Лимонные дольки

- Митя, купить тебе машинку?

- Нет, мама, не хочу.

- А железную дорогу?

- Неинтересно…

- Сынок, тебе уже скоро семь лет, разве тебе неинтересны те игры, в которые играют твои сверстники?

Папа Мити, геолог по профессии, взял, наконец, отпуск сразу за несколько лет и решил побаловать своего единственного сына.

- Кирилл, как ты думаешь, чем занимается Митя в садике? – спросила жена мужа, когда вся троица вышла на прогулку.

- Ну, как все дети – гоняет мяч, резвится, бедокурит, - весело ответил бородач.

- Как бы ни так. Ты чаще отсутствуй, и скоро вообще не узнаешь Митьку.

Как раз семья подошла к антикварному магазинчику. У мальчугана загорелись глаза, и он сразу же подлетел к хорошо оформленной витрине, выходящей на улицу. Нижнюю полку, застланную синим бархатом, занимали небольшие фигурки животных, в основном, выполненные в бронзе, на откосах витрины висели багеты с натюрмортами, а верхнюю часть витрины занимали несколько гипсовых статуэток.

- Митя, ну, мы идём в «Детский мир» или нет? – не выдержал отец.

Июльская духота тянула к прохладе воды, манила в тень деревьев, а мальчик совсем не замечал этих неудобств,   жара, казалось, совсем не докучала ему.

- Марина, чего он тут увидел? – немного раздражённо спросил геолог.

- Кирилл, это и есть детский мир твоего сына. На прогулке в саду он лепит фигурки из песка, а в группе – из пластилина. Я уже несколько раз водила его в музей искусства, на выставку живописи, графики и скульптуры. Кстати, по его же просьбе.

Отец ближе подошёл к мальчику.

- Мить, ну, какую безделушку тебе купить? Мне нравится эта, - сказал Кирилл и указал на миниатюрную статуэтку мальчика – пастушка с охотничьей худощавой собакой.

Мальчик ничего не ответил отцу, он, как каменный, «прилип» к витрине. Тогда мужчина подошёл ближе, желая определить траекторию Митиного взгляда по его голове и глазам. Кирилл удивился и даже подумал, что ошибся в догадках, но после повторного расчёта понял, что ошибки не может быть – сын смотрел на гипсовую женскую статуэтку. Да, конечно, отец пробовал изменить мировоззрение сына, рассказав ему о радиоуправляемых вертолётах, машинках, пистолетах, компьютерных играх, даже, о кукольных театрах, но мальчик, словно каменный, уставился на статуэтку, и как раз в этот момент слова отца для Митькиных мозгов не имели абсолютно никакого смыслового оттенка.    А вот слова сына стали приговором для родителей:

- Купите мне её. Это и будет самым лучшим подарком для меня.

Сообразив, что торг неуместен, родители вместе с сыном вошли внутрь. Кирилл, чтобы не терять время, прямо с порога небрежно ткнул пальцем в сторону статуэтки на витрине.

- Прекрасный выбор! – сказала молодая девушка в брючном костюме и щедро улыбнулась посетителям. – Танцующая Диана. 30 –е годы 20 – го века. Гипс. Скульптор Скворцов.

Кирилл прекрасно знал, что после перечисления всех регалий антиквара наступит самое неприятное – объявление его стоимости.   Перламутровые  губы продавца назвали цифру, и в тот же миг улыбка девушки для Кирилла превратилась в ухмылку людоеда, язык – в раздвоенное  жало кобры, а зубы – в клыки вампира. На кредитке геолога лежали деньги за четыре нереализованных отпуска и зарплата за последний месяц. Как раз, названная сумма «съедала» эти средства почти целиком. Кирилл всё ещё не мог поверить, что его Митька из карапуза превратился во взрослого, вполне самостоятельного ребёнка. А больше всего мужчина не хотел верить, что мечта о море так и останется мечтой, и, потом, в экспедициях, не о чем будет рассказывать своим сотрудникам, долгими таёжными ночами нечем будет поделиться с друзьями. Поэтому Кирилл спешно подбирал слова, чтобы красиво отказать сыну в этой недешёвой забаве, и, даже было открыл рот для вступительной речи, но когда повернулся к Мите, понял, что не сможет превратить свои мысли в реальность.

Продавец, между тем, сняла Диану с витрины и поставила на прилавок. Митя подхватил  60 – ти сантиметровую статуэтку, точно плачущего ребёнка и, улыбаясь, сказал ему:

- Ну, что, Диана, дождалась? Теперь пойдём в дом, в котором о тебе очень мечтали..

В глубине души геолог надеялся, что магазин откажется принять кредитную карту и поэтом тихо, но с надеждой спросил:

- Кредитки берёте?

- Конечно, принимаем, ведь у нас много клиентов с иностранных государств.

