Кукловод в ловушке, БДСМ, яой, 18. Серия: Бдсм истории

АВТОР: Анна Райт

НАЗВАНИЕ: Кукловод в ловушке

СТАТУС: закончено

БЕТА: моя совесть и Ворд

ЖАНР: Slash, Vanilla

РЕЙТИНГ: NC-17

Пэйринг: Авель НайтроудДитрих фон ЛоэнгринТрес Икус

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Кукловод считал себя всегда самым опасным и сильным. Простоватого священника из АХ он недооценивал. А зря…

Операция начиналась как обычно – пара десятков автоягейров нападала на монастырь, сам же Дитрих следил за операцией с безопасного расстояния. Эта операция особого значения не имела, просто Каину не нравилось название монастыря. Вот Дитрих и предложил уничтожить его. Естественно, не без задних мыслей… Пара-тройка таких операций, и он будет допущен до ложа фюрера, стопроцентного крусника, «Врага всего мира» Каина Найтлорда.

Процесс уничтожения шел замечательно: монахи гибли, автоягейры их убивали,   здание занималось огнем. И это на фоне заката… Дитрих усмехнулся: сейчас он красиво смотрелся на фоне заходящего солнца и пылающего монастыря. Исаак любит красивые картинки, жаль его сейчас нет… Хотя… Фон Лоэнгрин поежился – ему вспомнилось очередное наказание за проваленное задание. И наказывал его самолично Исаак. Нет, не надо ему такого счастья!

Розенкрейцер уже без былого веселья смотрел на пожар и тоскливо размышлял, чем бы еще добиться расположения фюрера. И подвинуть выскочку Исаака, а то совсем житья не дает своими нотациями и насмешками.

Вдруг по плечу Дитриха постучали. Он вздрогнул, испуганно обернулся. Никого. «Фух, дожился. Нервная эта работа – мир уничтожать…» - подумал Дитрих и вдруг получил сокрушительный удар по голове…

* * *

- Доброй ночи, Дитрих фон Лоэнгрин, Марионеттеншпилер. – Авель с удовольствием прищелкнул пальцами перед носом розенкрейцера. – Вы обвиняетесь в попытке уничтожения монастыря Святой Лилит, неоднократных попытках убийства сестры Эстер Бланшетт, попытке свержения существующего миропорядка… Трес, что там еще?

Киборг сурово проговорил:

- Разжигание межрасовой ненависти, клевета на Ватиканские власти, попытка свержения императрицы Августы Врадики, убийство маркиза венгерского, убийство и посмертное глумление над телом Раду Бальфона.

- Вот-вот, - поддакнул среброволосый священник. Дитрих замычал – ему предусмотрительно заткнули рот кляпом и связали  руки-ноги.

«Какой позор! » - юноша чуть не расплакался. – «Я сколько раз обводил за нос двух этих идиотов, а сейчас я попался в примитивную ловушку! » Самое обидное было в том, что подчинить аксовцев своей воле Дитрих был не в состоянии до тех пор, пока они не освободят ему руки. Но, судя по всему, священники как раз именно этого делать и не собирались. Дитрих горестно взвыл…

- Ну что вы, - ласково проговорил Авель. – Не все так страшно, а вы тут воете как тот Гудериан. Где же ваше розенкрейская гордость и человеческое достоинство?

«Имел я тебя! » - отчетливо читалось во взгляде фон Лоэнгрина. – «А как только смогу освободиться - так еще раз поимею, много раз и в разных позах! ».

Авель хмыкнул, кивнул Тресу. Тот протопал к двери и наглухо запер ее.

- А теперь мы поговорим по-серьезному. Как мужчина с мужчиной. – Жестко проговорил Найтроуд. – Ты у меня вот уже где сидишь, Дитрих! – священник резко провел ребром ладони по горло. – Как меня раздражает ваша мышиная возня! «Разрушить мир», «в огне природа возрождается»… Кретины, сопляки, идиоты! Мой дорогой братишка и вас не пощадит. Неужели вам это не понятно?

Дитрих посмотрел на аксовца, как на идиота. Трес пробурчал: «Негатив! » и от души, коей, впрочем, у него не было, заехал парню по уху. Было больно.

- Плохой священник, - хихикнул своим мыслям Авель и тотчас посерьезнел. – Он уничтожит планету и вас с ней заодно. Просто так, потому что Каину скучно, и потому что он ненавидит всех. И вас в том числе.

«Точно, идиот! » - Дитрих только укрепился в своем мнении, глядя на вдохновенно несущего чушь священника. – «Ну правильно, тысячу лет жить – так и я бы свихнулся… Это не фюрер, фюрер молодец, у него стальной характер и несгибаемая воля! »

- Значит, я решил: сейчас я выбиваю из тебя дурь, а потом посмотрим на твое поведение. Господи, прости душу мою грешную. Все, что совершу сейчас, совершу во имя Твое, и во имя спасения этой грешной души. Аминь!

Вот тут Дитрих испугался. Не то, чтобы по-настоящему, но все же. Он не любил, когда его бьют, а сейчас, кажется, его просто хотели отколошматить. От души и с удовольствием. Парню вдруг стало себя жалко…

- Страшно? – ласково спросил Авель, наклонившись к его уху. – Мне тоже страшно. Я вообще не сторонник насилия. Но…

- Отец Найтроуд, - проскрежетал киборг. – Ваши рассуждения недопустимы. Мы должны выполнить приказ кардинала Сфорцы.

- Отстань, противный. Все веселье портишь.   - Проворчал Найтроуд. -  Бери «клиента» в охапку и пошли в комнату для допросов.

«В комнату для допросов?! » - Дитрих вздрогнул и замычал.

