Запах

Я вышел из дымного грохота дискотеки на улицу и почти с наслаждением вдохнул слегка посвежевший после дождя воздух Садового кольца. В моем возрасте шататься по подобным мероприятиям вроде бы неприлично, но любимая старшая внучка попросила немного поснимать на тусовке по поводу ее дня рождения. Мне вообще по душе нестандартные ситуации, а уж подзарядиться в окружении молоденьких  попрыгушек – мечта любого пенсионера. Вообще-то я был для своего возраста вполне в форме и мог сам попрыгать на танцполе наравне с друзьями внучки, но представив себе, как это будет смотреться со стороны, я, не сдержавшись, громко хрюкнул, вызвав удивленный взгляд секьюрити, привыкшего ко всему.

Продышавшись, я собрался было вернуться в зал, чтобы попрощаться с внучкой и отправиться пешком домой через пол Москвы, но тут из стеклянной двери на меня выпало юное создание в растрепанном и полубессознательном состоянии. Создание имело примерно двадцать, вполне приличную фигурку, вес не больше 50 кило, задорный носик и вспотело как ломовая лошадь на подъеме.

Как правило, я довольно негативно воспринимаю запахи от женщин, не придающих должного  значения этому каналу общения  с окружающими, и выхожу из автобуса, если рядом со мной оказывалась женщина, попытавшаяся замаскировать запах перегретой плоти крутым дезодорантом. Можно себе представить, что исходило от девицы в возрасте самого интенсивного обмена веществ после пары коктейлей и полутора часов непрерывной скачки в толпе. Но тогда случилось невозможное. Создание, шлепнувшись об меня, инстинктивно подняло руки и повисло у меня на шее, не в силах самостоятельно сохранять вертикальное положение. Почувствовав надежную опору, она еще сильнее сцепила руки, больно прихватив мои длинные волосы свободного художника, и совсем расслабилась. То, что это была она а не оно, можно было легко догадаться, поскольку плотно прижатая ко мне грудь не давала возможности прижаться животу. Но и этот нюанс пришлось исправить, - опасаясь, что замок у меня на затылке может раскрыться и юное создание сложится у меня в ногах, я левой рукой прижал ее плотнее к себе, а правой попытался приподнять подбородок маленькой головки, уютно устроившейся у меня на груди. Но из этого ничего не вышло, создание только еще плотнее прижалось ко мне и довольно засопело.

Секьюрити покосился на нас и равнодушно отвернулся: подобные картинки он видел каждый день. Я  одной половиной головы – разумной – размышлял, куда мне положить этот незапланированный груз, а другая половина совсем не хотела отпускать то, что само упало ко мне в руки. И тут (сакраментальное выражение) меня как обухом по голове ударило: запах! Это был запах Моей Женщины! Не запах дорогого парфюма, а запах, который кружит голову и делает все окружающее призрачным, а возраст несуществующим. Его энергетика окружает двоих непреодолимой защитой, делает невидимыми для дурного глаза. За этим запахом можно пройти сотни километров, не замечая сбитых в кровь ног, его можно бесконечно слизывать с тела любимой, даже если она несколько дней не принимала душ. Я давно знал, что такой запах должен где-то существовать и для меня, но совсем уж не надеялся его найти.

Большинство мужиков подсознательно хотят найти этот запах  и,   именно поэтому, когда к утру испаряется искусственный афродизиак – парфюм и всплывает настоящий запах удовлетворенно раскинувшегося на простынях красивого тела, волосатые ноги тихонько спускаются с постели, волосатые руки осторожно собирают разбросанную одежду и все это пытается осторожно и незаметно смыться подальше. А через несколько минут из спящих глаз с размазавшейся тушью стекает несколько слезинок.

В тот момент все эти философские рассуждения были очень далеко от меня. Мне нужно было просто держать в руках доверчиво спящую на моей груди девушку. Время значения не имело. Хватит ли сил – об это даже задумываться было бессмысленно.

