Ранние пташки

Когда я проснулся, у меня стоял. Я перевернулся на живот и ткнулся членом в простыню, напряжение не сходило. Я перевернулся на другую сторону и застыл. Рядом со мной под одеялом угадывались красивые формы молодой женщины. После вчерашнего я забыл даже про свою девушку! Она крепко спала. Я осторожно приподнял одеяло, увидел, что она голая. У нее было обычное миловидное личико: маленький ротик, темные средней длины волосы, спадавшие на лицо. Круглые, немного наивные глазки. Она лежала на боку.

Я встал, обошел кровать и лег с другой стороны, так, чтобы оказаться сзади. Только я залез под одеяло позади нее, как она задвигалась, потянулась и разлеглась в новой позе – так она оказалась прямо на мне. Правая рука упала мне на грудь и на плечо, придав идеальную кругленькую форму ее правой груди. Вдруг я заметил, что моя рука поползла куда-то сама собой… Она вот-вот схватит эту белую грудь! Я оторвал от нее глаза, и рука все-таки остановилась.

Я напряг живот, и между мной и девушкой открылось свободное пространство. Взяв в руку член, я несколькими пальцами стал искать ее дырочки. Бедра были гладкими, немного вспотевшими и скользкими под теплым одеялом. Бедра никогда не лгут, такова их природа! Это одна из немногих частей женского тела, которой даже самые хитроумные женщины не научились вполне управлять. Если они хотят от тебя скрыть бушующие в них страсти, все что они могут, это скрестить ноги, надеть брюки, положить на бедра ручку… Но и это выдает их настрой. Если ты наблюдаешь за бедрами, что бы они ни делала, женщинам от тебя ничего не скрыть. Зачастую по движениям бедер можно уловить их глубинное стремление отдаться тебе, быть измятыми твоей рукой, испачканными твоей спермой…

Стихия бедра сменилась волосатой стихией ее промежности. Я слегка приподнял правое бедро, раскрыл ее дырочку, провел несколько раз пальцами. Сочно… Я осторожно ввел в нее свой одеревеневший после многонедельного воздержания член.

Я стал плавно ****ь эту нежную ничего не подозревающую девушку. Ебать по-легкому, лишь на пару сантиметров вводя в нее ***, потому что боялся спугнуть сон. Но продлилось это недолго. Немного согревшись и утвердившись у нее внутри, я подвинул ее так, чтобы она снова оказалась на боку. Обнял ее сверху правой рукой, прижал ладони к груди и стал их мять, жать и ласкать, как сочные райские фрукты.

Вскоре я осознал, что ебу ее с полной силой. Но левая рука стала затекать, поза была не самой удобной, и очень хотелось еще большего удовольствия. Я сделал паузу, стал разглядывать ее лицо. Я стал его гладить… стал водить пальцем по ее пухлым губам, гладил волосы, лоб… Она что-то почувствовала и стала искать во сне лучшую позу. Но мой член был глубоко, и все что она смогла сделать, это распалить своего самца и напомнить ему о своем деле.

Я приподнялся и оперся на локти, одеяло давно валялось в стороне. Я раздвинул ей ноги, уложил на животик и стал ****ь с полной силой и сладостью свою наивную, забывшуюся после пьянки девушку. И тут она раскрыла глаза. У меня застучало сердце от обиды. Я загнал ей в последний раз, с бешеной силой, так, что ее сильно тряхнуло и она окончательно проснулась. Потом прижался лицом к шее, к волосам, стал говорить ей нежные слова, но, увы, утром у нее почти всегда бывало плохое настроение.

Нет, она не хотела. Я просил ее дать полежать на себе, но она предусмотрительно прогнала меня. Пришлось достать свой неприкаянный член. Я посмотрел на нее с укором и сказал, что она очень красивая, что мне хочется испытать ее тепла и что я не виноват, что утром у меня встает. Что поделать - я ранняя пташка!

- Но у тебя же это происходит каждое утро, – говорила она. – Тебе же просто дырка нужна, просто дырка! Ты бы не отказался от любой шлюхи!

Я не хотел ей врать. Да, утром я бы не отказался. Утром я бы даже шлюху не отказался поиметь, облить спермой и вытолкнуть за дверь, не дав умыться. Разбросав на лестничной площадке гонорар и пару салфеток. Слава богу, я живу в большом городе, соседей своих не знаю и знать не хочу. Пусть смотрят.

Да, ****а есть ****а, и кто я такой, чтобы отказываться от доступной и влекущей ****ы? Я все ей так и сказал. Но, добавил я своей девушке, к ней у меня другое отношение. Я люблю играть с ней, люблю заставлять и ее играть роль шлюшки. Но я готов лизать ей долго и глубоко, повсюду где она попросит. Я готов считаться с ней. Готов играть по ее правилам. В общем-то, я готов на все, чтобы только поддержать в ней хорошее настроение и улыбку на лице. Иначе придется дрочить и кончать об подушку или простыню. Да и то не факт, простыню загрязнять ни к чему.

- Слушай… – посмотрела она на меня без гнева и даже с некоторым состраданием. – А тебя правда это так напрягает?