- Негатив! – подытожил Трес и приложил розенкрейцера еще раз по уже битому уху. Потом взял его вместе со стулом и понес куда-то в подвал. Дитрих начал поскуливать от страха, но в его сердце тлела надежда, что в комнате для допросов его, может быть, освободят, и тогда он ка-а-а-ак…

- Негатив, - снова проговорил Трес, но бить не стал. Киборг отвязал ноги парня от стула, но тотчас пристроил ему на лодыжки цепи. Следующим стал ошейник – Дитрих орал, не переставая, и мысленно уже расчленял АХ в полном составе. На мелкие-мелкие кусочки. На атомы. На молекулы!

- Ыыыыыыыыыыыыыыыыыы!!!

- Стрижка только началась, - беззаботно проговорил Авель и намертво закрепил руки розенкрейцера в стальных зажимах. – Трес, давай.

И Трес дал. Скальпель. Очень острый и очень страшный. И тогда Дитрих не выдержал – разрыдался как барышня и лишился чувств.

- Хлипкие они какие-то, эти розенкрейцеры, - обиженно проговорил Авель. – А еще мир собрались уничтожать.

- Позитив, - сказал Икус. – Отец Найтроуд, вы должны привести его в чувство. Приказ кардинала должен быть выполнен.

- Да знаю я, - отмахнулся священник. – Воды неси. Холодной. Побольше.

- Исполнено, - киборг поднес ведро с водой и сунул в руки Найтроуду.   Авель окатил бесчувственного Дитриха, тот пришел в себя, повел глазами по камере и аксовцам,   и только тяжело вздохнул. Во взгляде его была тупая обреченность.

Авель хмыкнул и сорвал с парня мундир и рубашку.

- Не кормят вас там, что ли, в этом «Розенкройце»? Я и то приличнее выгляжу, хотя ел в последний раз три дня назад. Кстати, Трес, сходи в булочную, купи мне семь сладких рогаликов с маком.

- Позитив, - проскрипел Трес и зашагал из подвала.

- А еще лучше десять! – крикнул ему вслед священник.

Дитрих тем временем пытался высвободиться – и безуспешно. Однако, надежда умирает последней, не так ли? Вот он и надеялся.

После того, как Трес покинул камеру, Авель неуловимо изменился. А еще священник снял очки. Больше он не казался глупым и наивным простаком, которого можно дурить и обводить вокруг пальца. Теперь перед Дитрихом был враг – хладнокровный и жестокий крусник.

Цепи натянулись, распяв розенкрейцера по стене. Авель невозмутимо разрезал скальпелем брюки Дитриха и нижнее белье. Плавки у Дитриха были малиновые, с белыми овечками.

- Какая прелесть! – прокомментировал священник. Он отложил скальпель и взялся за кнут. Таким, наверное, фермеры в Германикусе скот гоняют.

Бил Авель несильно, но по самым нежным местам розенкрейцера.

- Кожа еще нежнее, чем у Эстер, - задумчиво приговаривал он между ударами. – Ах, какие замечательные алые полосы! Какие восхитительные рубцы, ты не находишь, Дитрих?

Фон Лоэнгрин кусал губы и вспоминал, как он сам некогда издевался над Эстер Бланшетт. Нет, он не спал с монахиней – ему вообще не нравились женщины. Он любил доводить ее морально. А иногда наказывал физически… Да, на ее бледно-розовой коже рубцы от плети смотрелись прекрасно. Грешное очарование,   оскверненная чистота…

Доведя допрашиваемого о состояния полной подавленности, священник отложил кнут, освободил ноги Дитриха из зажимов, пристроил их к себе на плечи и без подготовки, на «сухую» вошел.

Пронзительный вопль Дитриха резанул по ушам, но он тотчас смолк – раздосадованный Авель вкатил фон Лоэнгрину пощечину. А после – резко насадил на себя, войдя до упора. Дитрих только и мог глотать воздух ртом. По щекам юноши катились слезы.

«Меня так никогда не унижали… Даже Исаак… Даже фюрер…» - ему было больно и противно.

- И не вздумай потерять сознание! – Авель двинул бедрами, рождая новые волны боли в истерзанной заднице Дитриха. – Трес вернется не скоро, ведь это была кодовая фраза. На три часа ты в моем распоряжении. А потом я отдам тебя Инквизиции. Брат Петр с тобой точно не будет церемониться!

Дитрих зашелся в жалобных стонах. Он краем уха слышал кое-что о некоторых наклонностях Главы бюро Инквизиции.

«Нет, только не это! » - читалось в его карих глазах.

- Тогда будь хорошим мальчиком! – проворковал священник, повернул какой-то рычажок, и цепи удлинились. Дитрих с облегчением повалился на пол, но его тотчас подняли за волосы и заставили встать на колени.

Авель пристроился сзади, снова ухватил  парня за волосы, оттянул на себя, заставив прогнуться – и снова взял, грубо и жестко. В глубине души священник и сам не ожидал от себя такой жестокости. Но когда он вспоминал преданную Дитрихом Эстер, бессмысленную смерть Гюлы Кадаля и разрушенный Иштван – в его груди клокотала ярость и хотелось причинить этому парню как можно больше боли. И он причинял. И получал от этого удовольствие. Греховное, непозволительное для священника, сладострастное…

Когда Трес прибыл через два часа (кстати, даже рогаликов киборг не позабыл принести!), Дитрих уже с удовольствием подмахивал задом Авелю. Тот шлепал его по тугим ягодицам кнутовищем и потягивал за волосы.

- Гм. Негатив. Да, негатив. – Трес положил пакет с рогаликами на стол и отошел к стене. Он не понимал таких забав. Но раз кардинал Сфорца велела пока  не мешать отцу Найтроуду – он не будет. Хотя, странно все это…