Запах Женщины, как только я его почувствовал, вызвал мгновенное возбуждение, которое она не могла не почувствовать в сознательном состоянии, и я опасался, что это могло вызвать у нее отвращение, когда она очнется. Ведь совсем необязательно, чтобы мой запах был для нее таким же необходимым. Хотя женщина, даже в бессознательном состоянии сопротивляется тому, что ей чуждо. Так что надежда у меня оставалась. Непонятно на что, но – Надежда. Заставить себя отодвинуть ее живот от самого моего разгоряченного места,   не было сил. Так мы простояли минут десять, а может быть и больше. Время было где-то там, за облаком ее запаха. Неожиданно моя незнакомка зашевелилась у меня в руках, как будто собираясь очнуться. Я собрался было ее отпустить, но она еще сильнее прижалась ко мне и движения ее живота недвусмысленно дали понять, что она чувствует мое состояние. Глаза еще не открывались, но приоткрывшиеся губы выдавали нарастающее возбуждение. Я опять попытался приподнять ее подбородок, чтобы вернуть в реальный мир, и тут, широко распахнувшиеся серые глаза увидели меня. Туман опьянения еще не ушел из них, но она явно видела мое лицо и полупрофессорскую седую бородку, так что даже в опьянении она не могла не понимать, что висит на шее ровесника своего дедушки и недвусмысленно предлагает себя.

Я положил руки на талию, обжегшую мои руки через тонкий шелк,   и попытался отодвинуть от греха подальше, но проснувшаяся Женщина тихо прошептала: «Нет! », и с неожиданной силой стала наклонять мою голову, буквально заставляя поцеловать ее. Я сдался. Это не был какой-нибудь французский или особо эротический поцелуй. Было первое соединение нашедших друг друга половинок. Нужно было остановиться или не нужно – я и сейчас не хочу искать правильный ответ. Просто бывают в жизни моменты, когда следует идти за сердцем, иначе рискуешь все оставшееся время тосковать о прошедшей стороной очищающей грозе.

Внезапно девушка отстранилась от меня, и только я собрался с огорчением и облегчением вздохнуть, как маленькая ладошка сильно сжала то, что у меня пыталось выбраться из брюк, как будто хотела убедиться, что это ей не почудилось, а потом столь же крепко ухватилась за мою ладонь. И маленький вихрь потащил меня неизвестно куда. Я уговаривал себя (разумной половиной), что необходимо проводить не совсем трезвую девушку до дома и сдать с рук на руки родителям, но неразумная половина предвидела большие потрясения, прятаться от которых не было ни возможности, ни желания.

Мы прошли пару кварталов, несколько дворов и вошли в подъезд  дома чуть ниже средней крутизны.   Консьержка собралась было открыть рот, но мне каким-то чудом удалось ее нейтрализовать на минуту. Может потом она меня и вспомнит, но это уж потом. На какой этаж мы поднялись, я не отметил. Моя юная спутница, нажав на автопилоте кнопку, опять повернулась ко мне и расслаблено повисла на шее. Так что из открывшейся двери лифта мне пришлось ее почти выносить. На площадку выходило несколько дверей и звонить наугад для передачи драгоценного груза на руки домочадцам мне не очень хотелось. Тут моя спутница слегка разлепила глаза и, вытащив из маленькой сумочки, чудом не свалившейся с ее плеча, ключи,   подошла к своей двери и попыталась попасть ключом в замок, естественно безуспешно. Мне пришлось отобрать ключи и открыть дверь. Несносная девчонка довольно мурлыкнула и опять повисла на моей шее, явно собираясь совсем отключиться.   Пришлось подхватить ее на руки и внести в темную прихожую.

С трудом захлопнув дверь ногой, я очутился в полной темноте. Дома явно никого не было. Меня изрядно позабавила неожиданно возникшая аллюзия с внесением в дом новобрачной, но надо было все-таки найти выключатель. Пришлось переместить приятную ношу на плечо, подхватив левой рукой под аккуратную попку, а правой нашаривать выключатель. К счастью, удалось найти его почти сразу. Мы оказались в просторной прихожей хорошо, но без претензий обставленной квартиры знакомой мне планировки. Самым лучшим решением было бы уложить ее где-нибудь и тихонько смыться, но замки на двери были несамозахлопывающиеся.   Хозяин квартиры похоже не доверял внимательности своих женщин и не желал срываться с работы всякий раз по звонку с горестными воплями о забытых в квартире ключах. Оставалось попытаться привести юную хозяйку в состояние, пригодное для самостоятельного закрывания двери. Уговоры, похлопывания по разным частям тела и щекотка не вызывали ничего кроме довольного или недовольного урчания, причем руки на моей шее не собирались расцепляться. Следующим этапом могло быть только холодное умывание.

