Книга безумия. Дневники. Секс книга Часть 9

*** Токийский декаданс.***

/обратная сторона: Сайке/

Мы приземлились, а я к тому времени окончательно проснулся. Было около двух по местному времени.

- Сегодня ты свободен до шести вечера, в семь нам необходимо присутствовать на одном мероприятии, - Леви захлопнул дверцу автомобиля и со свойственной ему грацией устроился на сиденье. Меня мучил один вопрос.

- Что мне надеть?

Леви окинул меня коротким взглядом и ответил:

- Без лишнего официоза, но и не джинсы. Брюки и пуловер вроде этих подойдут.

Я кивнул, думая, где бы достать еще шмоток.

- Сейчас в отель, а потом Майкл отвезет тебя в магазин.

Фу-ух, одним гемором меньше.

Отель просто... Вау. Что и ожидалось. Я осматривал свой номер (соседний с Леви) и потихоньку офигевал. Тот, кто его проектировал, явно страдал минимализмом в сочетании с гигантизмом. Огромная спальня, огромная кровать,   будто висящая в воздухе, огромное зеркало, огромное окно во всю высоченную стену. Ванна не особо была меньше кровати, если подумать... ну, уж человек пять бы в ней точно поместились, ни разу не мешая друг другу… Интересно, что бы сказал Леви, если б я привел сюда четырех парней, а? Да и любопытно, у него такая же гигантская бандура в ванной или… или еще больше?

Нда, я попал…

Хотя, может, это для господина Золотые Глаза в порядке вещей? Я имею в виду такие отели с _такими_ номерами и... и с такими кроватями. Интересно, а двухместные у них пол этажа занимают?

Я в шоке. Да, привыкай, Сайке.

А вообще интересно, куда он сегодня меня потащит, думал я, раскладывая вещи. Светский раут? Вечеринка?

В дверь постучали.

- Прошу прощения, это Майкл.

- Уже едем? – спросил я, открывая.

Я только и успел, что распотрошить чемодан, видимо, ванну принимать буду перед самим выходом в свет.

- Да, господин Леви распорядился сопроводить Вас. Если Вы готовы, можем выехать прямо сейчас.

- Майкл, а отдохнуть Вам не надо? Вы же наверняка не спали.

Майкл улыбнулся:

- Все хорошо, с моей работой не спать пару суток – не предел.

Я с жалостью посмотрел на него, но судя по его виду, усталости он действительно не ощущал.

- Ко всему привыкаешь, - пояснил шофер, и мы пошли к лифту.

В магазине я, честно говоря, растерялся. Семь этажей мужской одежды, это, знаете ли, не фигня, особенно, если учесть, что по-английски никто тут не говорит. Не успел я с ужасом посмотреть на вошедшего вслед за мной Майкла, как тот меня удивил. Что-то быстро объяснив подскочившей к нам девушке, он указал ладонью на меня и ободряюще улыбнулся.

«Во дает», пронеслось у меня в голове, а девушка уже принялась за меня по полной программе. За двадцать минут тыканья во все подряд («Синие или белые? Прямые или зауженные? С удлиненным манжетом или классика? ») у меня голова пошла кругом. Я перемерил целый ворох одежды, начиная от костюмов, заканчивая шортами и пляжными майками. В итоге через час-полтора довольный Майкл забил багажник пакетами с вещами и усадил обессиленного меня на сиденье.

- Все позади, уже едем обратно, - подбадривал меня он, видя мою убитую физиономию.

- Майк, мне нужно будет купить еще один чемодан, - скулил я.

- Думаю, даже два, - кивнул он, весело косясь на меня в зеркало заднего вида. Я просто валялся на сиденье, думая о том, что в принципе мне повезло, что не пришлось за все это расплачиваться. Обновки обошлись бы мне в три, а, может, и четыре мои обычные зарплаты в Агентстве… магазин был не из дешевых.

Последний раз я так затаривался в девятом классе, когда мама заявила, что я слишком вырос за лето, и вся моя одежда стала мне безбожно мала.

Майкл любезно донес пакеты до моего номера, сказав на прощанье:

- Я советую Вам сегодняшним вечером ограничиться простыми темными брюками, а к ним надеть черную рубашку из плотной ткани.

Я был тронут. Майкл прав, я был уже не в состоянии думать самому. Приняв ванну, я почувствовал, что вроде оживаю. В коридоре меня ожидал небольшой и несомненно приятный сюрприз в виде столика с подносом, на котором стояла чашка горячего кофе, тарелка салата и несколько теплых круассанов.

Сервис, сервис.

Я закатил все это дело в спальню и, усевшись поудобнее, в пять минут схомячил все, что было. Я был почти счастлив.

Посмотрев на часы, я выругался и бросился одеваться. Надо признаться, Майкл оказался абсолютно прав в выборе.

