Сын властелина

Допустить, чтобы с ними так поступали могли только слабовольные и глупые люди,

которые в этом рассказе и стали даже не подневольными, а рабами, скотом. И вот

молодые женщины и девушки покорно принимают порку и становятся наложницами.

Вначале даже возмущаются, а потом привыкают и стараются угодить своим телом Властелину.

И все это благодаря отсутствию чувства собственного достоинства, безволию.

Такое безволие процветает и в нашем обществе - люди стонут, ругают "демократов",

но не борются, не пытаются занять в новом обществе достойное место.

Поневоле хочется кричать: "Люди, будьте бдительны"!

В особняке царили переполох и паника. Не далее как завтра ожидалось прибытие хозяина и властелина здешних мест самого Бугра со всем семейством. Это было первое посещение недавно отстроенной усадьбы. Архитекторы, подрядчики вместе с крепостной дворней с трепетом ожидали этого события. Нанятый за громадные деньги повар-диетолог готов был впасть в истерику. «Сам» предпочитал восточную кухню с обилием перца и селедку под водочку, супруга была «почти вегетарианкой» ела только рыбу и всякую траву, дочь-подросток не терпела лука ни в каком виде, и только сын-лицеист ел все подряд.

Еще предстоит кормить целый отряд телохранителей, охраняющий хозяина, мадам, персонально дочь и сына. Будет много художников, которые слетелись на прием к мадам, слывущей знатоком искусств и меценаткой.

В усадьбе питается толпа дворни, женский народный хор и команда гимнастов. Но у них другая кухня, свои повара. У шефа и без того забот хватает, от волнения он раздает затрещины поварятам и посудомойкам, грозится устроить всеобщую порку.

Хватается за сердце мажордом. Требуется очистить двор от строительного мусора, прочесать газоны граблями, вымыть полы в доме, расставить вещи, прибывшие раньше хозяев. Уборку в доме делают горничные, привезенные из города - не старше тридцати лет, с хорошей фигуркой, на мордашку смазливые. Муштровал их мажордом целую неделю, для первого знакомства каждую лично высек розгами.

Горничные еще ничем не провинились, и с тем большим страхом задирали подолы мини-юбочек и наклонялись, охватив руками лодыжки ног. Мажордом не был извергом, не находил удовольствия в наказании подчиненных, но был убежден, только через ягодицы крепостные горничные приобретут страх и почтение к хозяевам. Получив свою порцию «деревянной каши» девицы и молодые женщины утирали слезы и с двойным усердием продолжали наводить порядок.

Основная работа легла на плечи пригнанных из деревень баб и мужиков. В эпоху сплошной приватизации деревенские растащили и пропили все имущество совхозов. На пропой пошли и ваучеры личности. Нынешний хозяин скупил окрестные деревни вместе с жителями, теперь они в полной зависимости от него. Сейчас они усердно выскребают двор и газоны. Попробовали бы работать без усердия – против крыльца скамейка и ведра с розгами. С самого утра экзекуторы непрерывно кого-то порют кусачей розгой. Сказано, пороть до хорошего крика, но так, чтобы сразу возвращались к работе, а не отлынивали.

Одетые по-русски – в лаптях и красных рубахах навыпуск – бородатые мужики только что кончили пороть голого парня. Бедняга даже обмочился на скамейке. Ожидающая очереди дворовая девка уже заголилась, прикрывает срамницу скомканным сарафаном, а титьки второй рукой. Поднялся парень, девка протерла мокрую скамью головным платком, перекрестилась и легла. Впились в тугой зад сразу две розги, заголосила девка…

Только два человека в усадьбе не бегают, не волнуются. Это начальник личной охраны по прозвищу Серый и доктор медицины, личный друг хозяина Эдуард Эдуардович, который охотно отзывается на кличку Эдик. Уважительно по имени и отечеству его называет только сам хозяин. Серый он и есть серый: незаметный, маленький, жилистый, все видящий, все знающий. До приезда хозяина проводит время в подвале особняка в стрелковом тире.

У Эдика голова без единой волосинки, как биллиардный шар, лицо морщинистое. Несмотря на свои тридцать лет выглядит Эдик стариком. Но ценится не возраст, а светлая голова Эдика. Говорят, что он консультировал даже врачей кремлевской больницы, но сильно погорел. Увлекся опытами и применил непроверенные препараты в своей клинике, десяток пациентов богу душу отдали. Грозил Эдику солидный срок, но Бугор выручил друга. В следственном комитете куда-то исчезли истории болезней и акты вскрытия. Все газеты писали, что клевета против Эдуарда Эдуардовича оплачена иностранными разведками, подрывающими советскую науку. Сегодня Эдик сидит в своих апартаментах и что-то читает по-французски.

Людей, знающих свое дело, «стоящих» - вроде Эдика - Бугор уважает и готов опекать и защищать, невзирая на глупые законы. Большинство же населения «не стоящие», живущие на дармовщину, лодыри, склонные воровать по мелочи и пьянствовать. Их, по мнению Бугра, нужно принуждать к полезной деятельности и пороть беспощадно.

Волнуется главный тренер любимого детища Бугра - команды гимнастов, на которую не жалеет хозяин ни сил, ни средств. Мужская и женская команды были невелики, но считались весьма перспективными, могли претендовать на медали в Общероссийских соревнованиях. Среди олигархов стало модным содержать спортивные команды, и Бугор не желал отставать от собратьев по капиталу. Менеджеры сбились с ног, разыскивая по городам и весям перспективных гимнастов, но… только из числа лишившихся ваучера и перешедших кабальную зависимость от нанимателя. Бугор пожелал быть владельцем души и тела своих спортсменов.

Недавно привезли пополнение молодых девочек – подготовку смены гимнасточек нужно начинать до десятилетнего возраста. С ними воспитательницы: девочки легкомысленны, непослушны, приходится чуть ли ни каждую неделю легонько пороть для восстановления дисциплины. Но детская душа ранима, поэтому с ними и находится психолог высшего класса.

Основную команду недавно привезли из города и разместили в специально построенном комплексе с общежитием, спортзалом и стадионом. Но сегодня самое главное «товарный вид» гимнасток. Собрал тренер девушек в спортзале и говорит:

- Девочки, снимайте шортики, и трусики тоже снять не забудьте.

Когда устраивают закрытые показательные выступления для Бугра и его хороших друзей по бизнесу, гимнасточки должны выступать голышом. Необходимо, чтобы все тело имело хороший загар, а попка была беленькой. Такими их хочет видеть Бугор и его друзья из бывших криминальных авторитетов. Потому каждый день молодые спортсменки в хлопчатобумажных трусиках загорают под кварцевыми лампами. Убедился тренер, что ножки, спинки и сиськи гимнасток достаточно загорелые, а задочки снежной белизны.

- Всем принять душ с дороги и отдыхать.

Завтра или послезавтра будет выступление для хозяина, там одними белыми попками не отделаешься, подавай спортивный результат. Провала на предстоящих соревнованиях Бугор не простит. Однажды он уже жестоко наказал тренера. Камеры скрытного наблюдения тогда донесли, что оный тренер в душевой кабине щупал сразу двух гимнасточек. Пальцы им совал во всякие места.

На следующее утро пришли к нему два мордоворота из охраны Бугра.

- Марк Захарович, вас и врача команды хозяин приглашает в кабинет Эдика.

Вежливо так пригласили. Ничего не подозревающий Марк Захарович кликнул врача и отправился к Эдику. Привели их не в жилые комнаты профессора, а в боковую пристройку, где лаборатория. В стерильно белой обстановке операционной из общего антуража выпадал видеомагнитофон, по которому и показали кадры с тех скрытых камер. Все сжалось в животе Марка Захаровича, ничего сказать не может. Эдик осуждающе покачал лысой головой:

- Вы известный в стране тренер, свободный гражданин, а такое безобразие творите. Снимайте штаны и ложитесь на операционный стол. Кастрировать вас не будем, но приказано закольцевать ваш член в порядке профилактики.

От страха у Марка Захаровича голос прорезался:

- Вы сказали правду – я свободный гражданин, у меня есть ваучер личности. Могу немедленно уволиться и подать на вас в суд.

Тут подал голос один из мордоворотов.

- Док, в натуре, его теперь под асфальт закатать?

«Право, какое неприятное лицо, настоящий питекантроп», - подумал Марк Захарович. Вздохнул, снял штаны и забрался на операционный стол. Проколол Эдик ему головку члена и вставил туда большое кольцо. Такое большое, что теперь член ни в какое женское лоно не пролезет. Хорошо еще, что выполнил операцию под местным наркозом.

- А вам, коллега, это предупреждение. Станете блудить, и вас закольцуем – сказал Эдик спортивному врачу. – Все, господа, не смею вас задерживать.

Так и живет тренер Марк Захарович с кольцом, продетым через головку члена. Носит в штанах последнее предупреждение владельца команды. Живет монахом, знает, что если попытается снять кольцо, то лишится мужского достоинства, несмотря на статус свободного гражданина. Бугру ни закон, ни суд не указ.

***

Основой богатства Бугра, как и многих других олигархов, стало введение Чубариком ваучеров личности. По замыслу автора такой ваучер должен был обеспечить равномерное распределение национального достояния между гражданами России. Ваучер личности гарантировал гражданские права: все виды страхования, пенсионное обеспечение, медицинское, юридическое обслуживание. Для прокуратуры, суда и министерства внутренних дел человек без ваучера личности просто не существовал – не имел нашего гражданства.

Ваучер личности можно было передать в доверительное управление какой-либо компании и ожидать спокойной жизни на ее дивиденды. Компания обязывалась гарантировать вкладчику обеспечение социальных и гражданских прав. Многие вложили ваучеры в гиганты индустрии, экономическое положение которых казалось незыблемым. Потом началось массовое банкротство гигантов химической промышленности, металлургии и машиностроения. Моногорода оказались переполнены людьми, потерявшими все права, что грозило не просто беспорядками, а революцией. С другой стороны на правительство давили новые собственники обанкротившихся предприятий, не признающие своих обязательств по ваучерам, вложенным в прежнего юридического владельца.

Действуя по правилу «хотели как лучше, получилось как всегда», правительство приняло пакет законов, в соответствии с которыми лица, лишившиеся ваучеров, переходили в кабальную зависимость к фактическим владельцам этого документа. Ваучеры личности моментально были признаны теневым бизнесом, который организовал торговлю ими на московской бирже. Цена ваучеров взлетела к тихой радости бомжей, алкоголиков и наркоманов, получивших возможность продать ваучер, а с ним и свои человеческие права. Большая часть остальных россиян также рассталось с ваучерами, кто от нищеты, а кто от недомыслия и перешла в сословие быдла, лишенного гражданских прав.

Виктор Иванович Бугров, прозванный в полукриминальных кругах Бугром, в начале своей карьеры к уголовной среде отношения не имел, поскольку при советской власти был первым секретарем райкома комсомола. Но Советский Союз развалился, и в Бугре проснулась жилка бизнесмена. Ему удалось приватизировать кое-какие предприятия, другие взял рейдерским захватом. Не шиковал, не бросал денег на яхты и дорогих ****ей, но не скупился на подачки местным властям. В итоге за смешную цену купил гигант индустрии, стал властелином Сталегорска и окрестных деревень, владельцем большинства жителей округи.

Положение свое укрепил простейшими средствами. Офицерам милиции и местного полка ВДВ оформил дарственные на их ваучеры личности, которые легкомысленные женушки неразумно вложили в комбинат. Офицеры были ему особенно благодарны за то, что ваучеры их жен так же перешли в мужские руки. Попавшие в кабалу к своим мужьям супружницы стали тише воды и ниже травы. По городу ходили слухи, что офицеры наладились регулярно их пороть.

Городскую администрацию составили исключительно из лишенных ваучеров кобальных, которые быстро поняли, что за любое упущение им грозит не выговор, а порка розгами прилюдно перед зданием администрации. Народ толпами собирался смотреть как важный начальник департамента мэрии или тетка из БТИ раздеваются до гола и укладываются на скамью получать свою порцию розгами.

ПРИБЫТИЕ ВЛАСТЕЛИНА

Часов в десять утра начали подходить машины. Сначала передовой отряд охраны, все из отставных офицеров спецназа, у каждого зарплата выше губернаторской. Вторым едет бронированный Мерседес с хозяином, секретарем и личной массажисткой.

Жена не захотела ехать в новый особняк и осталась в городе. Но мужа прелести супруги давно не интересовали. Он весь в работе, а для постельных утех существуют две любовницы в Сталегорске и одна в Швейцарии.

Дочь Машеньку сопровождают две телохранительницы – неудобно для охраны приставить мужиков к шестнадцатилетней девице. А эти могут с ней и в женский туалет зайти, и в примерочную кабину в бутике. Ирина мастер спорта по стрельбе из пистолета – лишившаяся ваучера и всех гражданских прав, а потому бесправная, как и все попавшие в кабалу. Другая вольняшка – специалист по убийствам из какой-то спецслужбы.

Ира, взятая из детдома сирота, некрасива: волосы тусклые, худым лицом походит на козу. С детства комплексовала по этому поводу, спортивных успехов добивалась ради самоутверждения. По характеру она склонна быть преданной лидеру, упряма, как коза, и очень надежна. Ради этого и выкупил ее Бугор у разорившегося владельца клуба, приставил охранять дочку. Наружная флегматичность Иры бесит Машеньку, которая постоянно тиранит свою охранницу. Сейчас доченька Машенька дует губки, капризничает. Телохранительницу стрелка называет е иначе, как «моя раба Иришка». У Маши студия в городе, хотела заняться скульптурой, а тут, извольте ехать в новое поместье. Отец не желает давать деньги на натурщиков, а у нее талант – все так говорят.