Ванная комната была рядом и я понес милую пьянчужку на экзекуцию. Тут она наконец согласилась встать на свои ноги и, неожиданно, расцепив руки, подняла их вверх. Я сначала не врубился в это недвусмысленное требование снять с нее платье, но поднявшаяся волна ее запаха окончательно снесла последние тормоза. Требовательное мяукание вывело меня из ступора и я начал делать то, чего лучше было не начинать. Молния на талии и не собиралась сопротивляться моим рукам, а платье как будто само поползло вверх, открывая сначала белые трусики, прикрытые колготками, а потом белый бюстгальтер без особых изысков. Мне не хватило силы воли отказаться от продолжения самоубийственного процесса, оставалось только твердое обещание себе поставить мой маленький подарок под холодный душ и побыстрее сбежать.

Многолетний опыт позволил расстегнуть без задержки застежку стягивавшей грудь полоски ткани. Поднятые вверх руки внезапно упали и белые получашечки упали к нашим ногам. Нетерпеливое движение бедер явно требовало освобождения и нижней половины источника неприкрытого соблазна. Колготки вместе с трусиками сползли вниз как будто без участия моих рук. Сонная нимфа переступила через них и, неожиданно, не открывая глаз, опять повисла на мне. Я осторожно подхватил ее на руки и поставил в ванну. Оставалось открыть воду и отступить. И тут в мои губы впился кто-то похожий на голодную акулу, не оставляя возможности бегства. Маленькие руки нетерпеливо сорвали с меня пиджак, пуговицы рубашки застучали по кафелю. Жадные губы оторвались только на мгновение, изящные ручки не смогли разорвать мешающую майку. Ремень сам распался под проворными пальчиками и остаткам благоразумной защиты пришлось тоже исчезнуть . (Каким образом снялись туфли мне так и не удалось вспомнить ). Через мгновение я был втянут в ванну под струи непонятно кем включенного душа.   Мои руки обнимали самую нежную и страстную женщину на свете.

До этих пор я не понимал по-настоящему,   что такое кошачья сущность женщины. Она прижималась ко мне, терлась то грудью, то спиной, то обвивалась вокруг ног как настоящая кошка. Это было прекраснее самого полного обладания. Маленькая проказница запрыгивала на меня, обнимая длинными ногами, а потом медленно сползала, не давая войти в нее и по пути прикасаясь к горящей коже легкими поцелуями, потом повторяла то же самое со спины.   Мне оставалось только терпеть эту безумную пытку,   опасаясь неосторожным движением превратить  сказку в заурядный секс.

Наконец моя шалунья затихла, нежно прижавшись ко мне всем телом. Я сорвал с вешалки полотенце и стал вытирать спину , маленькую аккуратную попку, лицо со все еще закрытыми глазами. Наверное, она хотела дать возможность себе и мне оставить все случившееся в сказочном сне. Моя нежданная сказка приподнялась на цыпочках, еще раз коротко поцеловала, взяла за руку и вышла из ванны, настойчиво увлекая за собой. Мы пришли в ее спальню, оставляя за собой мокрые следы. Не отпуская руки, она вытянулась на не очень широкой постели  и неожиданно сильно дернула, заставив почти упасть на подозрительно скрипнувшую деревянную кровать.

Что было потом, не удастся связно описать даже себе. Да и что нового можно прибавить к описанному в дамских романах. Сначала меня шокировала женская незаторможенная страстность и искушенность невинной по первому впечатлению девчонки, но тут же пришло озарение: генетическая память, память прошлых жизней или назовите как угодно внезапно пробуждающиеся знания и умения о которых в обычной жизни не подозреваешь. Описывать соединение двух половинок, слишком поздно нашедших друг друга, занятие бесполезное  да и, наверное, недостойное.

Под утро моя кошечка мирно засопела на моем изрядно поцарапанном плече и я тут же провалился в никуда.   Разбудил меня солнечный луч, пробившийся через щель между плотными шторами. Недвусмысленный запах и светлая головка, уткнувшаяся носиком в мою шею, не давали никакой возможности списать все на эротический сон. Я начал осторожно высвобождать руку, надеясь потихоньку сбежать от ужаса, который появится в ее глазах, как только она увидит меня на протрезвевшую голову. Да не тут- то было!   Моя маленькая сирена, не открывая глаз, потянулась, от чего одеяло, прикрывавшее нас  только наполовину, совсем упало, и каким-то змеиным движением поползла по моей груди целоваться. Что со мной было от трения твердых возбужденных сосков описывать излишне. Большие серые глаза как ни в чем не бывало распахнулись и слегка охрипший спросонья голос промурлыкал: "С добрым утром!".

