Ты. Я. Мы

Предупреждения: Гей-тематика, рейтинг R

Пролог

- Мы рады приветствовать наших первоклассников, которые в этом году начинают трудный, но увлекательный путь по дороге знаний...

Голос директора школы разливается соловьем, но первоклашки, которых поздравляют, не проявляют по этому поводу особого ажиотажа. Оживляются лишь, когда вручают учителям принесенные букеты и делают почетный круг по периметру линейки.

Но самое интересное для них еще впереди - поездка на праздник, устроенный мэром города в честь первого сентября, где будет большое представление и подарки...

- Привет, меня зовут Иван.

Мальчик семи лет улыбается стоящему напротив него такому же семилетнему мальчишке и протягивает руку. Именно так, как в свое время его учил папа.

- Денис, - отвечает второй парнишка, отвечая на рукопожатие.

Оба худенькие и невысокие, но на этом их сходство заканчивается.

Иван - с широкой улыбкой, искристыми серыми глазами и непослушными светлыми вихрами, которых не могут усмирить даже самые искусные парикмахеры. У него громкий голос и порывистые, размашистые движения.

У Дениса серьезный карий взгляд, аккуратная прическа и очки в тонкой оправе. Он говорит тихо, неторопливо, словно обдумывая каждое слово, а в жестах сквозит спокойная сдержанность.

- А ты ведь тоже в "А"? - спрашивает Иван.

- Да, - кивает Денис, поправляя очки.

- Здорово, вместе будем учиться,- снова улыбается Иван.

Ему понравился Денис. Впрочем, тот ответил взаимностью. Они как-то сразу и легко находят общий язык, несмотря на то, что впервые видят друг друга. У детей это в порядке вещей просто.

- А на праздник едешь? - продолжает расспросы Иван.

- Еду.

- Денис! - прерывает их резкий женский окрик. - Сколько можно ждать? Живо в машину!

- Да, мама, - моментально отзывается он и снова поворачивается к новому знакомому: - Извини, мне идти надо.

Иван кивает, но Денис этого уже не видит. Он быстрым шагом идет к машине, у раскрытой дверцы которой стоит красивая, но строгая на вид женщина.

- Успеете еще пообщаться, - говорит она сыну, - в школе куча времени будет.

- Извини, мама.

Иван смотрит, как Денис садится в автомобиль, после чего снова смотрит на женщину. И не отводит взгляда до тех пор, пока его не окликают собственные родители.

Шагая к машине, он понимает, что мама Дениса его почему-то напугала...

Глава первая

Денис Зотов паркует машину на стоянке бизнес-центра, глушит мотор, но выходить не торопится. И не потому, что на улице минус двадцать. Просто нужно немного времени, чтобы собраться. Так сказать, подготовиться к предстоящей встрече морально.

Денис немного опускает стекло и прикуривает сигарету.

В здании, на стоянке которого он сейчас находится, располагается офис одной из строительных компаний, которая два месяца назад сделала заказ его рекламному агентству. Он просто не мог отказаться от столь выгодной во всех смыслах работы и, естественно, взялся. Потому, что "ДомСтрой" - это не просто фирма. Это очень уважаемая в городе компания, заработавшая себе репутацию, еще когда Зотов в школе учился. И проигнорировать столь выгодное предложение было бы, по меньшей мере, очень глупо.

Демонстрация ролика состоялась неделю назад, заказчик остался доволен результатом и заплатил вторую половину оговоренной суммы. Неделю Денис даже не вспоминал об этой работе, а вчера вдруг позвонил сам Белов - начальник отдела рекламы "ДомСтроя" - и попросил приехать.

- У меня есть к Вам предложение, Денис Николаевич, - сказал он, - не желаете обсудить?

- Смотря, что за предложение, - ответил Денис, сохраняя в голосе спокойствие.

- Исключительно по работе. Вашей работе, - уточнил он, - так что скажете?

Денис сказал, что приедет. И приехал. Потому, что если речь пойдет о долгосрочном контракте... о, это весьма и весьма выгодное предприятие.

