Борода или Герой Нашего Времени

A CHILD, the soft – pawed sky held up my kites

Tumultuous images rose from the mud.

My eyes like fish nickered through sunken lights

Under the poems dancing in my blood.

And from this great, this all – gate – breaking flood

My thoughts like pincers lifted tastes and sights

My heart delved down to love knowledge of God

Waited the king in sandals on the heights/

DOM MORAES  «Autobiography»

Бороду, так же как этот стих сразу не раскусишь, Бороду знать надо.

Вот смотришь на стих, понимаешь, что что-то там заложено, красивое, наверное, но без знания языка, как ключа к шифру, ничего не понять.

Тело это вроде как форма души, еще древними подмечено, только души эти частенько говорят на таких древних языках, что ни пойми не разбери, откуда такое тело форму заполучило и что всем этим хочет сказать его душа миру.

Она уж так старается выразить себя, раздулась до невообразимых размеров, а никто не слышит, вот и томится, сердится, клокочет внутри сосуда,

А люди, не понимая, говорят: «Злой! » - Борода, одним словом.

Никто не знает, как его на самом деле зовут, в больнице во всех кабинетах всякие там Ивановы – Петровы – Сидоровы -  Марьванны и прочая, в восьмом же…а кто в восьмом принимает? – Борода!

- О, господи!

Не заметить Бороду трудно, а если кто и старается не замечать, так Борода не гордый, по крайней мере, в поступках, Борода о себе напомнит строгим окриком: « Чего зеваешь, давай быстро в сумку колбасу лож, на кресло захотела? »

Баба за прилавком тут же ему в сумку дань кидает, а он дальше к другому прилавку идет и там все повторяется по раз и навсегда заведенной схеме; открыл сумку, страшно глянул – положили, еще раз страшно глянул для закрепления эффекта, пошел.

Особенно мясные ряды любит, так уж на мясо смотрит, будто Пан на нимфу, принюхивается, толстыми пальцами трогает, тычет, вертит любовно так: « Вот этот полож! » Баба с тяжким вздохом повинуется. Вслед за мясом санкнижку сует под прилавком, он ее в карман широкий кладет и дальше пошел, следить за порядком.

Это он с утра рынок обходит, вотчину свою, и налоги собирает на стыдливость.

Бороде должны все бабы на рынке, потому что он, не кто иной, как дерматовенеролог и все они у него комиссию проходят; без санитарной книжки на рынке делать нечего, сразу штраф и выгнали!

Там ведь на рынке, как в океане на мелководье, мелкая рыбешка шныряет, а за ней акулы как торпеды, туда – сюда, туда – сюда, ам – ням – ням!

А это значит надо бабе на кресло лезть и юбку перед ним скидать, если жадная и глупая.

Перед врачом это еще ничего, врач, он как исповедник, все знать должен и тело ему исповедается так же как душа, ничего не скрывает и не стыдно.

На Бороду же без страха не взглянешь, огромен, космат, толст как бочка, лапы короткие мощные, над ними брюхо нависает как шапка ледника, глазки мелкие, злобные буравчики, черные, лицо как циркулем провели, круглое, щеки налитые вот-вот лопнут.

И, конечно же, огромная всклокоченная бородища во весь овал, аж грудь закрывает.

Сразу ясно – цыган!

За ним еще слава черная тянется, если невзлюбит кого – пропал человек, сглазит, изведет,

Заколдованный предмет в кабинет подбросит, всё! – дела там напрочь испортятся, а потом и самих схоронят.

Боятся в больнице Бороду смертно, и никто ничего ему сделать не может – колдун!

И не только колдун, он еще и писать хорошо умеет, настоящий спец по всем формам доносов. Всё про всех знает, будто свечку держал, а в столе у него не медицинские журналы, как у глупого предшественника, там в святая святых, под замком – здоровенная амбарная книга, что Талмуд – долги их, грешных, вся больница на кончике пера от санитарки до главврача, проценты – проценты!

С тех пор как он там работает, венерических заболеваний в области не стало, то есть по документам совсем исчезли, будто Борода и их всех на корню извел.

