Phsihoz

--1--

Медсестра зашла в палату, вежливо обратившись к господину Ричарду:

--Сэр, вам назначена клизма, очистительная и бариевая. Позже, через полчаса, рентген. Пожалуста, подготовьтесь. Минут через пятнадцать—двадцать я подойду.

--Хорошо, -- кивнул больной.

За это время мистер Ричард успел сходить в туалет, покурить и зачем-то почистить зубы. Его, уже полторы недели как, поместили в эту престижную больницу, с отдельными палатами. И персонал в больнице был вежлив и терпим, особенно эта вот сестричка.

Ричи был раздражён. С тех пор как его привезли в больницу, он вообще был раздражён. Это было понятно – совсем мало приятного в различных медицинских процедурах, сборе всякого вида и рода анализов. Правда, ему никуда не приходилось бегать из палаты, сёстры приходили сами, делать все заборы – крови, мочи, кала. Кроме того, что требовало специализированной техники. Всё остальное время, между сбором анализов, осмотрами, обследованиями, уколами и капельницами – Ричи был предоставлен сам себе. Валялся на кровати, читал, мог смотреть телевизор. Не запрещалось ему и гулять, с уведомления сестёр. Доктор заходил раз – иногда два раза в день – если пациента мучили боли. Похоже, ему чего-то недоговаривали, вернее, обходились отговорками.

Ричи и сам замечал за собой в последнее время, например, потерю аппетита. Но он, как всегда, был занят работой, и не очень-то обращал на это внимание. А желудок всегда был его слабым местом. К нынешним шестидесяти годам это стало особенно заметно. Стоит перенервничать – и сразу слабость, боли. Во время поездок – то понос, то дикий запор, с кровавыми испражнениями и стонами над унитазом. И вот они шестьдесят лет: больница, свечи от геморроя, осмотры, клизма, рентген… Ричи нахмурился. Курить ему не разрешалось, потому он шире открыл форточку и включил вентилятор. Взглянул на себя в небольшое зеркальце, на телевизоре – давно уже не брился, круги под глазами.

За дверью послышались шаги, затем в палату вошла сестра с кружкой Эсмарха на штативе.

--Вы готовы, сэр?,-- спросила она.

Ричи согласно кивнул, подходя к постели, закинутой покрывалом.

Сестра расстелила на краю постели клеёнку, покрыв её сверху подкладной пелёнкой, поставила на тумбочку рядом баночку с вазелиновой мазью, одев на правую руку перчатку.

--Ложитесь, сэр, -- кивнула она в сторону постели, -- Помочь вам?

--Нет, не нужно, – отрицательно качнул головой Ричи.

Он лёг на постель, на бок, поднимая полы халата, придвинулся ближе к краю и согнул ноги в коленях. Сестра выдвинула из-под кровати судно, спуская в него немного воды по трубке. Наконечник трубки был резиновый, мягкий, с утолщением при переходе в трубку от ёмкости с жидкостью. В этой больнице у каждого пациента были не только индивидуальные шприцы, но и наконечники для клизм и прочих процедур.

--Пожалуйста, дышите спокойно, ровно. Ягодицы и живот, по возможности, расслабьте, -- попросила сестра, обмакивая наконечник трубки в вазелин, -- Вода специально немного прохладная. Когда почувствуете, что она проходит в кишечник, скажете мне.

--Хорошо, -- согласился Ричи.

Сестра развела левой рукой ягодицы больного, осторожно вводя наконечник в задний проход. Хоть наконечник был мягким, из тонкой резиновой трубки-зонда, но прикосновение к геморроидальным шишкам вызвало боль, сестра заметила:

--Пожалуйста, потерпите, сэр, я очень аккуратно всё делаю… Без  очистительной клизмы – все бариевые бесполезны. А врач назначил вам рентген.

Трубку ввели, и сестра предупредила, что снимает с неё зажим. Минут пять вода благополучно проходила в кишечник больного, довольно глубоко омывая его. Когда в кружке почти не осталось жидкости, сестра поставила зажим на трубку, и так же осторожно убрала наконечник, сводя вместе ягодицы больного. Все пятнадцать-двадцать минут, что положено лежать с клизмой, сестра честно стояла рядом с больным, удерживая Ричи в постели. И только когда спазм боли и позыва опорожниться перестал проходить – тогда Ричи поспешил встать, уходя в туалет. Вода неотступно просилась наружу, сводя живот. Сестра прикрыла дверь в туалет, и ушла из палаты, унося штатив и кружку, слыша его сдержанные стоны -- из-за болезненных шишек.

Минут тридцать-сорок спустя, она вновь появилась, помогая господину Ричарду умыться – прохладной водой, что уняла боль в заднем проходе, затем подала ему бумажное полотенце, и проводила до постели. Ричи предстояло принять, теперь уже бариевую клизму. Сестра делала её с помощью особого шприца и газоотводной трубки, которая вводилась глубже обычного наконечника.

--Уже ничего неприятного, -- примирительно успокоила его сестра.

Ричи вновь лёг на постель, на бок, подтягивая ноги к животу и поднимая одежду. Впрочем, чего только не делали уже с ним здесь на осмотрах,   вводя и пальцы, и расширители, и трубки разных  размеров и длинны в его несчастный задний проход. Всегда непременно прося потерпеть, и при этом необыкновенно долго что-то там разглядывая. Но сестра довольно быстро и безболезненно сделала ему бариевую клизму, убрала клеёнку, опустила халат, а так же укрыла больного лёгким покрывалом.

--Минут через тридцать – пойдём на рентген, сэр. До этого времени вставать ни в коем случае нельзя. Если вам что-нибудь понадобится – звоните, я прийду.

--Я понимаю, -- отозвался Ричи.

До рентген кабинета идти было минут пять-десять, спускаться с третьего на первый этаж, и потом ещё пройти по коридору, до следущей лестницы. В какое-то время Ричи почувствовал спазм в кишечнике и приостановился. Сестра тоже остановилась, беспокойно вглядываясь в его лицо.

--Уже недалеко, потерпите... Хотите – пойдём потихоньку.

--Да нет, все нормально, -- нахмурился он, бодро шагая за ней дальше.

На рентгене живот его основательно просветили, к счастью, прикрыв половые органы свинцовым фартуком. Когда они вышли из кабинета, сестра спросила:

--Хотите в туалет?

