Снаркоманы

I

Луна пронзает темноту. Ее глаза смотрят на меня. На мновение я вижу нас со стороны – два тонких вибрирующих силуэта на фоне горящих окон из дома напротив. Мое сердце глухо бьется где-то в другой комнате. Тишина, но мне кажется, я одновременно слышу целый калейдоскоп звуков: дрожь наших тел, шорох моей рубашки, ее беззвучное дыхание, – и еще я чувствую, как мечутся мысли в наших головах. Моя (или не моя?) рука медленно спускается по ее руке от плеча до кисти. Пальцы тонут в моей ладони, мы больше не в состоянии соображать.

Открываю глаза. Солнечный свет заливает комнату, я неподвижно лежу и смотрю в потолок. Меня обнимает подруга, спящая рядом. Встаю, иду на кухню, завариваю чай, глажу кошку и долго смотрю в окно. Наливаю чай.

Не притронувшись к кружке, иду за тушью и по дороге наклоняюсь, чтобы поцеловать подругу. Джейн морщится во сне, но потом улыбается. Она любит, когда в ее сон осторожно вхожу я.

Лето заливает город зеленью и солнечным светом. Мой псевдоделовой стиль одежды помогает мне чувствовать себя свободной даже по дороге на работу. Я, кажется, начинаю понимать, за что люди любят утро. Сегодня я выспалась.

Вы же наверняка занимались любовью во сне? Согласитесь, это иногда в сто раз интереснее, чем наяву. Я Стейси,   мне 26, и я люблю девушек. Для названия этого явления на есть вполне определенное слово, но мне оно не нравится, потому что совершенно не отражает сути. Раньше я встречалась с мужчинами: кстати, некоторые их них весьма достойные люди, мы отлично проводили время, но почему-то от них внутри ничего не дрожало или дрожало не так сильно, как хотелось бы. Вообще влюбленность для меня определяется дрожью в коленках – это важно. От девчонок коленки дрожат, от парней – не очень. Короче, мне нравятся ни к чему не обязывающие встречи, женский смех, внезапный интерес друг к другу, макияж и их глаза. Еще люблю понимать, что кто-то обо мне думает, а еще – заниматься любовью. При этом в моей жизни есть место отношениям, слезам, семейным ужинам и ссорам, но сейчас мне больше хочется только секса. Нежного секса.

Говорят, что полно девушек мечтали бы переспать с девушкой. Я так не считаю. Конечно, невозможно пролезть в головы миллионов, но, я полагаю, что далеко не все из них всерьез задумываются о таком эсперименте.

У меня есть подруга, мы вместе уже пару лет: у нас общие интересы, нам есть о чем поговорить, мы вместе снимаем квартиру и заботимся друг о друге. Джейн интересна, стройна и красива, в общем-то прекрасна во всех отношениях, а меня уже давно тянет к другой. Джейн слишком мне доверяет. Изменить Джейн – это табу. Я так решила. Жалко, что тело, мозги и все остальное все равно решают за меня.

От той, другой, я хочу только секса, никаких слез и встреч. Никаких разговоров – у нас с ней никогда не получалось общаться. Только секс, хотя бы один раз. Мне кажется, я успокоюсь. Иногда она снится мне, потом я совершенно о ней забываю, затем это начинается снова. Вот как сегодня. Я до сих пор возбуждена.

Ее зовут Лесс.

Мне интересно наблюдать за ней. Она немного нервная и потому агрессивная. Кажется, я никогда не вызывала ее раздражения, кроме одного случая, когда попала под руку. Но Лесс подошла ко мне позже и извинилась. Если бы вы знали Лесс, вы бы поняли, какой это шаг для нее – извиниться. При мне она ни разу ни у кого не просила прощения, а, честно говоря, у многих стоило бы. Возможно, именно тот случай и позволил мне думать, что у меня есть шансы. Хотя какие там шансы...

Чем хороши сны?   Там мы одни: без мужей, без подруг, без родителей,   без законов. Там есть только один закон: ты просыпаешься, как только, кажется, вот-вот достигнешь цели. Сегодня он сработал на сто процентов, мне безумно хотелось почувствовать, каково это – целоваться с ней. Но нет – только руки и глаза – очень близко, что, впрочем и так подняло меня до небес.   Сегодня мы встретимся  и, возможно, дежурно поцелуем друг друга в щеку. Хотя это не всегда бывает так.   Иногда, мне кажется, она не в настроении, и я ограничиваюсь приветом. Думаю, ей тоже сложно порою подойти ко мне.

- Привет всем!

Я уже на работе. Включаю компьютер, и меня накрывают фрагменты сна.

- Привет! Как настроение?

- Отлично, Дэвид. А ты как?

- Прекрасно. Вот подумал, ты не пойдешь случайно с нами кататься на роликах в выходные?