Зотов тушит в пепельнице докуренную сигарету, по привычке сует за щеку мятный леденец и, наконец, выходит из машины. Пиликает сигнализация, с глухим стуком закрываются внутренние замки, и Денис направляется к входу в здание бизнес-центра, слушая, как хрустит под ногами снег. Успокаивающе действует, честное слово. Даже морозный ветерок, треплющий волосы.

И вроде все хорошо, но не отпускает ощущение, что что-то должно произойти. Не плохое и не хорошее, просто случится и все.

Он понимает, что предчувствие его не подвело, когда заходит в приемную рекламного отдела "ДомСтроя". Останавливается на пороге и смотрит на сидящего в глубоком кресле своего бывшего одноклассника, а ныне главного конкурента, и старается подавить вспыхнувшее в груди раздражение.

Леденец оседает на зубах мятной крошкой, во рту становится горько и вязко. Зотов непроизвольно сглатывает слюну и делает шаг вперед.

Иван Озеров поднимает голову и смотрит в упор. Светлые глаза задумчивы и серьезны, между бровей залегла неглубокая складка. А потом он узнает Зотова, и его правая бровь летит вверх. Коротко, недоуменно. Знакомо.

Денису словно поддых дают.

Сколько прошло уже? Пятнадцать? Да, пятнадцать лет. Встречи, связанные с интересами их агентств, не считаются совершенно, так как всегда были скоротечны. Слишком незаметны, чтобы придавать им значение. И не было вот так, нос к носу в небольшой и пустой приемной. Ну, почти пустой, если не брать в расчет сидящую за столом секретаршу. Которая, кстати, сейчас обращается к нему.

- Здравствуйте, я могу Вам помочь?

Денис поворачивается к ней, игнорируя недоуменный взгляд Ивана, и кивает.

- Здравствуйте, - говорит он. - Я - Зотов Денис Николаевич, у меня с Леонидом Дмитриевичем назначена встреча.

- Присаживайтесь, пожалуйста, - произносит секретарь, указывая на одно из кресел, - я сообщу господину Белову о Вашем приходе.

Зотов снова кивает и неохотно идет к креслам, не спуская взгляда с бывшего одноклассника. Тот встает навстречу, протягивает руку. Он помнит о вежливости.

- Здорово.

- Привет, - отвечает на рукопожатие Денис, а потом, когда они усаживаются, спрашивает: - Ты чего здесь?

- Заказ, - пожимает плечами Иван, вызывая своим ответом у Дениса всплеск удивления.

- И у тебя тоже?

- Что значит, тоже? - недоуменно переспрашивает Озеров, снова вскидывая свою бровь. - Какого черта здесь происходит?

Денис уже собирается сказать все, что думает по этому поводу, но тут распахивается дверь кабинета и на пороге появляется невысокий средних лет мужчина.

- Денис Николаевич, Иван Сергеевич, извините, что заставил Вас так долго ждать, - говорит Белов, приближаясь к ним, - дела такие дела, сами понимаете.

Зотов сдержанно кивает, хотя на языке крутится вопрос, аналогичный последнему вопросу Ивана. Какого черта здесь происходит? Но вступать в дискуссию сейчас не имеет смысла, да и неразумно, поэтому Зотов просто идет в кабинет, сверля взглядом спину господина Белова. Кидает мимолетный взгляд в сторону Озерова и видит, что тот хмурится. Слава Богу, происходящее не нравится не только мне, думает Денис. А это значит, что невольный, но союзник в этой ситуации у него есть.

- Пожалуйста, господа, присаживайтесь, - приглашает Белов, опускаясь в свое кресло во главе стола. - Желаете чай? Кофе?

- Мы бы желали объяснений, Леонид Дмитриевич, - холодно произносит Озеров, опережая Зотова, - с Вашего позволения.

- Я поддерживаю, - вставляет свое слово Денис. - Что происходит?

Белов откидывается в кресле. Он не выглядит ни смущенным, ни обескураженным. Естественно, заказчик устанавливает правила. Всегда прав. Поэтому нужно быть осторожным и не перегнуть палку.

