вид между ее раздвинутых ног. Ее лобок и половые губы были все выбриты, если не считать тонкой дорожки сверху над клитором. Сейчас это все блестело от избытка смазки.

- Какая ухоженная киска, - с удовольствием заметил он. Его злость на лице  сменилась на блаженное выражение. Он слегка приоткрыл рот, газа застыли в тот миг, когда разум переключился,   в той, только ему понятной  прострации. Она вся напряглась, не зная, что ожидать от него в следующий момент.

Не долго думая, он засунул сразу два пальца в её  влагалище. Она вскрикнула, выгнулась и попыталась свести ноги, освободиться от его пальцев внутри себя. Он придавил другой рукой ее сверху лобка и довольно ухмыляясь,   начал двигать пальцами внутри, то совсем их вытаскивая и облизывая, то вставляя вновь до упора. Его движения стали ритмичными. Периодически он покручивал пальцами внутри или пытался их немного согнуть. Иногда его вторая рука  касалась ее клитора. Он придавливал его, немного массируя, и снова его ладонь возвращалась на прежнее место, чуть ниже ее пупка.

Она стонала и выкручивалась на кровати. Это было уже через чур. Ее разум сопротивлялся, но тело жило своей жизнью. Она разрывалась между  наслаждением и ненавистью к этому чудовищу, которое сейчас снова ее насиловало. Она решала, как ей освободиться от него, и в самый момент, когда вроде бы появлялась мысль в ее затуманенном  ласками мозгу, эта мысль ускользала в движении его пальцев, в повороте их,   внутри нее. Разум перестал подчиняться ей, она потеряла нить мысли, потеряла ориентацию во времени, она ощущала только нарастающее пульсирующее наслаждение внизу живота, которое,   на  мягких лапах проникало внутрь ее тела, ласкало каждую клеточку ее измученного, униженного сознания, освобождало ее от боли в душе, которая жгла ее каленым железом последние часы. Она чувствовала внутри себя кошку. Огромную кошку, которая мягко обволакивала ее изнутри, укутывала, обезоруживала. Заставляла прогибаться, стонать, впиваться ногтями в ладони, умирать на секунды и заново учиться дышать.

Ее глаза были плотно закрыты, даже зажмурены. Она неосознанно, вся отдалась  чувствам. Она уже не могла контролировать себя. На теле выступила испарина, лицо раскраснелось, волосы разметались по подушке. Он любовался ею. Наслаждался ее близостью, своей властью над ней. И она не видела его взгляда. Того безумного огня, что зарождался на самом дне.

- Ты никогда не уйдешь от меня, - шептали его губы…  А пальцы, руки продолжали терзать ее тело.

Когда он заметил, что она начинает задыхаться от его ласк, что ей уже не хватает сил дышать только одним носом, он резким движением сорвал скотч с ее рта. Она резко распахнула свои глаза и задышала, как выброшенная на берег рыба.

В этот миг, он одним мощным толчком вошел в нее на всю глубину. Ее глаза еще больше расширились, но туман, который был в них,   не рассеялся, а еще больше подтолкнул ее, еще ближе на шаг, к той бездне, в которую она с каждой новой секундой стремилась сорваться.

Она превратилась в один сплошной пульсирующий нерв, который ощущал только его толчки внутри, только они стали целью ее существования, только их она хотела и ждала. Она поднималась все выше и выше, не ощущая реальности вокруг.

А он все сильнее и резче входил в нее, все быстрее ускоряя темп. Двумя руками он поддерживал ее за ягодицы снизу, чуть приподнимая и насаживая на себя. Она извивалась под ним, подмахивая на встречу, стонала все громче, иногда переходя на всхлипывания или вскрикивания, хватаясь привязанными руками за воздух.

В его глазах горел огонь, он растворялся в ней, он так давно хотел эту женщину, он так любил ее и желал сделать ее счастливой. И вот сейчас это ему удается. С каждым новым толчком он приближает тот миг. Она пылает под ним, она на грани безумства. Они оба в этой пляске, не подвластной уже никому.

Он отпустил ее ягодицы, наклонился над ней и шептал ей в губы, шептал о своем безумии, о своей бесконечной любви....  

- Смотри мне в глаза, киска, - шептал он, - и впивался в ее губы.

– Смотри мне в глаза, - требовал он, отстраняясь от нее. Нависая над ней на руках и все сильнее и сильнее вбивая себя в нее.

Она не понимала уже, что происходит вокруг, но смотрела ему в глаза. Она видела его безумие.

На долю секунды к ней вернулся ее разум. «Господи, что я делаю? Почему всё так?! » и следом: «Почему я прогнала его? Может быть,   я тоже люблю его?! »………..

И в этот миг, ее внутренний мир взорвался миллиардом светящихся частиц. Она с последним его толчком взлетела на самый пик, была ослеплена яркой вспышкой внутри себя, и стремительно полетела вниз с  головокружительной высоты, с безумным криком, сорвавшимся с губ.

Он накрыл ее лицо подушкой, заглушая крик, догоняя ее в этой  безумной гонке, вбивая ее в кровать, вдавливая, шепча, а потом уже и выкрикивая, что любит ее.

Два тела бились в агонии. Спазмы оргазма накрывали их волнами, одна за одной. Они оба задыхались, извивались, выбивались  из сил. А он все продолжал шептать, сорвавшимся от крика голосом, уткнувшись в подушку на ее лице: «Я люблю тебя», «я люблю тебя…»,   «я люблю тебя.. »…..

Когда всё закончилось он не помнил. Он пришел в себя, лежа на ней. Его член опал и легко выскользнул из нее. Он скатился на бок, а потом  на спину,   и уставился невидящим взглядом в потолок. Она лежала рядом. Теперь он знал, что она никуда не уйдет от него. Ведь он так ее любил и доказал ей это.

Он снова повернулся к ней лицом. С трудом стащил с нее подушку. Она лежала такая прекрасная, раскрасневшаяся, разметав каштан своих волос по простыне, устремившись невидящим взглядом в потолок, распятая на кровати.

Он приподнялся,   развязал ее руки, и бережно уложил их ей на грудь. Потом развязал ноги, свел их вместе. Накрыл ее, сброшенным на пол одеялом, лег рядом и пригладил растрепавшиеся волосы.

- Теперь ты моя, - тихо произнес он, целуя ее полу раскрывшиеся губы. – Я люблю тебя, - выдохнул он ей в рот.

- Я ведь так люблю тебя….

март-апрель 2010 г.