Год Франции, год любви. Глава 6. Из книги Рассказы о любви 18 плюс читать

.. Стоит ли говорить, что каждый лишний день, отделяющий меня от него, был для меня пропастью, через которую я проходила без всякой страховки. Но этот постоянный экстрим стал для меня почти нормой жизни.

…За время его отсутствия вспомнила, что я все-таки художник.   Много рисовала.

Нет, не дождь.

Дождь-это особое состояние, к которому нужно прийти.  

Но я рисовала Париж.

Ходила с мольбертом по прозрачным улицам  свободного города, выискивала дома с характером, магазинчики с выражением , деревья с прошлым. Любовалась небом, облаками, дерзкой радостью солнца.

Я чувствовала, что в моих картинах постепенно проступает то, чего не было раньше. Что я всегда искала в окружающих меня вещах, что довольно отчетливо себе представляла, о чем тревожно грезила, но только теперь  начинала видеть в красках, в сочетании штрихов и смешении тем на холсте. Это было движение.

Трехмерность.

Ожившие настроения.

Любовь.

Эйфелева башня, Нотр-Дам, Мулен-Руж- все персонажи старого города оживали на моих картинах, чинно беседовали или спорили друг с другом, радовались, обдавали высокомерным холодом или были очаровательны до невозможности, сердились, кокетничали и даже бранились. Но жили.

В каждой моей картине внимательный зритель мог бы усмотреть моего возлюбленного Леона.   Он мог  быть солнцем или веткой сирени, или камушком на мостовой, или смешливой девицей , покупающей сладкую вату. Но он обязательно был. Иначе картина просто не имела бы смысла.

Я безумно скучала без Леона.

Я жила, но умирала каждое мгновенье свой жизни.  

Закрывала глаза и чувствовала его прикосновения, его губы на своих губах, его дыхание, падала в бездну его объятий.

…Пока его не было, я узнала много интересного.

Во-первых, что театр его в Париже не просто известный, а очень известный.   Что именитые театры Парижа с напряженным вниманием вынуждены следить за действиями маленького театра, который время от времени беспощадно нарушал всеобщее спокойствие своими новациями и экспериментами.   На это можно было бы не обращать внимания, если бы зрители все чаще не делали выбор в пользу «Театра Дождя». А этим уже невозможно было пренебречь.

Еще я узнала, что и сам Леон- персонаж в театральном мире Парижа известный. Любимый персонаж. Особенно отличают его из общего сонма гениев вездесущие женщины.

Поговаривали, что у Леона было немало громких романов с  известными  парижскими красавицами…

Что ж, мне пришлось признать, что из всех вариантов любви я выбрала самый неудобный.   Влюбиться в артиста - глупее ситуацию трудно себе представить. И  не просто влюбиться - умирать от любви. Вот она - правда. Другой нет.

Еще недавно я позволяла себя смеяться над такой любовью. Сомневаться в ее существовании. Даже немного презирать. Впрочем, еще недавно я и измены презирала. А теперь легко мирюсь с ними - изменяю сама и  не смею протестовать против его измен. Даже не смею думать об этом. А где моя гордость? Моя непобедимая и бескомпромиссная гордость? Она не смеет и слова сказать в его присутствии. Молчит и глотает слезы.

…Сегодня он должен приехать. Терпеливо жду, когда он обо мне вспомнит. Время издевательски ползет. Что оно, собственно, делает всегда в его отсутствии. Моя же месть времени состоит в том, что я убиваю его всеми возможными способами. Дуэль в разгаре-звонок.

-Привет. Я в театре. Подходи.

Желанные слова прозвучали. Одеваюсь! Все самое лучшее, все самое красивое. Поэтическое даже. Опять звонок.

-Где ты?

Представляю себе нетерпеливую гримасу его лица.

-Я уже иду. Почти…

Закончить фразу мне не дали -короткие гудки в трубке свидетельствуют, что барин изволит сердиться.

…-Привет!

С разбегу целую его прямо в макушку.

Без вступительного слова обрушиваю на моего Леона все то, что накопилось во мне за долгие дни и ночи..

-Ты похудела.

Мне странно, что я вообще жива. Меня вообще удивляет моя живучесть в сложившейся ситуации. Каждый день начинается с пощечин самой себе и приказа "жить". И ничего, вроде получается.

-Нет, я такая же, как и была.

-Возможно, я делаю тебе комплимент, чтобы услышать ответный.

-Ну-ка, посмотрим…

Руки проскальзывают под рубашку и ощущают влекущее тепло поджарого тела.

-В самом деле, ты похудел. И с чего же вы похудели так, Леон? Уж не влюбились ли вы?

Кокетливая улыбка заиграла на румяных губах.

-Даже не знаю, что вам и сказать…

Ничего не говори. Я сама придумаю ту правду, которая нужна мне в этот момент.

-Леон…

Звук открываемой двери успевает отбросить нас друг от друга на приличное расстояние. Вошедший мужчина с любопытством смотрит на меня.

Леон представляет нас друг другу:

-Серж, познакомься, это Нелли. Моя русская подруга. Художница.

Серж раскланивается и расплывается в улыбках.

-Серж. Директор нашего театра.

Делаю директору  ответный легкий реверанс.

Очень приятно.

И очень скучно.

Интересно, он надолго пришел?

-Чай, кофе?

А что же еще остается?

-Кофе.

Пьем кофе. Директор о чем-то мило щебечет, а мы с Леоном смотрим друг на друга безмолвно. Наши тела под высоким напряжением.