На последней машине едет сын Володя, крепкого сложения мальчик, у которого бурлящие гормоны не затмевают желания повелевать людьми и переделывать мир на свой лад. Он тоже пребывает в дурном настроении. Отец, почему-то забрал их с сестрой из элитных школ в Швейцарии, и привез в эту дикую страну. Там наследник изучал экономику и в пятнадцать лет мечтал о собственных инвестиционных проектах. Впрочем, на родине есть свои прелести. За последние месяцы Володя несколько раз выезжал на охоту. Михаил - его телохранитель и наперсник - оказался прекрасным стрелком и компанейским парнем.

Обычно Бугор своих детей финансами не ограничивает, но в руки «шуршики» не дает, за все расплачиваются телохранители. Они же и отчитываются перед боссом. Ни в чем не знающие ограничения, дети олигархов часто вырастают жадными потребителями удовольствий, вливаются в стадо павианов, которое называют бомондом. Именно такова Машенька.

Володя представитель другой группы детей полукриминальных авторитетов. Из таких как он вырастают воротилы «с чистыми руками», которые в следующем поколении породят новых Мамонтовых, Морозовых и Третьяковых.

После охоты любимым развлечением Володи стал объезд отцовских владений. Смотришь и душа радуется – кабальные крестьяне снуют по господским полям, точно муравьи. Тут и там старосты мечутся, нагайками машут. А особо нерадивых вечерком приводят к правлению, и извольте, заголить задницу и прилягте на скамеечку под розги. Было у Володи интересное похождение в одной из деревень папаши.

Кортеж подплыл к дому, из головного лимузина выскочили телохранители, открыли хозяевам двери автомобилей. Остальные, что сопровождали колонну на мотоциклах, быстро обследовали подходы к усадьбе, пробежались цепкими взглядами по замершей толпе дворовых и подали сигнал, что путь чист.

Навстречу господам из дома выплыла крутобедрая горничная Парашка, бывшая  когда-то Ольгой, продавщицей в книжном магазине, отвесила глубокий поклон и протянула каравай хлеба на расписном блюде. Бугор с удовольствием посмотрел на красавицу, щедро посолил отломленную горбушку, откусил и передал хлеб сыну. У мажордома в предвидении возможного хозяйского гнева чесались ягодицы, поэтому он выставил с хлебом-солью самую «фактурную» горничную. И, ничего, пронесло... Хозяева отправились отдыхать.

До обеда Бугор имел приватную беседу с Серым. Говорили о многом, в том числе и о том, как Маша и Володя вживаются в российскую действительность.

- Опасно стало в этой Швейцарии, уже несколько детей новых русских похищено. На родине надежнее. Здесь без их демократий мы железный порядок установили. – Так Виктор Иванович объяснил свое решение начальнику охраны.

Серый что-то неразборчиво буркнул, вроде: «далась вам эта гребаная Европа, наши университеты не хуже». Помолчали, Бугор кивнул головой: докладывай. Серый заговорил монотонно, будто по бумажке читает:

- Маша считает себя скульптором, требует голых мужиков в качестве моделей, пока отказываем, но она упорствует, опасно – соблазн быть каждый день в студии с голым натурщиком. Может РАСПЕЧАТАТЬ Машу. Надо что-то придумать, пока не дошло до греха.

Опять помолчали, прокачивая варианты и Серый продолжил:

- Володя в возраст входит, начал женщинами интересоваться. В Швейцарии лицеисты из наших наняли в складчину проститутку-украинку. Поехала девка за границу, за молочными реками, но зарабатывала своим телом. Поместили ее лицеисты в одну из спален и разыгрывали очередь в карты. Володя был седьмым, по донесению охраны никакого удовольствия не получил, просто «пар спустил». На днях в одной из ваших деревень Володя завалил крепостную девку. Все было с согласия родителей. Охранник заплатил отцу оговоренную цену.

- Подберем ему постоянную девку, – решил обеспокоенный папаша - иначе станет шляться по вертепам, подхватит какую-нибудь заразу.

Зазвонил телефон.

- Хозяин, это Марк Захарович. Хотел уточнить время показательного выступления и еще имею вопрос о дисциплине и неперспективных гимнастках. Один парень нарушил режим, надо бы его высечь. Из гимнасточек старшего набора две не перспективны, так и не смогли подняться выше первого разряда. Решайте, что с ними будем делать. Дальше пошел разговор о чисто технических вопросах жизни команды и делах усадьбы.

***

Вечером Бугор лежал голым на кушетке, массажистка трудилась над его начинающим жиреть телом. Мажордом стоял навытяжку в ногах господина и получал указания на завтра.

- Это все, можешь идти – сказал Бугор – завтра с утра я занят, смотрю показательные выступления гимнастов. А сейчас пришли мне горничную, которая подносила хлеб.

- Парашу – угодливо подсказал мажордом.

Когда Параша робко вошла, хозяин все еще лежал животом на кушетке. Особенно смутили ее заросшие волосом плечи и голый зад мужчины. Бугор глядел с удовольствием на русскую красавицу – догадался мажордом переодеть горничную, сменил мини-юбочку на сарафан.  

- Подойди. Экая ты статная, красавица. - Сказал властелин ее души и тела - Сними сарафан, дай на тебя посмотреть. А ты – обратился он к массажистке – пошла вон, сегодня не нужна.

Еще при встрече на крыльце Параша, бывшая когда-то Ольгой, заметила, что хозяин на нее «глаз положил». Радости это не доставило, поскольку она была замужем, ее супруг состоял лакеем у мадам, правда не здесь, а в городском доме. Однако, дело барское приказывать, дело холопское исполнять. Параша торопливо сняла сарафан и белую рубашку. По приказу мажордома горничные не носили лифчиков, груди предстали во всей красоте, которую она прикрыла одной рукой, а пальчики второй положила на обтянутый трусиками лобок. «Свят, свят, глаза удава… Как же я мужу расскажу… - думала горничная, сжимая ляжки и целомудренно прикрывая одну ногу другой – я же никому кроме мужа…»

Виктор Иванович Бугров поднялся с кушетки, голый с торчащим членом. «Боже мой, какой огромный – в смятении думала Параше – и как он меня будет…» - додумать до конца эту мысль она не решалась. Вот господин подошел близко-близко и пальцами взялся за ее соски. Параша со стыдом почувствовала, как они затвердели, а груди налились горячей тяжесть. Стояла перед ним, не шевелясь, не дыша и густо краснея. Виктора Ивановича это забавляло, он наслаждался стыдливым смущением горничной.

- Руки опусти, нечего прикрываться.

Теперь Бугор одну руку положил на кругленькую попку молодой женщины, а другой, проникнув под резинку трусов, начал перебирать волосики. «Щупает, будто на базаре покупает… А я, кажется, потекла…» - неожиданно Параше стало приятно, что мужские руки мнут ее ягодицы и проникают в щелку ниже лобка. Она даже сделала робкую попытку покачать попкой.

- Гляди-ка, узенькая. Еще не рожала? - Спросил Бугор, когда его пальцы достигли женского входа.

- Нет… я еще нет… - прошептала горничная, чувствуя, как трусики сползают вниз по ягодицам. «Теперь я стою перед ним голая…»- додумала она про себя.

Бугор брезговал французскими изысками в любви, его привлекали именно такие русские бабы – молодые, роскошные телом, покорные его власти и в чем-то глубоко целомудренные. Он легонько шлепнул горничную по голой попке:

- Пошла в спальню, разбирай постель и ложись.

Параша наклонилась над постелью, выставив на обозрение ягодицы с бледными следами последней порки, и складочки больших губок между ляжками. «Вот и готова постель, на которой тебя, подруженька, будут ****ь… каковы ощущения? - Параша-Ольга частенько беседовала сама с собой. – Волнительно, стыдно и немного страшно… интересно, в какой позе я буду под этим жеребцом… скоро узнаешь, подруженька, а сейчас расслабься и постарайся получить удовольствие». Разогнулась и застыла у широкой кровати, в голове звучала где-то слышанная хохма «не бери в голову, бери в ротик».

- Я не… как мне… как мне лечь?   - спросила она запинаясь.

- Пузом вверх – лаконично ответил ее властелин.

Как не странно, удовольствие она получила. Бугор не был садистом и всегда бережно относился к женщинам, отдававшим ласку своего тела. Когда он стал покусывать сосок, Параша начала сучить ножками и прижала рукой к своей киске пальцы, перебиравшие малые губки. Широко разведенные ляжки, тяжесть навалившегося тела, горячее мужское естество, касающееся влажного женского входа. «Насадили тебя, подруженька, на толстый член» - это была последняя здравая мысль, после которой Параша могла только обнять мужчину и робко двигать тазом навстречу его толчкам.

«Вот тебя и выебли... какие впечатления? – положив голову на плечо мужчины, Параша продолжала молчаливую беседу сама с собой. – Не так уж плохо, подруженька, но что муженек скажет? Не в нем дело, вопрос в том, была это случайная прихоть или тебя, подруженька, и впредь будут вызывать в эту спальню. А сейчас я полна спермой, как бы чего не вышло».

- Мне бы подмыться… - робко попросила она.

- Лежи. – Бугор продолжал руками изучать географию живота и роскошных холмов горничной.

- А если я… - Параша неожиданно всхлипнула и обрисовала руками большой живот.

- Рожать будешь, как любая баба рожает. Сейчас уходи. Мажордому скажешь, пороть тебя запрещаю. Если провинишься, сам высеку.

«По крайней мере, оградила свою попу от порки. Представляю удивленную рожу мажордома». - Подумала горничная, покидая спальню.

На том и закончился первый день пребывания в усадьбе новых крепостников.

ВОЛОДЯ

Апартаменты Володи на третьем этаже особняка состояли из трех жилых комнат, ванны и санузла. Прибывшие раньше барчука вещи уже разложены по полкам, одежда весит в шкафу. Осталось только разобрать чемодан с любимыми книгами, привезенными из Швейцарии. От размещения книг его отвлек женский голос:

- Можно войти?

В дверях стояла симпатичная горничная Маришка. Когда-то она звалась Марией Петровной и работала учительницей французского языка в местной школе. Переход в крепостное сословие двадцатипятилетней Марии Петровне дался тяжелее, чем другим. Мажордом лично выбивал дурь из строптивицы. Беда с этими грамотеями! День ото дня в ней оставалось все меньше от Марии Петровны и появлялось все больше от горничной Маришки. Теперь ее назначили убирать в покоях молодого барчука.

Мальчику в пятнадцать лет все девушки кажутся красавицами, но Маришка с тонкими чертами лица, стройными ножками, одетая в совсем уж короткую мини-юбочку и полупрозрачную кофточку действительно была куда как хороша! Под его взглядом Маришка засмущалась, залилась краской и попыталась одернуть, опустить пониже подол мини-юбки.

- Простите, мне бы еще немного убрать у вас – пролепетала она. Бывшая учительница все не могла освоиться со своим положением подневольной прислуги.

Барчук молча кивнул и занялся книгами, но украдкой поглядывал на Маришку. Когда она нагибалась, юбочка сползала вверх и открывала белые трусики. Поглядывая на орудующую пылесосом Маришку, Володя вспоминал позавчерашнюю прогулку.

В тот день от скуки он приказал оседлать лошадей и в сопровождении телохранителя и наперсника Михаила отправился в ближнюю деревню. Там пришла фантазия напиться молока, и они завернули к крайнему в селе дому. Во дворе хозяин пытался колоть дрова и мучился от похмелья.

- Хозяин, - окликнул телохранитель – ваш барчук желает молока свежего, мы заплатим.

Всклокоченный мужик с отечным лицом разогнулся.

- Заходите в дом, будет молоко и барчуку и тебе, офицер.

- Как догадался, что я офицер – удивился охранник.

- Сам служил действительную, знаю, что к чему, ума то не пропьешь. Даша, - крикнул он кому-то – достань холодного молока барчуку.

В избе дочь хозяина налила им молока из запотевшей кринки и стояла у стола в ожидании, не потребуется добавить. Девушка с удивительно свежим миловидным лицом была ровесницей Володи. Он с наслаждением пил и посматривал на Дашу. Мужик с женой стояли у печи. От них не укрылись заинтересованные взгляды, которые барчук бросал на их дочь. Телохранитель протянул хозяину крупную купюру.

- Держи, здесь хватит и на опохмел, и на закуску.

Хозяин взял деньги, долго чесал в затылке, вздыхал и, наконец, заговорил:

- Тут, значит, еще брательник мой мается с похмелья и старосте надо ведро выставить, чтобы не порол нас следующей субботой. Прямо беда… Ты, офицер, дай еще на два ведра и пускай барчук Дашку использует, вот как он на нее смотрит – ровно кот на сметану. – Испугавшись, что гости откажутся, мужик начал нахваливать свое чадо – Она хочь не очень сисястая, а гладенькая, чистенькая ровно репка.

Охранник-искуситель вынул из кармана пачку денег в банковской упаковке и улыбнулся густо покрасневшему Володе.

- Вперед, Владимир Викторович, держи удачу за хвост.

Девушка залилась краской и закричала:

- Тятя! Чего срамишь, меня же Колька прибьет!

Мать неожиданно ловко сгребла пачку денег и взорвалась криком:

- Все к Кольке бегаешь, а деньги в дом кто принесет? Вот вспорют тебя розгами у правления, выставят голую, дак, Колька больше на тебя и не посмотрит. Да еще и мы вожжами добавим. – Кончив кричать, баба кинулась расстилать не совсем чистую постель на широкой кровати. – Вот тута вам, барчук, удобно будет, не смотрите, что Дашка кобенится, она девка послушная, все исполнит, что пожелаете.

«Послушная девка» растерянно стояла у застеленного клеенкой стола и все еще не выпускала из рук молочной кринки. Только что родители в обмен на обильный выпивон отдали ее тело в кратковременное пользование красивому, как картинка, барчуку.

У Володи горели уши. «Им видно, как оттопырились мои штаны. Только бы они перестали суетиться, и ушли… » - подумал Володя.

- Не надо постели, мы у стола – сказал он.