Митя хорошо запомнил, как он с гордо поднятой головой нёс реликвию домой, как по дороге они зашли в кафе, и как у родителей не хватило денег, чтобы рассчитаться за обед. Отец так виновато извинялся перед официантом, а мать вывалила на стол всю мелочь из кошелька. Но тогда это уже не волновало будущего скульптора – он был сыт совершенно другой пищей.

Годы пролетели незаметно. В школе, после уроков, его сверстники гоняли мяч, дрались, знакомились и пробовали ухаживать за девочками, ходили в кино, а Митя лепил, рисовал  дома или в кружке лепки.

Ближе к окончанию школы семью постигло горе – в одной из экспедиций погиб Кирилл. Забота о подростке полностью легла на плечи матери. Надо сказать, что юноша ничего не требовал – ни модной одежды, ни денег на кино, ел мало.

В колледже искусств Митя получил кличку «Каменный». Не потому, что носил фамилию «Застыл», а потому, что мог часами не менять положение своего тела и за это время умудрялся ничего не вымолвить. Молодёжные тусовки молодой скульптор не посещал. Не потому, что стеснялся своего низкого роста, а потому, что считал это развлечение напрасной тратой времени. Несмотря на свой талант, Застыл не был лучшим на курсе. Преподаватели, конечно, хвалили его скульптуры, но вот эксперты в своём заключении обязательно добавляли русский союз «но», или мини-предложение, типа, «вот, если бы».

Как ни странно, скупой на дружбу Каменный доверился своему одногруппнику  Васе Казявкину по кличке «Зуб». Рост Казявкина достигал метра девяносто, а обхват «трудового мозоля» - полутора метра. Вася тянул на «красный» диплом, и уже со второго курса начал продавать свои статуэтки, в основном, эротической тематики. Зуб часто говорил Мите:

- Слышь, Микеланджело, ты дурак. Делай эскизы с натуры, а потом уже лепи.

Ни для кого не являлось секретом, что Зуб водил к себе домой натурщиц лёгкого и тяжёлого поведения. Следовало бы добавить, что кличку «Зуб» заработал из-за своего единственного клыка, который вырос у него в детстве вместо двух нормальных передних зубов. Знакомясь с представительницами прекрасного пола, Вася зажимал в каком-нибудь углу свою жертву, полностью перекрывая ей путь к отступлению, надувал в гневе свои вечно красные щёки,   обнажал в дьявольской улыбке свой клык и поглаживал его пальцем. А вот что для Васи являлось пропуском в интимный мир женщины, было тайной за семью печатями – или насмерть перепуганные самки спешили в пасть удаву или, действительно, Вася представлял для них мужской идеал. Довольно часто студенты наблюдали за домом Зуба и видели, как очередная жертва, довольная и весёлая, выходила из Васиного подъезда.     

А вот Мите не везло с продажами. Несколько раз агенты заказывали ему женские статуэтки, но, каждый раз, при контрольном осмотре, браковали товар, сетуя на отсутствие жизни в гипсе.

- Митя, - говорили они, - вроде бы всё правильно – соблюдены все пропорции, тени и задумка неплохая, но нет в них самого главного – вдохновения. Женщины – с каменными, ничего не выражающими лицами, мужчины – с пустыми, холодными глазами. Понимаешь, Митя, исходный материал, из которого ты лепишь скульптуру – это только начало, а покупатель должен видеть ещё и продолжение. Вот видишь, эти две фигурки, вроде тела их вместе, вроде они составляют одно целое, но это просто мираж. На самом деле, полное удовлетворение, к которому стремятся эти люди, никогда не наступит. По выражению их пустых глаз видно, что само совокупление и, тем более, любовь, их не интересует, это всего лишь повинность. А, вот эта, обнажённая девица…Зачем она разделась? Что она демонстрирует нам? Ровным счётом, ничего. У неё полная ненависть к жизни и ко всему окружающему. Всем своим видом она говорит: «Смотрите, вот это ноги, это грудь, это лицо. Посмотрели? А теперь, я одеваюсь».

Скоро Митя закончил колледж, пополнив бесчисленную армию нищих и безработных скульпторов. После смерти отца юный Застыл превратил кабинет отца в родительской трёшке в мастерскую, пол и стены которой мигом заполнились всевозможным инструментарием и материалами для лепки. Мать ничего не говорила сыну, а он и не доставлял ей хлопот – ел мало, никого не приглашал, да и не шумел никогда. А на самом деле талантливая и творческая натура мечтала быть нужной и полезной и востребованной. Как-то слоняясь по городу, Митя встретил Васю Зуба. Одногруппник вставил недостающие зубы, прилично оделся, да и по его манере держаться было видно, что кто-то даже очень хорошо поработал над его имиджем.