Раньше до него работа в кабинете кипела, писались честные отчеты, профилактика проводилась, контакты выявлялись, больного по сто раз проверяли – теперь же тишь, да блажь, да божья благодать – никто не болеет!

- С божьей помощью, - говорит Борода, поглаживая свою окладистую черную бороду, - вот, работаем помаленьку, Бог всегда хорошему человеку в помощь!

Сам же всех исподтишка колит без анализов и контролей, поможет – хорошо, а не поможет – значит, Бог хочет, чтоб человек пострадал и помучился, нечего, мол, блудить.

С Богом у Бороды  полное согласие, а после того, как он выяснил вопрос с блудом, так и вообще сплошная райская идиллия.

Все – таки какой не смелый, а жене изменять страшновато, с ней-то самой не проблема, цыкнул разок, в ухо двинул, она и замолчала, а вот с Богом, там посложнее будет.

Однако – решаемо, если по уму подойти и с правильной стороны.

Исповедался он как-то в очередном грехе другу своему – батюшке и о любовнице в селе, поведал как на духу, из баньки как раз выходили, к проруби направляясь.

Там, в проруби, когда как моржи усатые лруг на друга смотрели  и крякали, сказал.

Думал, ну все, сейчас ему батюшка такую мораль задвинет, любви не захочешь, даже к отпору теоретически подготовился, почитал кой – чего на досуге, что это только энергия и ее обмен между мужчиной и женщиной есть хорошо и для здоровья полезно.

Батюшка же напротив очень понятливый оказался, и успокоил: « Да полноте, тоже грех нашел, дело-то житейское. Купи ей шоколадку! »

Выпили, закусили, перекрестились.

Там прям и сказал, так душевно, что враз от сердца отлегло.

Теперь Борода с полным основанием хвастается: « Женщины?! Что женщины, какая там любовь, да купи им коньяк и шоколадку – любая твоя! Все только и думают как к честному и богатому человеку в постель прыгнуть, козы драные! »

Грехов за Бородой числится много, даже дела подсудные имеются, но только и тут его голыми руками не возьмешь, всюду-то у него свои люди, всем-то он знает, чем заплатить или напугать, такой разработанной системе взяток любое государство обзавидуется, точно знает, кому и сколько и ни рублем больше – обойдутся.

Ему, что рубль, что сотня – всё в карман!

Вся его работа как врача вынимать из санитарной книжки или карточки деньги и ставить туда взамен печать или роспись, непонятно зачем ему еще и государство зарплату платит.

Население же давно уже лечится само, кто как умеет, кто по книжкам, кто по слухам, кто по газете « Советы бабушки Агафьи», кто поумнее, тот по интернету вопросы задает.

В принципе, к Бороде, как и к любой власти, народ относится незлобливо и терпеливо. Дать ему денег в зубы от греха подальше лишь бы отцепился, а действительно он там лечит или правит уже другой вопрос. Не для свиного рыла.

Однако, бывает и он нарвется.

Одна баба заплатила ему много денег за какую-то справку для сына, а когда узнала от городского врача, что такие анализы вообще человек сдавать не должен, так взбеленилась, что, говорят, схватила его за бороду и мутузила, пока не оттащили, орала на всю поликлинику: « Ятте, гаду покажу, яття, засранца сопливого с пеленок помню! »

Крупная такая баба, враз мешок картошки унесет.

Говорят, Борода не на шутку перепугался, на помощь звал, они же там все в колхозе цену копейке знают, не то, что всякие городские интеллигенты, размазня плюгавая.

- Дураки, жить не умеете, - это он честных врачей поучает, - голь перекатная, кому нужна ваша честность, человек же, он – сволочь, любой любого предаст, продаст и обворует, только отвернись, глаз с них спускать нельзя, тут же на шею садятся! Как вошь вредная, кусачая.