- Ой, наверное, не получится, у меня есть планы. Но спасибо огромное за приглашение.

Это Дэвид – он замечательный друг, не раз меня выручал: подвозил, помогал решать всякие проблемы с банками и покупкой техники. Если бы я была такой, как большинство девушек на этой планете, думаю, у нас бы все получилось, ведь, кажется, он ко мне неравнодушен. Честно говоря, не понимаю, почему: я абсолютно не умею флиртовать.  

Никто не знает, что у меня есть девушка. Конечно, догадываются, наверняка, но я не допускаю разговоров об этом. Я совершенно не сторонница каминг-аута, и не собираюсь выбираться из тьмы. Ненавижу, когда лезут в чужую постель, поэтому не желаю, чтобы ко мне лезли. У меня нет коротких волос, сигарет, мужской походки и грубого голоса, зато есть милая улыбка, спортивная фигура, оригинальная внешность и обаяние. Да, мне не нужны проблемы и лишнее внимание.

Еще я обожаю спать. Сон дает мне гораздо больше, чем реальность, - во сне я почти всегда счастлива. Здесь – редко. Некоторые говорят, что сны можно продолжить или повторить по твоему желанию. У меня никогда не получалось. Я раньше думала найти учителя, который смог бы показать, как это делается.

Дэвид снова здесь.

- Хочешь шоколадку?

«Нет, я хочу девушку», - думаю я и отламываю от шоколадки неколько плиток.

- Отлично, спасибо, Дэвид.

- Пойдем вместе обедать?

- Мммм, почему бы и нет?

- Хорошо, я за тобой зайду.

С мужчинами мне сложно.   Нам абсолютно не о чем говорить. Мне совершенно плевать на марки машин, а ему – на Германа Гессе и Оруэла. Единственное, что, как мне казалось, нас сближает – это кино и компы.   Но и тут все сложно: я предпочитаю Бергмана, а он – Спилберга Я могу часами болтать о возможностях фотошопа, а он – о правильной переустановке Windows.   Поэтому я всегда придумываю предлог, чтобы не обедать в его обществе. Сегодня не успела. Уверена, далеко не все мужчины такие, наверное, многих интересует Бергман и Гессе, но мне эти мужчины не встречались.

Кстати, Лесс тоже плевать на Гессе и Бергмана, и она разбирается в машинах. У нее куча денег и модных вещей.   Мне с ней совершенно не о чем разговаривать. Но ее я хочу. Зато с Джейн мы часами говорим о философии писателей и режиссеров, но ее я почему-то больше не хочу. Се ля ви. Жизненная несправедливость.

Хорошо, что есть сны, где нет Бергмана, Гессе и машин и компьютеров. Только секс.

Вижу себя в отражении монитора. Флэшбэки из сна, как в кино: глаза Лесс, сплетенные руки, невыносимое притяжение. Эх...

Все когда-нибудь занимаются сексом во снах с известными людьми. Некоторое время после пробуждения еще представляешь себе, что вы с Киану Ривзом или там с Николь Кидман теперь друзья и хорошо друг друга знаете. У вас же был секс. Совсем недавно. Но мозг очень быстро определяет, что все это чушь и так никогда не будет. Связь со знаменитостью продолжается максимум пару дней.

То ли дело со знакомыми! Ты с ними видишься, а у вас был секс! Только вот они об этом, к сожалению, не знают. А ты непрочь повторить, и еще долго эти люди для тебя как будто бы  овеяны интимной дымкой.

Когда у тебя уже много лет за спиной и достаточно сновиденческого сексуального опыта, ты уже проще относишься к встречам со знакомыми, которые ночью дрожали в твоих руках, а  сейчас с тобой едва здороваются. Ты все забываешь быстрее.

Только не её.   Как я уже говорила, она мучает меня уже несколько лет. И обычно дело не доходит даже до поцелуя, но один взгляд, одно касание рук доводит меня до иступления.

Ну и еще я занимаюсь танцами. Это настолько приятное занятие, что после парочки пропущенных уроков твое тело мучается так, словно ты давно сидишь на чем-нибудь покрепче.

II

Мы в баре на дне рождении общей знакомой. Лесс как всегда дежурно поцеловала, и больше в мою сторону не смотрит. Джейн – на танцах в самой старшей группе, она отлично танцует, так что им с Лесс всегда есть о чем поговорить. Меня раньше это бесило, а теперь все равно. Нам с Лесс говорить не о чем.

И я переключаюсь на беседу с кем-то из знакомых; болтовня  меня отвлекает от мыслей о том, насколько же Лесс живая не похожа на Лесс во снах.

- Как тебе последний чемпионат? – спрашивает меня Харри, замечательная девчонка.

- Неплохо. Меня впечатлили голландцы, - отвечаю я, и мы начинаем спорить о том, насколько хороша эта команда. К нам присоединяются еще несколько человек.

