Первый. Единственный. Из книги В первый раз в попу смотреть

Легкий вздох, в густую копну золотых, искрящихся при мягком свете заходящего солнца, волос. Едва уловимый для обладательницы роскошных локонов, но такой важный для того, кто пожелал вобрать в себя их восхитительный аромат. Аромат луговых трав и чего-то сладкого. Настолько невесомого, но такого необходимого, в данный момент. Руки опустились на хрупкие плечи, и едва касаясь, провели с нежностью, любовно скользя взглядом за движением тонкой кисти.

Смущение и опущенный вниз взгляд, отчего длинные пушистые ресницы, скрыли невиданного цвета глаза. Настолько необыкновенного, что, кажется, только небесные создания и могут, обладать таким несметным сокровищем. Румянец, что мгновенно окрасил щеки от смущения. Усмешка, тронувшая полные, капризно очерченные губы, исчезла через мгновение, как только глаза цвета ультрамарина, встретились с глазами почерневшими, исполненными разжигающейся страстью, с долей похоти. Пусть и с крошечной каплей страха за то, что должно вот-вот произойти. Но страх не за то, что это неправильно и не за то, что будет после. А за то, что это будет новое, неизведанное и не познанное ранее. Она не увидит этой крупицы страха. Она сама дрожит всем телом и до кончиков белоснежных крыльев от всего этого. Она знает, что теперь, это неизбежно. А он… Он просто хочет утолить свою жажду ее прекрасным соком.

Легкое прикосновение губ к приоткрытому рту. Настолько легкое, и пока что, осторожно-изучающее, что ее крылья затрепетали еще сильнее, а он от нахлынувшего ощущения ее невинности, сжал хрупкие плечи в своих руках. Пробежавшаяся дрожь в коленях, заставила полностью упасть в объятия темного ангела, и подчиниться чувствам, утопая в ощущениях и водовороте чувств, что захлестнули в доли секунды. Голова закружилась настолько, что стало совершенно все равно, что будет после. Сейчас есть только он. Сейчас есть только они. И становится плевать на весь мир, время которого остановилось.

А он, пробуя, пока еще не смело вкус ее губ, и, приобняв за точеную талию, наслаждался ощущением ее легкости, ее нежности и непорочности. Запустив руку в шелковое золото волос, он легонько сжал пальцы и притянул ее к себе еще ближе, сокращая дистанцию до минимума, тут же углубляя столь волнительный для обоих поцелуй. Она отвечала ему пока что несмело, положив изящные кисти рук на плечи и прикрыв глаза. Не умело раскрылись губы навстречу желанию поддаться, покориться и сгореть в этих объятиях, опадая пеплом их страсти. Страсти, которую она разожгла в себе с первой их встречи. И которая теперь, заставляла поддаваться вперед, чтобы вобрать в себя как можно больше огня, отдавая взамен самое сокровенное. А после, и самое дорогое, что может быть у небесного создания.

Мягко сминая ее медовые на вкус губы, руки темного ангела начали блуждать по ее телу, раскрывая от белых одежд молочного цвета кожу, что манила к себе, и, было чертовски трудно удержаться, чтобы не попробовать и ее губами.

Лаская сладкими поцелуями ее обнаженные плечи и острые ключицы, Самаэль чуть было не застонал в голос, услышав, как она томно вздохнула, сжав дрожавшие пальцы на его плечах, и от того, как чарующе окутал их тела аромат ванили, заполняя все пространство рядом. Откинув голову назад и обнажив тем самым шею, она притянула темного ангела еще ближе к себе, запуская тонкие пальцы в его волосы, цвета вороньего крыла, и легонько их сжимая. Сладостное томление заставляло сотни воздушных бабочек порхать в животах у обоих, щекоча своими невесомыми крылышками изнутри, и подталкивая еще на шаг ближе, друг к другу.

Чувствуя, что тело светлого ангела стало дрожать еще сильнее, Самаэль медленно опустился на зеленый и мягкий ковер травы, увлекая свое светлое божество следом, держа за тонкое запястье и не отрывая взгляда, от необыкновенного цвета ультрамариновых глаз. Которые сейчас, были покрыты легкой дымкой вожделения, и, нескрываемым обожанием смотрели на то, как с тихим шорохом распахнулись его огромные черные крылья, сминая траву, что будет сегодня служить для них ложем.

Этарэль задохнулась от нахлынувших, и, незнакомых ранее ощущений сладострастия, когда темный ангел резко перевернувшись, подмял под себя ее юное и безупречное тело, не отрываясь и спускаясь горячими поцелуями, что опаляли кожу, ниже, к самому источнику желания. Длинные и стройные бедра, раскрылись навстречу молодому и крепкому телу юноши, но в этом жесте не было и намека на пошлость. Только желание подчиниться юному принцу демонов, и как можно скорее, вобрать его в себя всего, без остатка. Поцелуи становились все жестче, как только Самаэль почувствовал эту покорность, а белые одежды были сорваны в доли секунды, когда сладострастие затуманило разум обоим ангелам. Не отрывая почерневший одержимостью взгляд от созерцания раскрытого перед ним прекрасного создания, Самаэль глубоко вздохнув и задержав на миг дыхание, ворвался во влажную глубину светлого ангела, до самого основания.