Мужик сгреб со стола стаканы, баба начала протирать столешницу своим фартуком, но охранник подхватил хозяев по руки и повел к двери. По дороге послал еще одну мефистофельскую улыбку:

- Главное, не спеши, во всем надо получать удовольствие… - и исчез с хозяевами за дверью.

Сердце стучало в ребра, когда Володя подошел сзади к Даше и обнял ее за талию. «Она знает, что сейчас будет, чувствует мой член, упирающийся в ее попку». - подумал он. Одна рука поднялась на грудь (лифчика на ней нет!), другая опустилась на холмик внизу живота. Руки сами сминали платье, задирая подол все выше и выше. Даша подняла руки и позволила совсем освободить ее от платья. Под пальцами Володи грудочки стали твердыми, выставили напряженные соски. Обеими руками он проник под резинку трикотажных панталон, погладил мохнатый холмик. И вот под пальцами складочка, уходящая ТУДА, между плотно сжатых ног. Все было, как у той проститутки, и, в то же время, совсем не так – загадочно и приятно. А Даша часто дышала и сжимала ножки.

- Ложись животом на стол – тихо сказал Володя и надавил ей на спинку.

Даша прошептала «нет, пожалуйста, не надо» и легла, повернув голову на бок и прикусив зубами палец.

Перед его глазами обтянутые трикотажем полушария, сквозь ткань проступает ложбина между половинками. Володя долго гладил ее попку, потом подцепил пальцами резинку и спустил эти безобразные панталоны вниз. Кожа на ягодицах была прохладная и слегка шершавая, Проститутка спешила угодить клиенту, а эта крестьяночка покорно подставляла себя под его руки и не проявляла никакой инициативы. И власть над ней приятно волновала!

Руки погладили голенькую попку, опустились вниз по ляжкам и сами пришли к заветной мокренькой щелочке. Даша начала всхлипывать и опять шептать «пожалуйста, не надо», когда вжикнула молния и джинсы упали на пол вместе с трусами. Горячий колышек паренька уткнулся между складочек… Нажим, и Володя проник в глубину девичьего лона. Впрочем, она не была девушкой, видимо Колька давно ее распечатал. Разочарования не было. Руки сжимали тело в том месте, где ляжки перестают быть ляжками и становятся попкой. Он наслаждался властью над девушкой, натягивая ее на свой член и отталкивая от себя: то проникал на полную глубину, то щекотал самый вход. Это было прекрасно!

Удовлетворенный барчук отодвинулся от Даши и надел штаны. Девушка продолжала лежать на столе, сверкая белизной ягодиц. Володя еще раз погладил их и молча вышел во двор, где его дожидался охранник с лошадями.

Перебрав в памяти это приключение и еще раз полюбовавшись на трусики Маришки, Володя решил проведать сестру.

Машенька не теряла времени, она рисовала на большом листе картона, используя в качестве натурщицы свою телохранительницу Иришку. Та долго упиралась, не хотела раздеваться, но теперь сидела голая на столе и сжимала в руках автомат. Картина была впечатляющая. Приход Володи сильно смутил натурщицу. Она попыталась прикрыться и Машенька подняла крик:

- Сиди, раба, не вертись! Вот пошлю тебя на скамейку под розги, там и навертишься вдоволь. Сдвинулась с места, теперь тень на сиськи иначе падает. – Передохнула и сказала с презрением – Нет, я тебя сама выпорю. Надо постоянно розги держать в студии.

Любимая сестричка Машенька всегда была злой стервой и с наслаждением наказывала прислугу. Володя разглядывал натурщицу, ее небольшие сиськи, тонкую талию и видную сбоку округлость попки. И мысленно представлял, как вертится под розгами ее зад. «Будут ее Маша пороть, обязательно приду посмотреть – подумал он – но и сейчас на нее приятно взглянуть. Ох, опять встал, надо носить тугие плавки».

Переполненный сексуальными эмоциями Володя добрался до своих комнат. Возбуждение не помешало ему заметить беспорядок в расставленных книгах. Некоторые были сняты с полки и лежали теперь на столе. В письме, которое он писал по-французски в Швейцарию своему другу, незнакомой рукой (но явно женским почерком) исправлено несколько ошибок. Возмутительно!

- Кто был в моей комнате, кто копался в моих бумагах? - Володя устроил допрос горничным, кастелянше - все отвечали: в комнату барчука никто кроме горничной Маришки не заходил.

Как из под земли вынырнул Серый, сразу схватил ситуацию. Отвел Володю в сторонку и выдал наставление:

- Горничная провинилась, вот и высеки ее по голому. Не к Живодерке посылай, а непременно сам, в своей спальне. Она из учительского сословия, а тебя еще за малолетку держит, будет ей не только больно, но и стыдно, что ее ребенок высек. В другой раз накажи легонько, просто отшлепай, пускай твою руку на ягодицах почувствует и как наказание, и как ласку. Ты мог бы и сейчас ее трахнуть, но у нее обида останется, посчитает себя изнасилованной. Тебе это надо? А после ласки-шлепанья она готова будет во всем тебе подчиниться. Ждать будет с нетерпением, когда, наконец, ты ее разложишь и целку сломаешь. Станет тебе любовницей покорной, преданной, считающей тебя своим властелином – раскладывай и пользуй в любое место. Ты скоро хозяином станешь. Быдлом управлять не просто, не силой, а умением нужно действовать: вначале строго наказывать, а потом легонько, с лаской. Все лохи посчитают тебя очень добрым, из кожи вон полезут, чтобы угодить и понравиться. Вот и учись, осваивай на горничной психологию победителя.

Решение было принято немедленно. Володя сказал кастелянше возможно более сердитым голосом:

- Передайте Маришке мой приказ: срочно явиться для порки и розги с собой принести.

Мария Петровна, оставшись одна в комнате, действительно заглянула в книги столь любимых ею французских авторов. Потом, по учительской привычке, не утерпела и исправила ошибки в письме. Муштровал ее мажордом, дважды высек для науки, но прежние навыки учительницы в нынешней Маришке еще не умерли. Ей передали приказ наследника. Разумнее было сразу явиться на расправу, но она понадеялась, что гнев молодого барчука утихнет и все забудется,   поэтому спряталась в подвальных комнатах дворни. Какое то время Володя ждал, заранее представлял, как завернет ей а спину мини-юбочку, как спустит с нее беленькие трусики и врежет… Не дождавшись Маришки принес в комнату высокую вазу с водой и наполнил ее розгами – «пускай только появится».

На следующее же утро Мария Петровна ему попалась, но чисто случайно. Володя элементарно проспал и не пошел на общий завтрак в столовую. В одних плавках он сидел с чашечкой кофе. Горничная пришла делать уборку, рассчитывая на его отсутствие в апартаментах.

- Почему не принесла розги? – с места в карьер огорошил ее барчук. – Зачем шарила в моих книгах?

Маришка-Мария Петровна невнятно оправдывалась тем, что она в прошлом учительница французского языка, что ей было интересно поглядеть новую литературу, что просит прощения, что больше не будет никогда-никогда... А в голове стучало: «какое бесстыдство, он почти голый. И при чем тут розги… неужели меня, педагога хочет высечь этот школьник… быть того не может». Совершенно вылетело из памяти, что еще вчера ее вызывали для наказания именно к нему. Она испытывала страх и отвращение, но не могла отвести взгляд от плавок этого хорошо сложенного мальчика. Через них выпирало совсем не детское, а мужское достоинство.

- Нет, нет, не надо. – Лепетала она. – Меня и так дважды высек мажордом.

Но Володя уже поставил на середину комнаты тяжелый венский стул и сделал приглашающий жест.

- Маришка, Маришечка-девочка, перегнись через спинку стула и держись крепко руками. Раз голова не думает, буду учить нижние полушария.

Мария Петровна покраснела и попыталась опуститься перед своим мучителем на колени. Но скверный мальчишка поднял за ухо двадцатипятилетнюю учительницу и ведет к стулу, как шкодливую девочку. Состояние ее души можно было охарактеризовать одним словом – смятение. Мысли разбегались «я же учительница, пускай и бывшая, а меня будет сечь школьник… не может быть… это страшный сон… я проснусь, и все будет хорошо».

Но сон не кончался, пришлось перегнуться верхней частью тела через стул и крепко вцепиться пальцами в сиденье. «И юбочка больше ничего не прикрывает, так стыдно… хорошо, что одела чистые трусики». Тут юбочка поползла вверх и легла на спину «теперь видна вся моя попка, неужели он трусики снимет… так неловко, так стыдно». Пальцы неторопливо зацепили резинку и начали сдвигать вниз трусики, которые, миновав широкое место, свободно упали на пол. «Вот и попка моя совсем голая» - обреченно подумала учительница. Она чувствовала себя совершенно беззащитной в этой позе, с выставленной вверх попкой, старательно сжимала бедра, а слезы капали... «Сколько же ударов я сейчас получу»? – на память приходит, как больно жалила розга мажордома, как она кричала под ее ударами.

Мария Петровна повернула голову и со страхом смотрела на Володю, который спокойно уселся на стул и улыбаясь пил кофе.

«Главное, не спеши, во всем надо получать удовольствие» - вспоминал Володя наставление своего телохранителя и друга Михаила. Он и не спешил, наслаждаясь беззащитной покорностью бывшей учительницы, нынешней крепостной горничной. Это было волнительно и приятно! По молодости он еще не понимал всю силу наслаждения властью над телом и душой женщины. Наслаждения, больше которого только запредельное чувство, которое дает власть над любым человеком без различия пола и возраста.

Замерло сердце у Марии Петровны: скверный мальчик встал и положил руки на беззащитные ягодицы. «Теперь он меня изнасилует» - в страхе подумала бывшая учительница. Но руки только погладили попку, опустились к самому ее низу и слегка приподняли мягкие полушария. Учительница Мария Петровна куда-то стушевалась. Теперь уже не она, а горничная Маришка наблюдала, как скверный мальчишка вынимает из вазы прут – такой толстый и длинный… Взмах и удар застали Маришку врасплох, она высоко подбросила зад и охнула. Володя полюбовался, как полоса на ягодицах наливается красным, и стегнул ниже, по границе с ляжками. Бывшая учительница вскинула и голову, и зад.

- Ой, мальчик, миленький, не надо!

Все же десять ударов розгой Мариша вынесла хорошо, только не смогла надеть трусики. Закончила уборку и ушла в одной мини-юбке, плохо скрывающей красные полосы на голых ягодицах. На сердце скребло от последних слов молодого тирана:

- Завтра продолжим. Не забудь принести розги.

Мальчик еще не знал законов психологии, но интуитивно догадывался, что девушка, которая позволила высечь себя по голой попе, признала над собой главенство и далее будет во всем подчиняться своему властелину – нравится ей это или нет.

ГИМНАСТЫ И ГИМНАСТОЧКИ

Показательные выступления начались с утра.

В первом ряду Бугор в красном пиджаке (память о лихих девяностых), справа сидит Эдик, слева Серый. Оба холодны душой, все просчитают, все взвесят. Интерес у всех троих скорее эстетический, чем эротический. За их спиной Марк Захарович с помощником тренера, повар, массажист и врач – да мало ли кто еще из лиц, кормящихся вокруг любимого детища Бугра. Они готовы дать пояснение, ответить на любые вопросы. Это не зрители, а ответчики за подготовку, которых в случае неодобрения отправят под розги. И не посмотрят свободный ли ты гражданин, обладатель ваучера личности или крепостная собственность Бугра. И лавка, и ведро с розгами стоят рядом с площадкой, на котором идет выступление.

Маша и Володя тоже в первом ряду, но сели подальше от отца, они недовольны. Володя просил разрешения завести собаку ротвейлера, но отец отказал:

- Служебная собака - это все равно, что холодное оружие, которое делает человека или грозным, или смешным. Ты недостаточно опытен, чтобы стать грозным... – Щадя гордость сына, Бугор не стал продолжать.

Маша разглядывала парней гимнастов, выискивала потенциальных натурщиков. Делает беглые зарисовки наиболее эффектных поз, на всех рисунках спортсмены почему-то голые, с очень крупными гениталиями. А Володя откровенно скучает, оживился только с началом программы художественной гимнастики.

Горничная Параша в сарафане и белой рубашке с пышными рукавами обслуживает Бугра и его гостей. У нее столик на колесиках с кофейными чашками, есть минеральная вода, печенье, бутерброды с икрой. Параша смотрит на хозяина и не может понять: замечает он ее или нет «вчера в постели под ним ноги раздвигала, спермой меня наполнил до самого горла, а теперь и не узнает, обидно…»

В уголке у площадки разместились мордовороты из личной охраны. Элитные спецназовцы сегодня отдыхают, потому в обеспечении люди последнего разбора. Их задача не столько охранять, как пороть провинившихся. Жуют чипсы и тупо смотрят на спортсменов.

Открутила мужская команда свою программу, убрали спортивные снаряды. Теперь они сидят в последнем ряду, ждут разбора полетов. Бугор в уме прикидывал, кого выставить на соревнования, кого поощрить, а кого и гнать взашей на деревенские работы. Любит Бугор гимнастику и в тренерской работе хорошо разбирается.

Дальше выступают девушки - это основной гвоздь дня.

«И какой же русский не любит смотреть выступления гимнасток. Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда «пропади все пропадом! » - ей ли ни замирать при виде легкого полета спортсменки? Что за неведомая сила заключена в этих гибких девичьих телах? Как не любить гимнасточек, когда в них видится что-то восторженно-чудное? Молодые гимнастки совершают немыслимые пируэты, недоступные для нас, неуклюжих обывателей. И замирает сердце от радости – это мы, это наша Держава, а вы - жители дряхлой Европы - попробуйте сделать такое. Рукоплещут стадионы и завидуют нам другие народы и государства». - Так или почти так думал Бугор – владелец заводов, рабов и спортсменов, созерцая выступление гимнасточек своей крепостной команды.