-Голландцы взяли только костюмами, - говорит Дэн, - они дурацко танцуют.

- Зато хорошо смотрятся, - парирую я.

Глядя на Дэна, симпатичного молодого человека, с которым у нас замечательные отношения, я думаю о том, что ведь Дэн – неплохой парень,   добрый, к тому же зарабатывает кучу денег. Поначалу, когда я познакомилась с этой компанией, мне он понравился. И, например, я могла бы с ним встречаться. Но вот он мне почему-то никогда не снился, и коленки никогда не дрожали в его присутствии. Жаль.

Почти случайно смотрю в ее сторону и натыкаюсь на ответный взгляд. Это слишком неожиданно, поэтому я рефлекторно отвожу глаза. Она, конечно же просто задумалась, болтая с подругой, и уставилась в одну точку. В эту точку я и попала. Безусловно, это так. И нечего пугаться.

Отворачиваюсь к Харри, и мы заказываем еще по пиву.

Нам чертовски весело; но алкоголь бросает волну гормонов в мою голову, и меня снова отвлекает сон.

Руки, глаза, взволнованное лицо Лесс. Пытаюсь совместить фрагменты моей реальности с ее невозмутимым лицом в баре. Она тоже с кружкой пива. Этот напиток замечательно помогает смотреть на мир словно через пленку, как будто ты ни в чем не участвуешь. И вдруг – снова контакт, и мы слишком долго не отводим глаза. Я опускаю их первая, отчаянно пытаясь затушить пожар в мозгу и на щеках. Всё это продолжается гораздо дольше, чем мгновение,   и она наверняка замечает, что там у меня  в голове под пивом.   Слава богу, Джейн болтает с Харри.

Чертовы сны!

Подруга говорит об увлекательном разговоре с Лесс. Мы возвращаемся домой, немного пьяные и счастливые. Подруга – от того, что у нее есть я, я – оттого, что у меня есть Лесс. И еще – потому что скоро я буду спать.

III

Мы в квартире Лесс, в большой компании, пьем пиво и болтаем. Она  слишком часто обращается ко мне по ерундовым поводам вроде «не налить ли мне еще» или «как мои ощущения от последнего чемпионата», я отвечаю остроумно – с чувством юмора у меня проблем нет. Кажется, еще поэтому женщины легко мне отдаются. Даже те, которые и не думали раньше, что их заинтересует мужик в юбке.

Гости начинают расходиться, а мы остаемся на ночь. Так всегда бывает, когда толпа приезжает к Лесс. Мы с Джейн живем довольно далеко от нее, и ночью нам сложно добираться домой. Остается человек пять гостей и она. Мы болтаем еще часа три, и я неожиданно замечаю, что Лесс, кажется, интересно меня слушать.

Собираемся спать. Я отправляюсь в ванную. Лесс говорит, что покажет мне, где лежит полотенце и прочая ерунда. У нее огромная ванная – да, у Лесс полно денег – и это еще одно различие между нами. Вдруг я осознаю: мы одни. Продолжаем болтать о том, что жидкое мыло лучше обычного, хотя мне всегда было на это плевать. Я вижу ее шею, и ванная перестает существовать. Женская шея всегда сводила меня с ума – в этом смысле я как вампир.

Она поворачивается и берет меня за руку: кажется, хочет что-то показать. Продолжает говорить о мыле. Я настолько шокирована, что не успеваю удивиться ее руке, которая теперь в моей. Я уже мало что слышу, мысленно фотографируя ее глаза, губы, кожу. Мои пальцы касаются ее ладони, и она слегка разжимает кисть, поддавшись электричеству прикосновений. Она останавливается и смотрит. Внимательно смотрит на меня. Я больше не могу думать, я превращаюсь в вампира, исчезая где-то между ее шеей и теплым плечом.

И просыпаюсь! Черт! Черт! Черт!

Три часа ночи. Сна ни в одном глазу. Джейн сладко спит.

Я встаю, глажу кошку, иду на кухню и насыпаю в миску корм. Включаю чайник.

Ее шея. Ее руки. Черт!

Наливаю чай и утыкаюсь глазами в стену. Японские иероглифы на обоях всегда меня успокаивали.

Может, ей признаться?

Нет. Невозможно. Никто не знает, что мы спим с подругой. Все думают, мы просто снимаем комнату. Хотя наверняка Лесс догадывается.   В любом случае признаться Лесс означает в какой-то мере подставить подругу, ведь Лесс может разболтать и остальным. Нам с Джейн и без того хватает внимания.

Ещё Джейн. Она сойдет с ума.

Как же эти долбанные сны реальны!

Кошка, кружка чая, Лесс, кружка чая, кошка. Кажется, теперь можно попробовать уснуть.

Просыпается Джейн. Я нежно ее целую и шепчу:

- Все в порядке, спи.

