Часть 8. Риск

Дима послушно закрыл глаза, как скомандовала Лида, и от напряжения закусил нижнюю губу, за что тут же получил тычок в бок.

- Не ешь помаду, - процедила Лида сквозь зубы, тоже, видимо, сосредоточилась по самое не балуйся.

- Ну блин, засада какая-то… как же жить теперь?

- Выживать как динозавры.

Лида слегка подкрасила веки и разрешила, наконец, открыть глаза и увидеть в зеркале… нечто.

- Здрасти, - растерянно протянул Дима. Нечто в зеркале синхронно поздоровалось с ним. – Девчонка… натуральная. Чудеса мэйкапа… Серёжа Зверев два.

Лида активно закивала головой, воодушевлённо забегала по комнате.

- Димасик, вообще никаких сомнений, и никакой не Зверев, а просто не-мальчик. И наряд этот… причём очень даже аппетитная девочка получилась. От поклонников отбоя не будет. Смотри! А то умыкнут, и не успеет Владимирович спасти.

- Я им умыкну, каблучищем-то наступишь на ногу – насквозь проткнёшь. – Дима слегка коснулся кончиками пальцев парика, провёл вниз по мягким легкомысленно вьющимся локонам, заканчивающимся чуть ниже середины плеча. – Рыженькая… если ему не понравится, я навсегда останусь в таком виде, чтоб выбешивать каждый день.

- Конечно, ты рискуешь, - Лида присела на край кровати, заглянула Диме в лицо, слегка взъерошила огненную чёлку, чтобы не так сильно лезла в глаза. – Это если честно…

Дима судорожно сглотнул и коротко выдохнул, пытаясь разогнать напряжение. Не получилось. Руки затряслись ещё сильнее.

- Ты думаешь?

- Ну насколько я себе представляю ваши отношения - весь прикол в том, что ты именно парень. Хотя… мало ли какие тараканы водятся в его голове.

- Да я не то что бы ради него устроил этот маскарад, - протянул Дима, вставая на ноги и поправляя пышный подол юбки, слегка прикрывающий колени. – Я для себя… чтобы не привлекать внимание.

- Не будешь, - улыбнулся Лида. – Как звать-то, рыжая-бесстыжая?

- Дарья я, приехала из села Новые Валенки покорять областной центр и сразу втрескалась по уши в крутого начальника. Теперь вот страдаю. У него жена, сын, любовник и куча работы.

Лида звонко рассмеялась и стала скоро собирать свои косметические принадлежности в большую плюшевую косметичку.

- Другая бы на месте Даши бросила этого начальника. Пусть сначала женится, а потом уже танцует. Когда придёт твой начальник-то?

Дима посмотрел на часы на компе. Заметил, что в аську пришёл Рихард.

- Через полчаса обещал.

- Ну жди-жди, Дашенька. А я побегу. Удачи, и ещё раз поздравляю.

Лида чмокнула Диму в щёку и ушла, оставив его наедине со своими сомнениями. Конечно, Александр может изобразить что угодно, но хотелось, чтобы идея ему понравилась, а не «лишь бы Диму не обижать». В конце концов, девочки ему тоже нравились… В этом Дима не сомневался. Так почему бы Диме не стать девочкой? По пьяни всё делается быстрее и легче, а когда заранее готовишься, в три раза страшнее.

Дима сел за комп, поздоровался с Рихардом. Тот уже понимал половину по-русски, Дима научился пользоваться переводчиком, так что истина была где-то рядом.

Rich: Идёт дождь, сижу дома. Скучаю. А ты?

Dima$: Собрался поработать.

Rich: Новый проект?)

Dima$: Я веду три новых проекта одновременно =)

Rich: Я тобой восхищаюсь. Я не могу писать одновременно три статьи. Вчера разрабатывал тему разрушенных памятников. Очень грустно.

Dima$: А я как-то не люблю памятники. Мне скучно. Люблю дома.

Rich: Моя девушка работает реставратором. Научила любить. А у тебя сейчас девушка есть? Я знаю, что ты разведён.