Семь девушек от пятнадцати до восемнадцати лет выступают перед избранными зрителями нагишом. Танцуют загорелые тела, мелькают киски и белые попки, в махе ноги открывается девичья щелка, раздвигаются срамные губки, аккуратные грудочки не болтаются туда-сюда – красиво! Не смущаются гимнасточки, не стесняются показать тайности девичьего тела. Знают, что являются одушевленной собственностью Бугра. Хватка у него бульдожья: попытайся кто совершить непотребство с гимнасточками – накажет так, что страшно и подумать. А на открытых соревнованиях все они будут в стандартной форме одежды.

Открутили девочки выступления с лентой, мячом и булавами. Марк Захарович хлопнул в ладоши:

- Все, девочки, одевайтесь и возвращайтесь в зрительный зал – и обратился к Бугру - Вновь приобретенных девочек будете смотреть?

Вышли на площадку только что купленные малышки-голышки, письки еще голенькие, волосиками не обросли. По молодости лет девочки не стесняются, не прикрываются ручками. У двух полоски от розги, ухитрились заработать в первый же день. Стали делать самые элементарные упражнения. Подготовка еще никакая, оценивал хозяин растяжку, пластику движения и прикидывает, сколько из них до звания мастера спорта поднимется.  

Серый проворчал «жеребцы стоялые», раскрыл на коленях ноутбук и показал Бугру съемку скрытой камеры. А на экране женская раздевалка, в ней эти голышки и парни гимнасты – все семеро. О чем говорят с девчушками непонятно, но показывают им шоколадку. Наконец, одна кивнула головой, нагнулась и попу выставила. Парни раздвинули ей ягодицы и смазали там вазелином. Самый крупный гимнаст засунул средний палец дырочку до отказа, прижал ладонь к ягодицам. Остальные подняли девчушку, утвердили на горизонтально поставленной ладони. На вытянутой руке держит ее спортсмен, друзьям силу своих мышц показывает. Соскользнуть с этого сиденья и упасть девочка не может – палец в попке не дает. Парни улыбаются, девчушки-голышки в ладоши хлопают.

Умел держать удар Виктор Иванович, ни дефолт, ни крах биржи не выводили его из холодного равновесия. Но в тот день Бугор единственный раз потерял лицо – налился кровью, даже глаза косить стали. Еще бы: осквернили его любимое детище! Поманил пальцем Марка Захаровича и показал ему на экран. Тому бы промолчать, прикинуться незнающим, удивиться, а он затараторил:

- Этот, который ей палец вставил, он всегда пакости творит, я еще вчера Вам предлагал его выпороть. И куда воспитательницы девочек смотрели?

Серый увидел, что шефа может удар хватить и говорит:

- Давай, дальше я распоряжусь. – Взял микрофон громкой связи – Всем внимание на большой экран.

И представил на обозрения запись в раздевалке, а потом фотографию пакостника гимнаста зачеркнутую красным крестом. Мордоворотам особого приглашения не надо, завернули паршивцу «ласты» за спину и надели наручники.

- Виновным и зрителям, присутствовавшим при этом безобразии, пройти на порку – командует Серый.

И началось то, что в анналах команды сохранилось под названием как День Большой Порки.

Первым в очередь встал Марк Захарович, подошел к скамье и разделся до гола. Когда все увидели кольцо в головке его немалого члена удивление было, я вам скажу… Вытаращили глаза малышки-голышки, среди гимнасточек кто-то хихикнул, даже провинившаяся мужская команда заулыбалась.

Следом вытолкнули двух вольнонаемных воспитательниц, которые от великого страха не стали кобениться, заголяются-раздеваются при мужчинах, сложили аккуратно платья и лифчики с трусиками. Но им еще пришлось увести из зала малышек-голышек. Суетятся голые тети, некогда прикрыть свои прелести от взглядов мордоворотов. Очень даже оценивающих взглядов, совсем не часто им приходится пороть не крепостных, а вольных воспитательниц.

В конце очереди парни гимнасты пристроились, их вина в том, что не остановили безобразия, не сообщили. Очень неудобно чувствуют себя голые парни. До того все наоборот было. Они видели нагих гимнасточек на показательных выступлениях, оценивали их стати и долго обсуждали между собой достоинства той или иной девушки. А теперь стоят парни голыми, ждут порки, а девушки созерцают их мужские достоинства. Только они - девушки гимнасточки - не вызваны в очередь под розги. И вдруг по громкой связи объявили:

- Женской команде в полном составе подойти к Виктору Ивановичу.

Ну, к хозяину идти, это не под розги ложиться, заспешили девушки, гадают, зачем позвали. А у скамеек мордовороты конвейер организовали. Вслед за главным тренером и воспитательницы, сверкая ягодицами, улеглись под розги. Бугор развалился в кресле, руки на груди скрестил, слушает как Марк Захарович, еврейская душа, под розгами кричит-заливается.

Маша к отцу со своими рисунками сунулась на здоровенного гимнаста-пакостника показывает:

- Папа, ты его из команды убираешь, отдай его мне натурщиком.

Тяжело посмотрел на нее отец.

- Ладно, через несколько дней у тебя будет.

И, действительно, привели парня в студию… с большим кольцом в головке члена. Чтобы дурные мысли в голову не лезли, чтобы на прелести доченьки Маши не позарился.

Не во время Маша с просьбой обратилась, окончательно рассердила отца. Бугор под такое настроение мог и девушек гимнасточек послать на скамейку белые попки розгами погладить. Отвлек его Эдик разговорами на посторонние темы. А тут еще Параша свою тележку подкатила, сует ему в руки стакан газированной воды. Вид у женщины такой уютный, домашний. Выпил Бугор, вздохнул и, как бы между прочим, сказал горничной:

- После ужина будь в моей спальне.

Успокоенный повернулся к гимнасточкам. Стоят перед ним семь девушек, семь его одушевленных собственностей, ждут, что скажет. Все в белых шортиках и футболках, которые особенно подчеркивают загорелые руки и ножки. У каждой душа есть и свой характер. Но сейчас у них одна дорога, достигнуть выдающихся результатов в гимнастике и тогда… Где-то в тридцать лет, когда у чемпионки начнут болеть старые переломы и разрывы связок, Бугор подарит вольную в виде нового ваучера личности и впереди будет СВОБОДА, возможность выйти замуж и родить ребенка. Неудачников отсеют без жалости и ждет их печальная судьба.

Сверился Бугор со шпаргалкой, наставил палец пистолетом на очаровашку Нину. Она стройненькая, изящная и не плоская как доска, подобно многим гимнасточкам. Бугор сразу решил, что лучшей наложницы для своего мальчика он не найдет, тем более, что успехи в спорте у нее ниже среднего.

- Бесперспективна, из команды уходишь, пока стой тут. – На вторую наставил пистолет – Плохо работала. Марш под розги, потом горничной в доме. Остальным пятерым моя благодарность за старание. Хорошо поработали, идите отдыхать.

Неожиданно рухнула спортивная карьера Ниночки, не знает девушка, что ее ждет: могут в особняке прислугой оставить, могут в деревню отправить свинаркой, выдать замуж за пьяного мужика. « Почему Таньку под розги отправили – вон ее белая попа в конце очереди светит – а меня не высекли. Значит, меня не в особняк, а в другое место отправят… в деревню, на скотный двор? Страшно… » - думает Нина.

«Не везло мне с детства, выросла в хорошей семье, но родители, как лохи, лишились ваучеров. Только и хватило у нас достатка выкупить ваучер младшего брата, который теперь о родных и не вспоминает. Нас с родителями продали на аукционе, папа с мамой сейчас дворниками в частном ЖЕКе грязь убирают. Меня же восьмилетней девочкой купили люди Бугра, вот почти десять лет я его гимнасточка бесправная. Всякий обидеть мог, парни гимнасты за ляжки щипали, по заду шлепали, Марк Захарович в душевой кабине щупал за все места, пытался в ротик вонючий член засунуть. Я не далась. Что теперь будет? » 

За грустными размышлениями Нина не заметила, как рядом появился смазливый подросток, оказавшийся сыном ее хозяина. Слова, сказанные Бугром, были для нее как гром среди ясного неба:

- Собаку купить тебе не могу. Дарю эту девушку, пользуйся, и чтобы не бегал по проституткам.

Мальчик (ниже ее ростом), уверенно взял Нину за руку.

- Пойдем, заберем твои вещи.

ИНТРИГИ И ДЕВУШКИ

В комнатах Володи ее удивляло все: простор, большое трюмо в тяжелой раме, масса картин и книги на непонятных языках. Около зеркала стоит высокая ваза, китайского фарфора, а из нее торчат прутья, нет сомненья – это розги. «Чувствовала моя попа, что найдутся ей приключения» - Подумала Нина, от волнения сжимая ягодицы, в голове долбит одно – не хочу под мальчонку ложиться! » Спросила даже с усмешкой:

-Это для меня? – и потрогала рукой прутья.

- Нет, это не для тебя, надо высечь горничную. Ты еще ни в чем не провинилась, но познакомить тебя с ними я просто обязан, потому спусти шортики и нагнись. – Ответил нахальный мальчишка.

Настроение совсем испортилось: ее, взрослую девушку определили любовницей к малолетке, который будет пользоваться телом восемнадцатилетней гимнасточки по своему усмотрению. «Сейчас еще и высечет ни за что, ни про что» - подумала Нина. Нельзя сказать, что до того ее часто пороли, но попадало, ох, как попадало!

Щеки горели у Нины, когда заголялась – «нет, совсем раздеваться не надо, достаточно спустить до колен» - потом нагнулась. Стоит взрослая девушка Нина перед мальчиком восклицательным знаком: тесно сдвинутые лодыжки охватила руками, лицо прижала к коленям, загорелое тело расширяется вверх, к бедрам, Венчает тело голая попка – кожа натянута, бороздка между половинками раздвинулась, граница белого и загорелого четкая. И эта задранная вверх беленькая попка такая покорная, беззащитная… «Сты-ыд-но то как! И губки видны между ляжек, чего доброго, он из любопытства пальцы туда сунет, будет раздвигать складочки, девичью дырочку разглядывать». – Сгорая от стыда, думает Ниночка-гимнасточка.

У Володи при виде стройных ляжек и беленькой аккуратной попки, венчающей сложенное вдвое тело девушки, член стоял колом. Он вспомнил где-то прочитанные стихи:

Чтоб до сердца, до печенки,

Добрались уроки те,

Чтоб всю ночь спала девчонка

Попкой вверх на животе,

Чтоб просила глотка, воя,

Попке дать передохнуть,

И холодною водою

Ягодицы сполоснуть.

Сознание того, что сейчас он легонько высечет эту покорную попку, доставило ему удовольствие. Но главным было не оно, а чисто воспитательная сторона экзекуции.   «Тебя за малолетку держит, будет ей не только больно, но и очень стыдно, что ребенок высек. Пускай твою руку на ягодицах почувствует и как наказание, и как ласку. Ты мог бы и сейчас ее трахнуть, но обида останется, будет считать себя изнасилованной. Тебе это надо? » - вспоминал Володя наставление Серого. Погладил ягодички и врезал прутом по самому верху этой беззащитной. Девушка немного дернулась: «ух! ». Второй раз удар пришелся по низу ягодичек, в закруглении самой нежной, самой мягкой их части.

- Ай! – сказала она шепотом. Не заставит ее кричать этот ребенок.

Третий раз прут укусил там, где из попы ножки растут, задел губки. Доставить такаю боль под силу одной Живодерке. Взвыла девушка, ухватилась за больные губки. Немного – только три раза ударил, а в глазах слезы стоят. И непонятно: от боли или от стыда глаза на мокром месте.  

- Все, приводи в порядок одежду. Помни, за непослушание много сильнее попадет. – Тиран- мальчишка говорит спокойно, будто уже много лет приходится ему пороть девичьи попки.

Натягивает гимнасточка шортики и кипят в ее душе унижение, обида, стыд.

- А где коврик, на котором будет спать собачка? – спросила с вызовом.

«Личико у нее симпатичное. Интересно, как она будет вести себя подо мной» - думал молодой рабовладелец. Володя с удовольствием рассматривал стройную фигурку новой собственности. Хотелось прямо сейчас помять, пощупать ее во всех укромных местах («главное, не спеши, во всем надо получать удовольствие»). Потому ответил миролюбиво.

- Вот твой диван, на нем будешь спать, если не позову в свою постель. Можешь принять душ или ванну. А сейчас будет кофе с бутербродами.

Говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Не удалось в тот день устроить Ниночке полный стриптиз, прибежала сестренка Машенька:

- Володя, поздравляю с новой игрушкой. – Повертела кругом гимнасточку, рассматривая спереди и сзади - красотулька, будешь трахаться досыта. А сейчас позволь забрать ее на несколько дней. Я новую мастерскую оборудую в северной веранде, мне папка такого натурщика подарил! Нужно все туда перенести, мы с рабой Иришкой не управимся.

У Володи на прелести Ниночки член стоял, но намечалась интересная интрига, позволяющая выторговать у сестры эту саму. Иришку.  

- Хорошо, – Погладил гимнасточку сзади по шортикам и подтолкнул ее к Маше, - забирай.

Дело было в том, что он хотел заполучить Иришку, эту замкнутую девушку, мастера спорта по стрельбе, телохранительницу сестры. Зачем, он сам не знал этого. Ира лицом не красавица, но если отнестись к ней со вниманием, правильно огранить этот алмаз, то с благодарностью будет служить ему и душой, и телом. Не по годам умный парнишка начинал формировать свое окружение на долгие годы вперед.

Возможно, у Володи заговорили гены отца, требовавшие участвовать в сложной интриге. Или хотелось проверить, сможет ли он покорить душу обиженной на весь свет подневольной девушки, кто знает… В любом варианте нужно было познакомиться поближе с Иришкой и завоевать ее доверие. «Любая вербовка начинается с установления личного контакта» - говорил телохранитель Миша, выходец из каких-то хитрых спецслужб.

Говорят, кто ищет, тот всегда найдет: Володя уже собрался укладываться спать, когда пришла замотанная переездом Иришка.