- Для начала позвольте перед Вами обоими извиниться, - начинает Белов голосом, в котором не звучит ни грамма раскаяния.

- Я так понимаю, есть за что, не так ли? - произносит Зотов все тем же тоном. - Вы обманули и меня, и... господина Озерова.

Он хотел сказать "Ваньку", но вовремя одумался. Даже если Белов в курсе того, что они были одноклассниками, не стоит это так явно демонстрировать. Сейчас они конкуренты. И не больше.

- Скажем так, афера с моей стороны была, - кивает Леонид Дмитриевич, - но в результате ведь все остались довольны, верно?

- Вы нам обоим заказ делали? - спрашивает Иван, читая мысли Зотова.

- Именно, - кивает Белов, прикуривая сигарету, - но насколько Вы знаете, я принял оба варианта. Они меня более чем устраивают.

Да уж, возмущаться, причин нет. В конечном итоге все три стороны получили то, что хотели. Так что, здесь дело лишь в задетом самолюбии на предмет того, что их обоих так легко обвели вокруг пальца. Озеров по-прежнему хмурится. Денис скрывает эмоции под маской невозмутимости, он давно овладел этим искусством в совершенстве.

- Тогда для чего мы здесь сейчас? - спрашивает Зотов, выдержав паузу.

- Я же уже говорил, Денис Николаевич, я хочу сделать заказ, - говорит Белов, весьма довольный тем, что неприятный разговор остался позади. Еще бы, надуть всех и остаться безнаказанным. - Но на этот раз Вам обоим.

Денис и Иван переглядываются, а потом смотрят на Белова.

- Вы имеете в виду, один на двоих? - Озвучивает вслух мысли Зотова Иван.

- Именно. Мы такое никогда не практиковали, да и не думаю, что кто-либо брался за подобное, - отвечает Леонид Дмитриевич, выпуская дым, - но мысль весьма интересная и проигнорировать я ее так и не смог. Поэтому и пригласил Вас на эту встречу.

- Мне это не кажется удачной затеей, - холодно говорит Зотов, которого одна только мысль о совместной работе с Озеровым заставляет чуть ли не содрогнуться.

- Поддерживаю, - так же отзывается тот.

Белов смотрит на них с легким сожалением.

- Да ладно Вам, господа, - говорит он миролюбиво, - это, по меньшей мере, интересно.

- А Вам было бы интересно работать с "БалтСтроем", Леонид Дмитриевич? - спрашивает Зотов, имея в виду одного из основных конкурентов "ДомСтроя".

Белов усмехается, явно оценив иронию.

- Ну, если это будет выгодно для нас обоих, - неопределенно тянет он, - то почему нет? А я делаю Вам очень выгодное предложение, господа. Щедрое и перспективное. Это и для Вас станет неплохой рекламой. Не отвечайте сразу, подумайте. И представьте, что могут сделать две такие светлые головы, как у Вас.

М-да, двоякая ситуация. С одной стороны, нужно все-таки послать господина Белова, куда подальше с его безумной затеей, но вот с другой... действительно заманчивое предложение. И не только в плане денег. Правильно сказал Леонид Дмитриевич, тут пахнет большим перспективами и сотрудничеством с "ДомСтроем" не на один год. Ну, в случае, если Белову понравится то, что они вдвоем надумали.

Озеров это тоже понимает, потому что хмурится еще сильнее. Сейчас его мозги работают особенно быстро. А потом он поднимает взгляд на Зотова и едва заметно кивает.

Что ж, так тому и быть.

- Я готов подумать, - говорит Денис.

- Я тоже, - поддерживает его Иван.

Пока так. Скорее всего, они оба согласятся, но делать это сразу просто не стоит. Этот мошенник надул их обоих, пусть немного потерпит. Он и так все это время заставляет их плясать под свою дудку.

- Вот и хорошо, - обрадовано произносит Белов, прекрасно все понимая, - очень приятно иметь дело со здравомыслящими людьми. Надеюсь, Вы не станете тянуть с ответом? Сами понимаете, время - это деньги и все такое.