Тело Этарэль вскинулось от болезненной судороги, что прошлась по позвоночнику обжигающей волной вниз, заставив громко вскрикнуть, и, вцепившись в плечи темного ангела, вонзить до нескольких капель крови коготки под кожу, от чего тот зашипел сквозь зубы, покрепче перехватил стройные бедра и замер на месте, давая привыкнуть к себе. Сдерживаться, было до боли внизу живота невозможно от чувств, что распирали изнутри. Впервые познавая женскую сущность, но уже, будучи искусным любовником, Самаэль старался доставить как можно меньше боли Этарэль.

Наклонившись к искаженному болью лицу светлого ангела, юноша губами собирал выступившую на ультрамариновых глазах серебристую росу слез, стирая ее об нежную кожу щек, что алела от лихорадочного румянца. Почувствовав, как дрожащие пальцы на его плечах по немного ослабили хватку, а тело Этарэль начало расслабляться в его чутких руках, Самаэль медленно двинулся обратно, покидая ее ровно наполовину. Сорвав первый сладостный стон с губ светлого ангела, принц демонов начал не торопливые, но глубокие поступательные движения в ее теле, мягко лаская губами нежную, лебединую шею, сладко прикусывая кожу, и, тут же зализывая это место. Через некоторое время и Этарэль, окончательно растаяв воском в столь желанных объятиях, начала отвечать на ласки более уверенно и расслабленно, растворяясь в неге, что в контрасте с болью, создавала неописуемый коктейль удовольствия.

Увидев, как глаза светлого ангела начали чернеть от одержимости, полностью пряча священный ультрамарин, Самаэль переплетя их пальцы, поднял ее руки над головой, и, прижав к сырой от росы земле, впился в припухшие от поцелуев губы, целуя уже по-собственнически, и даже немного грубо. Этарэль отвечала ему так же неистово, отрываясь от властного рта лишь тогда, когда в легких заканчивался весь кислород, и требовалось вздохнуть как можно глубже, чтобы продолжить пить наслаждение с новой силой. Движения стали более резкими и более глубокими. А тяжелое и прерывистое дыхание, вот-вот грозилось взорвать грудную клетку. Пение вечерних птиц было уже не слышно, потому что, протяжные и сладкие стоны, лились, будто песня над поляной.

Этарэль заметалась по влажной траве под темным ангелом, когда до вершины наивысшей точки блаженства, оставалось совсем немного, и перед глазами замелькали черные пятна от переизбытка чувств. Обхватив мокрую спину Самаэля руками, и сильно сжав его талию бедрами, она выгнулась дугой навстречу, прижимаясь к его груди и запрокинув голову назад, отчего золото волос, каскадом разметалось по плечам. Сделав последние и самые безудержные толчки внутри Этарели, юноша резко выскользнул и излился горячим семенем, на бархатную кожу ее подрагивающего живота.

Напрягшись всем телом как струна, она в последний раз громко вскрикнула, и, задрожав, обмякла в объятиях темного принца. Самаэль, пытаясь выровнять сбившиеся дыхание, рассеянно приник губами к ее виску, и, бережно опустив на траву, шумно раскрыл свои трепещущие от усталости крылья, перья которых, тут же затрепетали от вечернего и свежего ветерка.

Свет, давно вступившей на небе в свои права луны, тускло освещал два переплетенных и мокрых утонченных тела, которые укрывшись крыльями, друг друга, наслаждались последними минутами наедине.

- Что мы наделали…

-Я для себя уже все решила давно,… Что есть свобода, когда ты пленил меня одним взглядом?…

Что есть небо, когда тебя рядом нет… - тихим и печальным шелестом, прозвучал голос Этарэль.

-Но и теперь, я не буду с тобой… Моя душа принесена в дар другому существу, и я не откажусь от него, никогда…

-А мне ничего и не надо… Просто, позволь насладиться этим моментом… - так же тихо… только прижаться сейчас сильнее, и запомнить жар любимого тела, на все оставшиеся существование. Шумно и жадно вдохнуть родной запах, стараясь вобрать как можно больше, чтобы потом еще долго его вспоминать.

Самаэль ничего не ответил. Да и что он должен был сказать светлому ангелу, если та, все для себя уже решила? Он уже прошел через это, пережил, когда его крылья были срезаны. А она… Она была слишком влюблена в него. Настолько сильно, что даже небо больше не держало ее, а белоснежные крылья тяготили. Она все осознает и поймет позже. Только будет слишком поздно для нее. И слишком больно. Настолько слишком, что, так же как и Самаэль когда-то, она вырежет свое сердце, и, когда оно догорит в огне безответной любви, Этарэль развеет прах над городом, в котором она впервые увидела глаза, цвета спелой вишни после дождя. Глаза, что еще долго будут тревожить ее во снах по ночам. Но которые, она больше никогда не увидит.