Dima$: Нет, девушки нет.

Rich: Парень?..

Dima$:   Парень.

Rich: Младше тебя? Мальчик?

Dima$: Старше, на 15 лет.

Rich: Значит, ты мальчик ) Я думаю, что ты счастлив. Такие произведения искусства может создавать только счастливый человек. Я бы очень хотел с тобой поговорить лично.

Dima$: Мы приедем в Эрланген в ноябре. Познакомимся=)))

Rich: Вау!!! Это чудо. Я буду тебя ждать.

Dima$: Пойду всё-таки поработаю.

Rich: Что значит «все-таки»?

Dima$: )) Слово-паразит, для эмоциональной окраски.

Rich: Ты очень эмоциональный, Дима. Я о тебе часто думаю. Удачи тебе.

Dima$: Спасибо. И тебе удачи, Рихард=)

- Думает он, думает… вытянуть не может, - Дима побарабанил пальцами по столешнице и, закусив губу, тут же громко чертыхнулся, вспомнив про помаду.

Александр пришел, как обещал. Вовремя. Дима встал в дверном проёме спальни, томно опустив ресницы. Явление Христа народу. Только бы сразу в лоб не закатали, с порога.

- Привет, Са-аша, - лукаво протянул Дима, пытаясь справиться с колотившей его дрожью. Александр на короткую долю секунды замер на пороге, не донеся связку ключей до комода. Окинул Диму сдержанно-удивлённым взглядом, и уголки его губ нервно дёрнулись. Дима растерянно улыбнулся в ответ, чувствуя, как медленно леденеет в груди – не понравилось? Наверное, это действительно смотрится ужасно… Камеди клаб, блин.

Александр хмыкнул, отвёл взгляд в сторону и опустил, наконец, ключи на комод. Звякнул металл. Дима ощутимо вздрогнул от резкого звука и неловко переступил с ноги на ногу.

- Теперь у меня действительно жена дома, - Александр слегка улыбнулся, медленно подошёл к Диме, приподнял голову за подбородок, заглядывая в глаза. Рассмотрел. От его взгляда хотелось спрятаться. Вообще хотелось отмотать плёнку назад и ничего на себя не напяливать, и уж тем более не краситься… Просто встретить, как всегда, поцеловать. А теперь он смотрит и не целует, не понравилось. – Красивая девочка… Такая наивная.

Дима попытался улыбнуться, но получилось только слегка поднять уголки губ.

Александр резко смял расстояние между ними, впился в расслабленные губы голодным поцелуем, до боли. Прижал растерявшегося Диму к стене, задирая юбку, раздвигая ноги. Целовал, целовал, целовал… пока дыхание в лёгких не закончилось, и даже после. Крепко держал в руках, сминая тонкую скользкую ткань. Перед глазами плыло, от страха и возбуждения в мозгу произошло короткое замыкание, и Дима обмяк, слабо соображая, где он находится и что с ним делают. Одно только было чётко ясно – Александр хочет его, даже в таком виде… очень сильно хочет.

- С днём рождения, Димочка, девочка моя, - шептал он, гладя Диму по спине, успокаивая зашедшееся в груди сердце. – Моя солнечная девочка… ты не перестаёшь меня удивлять.

- Тебе… не понравилось?… - выдохнул Дима, пытаясь отстраниться и привести себя в порядок. Щёки и губы горели, волосы закрывали весь обзор, лезли в рот, в глаза.

- Глупышка, - засмеялся Александр, не отпуская трепыхающегося Диму. Сам поправил парик и стёр остатки помады с подбородка. – Я покорён.

Дима исподлобья посмотрел на расплывшегося в более чем довольной улыбке Александра и сам притянул его к себе для поцелуя. У него не получалось целоваться так же жёстко и напористо, только лизаться, как подросток.

- Я чуть не помер, Александр Владимирович. Никогда вам этого не прощу.

- Не прощай… Думай обо мне постоянно.

- Чем я и занимаюсь! Всё, поехали в клуб, хочу танцевать.