Только как ни храбрился Борода, а после этого случая свою жену в свой кабинет на работу устроил - санитаркой. Она там теперь целыми днями в белом халате торчит, тоже с диагнозом "шизофрения" - ни для врача, ни для санитарки в наши дни это не помеха. Хотя по факту ничего она там не делает и пол моет через раз, придет и тихо сидит в углу - Ему так спокойней! Психов - то развелось. Народ бешеный стал, может и топором...

Друзья у Бороды только нужные – батюшка, прокурор, участковый, рыбинспекция.

Рыбой он снабжает всю вышестоящую иерархию; кому сома, кому судака, кому лещей сушеных под пиво. Рыба много проблем решить может, в рыбе много радости утробной -  поел свеженького, только словленного и зажаренного судака или ушицы из осетра, другой человек и вся жизнь другой видится, добрее.

Ну, батюшке к столу, конечно, самого – самого, от сердца, чай постное, Богу угодное.

Дочь – дармоедка в колонии для несовершеннолетних срок отсиживает за кражу денег у родного отца – « не моя кровь, в жену пошла, слабая, зачем мне такая», болит она, неблагодарная, у Бороды в душе, как бы жена ей денег тайком не подкинула, следи вот теперь за ними.

Как только в кабинет на работу пришел, сразу свой дизайн завел.

Что раньше на стенах в кожвенкабинете висело?!

Страх сказать какое непотребство – сан бюллетень называлось и во всей красе на нем гонококки – спирохеты и прочая нечисть, вроде сифилитиков, пьяниц и таксистов.

В гонококках и спирохетах ничего такого нет, гонококк, он как сиамские близнецы два сросшихся боками шарика, так что к ним фантазия художника, когда что пририсует, то глаза огромные безумные, то когти и зубы, будто он тебя целиком заглотить хочет, это кто на что горазд. Спирохета же ну, червяк и червяк, только длинный, прозрачный и бледный, ничего страшного, чай не сколопендра.

Зато, если кто, хоть раз под микроскопом фтирус пубис узрит, не то, что о сексе помышлять забудет, вообще близко к противоположному полу не подойдет – такое чудовище! Вошь лобковая по - русски, а в простонародье молчу, не литературно.

Вот эта – то нечисть и населяла раньше стены венкабинетов,

Теперь же власть изменилась и на их месте  - иконы, иконы, иконы, куда ни кинь взгляд, каждый угол богом сглажен и помечен!

Не кабинет – храм Божий, сразу видно кто тут главный Босс.

У кого президент висит, у кого собачки с котятками для придачи домашнего вида, тут же душу сразу бросает в трепет -  не расслабляться!

Ну, как штаны снимать под внимательными взглядами всех этих святых, так вот и достаешь деньги, чтоб не святотатствовать.

А на самом видном месте, сразу как войдешь над раковиной здоровенный плакат во всю стену – голая баба на золотом песке лежит, улыбается тебе как родному.

- Это для молодежи, - поясняет, - это вы, старье, не понимаете нужд, молодой глаз радоваться должен!

Глянул парень на бабу, повеселел, видит доктор свой человек, так и покаялся как на духу где, с кем и сколько раз.

Все учел, хитрюга, на все вкусы угодил, чтоб и небу и земле.

Пришел старик – помолился на иконостас, заплатил да и пошел, пришел молодой парень на бабу взглянул – раскололся. Во, психолог!

Дом Бороды, как и он сам справный и пузатый, в иконах с пола до потолка, иконы рисованные, вышитые, новые, старые, ценные и не очень - всего полно.

Жена тоже иконы бисером вышивает и на стены вешает, даже на выставки посылает и ярмарки, рукодельница. Килограммами бисер покупает и весь его в лики вплетает, то бисер был как бисер, а ее рука захотела и в святого превратила простые бусины, тоже своего рода магия.

И все-то у них святые в деньги превращаются.

Святые молились, молились, всю грязь человеческую отмаливали и в святость обращали, чем и заслужили такое к своим смертным ликам почтение. А тут все наоборот, берут их лик и превращают в самое большое искушение на свете из - за которого та грязь образуется – в деньги, а деньги те на пожертвования и на нужды храма, опять богу в копилку.