- Вы узнаете о нашем решении в самые ближайшие дни.

- Договорились.

Здание бизнес-центра Зотов и Озеров покидают вместе. Очутившись на улице, Денис прикуривает сигарету, с наслаждением выдыхает горьковатый дым.

- А может, правда, послать его? - весело говорит Озеров, разглядывая небо, затянутое тяжелыми снежными облаками. - Ко всем чертям собачьим.

- Есть такое желание, - неохотно соглашается с ним Денис, - только это будет очень глупым поступком с нашей стороны.

- Согласен, - усмехается Озеров, а потом смотрит на Зотова в упор: - Абстрагируемся от личных мотивов и желаний, да, Дэн?

Почему-то последнему кажется, что сейчас Ванька имеет в виду не только заказ Белова. И... черт, он мысленно назвал его Ванькой? Ладно, пусть будет так. Все-таки, Иван Озеров для этого раздолбая слишком много, каких бы успехов тот в своей жизни не добился.

А ведь многого добился, внезапно думает Денис. Если у него самого изначально были все условия для занятия своим делом, то Озеров, будучи ребенком обычных врачей, начинал все с нуля. Ни связей, ни денег, ничего. Только мозги и талант.

- Ты читаешь мои мысли, - спокойно кивает Зотов, снова затягиваясь сигаретой.

- И как работать будем? - в голосе Озерова сквозят нотки заинтересованности, которые Денис старается игнорировать.

Потому, что сам заинтригован не меньше. А ведь в данной ситуации нужно быть хотя бы недовольным.

- Надо подумать.

- Предлагаю встретиться и все обсудить.

- Поддерживаю.

Они молчат несколько долгих секунд, во время которых Денис докуривает сигарету, а Озеров снова смотрит в небо. Что он там интересного нашел, чуть ли не с раздражением думает Зотов, бросая взгляды на своего бывшего одноклассника.

- Я слышал о Наталье Николаевне, - говорит вдруг Ванька, - как она?

Наталья Николаевна - это мать Зотова. Год назад в машину, в которой она ехала домой, врезался грузовик. Водитель уснул за рулем. Нет, он не был пьяным, просто замотался. Протаранив "Форд" Зотовой, фура перевернулась. Водитель скончался на месте, а Наталья, хоть и осталась жива, до сих пор так и не вышла из комы.

- Плохо, - отвечает Денис, - врачи говорят, что она может вообще не придти в себя.

- Мне жаль, - произносит Озеров, но в отличие от его слов, в его голосе нет сочувствия. Просто равнодушная вежливость.

- Нисколько в этом не сомневаюсь, - усмехается Дэн и получает в ответ хмурый взгляд Ваньки.

- Пусть я не совсем понимал ее, но никогда не желал чего-то подобного, - говорит он. - Превратиться в живой труп - это страшно. А для такой женщины, как твоя мать, страшнее вдвойне. Так что, не гони.

- Я не гоню, - пожимает плечами Зотов, - все нормально.

Озеров смотрит несколько секунд, потом вздыхает. И лезет во внутренний карман куртки.

- Держи, - протягивает он свою визитку, - позвони, когда будет время, и встретимся.

- Хорошо.

- И еще, Дэн...

- Что?

Озеров колеблется, словно что-то решая, а потом мотает головой. А Зотова почему-то дергает разочарованием. Черт, да что же это такое?

- Да так, ничего, - отзывается Ванька. - Пока.

Он идет к своей машине, на ходу доставая ключи из кармана куртки. Тонкий и гибкий, как хлыст. Светлые, по-прежнему непослушные волосы ерошит ветер.

Денис отворачивается, выбрасывает сигарету.

Через минуту он уже покидает стоянку бизнес-центра, даже не взглянув в сторону Ванькиного "Ниссана".

***

Самое любимое время всех детей школе - это перемены. Особенно большая, после третьего урока. Ванька и Денис обычно проводили ее, играя с другими детьми, но сегодня, почти не сговариваясь, устроились на скамейке возле своего класса.