- Опять босиком? – Александр отстранился от Димы и неожиданно подхватил его на руки. – Буду носить какую-то незнакомую девочку на руках весь вечер.

- Ну уж нет, - Дима спрыгнул на пол. – У Золушки есть сапоги сорокового размера. На шпильках, между прочим, как полагается. Так что цени моё усердие!

- Ценю, - Александр провёл рукой по лицу и вновь широко улыбнулся, глядя на обувшегося и ставшего вдруг высоким Диму. – Красавица моя.

- Всё для вас, Александр Владимирович, сегодня я последний день буду пить как поросёнок. Так что… не забывайте о своём предложении носить меня на руках.

Как поросята напились на пару, это было последнее, над чем Дима посмеялся, прежде чем отключиться.

Утро началось в незнакомом месте. Дима с трудом разлепил глаза и судорожно сглотнул. Горло было деревянным, сухим и безжизненным. Слюна прошла с третьего раза. Он лежал, раскинувшись поперёк широкой мягкой кровати, в одном чулке и бусах. Под высоким светлым потолком едва слышно жужжал кондиционер. Дима попытался подтянуть к себе руки и ноги – спину пронзило тупой ноющей болью, словно его трахали всю ночь без предварительной подготовки… Дима стиснул зубы и оторвал кружащуюся голову от кровати – подушек на ней не было, и осмотрелся по сторонам. Кажется, это был гостиничный номер. Просторный, светлый… пустой. На полу то тут, то там валялись вещи. Штаны Александра - на кресле, Димина юбка - около самой двери. Перед глазами вспышками мелькали картины ночных безумств. Раздевались быстро, что-то порвали… Александр хотел оставить полусапожки, Дима был не против… Потом всё смешалось, какие-то ковры, пальцы, губы, крики, конфеты, шампанское. Кажется, Александр поливал Диму шампанским и облизывал. Допились…

Дима провёл рукой по волосам – парика не было. И Александра в номере тоже не было. Дима, зажмурившись, попытался сесть на кровати. Ноющая боль немного отступила. Неужели Александр нарушил своё обещание и всё-таки трахнул его?.. Не может этого быть… Дима провёл рукой по спине и поморщился от боли, пальцы нащупали синяк. Вот тебе и объяснение. Точно, ударился об угол стола, когда пытался станцевать стриптиз. Потом ревел, отталкивал Александра, утешавшего его, ругался на что-то громко и обидно, потом сам лез целоваться, забыв про ушиб… Это Дима тоже вспомнил. Краска стыда залила щёки. Да… хватит пить, хватит уже пить! Совсем опустился.

Кажется, Дима надевал парик на Александра, смеялся так, что потом едва мог дышать, а потом они целовались, лёжа на полу. И руки Александра были везде, Дима обзывал его Шивой и выгибался навстречу, широко разводил ноги и просил ещё и ещё. Потом кричал, царапал ковёр, когда Александр сжимал его рукой, гладил пальцами внутри, так что сознание мигало как новогодние лампочки, и кусал за шею. И потом ещё Дима что-то пел, кажется, они что-то пели хором. «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте, и подарит пятьсот эскимо…» Дима запомнил эту строчку, потому что, когда сидел верхом на Александре, называл его ласково и нежно «голубым волшебником»… и тоже целовал в твёрдый живот, и накрывал ртом, пробовал на вкус…

Дима добрался до ванной комнаты, держась за спину, включил свет и замер на пороге, шокированно хлопая глазами. Здесь они тоже вчера побывали. Об этом свидетельствовали раскиданные по полу полотенца, плавающий в наполненной ванне парик, один чулок, рубашка Александра. Дима достал всё это, плюхнул на пол и спустил воду. Что они пытались изобразить, он так и не вспомнил. Скорее всего, это было уже после того как в буквальном смысле нализались шампанского. Дима резко сел на край унитаза, вспомнив, как он облизывал Александра, как тот ласкал его в ответ, разрешая…

Дима прижал ладонь ко рту и шумно выдохнул.