Не успел я одеться, как по внутреннему телефону позвонил Леви и попросил быть готовым выйти через пять минут. Он был точен; он любил точность, и у меня не было никакого желания его подводить.

Current music:   Elton John – Rocket man

Мои худшие предположения оправдались, Леви привез меня на скучнейший фуршет, благо хоть не нужно было строить из себя заинтересованность. На меня почти не обращали внимания, по крайней мере не бросали любопытных взглядов, хоть мне и приходилось таскаться за Леви, словно тень. Меня никто ни о чем не спрашивал, людям меня не представляли, и через некоторое время я совсем расслабился.

Завидев в толпе высокого мужчину, возраст которого на глаз определению не поддавался, безупречно одетого и в силу наличия седины невероятно импозантного, Леви улыбнулся мне и сказал:

- Я тебя оставлю ненадолго. Советую пока налечь на закуски, неизвестно когда еще удастся поесть. Рекомендую тарталетки с морепродуктами… и держи меня в поле зрения, ты можешь мне понадобиться в любой момент.

Я кивнул и направился к столикам с закусками. Поглядывая в сторону Леви, я незаметно и для себя самого смел половину подноса тех самых тарталеток – удивительно приятных на вкус. Креветки со вкуснейшим пряным соусом – не наешься, конечно, но они на то и не рассчитаны.

- Юн! – донесся до меня голос того самого мужчины, и я скосил глаза в сторону Леви. - Как я рад, что ты все же смог почтить меня своим присутствием!

- Разве я мог такое пропустить? Как всегда на высоте, Мишель. Рад видеть тебя.

Мужчины пожали руки, улыбаясь. Они общались о чем-то еще несколько минут, после чего Леви обернулся в мою сторону. Его взгляд был мне понятен, и, оставив на столе бумажную салфетку, я стал осторожно пробираться к нему. Остановившись по левую от него руку и поймав на себе заинтересованный взгляд мужчины, я вежливо улыбнулся и кивнул, а Леви уже продолжал свой разговор с Мишелем.

- Полагаю, нам следует пройти в другой зал?..

Мужчина сделал приглашающий жест по направлению к одной из дверей.

- Прошу.

Я замыкал процессию. Комната, в которой мы оказались, была похожа на кабинет и, скорее всего им и являлась, несмотря на наличие диванов с подушками и изысканных ковров. Мы с Леви заняли диван в глубине комнаты, а Мишель – кресло рядом.

- Сколько же мы не виделись, а? – мужчина закурил сигару, откинувшись на кресле.

- Больше года, мой друг, больше года. Как идут твои дела?

- Не жалуюсь, - он рассмеялся, - токийский филиал – просто золотая жила, знаешь ли.

- С твоей хваткой в золотую жилу превращается любое предприятие.

Мужчина улыбнулся, принимая комплимент.

- А что привело тебя сюда?

- Дела, - ответил Леви, - все, как обычно.

- Что ж, - мужчина стряхнул пепел, - тогда, может, представишь мне своего спутника? – пара серо-голубых глаз уставилась на меня с любопытством, и я уже обернулся на Леви, гадая, что же он ответит, когда из уст Мишеля прозвучало нечто, заставившее Леви измениться в лице.

- Амэль? – тихо спросил мужчина, и я заметил, как тонкие губы Леви дрогнули.

- Нет, - поспешил ответить он, - ты ошибаешься.

- Не закрывайся от меня, Юн, - предостерегающе произнес его собеседник.

- Это не он, - выдохнул Леви.

- Что ж, раз ты так говоришь…

Он ни капли ему не поверил, это понял даже я, не представляющий, о чем идет речь. Кто такой этот Амэль и почему меня приняли за него?

Почему-то видя реакцию Леви, я уже понимал, что что-то для него значит это имя, произнесенное так внезапно и резанувшее воздух, словно бритва.

Разговор был переведен на другие темы, но у меня все не шел из головы этот эпизод. Я хорошо запомнил, как дрогнул Юн Леви от одного только слова.

Current music:   the pillows – Ladybird girl

Вернулись мы чуть за полночь. Нестерпимо хотелось нормально поесть и спать. Леви в своей обычной манере пожелал мне спокойной ночи и заперся в своем номере. Я же, подумав, решил все же дойти до ресторана и хотя бы немного перекусить. А, может, и выпить. Судя по оброненной еще в машине Леви фразе, завтра у меня выходной, могу спать хоть весь день.

Я поинтересовался у портье, где ресторан и отправился на его поиски. Их оказалось аж три (плюс четыре бара), я выбрал наиболее отдаленный, находящийся на одном из верхних этажей, он работал и ночью, хотя я уверен, многие предпочти бы заказать ужин в номер.

В ресторане поинтересовались, какой столик меня устроит, и я, воспользовавшись ситуацией, попросил посадить меня где-нибудь подальше и желательно у окна. Я не прогадал – вид с такой высоты открывался потрясающий. Огоньки машин, подсвеченный всеми цветами радуги Rainbow Bridge и Токийская телебашня. Лучшего вида ночного Токио и не придумать.