Просто какой-то кругооборот святости в природе.

Чтоб уж совсем себя обезопасить Борода давно уже справками запасся, у них с женой у обоих  - шизофрения, так что, если не дай Бог придет какой неподкупный начальник и у Бороды грех найдет, то не тут-то было!

Выкуси! Кулак жирный покажет, весь как бык подберется, что аж воздух затрещит разрядами и сразу справку на стол – хлоп!

А я - шизофреник, гуляй теперь Вася, умник нашелся, рычи, лай, а не укусишь! Не на того напал.

Шизофрения вообще болезнь загадочная и неуловимая  как святость, одни говорят, она есть, другие говорят, нет ее, что твой призрак коммунизма, где-то он бродит, все его боятся, а в глаза не видели.

Однако в плане спасения от суда человеческого – верный козырь и врачу достаток.

Сколько их кормится ее щедротами.

У всякого умного и смелого человека справочка припасена на всякий случай, хоть ты жену убил, хоть банк ограбил, если у тебя она, родимая – это не ты!

Посчитать сколько шизофреников на душу населения так просто диву дашься, даже страшно сказать как много, но все они до поры прячутся, пока не припечет.

Этот диагноз как титул или документы о еврейском происхождении, надо иметь, но никому не показывать, она, же эта проститутка – шизофрения и нашим и вашим служит, что закон – как дышло, куда повернул, туда и вышло.

Вот если ты умный человек и в армию не хочешь, заплати и в дамках. А настоящий шизофреник, ему же жизнь в радость, а армия как кислотный трип – веселый мульт, обхохочешься какие забавные там дядьки усатые с автоматами, он туда просто рвется. Если на войну попал так и вообще супер, автомат дадут, в танк посадят, врага покажут, знай пали и прикалывайся, а главное ни за что не отвечаешь, исполняешь долг, где еще на гражданке так оторваться можно.

Человеку только она, шизофрения, в принципе может гарантировать свободу.

И сила Бороды не только в мудрости и колдовстве, но и в ней, спасительнице.

Такой вот всесильный Борода, что Самсон.

У него и на том свете все схвачено.

Вот, подумать, зачем ему столько денег?!

Дочь прогнал, жена до сих пор руками все стирает, не дурак он машинку ей, лентяйке, покупать, продукты все бесплатные или с огорода, где их лошадь – жена обязана выращивать своим руками. Ходит сам сто лет в одном пиджачке, по миру не мотается, на шоколадки для любовниц тоже не разоришься, коньяки он им самые дешевые покупает, да и с одной бутылкой несколько раз приходит, пока не допьют.

Солит он их что ли?!

Нет, нет и нет!

Он собирает главную взятку своей жизни – взятку Богу!

Это всё на монастырь!

- Вот, как выгонят на пенсию, в монастырь уйду, нечего мне тут, с вами, собаками, делать!

А в монастырь кто нынче без денег возьмет, кому там беднота нужна, все и там куплено, и все места распроданы заранее, сам о себе не позаботишься – никому не нужен!

Ездит по всей стране,   подыскивает самое благостное место, ну, и чтоб кормили хорошо, само собой! Чтоб сильное, солидное и молитвы сразу Богу в уши без всяких там промежуточных инстанций.

Ах, да, а научил его всей этой премудрости батюшка его родной, царствие ему небесное, председатель колхоза был, да и люди научили, если ж глаза и уши открытыми держать, а не слушать всякие глупые россказни, то мудрость сама в голову лезет, только принимай!

ГЛАВНОЕ ЗНАТЬ, КОГО ЛИЗАТЬ, А КОГО КУСАТЬ!

Малыш я! Длани неба ласкают змей мой.

Потешки в лужах кружат вереницей.

Блестят глаза мои как рыбки -  под водой.

А в венах стих – за рифмой рифма мчится.

Богатством этим торопясь упиться,

В любовь и Бога сердцем погрузиться,

Узреть на небе образ принца дорогой.

ДОМ МОРАЭС «Автобиография»