Утопаю в подушке и руках Джейн.

В ванной. Глаза Лесс совсем близко. Меня словно обварили кипятком – мне жарко и холодно одновременно, меня трясет. Я сливаюсь с губами, с шеей, и она тихонько стонет, вся целиком прижимаясь ко мне.

Почти задохнулась. Темный потолок, кошка, Джейн. Что же это такое?! Раньше никогда не продолжались сны!   Надо как-то выспаться, а я больше не хочу спать.   Еще два часа до моего подъема. Тихонько слезаю с кровати, тащу ноутбук на кухню, залезаю в Интернет и смотрю все ее страницы: фотографии, видео, посты. Она везде с кучей друзей, счастливая и довольная. А я? Нужна я ей сто лет.

Захотелось умереть. Кошка только расстроится, наверное.

Наливаю кофе и делаю бутерброд.

Не люблю, когда меня кто-нибудь или что-нибудь контролирует.   Смотрю на кошку:   влюбляется ли она? Возможно. В меня, когда хочет есть.

IV

Вечером после работы еду на занятия. К сожалению, я очень люблю танцевать. К сожалению, танцевать толком не умею. И еще, к сожалению, занятия ведет Лесс, а у меня, итак не слишком способного танцора, не получается что-нибудь повторить, когда она на меня смотрит. Не влюбляйтесь в преподавателей того, что вам действительно нравится.

Прикосновения, кто бы мог подумать, обладают чудовищной силой и на танцах ужасно мешают. Например, она кладет руку тебе на плечо, чтобы показать всем, в какую сторону нужно повернуться. А ты ощущаешь, как ее пальцы прожигают твою кожу. Ну и так далее. Невесело это все.   Да, к сожалению, я люблю танцевать – у меня не хватает сил бросить, поэтому обычно я еду домой с ожогом на правом плече и комплексом неполноценности.

Но сегодня все не так. Она несколько раз сказала мне, что прогресс заметен, я гораздо лучше двигаюсь, и у меня начало получаться. Несколько раз за занятие – неплохо, такого от нее нелегко добиться. Закрываю глаза и засыпаю в метро.

Мне снится, что она заходит в мой вагон и садится рядом. Мы начинаем болтать о ее делах и предстоящем отпуске. Я слушаю про велосипедный поход, вспоминаю, как это здорово – ехать на велике, и думаю о том, что она никогда в жизни не поехала бы со мной в отпуск. Со мной ей скучно. Безусловно.

- Привет еще раз!

Муть вагоннного сна меня не выпускает, я с трудом открываю глаза:

- Привет... Как ты здесь оказалась?

Лесс садится рядом. Я ничего не понимаю: она собралась и ушла гораздо раньше меня.

- Пришлось заехать в одно место, - объясняет она. – Я  тебя разбудила?

- Ничего страшного. Как дела? - спрашивает кто-то моим голосом.

- Хорошо.

Начинается самое дурацкое: найти, о чем поговорить. Я вдруг удивляюсь, что она, кажется, тоже мучается. Вот странная. Могла бы не подходить. Вспоминаю сон, велик и спрашиваю (благо, лето на носу) :

- Куда собираешься в отпуск?

Она оживляется:

- В поход на великах. В Австрию и Венгрию.

Улыбаюсь про себя. В голову приходит какая-то статья про то, что вещие сны снятся только шизофреникам. Отличные у меня перспективы.

- Ух ты, - говорю, чтобы что-то сказать, - как интересно! Можно поподробней?

- Ну, мы летим до Будапешта, там берем велики, потом через Венгрию едем до Вены и остаемся там на несколько дней. Ночуем в отелях по дороге.

Я делаю заинтересованное лицо и пытаюсь догадаться, кто это «мы» и сколько их там.

И почему мне не приходила в голову мысль, что у нее может быть друг? Только потому что он не торчит с ней до ночи в танцевальном зале? Только потому что он не бывает на наших редких вечеринках? А что ему там делать: мы почти всегда болтаем о танцах! Лесс – потрясающая женщина, у нее должен быть друг.

Это меня расстраивает. Мучительно пытаюсь мысленно пожелать им счастья, но ничего не выходит. В итоге решаю вплотную заняться прекращением всего этого бреда у себя в голове, как вдруг она говорит:

- Не хочешь с нами?

- С вами? Ммм... Пока еще не думала, куда поехать летом, - мой голос срывается и предательски хрипит. Так всегда происходит, когда мне не до разговоров.

- Ну ты подумай, будет весело, - бросает она на прощанье, чмокает меня в щеку и исчезает в вагонных дверях. Что это было? Зачем я ей?

Остаток пути размышляю об отпуске и подруге. Она никогда не поедет на великах, это точно. Для нее такие эксперименты тяжелы. А я люблю потяжелее. Ну и еще мы уже запланировали рвануть на море. К тому же Джейн не любит людей, которые общаются с Лесс. Я отношусь к ним проще, но нам все-таки не о чем разговаривать.