- Нет, ты не захотел. – Александр стоял на пороге ванной, как всегда неотразимый, приглаженный и без всяких видимых признаков похмелья на лице. Словно вчера и не было ничего. А может, у него и не было?

- Саш, я правда тебя не трахал?

- Правда. И ты очень доступно объяснил, почему ты не станешь этого делать, пока.

- Пока? А ты мне потом расскажешь, что я тебе объяснял? – Дима поднялся с унитаза и включил воду в раковине, умылся, набрал воду в пригорошни и выпил. Горло зашлось от холода, но это было божественно приятно. Голова опять закружилась. Дима опёрся рукой о край раковины и посмотрел в висевшее напротив зеркало. Ещё то пугало смотрело на него из зазеркалья. На щеке отпечатался след простыни, губы все расплылись и опухли, вся шея в красных пятнах, и грудь, и плечи… На щеках утренняя щетина и смазанная тушь, а волосы - это просто… мама, роди меня обратно. Но это всё мелочи, поправимые, мысленно махнул Дима рукой на себя. Десять минут, и всё придёт в норму, ну, кроме засосов, конечно. Александр постарался на славу. Вспомнилось, в какой безумный восторг он пришёл от по-девичьи гладких Диминых ног, как сразу откуда-то нарисовалась бутылка шампанского, и понеслось…

- Расскажу. Я привёз тебе одежду из дома, твоя блузка потеряна для общества. Я подожду внизу, в столовой. Там накрыли завтрак. Здесь убираться не нужно… оставь всё как есть.

Дима обернулся и смерил Александра внимательным взглядом. Тот был смущён, едва уловимо. И даже растерян, тоже слегка…

- Саш, ты чего? – Дима подлетел, ухватил Александра за руку. Вновь заглянул в глаза. Тот улыбался, мягко и тепло, но всё равно Дима чувствовал, что что-то не так. – Саш, мы выпили, подурили, потрахались, поспали… в общем, весело провели время. Мне понравилось, вот когда я всё вспомню, я тебе расскажу, что именно мне понравилось больше всего.

Александр погладил Диму по плечам, привлёк к себе, обнял и тихо выдохнул.

- Ты сводишь меня с ума. Тебе очень идёт рыжий цвет.

- Ну вот и здорово. Зачем же тогда извиняешься? Мы же отдыхали… Саш, можно всё что угодно. Я разрешаю…

- Люблю тебя, птичка моя, - Александр поцеловал Диму в щёку. – Собирайся, нас ждёт завтрак.

Дима вошёл в подъезд, напевая что-то себе под нос. Александр позвонил ещё в машине, обещал привезти на ужин суши и ещё обещал жаркую ночку – сегодня закончилось, наконец, это дурацкое воздержание. Дима ощущал на кончике языка вкус предвкушения. Ключ неожиданно выскользнул из рук и упал на лестницу. Громкий стук прокатился по этажам. Сердце тревожно сжалось… Это знакомое чувство тревоги, необъяснимое, беспричинное, словно окружающее пространство наэлектризовано до предела и вот-вот рванёт. Дима прекратил петь и прислушался. В подъезде было тихо, лишь этаже на третьем громко и занудно мяукал приблудившийся кот, которого подкармливала Димина соседка снизу – бабка Маруся.

Дима поднял ставшую вдруг неожиданно тяжёлой связку ключей и вызвал лифт. Лифт тащился медленно, нагнетая тревогу. Вроде бы всё такое привычное, до боли знакомое – Дима до секунды знал, что увидит дальше. Лифт остановится, он выйдет, откроет свою дверь ключом, первую, потом вторую… Зайдёт в квартиру. В свою родную квартиру, где его ждёт обед в холодильнике – Александр вчера читал нотацию о вреде неправильного питания, что суп надо есть обязательно, и что он на самом деле очень вкусный, этот его фирменный суп из морепродуктов, и нечего морщиться. Так отчего же неспокойно на душе? Дима, не моргая, посмотрел на кнопку «Стоп» и почувствовал непреодолимое желание нажать её. Но лифт поднимался и поднимался, пока не загудел низко, протяжно, останавливаясь. Двери раскрылись, и Дима шагнул на свою площадку. На его звонке красовалась бирка «Ваша очередь дежурить» с по-детски тщательно нарисованным веником и совком. Отчего-то Дима подумал – жаль, не успел убраться.