- Ваша сестра просила передать, что мы не закончили работу, Нина заночует у нас, чтобы начать с утра пораньше.

Позднее оказалось, что переезд студии, к радости Нины, растянулся на четыре дня, в которые этот мальчишка никак не мог покуситься на ее девичьи прелести. Но это выяснилось позже.

«Вот он личный контакт» - подумал Володя и улыбнулся самой обворожительной улыбкой.

- Завтра, так завтра, а ты садись, выпей кофе с бутербродами, за хлопотами, наверное, и поужинать не успела. – Сказал он, видя, как девушка глотает голодные слюнки. Иришка накинулась на бутерброды, но ела стоя. На предложение садиться сердито сказала:

- Сидеть больно, только что высекла меня ваша сестра. Плетка у нее такая кусучая.

Слова не говоря, Володя принес ей большую подушку со своей кровати и положил на стул – проявил барчук заботу о крепостной девушке.

- Устраивайся, так тебе хорошо будет.

Села Ирочка на подушку - как в облаке потонула поротая попа, хорошо, удобно сидеть. Спешить некуда: день рабочий закончен, в спальню горничных, где ее койка стоит, всегда успеет. В комнате десять кроватей, все на виду друг у друга, невозможно побыть одной. В душевую горничных до полночи не попасть, очередь человек пятнадцать, а на кухне душевая уже закрыта. Володя, как угадал:

- Можешь ванну принять, джинсы от пыли почистить. – Ощетинилась Ирочка на это предложение колючим ежиком, - Да ты не волнуйся, закройся на задвижку. Пойдем, покажу тебе, что к чему.

Ох, соблазн, ванна огромная, шампуни невиданные, махровые полотенца, фен для волос (умеешь пользоваться?). Шумит горячая вода, блаженствует усталое тело, даже попа не так болит. Вышла из ванной умиротворенная душой, почти счастливая. И тут красивый мальчик погладил ее по щечке.

- А ты, оказывается, красивая. Ну, спокойной ночи, заходи как-нибудь. – Все, больше не слова, чтобы не нарушить достигнутую приязнь… Весь в папу пошел хитростью.

***

Мариша пришла убирать у Володи в последнюю очередь, чтобы не работать в других помещениях с поротой попой. Робко вошла и положила на стол пучок прутьев.

- Извините, Володя, что я поздно. Надо было в других комнатах убрать, а это так трудно после наказания…

- За опоздание ты должна получить тридцать розг, но я сегодня добрый, раздевайся и проводи уборку нагишом, вместо розг я тебя только отшлепаю.

В смущении Мариша начала раздеваться, сняла мини-юбку и кофточку, обнажив молодые груди. Трудно было решиться снять трусики, «все равно, мальчик уже видел мою голую попку» - подумала она. И вот Мариша, бывшая учительница, голая пылесосит ковер, протирает пыль, физически ощущая на себе взгляд скверного мальчишки. В тот момент, когда горничная проходила мимо, Володя поймал ее за мохнатую киску и притянул к себе.

- Не надо… пожалуйста… не надо меня насиловать – лепетала она.

Взгляд скверного мальчика стал холодным, просто ледяным.

- О каком насилии ты говоришь? Я буду тебя ****ь… когда будет настроение. А ты будешь всеми силами стараться, чтобы мне было приятно, проявишь все свое умение в этом деле.

- Но я не умею… не знаю как это делать… я еще никогда…

Как это ни странно, Мария Петровна до самого перехода в крепостное состояние сохранила девичью невинность и очень гордилась этим. Сразу с аукциона она попала в дом Виктора Ивановича, который относился крайне неодобрительно к блуду среди прислуги. По своей стыдливости, Мария Петровна в вопросах секса была наивна, не знала об эрогенных зонах, и даже никогда не занималась мастурбацией.

Володя чуть не взвыл от восторга – целка! Ему подвернулась горничная целка, никакой мажордом или мордоворот из охраны еще не попробовал ее. Этим нужно было воспользоваться неспеша, растягивая удовольствие. Пусть какое-то время бывшая училка томится в неопределенности.

Он вложил руку в бороздку под лобком, палец нащупал маленький язычок (ага, это клитор, о нем столько рассказывали друзья в лицее), вторая рука погладила ягодицу.

- Ты хорошая девочка. У тебя стройные ножки, приятные сиськи и красивая маленькая попка, ее можно отстегать прутом, а можно погладить. Что тебе больше нравится?

- Пожалуйста, не надо стегать меня розгами, лучше погладить. - Неожиданно она получила легонький шлепок.

- Кончай уборку, когда будет у меня настроение, выебу тебя во все дырки.

Заканчивая уборку, Маришка-Мария Петровна не могла освободиться от мыслей о предстоящем наказании. «В какой позе он будет меня шлепать: заставит перегнуться через стул; выставить попу, положив ладони на колени; сильно наклониться и охватить лодыжки руками? Может он зажмет мою голову между своих ног, и высоко поднятые ягодицы будут ловить его шлепки? Когда будет настроение он меня (какое грубое слово употребил!)…  лишит девственности… Сейчас еще говорят «распечатает» - фу, как будто бутылку пива. Я буду лежать или меня поставят в какую-нибудь унизительную позу… говорят, это очень больно. И как это во все дырки – значит, и в зад, и в ротик». Страх сжимал не только сердце, но и ягодицы, превращая женщину в подобие безвольной куклы.

Такой куклой ощущала себя Мариша, лежа попой вверх на коленях у скверного мальчишки, своего мучителя и тирана. Неожиданно для нее наказание началась с поглаживания в нижней, самой мягкой части ягодичек. А потом шлепок и красный отпечаток пятерни на нежной коже… Маришка ойкнула скорее от неожиданности, чем от боли – вчерашняя порка розгами не шла ни в какое сравнение. Уже после третьего шлепка она с удивлением ощутила, что испытывает даже удовольствие от своей покорности, беззащитности и умеренной боли в ягодицах. Ее соски вдруг напряглись и выступили наружу. Маришу всегда огорчали большие размеры сосков, которые сейчас так ее подвели!

Выйдя от Володи, Мариша несколько раз погладила отшлепанную попу - это вызывало приятное воспоминание. «Ты хорошая девочка. У тебя стройные ножки, приятные сиськи и красивая маленькая попка… - вспоминала она слова скверного мальчишки – неужели мое тело ему понравилось? Ребенок, а так спокойно рассуждает о теле взрослой девушки… он видел меня нагишом… нет голенькой». Думать о себе, как о голенькой было гораздо приятнее. «И лишать меня невинности тоже будет голенькой… ох, как сты-ы-ы-ыдно! » - и потрогала горящие щеки.

Мариша юркнула в пустующую комнату для гостей, встала спиной к трюмо и подняла сзади мини-юбочку «и совсем не маленькая, самая нормальная попка и следы от розги не сильно заметны». Расшалившись, как девочка, скинула всю одежду и подошла поближе к зеркалу. «И совсем у меня не сиськи (так говорить вульгарно), а маленькие грудочки. И ножки стройные, и талия узенькая». Мариша покачала бедрами и несколько раз сама себя шлепнула «вот тебе, вот тебе»! Нет, ощущения были не такими приятными, как от шлепков мальчика. Поклонилась своему отражению в зеркале и стала одеваться – вдруг кто-то войдет и увидит ее… голенькой. Настроение заметно улучшилось.

***

Почему не сложено гимнов о девичьем теле, не воспета высоким слогом его манящая игра? Вот идет по улице Девушка, глазки широко распахнуты, вбирают красоту мира, который создан специально для нее. Она полна ожидания, но не знает чего. Все ее тело сплошная реклама, которая кричит: обрати на меня внимание. Она ищет ТОГО, который даст ей защиту, благополучие и много красивых детишек. Попробуйте сказать ей об этом – обидится, может и обругать нехорошими словами - но это так.

Навстречу ей идет Мужчина, совершенно незнакомый, но ему она бросает молчаливый призыв своего ждущего тела. В ней просыпается древняя Дикая Девушка, которая и зовет, и не дается, чтобы покориться только ТОМУ, самому-самому.

Мужчина, вернее древний зверь, который в нем сидит с незапамятных времен, сканирует встречных взглядом, отбрасывает недостойных: занята другим, не здорова, уродлива, а эта еще не созрела… Наконец, вот она Девушка-добыча! Зверь, который сидит в глубине сознания, кричит «вижу цель»! И пробуждается Дикий Мужчина – воин, преследователь, добытчик. Он быстро оценивает: головку на тонкой шее готовую склониться перед повелителем, подобное скрипке тело с узкими плечами, тонкой талией и широкими бедрами. Пройдя мимо, оглянется, мысленно разденет и чиркнет взглядом по узкой спинке, тонкой талии, и стройным ножкам. Зверь делает прозаические выводы: между широких бедер ребеночек выскочит как по маслу, толстенькая попка накопила жирок про запас - для роста младенца.

И начинается домогательство в различной форме, но это всегда погоня. Бежит Дикая Девушка, раздетая взглядом преследователя, убегает от Дикого Мужчины. Играют на бегу ягодицы, манят и зовут: догони, догони. И чем ближе преследователь, тем больше смятения выражает ее попка: не дам, не дам, все равно не дам! Настиг! В смятении поворачивается к нему Девушка, выставив вперед полушария грудочек, прикрывая ладонью заветное между тугих ляжек.

«Ой, не надо! » - пищит Дикая Девушка, попавшая в крепкий захват Дикого Мужчины. А он сжимает покорную добычу, рычит: «моя, моя, никому не уступлю» и начинает изучать тело Дикой Девушки руками, проверяет правильность своего выбора. Целует в ароматные губки, мнет нежные грудочки. Они сейчас титички, созданные для того, чтобы их тискать, тянуть за сосочки, любимая игрушка Дикого Мужчины. Гладит Мужчина виляющую попку – звала, дразнила, теперь подставляйся под мои жадные руки. Добирается до заветного входа, закрытого естественной пломбой. «Ай, не надо! Больно! Мама! » - раздается вечный как человечество крик. Распечатал, наполнил гладкий животик детишками...

И сегодня все повторяется, как в древние времена, только в цене не сила мускулов, а умная холодная голова, социальное положение и деньги. А Девушка? Она все также манит телом и покоряется сильному мира сего.

ДЕФЛОРАЦИЯ

Судьба Маришки-Марии Петровны решилась удивительно просто. Володе предстояла длительная поездка в Бельгию - в университет и в качестве представителя отца в тамошних проектах. Просьба передать ему говорящую по-французски горничную в качестве секретаря и учителя языка не вызвала у Бугра возражения.

Следующим утром Маришке было приказано сменить форму горничной на приличное платье и явиться к своему ученику. Девушка не просто была рада повышению своего статуса в доме, душа пела! Смущало только одно, этот ученик недавно ее высек, а в следующий раз гладил голую попу будущей учительницы, а потом ее отшлепал. Учительница Мария Петровна готовилась поблагодарить барчука, обсудить план занятий, выяснить характер писем, которые будет составлять. Не успела она поздороваться, как ученик запустил руки к ней под юбку и стащил трусики.

«Неужели сейчас отшлепает? » - подумала учительница, но ужасный мальчишка стал раздевать Марию Петровну со скоростью белки, расправляющейся с кедровой шишкой. Когда Володя поднял ее на руки, страшная мысль пришла в голову «он говорил: когда будет настроение… сейчас он меня… значит, вот как ЭТО будет». Затрепыхалась в его руках:

- Не надо, скверный мальчик – попросила она почему-то по-французски.

Лежит Мария Петровна на шикарной кровати, прикрывая ладонями волосики лобка, а ученик уже выскочил из одежды и нависает над ней. Впервые в жизни она видела напряженный мужской член.

Нет силы терпеть - без поцелуев, без предварительных ласк раздвинул Володя стройные ножки и ткнул членом туда… Получилось грубо, Мария Петровна кричала в полный голос. А он двигался, толчки передавались телу девушки. В упругий матрас вминалась попка, качались широко разведенные ляжки, поскрипывала широкая кровать.

- Мне больно, хватит, мне больно, - лепетала учительница.

Через минуту Володя взорвался, и вся накопленная за прошедшие дни юношеская страсть хлынула потоком спермы, никакая сила не смогла бы остановить бешеные конвульсии. Он задыхался, дрожал, куда-то проваливался. А душа кричала от радости… Но постепенно он всё-таки начал соображать. Почувствовал, что Мария Петровна пытается встать, высвободиться из-под него. Всё ещё шумно дыша, Володя лёг на бок, освободив женщину от своего веса.

Учительница села на кровати, и Володя увидел большое пятно крови. Процесс лишения девственности понравился ему необычайно… голое покорное тело… трепещущая, испуганная плоть… кровь на белой простыне… Мария Петровна заплакала. Володя сел и обнял порванную им девушку-целку. Первую в его жизни.

- Не надо плакать, чего ты? Оставь ты эту простынь. – Учительница подавленно замолчала. - Перестань, всё будет хорошо, скоро мы с тобой поедем в Европу, на целых пять лет. Будешь вечерами пить кофе в маленьких бисто и смотреть на вечерний город. Мария Петровна через силу улыбнулась.

- А где в это время будет моя дочка?

Нахмуривший брови Володя походил на ученика, который не может понять объяснение учительницы. Потом улыбнулся, принимая игру.

- Наш сын уже большой, учится в парижском университете. – Положил руку на низ ее плоского животика, где, по его разумению, должен помещаться ребенок.

Мария Петровна всплеснула руками.

- В Париже? Там женщины такие развратные!

- Для него ты (он хотел сказать «купишь», но вспомнил, что она сама прошла через аукцион)… ты подберешь для нашего сына русскую девушку. Приведешь девушек на осмотр к Эдику, и будешь волноваться…

Она перебила:

- Не слишком ли маленькая у нее попа, вдруг наш сын захочет ее отшлепать. А на каникулы он приедет сюда?

- Конечно, будет жить в этой комнате. На стене мы повесим картину: ты голенькая, с большим животом стоишь у стола. На второй картине ты, лежишь у меня на коленях, принимаешь шлепку.