Я заказал мясо с гарниром и вино, решил, что вполне заслужил. Уткнувшись носом в тарелку, я принялся уплетать еду за обе щеки (респект шеф-повару), но тут меня прервали.

- Ну наконец-то, - бесцеремонно плюхнувшаяся в кресло напротив девица закинула ногу на ногу, по-хозяйски устроила локти на столе и продолжила, растягивая слова, - а я все жду, когда ты заглянешь на огонек.

Я чуть не подавился. У сидящей напротив девушки были синие волосы длиной, наверное, до середины спины, завитые в локоны, и ровная челка чуть выше бровей, огромные совершенно кукольные глаза с длинными (наверное, накладными) ресницами, и такое же кукольное личико с пухлым ротиком и вздернутым носиком. Девушке на вид было лет 18 максимум, но самоуверенности ей было не занимать. Она махнула официанту, и уже через минуту перед ней появилась пачка Kool, зажигалка и бокал с Кровавой Мэри. Выдержав мой тяжелый взгляд и не обратив внимания на читающийся в нем посыл на три великие буквы, девушка продолжила говорить.

- Наверное, сидишь щас и думаешь, откуда эта телка меня знает, да? Кстати, я Фрейа.

Я начал отходить от шока. Если честно, то девушка хоть и выглядела фриковато на первый взгляд, но, если присмотреться, интересно. Маленькое черное платье скромного покроя и аксессуары от Вивьен Вествуд дополняли картину.

- Сайке, - сказал я, все же сочтя, что можно уж и ответить.

- Знаю, - хитро улыбнулась девушка, - оч-чень прия-ятно, между прочим.

Я решил, что не буду ни о чем спрашивать, надо ей будет – сама расскажет. А я знаю, что точно расскажет.

- Взаимно. Итак, - я сделал паузу, - тебе что-то от меня нужно или…

- Нужно, - с готовностью подтвердила она, - чтобы ты переспал с моим братом.

***

Current music:   Red Hot Chili Peppers – Otherside

Я отказался. Сказал, что меня это не интересует. Знаете, это попахивает шизофренией – придурковатые брат с сестричкой, соблазняющие меня на секс без обязательств в одном из самых фешенебельных отелей Токио. Но даже не это меня смутило, а, простите, ощущение, что меня втягивают в чужие игры. Чертовы извращенцы, пусть найдут другого дурака, ну, или между собой пусть развлекаются…

Когда я спросил, какой мне интерес трахаться с неизвестным мне парнем, только потому, что за него сестричка просила, эта кукла ответила, знаете что? Что я (внимание!) НЕ пожалею.

Объясните мне, я блондинка. Вы вот всегда готовы сделать все, что вас попросят только потому, что вы не пожалеете? Я не страдаю. Таким – точно. Конечно, признаюсь, я иногда поступаю не слишком логично, но, по крайней мере, когда у меня есть хоть какой-то интерес, а так… Спасибо, не надо.

Она так меня убеждала, так расписывала, что я уже не удивлюсь, если сегодня на улице меня окружит плотное кольцо рекламных агентов с флаерами, на которых будет изображен этот ее братец с подписью «Трахни его – не пожалеешь! ». Дебилизм.

Я, конечно, сказал, куда ей идти. Нет, сначала сделал счастливое лицо и закивал истерично-радостно, а когда она спросила «Так ты согласен?? », я уже рявкнул, чтоб катилась туда, откуда вылезла. Сука.

Дааа, я зол.

И почему это я должен просыпаться с настроением ниже плинтуса? Стерва, утро испоганила. Я пидарас, конечно, но ничего не имею против женщин. Но вот такие экземпляры меня выносят. Надо бы посмотреть, сколько времени.

Я перевернулся к мини-тумбочке, на которой стояли гигантские квадратные часы-зеркало – 4 дня. Надо бы вставать, только чем заняться – ума не приложу. Первый раз за границей, да еще и в Японии, а я чем занимаюсь?

План мой был предельно краток – сходить в ванну, сходить поесть и взять на ресепшн путеводитель для лохов.

С ванной, одеждой и завтраком я управился за два часа. Итого 6 часов.

На стойке улыбчивая девушка вручила мне книжечку на английском и сложенную в восемь раз карту. Ориентироваться на местности в чужой стране – это не для меня, поэтому я решил не забираться слишком далеко. Хотя всегда есть выход – просто взять такси. Но не хотелось.

Идти по абсолютно незнакомому городу в толпе народа и так сильно выделяться – странно. Мне было немного не по себе, но, в принципе, особенно не пялились и ладно. Жаль, не могу в этом всем раствориться. Люди здесь совсем никуда не торопятся, ритм жизни не такой, как в той же Москве. Да, народа много везде, но никто не сбивает тебя с ног, не толкается, не хамит. Непривычно.