Ключ с привычным скрипом провернулся в замочной скважине. Дима открыл железную дверь, вторая – деревянная – оказалась не заперта. Сначала Дима растерянно смотрел на неё, а потом вспомнил, что утром опаздывал на работу и сам забыл её запереть. Дело было не в двери, а в самом воздухе, который он вдыхал. Воздух был тяжёлым, с лёгким ароматом жасмина. Дима малодушно заперся на все замки.

Пройдя на кухню, он включил телевизор и не успел перещёлкнуть и трёх каналов, как раздался звонок в дверь. От неожиданности Дима вздрогнул и выронил пульт на пол, треснул корпус, и батарейки рассыпались в разные стороны. Боковым зрением он уловил, что одна батарейка укатилась под холодильник, а другая – к батарее. В дверь опять позвонили, долго, надрывно, чтобы наверняка.

Дима бесшумно прошёл по коридору и заглянул в глазок.

- Димочка, Дима, ты дома? Димочка… - бабка Маруся стояла, прислонившись к двери, и громко кричала на весь подъезд. Дима облегчённо выдохнул и открыл.

- Здравствуйте, баб Маруся, - вежливо поздоровался он, отмечая про себя, что бабушка пришла к нему в самое время, иначе бы точно что-нибудь случилось. Такое светлое чувство облегчения Дима испытывал впервые. – Что стряслось?

- Димочка, помоги, сынок, - бабка подслеповато смотрела снизу вверх на Диму и с сожалением улыбалась, словно извинялась за внезапное вторжение. Это у неё было профессиональное выражение лица, чтобы Дима согласился сделать всё, о чём она его ни попросит, не раздумывая. – Малышка ещё утром забралась на шкаф и не слазит, я уж и так её и эдак звала, а она знай себе сидит и фырчит, зараза такая… Дим, ты бы снял её оттудова, а то помрёт с голоду, стерва.

Дима идти, конечно, не хотел. Ну забралась кошка на шкаф, ну посидит и слезет сама – с кем не бывает. Но бабка Маруся смотрела на него своими небесными мученическими глазами и умоляла о помощи. Дима потянулся за связкой ключей и согласно кивнул.

- Сейчас, только тапки обую.

- Сынок, дай бог тебе здоровья, такой хороший мальчик, никогда не откажет… - зальстила бабуля.

Дима оглядел коридор в поисках своих тапок, но не нашёл – их теперь ещё сто лет не найти. Наверное, затолкал куда-нибудь под диван в гостиной. Зато тапки Александра всегда стояли на своём месте, около комода. Дисциплина, что ещё можно сказать. Дима, недолго думая, натянул его тапки и, закрыв дверь, вышел на лестничную клетку.

Пока спускались по лестнице на нижний этаж, баба Маруся успела рассказать о своих безалаберных внуках, которые ни черта не хотят учиться, только и знают, что бездельничать да по дискотекам шляться. Под конец она призналась, что всегда хотела иметь такого внука как Дима: и красавец, и умница, и всегда здоровается, и никогда не мусорит в подъезде. Одним словом – идеал внука. «И ещё гей», - добавил про себя Дима, и мысленно похохотал над возможной реакцией баб Маруси на такое заявление.

Малышка действительно сидела на шкафу и смотрела на забравшегося по стремянке наверх Диму шальными остекленелыми глазами. Она даже не пикнула, когда Дима взял её на руки и спустил вниз, просто смотрела на него и прижималась, будто сильно замёрзла или испугалась.

- Держите ваше сокровище, - улыбнулся Дима, протягивая бабке её кошку. Красивая кошка – гладкая, серая, с выразительными глазами на симпатичной круглой морде. Дима вдруг подумал, что тоже не прочь завести котёнка, похожего на Малышку.