Ричи отрицательно качнул головой, и в коридоре сказал, что сам доберётся до палаты.

В этот день его больше не беспокоили – кроме как приёмом лекарств. Зашедший к вечеру врач опять не сказал ничего определённого…

Ричард совсем мало съел за ужином, и всё же через полчаса поспешил оторваться от телевизионной передачи, его мучительно вытошнило над судном, возле постели. Переждав с полчасика, он всё-таки сообщил об этом неприятном событии сестре. Ему тотчас принесли прохладное питьё с мятным и лимонным вкусом. А чуть позже – показался дежурный врач, долго прощупывал его пульс, сам измерил давление, задавая ему какие-то вопросы. В результате чего сестра, после ухода врача, сделала больному укол, и он заснул.

Проснулся он почти что ночью. Та же сестра зашла к нему, спросив, как он себя чувствует.  

--Ничего. Нормально, -- кивнул Ричи,

Сестра секунду молчала

--Плотно ужинать уже нельзя. Но я могу принести вам стакан кефира или простокваши.

--Лучше кефира – простоквашу я с детства терпеть не могу, -- признался Ричи.

--Хорошо.

Она ушла и вскоре вернулась со стаканом кефира и с прибором для измерения давления. Стакан был тёплый, видно, его подогревали. Медленно отпивая кефир, Ричи спросил:

--Вы присядьте… если можно. Вас, кажется, зовут Софи?

Сестра, оглядевшись, придвинула к постели стул, села на него.

--Знаете, стоит поменьше курить, или не курить совсем -- со временем, -- заметила она.

--Почему вы решили, что я курю?

--Видела несколько раз окурки. Я не сказала врачу – в конце концов это ваше дело. И – бросить курить трудно, это тоже нервное напряжение.

Ричи улыбнулся.

--Спасибо, что не выдали меня.

Она пожала плечами.

--Сегодня, когда вы спали, вас навещала молодая женщина, с такими… крашеными волосами. Спрашивала, как вы себя чувствуете. Я сказала ей, что вы чувствуете себя хорошо, но сейчас отдыхаете. И поэтому ей лучше прийти завтра, с двенадцати до часу дня. Я правильно сказала?

Ричи пожал плечами.

--Мне всё равно. Пусть приходит в любое время. Лишь бы в это время не было никаких… процедур.

--Назавтра нет никаких назначений, -- заметила Софи, -- Желудок – не беспокоит вас?

--Нет, -- качнул головой Ричи.

Секунду помолчав, он снова улыбнулся:

--Значит, вас зовут Софи… Лорен?

--Нет, просто Софи, -- улыбнулась она в свою очередь.

--Можно мне немножко подышать свежим воздухом, мисс Софи… Или миссис?

Софи проигнорировала этот вопрос, вежливо говоря:

--В обще-то, вам не разрешали вставать. Разве что выйти на балкон, походить немного там… Я понимаю – вам сейчас совсем не хочется спать. Но на улице холодно, всё обледенело. Нужно быть осторожным.

--Я буду, не волнуйтесь.

--Под свою ответственность я разрешаю вам только постоять у перил – пожалуйста.

--Хорошо, -- Ричи отдал ей пустой стакан, садясь на постели.

Минут через десять он вышел на балкон—террасу, прохаживаясь по нему, запахнувшись плотнее в пальто от ветра. Летом здесь, судя по всему, было намного красивее. Большие кадки с землёй стояли у перил, и у стен, где располагались скамейки. Лестницы с двух сторон спускались в небольшой парк. Но нынче была зима. Снеговая крупа застыла в углах лестницы. Ричи ходил от одного конца террасы – к другому, вдыхал ветер. Тучи неслись по небу, луна  -- затерялась среди них. И эта мрачная погода ему нравилась. Все спали, в больничном корпусе было очень тихо.

Он думал о том, что осталось за стенами этой больницы, о той жизни – она так ярко отделилась теперь. Пора было стареть… Не хотелось! Ричи долго стоял у перил, глядя на парк и дорогу – дальше.

--Сэр, -- вдруг услышал он сквозь ветер за спиной голос.

Софи шла к нему, в лёгком своём халатике, прикрывая лицо от ветра.

--Вы уже давно здесь – холодно!

--Иду, -- поспешно сказал Ричи, следуя за ней и стараясь прикрывать её от ветра.

Они вернулись в палату. Сестра помогла ему снять пальто, подождала пока он переоденется и ляжет в постель. На тумбочке горела настольная лампа, лежал аппарат для измерения давления, тетрадь.

--Я забыла измерить ваше давление, -- сказала она.

Ричи поднял рукав пижамы, смотрел, как сестра обмотала чёрной лентой его руку. Смотрел на её руки. Кольцо было на месте, на безымянном пальце правой руки. Она внимательно слушала его пульс, нагнетая воздух до нужного предела. У неё были тёмные вьющиеся волосы, лёгкая тёмная тень над припухлой верхней губкой… тёмные брови, и смуглый, приятный цвет кожи. Губки очень красивые, и вся фигура неплохая, ножки – особенно, хоть она и не была высокого роста. Софи… Софи Лорен… Всего лишь не хочется стареть?… Сколько ей лет? Тридцать с небольшим или уже сорок?…Сколько лет её сыну (и почему именно сыну)? А муж?… Кровь пробилась по вене сквозь искусственный заслон. И – ещё раз, то же самое. Софи что-то записала в тетрадь, убирая аппарат.

--Я подумала, что не стоит вас лишний раз колоть. Здесь травный чай, выпейте потихоньку, к тому же и согреетесь. А если всё-таки не сможете заснуть – тогда сделаем укол. Но, на всякий случай, спокойной ночи.

--Спокойной ночи.

--Вы сами потушите свет? Подать вам книгу?

--Да, ту, что на телевизоре.

Она подала книгу.

--Выпейте чай. И знаете, ведь уже час ночи. Постарайтесь заснуть.

--Вы очень добры, -- сказал Ричи.

Она ушла.

Ричи перевернул несколько страниц, за этим занятием неспешно выпил чай. Потом слышал, что кто-то прошёл по коридору… Ричи потушил свет, закрыл глаза и через какое-то время заснул.