Иду по прямой – вперед, куда заведет, туда мне и надо. Только и успеваю крутить головой по сторонам – вывески, красочные витрины, зазывалы из ресторанов и караоке. И постоянно преследующий меня запах чего-то вкусного. Толпа мягко обтекает меня с обеих сторон, замечаю, что стою посередине дороги и пялюсь вверх – на небо сквозь листву какого-то вечнозеленого деревца. Снова закрываю глаза, вдыхаю прохладный воздух – ни ветерочка, только аромат специй и чего-то сладкого.

Вот бы в этом раствориться…

Но это невозможно. Зеленоглазый блондин хорошего среднего роста – это вам… не х: уйня…

И все же, вдыхаю запах полной грудью и открываю глаза. Пойду дальше.

Здесь правостороннее движение, но это никак не сбивает с толку – здесь просто не приходит в голову смотреть по сторонам. Все тихо, мирно, правильно. Не могу сказать, что правильность эта граничит с идиотизмом, совсем нет, а вот банальная вежливость имеет место быть.

Перехожу дорогу несколько раз, на часах уже 21:30. Где-то здесь должен быть этот поворот… Долго и упорно иду в горку, и вот уже видна Башня. Практически на расстоянии вытянутой руки. Она не такая огромная, как может показаться, когда смотришь на нее из окна ресторана. Такая красивая и подсвечена красно-желтым. Долго соображаю, куда пройти, чтоб купить входной билет, наконец, нахожу кассы, и вот я уже в лифте, который с реактивной скоростью поднимает меня на самый верх. До закрытия осталось не так много времени, и я хожу от одной прозрачной стены к другой, пытаюсь впитать в себя, запечатлеть в памяти красоту города, окутанного лиловыми сумерками. Вокруг редкие парочки рисуют сердечки на стеклах, держатся за руки и что-то восторженно щебечут, туристы, передвигающиеся стайками и незаметный персонал. Останавливаюсь напротив Радужного Моста. Все же, этот вид мне нравится больше всего. Подхожу вплотную, дотрагиваясь до прохладного стекла, провожу по нему пальцами сверху вниз, оставляя отпечатки.

Так пристально вглядываюсь вдаль, что через какое-то время пейзаж смазывается, превращаясь в размытую пастельную картинку.

Вспоминаю.

Всех тех, кому определенно понравился бы этот вид. Ло, ты бы держал меня за руку, не сплетая пальцев, молча хмурил брови, а потом повернулся бы и сказал о том, как поразительно чист воздух.

Вай бы оценил, но с профессиональной точки зрения, и, не убирая руки с моей талии, водил бы меня от окна к окну.

Даже Аллен бы проникся, я уверен, но обязательно отметил бы то, как красиво свет отражается в моих глазах.

Юлиан.

Он бы…

Закрываю глаза. Выдыхаю резко, порывисто и опускаю голову ниже, прислоняюсь лбом к стеклу.

Юлиан... ты бы прыгнул из него. Да?

Расправил бы свои белоснежные крылья и взмыл бы вверх. Но лишь на долю секунды, перед тем, как рухнуть вниз.

- Оу, - протянул кто-то слева от меня и хмыкнул. Еще не успев избавиться от наваждения, навеянного видом, поворачиваюсь на голос.

- Что?

- У меня такое чувство, что я тебя преследую, а сам об этом не знаю.

Парень с наигранным недовольством смотрел на меня, слегка приподняв светлую бровь. Никогда раньше его не видел. Чуть ниже меня, на вид немного младше, растрепанные блондинистые волосы, на пару тонов светлее моих, и бледно-зеленые глаза. Мой гребаный недоклон.

- У меня тоже было такое чувство, но я не думал, что моим сталкером окажется некто вроде тебя, - вру, ну да и ладно. Какая разница?

- Если тебе не нравится мой внешний вид, то посмотри в зеркало и придумай, как это исправить.

- Ну да, лично в тебе я бы что-нибудь изменил, - окидываю парня взглядом, - чувство, что джинсы нам рвал один и тот же малазиец.

- Мои выглядят естественнее, прости, не любитель показухи от модных дизайнеров.

Он уже начинает раздражать. И откуда только взялся такой умный, а?

- Ты не можешь себе такие позволить?

- Ну за меня-то хахаль вроде твоего не платит, - делает вид, что что-то знает. Прости, дружище, не угадал.

- Сочувствую.

Я замолчал, всем видом показывая, что продолжать этот нелепый диалог не намерен. Отвернулся к стеклу, надеясь, что мальчишка поймет правильно и оставит меня в покое.

Боковым зрением замечаю, что парень встал спиной, опираясь на заляпанное стекло.

- Судя по твоему лицу, вид тебе не нравится.

Как же, оставит он меня в покое.

- Это ты стоишь спиной.

- Я пришел не ради вида, а ради тебя.