- Ой, спасибо тебе, Димочка, - бабка Маруся обняла киску, погладила, что-то пошептала ей на ухо, и та как ожила, замурчала сразу и спрыгнула с рук, убежала на кухню. – Чайку хочешь, сынок? С пирожками, вкусными…

- Я пойду, баб Марусь, суп надо поесть, а то ругаться будут, - улыбнулся Дима и легким движением руки взъерошил волосы на затылке.

Что произошло дальше, он так и не понял. Только что они стояли в коридоре и прощались, как вдруг резкий оглушительный звук перетряхнул всю квартиру. Из серванта посыпался разбитый хрусталь, зеркало в прихожей треснуло посередине, люстра опасно затряслась, и по всему полу волнами прошла дрожь, словно началось землетрясение. Бабка Маруся закричала громко, пронзительно, осела на пол и закрыла голову руками.

- Война, война началась! – только услышал Дима, как его тут же мотнуло в сторону, к стене – теперь дрожь прошла по потолку, и в квартире запахло гарью. Потом грохот прекратился, а из коридора потянуло едким дымом и палёными волосами – так обычно пахнет горящий линолеум. Дима рванул дверь и чуть не задохнулся, из глаз брызнули слёзы, а в груди стало жарко и тесно – весь коридор был полон серого дыма и белой крошки пыли, падающей с потолка как снег. Дима закрыл дверь обратно, подбежал к охающей и сжимающей в руках голову баб Марусе, потряс её за плечо.

- Это не война, баб Марусь, что-то в подъезде взорвали… - проговорил Дима, и понимание, мгновенно, как удар молнии, поразило его сознание. И это чувство тревоги, и всё это напряжение последних дней, и странные разговоры по телефону, и незнакомая, но вызывающая трепет фамилия «Степнов»… «Он психопат…»

Дима знал, что взорвалось. И знал, почему… И страх прибавил ему силы, страх заставил его двигаться, привести баб Марусю в чувство, выйти в коридор, минуя всех выбежавших на площадку соседей, подняться на свой этаж. Выслушать всё, что скажут перепуганные люди, бегающие по этажам в домашних халатах, тапках, шортах…

- Пожарные уже едут.

- Сильно-то как рвануло, два раза…

- А он сам-то дома был? ****ец… теперь костей-то не соберёшь! Так бабахнуло.

- Вот оставят компьютер включённым, а потом взрываются!

На Диминой площадке всё было черно от валившего из квартиры дыма, он не стал подниматься, просто выглянул с лестницы. Вышел на улицу. Растерянно обвёл взглядом всех собравшихся. Целая толпа праздных зевак – сочувствующих, пострадавших, просто так любопытствующих. Они все смотрели на окна пятого этажа, из которых валил густой чёрный дым, и временами вырывались языки пламени, а Дима смотрел на них. Он всё ещё мог смотреть на них. Он всё ещё мог стоять рядом с ними в тапках на три размера больше и со связкой ненужных уже никому ключей в ледяной застывшей руке. Он был жив.

Пожарные разбили балконные окна, кидали сверху обгоревшие подушки, куски матраса, створки от шкафа, который Вика покупала в магазине своей подруги с большой скидкой, какие-то Димины шмотки, они пинали их ногами – всё поливали и поливали белой пеной, так что подъезд с пятого этажа по первый был залит водой. Дима хладнокровно подумал о том, что ремонт подъезда тоже будет оплачивать он.

Подъехавшая милиция составила протокол о случайном возгорании телевизионного кабеля. Дима подписал. Ему было всё равно, что подписывать. Он выключался, как разрядившийся аккумулятор садится, медленно-медленно, пока не останется энергии лишь на один последний тревожный сигнал, прежде чем окончательно вырубиться.

Потом пожарные тушили всё внутри квартиры. Дима сидел на лавке около подъезда и смотрел, как с деревьев у дома напротив опадают листья. Это было красиво и печально. А ведь он мог бы и не увидеть этого. Если бы Малышка не забралась на шкаф, если бы бабка Маруся не пришла за ним, если бы… он не открыл ей дверь, если бы… если бы… бесконечная череда «если бы».