Утром он проснулся поздно – его не стали будить. Другая сестра – не Софи – зашла, вежливо всё сделала, то есть измерила температуру и давление, спросила о его самочувствии и сказала, что завтрак сейчас принесут. Ричард покушал, потом стал смотреть телевизор, совсем забыв, что кто-то должен прийти. И потому как-то слишком неожиданным для него было появление Марсо – когда он ожидал увидеть, как обычно, кого-нибудь из мед персонала. Но вошла Кэти Марсо – во всей своей красе, в накинутом небрежно, поверх ярко-синего свитера халатике, с пакетом в руках.

--Ричи, -- улыбнулась она, -- Добрый день!

Он только и смог, что кивнуть в ответ. Кэти прошла к самой кровати, поставила пакет возле неё, и, наклонившись, поцеловала его в щёчку, окутав терпким ароматом, идущим от свитера и от волос – любимых духов.

--Как ты? – спросила она, присаживаясь на стул, возле кровати, -- Я вчера была здесь, мне сказали, что ты отдыхаешь. Как ты себя чувствуешь?

--Ничего, -- пожал он плечами, -- И взаимно – здравствуй. Я не ожидал, что это ты войдёшь, думал – медсестра… А ты как?

--О, мне без тебя плохо! – протянула полушутливо Кэти, -- Поправляйся скорее. Что тебе здесь делают?

--Всё, что обычно для таких больных, как я… Вчера делали рентген. А перед тем, как это необходимо, две клизмы – очистительную и бариевую.

Кэти слегка поморщилась.

--Противно, должно быть.

--Да, мало приятного, это точно, -- усмехнулся Ричи, -- Ну, и всё прочее – в том же духе… Как поживают остальные?

--Всё в порядке. Все ждут тебя. Я пою! – это здорово, Ричи, как у меня выходит! Мне очень нравится.

--Это главное, -- улыбнулся Ричи,-- Чтобы тебе самой нравилось. Ты молодец.

Рот Кэти, как всегда, был ярко, до ломоты в глазах накрашен, так же как и длинные ногти – в алый цвет. И оттого её улыбка была прямо-таки слишком сильнодействующей! Но сквозь это веселье Ричи всё же заметил натянутость и страх.

--Как думаешь, ты скоро отсюда выйдешь? – спросила она.

--Не знаю, -- коротко ответил Ричи.

Снова брови Кэти чуть-чуть нахмурились. Она вздохнула.

--Не знаю, -- повторил серьёзно Ричи, -- Ничего не могу обещать. Врачи ничего мне не говорят, хотя я прошёл все эти дурацкие обследования, и кучу анализов сдал – никогда в жизни не сдавал столько.

Кэти снова заговорила, после недолгого молчания.

--Я думала – ты просто переутомился. Может, поел что-то не то. Ты помнишь, раньше так бывало.

Почему-то в нос резко ударил запах марганцовки, Ричи слегка переместился. Он не знал, как лучше сказать – да и что, собственно, говорить?

--Знаешь, вчера после ужина меня опять стошнило. Сегодня доктор ещё не приходил. Спроси у него сама, о`кей?

--Хорошо, я спрошу… Значит, сказать всем, что…

--Я вряд ли смогу, как прежде. Кэти, милая, я болен. Мне может стать плохо во время концерта, скрючит прямо на сцене. В конце концов… я, наверняка буду громко пердеть на сцене, и выйдет как по пословице…

Кэти улыбнулась, но было заметно, что слегка побледнела.

--Значит… Я заключаю контракт без тебя?

--Да… Ты говорила, что у тебя есть кто-то на примете?

Она кивнула согласно.

--Хорошо, Ричи… Я всё же надеюсь, что ты поправишься. Знаешь, работа помогает, всегда как-то подтягивает. Ведь ты согласен?

Ричи вдруг заметил, что Кэти тоже стареет, что у неё морщинки, и шея – уж слегка дряблая.

--А если меня прихватит в поезде, на гастролях? Сократим поездки – хорошо. А в остальное время? Чтобы я опять блевал после каждого званого ужина? Чтобы не сходил с унитаза на следующий день, а потом – неделю страдал запором? Ты ведь знаешь мои проблемы. Если бы возможно было вообще не есть и не ходить в туалет по-большому хотя бы раз в три дня – я бы поехал с вами… к несчастью, это невозможно. Впрочем, поговори с врачом. Мне о дальнейших планах лечения почему-то отказываются сообщать!    

Кэти сидела всё так же нахмурившись. Она выглядела теперь далеко не так сияюще. Даже цвет её свитера потускнел.

--Хорошо, Ричи, поправляйся, -- поднялась она с места,-- мы все очень помним о тебе. Поправляйся.

--О`Кей. Передавай всем приветы от меня. Скажи, что старика совсем замучили клизмами, что истинная правда.

Кэти усмехнулась, пожала его руку.

--Ты вовсе не старик… Ещё в полной силе!

--Почти. Ну, простимся. Сейчас, наверняка, кто-нибудь придёт. Из персонала.

Кэти наклонилась, обняв его во второй раз. Опять он ощутил аромат её волос.

--Ричи, ты всегда был такой молодец! Ты непременно поправишься. Пока.

Он кивнул согласно.

Кэти ушла…

Он разобрал пакет – ребята наприсылали всякой мелкой всячины. Кто-то написал записки. Это было приятно. Очень. Потом ему принесли обед, Ричи снова съел всю порцию. И после обеда крепко заснул. Сон длился часа два, прервавшись приходом доктора.

После привычного осмотра, вежливых улыбок и замечаний, доктор сказал.

--Сегодня ко мне приходила та женщина… Она ваша жена?… Я сказал, что вы не в состоянии никуда ехать. Разве что они поставят на сцене кровать – лично для вас… Ведь вы согласны со мной?

--Да. Им придётся ехать без меня. Я говорил об этом Кэти, когда она была здесь.

Ричард помолчал, спрашивая:

--А что вы мне скажете? Или снова – так… непонятно что…

--Я хотел бы повременить ещё день-два с окончательным решением, -- осторожно заметил врач, -- Снимки и результаты анализов отправлены моим коллегам. Вы ведь понимаете -–я должен быть осторожен. Вы ведь понимаете, о чём я говорю?

--Конечно.

--По-моему, вам здесь неплохо.

--Пока что – да.

--Здесь меньше волнений, дерготни… со всякими контрактами. Мы призваны охранять ваше здоровье,-- улыбнулся доктор,-- Что сейчас ждёт вас дома? У вас ведь только жена?