Я со страхом смотрел в глаза любимой и ждал окончательного пробуждения. Маленькая хулиганка оперлась подбородком на сложенные у меня на груди руки и неожиданно спросила:

- Что ты смотришь на меня как мышь на кошку?

Меня чуть удар не хватил от такого точного определения. Женская интуиция вещь еще более непостижимая, чем женская логика.

- Тебе ничего не кажется странным?

- С чего это?

- Ну, хотя бы разница в возрасте?

- А что это такое?

Тут я опять стал в тупик. Банальности с этим чертенком явно не проходили.

- Ты хотя бы помнишь, как очутилась в постели с совсем незнакомым мужиком совсем другой возрастной категории?

На что получил убийственный ответ:

- Ну не так уж я была пьяна!

Получив шлепок по своей аппетитной попке, она радостно завизжала и набросилась на меня. Только через час моя соблазнительница, удовлетворенно вздохнув, раскинулась на постели, оставляя мне выбор: вытянуться на ребре рамы кровати или свалиться на пол. Но потом милостиво подвинулась, разрешая устроиться поудобнее.   Вдруг она приподнялась и, опершись на локоть, внимательно и серьезно посмотрела мне в глаза.

- Вчера, как только я увидела тебя, сразу поняла, что когда-то давно мы были очень близки. Не знаю, откуда это пришло, но я безумно любила тебя раньше и сейчас ты остался единственным, кто мне по настоящему нужен. Я не видела твоего возраста, сейчас тоже не вижу. Важно только одно: я не могу упустить тебя или отдать кому-то другому! Целый час  мне жутко хотелось устроить разгон демонстрации молоденьких телок рядом с тобой. А ты еще как кот на сметану косился на их сиськи и полоскал мозги! А особенно я возненавидела ту, крашенную черненькую, которая тебя поцеловала за какие-то заслуги! Хорошо еще,   что из  разговоров удалось понять, что ты в компании своей внучки, а то готова была найти повод повыдергать ей космы.

- Ну не такие уж у нее по нонешним временам космы, все по моде, хотя мне не нравится.

- А мне было все равно, никакие бабы не имели права к тебе приближаться! А когда ты вышел и я решила, что потеряла тебя, то с отчаяния проглотила еще одну "маргариту" и выскочила из клуба. Тут то ты мне и попался. Стало так хорошо, что не заметила как отключилась у тебя в руках. Все остальное было как в тумане, но не настолько, чтобы не сообразить затащить тебя под душ. Дальше все было знакомо – и твои руки, и твое тело. Все могло быть только так!

- И тебя не пугает полтинник разницы?

- Насчет полтинника это чересчур: мне 25, хотя дают 18.

- Сороковник тоже не слабо! Я все-таки не народный артист и не академик, да и доходы не те.

-  Не будь дураком и не думай за меня.

- Еще никому не удавалось безнаказанно обозвать меня дураком! ,- Звонкий шлепок по любимой попке подтвердил угрозу.

- А мне удастся!

Все 50 килограмм с размаху шлепнулись на меня, а светлая головка опять уютно устроилась на плече.   Так можно было пролежать еще неделю, но деловую встречу уже поздно было отменять. Вывернувшись из под почти приклеившегося ко мне тела,   я вскочил и едва успел отпрыгнуть, увернувшись от мелькнувшей как язык змеи руки. Она не успела ухватиться за то, что находилось уже в походном положении. Овальное личико опять утвердилось на скрещенных руках и внимательно следило за моим поспешным одеванием. Хулиганка прыснула, увидев безуспешные попытки найти на рубашке пуговицы. Я погрозил ей, но на самом деле у меня еще оставалось время заскочить в студию и переодеться, а что кто подумает,   теперь меня совершенно не беспокоило. И тут девчачье личико выдало женскую ехидную ухмылку: "Сбегаешь?".

- Не говори глупостей,- не очень искренне возмутился я и положил на стол визитку с адресом студии и телефонами,- Позвони.

- А зачем? ,- услышал я в ответ и остановился как бык, налетевший на дерево.   После этого мне был показан язык и вызывающе поднялась изящная ножка. Перецеловав наманикюренные пальчики, я быстро выскочил из квартиры. Еще немного и деловая встреча оказалась бы не столь уж необходимой.  