- Ради меня? С чего бы? – это уже становится интересным. Что это всем от меня что-то надо, а? Новая мода на Сайке?

- Да когда я тебя увидел, обвешенного кучей пакетов, уже был готов возненавидеть.

- Зависть не украшает человека. Особенно так похожего на меня.

- Кому нужна красота, если на нее никто не смотрит? – такое равнодушие в голосе, скажи он мне это в лицо, меня бы передернуло.

- У тебя кризис среднего возраста? – отшучиваюсь, пытаясь избавится от послевкусия его фразы.

- Скорее всего, я тебя младше, - снова этот ровный тон, но на этот раз с дерзким оттенком.

- Я что, так плохо выгляжу?

- А сколько тебе лет?

- А сколько дашь?

- Мы что, уже перешли на флирт? – делает удивленные глаза и ухмыляется.

- А ты не против пофлиртовать? – вот уж не ожидал, что мой клон тоже из... светло-синих.

- Ну, может, тебе одиноко... видать, девушка твоя не пришла.

- Моя девушка не пришла в тот день, когда на мое первое свидание пришел парень.

Вот за эти офигевшие глаза блондина стоило продолжать разговор. Я хмыкнул, не удержался.

- Лицо попроще сделай.

- Да я еще от стресса в лифте не отошел, а ты… - он брезгливо дернул плечами, отгоняя от себя неприятные воспоминания от поездки на хрен знает какой этаж.

- Шел бы по лестнице… хочешь, отучу бояться? – сладко-услужливо предложил я, неожиданно даже для самого себя.

- Чтоб у меня был разрыв сердца? – парнишка слегка скривился и опять хмыкнул. Дурная какая привычка.

- В лучшем случае перестанешь трусить, в худшем – одной назойливой малолеткой станет меньше.

- Если я выживу – с тебя коктейль.

Я кивнул. После пережитого вчера и сегодня мне уже ничего не страшно…

В баре мы молча уселись за стойку. Роппонги Хиллз, модное местечко с огромным количеством скучающих иностранцев, приходящих сюда явно с целью просадить остатки валюты.  

Недоклон сразу начал черкать что-то в альбоме, который достал из сумки и устроил по другую руку от себя.

- Не дыми на меня, - меня мало интересовало, что он там калякает, но вот дым от отставленной в мою сторону руки с сигаретой меня немного раздражал.

- Не сиди под ветром.

- Это кондишн, пещерный человек. Под ветром... пф...

- Не подавись. Видимо я даже мыслю естественнее тебя, - вот уж самоуверенная тварь.

- Детка, тебя надо было в Макдональдс вести.

- Вот уж разнообразил бы мою жизнь... А мороженку бы купил? – и смотрит своими глазюками преданно. Где такому учат? Окидываю его взором.

- А оно отстирывается?

- В моем веке уже изобрели стиральную машину.

- А ты умеешь ей пользоваться или мамочка помогает? Или, может, хахаль? – улыбаюсь самой дружелюбной из своих улыбок.

- Жизнь в Москве и не такому научит. И только не начинай сейчас про медведей на улицах.

«Вот оно что…»

- Опаньки, - вырывается у меня. Теперь можно и перейти на русский.

- Йо.

Я смотрю на него недоверчиво, вдруг врет?

- То-то я думаю, по-московски дерзишь.

- По-французски у меня еще лучше получается.

- Парле франсе?

- Оui, bien sur.

- Очаровательный француз научил? – так просто перенять его манеру общения, оказывается.

- Ни французы, ни кто-либо еще мне уже месяц не пишут. Хоть бы спросили, куда я пропал.

- Я их понимаю, кто хочет выслушивать такой поток сознания.

- Со мной так всегда, потому и страдаю от комплекса ненужности.

- Лифты мы уже побороли, у тебя есть шанс.

- Я мастер прое: бывать шансы, - снова тянется к сигаретам, а я слегка отодвигаюсь, чтоб дым шел мимо меня.

- Я мог бы тебя многому научить.

- Научить, где найти такого мужика, чтоб возил по странам, а я чувствовал себя содержанкой.

Сердито черкает карандашом по бумаге. Обиделся ребенок, приехали.

- Если тебя так интересует моя личная жизнь, то это был шофер.

Подумалось, что маленькая откровенность сможет исправить положение, но, кажется, я ошибся.

- Если бы меня он интересовал, я бы спросил. Прямота – отличительная черта моего характера.

- То-то тебе никто и не пишет.

- Вот-вот. Он мне теперь именно «никто».

- Трагично. Есть кому утешить или ходишь из рук в руки? – резкие слова вырвались сами собой, и я уже был готов к ответному выпаду, но парень неожиданно спокойно произнес:

- Где же твой шофер, который тебе меня оплатит?

- На какое имя чек выписывать? – я развернулся и нашел его взгляд, пытаясь удержать.

- Эвелин Элленоис, через «Э»; если хотел познакомиться, можно было бы и повежливее.