--Она скоро уедет.

--Вот видите.

Следующий день прошёл так же – в глухом молчании. Ричард в основном спал. Он даже не выходил прогуляться на террасу, хотя погода стояла хорошая, солнечная.

Через день на дежурство вышла Софи. Измеряя утром ему давление, она заметила, что Ричи выглядит чуть-чуть более отдохнувшим.

--Я был в полном порядке, -- сказал он, -- и даже кушал эти дни.

--Вы просто молодец, -- улыбнулась Софи.

Измерив давление, она помогла ему лечь на бок, скоро Ричи почувствовал осторожное проникновение в свою кишку прохладного предмета.   Секунды две помедлив, сестра сказала:

--Вы уже знаете – о вашей жене?

--Что она уехала? Да, знаю. Слышал о её гастрольном туре по радио.

--Я тоже слышала – сегодня утром. Что вы, по состоянию здоровья, не можете участвовать в турне. Но – у них какой-то молодой, талантливый музыкант.

--Я слышал обо всём вчера. Что ж,   это хорошо, -- сухо заметил Ричи.

Софи некоторое время молчала. Она убрала градусник, смазала лекарством его больное место, и Ричи смог лечь на спину.

--Простите меня, сэр, если я сказала что-то не то.

--Всё нормально, не волнуйтесь,-- слегка вздохнул Ричи, -- Мы говорили об этом с женой.

--Сегодня последний день, когда вам дают лекарства. Завтра – частично уже сегодня – вы сдаёте анализы, и через день-два вас выпишут из больницы… Как у вас дома, сэр?…

Ричард помолчал секунды две, потом сказал негромко:

--Холодно… и пусто.

--Быть может – есть агенства, можно попросить их… То есть нанять людей, чтобы прибрали в доме, всё приготовили к вашему приезду?...

Ричи только отрицательно качнул головой.

Сказав что-то ещё, вежливое, Софи ушла.

Доктор зашёл к нему после обеда.

--Не знаю, разумно ли с моей стороны будет сейчас сказать?

--Я ведь не мальчик, -- усмехнулся Ричи, -- Всё плохо – или всё хорошо?

--Ни то и ни другое, -- ободряюще улыбнулся врач, присаживаясь напротив, на стул, -- То есть самый скверный диагноз не подтвердился. У вас хронический гастрит, геморроидальные кровотечения, атонический колит – всё  это необходимо лечить. Из больницы я вас выпишу – под чьё-то домашнее наблюдение. Ведь всё-таки больница не лучшее место в мире. И… что-то похожее на раковую опухоль всё же есть. В толстом кишечнике. Через три-четыре недели, когда соберётесь с силами, нужно пройти химеотерапию. Нужно просто настроиться на лучшее.

Ричард помолчал.

--Значит, рак всё-таки есть?

--Можно сказать – да… Удача в том, что мы обнаружили его на ранней стадии. Вам очень повезло! Есть так же и вполне реальная надежда на выздоровление. Поверьте мне.

--И меня выписывают, чтобы через месяц снова положить в больницу?

--Да.

--И меня так же снова будут мучить рвота и боли?

--Значительно меньше. Вы будете принимать лекарства. Как вы могли заметить, состояние ваше понемногу улучшается.

--То есть меня станут готовить к операции?

--Возможно – я подчёркиваю – возможно, да.

Он ещё о чём-то говорил – Ричард уже не вслушивался. Потом врач ушёл. Ричи лежал на постели, создавая видимость спящего человека. Принесли ужин, но он едва притронулся к еде, брезгливо её отодвинув, затем включил телевизор.

Вечером Софи зашла к нему – без шприца в руке и без прибора для измерения давления. Ричи сидел на постели, уронив руку с пультом на колено. Телевизор был выключен. Софи тихо присела на стул. Ричард вздохнул, не глядя на неё.

--Всегда боялся именно этого.

--Чего именно?, -- спокойно спросила Софи.

--Ни жизни – и ни смерти. Этого состояния между.

Софи молчала некоторое время.

--По-моему, вам очень хочется закурить, сэр. На улице приятная погода – выйдем на террасу. Одевайтесь. Вам помочь?

--Нет.

Он выпрямился, вставая.

--Я сейчас вернусь – только накину пальто, -- сказала Софи, так же поднимаясь с места.

--Наденьте что-нибудь на ноги, не в тапочках, -- наставительно заметил Ричард.

Через пятнадцать минут они вышли на террасу, под пушистый, мягкий снег. Он оседал на тёмных волосах Софи, на меховом воротнике её пальто. Из окон было довольно света.

--Вот сигареты, зажигалка.

--Вы курите, Софи?

--Иногда.

Но курила она неумело. Ричи с удовольствием, не спеша докурил сигарету, и бросил её в снег за перилами. Вечер был сиреневым, пушисто-мягким, сонным. Тёплым. Никогда раньше Ричи и не подозревал, что снег может быть тёплым.

--Никогда не думал, что зимой бывают тёплые вечера, -- заметил он.

--А мне нравится зима и снег, -- отозвалась Софи.

--У вас чудесные волосы и очень красивые губы.

Софи улыбнулась. Лёгкая морщинка легла меж её бровей.

--Хотите меня поцеловать? – спросила она.

Ричи немного помолчал.

--Вы – прелестная женщина. Я – почти влюблён в вас… А что скажет ваш муж?

--Если вы просто поцелуете меня?… Ничего.

Они целовались под снегом, и поцелуи эти тоже были тёплыми. Потом Софи крепко пожала его руку.

--Теперь вам немного легче?

--Я словно выпил вина.

--Пойдёмте обратно.

Ричи задержал её ещё ненадолго.

Когда они подходили к двери с террасы в помещение, Софи опять взглянула ему в глаза, улыбнулась:

--Вам просто нужно согреться, мистер.

--Мистер?!…

--Да, -- мистер, -- твёрдо повторила Софи, -- Кроме того мне крепко влетит – если узнают, что я себе позволила…Это – очень не приветствуется в больницах.

--Обещаю, что не выдам вас.

--Лишь бы никто больше не заметил.

Отозвалась Софи.

Чуть позже, когда она ушла, Ричард залез под душ, мыл голову и негромко пел в душе. «…И фиалками, и розами пахнет твоё дыхание… О, прелестнейшая моя, … прелестнейшая моя темнокудрявая богиня… И стройны твои ножки в двух туфельках на маленьких цокающих каблучках…». А потом, лёгши в постель, Ричард бысто заснул.