Успокаиваюсь и решаю отказаться. Дома ждут Джейн, кошка и вкусный ужин. Мы много говорим о танцах, кумирах и чемпионатах, поэтому об отпуске я напрочь забываю. Ложимся спать.

V

Стук в дверь. Просыпаюсь и пытаюсь понять, где я. Рядом с кроватью – тумбочка, на ней лампа. Включаю свет, стук продолжается. Отель? Я в отеле? А, ну да, мы же едем на великах. Первая часть пути оказалась самой тяжелой, я добралась до номера, чтобы помыться, переодеться и пойти поесть. Решила поваляться и отключилась. Ого! Час ночи! Впрочем, неудивительно: в последние дни пришлось здорово попотеть на работе, и я, конечно, не выспалась.

Открываю. На пороге Лесс.

- Решила узнать, как дела. Тебя не было с нами. Ты ходила в город?

- Нет,   я просто уснула . Зайдешь?

Она проходит в мой номер, как мне кажется, несколько нервно. Интересно, а где моя подруга? Пытаюсь вспомнить и не могу. На помощь приходит гостья:

- Жаль, что Джейн не смогла поехать.

- Да? – Удивляюсь я и только потом понимаю, насколько глупо это звучит из моих уст.

- Ты сказала, ей пришлось отправиться к родственникам.

- Да-да, еще Джейн не очень любит такие походы.

- А с кем ты живешь?

- С Кэтрин. Но она ночует у друзей сегодня и завтра.

- А, точно. Купила себе сэндвич, но уже наелась и не хочу. Будешь?

- О, да, с  удовольствием. Бар уже закрыт?

- Ага.

- Сколько стоит?

- 3 евро.

- Ок. Большое спасибо!

Достаю мелочь и отдаю ей. Ее глаза совсем голубые в мягком свете лампы. Она как на иголках. Меня вдруг захлестывает волна нежности,   мне ужасно хочется дотронуться до ее щеки и успокоить. Но я спохватываюсь и отвожу глаза.

- Хочешь чаю?

- Чаю? Да, спасибо, - улыбается она .- Тебе нравится поездка?

- Очень!   - я говорю правду. - Мне только надо отоспаться, и совсем все будет хорошо. Думаю, что завтра вечером посидим в каком-нибудь пабе.

Опять мучительная тишина. Не знаю, может, не на всех это так действует, но лично я ее ненавижу. В эти моменты мне кажется, что лучше бы Лесс не приходила. Ведь нам совершенно не о чем говорить.

- Можно... я спрошу тебя кое о чем... – одновременно неуверенно и агрессивно произносит она.

- Конечно, - настораживаюсь я.

- Ты встречаешься с кем-нибудь?

- Я? Нет. А что?

Вру. Но что делать? Что мне ей сказать? «У меня есть парень»? Не хочу. «У меня есть девушка» - могу подставить подругу, которая с ней работает. Нет. У меня никого нет.

- Ничего...- она переходит на шепот. – Я только хотела спросить: вы с Джейн просто друзья?

Вопрос повергает меня в панику. Но Лесс уже не остановить:

- Вы ведь вместе, так? Ты ее любишь?

Я с таким напряжением думаю, как ответить, что почти просыпаюсь, но пока она растворяется в пространстве утренней комнаты, успеваю произнести:

- Да.

VI

Утро. Солнце заливает квартиру. Джейн сладко спит, закинув руку на подушку. Кошка сладко сладко спит, закинув ногу на Джейн. Они удивительно милые. Я с удовольствием смеюсь. Чего мне не хватает в этой жизни?! Меня очень любят в этом доме, мне есть для кого жить! Почему же она не прекращает мне сниться?!

Подруга просыпается, передразнивает мой смех и якобы недовольно говорит:

- Чего ты?

Я показываю на кошку, которая лежит на спине с одной вытянутой лапой. У нее явно все замечательно. Мы смеемся вместе, и я целую Джейн, на несколько минут забывая о женщине из снов. Мы долго занимаемся любовью, но я не могу заставить свой мозг не включать фрагменты последней ночи. Мне слишком сильно хочется почувствовать другую: я закрываю глаза, у меня бегут мурашки при одной мысли о том, что мои пальцы скользят по телу Лесс..

В шоке от ощущений, Джейн тоже. Какое удивительное удовольствие! Усилием воли заставляю себя забыть о том, что сейчас нас было трое. Мы начинаем дремать, а меня мучит совесть: надо это прекратить. Джейн меня любит. Да и я люблю Джейн!

Мы снова в отеле. У Лесс горят глаза: я не могу понять, это гнев или страх. Она начинает говорить, и ее голос срывается:

- Ты любишь девушек?

- Да.