Нет, он не отворачивается, не опускает глаз, в которых нет ни укора, звучащего в его словах, лишь легкий налет усталости. И я его заметил.

- Хотел? Меня кто-то спросил что ли?

- А ты сам-то не представишься?

- Мм... Сайке.

- А фамилии  у тебя нет?

- Нет. Я еще никому не принадлежал.

Секундная стрелка отсчитывала, сколько мы молчали. Эве первым отвел взгляд, но сделал это куда естественнее, чем я, переключившийся на созерцание матовой поверхности стойки и смаргивающий чаще, чем стоило бы.

Он  отодвинул альбом чуть дальше, приподнимаясь на стуле.

- И не надо. Вызывает привыкание.

- Тогда имени мне вполне хватит, - ответил я, утыкаясь носом в виски.

Плавно соскользнув с кожаного сиденья, Эвелин нагнулся над альбомом, что-то черкнул и со словами «я скоро вернусь, это за коктейль» положил на стол крупную купюру.

Я кивнул, не отрываясь от виски.

Прошла добрая четверть часа, прежде чем я обратил внимание, что хамский мальчишка не возвращается. Повернув голову по направлению к выходу, я вдруг отчетливо понял, что тот не вернется за сдачей.

Рассчитавшись за выпивку, я подумал, что пора бы и домой... то есть в отель. Домой, ха... ну-ну.   Поднимаясь и опираясь на стойку, я задел альбом, по случайности забытый Эвелином. Взяв его подмышку, вышел из бара и направился к такси, выстроившимся в ряд вдоль дороги.

Протянув водителю карточку отеля, откинулся на сиденье. Наверное, это даже не назовешь любопытством. Что плохого в том, чтоб вскрыть конверт без адресата? Первая страница – пустая, дальше. А дальше…

Лицо. Одно и то же, одно и то же, разные ракурсы, разные эмоции, но тысяча и один набросок «Ани Хеля», спасибо за подпись.

Пролистав до конца, я уже и не думал увидеть кого-то другого, но... удивленно наткнулся на пару рисунков, явно выбивавшихся из общей массы. Парень с пакетами, уверенно шагающий к выходу по торговому центр.   Это был я.

Последний рисунок был почти закончен, и без всяких имен было ясно, кто на нем был изображен. За стаканом виски, с легким раздражением на лице, ракурс – от сигаретного дыма.

Подпись все же была.

«И мне новых фамилий не надо».

***

Current music:   Red Hot Chili Peppers – Californication (Kalie-for-Nikki-&-Shem)

Все утро я провел за перелистыванием альбома Эве. Лица, лица, профили, одно и то же лицо.

Начнем сначала. Длинные локоны, аккуратные... я мало понимаю в живописи, так что описываю, то, что вижу. Глаза черные – тьма, в противовес волосам, что суть свет. Взгляд бездонный, кажется, что он впитал в себя все знания мира, но все еще продолжает искать то, что он упустил. Уголки губ опущены, голова в пол-оборота, скулы, небольшой аккуратный нос. Похож на девчонку... был бы похож, не будь он настолько парнем. Волосы текучей волной спадают с плеч, а сам он сидит и просто смотрит на меня с бумаги. На рисунке он изображен по грудь, прописаны все мельчайшие детали, вплоть до волосков, выбившихся из прядки и запутавшихся в длинных ресницах. Никаких эмоций, ни улыбки, ни ухмылки, ничего. Под шеей виднеется круглый ворот темного свитера с выглядывающей из-под него тонкой цепочкой.

Эве хорошо рисует. Но это только мое мнение, я сужу как простой обыватель, в конце концов. Но мне нравится то, как он относится к мелочам. Кажется, для него их вообще не существует – рисуя губы, рисуя ресницы или ворот кофты с мелкой вязкой – он уделяет им одинаковое внимание. Подпись – «Ани Хель, декабрь 2005г. »

Листаем дальше.

Много профилей на одном листе. Ресницы полуопущены, глаза закрыты, открыты, широко распахнуты, отведены в сторону, губы плотно сжаты, приоткрыты, закушены, голова запрокинута, склонена на бок, вжата в плечи, и так далее. Их много, они мелкие и неподробные, будто Эве торопился зарисовать как можно больше.

Дальше.

Сидит за столом, устроив подбородок на руке, локоть – на скатерти. Пальцы впились в щеку, искажая лицо, стягивая кожу. Смотрит прямо на меня (на Эве?), кривит недовольно губы, готовясь хмыкнуть. Перед ним чашка кофе, пар от которой поднимается высоко вверх – чистый кипяток. Наверное, ждет, пока немного остынет. Он одет в черный узкий пиджак и белоснежную рубашку с тонким темным галстуком, на манжете поблескивает запонка. На голове шляпа, и все, что напоминает о его светлых волосах – это толстая длинная прядь, свободно свисающая из-под темных полей. Устраивая на ладони подбородок, он пропустил через нее пальцы так, что она оказалась зажата между рукой и щекой. Кажется, ему это совсем не мешает, он вряд ли вообще это заметил. Ани Хель раздражен по другой причине.