Дальше день покатился по накатанной прямой: встречи, переговоры и всякая малополезная дребедень. Мелкая неприятность в виде напрочь забытой в клубе дорогой аппаратуры быстро разрешилась.   Моя разумная внучка прибрала забытую аппаратуру, узнав от секьюрити, что я сбежал с какой-то пьяной школьницей.   Крупные неприятности были еще впереди. Всем этим занималась моя разумная половина, другая половина все время пыталась пробиться сквозь невидимую стену, чтобы увидеть скрытое за воплотившейся сказкой. Понятно, что ответа мне никто не дал. Казалось, меня кто-то насмешливо отпихивает от лежащего почти на поверхности объяснения. Суматошный день быстро закончился и я решил заночевать в студии, не было никакого желания никому и ничего объяснять.   На завтрашнюю съемку нужен был другой комплект аппаратуры, хранившийся здесь. В попытках убедить себя, что я не жду звонка прошло пол ночи. Только к рассвету дыхательная гимнастика позволила немного соснуть.

Следующий день опять прошел как обычно в бегах и встречах ради заработка. "И ходят в праздной суете разнообразные не те".   Опять две половины меня жили независимо друг от друга. Хотя, наверное, это были уже четвертинки, настоящая половинка осталась в той квартире. Опять телефон соединял с теми, кто сегодня был совсем не нужен.

Третий день нового летосчисления начался с понимания, что сказку надо оставить сказкам и не следует пытаться бежать по двум расходящимся дорогам. Очередная съемка была после обеда и я неспеша собирал стандартный выездной комплект.   Звонок в дверь не был неожиданным – заказчики должны были привезти кое-что для студийной съемки. Я открыл дверь и был почти снесен ворвавшимся вихрем. Сумочка полетела в угол и на мои плечи легли такие знакомые любимые руки, а губы попали во власть колдуньи, отнимающей разум. Сколько мы простояли, растворяясь друг в друге, невозможно вспомнить. Как всегда неожиданно моя любимая оторвалась от меня и в угол к сумочке полетело платье и соблазнительные красные кружева.   Передо мной в языческом танце закружилась обнаженная фигура самой прекрасной женщины.

Внезапно она остановилась и, облокотившись на спинку стула, по-кошачьи выгнула спину.   Все это время я не мог сдвинуться с места и чувствовал что-то похожее на спуск на лыжах с крутой горы в туман: полет и ожидание последнего столкновения.

Хорошенькая головка повернулась и, насмешливо прищурившись на оцепеневшую фигуру, выдала:

- У тебя хотя бы руки поднимутся нажать на кнопку, а то я скоро замерзну!

- Глядя на твою откляченную задницу, поднимается все подряд! До кнопки можно не успеть дотянуться, - с трудом вздохнув, огрызнулся я.

- Кто-то мне на днях говорил, что профессионал не путает работу с удовольствием!

- Ты кого хочешь доведешь до потери сознательности!

- А я хочу только тебя!

Волнообразное движение спины  вызвало легкое потемнение в глазах но, демонстрируя настоящую мужскую волю и профессионализм, я взялся за аппарат, чудом не снесенный ураганом с низкого столика и неверными еще руками повесил на шею.   Хорошо, что была уже подготовлена работа со вспышками, снимать дрожащими руками при лампах – занятие безнадежное.

В памяти моего Никона весь следующий час оставались немыслимые позы, прыжки и пируэты. Далеко не всякая профессиональная танцовщица могла бы повторить то, что вытворяла моя любимая. Только сильнейший эмоциональный подъем позволяет полностью раскрыться всем возможностям и желаниям тела. Вихрь первобытного танца остановился также неожиданно, как и начался. Любимое тело вновь  было быстренько прикрыто почти ничего не скрывающей одеждой. На моих плечах вновь сплелись руки, почти невесомая фигурка прижалась ко мне, растворяясь и растворяя все, что раньше было важно. По обычаю неожиданно,   моя половинка оторвалась и, чмокнув на прощание, унеслась с криком "До вечера!" нимало не сомневаясь, что вечер будет принадлежать ей.

Не надо обладать даром предвидения чтобы понять: когда придет время, а оно может прийти очень скоро, эти фотографии будут для меня единственным напоминанием о сказке, придавшей моей жизни смысл. Хотя бы под конец.

Сколько вечеров осталось?