- Тебе нравится такой секс?

- Да, - скорей бы это кончилось! Прихожу в себя. – Да, очень нравится.

Лесс замолкает ненадолго. У нее дрожат руки.

-  Мне всегда хотелось попробовать.

Она встает и подходит вплотную ко мне:

- Я хочу тебя. Хочу просто с тобой переспать. И все.

Во мне словно вспыхивает бензин, я обвиваю рукой ее талию, наклоняюсь к ее губам и произношу:

- Со мной нельзя, Лесс. Ты не представляшь, как я хочу этого, но не могу. Не могу изменить Джейн.

Последнее, что я вижу: взгляд Лесс, до краев наполненный обидой. Глаза, в которых  я читаю страх, злобу и месть.

Просыпаюсь. Надо же быть такой идиоткой! Ну почему? Зачем эта глупая мораль там, за всеми возможными границами?!

Потом меня отпускают сны. Больше ничего не снится. Я отлично провожу время с друзьями. В нашей семье гармония, и лишь иногда я вспоминаю о шее и глазах Лесс. Удивляюсь этой перемене. Что происходит?   Где страсть, что не давала мне спать?   Все прошло. И вдруг – мне чертовски грустно.

Зато на танцах теперь кошмар. Лесс не дает мне шанса. Как только я прорываюсь вперед, как только я чего-нибудь достигаю, она говорит, что становится хуже. Я не понимаю, в чем дело. Она словно знает о том, что я забыла ее и не вижу снов о ней. Она никогда не позволяла себе раньше говорить так с учениками, как сейчас говорит со мной. Вот уже несколько раз я слышу от нее всякий бред: якобы мне стоит подумать о чем-нибудь другом, если на танцы у меня не хватает времени. Ерунда! Я тренируюсь еще больше, чем раньше, и вижу, как с каждым днем танцую лучше.

Конечно, у меня перестает получаться. Я хожу на занятия с трудом, каждый день ожидая от себя новых ошибок. Мне перестает хватать сил, я не успеваю соображать, и ее искаженное гневом лицо в моем воображении появляется теперь гораздо чаще, чем нежная тонкая шея.

Когда-нибудь это должно было случиться. Только что я вылетела из зала после целой тирады обвинений в лени и тому подобной чуши. Быстро одеваюсь и исчезаю в темноте летнего вечера. Кажется, сегодня мой последний танцевальный день.

Ладно, скоро все разъезжаются на каникулы. Всего через пару недель занятия прекратятся. Я найду что-нибудь другое, и мне будет наплевать. Главное, не видеть ее и ничего о ней не знать. Я еще помню, как бороться с такими вещами. Впереди отпуск и новые впечатления –они меня спасут.

Джейн говорит, что может меня потренировать, а вообще-то конфликт с Лесс – отличный повод бросить танцы, где у меня итак не очень получалось. Это называется говорить правду невзирая на обстоятельства. Правда у всех разная. Моя правда заключается в том, что я люблю танцевать, и по большому счету мне плевать, как у меня получается. Ее правда в том, что ты должен делать хорошо все, за что бы не взялся, иначе смысла в твоих стараниях не будет. А есть ли какой-нибудь смысл в катании с горки,   в прогулке на пароходе или выпивании пива?

Впервые за долгое время приснился сон о Лесс.

Я вижу, как в моей электронной почте появляется письмо от нее, открываю его, но не могу уследить за буквами – они бегут, бегут, они врываются в мои глаза и действуют мне на нервы. Я, кажется, смутно понимаю, о чем она мне хочет сказать, но не могу остановить и уловить это. Закрываю ящик. Решаю больше не думать о ней и старательно выполняю обещание: как только образ Лесс начинает мутить голову, я тут же беру в руки книгу или включаю плеер.

VII

Мы не едем на море: Джейн вынуждена отправиться к родственникам. Без меня. Там мы гостили уже не раз и сейчас решили: хватит бередить воображение ее родных мыслями о том, какие у нас отношения с Джейн. Короче, для меня отпуск отменяется.

Что может быть хуже?

Оставаться дома, когда Джейн здесь нет, для меня всегда было пыткой. Вот и сейчас: только проснулась, и депрессия навалилась на мозги. Чувствую себя покинутой и несчастной. О да. Куда деваться! Решаю не раскисать, танцую немного, собираюсь и сматываюсь из дома. Четырехчасовая прогулка по городу с плеером всегда бодрила.

Возвращаюсь домой, совершенно устав и протопав полгорода. Мечтаю о каком-нибудь, фильме, диване и вкусном ужине. Закрываю дверь, глажу кошку и с облегчением сбрасываю рюкзак. Но сигнал смс заставляет меня поднять его тут же. Наверное, Джейн, хотя у нее там сложно со связью: она предупредила, что много писать не будет. Кто еще может быть?