День спустя его выписали из больницы. Врач, в последний раз проводя осмотр, сказал:

--Мы с вами договаривались, что выписываю я вас под чьё-либо домашнее наблюдение. Не иначе. Ещё нужен курс капельниц, и другие процедуры – их вполне можно проводить в домашних условиях. Вы желаете, чтобы мы сами подобрали вам сиделку?

--Да, -- кивнул Ричи, -- Наблюдаться я буду у вас – так что и сиделка пусть будет вам знакома. Мне всё равно, кто это будет.

--Хорошо сэр, -- кивнул согласно врач, -- Раз в неделю, или чаще – по необходимости, я буду навещать вас. Вот мой домашний и рабочий телефон. Сиделка придёт сегодня во второй половине дня. И потом – как договоритесь.

Ричард взял телефоны, они обменялись ещё парой вежливых фраз и попрощались.

--2—

До дома Ричард добрался на такси.

Открыл дверь – в доме было чисто и холодно, немного сыро. Чувствовалось, что вчера делали уборку (он-таки позвонил в агенство по таким услугам). Окна и лестничные пролёты сияли чистотой. Это был двухэтажный старый особняк – Ричи и половины его не занимал. Он поднялся к себе в спальню, усилил отопление в своей комнате, в гостиной и на кухне. В прочие комнаты просто плотнее прикрыл двери. Ванная быстро наполнилась. Ричард, прихватив из шкафа домашнюю одежду, вошёл в ванную комнату, разделся и с удовольствием погрузился в тёплую воду. В больнице он как-то брезговал принимать ванну, зато теперь отмок столько времени, сколько это было нужно. Тщательно побрился, расчесал мокрые волосы щёткой, надел халат и мягкие туфли. Когда он вышел из ванной – воздух в комнатах в достаточной мере нагрелся. Ричи выглянул в гостиную, и увидел на спинке стула женский, аккуратно расправленный пиджак и бирюсовый шарфик.

Ричард чуть-чуть нахмурился.   Потом знакомо прозвучали шаги, в дверном проёме кухни показалась Софи… Она слегка нахмурилась, методично вытирая руки о полотенце, холодно сказала:

--Добрый день. Мне просто сказали, что нужна сиделка – ничего больше. Я же – как раз уходила в отпуск… Предложили очень хорошую оплату.

--Ничего не имею против вашей кандидатуры, -- вежливо ответил Ричард.

--Я просто хотела сказать, что ни о чём не знала, как-то совершенно ничего не сопоставила. Это истинная правда!

Подчеркнула Софи.

--Я понял это. Как вы будете работать, в какие дни и часы приходить?

--С утра в девять-десять – как вы обычно просыпаетесь. Ведь здесь не больница, сэр, -- уже мягче и примирительнее заметила Софи, -- Уходить – в семь вечера, и один день в неделю – отдыхать. В воскресенье. На такие условия я согласна. Если они вас не устраивают – ничего не могу поделать. Выходной мне необходим.

--Согласен… В доме полно свободных комнат – выбирайте себе любую. Правда, они выстыли, но отопление можно прибавить. Ключ от дома у вас есть? Доктор передал вам его?

--Да

--Вы чем-то занимались на кухне, собираетесь кормить меня обедом?

--Я заказала его в специальной столовой. Кое-что я буду готовить сама – если вы не против, например, кисели, лёгкие каши.

--Ненавижу каши.

--Даже гречневую с молоком? – улыбнулась Софи, и подошла к стулу, снимая с него свой пиджак, -- Есть много вкусных каш. К примеру, из тыквы с пшеном. Я готовила такую сыну, в детстве – ему нравилось. Вы любите сладкие каши?

--Иногда ем, -- постарался корректнее ответить Ричи, -- Так выбирайте для себя комнату.

Софи помолчала, потом спросила без обиняков:

--А что скажет ваша жена, когда вернётся?

--Как я понял, вы не собираетесь здесь ночевать. Но днём вам ведь нужно где-то отдохнуть, в конце концов, переодеться. Оставить все эти ваши медицинские приспособления.

--Так выбирайте. Насколько я понял, я нахожусь на полубольничном режиме.

Софи согласно кивнула.

--Так покажите мне…, куда идти.

Ричи приглашающим жестом указал на одну из дверей. Они вышли в небольшой холл, потом поднялись по лестнице во второй этаж.

--Это одна из гостевых комнат. Здесь есть душ, и всё прочее.

--А где ваша комната?

--Под этой комнатой справа моя спальня, а ещё ниже – мой… как бы это сказать – кабинет. Там аппаратура. В общем, ничего интересного для вас. Но я часто там нахожусь, если только не в спальной и не в гостиной, за телевизором.

--Там ваши музыкальные инструменты?

Улыбнулась Софи. Ричард кивнул согласно.

Они поднялись наверх, Ричи открыл дверь комнаты.

--Вам нравится?

--Уютно, -- улыбнулась Софи, --Особенно балкон – хоть он и закрыт.

--Да, я заметил, что вам нравятся террасы и балконы. Ничего, что второй этаж?

Софи отрицательно качнула головой, оставила в комнате на стуле свой пиджак и сумочку, и спустилась вслед за Ричардом вниз. Они вернулись на кухню.

--А здесь – вы полная хозяйка, -- сказал Ричи, -- я редко сюда заглядываю.

--С вашего позволения, я кое-что размещу на кухне. Мне иногда нужен будет кипяток. Понадобятся так же ванночки, термос, чтобы заваривать травные сборы. У вас есть аптечка?

--По-моему в одном из шкафчиков. Я редко сюда заглядываю.

--Я посмотрю её.

--Пожалуйста,-- пожал плечами Ричард.

Софи занялась осмотром кухни, и он вышел, чтобы не мешать ей. Через полчаса его пригласили обедать, потом так же как хлеб и еду ему подали таблетки, и Софи предложила ему прилечь, отдохнуть – тем более, что скоро она собиралась прийти к нему с капельницей.

--Три дня капельницы, затем перерыв – и снова. Всего десять капельниц, -- пояснила она.

--А ещё, что будет из процедур? – спросил Ричи.

--Водяные и лекарственные клизмы, свечи. Это вам совершенно необходимо.