Мария Петровна вздохнула:

- Красиво, но твоя жена не позволит такое повесить на стены.

Володя снова повалил ее на кровать, начал гладить бедра, перешел на живот, потом накрыл ладонью грудь.

- Зачем мне официальная жена? Детей, наследников народят такие девушки как ты. Их будет много в этой постели, только не устраивай мне сцены ревности.

Разговаривая, он неспешно теребил соски, и внутри учительницы растекалось совершенно незнакомое до того удовольствие. Неожиданно для самой себя Мария Петровна прижала руки мальчика к своим грудочкам, напрягла и плотно сжала ягодицы.

- Пожалуйста, ласкай мои соски еще, не останавливайся.

Он и не останавливался, ласкал, вызывая целую бурю восторга у девушки, которая только что стала женщиной.

– Ты и другие наложницы не станут вмешиваться в мои дела, будут благодарны за внимание. А капризных, устраивающих скандалы ревности я накажу.

Вдруг перевернул Марию Петровну на живот и звонко шлепнул по попе.

- Вот так!

Сама того не ожидая, учительница приподняла попу и попросила:

-Шлепни еще, мой мальчик.

***

Студию оборудовали, пора было возвращаться на постоянное место к Володе, Нина шла по коридору подвального этажа и твердила «сопляк, мальчишка… не хочу, не хочу…»  Угнетала неизбежность: сегодня она перестанет быть девушкой и сделает это подросток, мальчик, который моложе ее почти на четыре года.

Неожиданно ее окликнули:

- Нинка, здорово, давно не виделись. Ты откуда? Тоже пришла драную попу получать? – Душевная подруга Танька, изгнанная из команды вместе с Ниной, была рада встрече.  

Чернявая плоскогрудая Танька (доска – два соска, как дразнили парни) никогда не унывала. Главной ее страстью было собирание новостей и передача их возможно большему числу слушателей. Сейчас одетая в синий халат Танька стояла у неприметной двери и, кажется, никуда не торопилась.

- Значит, тебя тоже в особняке оставили, ты горничная?

- Представляешь – вздохнула Нина – меня отдали любовницей молодому барчуку.

- Так он же еще мальчик! – удивлению Таньки не было предела, - И он тебя… - Танька споткнулась, не зная, как спросить: поимел, трахнул или распечатал – он тебя уже оприходовал? Расскажи!

- Ничего еще не было. Четыре дня помогала оборудовать студию его сестре, теперь возвращаюсь на место.

- Значит, несешь свое тело на алтарь разврата? Потом расскажи, как было. А мне опять под розги ложиться. Попробовал тут один лакей меня щупать, я ему коленом так врезала! Меня и перевели в прачки. Каждый день за поротой попой сюда отправляют. Ты счастливая, Нинка, если бы и мне попасть в любовницы. – Танька-доска слегка присела и развела коленки. - Ой, моя очередь, Живодерка не любит ждать!

Из двери вышел, морщась и держась за ягодицы, лакей и заковылял по коридору. Танька рванулась в комнату так, будто ее там ждали не розги, а блюдо пирожных.

«У каждого своя дорога, - думала Нина, поднимаясь в апартаменты барчука, Таньке ложиться под розги, мне - под мальчишку. Так неохота идти к нему… Еще и угодить надо, иначе высечет от души, розги заранее приготовил. Как надо угождать? » - Годы физиологического созревания прошли в замкнутом коллективе девушек-ровесниц, общения с опытными в любви женщинами не было, а физические нагрузки гасили все эротические побуждения. Знания и опыта не было никакого.

Когда Ниночка появилась в комнате барчука, она просто сказала:

- Я пришла. – Чтобы погасить смущение подошла к трюмо поправить прическу.

Вспомнилось, из детства: свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи… Неподкупное зеркало равнодушно доложило: «Сейчас тобой будут пользоваться. И не кто-нибудь, а вот этот смазливый парнишка. Будь готова раздвинуть ножки». «Всегда готова» с горечью вздохнула она в ответ зеркалу.

Разглядывая себя в зеркале, очаровашка Нина пребывала в трепетном состоянии души, ощущала, как заостряются и набухают сосочки грудок, чувствовала себя такой беспомощной и… доступной.

Барчук подошел сзади и по хозяйски обнял Нину. Володя прижался к ней, руки скользнули по талии и замкнулись на животе, потом он передвинул левую ладонь вверх, ещё вверх и под рукой оказалась чашечка лифчика, а в ней - грудочка, титичка, сисичка.

- А ты красивая, Ниночка.-  Прошептал он.

В зеркале над своим плечом Нина видела только лоб и макушку этого коротышки. Правая ладонь мальчика скользнула вниз по шортикам. Девичий живот округло уходил вниз, ТУДА. «Как она встретит мою первую ласку» - подумал Володя. Гормоны заставили двинуть ладонь дальше, ощутить упругие бёдра. Пальцы легли на небольшой холмик. Несмотря на одежду, он явственно ощутил его выпуклость. Стал нежно оглаживать это чудо, а левая рука всё ещё гладил ее грудь. Нина наклонила голову и прижалась щекой к макушке Володи.

Рук нашарила застежку на шортиках. Барчук по-хозяйски расстегнул молнию и попытался стянуть шортики, но они не подавались – Нина, с сопротивлением обреченной крепко держалась за их пояс.

- Отпусти. – В голосе мальчика послышались истерические нотки избалованного ребенка.

«Вот и все» - подумала Нина и отпустила пояс шортиков, таких удобных, таких привычных.

Особую остроту ощущениям придавало чувство стыда и неловкости, которые добавляли румянца на щеках. «Как это, оказывается, стыдно... наблюдать, будто со стороны, как шортики сползают с твоих бедер... как будто это я и, в то же время, не я …»- Подумала Ниночка.

Сердце сильно забилось, когда шортики благополучно миновали не такие уж узкие бедра Ниночки и устремились вниз без посторонней помощи.

Ладонь Володи скользнула вверх, легла на её голый живот, пальцы погладили пупок и нырнули под резинку трусиков, туда вниз. «Ох, как тут жарко». - Мальчик ощутил волосики лона, погладил их, почувствовал, что Нина сжала ножки и не пускает дальше. Сказал громко и повелительно:

- Раздвинь ножки.

- Нет, - еле слышно прошептала Нина и раздвинула... ровно настолько, чтобы пальцы коснулись её нежнейшего местечка, её потайной щелочки, где было так влажно. Средний палец попал прямо в девичью пещерку. Нина ахнула, уже не владея собой. Твердый член мальчика упирался ей в попку.

Волнение было настолько велико, что она не заметила, как этот сопляк, мальчишка, спустил ее трусики вниз, вслед за шортиками. Нина увидела в зеркале свой голый живот, бедра и светлый треугольник волосиков. На том же отражении в зеркале руки потянули футболку вверх, освободили тело и от этой защиты. Теперь на ней остался только лифчик в красный горошек и туфли с носочками.

Вот и лифчик упал куда-то на пол. Мальчик повернул Нину лицом к себе и по-взрослому с вожделением разглядывал ее груди. Мягкие полушария были такими доступными, так просились в руки, но он, предвкушая удовольствие, не торопился. Володя протянул руку и погладил Нину по щеке, потом провел пальчиком по ложбинке между грудок и взял в рот сосочек. Второй сосочек царапал острый ноготь, было немного больно, щекотно, это ощущение электрической искрой передавалось вниз, проскакивало в больших губках.

- Я упаду. – Прошептала Ниночка.

Володя подтолкнул ее к дивану, на этом творении итальянского мастера могли с комфортом лежать трое. Вытащил откуда-то простыню.

- Ложись. – А сам начал с предельной скоростью раздевался.

«Лежу голая, ноги широко раскинула, а он там трогает… сейчас я перестану быть девушкой» - думала Нина. Нельзя сказать, что она особенно тряслась над своей девственностью, не до того было, все поглощал спорт. Но сейчас, за мгновенье до того, как хозяин ее оприходует, поимеет, трахнет (грубо говоря, выебет) она испугалась.  

Володя слегка раздвинул покрытые волосиками большие губки. Его взору открылась влажная бахрома малых половых губ. Потрогал их и навалился на девушку всем своим весом. Когда горячий член мальчишки прижался к девичьему входу, Нина сделала последнюю попытку отодвинуться от него, втянула живот, старалась подобрать под себя попу.

А Володя в эту секунду осознал, что он у цели, один толчок, и Ниночка уже не девушка. Мысль эта слегка остудила, и он с иезуитским наслаждением слегка нажал и остановился, почувствовав тонкую преграду, отделяющую девушку от женщины. Тело Ниночки мелко задрожало:

- Я боюсь - Успела прошептать она, но мальчик впился поцелуем в губы и толкнул там…  внизу.

- Мне больно - пискнула Ниночка жалобным голосом, и Володя почувствовал, что он входит!  

Мальчик толкнул ещё раз, Ниночка- конфеточка, Ниночка очаровашка громко вскрикнула, и член провалился в нее полностью. «Я сломал ей целку! Я овладел ею! » - кричала его душа.

Мальчик, растягивая удовольствие, двигался в ее теле, потом подхватил под колени ноги и высоко поднял, так он проникал глубже.

Они отдыхали... Ее властелин неспеша гладил потное тело бывшей девушки. Мысли Ниночки постепенно приходили в порядок. «Выебал меня мальчишка по полной программе… Там, в себе, я ничего не ощутила, кроме боли. И я терпела... Сейчас тоже больно. И стыдно, что лежу в постели голая, беспомощная, широко раздвинув ноги и на ляжках кровь. Больше всего хотелось, чтоб он прекратил, я даже просила об этом. А сейчас мне страшно? Да, больше всего боюсь забеременеть, он делал все, что хотел и обо мне не думал… И так будет всегда, уж наверняка каждую неделю. Потом ему надоем, и барчук спровадит меня в деревню. Нет, нужно научиться угождать этому подростку. А, может, он признает своего ребеночка? Смешно: у ребенка родится ребеночек».

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ…

Мария Петровна сидела в кабинете Володи и правила черновики писем. Рутинная работа не мешала думать о хорошем. Теперь она имеет хозяина и больше не зависит от мажордома, кастелянши и старшей горничной. Никто не пошлее ее к Живодерке. Только один ОН может ее наказать. С какой радостью она ляжет голенькой на колени своего мальчика. «Еще лучше лежать под ним, раздвинув ножки … мальчик, а такой тяжелый». Сегодня она впервые взяла руками его член, и не только руками. После бурных забав, Володя встал с постели. Вид успокоенного члена вызвал в женщине какую-то особую нежность, она потянулась к нему и вот мужское достоинство властелина лежит на ее ладонях, как на тарелочке. Неожиданно для себя, стала целовать в самый кончик… «Какая я стала развратная, но было приятно и мне, и мальчику» - краснея думала Мария Петровна – секретарь, учительница, наложница мальчика Володи, наследника финансовой империи.

Ей так приятно ходить по комнате голенькой (у, бесстыдница!) и мальчику это нравится – и совсем это не стыдно, а очень волнует. Приятно, когда два голых тела стоят, слившись в объятьях; прижиматься сосками к его груди, ощущать как его член (такой твердый) упирается в киску. А потом, опускаясь вниз, выскальзывать из его объятий, проводя руками по его спине, твердым ягодицам и бедрам. Коснуться мошонки и спросить одним взглядом: «можно»? Получив согласие, учительница Мария Петровна, Машенька, Маришка-горничная, начнет восхитительную игру: будет перекатывать яички, отведет крайнюю плоть и будет целовать, такой тепленький, такой твердый... Подхватил ее мальчик, сел на стул, а Машеньку верхом на колени посадил «тот самый стул, на котором в первый раз высек меня розгами». Пошевелила Маша попочкой, поймала головку члена в женскую дырочку, осела и насадилась плотно. Хорошо как: можно и обнять мальчика за шею, и ему удобно сосочки теребить. Скачет женщина, как на коне, то приподнимается, то опускается, с т о н е т! И дела им нет, что в соседней комнате Ниночка наряды примеряет, в другой раз я буду ее охи-вздохи слушать…

***

Ниночка примеряла сшитую специально для нее обновку: черную плиссированную юбку и белую кофточку, широкий поясок подчеркивает узкую талию. На ней красивый лифчик и трусики обшитые кружевами. Шортики и джинсы канули в прошлое. Мальчик частенько по-хозяйски задирает ей подол, открывая кружевное чудо. Каждый раз Ниночка ехидничает: «Проверяете, все ли части моего устройства на месте»? Обоих своих любовниц Володя использует только голыми, и всегда раздевает их сам – медленно и с наслаждением.

Бывшая гимнасточка привыкла к своему положению любовницы, больше не стыдится и принимает под мальчиком различные позы, высоко задирает ноги, становится на четвереньки. Так удобно стоять коленями на постели, прогнув спинку и замирать, высоко держа попку, когда мальчик перебирает пальцами большие губки. Нина сама руками приподнимает и раздвигает ягодички: «ух, толстые, не мешайте войти моему мальчику»! Вошел в нее мальчик, ее властелин, заполнил все тело, затопил жарким трепетом, со стоном качается юная женщина, подается задом навстречу…  «Ох, не могу! Что со мной делают… еще… еще… еще»! Только одно обидно, не может она в этой позе поцеловать своего мальчика, такого красивого, такого желанного.

Чаше всего она отдается Володе на полу, лежа на ковре. Руки широко раскинуты, согнутые ноги коленями прижаты к груди. Ниночка принимает на себя вес навалившегося господина, который подхватывает ее руками за попку и… вонзается глубоко-глубоко. Теперь можно обнять его за плечи, закинуть ножки ему на спину и заиграть попкой, которую мнут его жадные руки.