Из всей моей бездонной записной книжки на экране телефона высвечивается имя Лесс. «Привет. Можно к в гости? ». Она и раньше никогда не церемонилась, и мне это всегда нравилось. Я печатаю дрожащими пальцами, через клавишу промахиваясь: «Привет! Джейн нет дома, она уехала». Ответ приходит через несколько секунд: «Я знаю, я хочу поболтать с тобой. Можно? » «Конечно», – отправляю и неуверенно иду доставать пылесос. Что ей от меня нужно?

Она приезжает немедленно. Я кормлю ее ужином и пытаюсь догадаться о цели визита. Раньше, когда мы встречались здесь пару раз, она много болтала о всякой ерунде, поездках и танцах. Лесс приезжала к подруге, мы разговаривали, смеялись, а меня все время трясло.   Сейчас то же самое. Говорим о последнем чемпионате, чтоб его! Коленки подгибаются, и сводит живот.

- Почему ты не ешь?

- Только что поела.

Вру. Голодная с утра, но запихнуть что-либо в себя сейчас не в состоянии.

Темнеет.   В комнате сумерки, но мне не хочется зажигать свет. Сама не замечаю, как погружаюсь в атмосферу Лесс: нервную, заряженную адреналином так, словно воздух вокруг нее состоит из иголок. Я не выдерживаю и бросаю в темноту:

- Лесс, зачем ты здесь?

Она резко вскидывает голову. Потом встает и отворачивается к окну. Ее голос звучит удивительно тихо:

- Я хотела спросить, почему ты перестала ходить на танцы?

- Сейчас каникулы.

- Я в курсе. До каникул. Ты знаешь, о чем я.

Думаю, что ответить. Решаю сказать правду:

- Мне показалось, ты не хочешь меня видеть.

Поворачивается и смотрит на меня. На фоне окна я вижу только ее силуэт, но почему-то ощущаю, как она дрожит. Вдруг ее голос начинает отрывать от меня куски. Я не переношу, когда она злится.

- Ну и что? Даже если так, ну и что?! Причем здесь танцы? Почему ты позволяешь кому бы то ни было запрещать тебе танцевать? Ты же любишь это!

Она почти кричит. Мой способ борьбы с криком – говорить на два тона ниже.

- Лесс, спокойно. Всё это великолепно звучит, но даже самое любимое занятие можно возненавидеть, если тебе каждый раз говорят о том, что оно у тебя не получается. Мы с Джейн решили не тратить на танцы мое время.

- Джейн решает за тебя? С каких это пор?

- Мы – это я и Джейн. С тех пор, как мы дружим.

- Дружим? Неужели вы все это время просто дружите?

Я не знаю, что ответить. Глупые сны сбываются почти полностью.

- Ну скажи мне! Скажи, я хочу это знать!

- Да, Лесс, мы не просто друзья.

Она снова отворачивается, и я слышу такой тяжелый вздох, словно у Лесс кто-то умер. Она берет себя в руки и тихо произносит:

- Глупо. Ты хорошо танцуешь.

- Странно, что ты говоришь об этом только сейчас. Пару недель назад я слышала совершенно другое.

Пауза. Ее голос:

- Ты и правда прекратишь танцевать?

- Я еще не знаю. Думала пойти в другую школу, но ты сама знаешь, что наша лучше всех.

Повисает тишина. Она смотрит на ночной город. Я невольно любуюсь ее силуэтом. Она кажется такой хрупкой на фоне моего огромного окна. Мысленно нажимаю кнопку фотоаппарата.

- Не уходи, - говорит ожившая фотография.

- Хорошо, - на удивление быстро отвечаю я.

Снова тихо. Я хочу, чтобы этот вечер не кончался. Теперь она смотрит на меня, а я больше не узнаю ее голос. Сейчас передо мной напуганный ребенок.

- Тебе снятся сны?

Я не верю своим ушам.

– Сны? Да... Мне снятся сны, – размышляю, сказать или нет. За меня решает кто-то другой. - Мне часто снишься ты.

- Я знаю.

Знает?! Огни города и Лесс вдруг увеличиваются в моем сознании, как будто их приблизил трансфокатор. Сердце колотится, словно внутри меня играют на мараках.

- Я хочу, чтобы они тебе снились.

- Ты хочешь? Что это значит?

- Я подумала, ты должна знать. Все равно больше никому рассказать не могу. Я очень устала от всего этого... Она выдерживает паузу и начинает. - У меня есть друг. Близкий друг.

«Черт, - думаю я, - как же все банально! – Она видит, что небезразлична мне и решает расставить все точки над «и». Ох, не стоило, Лесс! Мне не двенадцать лет, и я умею забывать неполучившиеся связи». Появляется дурацкий привкус во рту. Было бы намного лучше, если бы она молчала.