--Я понимаю.

--Тогда мы с вами поладим. Я заметила, что вы лёгкий больной.

--Как это?

--Редко капризничаете и выполняете почти все рекомендации врача.

Ричард прилёг с книгой, да так и заснул – едва успев снять очки. Софи разбудила его через два часа.

--Очень жаль вас будить, но вы поспали достаточно для полудня.

Ричи увидел штатив с капельницей, что стоял возле его постели.

--Может быть, хотите в туалет? Я подам, -- заметила Софи.

Ричард отрицательно качнул головой.

--Нет уж!, до туалета я пока что и сам могу дойти, -- заметил он вставая с постели, а, вернувшись, снова спокойно лёг под капельницу.

Софи всё подготовила, умело, быстро ввела иглу в его вену и закрепила её кусочком пластыря.

--Всё, теперь вам придётся полежать минут сорок… Хотите я что-нибудь почитаю вам?

Оглянулась на оставленную книгу Софи.

--Как пожелаете.

Софи взяла отложенную книгу, села напротив него в кресло, и открыла книгу на том месте, где она была заложена очками. Читала она хорошо, почти по-учительски чётким голосом. Но время от времени прерывалась, взглядывая на капельницу. Чтение отвлекло Ричи от затёкшей руки, и оттого, что нельзя было шевелить ею, менять положение. Наконец, лекарства осталось на самом донышке, Софи убрала иглу, и закрыла вентиль, приложив спиртовую ватку, опустила рукав его рубашки.

--Лекарство очень сильное, -- заметила Софи, -- Поэтому – давайте ещё почитаем, не вставайте с постели, полежите.

Она отодвинула капельницу, вернувшись к книге, перелистнула страницу, продолжая чтение. И лишь через час Ричарду позволено было подняться. На кухне, стараниями Софи, вновь было что-то собрано на стол, и они вместе пополдничали.

--У вас здесь отличная печка, -- заметила Софи, -- И вообще – в доме довольно уютно.

--Отчасти это и моя заслуга, -- отозвался Ричи, -- А вы – живёте на квартире, или в собственном доме?

--Я снимаю квартиру, -- коротко ответила Софи, -- С завтрашнего дня вам непременно нужно будет выходить на прогулки. Распорядок дня конечно изменится. Капельницы будут с утра. Это сегодня так получилось, что к вечеру… Мне через два часа на электричку -- я должна успеть, иначе никак не выберешься отсюда. Как всё же далеко от города вы забрались!

--Вы можете вызвать такси – я оплачу, -- предложил Ричи.

Софи отрицательно качнула головой.  

Перед уходом Софи ещё раз зашла к нему, предупредила о лекарствах, какие нужно будет принять, сказала, что ужин на столе и пожелала ему спокойной ночи.

--Не могу задерживаться ни минуты – электричка! До завтра, мистер Коллинз.

--До свиданья, -- кивнул он в ответ

И вот – она уже ушла. Шаги прозвучали на крыльце, затем совсем стихли… Ричи прибавил звук телевизора.

Он бесцельно смотрел в экран около двух-трёх часов, затем так же безразлично выключил телевизор, прошёл на кухню – ужин совсем остыл. Ричард выкинул его в мусорное ведро, проглотил горсть таблеток, приготовленных для него тут же, на блюдце и запил их водой. Тщательно вымыл посуду, вытер со стола, выходя из кухни, потушил свет.

Было тихо и тоскливо. Он постоял в гостиной, походил из комнаты в комнату, потом решился подняться наверх. Ступеньки слегка скрипели. Ричи открыл дверь в её комнату, вошёл и включил торшер. Мягкий, оранжевый свет от абажура осветил все предметы. Конечно, она забыла свой шарфик на спинке стула… Ричи осторожно погладил его -- шёлк слегка холодил пальцы --  и совершенно машинально засунул в карман халата. Затем так же методично выключил свет и вышел из комнаты, плотно затворив за собою дверь.

Уже на лестнице Ричи почувствовал себя плохо, присел на ступеньки – и его вырвало всем незначительным содержимым, что оставалось ещё в желудке, и теми таблетками, какие он недавно проглотил. Ричи вздохнул – во рту стоял отвратительный привкус рвоты, кое-как он поднялся на ноги – руки и ноги дрожали, неспешно спустился по лестнице, добрался до спальни. В ванной – опять всё внутри свело от приступов бесполезной, пустой рвоты. Совершенно без сил он добрался до постели, лёг, завернувшись в плед. И всю ночь – то мучался от боли, то бессильно дремал. Около шести часов, когда начало светать – приступ прошёл, Ричард провалился в тёмный сон. Словно бы не сон, а смерть… Умирать – и возрождаться, за тем, чтобы снова умирать. Как Осирис, напитавший своим телом древнеегипетские поля, и взрастивший своим духом золотое зерно…

Трудно было разлепить веки, понять, что уже утро – хотя кто-то спустил шторы на окнах и укрыл его одеялом. Ричи повернулся, прислушиваясь. Кто-то тихо говорил по телефону. Но дверь в его комнату закрыли неплотно, она открылась ещё шире, и Ричард всё мог слышать… Голос Софи…

--Да, сэр… Он не ужинал – я нашла всё в мусорном ведре… А таблетки там, на лестнице.

Последовало молчание, и снова её голос.

--Буду ждать… Больной спит… Хорошо, я сделаю.

Трубку осторожно положили на рычаг, затем послышались тихие шаги. В спальню заглянули. Увидев, что он не спит, Софи зашла, поздоровалась с ним, и без обиняков присела на край постели, трогая его запястье. Ричард ответив на её приветствие, теперь просто молчал. В комнате было полутемно, он смутно видел лицо Софи, очертания её фигуры.

--Вам было плохо ночью? – и строго, и с сочувствием в голосе спросила Софи, -- Отчего вы не позвонили? Не смогли? Или не хотели?

--И то, и другое, -- через некоторое время честно ответил Ричард.

Софи несколько секунд молчала.

--Пожалуйста, послушайте, что я скажу. Скоро сюда приедет ваш врач. При таком положении вещей вам предложат или снова лечь в больницу, или кого-то ещё нанять, чтобы вы не оставались ночью один… Но… ведь вы плохо переносите посторонних в своём доме?

--Вообще не переношу, -- признался Ричи.