А здесь он стоит, прислонившись к дверному косяку плечом. Куртка адидас, драные джинсы, руки в карманах. Ждет.

Их так много… Даты заставляют задуматься, сколько же лет Эвелин Элленоис рисовал человека по имени Ани Хель.

У меня снова выходной. Мне вообще становится непонятно, зачем я здесь нужен, если сегодня, например, Леви уехал куда-то еще рано утром, сказав, что я волен делать, что захочу. И понадоблюсь только завтра. Возможно. Я так понял, это зависит от результатов сегодняшней встречи. Да мне же и лучше, хоть город немного посмотрю. Правда, пока что я смотрю на Ани Хеля by Эве, но это поправимо.

Захлопываю альбом, убираю под подушку, решив, что досмотреть еще будет время. Интересный человек этот Элленоис-через-Э, хотел бы я узнать, что в его голове. Кроме этого его Хеля.

Э, стоп. Что это за мысли? Вчера он меня страшно раздражал, между прочим... но надо отдать ему должное – он заставил меня забыть об инциденте с этой куклой.

Открываю путеводитель, не вылезая из постели. Национальные парки… Вот, Йойоги-парк. Это-то мне и нужно.

Вылезаю из такси напротив входа. Асфальт перед ним раскрашен кругами, кольцами, расходящимся от центра – точки диаметром метра в три. Круги были подсвечены цветными лампочками, но в дневном свете этого не было заметно. Прохожу, огибая их, перешагивая, весь путь до ворот, и оказываюсь на территории парка. Слева белые лавочки в ряд, оглядываюсь по сторонам и решаю идти вперед, по главной дорожке. Людей на редкость мало, только хозяева, выгуливающие своих питомцев, и велосипедисты, неспешно наворачивающие круги. Прохожу фонтанчики и влажные от капель сиденья, деревянный мост через пруд с темной стоячей водой и все дальше ухожу вглубь парка. Поплутав с час, посмотрев на воду и выпив купленную заранее бутылку персиковой воды, я решил, что хватит мне бродить – на природу я налюбовался достаточно. Снова подходя к мосту, вижу то, чего час назад здесь явно не было – настолько не вписывается данный объект в ситуацию, что это кажется абсурдным. Инородное тело лежит ровно посередине моста на спине, закинув ногу в огромном кожаном ботинке на гигантской платформе на колено другой, подложив руки под голову и закрыв глаза. Инородное тело одето в кислотно-зеленый свитер в дырочку, черно-фиолетовые штаны в заклепках и молниях и огромные очки с желтыми стеклами. У инородного тела были выбритые виски и торчащие вверх (относительно меня) и в стороны (относительно моста) волосы, и я не берусь точно определить их цвет. То, что там присутствовал зеленый и розовый – это точно, но с этого расстояния и ракурса я не слишком уверен.

Подхожу ближе, до моста пять метров. Инородное тело поет в голос, даже не потрудившись надеть на голову наушники, лежащие у него на животе. Огромные серебристые наушники с длинным курчавым проводом.

- Raison d'etre, raison d'etre, say yet... kimeteru no wa destiny ja nai... Raison d'etre... Raison d'etre...

Фу ты, господи, три языка смешал, интересно, какой из них его родной? На француза не похож. Везет мне на фриков... чего только одни его шмотки стоят... пиз: дец.

Останавливаюсь, как вкопанный. Знаете, что вынесло меня окончательно? Никогда не угадаете! Справа от инородного тела лежит скрипка. Но это еще полбеды! Слева от него сидит ворон. Настоящий, живой, здоровый, бл: ять, ворон! Господи, ну кого еще мне на голову обрушит этот гребаный чудесный город?

Пока я озираюсь в поисках обходных путей (они же пути отступления), инородное тело садится, стягивает с себя очки и смотрит на меня в упор.

- Боишься птичку? Не бойся птичку. Она ручная.

Это оно о себе что ли? Попугай... волосы реально зеленые и розовые. Местами. Клубничка, блин. Игнорирую его слова, остаюсь стоять на месте, а оно, как ни в чем не бывало, сдвигает свое добро в сторону, спускает ноги с моста вниз и, хлопнув по деревянным доскам рядом с собой, произносит:

- Давай, садись, не стой, как вкопанный, тут круто.

Кошусь на опасно лежащую на самом краю моста скрипку.

- Не упадет?

Парень (сколько можно называть его инородным телом? Определенно, парень) отрицательно покачал головой.

- Это ж не Страдивари. А таких у меня полно.

Подхожу, опускаюсь на корточки рядом, не забывая поглядывать на птицу.

- И что, у тебя нет любимой?

- Нету, - улыбается. Удивительно естественно и спокойно, что совсем не вяжется с его образом.