- Митя, вижу, что ты голоден и непризнан, - сказал он важно, - у меня в собственности две мастерских, приходи ко мне на работу, платить буду мало, зато стабильно.

Да, Митя нуждался в деньгах, а, самое главное, в работе, но гордость, которая занимала значительную часть в маленьком человечке, воспрепятствовала ему согласиться с этим предложением.

- Нет, Вась, - сказал он, - как раз сейчас у меня море заказов и не хватает время даже на сон.

- Эх, Каменный, ты, как всегда, неисправим и непробиваем, как гранитный булыжник. Все заказы в городе проходят через меня.

Зуб посмотрел на свои дорогостоящие часы, вздохнул и протянул бывшему одногруппнику свой сотовый телефон:

- Каменный, это мой подарок, пользуйся.

Гордость Мити после этой встречи разгорелась с новой силой.

«Неужели этот боров добился успеха? Только потому, что делал удачные наброски, приглашая в свою мастерскую девушек? »

Чем дольше Каменный думал об этом, тем чаще его черепную коробку посещала мысль о натурщице.

«Привести проститутку? Нужны деньги, которых у меня нет. На что мне рассчитывать? На мои внешние данные? Их нет. Обладаю ли я мастерством рассказчика – сказочника, чтобы под вымышленным предлогом заманить живую модель в мастерскую да ещё уговорить её раздеться догола? Нет, не обладаю. Так чем же, чёрт подери, я обладаю? ».

А ещё, самое главное, что сказал Зуб, чтобы женская скульптура ожила, вздохнула полной грудью, надо обязательно переспать с её реальным прототипом, и слово «переспать»в данном смысле несёт совсем культурную, безобидную окраску. Спал ли я вообще когда-нибудь? Нет. Знаю ли я технику «сна»? Опять, нет. Но выхода нет – надо срочно найти объект для дебюта.  

Как раз, об этом и думал Митя, перешагивая едва замёрзшие лужи. Мела метель, а штиблеты скульптора прохудились настолько, что промокли насквозь. Митя решил не испытывать судьбу, а согреться в ближайшем магазинчике, но путь к нему преградил жёлтый двухдверный «Ягуар». Каменному так понравился автомобиль, что он решил сфотографировать его напамять и достал из рваных джинсов подарок Зуба. Митя отошёл на несколько метров в сторону, привёл телефон в режим камеры и навёл на объект. В это время к машине подошёл мужчина, а скульптор автоматически нажал на спуск.

«Странно, у мужчины машина жёлтого цвета. А, вообще-то, на вкус и цвет…» - подумал скульптор, заходя внутрь здания.

Заведение оказалось фирменным магазином какой-то известной кондитерской фабрики. К каждой из трёх касс стояла своя очередь. От сладкого аромата жареных какао-бобов и ассортимента сладостей , заполняющих прилавки, желудок Мити пропел арию тощего из оперы «Худой». Скульптор, чтобы лучше согреться пробился через густую толпу покупателей к висящему на стене обогревателю. Действительно, через несколько минут дрожь прошла, а волосы подсохли, жизнь показалась не такой суровой и неприветливой.

- Мне, пожалуйста, по сто грамм всех конфет, кроме карамели, - сказала пожилая женщина в бесформенном зелёном плаще.

- Женщина, имейте совесть, мне всего две шоколадки детям надо, а взвешивать тридцать сортов конфет вы будете все десять минут.

Вмиг добродушное настроение плаща сменилось на гнев, лягушачьи зелёные щёки её надулись, губы затряслись, маленькие круглые глазёнки забегали, подобие шеи обозначило поворот на сто восемьдесят градусов, а довольно большой рот её изрыгнул:

- Умник нашёлся, я уже битых два часа парюсь в этой безразмерной очереди и терплю все капризы клиентов.

А у другой кассы разыгрывалась своя баталия. Громко и отчётливо хрипел женский старческий голос:

- Девушка, я целых три часа добиралась сюда, чтобы купить конфеты «Рапсодия», а вы насыпали мне «Ландыш».

- Женщина, это один и тот же сорт. Просто название поменяли.

- Нет, - продолжал тот же голос, - вы снимите эти обёртки и заверните в обёртки с надписью «Рапсодия».

- Но это невозможно, я не завёрточная машина!

- Тогда, верните мне деньги за несуществующий товар.

- Чек пробит, возврат невозможен!

- Зовите администратора!

Шум недовольной очереди у второй кассы усилился, публика советовала бабушке немедленно покинуть помещение магазина, прочистить мозги, а некоторые, самые нервные, желали пожилой женщине перебазироваться в мир иной.

Не спала очередь и у кассы № 3.

- Девушка, это что же вы мне продали? – раздалось женское сопрано в дальней стороне помещения.