--Я заметила. У вас нет постоянной прислуги, даже приходящей. Сэр, вам нужна ночная сиделка. Отправлять вас в больницу? Но там сами стены давят, само осознание… Я… могла бы какое-то время дежурить у вас сутками, но мне обязательно нужны свободные дни. Я должна бывать дома.

--Я понимаю… Я был бы благодарен – не говоря уж о деньгах.

--Поймите, пожалуйста, очень вас прошу, что не в деньгах дело… Я не думаю, что такое вот состояние продлится долго. Это… просто критический момент, мистер Коллинз. Его нужно пережить. Нужно взять себя в руки.

--Да, я понимаю, -- вздохнул Ричи.

Боль жила в душе. Критический момент! Если бы распороть себе грудь – и не знаю там что! – где в человеческом теле живёт душа? Как больной нерв в зубе – положить на это место мышьяк.

Софи словно почувствовала то, что он не досказал, крепко сжала его руку, вздохнула.

--Хорошо, отдыхайте. А там – что-нибудь решим… Я приготовлю вам питьё. Кушать вы, конечно, отказываетесь?

Ричард отрицательно качнул головой.

--Поднять шторы?

Он безразлично пожал плечами.

Софи приоткрыла окно, впуская немного дневного света. Она уходила – и приходила, Ричард слышал, что она заходила на кухню, что-то делала там. Поднималась к себе, наверх по лестнице. Потом он заметил на столике, возле кровати два приготовленных шприца с лекарством.

--Развернитесь на живот, сэр, -- попросила Софи.

Ричард лёг, поднимая полы халата. Софи протёрла спиртом его ягодицу, он чуть-чуть вздрогнул, когда игла проколола кожу – потом защипало лекарство. И снова прижали прохладную, спиртовую ватку, одевая бельё.

--Сэр, давайте я помогу вам перейти на кресло. Я хочу постелить постель, вам нужно лечь нормально.

Ричи сам встал с кровати и перешёл в кресло. Она быстро расстелила постель, помогла ему снять халат. Увидев  в кармане халата уголок своего шарфика – Софи осталась так же невозмутима, молча помогла больному лечь в постель, укрыв его   одеялом… Ричи ещё слышал некоторое время её присутствие рядом, в своём доме. А потом сон смежил его глаза, видно, от действия инъекций.

Он проснулся как раз к приходу врача, словно почувствовал, что его должны разбудить. Софи открыла пошире шторы, впуская в комнату серый, дневной свет. Доктор молчаливо, долго пальпировал его живот, коротко прося лечь то так, то этак. Потом стал придирчиво спрашивать о приступе ночью. Ричард измученно, нехотя отвечал ему. После осмотра врач некоторое время молчал.

--Видите ли, мистер Коллинз, вчера вам начали курс капельниц, который нельзя прерывать… С другой стороны – ваш приступ… Это внушает некоторые опасения. И, конечно же, вам нельзя оставаться в таком отдалённом месте одному… Не лучше ли снова вернуться в больницу?… Там, по крайней мере, вы будете всегда под наблюдением мед персонала.

Ричард отрицательно качнул головой.

Повисло молчание, которое, совершенно неожиданно, прервала Софи.

--Сэр, -- негромко сказала Софи, -- Сегодня ночью я могу побыть с больным… А завтра – что-нибудь решится. Быть может, сегодня всё пройдёт благополучно.

Улыбнулась она.

Врач поднялся с места, многозначительно взглянув на Софи, они вышли вместе. Ричи слышал обрывки их тихого разговора. «Слишком далеко от города… Если ему внезапно станет плохо?…Лучше настоять…». «Он пролежал почти месяц в больнице… Это естественная усталость, угнетённое состояние… Нужно просто прийти в себя… Простите, но может быть, напротив, слишком рано…» 

Он слышал, как врач ушёл. Но Софи не сразу заглянула в его комнату. И вообще, редко беспокоила его – приносила покушать, пришла поставить капельницу, но всё время её действия – листала молча журнал. Потом, после обеда, Ричи задремал. Сон пришёл неожиданно глубокий, спокойный. Он так крепко заснул, что и снов никаких не видел, попросту закрыл – и открыл глаза, понимая, что уже вечер.

Открыв глаза, он увидел, что Софи стоит у окна, и … курит, несмотря на его присутствие в комнате. Он усмехнулся, заметил:

--Курить вредно. Портится цвет лица.

Софи вздрогнула.

--Ради бога, простите меня, сэр… Я… как-то задумалась. Форточка открыта, так что…

--Я и сам курю в комнатах – вы ведь знаете.

Софи молчала. Закат чётко вырисовывал её фигуру на фоне окна.

--Знаете, я хочу вам сказать… что знала, к кому иду сиделкой.

--Я понял это.

--Смешно было скрывать!… Мне хотелось посмотреть ваш дом. Потом, -- я разговаривала с вашей женой. Она, знаете,… посчитала, что я … как бы заигрываю с вами? Что ли?… Я стояла сейчас – и думала…

Софи вздохнула, вновь неумело закурила.

--Я очень хочу, чтобы вы остались… В этом доме. Очень хочу, Софи. Мне кажется, что мне станет на порядок легче, если вы останетесь… --прервал молчание Ричард, -- Скажите, вы замужем?

--Была… Когда-то. Мне кажется теперь, что это было очень, очень давно. У меня взрослый сын, студент. Я… стараюсь как-то обеспечить его жизнь… Вот – я всё вам сказала, чтобы вы ни в чём меня не подозревали.

--Сколько вам лет?

--Сорок три.

--Вы прекрасно выглядите. Правда.

Софи пожала плечами.

--Жизнь у меня была… не сахар… Я – когда-то хотела учиться. И – ничего не смогла, не успела. Когда сын стал постарше – развелась с мужем. Нас ничто больше не связывало.

--А сколько лет вашему сыну?

--Двадцать три. Он не сразу учился в институте. Потом – решил. Теперь у него, кажется, есть девушка. Они даже обрадуются если, ну… вы понимаете, будет вполне приличный предлог пожить вместе, у нас дома. Мы снимаем квартиру, своего жилья у меня нет – с тех пор, как я ушла от мужа. Вот уже лет пять.  

Ричи кивнул.

Она снова вздохнула.

--Я просто хочу, чтобы вы всё знали, чтобы не подозревали потом меня ни в чём – что я… из своей выгоды… Понимаете? Я… в молодости слушала вашу музыку, и никогда бы не подумала!…

Ричард  усмехнулся.