А вчера Володя поставил ее рядом с постелью «восклицательным знаком», позиция памятная по трем розгами в первый день жизни у барчука. Получилось хорошо: молодое тело легко сложилось вдвое, а владелец ее («этот мальчик») перед тем, как воткнуть член в киску, нежно ласкал высоко вздернутую попку и ляжки. Теперь стоять в такой позе было не стыдно, а даже приятно. Неожиданно для себя она напрягла мышцы и влагалище зажало член как в кулаке. Удивленный Володя погладил белые ягодички:

- Молодец, Ниночка, всегда так делай.

Единственно, что Нина не могла сделать – это взять в руки мужской инструмент. Стыдно ей взять руками напряженный ствол и вставить его в свою «девочку». По этой причине остается неосвоенной поза «верхом на мальчике». Не помогали советы более «продвинутой» Марии Петровны.

- Вы, Ниночка, поступаете неразумно: забеременеете и не сможете доставить удовольствие нашему мальчику. За ненадобностью выдадут Вас замуж за первого попавшего. А Вы постарайтесь ротиком доставлять ему наслаждение. Ротиком пососите, язычком погладьте головку члена и сперму проглотите. И ничего не противно… привыкните и тошнить перестанет.

Сама Мария Петрова не очень опытна, но семимильными шагами осваивает тайности орального секса. Старательно изучает Камасутру, то же советует Ниночке, которая не любит никакого чтения.

- Вы еще ни разу не соединились сидя у него на коленях в кресле или на стуле (поверьте, это разные позы и наслаждение от них не одинаковое), а нашему мальчику – требуется разнообразие.

Угроза оказаться в неудачном замужестве была вполне реальна. Вся элита дворни – шеф-повар, мажордом, кладовщик, старшие лакеи, официанты – давно обзавелись женами. Остались самые незавидные женихи: поварята, уборщики, дворники, да еще деревенские мужики. Поэтому Нина твердит себе каждый вечер «если позовет, прежде всего, руками член поглажу, в ротик возьму и всегда буду сама вставлять его в свою «девочку». Намеренья разумные, но смелости пока не хватает. Правда, мальчик-господин не проявляет недовольства своей наложницей, к Живодерке за драной попой не отправлял, только два раза своей рукой отшлепал. Но это скорее ласка, чем наказание.  

***

В это же время Бугор обсуждал предстоящие дела с наследником. Точнее, деловой разговор уже закончился и шел вольный треп любящего отца и сына.

- Что, сынок, всех горничных перепортил? – вопрос был чисто риторический, поскольку Бугор был в курсе всех событий в особняке. – Эти две легко тебе поддались, поскольку души имеют рабские, характер, чувство достоинства у них отсутствуют. А справишься ли ты с девушкой гордой, волевой – не знаю. Попробуй завоевать душу и тело Иришки, телохранительницы Маши. Если удастся, считай, что ты мастер человеческих душ.

- Зачем мне эта коза, двух девушек выше головы хватает. – фыркнул сын, но он немного хитрил. Неясные планы чисто «спортивного покорения» у него были. Но сейчас отец оформлял их в строгую программу.

- Хватает, чтобы похоть тешить. Я же не за расширение твоего гарема ратую. Иришка характера твердого, на весь мир обижена. Покорить ее задача сложная. При удаче, можешь забрать ее у Маши и увезти в Бельгию в качестве телохранителя. Сделай так, чтобы она была готова умереть за тебя. И не криви губы: люди ущербные морально или физически, жизнью обиженные способны на небывалую преданность. Думаешь, Сталин, Гитлер и прочие государственные уголовники правили страхом? Одним страхом народ не удержать, они сумели внушить любовь – если не всем, то большинству серого быдла. Думай, сынок, разрабатывай стратегию и считай это экзаменом.  

ПРИКЛЮЧЕНИЕ ИРОЧКИНОЙ ПОПКИ

Тяжелой была жизнь сироты Ирочки, Ирки-козы и в приюте, и в комнатах у Машеньки. Штрафника гимнаста, теперь натурщика, привели в студию с вдетым в головку члена громадным стальным кольцом, чтобы не баловал, не пытался соблазнить молодую владелицу, не распечатал ее девичество. Молодая художница посчитала себя оскорбленной сим фактом: она планировала написать картину совокупления молодой девушки (Иришки) с натурщиком спортивного телосложения, а его - и з у р о д о в а л и - вставили в головку члена это безобразное кольцо! Теперь ну никак, невозможно натурщику засунуть член в девушку! И стала Машенька вымещать свою обиду на безответной крепостной Ирке-козе.

Не случайно говорят, что свинья грязи всегда найдет. Маша увлеченно занималась минетом со своим натурщиком. В этот день она лежала на полу, подняв и широко разведя колени. Изгнанный гимнаст, ныне натурщик, стоял над ней на четвереньках в позе 69 и старательно вылизывал клитор хозяйки. Машенька упоенно лизала самый кончик его немалого члена. Увы, забрать в ротик весь мужской инструмент не давало это противное кольцо.

Появление Володи в ее мастерской нарушило сию потеху. Что будет, что отец скажет! А всем ясно, что будет: отец студию закроет, Машу высечет, а натурщика, скорее всего, кастрирует. Виновной сестренка Машенька посчитала Иришку-козу – позволила брату войти, не предупредила. Сразу бросилась за ней с плеткой. Некоторое время Иришка успешно металась среди рулонов холста и подрамников, но была поймана и вытащена на середину студии. Маленькая полненькая Маша зажала голову рослой Иришки между ляжек, и начала хлестать плеткой, даже не спустив с нее штаны. Гордость не позволяла Иришке кричать, она только шипела и вертела задом.

Володя попробовал остановить сестру, подставил под плетку свой локоть, и взвыл от боли. Только тут Маша образумилась и прекратила порку. Иришка пулей выскочила в прихожую, а Володя предъявил сестре ультиматум: отдавай мне эту козу! После долгих криков и взаимных упреков брат с сестрой пришли к соглашению.

Первое: Володя обязуется никогда не разглашать увиденной им интимной сцены.

Второе: Маша отдает крепостную девицу Иришку на вечные времена своему брату. Передачу осуществить завтра и до того Маша не должна больше пороть девушку.

Третье: При соблюдении этих условий, инцидент считать исчерпанным и предать забвению.

Действительно, сама Маша пороть Иришку не стала, но тут же выписала ей талон к Живодерке на жестокую порку. В спальнях прислуги об этом узнали еще вечером, а вездесущая Танька-доска разнесла новость по дому.

После завтрака барчук отправился в подвал спасать от расправы свою новую собственность. Среди поварят, поломоек и прачек в очереди к Живодерке стояла поникшая Иришка, серая лицом и одеждой: короткая курточка, рубашка-ковбойка, старые потрепанные джинсы.  

- Ты что здесь делаешь? - молодой хозяин старательно изобразил удивление.

Иришка молча протянула ему талон. Стоящая рядом Танька навострила уши в ожидании новости.

Наказуемая                Раба Иришка

Вид наказания                Одним прутом по голому заду

Число ударов                200

Наказание назначила             Дочь-Наследница

Исполнила                __________________

«Перехитрила сестренка Машенька: сама пороть не будет, но руками Живодерки сделает такую драную попу, что Иришка неделю будет спать на животе, и надолго станет не пригодна для ласки нового хозяина». – подумал Володя, … и обратился к очереди:

– Господа, пропустите нас к экзекутору без очереди, мы много время не займем. – И потащил слабо упирающуюся Ирочку за руку, туда – к Живодерке.  

- Здравствуйте, Митрофановна, - обратился он к Живодере, которая стегала растянутого на кушетке голого поваренка – отметьте исполнение – у меня есть причина лично высечь эту девицу.

Митрофановна прекратила терзать зад поваренка - «отдышись пока», - прочитала талон и покачала головой. Потом подошла к Ирочке и со знанием дела пощупала прямо через джинсы ее ягодицы.

- Как пожелаете, барчук. Зад у девицы тугой, сечь ее надо изо всей силы, а я уже руку отмахала. Занимайте свободную кушетку, только моченых розг в таком количестве у меня нет. Возьмите лучше бамбуковую трость и разделите наказание на два-три дня – боюсь, что за один раз она не выдержит. – Митрофановна расписалась в талоне и бросила его в коробку с надписью «Исполнены».  

- Спасибо, но мне, знаете ли, удобнее сделать это у себя. - Володя выдал еще одну обворожительную улыбку и потащил ничего не понявшую Иру в коридор.

- Куда же нам отправиться. – рассуждал он вслух, ни у меня, ни у Маши сегодня нам лучше не появляться. Где найти удобное местечко?

Крепостная девушка Иришка знала в особняке только одно место – тир в подвале. И вот они в пустом тире. «Здесь он меня и высечет… нужно будет раздеться до гола… или попросить пороть по штанам? Один раз он видел меня голой, позирующей с автоматом для картины Душа армии. Мне было так стыдно». При всей независимости характера, Ира была очень стыдлива. Избегала разговоров на двусмысленные темы, необходимость переодеваться в присутствии других девушек в спальне доставляла страдание. Да, ей случалась стоять перед мужчинами голой на медосмотре в стрелковой школе. Это в счет не шло, как и нагота под розгами у Живодерки. А вот при продаже на аукционе было очень стыдно под оценивающими сальными взглядами возможных покупателей. А сейчас… раздеться до гола перед мальчиком, который временами был к ней добр и внимателен…

Душевные волнения не помешали Ирочке приготовиться, она вытащила на середину скамейку, сняла курточку, расстегнула рубашку и молнию джинсов, удерживая руками за пояс, немного приспустила штаны и трусики. По первому слову хозяина она готова без помехи заголится.

- Вы будете пороть меня не очень больно? – спросила она охрипшим от волнения голосом.

Володя удивленно поднял брови, а потом рассмеялся.

- Глупая девочка, я совсем не буду пороть. Живодерка расписалась в талоне и теперь все думают, что тебя жестоко высекли. И мы не будем их разочаровывать.

В порыве благодарности Ира бросилась к мальчику, путаясь в свалившихся штанах, обняла за шею и неловко поцеловала в щеку, в нос и, наконец, в губы. Испугавшись своей фамильярности, отступила на шаг и прикрыла губы тыльной стороной ладони.

- Простите меня, я не хотела… само собой как–то получилось, от радости. Вы не сердитесь на меня?

Вид у Ирочки был потешный: штаны и трусики застряли ниже колен, видны голые бедра и редкие волосики лобка – внизу у нее росло совсем не густо - распахнутая ковбойка почти не скрывает молочную белизну девичьих грудочек; в глазах смесь радости, испуга и немого вопроса «а что теперь будет? »

- Все же я должен для порядка тебя немного отшлепать… - сказал Володя, - а потом обсудим планы на дальнейшее. Р а з д е в а й с я.

Пылали уши и щеки у Ирочки, когда она раздевалась… полностью. Сгорая от стыда, даже не пытаясь прикрываться руками, Ирочка робко подошла к сидящему на скамейке мальчику. Его ладони легли снизу на закругление ягодиц, осторожно приподняли их как хрупкий сосуд. Первый раз в ее жизни мужская рука прикоснулась к ее голой попке. От волнения девушка даже привстала на цыпочки и положила ладони на его плечи. Руки мальчика не мяли, не щипали мягкое место, они медленно гладили ТАМ. В первый раз в короткой Ирочкиной жизни ее тело нежно ласкали, и это было как откровение. А потом ее положили животом на колени, голова и руки свесились до земли. В ожидании звонкого шлепка сжимались ягодицы, но рука мальчика продолжала гладить, путешествуя по возвышенностям и ложбинкам и это было так приятно!

Девушку переполнило чувство благодарности к этому удивительному мальчику, она поймала вторую его руку и тихонько стала целовать ладонь. Больше он не казался ребенком, теперь она себя ощущала маленькой девочкой в надежных руках взрослого парня.

Звонкий шлепок оставил на попе румяное пятно, но было совсем-совсем не больно. Для порядка она сказала:

- Ой. – И поцеловала подушечку большого пальца.

С каждым шлепком она целовала новый палец, а на последнем приложилась губами к тыльной стороны ладони. Экзекуция тем и закончилась, Володя поднял голую девушку и посадил к себе на колени. Неожиданно Ирочка уткнулась носом ему в шею и разревелась.

- Завтра… а завтра… снова к вашей сестре… замучила, опять к Живодерке пошлет, заставит у натурщика член сосать… А я не дамся, лучше повешусь…

Ни поцелуи, ни обещания, что «все будет хорошо» не помогали. Тогда Володя отвесил шлепок, вложив в него всю свою силу. От неожиданности девушка взвизгнула, вскочила, держась за свой зад, и… замолчала.

- Ты больше не вернешься к моей сестре. Я мог бы забрать тебя к себе, но стоишь ли ты этого? – «кажется, мне удалось хорошо изобразить сомнение, - подумал Володя – пока все идет по плану».

Слова чудо-мальчика вызвали в душе Ирочки радостное смятение. Голая девушка опустилась перед ним на колени и снова начала целовать каждый пальчик.

- Я буду послушной, исполню все, что прикажите, только возьмите меня к себе, пожалуйста, будьте моим хозяином.

Володя подхватил ее под мышки и поднял на ноги. Голая Иришка стояла перед ним на вытяжку и, что называется, «ела глазами» своего властелина. Мальчик деловито ощупал ее груди и помял сосочки, которые сразу напряглись, огладил живот и редкую растительность лобка. Вставил палец в складочку, уходящую между ляжек – Ирочка поспешила раздвинуть ножки.

- Повернись.

Провел вдоль спины по ложбинке позвоночника и углубился в складку между ягодиц, нащупал сжатую дырочку ануса и слегка надавил на него. Теперь он уже не гладил, как прежде, а мял половинки девичьей попки. Ирочка понимала, от того, как мальчик оценит ее тело, зависит ее судьба.

- Обещаешь послушание и покорность – смотри, поймаю на слове, потом не отказывайся. А теперь отвечай (только честно!): ты целка, никому еще не давала?

Девушка гордо взглянула ему в глаза:

- Да, во всех местах я девственница, для Вас, хозяин, берегла!

