Чемпион

Первые два боя я выиграл досрочно, за явным преимуществом. В третьем чистая победа: пробив защиту Моделькина, я уложил его прямым в челюсть.

Наш отдел ликовал. Машенька смотрела на меня влюбленными глазами.

- Спасибо. Не подвели коллектив, - растроганно пожал руку начальник отдела и в качестве приза сунул початую пачку «Медео».

- Ну, если в финале выиграешь у Козявкина, участие в первенстве области нам обеспечено! Все наши болеют за тебя! – захлебываясь от восторга, кричал Гулькин.

- Попробую выиграть, - устало ответил я и тут же засомневался в своих словах. По коридору, закрывая солнечный свет широченными плечами, как двинувшаяся в путь гора, шел Козявкин, едва не касаясь головой свисающих с потолка плафонов.

Видно, моё сомнение передалось Гулькину, потому что прыти в его словах заметно поубавилось.

- Главное -  не пасуй раньше времени. Ударчик у него, конечно, хороший, но двигается медленно, на это и делай ставку – по инерции  наставлял он, и голос его звучал похоронным маршем по мне.

- Ладно, - обреченно вздохнул я и, бросив окурок в урну, поплелся в зал.

Гулькин оказался прав. Двигался Козявкин неважно. Я мухой кружил вокруг него, отвечая на его выпады хлесткими контратаками и потихоньку набирая очки. И по очкам выиграл финальный бой! Радости всех наших не было предела. Качали меня до обоюдного посинения. Победу в финале и выход на областное первенство решено было немедленно отметить в ближайшем кафе.

Уже за полночь я провожал Машеньку домой. Город спал, под ногами шуршала опавшая  листва, миллионы разноцветных осколков ярко светили на небе.

- Если звёзды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно, - сказал я, нежно привлекая Машеньку к себе. Она счастливо засмеялась.

- Мы, конечно, извиняемся, и приседаем в низком  пардоне, но чего это вы тут ходите-бродите и мешаете честным гражданам любоваться местной погодой? – вдруг из темноты выступили две фигуры в надвинутых на глаза кепках.                

От неожиданности я растерялся.

- Ну, чего молчишь, фраер? – поинтересовалась у меня одна из фигур. – Язык дома забыл?

- Не …н-не забыл, - ответил я и нашел что спросить. – А в чём, собственно, дело, извините?

- Глянь, Федюня, фраер интересуется, в чём дело. А дело в том, что выпить хоца и закусить. А грошей нема. Так что гоните, граждане, монеты и катитесь подобру-поздорову.

Стараясь не терять достоинства, я сунул руку в карман за деньгами.

- Да, ещё шарфик свой дай, а то мне шею продуло, -  добавил  второй и потянулся ко мне. – Не понял, чё ли? – и чтобы до меня быстрее дошло, двинул мне в скулу. Конечно, я сразу понял. Но он посчитал объяснения недостаточным, и второй удар по затылку был увесистее первого.

- Не имеете права! – хотел крикнуть я, и уже было,   рот раскрыл, как Машенька закричала:

- Проваливайте, бандюги, пока не получили!

- Феденька, успокой барышню, - распорядился тот, что был за главного.

Феденька шагнул к Маше и тут же вскрикнул:

- Ой! Она мне в глаз залепила!

- Ты что?! – заорал и второй, получая с размаху по голове дамской сумочкой.

Как разъярённый зверёк, громко крича, кидалась она на них, тыча своими кулачками в их  физиономии и охаживая сумочкой, ставшей грозным боевым оружием.

- Дура! Ай! Брось её, Федька... Ой! Бежим! – закричал главарь и, пробегая мимо меня, стоявшего с шарфом в протянутых руках, врезал ниже лба. От досады за неудачу.

- Если звезды зажигаются, кому это надо? - думал я, лёжа на земле и разглядывая плывшие перед глазами круги с яркими искрами в них.

Прощаясь у дома, в котором жила Машенька, я прятал взгляд подбитых глаз и не знал, что сказать.   Маша знала. И прежде чем уйти, понуро опустив голову,   она  сказала.

- Эх, чемпион! Если бы ты и в жизни мог так драться, как на своих компьютерах.

Завтра же пойду в магазин спортивных товаров и куплю себе скакалку!