Двести двадцать вольт в лучшем случае. Это нужно выдержать.

Включаюсь в разговор.

Обращаюсь к Леону:

-Как же вы съездили?

Легкий вздох.

-Неплохо.

Опять двести двадцать вольт. Пора.

-Пожалуй, мне нужно идти. Вы проводите меня Леон?

Искры. Короткое замыкание.

-Конечно.

За дверью позволяем себе все, что можно позволить себе за дверью…

-Подожди, подожди, Леон.. Поедем лучше куда-нибудь.

-Я освобожусь буквально через два часа. И увезу тебя в одно место. Там у нас будет время…поговорить.

Горячий поцелуй, разряд в двести двадцать вольт и мы расстаемся. На время.

…Когда чего-то очень ждешь, это что-то теряет свою легкость и непринужденность.

Я же очень ждала этой встречи. Мне все время казалось, что что-то сможет помешать ей. В результате этой встрече помешала я сама. В самое неподходящее для раскаянья время, я начала подвергаться укорам своей совести. И мне более подходил исповедник, чем любовник. Не из желания, а из упрямства я настояла на всех стадиях романтического вечера. И ничего хорошего из этого, конечно, не получилось.

-Извини меня за сегодняшний вечер.. Кажется, я  была сегодня немного нервная..

-Как всегда.

Значит, в его глазах я всегда такая идиотка? А я была о себе лучшего мнения.

-Почему «как всегда»? Разве я всегда такая?

Пожимает плечами.

Мне некого сегодня винить, кроме себя.

…Я казню себя за вчерашний вечер.

Но его казнь изощреннее- ни одного звонка за целый день. Пора бы мне уже привыкнуть выпадать из круга его интересов.

Но не привыкла.

…Он позвонил утром,   и мы договорились о встрече. Нужно было приступать к работе над декорациями.

-И захвати эскизы, пожалуйста.

Я сегодня тихая и спокойная. С какой-то даже неохотой бреду по направлению к театру, без особого энтузиазма преодолеваю ступеньки лестницы, ведущей к кабинету, открываю железную дверь и нахожу Его за рабочим столом. Выглядит уставшим.

-Не выспался?

-Да вчера поздно разошлись. Пока все угомонились.. Ну, посиди же спокойно.

-Да разве я беспокойная?

-Хочешь , покажу тебе, какая ты?

Устраивает короткое представление для меня одной. Доволен произведенным впечатлением.

Думает, что увидев себя со стороны, я раскаюсь в своем нелепом поведении.

-Тебе нравятся спокойные женщины?

-Да, пожалуй.

-И давно?

-Лет пять.. Посиди же спокойно. Я хочу отдохнуть, а это уже не отдых.

Мне позволено сторожить сон спящего льва. Его великолепная голова лежит у меня на коленях. Он долго устраивается, находя для себя удобное положение. Наконец, затих. Дремлет…

Тихо провожу рукой по его волосам. Если бы можно было бы просидеть так до утра- не шевельнулась бы. Такой музыкой звучит легкое  посапывание милого крокодила.

-Ты такой красивый.

Отрицательно мотает головой.

-Ты необъективна ко мне. Впрочем, никто из нас не может быть объективным по отношению друг к другу.

Молчи уж, философ. Знаешь ведь, что красив. Красив чарующей и пагубной для хлипких женских сердец красотой. Аристократическая бледность только подчеркивает яркие краски, которыми природа нарисовала твои губы и глаза. Моя душа чувствительна в отношении всякого рода красоты и крупиц таланта. В тебе есть и то, и другое.. Ты безмерно красив и безмерно талантлив. Ты сосуд, который Бог наполнил до краев драгоценными камнями. Бриллианты, изумруды, сапфиры и прочая сверкающая россыпь  привлекают к тебе жаждущих прикоснуться к этим дарам. Даже когда привыкаешь к этому блеску, все-равно, время от времени сердце замирает от ослепительных вспышек твоего сияния. Ты- сокровище масштаба Вселенной, но при этом прекрасно чувствуешь себя среди неярких красок земной жизни.

-Я очень люблю тебя..

Мои слова звучат для него сигналом к действию:

-Пора работать. Давай, посмотрим, что ты там принесла...

«Пора работать».

С неохотой отрываюсь от него и начинаю раскладывать эскизы…

.. Когда мы вышли из театра, накрапывал дождь.

Холодно. Прижимаюсь к нему, чтобы согреться.

-Леон, я очень скучаю по тебе…Мне не хватает тебя. Даже, когда ты со мной- скучаю по тебе. Так бывает?

Время для признаний выбрано верно -что-то сосредоточенно обдумывает.

-Немного скучаешь?

Тема не прошла.

Он остановил такси.

-Ну, что, пока? Завтра позвоню тебе.

И сейчас усилием воли мне нужно оторвать себя от его груди и сознательно отпустить его.

Не уходи, Леон.

Неправильно то, что ты каждый раз так уходишь от меня.

Неправильно то, что я должна разомкнуть свои объятия и отдать тебя кому-то или чему-то. Была бы моя воля- никогда бы и никуда тебя не отпускала. Но моей воли на то нет.

Есть только воля обстоятельств и слепого случая.

Иди. Пока я держу себя, у тебя есть возможность красиво уйти. Не мешкай, пока я не вырвалась из собственного плена и не бросилась к твоим ногам , чтобы залить слезами твои  стильные брючки и шнурки на ботинках...

Он успел.

Все же, красиво уходить- еще один из его талантов.

(продолжение следует)