Я уселся рядом с ним, спустив ноги вниз. Это .. было здорово.

Он выудил пачку сигарет из кармана штанов (зеленый Kool), прикурил и с удовольствием затянулся.

- Куришь?

- Нет, спасибо.

- Тогда постараюсь не дымить на тебя.

Удивительный человек. Эве, тебе есть у кого поучиться.

- Ты в музыкалке учишься?

- Неа, самоучка, - выдохнул он, - захотелось научиться, и научился.

- Играешь… для себя?

Парень кивнул.

- И для тех, кто захочет слушать.

Мне очень захотелось попросить его сыграть, но я сдержался. Не просить, не просить. А он не стал предлагать.

- А я ни на чем не умею. Занимался фортепиано в далеком детстве, но давно забросил.

- Зря, - ответил он укоризненно, - из тебя вышел бы толк.

- Думаешь? – я недоверчиво посмотрел на парня.

- Угу, - кивнул тот и начал вставать, подхватывая свои вещи. – Фрейр. Пошли.

- Что? – не понял я.

- Зовут меня так! Да пошли уже! – он кинулся бежать, а я, не понимая, в чем дело, побежал за ним. Бежал он быстро (и это на такой-то платформе!), и я едва поспевал. Мы неслись через весь парк к его противоположной границе. Фрейр, неожиданно затормозив у одноэтажного деревянного дома так, что я чуть не столкнулся с ним, резко обернулся и схватил меня за руку, утаскивая с собой.

Current music:   Tori Amos - Smells Like Teen Spirit

Он распахнул дверь и уверенно шагнул в комнату. Меня ослепила темнота – в прямом смысле, не видно было ни зги. А вот мой новый знакомый явно знал расположение предметов, судя по тому, как уверенно нашел окно и сорвал с него штору. Именно сорвал – она упала на пол, подняв облако пыли. Комната наполнилась тусклым светом – окно давно не мыли, а других источников света я не увидел.

Зато увидел стеллаж с пластинками, несколько стопок старых газет и журналов у стены, упавшую на пол штору темно-синего цвета и... рояль.

- Ты умеешь играть. Я знаю.

Мой ошарашенный взгляд был красноречивее любых слов. Я… просто не ожидал. Пока я смотрел на это чудо – черный, лакированный, огромный рояль – Фрей извлек из-под его крышки початую бутылку Джек Дэниэлс и протянул мне, кивая.

- Пей.

Я открутил крышку, не сводя глаз с рояля... и выпил. Сделал несколько больших глотков. Наверное, даже если бы внутри был яд, и это были бы последние секунды моей жизни, я не отвел бы взгляда от клавиш.

Фрей подошел к стеллажу и выудил, казалось бы, наугад одну из пластинок, тех, что стояли на верхней полке и не имели подписи. Граммофон нашелся под окном – на него упала штора; Фрей поставил пластинку и установил иглу.

- Ты знаешь это. Он тебя учил.

И заиграла песня.

Я думал, что упаду. Я медленно подошел к окну, не спуская глаз с черного диска. Первые аккорды. Фрей незаметно для меня забрал бутылку и отошел назад, сделав пару больших глотков.

- Load up on guns… Bring your friends…

Я вздрогнул. Клавиши... это были клавиши. Я резко обернулся.

- It's fun to lose and to pretend…

Он играл. Он пел…

Это было потрясающе… я подошел и встал за его спиной, глядя на его руки, уверенно находящие нужные клавиши, поднял с пола бутылку и отпил. Пусть это все сон, пусть, только на секунду... еще немного... еще.

- …Oh no, I know a dirty word… Hello… Hello...

Из граммофона лилась тихая мелодия клавишных, а Фрей играл одновременно с ней и пел. Голос... Такой низкий и глубокий, завораживающий.

Он сидел, согнувшись над клавишами, низко опустив голову.

- …hello, how low?

Проигрыш.

- I'm worse at what I do best, аnd for this gift I feel blessed. Our little group has always been and always will until the end...

Меня повело. Еще глоток. Шаг. Полшага.

Я стоял вплотную к нему, когда он снова запел, но уже не низко и гортанно, а пронзительно высоко, по-женски тонко.

- With the lights out, it's less dangerous...

Я вздрогнул.

- Here we are now, entertain us…

Глоток.

Все. Предел. Шаг вправо – одно движение, и мои руки касаются клавиш.

Я _помню_, как это играть. Я знаю. Я могу. И это не сон.

Мы играли в четыре руки плечо к плечу, пока я не услышал звуки скрипки, такие нереальные, такие горькие, как слезы на вкус. Я не заметил, как он поднялся, не заметил, что играю один, а он стоит передо мной и смотрит мне в глаза.

Мы не допели ее до конца. Но доиграли до самой последней ноты.

- A denial…

Выдохнул я и замолчал. Так, как замолкают навсегда.