- Мой друг химик. Настоящий фанат химии, биологии, психологии и всего такого; с детства мечтал воплотить сны в реальность. Алекс недавно попросил меня поучаствовать в его эксперименте: дал флакон с каким-то веществом. Попросил открывать пузырек, как только собираюсь уснуть, а потом представлять себе то, что хочу увидеть во сне. Жидкость совсем не пахнет. Мне даже показалось, это просто вода. Перед сном я подумала о тебе. По твоему взгляду в баре я поняла, что эксперимент частично удался.

Только сейчас до меня дошел смысл ее слов. Лесс снова заговорила, и ее голос завибрировал на одной частоте с моими коленками:

- Что ты видела во сне?

- Нас в темной комнате, - почти шепчу я.

- Да. Мне представлялось все это игрой. Какая разница, чего я хочу, если никто об этом не знает?   Только после нашей встречи в баре, после той встречи, когда я поняла: ты знаешь, о чем мечтаю я,– для меня игра превратилась в пытку. Я не понимала: хочешь ли ты того же или, просыпаясь, выбрасываешь все из головы, как если бы тебе приснилась белиберда.

Алекс попросил рассказывать ему сны, я врала про зеленые луга и солнце. Потом несколько раз пыталась думать о своих мечтах или других людях, но больше ничего не получалось. Только ты, все время ты. Когда бы я ни уснула, я видела тебя. С тех пор, как я решила поиграть с тобой, я почти перестала спать. Ненавижу от чего-либо зависеть, а ты привязала меня к себе. Другу я сказала, что эксперимент не удался.

- Зря, - хрипло пробормотала я, - он мог бы написать диссертацию. - А почему я? Почему ты захотела увидеть меня?

- Мне всегда было интересно попробовать переспать с девушкой. Один раз, давно, на вечеринке я случайно заметила, как ты на меня смотришь, и подумала, что, возможно, ты из тех, кто это уже пробовал.

Скажу тебе честно: я подсела на эти сны; там было столько удовольствия, сколько я не получала с рождения. Но ты решила не продолжать, и я больше ничего не могла сделать. Ты перестала мне сниться, а я вообще перестала спать.

На занятии я сорвалась, извини. Я уже так тебя хотела, что общаться с тобой в зале или где-либо еще, зная, что ты легко отказалась от меня, стало просто невыносимым. Я часами бродила по улицам, думая, как дальше с этим жить. Алекс тоже нервничал, наблюдая за мной, но я, конечно, ничего не рассказывала.

Совсем недавно Джейн предупредила, что уезжает и не сможет прийти на последнее занятие. Я пожелала вам хорошей поездки, но она ответила, что ты остаешься дома. Мне было необходимо тебя увидеть. – Лесс неожиданно начинает громко смеяться; я не сразу понимаю, что это истерика. – Видишь, у тебя есть прекрасная возможность послать меня подальше в реальности! – Это срывает меня с места, я мгновенно оказываюсь около нее.

- Лесс, ну что ты... –Обнимаю плечи, чувствую тонкий запах духов, мои пальцы осторожно изучают кожу ее теплых рук. Я впервые медленно переживаю каждую секунду превращения в вампира. Вскоре эндорфины не оставляют от нас следа; начинается сон, наш общий сон, который мы обе видели так давно, что, кажется, постарели за все это время.

Сон, после которого мы не сможем проснуться. Сон, после которого, казалось, наши жизни рухнут.

Но это было бы слишком просто. Мы занимаемся любовью и болтаем  всю ночь. Оказывается Лесс смотрела пару фильмов Бергмана, а я знаю не меньше двадцати марок машин. Шмотки, Гессе, велики, лавины, девушки и Австрия – я не верю своим ушам: мы обсуждаем это вдвоем. Я знаю, что каждый из нас отдал бы несколько лет за одну такую ночь.  

Рассвет все-таки наступает, и Лесс быстро решает за нас обеих, что все останется, как прежде. Мне нечего возразить: если моя подруга узнает об этой ночи, она больше никогда придет на любимые занятия и в наш любимый дом. Я по-прежнему люблю Джейн, да. Такая жертва не нужна ни Лесс, ни мне. А еще Лесс не желает терять Алекса. Поэтому мы становимся друзьями, мать их.

Но мне хорошо, когда я знаю, что увижу ее. Мне нравится приходить на танцы, здороваться и замечать в ее глазах нежность; мне нравится, что банальный вопрос: «Как дела? » из ее уст звучит по-настоящему, и ей интересно, как я отвечу. Ещё люблю сигнал смски, вопрос: «Ты в порядке? » и ответ: «Да, ведь завтра увидимся». Иногда мы по неделям сражаемся сами с собой, но все равно нам гораздо легче, чем прежде. Теперь есть воспоминания, и нас медленно отпускают сны.

P. SMS (Less): «Все время забываю сказать. Алекс раскололся. В том стакане действительно была вода».