«Лансер» затормозил у самого подъезда, чем немного разогнал собравшихся зрителей. Их становилось всё больше и больше, видимо, подтянулись из соседних домой, услышав про взрыв. Действительно, это интересно. Дима понимал их любопытство, понимала та его часть, что наблюдала за всем происходящим без эмоций, будто бы это не имело к нему никакого отношения. Александр, какой-то серый и предельно сосредоточенный, вышел из машины и протиснулся ко входу в подъезд. Он судорожно теребил в руках ключи от машины и, не моргая, вглядывался в открытый дверной проём, откуда выходили закончившие свою работу пожарные. Он боится войти, понял вдруг Дима и заплакал.

- Саш, - позвал он, как можно громче, но получилось тихо и жалобно.

Александр обернулся, мгновенно нашёл сидящего на лавке Диму взглядом и растерянно улыбнулся, сощурив глаза, словно от яркого солнечного света, который внезапно направили ему в лицо. Он быстро подошёл к Диме, нервно провёл рукой по волосам, стряхивая с них пыль и извёстку, потом положил руки ему на плечи и молча прижал к себе. Они постояли так несколько мгновений, пока все собравшиеся не посмотрели на них каждый по разу, а то и по два, а потом Александр уверенно поднял Диму с лавки и повёл в сторону машины, открыл дверь, усадил на заднее сидение и завёл мотор.

Они остановились в какой-то подворотне, где не было никого, куда не выходило ни одно окно, куда не забредёт по доброй воле ни один нормальный человек. Александр пересел к Диме, смотрящему в окно, там за окном всё ненастоящее, как в кино… словно он выиграл сектор «Приз», и ему подарили всё то, что за окном, и что с этим делать теперь, Дима не знал.

- Дима… - Александр обнимал его крепко-крепко, целовал в замёрзшие губы, по которым катились крупные солёные капли. – Птичка моя, как же я без тебя… птичка моя… Живой, живой, мой мальчик… Димочка, всё будет хорошо… Всё вернём на место, главное, что ты жив…

Дима сжал ткань куртки на спине Александра, уткнулся носом в тёплую, пахнущую домом рубашку и заплакал в голос.

- В одних тапках остался и то в твоих, - шмыгнул Дима носом и коротко, горько рассмеялся. – Сказали, что это телевизионная проводка. Громыхнуло два раза, и так, что у соседей все окна повылетали.

- Это моя вина, - уверенно проговорил Александр. – Последствия…

- Ты не бог, - тоже уверенно проговорил Дима, теребя в пальцах пуговицу на куртке Александра, крутил вправо, влево. – Все мы рано или поздно кого-то достаём, и с огнём играем тоже частенько.

- Они знали, что ты будешь дома в это время. Всё рассчитали, суки.

Александр погладил Диму по щеке и вновь привлёк к себе, поцеловал. Никак не мог нацеловаться. В кармане его куртки запиликал телефон. Всеволод Игнатьевич звонит.

- Жив. Всё в порядке? А не пойти бы тебе на ***, Сева! Я же тебе говорил, когда нужно закончить, а ты меня подставил. Ты меня подставил, Сева, и Димку подставил, и это не прощается, Сева, никогда не прощается. За Димку я тебя никогда не прощу.

Александр отключил телефон и побарабанил кончиками пальцев по креслу впередисидящего.

- Дим, а куда ты из квартиры-то вышел? – тихо спросил он, вновь сощурившись, глядя на Диму.

- Соседка снизу попросила кошку со шкафа достать… а я не хотел идти сначала, но вроде жалко кошку, и бабку было жалко, она мне всегда счастья желает и здоровья, - Дима осёкся и вновь всхлипнул, наклонился вперёд и прислонился лбом к груди Александра. Тот обнял его и погладил по спине.

- Счастливый мальчик… - прошептал Александр и судорожно вздохнул, целуя Диму в макушку. – Родной мальчик.