- Вот и распечатаю целку твоей попки.

Ирочка покраснела и опустила голову. Вспомнилось, как среди дворни говорили «чтоб тебя в задницу выебли! »

- Вы испачкаетесь.

- Все будет хорошо, нужно только очистить кишечник. – С кем-то переговорил по телефону, - Сейчас одевайся и ступай к Эдику. Там сделают все, как надо, там же и заночуешь в палате, она тебе понравится. А завтра я приду и будет долгая и приятная игра с твоей попочкой, такой мягкой, такой красивой.

Вместо Эдика в лаборатории ее встретил маленький старичок китаец, морщинистый, с бородой из нескольких волосков и весь какой-то уютный.

- Палахади-и, молодая мадама, палахадии. Моя все занает, моя узе сыказали зачем ты пиришла к старому Чену.

Смешная, исковерканная речь китайца подействовала на Ирочку успокаивающе.

- Мала-мала всякие штанишки снимай, нет рубашка-курточка не надо: у нас мало-мало холодно. На бочок ложись и коленки подтяни крепко-крепко, руками обними.

По его указанию Ирочка сняла все ниже пояса, легла на прохладную простыню кушетки и прижала колени к груди. Чен неспеша смазал Ирочкин задний проход и вставил туда наконечник от весящей на штативе резиновой емкости. Теплая вода постепенно наполняла внутренности и в скором времени стала доставлять неудобства. Странно, Ира не испытывала стыда ни во время процедур с ее задницей, ни перед Ченом, который дважды отправлял ее в туалет, потом велел полностью раздеться, принять душ и облачиться в длинный махровый халат.

Она просто покорилась: мальчик-хозяин желает поиметь ее в попку, значит, нужно сделать все, чтобы ему было удобно. Облаченная только в один халат, она оказалась в уютной комнате – чем-то похожей на одноместный номер дорогой гостиницы – с шикарной кроватью, диваном, телевизором, туалетом и душевой кабиной. В платяном шкафу богатый набор длинных и совсем коротких халатиков, тапочек, но нижнее белье и верхняя одежда отсутствовали.

- Сегодня куши-куши не надо и завтра утром не надо. Вода пить можина, сок пить можина. Завтра утром еще раз тебя чистим и хорошо буди. Володя придет к тебе, тогда вместе много куши-куши. – наставлял Иру китаец.

Волнение по поводу предстоящей потери ее попкой невинности не помешало наслаждаться комфортом. В первый раз в жизни она будет ночевать одна, без праздной болтовни и храпа соседок по спальне горничных. Разобрала постель и обнаружила в ней ночную рубашку. «Интересно, мальчик-господин займется моей попой, когда я буду в этой красивой ночнушке, в халате или без ничего… Какая разница, нижнего белья у меня нет. Надо же такому случиться, понравилась ему моя попочка! Вот причуда: у девушки не  целку будет ломать, а заднюю целку в ее попе… Наверное очень больно, или не очень? Вместо свирепой порки моя попа рассчитается потерей целки. Господи, да пускай делает со мной что угодно, только бы забрал к себе навсегда, освободил от этой стервы Машки!

Ира уже лежала в постели, когда ей попалась на глаза тоненькая книжка на ночном столике. Из любопытства открыла. Ой! на первой странице нарисована стоящая на четвереньках голая женщина, зад высоко поднят, спина прогнулась, голова и плечи лежат на постели. К ее пышным ягодицам прижался мужчина, и не поймешь, в попу он воткнул или в киску. На следующей странице голая женщина лежала лицом вниз, широко разведя ноги. Лобком женщина опирается на толстый валик, пышный раздвоившийся зад высоко поднят. А мужчина, несомненно, втыкал длинный член в ее попу… На третьем рисунке женщина ногами стояла на полу, но ее грудь и живот покоились на  столе, изящно заведенные назад руки широко раздвигали ягодицы. На рисунке женщина повернула голову и с улыбкой смотрела на мужчину, приставившего член к ее попе. «Это для меня инструкция приготовлена, чтобы знала, какую позу принять» - подумала Ирочка. От нечего делать попыталась встать в каждую из трех поз, вообразила прижавшегося к ней мальчика и давление его члена между раздвинутыми ягодицами. Все это будет завтра, зевнула и закрыла глаза – день-то выдался напряженный.

После утренней клизмы и контрастного душа, Чен выдавил в нее тюбик какой то мази и вставил в анус плотную пробку – «Володя сам вынимать…». Волнение постепенно нарастало, да и фантазия Ирочки разыгралась «скорей бы пришел Володя. С чего он начнет: будет меня ласкать, как вчера или сразу поставит попой вверх и раздвинет ягодицы»?

Ждать пришлось не долго.

- Утро доброе, не желаешь ли перекусить? - Володя в наглаженных брюках и крахмальной рубашке вкатил в комнату столик на колесиках, уставленный обильным завтраком. Натюрморт венчали широкие бокалы и бутылка вина.

Мальчик-господин настолько походил на официанта, что Ирочка невольно улыбнулась и встала ему навстречу. Долгий поцелуй в губы, который  получился сам собой, помог разрядить обстановку. Володя нежно провел пальцами по щечке, обнял Ирочку за плечи, легонько погладил узкую спинку.

- Располагайся на диване, будем завтракать.

Ирочка отдала должное всему угощению и даже впервые в жизни выпила дорогого вина. Оба почти не думали о предстоящем событии. Ира уже спокойно воспринимала предстоящее, как проявление своей абсолютной покорности. Но Володя волновался больше. Мальчик никогда не имел склонности к извращениям. Презирал «голубых» и предстоящий анальный секс был для него просто этапом подчинения гордого характера «одушевленной собственности», и не более того.

Поцелуи и невинные ласки становились все более жаркими. Мальчик раздвинул ворот халатика и целовал шею и плечи Ирочки, которая не сразу, но сумела стащить с него рубашку и майку. Тут и халатику пришло время освободить руки девушки и спуститься до туго завязанного пояска. И началась игра с девичьими грудочками – такими шелковистыми, такими нежными. Ирочка посчитала себя обделенной и стала целовать сосочки своего мальчика, повторять покусывание и царапанье ногтем, которые были так приятны для ее собственных сосочков.

Когда руки мальчика начали поглаживать сквозь халатик ее попу, Ира под влиянием выпитого вина взяла инициативу в свои руки. Встала с дивана и потянула за руку своего партнера.

- Мой мальчик, позволь твоя раба, в благодарность за спасение от Живодерки разденет своего властелина – попросила она.

Опустилась на колени и, пусть не совсем ловко, освободила Володю от брюк. Потом оттянула плавки и высвободила напряженный член. «Вот на этот кол и насадит он мою попочку. » - подумала девушка. Поднялась в колен, распустила пояс и, уронив халатик на пол, предстала в целомудренной наготе своего тощеватого тела. Какое-то время они стояли, плотно прижавшись, соприкасаясь сосками, животами, бедрами, прижав ладони к ягодицам партнера. Было восхитительное ощущение единого дыхания, общих ударов сердца. Так хотелось поцеловать его губы, но ростом Ирочка была выше коротышки Володи.   Потому она немного присела, разведя колени, и присосалась к его губам долгим поцелуем. Этим движением воспользовался член мальчика, напряженный хулиган мгновенно проник между ляжек, да и остался сжатый ими.

Дрожали ноги, было горячо внизу живота, отяжелели груди и затвердели соски, кружилась голова. Переполненная негой Ирочка не сразу поняла, куда ее подталкивает Володя: «ах, на кровать… нужно лечь, нет встать в позу, но в какую»? Но мальчик уже положил ее на спину и продолжает целовать от горла и сосочков, вниз по животику. Вот повернул девушку на бочек и целует ляжку. Это так приятно, когда для поцелуев нет запретного места! Ира опять завладела инициативой, почти насильно уложила мальчика на спину и прошлась губами по животу, нежно поцеловала волосики лобка… немного поколебалась и коснулась губами ствола напряженного члена. Володя инстинктивно прикрылся рукой, давая понять, что не хочет продолжения.

Ира и не заметила, как мальчик перевернул ее на живот и стал гладить мягкие полушария, потом подхватил тело девушки под бедра и поставил на четвереньки. Попа высоко поднята, плечи упираются в постель, осталось только положить руки на ягодицы и развести их пошире.

Пробку из ануса Володя извлек легко и совсем безболезненно. Горячий смазанный кремом член касается попки. Ладони погладили ягодицы и крепко их сжали.

- Не бойся и не напрягайся, старайся дышать глубоко и расслабь попку... – И почувствовав, что девушка расслабила ягодицы, надавил, погружая головку члена в растянутую пробкой дырочку.

Ире не было больно (возможно помогла мазь, впрыснутая Ченом), скорее щекотно, немного чесалось в самой дырочке и постепенно распирало кишку по мере погружения члена. «Вот и совершилось, мальчик **** тебя в попку. Ничего страшного, а ты так боялась, переживала» - подумала Ирочка и, вспомнив женщину на картинке, повернула голову назад, улыбнулась и неожиданно для себя сказала:  

- Прощай девичья целка. – И попробовала подаваться назад, насаживаясь глубже на член своего хозяина.

А Володя нащупал язычок клитора и катал его пальцами, доводя девушку до крайнего возбуждения. Второй рукой прихватил и крепко сжал влажные губки киски.

Для Ирочки кайф наступил, когда глубоко загнанный член ме-е-едленно извлекался и снова погружался на полную глубину Толчок-облегчение, толчок-конвульсия, и снова облегчение. Ах! - аааа, Ах! - ааааааа... И все сильнее трется в глубине член мальчика, и уж исчезла комната, постель, свет дня. Остались только половинки попки, бесстыдно раздвинутые собственными руками и сладкая атака мальчика. От волнения Ирочка напрягла ягодицы и сдавила член в своей попе, чем усилила возбуждение мальчика.

- Так, так, милая, подавайся на меня, сильнее виляй попкой. Мне так хорошо-о-о-о! – бормотал Володя загоняя член все глубже в попку девушки.

Силы Ирочки иссякли, задыхаясь от возбуждения, она со стоном повалилась на живот, придавленная весом Володи, извергавшего в нее свое семя.

- Как хорошо. - прошептала она продолжая растягивать в стороны свои ягодицы.

Утомленный утехами, тяжело дыша, Володя тяжело перевалился на бок, извлекая член из растянутого ануса. Продолжая лежать на животе с широко разведенными ляжками, Ирочка поцеловала Володю в плечо и поинтересовалась:

- Хозяин, вам было приятно, моя попка вам угодила? Когда прикажите снова приготовить ее для вашего удовольствия?

- Играть с твоей попочкой очень приятно, но я забираю тебя не ради твоей задней дырочки, а в качестве охранника для предстоящей поездки в Бельгию. Сегодня тебя поселят в отдельную комнату, твоя задача учить французский язык, каждый день тренироваться в стрельбе. Через месяц начнешь обучение в международной школе телохранителей. Только не зазнайся от радости: если будешь плохо учиться, я сниму с тебя штанишки и высеку розгами – сам, лично высеку. А сейчас – в душ.

Вдвоем в душевой кабине было тесно, но они долго мыли и ласкали друг друга, а потом снова нежились в пастели. С радости, что ее судьба благополучно разрешилась, Ирочка принялась ласкать мужское достоинство своего господина.

- Позвольте вашему «мальчику» лишить невинности мой ротик, - попросила она и поцеловала головку члена.

Возражения не последовало, и девушка отодвинула крайнюю плоть, взяла головку в рот и стала гладить ее язычком. Нельзя сказать, чтобы с первого раза это у нее получилось хорошо, но она так старалась! И когда Володя выстрелил ей в рот она проглотила всю сперму не захлебнувшись.

- Вот и осталась у меня только одна девичья целка. – Сказала лукавая девушка, продолжая держать в кулачке опавший член, - Когда вы, хозяин, ее проткнете и сделаете меня женщиной?

В ответ мальчик резко сел на кровати «не много ли себе позволяет эта услужливая попка? » - подумал он – «нужно ее одернуть». Володя быстро уложил не в меру любознательную девицу животом к  себе на колени.

- Всему свое время – ШЛЕП!

- Старой девой не останешься – ШЛЕП!

- В свое время и эту целку потеряешь – ШЛЕП!

- Марш животом на стол и пусть попка поработает еще раз – ШЛЕП!

Было совсем не больно, но Ирочка каждый раз добросовестно говорила «Ой! », а потом легла животом на стол.

«Надо немного согнуть колени, а то ему будет высоко до моей дырочки, и широко раздвинуть руками ягодички – мальчику-хозяину должно быть удобно... Соска из меня плохая, никакого удовольствия не получила. Когда же он сломает главную целку - лишит невинности мою «девочку»? Господин сзади прижался к попе, я не могу ласкать своего хозяина… После того, как господин оприходует мою девичью киску, можно будет вставать в разные позы, каждый раз доставлять ему новое удовольствие. Стану желанной, любимой наложницей и попрошу разрешение родить ребеночка. Нужно спешить, раньше Марии Петровны и Нины родить ему первенца… А, может быть, и наследника»! – так думала Ирочка в то время, как в ее попку вторгался член мальчика-властелина.

***

Спустя полгода у Виктора Ивановича Бугрова состоялась приватная беседа с наследником, отправляющимся в Бельгию в качестве коммерческого представителя отца.

- Зачем везешь в Европу всех мокрощелок, неужели там не найдется подходящей любовницы? – Поинтересовался папаша.

- Мне не будет верить никто и никогда, если брошу на произвол судьбы служивших мне телом и душой. – Ответил наследник. – Я их приручил, выдрессировал, могу надеяться на их преданность. Все озабочены созданием офисной команды, но без преданной домашней команды, ближнего окружения, какой может быть бизнес.

Только теперь Бугор с удивлением обнаружил, что глазами сына на него смотрит не мальчик, а будущий олигарх, который через два десятилетия скрутит в бараний рог электронную промышленность всей Европы.