Хозяйка оперного голоса выплюнула недоеденную конфету  на пол и с удвоенной энергией продолжила свою арию:

- Я купила «Гусиные лапки», а здесь слива в шоколаде.

- Ничего страшного, одна попалась. Такое, иногда, бывает. Пересортица.

«Сопрано» замолкло, но лишь на несколько секунд, чтобы развернуть очередную «Гусиную лапку».

- Вот, полюбуйтесь – опять слива в шоколаде!

- Ничего страшного, - голос продавца пытался убаюкать «сопрано», - вы должны быть счастливы, слива дороже лапок!

- Кто вам это сказал? Смотря, какая слива, и какие лапки.

- Но, она-то вся в шоколаде!

- Зачем мне ваш весь шоколад, когда я пришла за лапками? – пропела певица и швырнула в продавца целлофановый пакет с конфетами.

- Я вызову милицию!

- Вызывайте, вот, как раз, мы и разберёмся, как гусиные лапки попали в шоколад.

Люди спешили купить конфет к Новому году, поэтому количество посетителей в зале не уменьшалось, а, наоборот, с каждой минутой увеличивалось. Скоро Митю вытеснили с насиженного места к очереди у первой кассы. Путь назад был отрезан плотной массой людей, который почти до отказа заполнили торговый зал магазина. Так как сопрано по количеству децибел оказалось гораздо выше других голосов, клиенты, успевшие отовариться, стали срочно распаковывать свои кульки, чтобы проверить качество товара на вшивость.

- Эй, бракоделы, что это за белый налёт?

- А, какие конфеты вы купили?

- Полёт!

- Так это не налёт, а начинка!

- Нет уж, начинка, как известно внутри конфеты, а это налёт и он снаружи!

- Это, наверное, прошлогодние остатки со склада.

В скандале участвовали два десятка голосов. Сначала, кое-что можно было расслышать и понять, но потом крики слились в одну большую шумиху, и, зажатый со всех сторон, Митя уже ничего не мог понять. Лишь изредка до его ушей доносились обрывки отдельных фраз, типа:

- Такие дорогие трюфели «Ореховая роща», а орехами там и не пахнет!

- А трюфели и не должны пахнуть орехами!

- Несерьёзно!   Куда делись орехи? Мы на вас в суд подадим!

- Орех растёкся по шоколаду, а в суд можете подать прямо сейчас, он находится напротив магазина.

-  Я купила шоколад «Алёнка» с варёной сгущёнкой, а оказалось, что это обычная дешёвая сладкая плитка.

Митя поджал ноги и отдался на милость толпы, которая кидала его из стороны в сторону, как лодочника во время шторма. Он закрыл глаза и начал засыпать, но сон его закончился так же быстро, как вышел воздух из его лёгких. Митя попытался позвать на помощь, но понял, что это невозможно. Он раскрыл глаза, но картина, которую он увидел, настолько поразила его, что все негативные эмоции разом улеглись. Нос скульптора упёрся в женский корсет горчичного цвета. Запах жареных какао-бобов сменился на аромат нежного парфюма . Нет, шнурки корсета не натягивались под натиском увесистой «тройки», аккуратный белый бюстик едва прикрывал двух аккуратных белых подруг, а в ложбинке между ними мирно покачивался золотой медальон в форме сердечка. Бурная Митина фантазия сразу нарисовала обладательницу этой красоты в полный рост. Он медленно поднял голову, даже вытянулся, как жираф, но, кроме длинной шеи с бархатной кожей и лацканов кожаной чёрной куртки ничего не увидел. Фантазия Каменного уже мысленно работала над моделью будущей скульптуры, а руки, прижатые к груди, машинально опустились вниз, чтобы исследовать основание «башни». На ощупь, это была короткая кожаная юбка, которая покоилась на двух костлявых бёдрах. В это время толпа колыхнулась, подобно морской волне , и прижала нос бедолаги к ложбинке с медальоном. Скульптор, воспользовавшись этим моментом, развернул свои руки ладонями наружу, чтобы досконально проверить фундамент основания. Как ни странно, неспокойное море с суровыми волнами совершенно не беспокоили девушку, она, словно нефтяная платформа застыла на бетонном основании морского дна и, казалось, ничто не могло помешать ей сделать свою покупку. Контакт с башней был настолько полным, что мягкий друг Каменного стал поистине каменным и намертво застыл в таком положении. Честно говоря, Мите нравилось такое состояние души и тела, но в жизни, когда оно случалось, он всегда тушил его творческой работой. А теперь судьба вдавила человека искусства в реальную женскую плоть, и где-то в глубине души он благодарил судьбу, что попал в это предновогоднее месиво.

Торговля, между тем, немного оживилась, а каждому отоваренному счастливчику требовалось немало усилий, чтобы пробраться к выходу и покинуть магазин.

Продолжение следует.