--Я хочу сказать, что давайте ничего не станем обещать друг другу… Пусть всё получится, как получится. Если получится… В конце-концов, вам нужна сиделка – мне нужен дом, моему сыну и его девочке нужен дом. Они молоды, и я не хочу, чтобы у него всё поломалось из-за глупости, пустяка… Скажем – это почти деловое соглашение. А всё остальное – в рамках…

--Дозволенного, -- улыбнулся Ричи, -- Пожалуста, подойди…

…………………………………

Только когда месяц закончился, Ричи понял, что прошло так много времени! Софи жила у него, в качестве сиделки. Раз в неделю, днём, уезжала к себе домой, проведать сына и невестку, как она её уже называла. Но к вечеру обязательно приезжала обратно. Обо всём рассказывала Ричи, за чаем. Он чувствовал себя неплохо – несмотря на капельницы, и всё проводимое лечение. Оказалось, что у Софи есть права, и она с удовольствием стала его личным шофёром, из-за лекарств Ричи зачастую нельзя было водить машину. Иногда они гуляли близко от дома, а иногда выбирались в город, что было приятным разнообразием.

В конце месяца Ричи снова должен был ехать в больницу, на колоноскопию, и для сдачи всех анализов. Благо Софи сказала врачу, что все предварительные процедуры проведёт сама. Трое суток Софи держала его на особой диете и очистительных  клизмах, а потом «погрузив» в машину, совершенно сердитого, без конца брюзжащего – повезла в больницу, ещё затемно, к сбору анализов. С него выкачали, по словам Ричи, литр крови  и столько же мочи, что было не так ущербно. Затем Софи сопровождала его на колоноскопию – осмотр прямой кишки с помощью трубки-зонда. Это было неприятно и больно, и ввергло его окончательно в плохое настроение. Но зато к трём часам Софи вновь привезла его домой, приготовила лёгкий обед, а потом они вместе пили чай.

--И что теперь? – спросил Ричи.

--Будем ждать, -- серьёзно заметила Софи, -- Завтра, я думаю, всё скажут.

После обеда Ричард лёг отдохнуть, потом они прогулялись, возле дома, до озера. И, вернувшись, смотрели телевизор, прежде чем лечь спать. Наутро ждали телефонного звонка.

Аппарат затрещал где-то в одиннадцать. Софи, переглянувшись с Ричи, вышла в коридор, взяла трубку. Потом, не отходя от телефона, и его пригласила к аппарату, назвав официально «сэр». Ричи нехотя подошёл, долго слушал пояснительные речи своего врача, затем стало ясно, что всё-таки нужно…пока процесс не затянулся… Не дослушав, Ричи раздражённо повесил трубку. Ушёл к себе в спальню.

Софи зашла где-то через полчаса, присела с ним рядом на постель.

Он лежал на постели, отвернувшись к стене. Софи легла рядом с ним – так они и лежали, не менее получаса…

--Нужно соглашаться, -- сказала Софи, когда он наконец-то соизволил к ней развернуться.

--А  может – ну их к чёрту! – поедем на море?…

--Потом – поедем на море. Я обещаю… Вместе. На два-три месяца, сколько будет нужно… Снимем маленький домик на берегу моря, возле маяка… Будем гулять. Я – буду катать нас в маленькие путешествия… В больнице – я буду твоей личной сестрой-сиделкой.

--Не хочу!

--Ты как ребёнок, -- заметила Софи, -- Что значит не хочу, если нужно?… Завтра поедем – туда. Поедем – это решено. Да?

--Ты считаешь?

--Да. Без сомнения – да.

Ричи вздохнул

--Хорошо… Ладно…Решили…

Он снова вздохнул. Софи тихо гладила его по руке. Потом они вместе пошли обедать, решили провести этот день как обычно, как уже привыкли проводить.

Вечером их побеспокоил телефонный звонок. Софи уже спала, но, на ночь телефон был выведен в её комнату – так они договорились. Ричард спал у себя. Софи надеялась, что спал… Она уже засыпала, когда раздался этот звонок. Она сняла трубку и услышала сразу же напористый голос, со слегка растянутыми гласными.

--Ричи?

--Простите, мистер Коллинз уже отдыхает. Ему что-то передать?

--Кто это говорит? – спросил с нажимом голос.

--Сестра-сиделка.

--А… да – я и забыла. Он болен, судя по всему?

--Да, мисс. Прошу вас не обижаться, что я не могу его разбудить. Что-нибудь передать ему?

--Да, будить ни к чему… Как он себя чувствует? Очень плохо?

--Неважно, -- коротко ответила Софи.

--Опять у него боли?

--Да… В общем и целом, да.

--Вы ставите ему капельницы и эти, как их? – клизмы? Бариевые клизмы – для рентгена. Это всё очень противно.

--Не очень приятно.

Девушка помолчала, спросив напрямую.

--Так всё-таки подтвердилось, что у него рак? И половину кишки ему будут вырезать?…

--Мисс, я не могу обсуждать подобные темы. Это дело врача – и больного. Я лишь исполняю, что мне поручают.

--Уж наверняка так. Он до того мучался запорами -- с утра садился на толчок и, порой, по два часа торчал в туалете. В гостиннице – это был кошмар. И после каждой вечеринки блевал! Потом сутками почти ничего не ел. Так что все это заметили… Я сказала: «Хватит». И заставила его поехать в больницу… Не знаю, думаю, раз ему не лучше, то…

Софи уже поняла, что девушка слегка пьяна. Меж ними повисло молчание.

--Передавайте ему привет. От Кэти.

--Хорошо, мисс.

На том конце провода недолго молчали.

--Неужели вы правда только сестра-сиделка при нём -- и больше ничего?

--Может быть, немного больше, -- честно сказала Софи, -- Но не жена.

На том конце провода усмехнулись.

--Да, так я и подумала. Сколько вам лет -- двадцать-двадцать пять?...

--Ну это уже совершенно не важно. Знаете, он не сердится, он всё понимает.

--Ну и прекрасно, -- отозвалась Кэти, --Тогда я не стану больше звонить.

--Спокойной ночи, -- пожелала девушке Софи.

Трубку повесили.

................................

( (Что дальше -- я не знаю))) )Как говорил один герой Стивена Кинга.)