- Конечно. Ты же знаешь, как меня распирает эта непонятно откуда берущаяся похоть. Вот сейчас опять, до тех пор, пока ты не выйдешь от меня, я и заняться ничем толковым не смогу!! Через пять минут ты встанешь и надолго займешь ванную комнату. У меня хватит время только душ принять. А потом что? Потом я буду шататься по дому, выглядывать из окна, пробегать глазами по каким-то отрывкам, думать, включать или не включать ящик… Как же положить конец этому аду?! Даже кушать не хочется! Да и кофе только возбудит меня сильнее. И каждый раз, когда ты приоденешься, приготовишься к выходу и станешь со мной прощаться, я вообще глаз отвести от тебя не могу, и жду только того чтоб ты ушла, чтобы я мог подойти к умывальнику и слить туда все, что во мне накопилось… А вечером ты возмущаешься, почему я не горю желанием, почему не задергиваю тебе юбку и не хулиганю, как утром!

- Ой, милый, - жарко выдохнула девушка и прижалась ко мне, забыв как на меня действуют ее голые формы. – Бедненький! Ты бы сразу сказал! Зачем же тебе сливать сперму в умывальник, если ты всегда можешь сбрызнуть ее мне в ротик?

От этих слов я остолбенел. Она прижалась ко мне. Я боялся посмотреть ей в глаза… Вот как все просто! Я стал тереться об ее бедро…

Я уже просил ее до этого подставить свое личико под сперму. Она отказывалась.

- Ты действительно позволишь опорожниться тебе на лицо? – спросил я, с трудом двигая челюстью от шока и нахлынувшего предвкушения вседозволенности.

- Но почему ты хочешь обязательно на лицо? Не хочешь выбросить сперму мне на бедра?

- Хочу. Но когда я в первый миг представляю тебя на работе, я всегда думаю о твоем лице, не о грудях, не попке и не о бедрах. Меня очень возбуждает, когда ты мне сосешь. И когда мой член торчит перед твоим лицом, таким нежным и красивым, которое вот-вот покроется слоем грязи, слоем спермы, это так возбуждает! Это как максимальное совокупление двух начал, женского и мужского. Женское для меня олицетворение слабости, красоты и чистоты, а мужское – силы, грязи и грубости. И сперма на твоем лице – это как знак того, что наши сущности сливаются, что ты принимаешь меня полностью… Разве тебе не нравится, когда я вылизываю твою промежность, или когда я сосу твою грудь, как младенец?

- Нравится… Наверно, я тебя понимаю. Но ты будешь меня уважать после этого? Если я увижу, что ты меня не уважаешь, я уйду от тебя!

- Я же люблю тебя, девочка! – и я приник к ее груди, посасывая сосок, и в тое же время сунул ей руку между ног, стал тереть клитор и вход во влагалище.

- Но… я же… я же… не шлюшка! – через силу простонала она, и прозвучало это не очень правдоподобно.

- Если ты не хочешь быть моей женщиной и делать все чего я хочу, в том числе быть моей шлюхой, у нас с тобой ничего не получится.

- Но я уйду… я уйду… ты… не уважаешь… – продолжала она невнятно бормотать, и это ее упрямство вдруг страшно меня взбесило.

- Если ты уйдешь от меня, шлюха, – сказал я изменившимся голосом, – если ты уйдешь, то я тебя сегодня не отпущу просто так! Нет, я тебя не отпущу, я выебу тебя, обкончаю твое лицо, а потом заставлю тебя сидеть на месте столько, сколько потребуется. А пока ты будешь сидеть и пальцами вытирать свои слезы и мою кончу, я позвоню своей бывшей и скажу, что хочу с ней серьезно поговорить. Поговорить здесь, прямо здесь, у меня дома. И пусть она придет и увидит тебя, пусть она узнает, что ты мне не нужна, что я ошибся в тебе, и я попрошу у нее прощения, что ушел к тебе, и я скажу, что готов тебя избить, скажу, что я готов тебя унизить, сколько потребуется, чтобы она меня простила… И пусть тогда она выбирает! Ты хочешь этого? Хочешь?.. А хочешь, она будет держать твою голову, а я буду насаживать тебе по самое горло?!

Не то ли она меня по-настоящему испугалась в этот момент, не то ли уже ничего не понимала из-за обуревавшего ее нарастающего наслаждения, но уже через минуту я возвышался на ней, а она, сидя на коленях, улыбалась, поглаживая свою ****у и глядя, как я дрочу на нее. Она только что кончила, и мне тоже ждать оставалось недолго. Я уже готов был разрядиться на ее раскрытый слегка ротик, в этот ее манящий сладкий гротик, как вдруг она чему-то рассмеялась и убрала руку, поглаживавшую мои бедра и яйца.

Сил у меня оставалось мало, но этот смех вызвал новую волну ярости и уж не знаю откуда взявшегося негодования, будто бы меня унижали. Она отвернула голову и смотрела в сторону.

Демонстрировала равнодушие! Это меня и взвинтило перед тем, как я кончил. Сперма подступила, и я разбрызгал свое семя по ее щечке, шее и волосам.

В дверь позвонили. Моя девушка вздрогнула и разболтанной походкой пошла в ванную.

- Наверно, газету принесли, - сказал я и пошел к двери.

Это была моя бывшая.