- А у тебя, где мама работает? - спросил Ванька, откусывая очередной кусок от выданного родителями бутерброда. Он плохо ел дома, а в школе тем более. Поэтому мама всегда с вечера собирала ему маленький завтрак и клала в портфель перед тем, как отвести сына в школу.

- У нее сложная работа, я не помню, как она называется, - ответил Денис. У него не было бутерброда, ему с собой давали только яблоко. Чтобы нормально ел, как дома, так и в столовой. - И она все время занята.

- А папа?

- Он не живет с нами, - помедлив, произнес Зотов.

Ванька перестал жевать и нахмурился. Он слышал такое. И очень жалел тех детей, у которых только мама или папа. И Дениса ему тоже стало жалко.

- А твои родители кто? - встрял в мысли Озерова голос Зотова.

- Врачи, - с гордостью сказал Иван, - спасают жизни людей. Тоже, кстати, заняты постоянно, даже ночью работают. Слушай, а давай ты как-нибудь в гости к нам придешь? У нас здорово.

- Если мама отпустит.

- Ну, если не отпустит, то тогда я к тебе приду, - легко произнес Озеров. - Здорово я придумал, правда?

Денис кивнул, а Ванька улыбнулся и принялся доедать бутерброд, думая о том, что было бы очень здорово, если бы им с Денисом можно было ходить друг к другу в гости. Всегда.

До конца перемены оставалось десять минут.

Глава вторая

Впервые попав домой к Зотову, Ванька обалдел в прямом смысле этого слова. Он просто стоял, не в силах пошевелиться, и рассматривал окружающую его обстановку. Еще никогда ему не приходилось видеть настолько большой и красивой квартиры. А тем более, чтобы в ней одновременно находились такие вещи, которые Ванька имел возможность наблюдать только по телевизору.

- Вань, ты чего? - спросил Денис, заметив ступор Озерова.

- У вас... очень здорово, - ответил тот, отойдя от шока.

- У вас тоже, - пожал плечами Денис, побывавший у друга дома на прошлых выходных. - Особенно твоя комната.

- А свою покажешь?

- Конечно.

- Денис, идите чай пить, - позвала с кухни Наталья Николаевна.

- Да, мама. Пойдем, - обратился он уже к Ваньке, - мама торт купила. И пирожных.

Озеров пил чай из какой-то совершенно невесомой чашки, которую брал в руки с опаской, ел торт и пирожные и снова обалдевал, потому что такое количество сладкого видел только в кондитерской, куда ходил по выходным с мамой и папой.

- Иван, я обещала твоим родителям, что верну тебя через три часа, - сообщила мама Дениса, нахмурившись глядя на Озерова.

- Хорошо, тетя Наташа, - кивнул тот беспрекословно.

Он по-прежнему ее боялся. Очень красивая, но до ужаса строгая. Он бы назвал ее даже жесткой, если бы в то время знал, что это слово можно применять в отношении людей.

- Пейте чай, а потом я включу вам видео.

Волшебное слово, от которого у Ваньки подпрыгнуло сердце. У него дома не было такого. И он даже мечтать не смел, что когда-нибудь появится.

У Зотова ему нравилось все больше и больше. Даже несмотря на его строгую маму.

А потом, в старших классах, когда можно уже было просто сказать маме: "Я пойду к Дэну" и пойти, стало совсем здорово. Родители не были против, как и Наталья Николаевна. Главное, чтобы уроки делали и не засиживались допоздна.

И как-то так получилось, что Ванька стал очень частым гостем у Дениса дома. А сам Дэн незаметно приобрел статус лучшего друга...

***

Каждое утро Денис первым делом примерно на час заезжает в больницу. В принципе, в этом нет необходимости. У Натальи Николаевны отдельная палата, круглосуточная сиделка, лучший из всех, что может быть, уход и вся нужная для поддержания жизни аппаратура. Новости о состоянии матери, если таковые имеются, всегда можно узнать по телефону - номер заведующего отделением уже давно забит в список контактов мобильного.

Так что, в каждодневных визитах просто нет смысла.

Но все равно каждое утро Зотов переступает порог стерильной палаты, где на кровати, под мерное жужжание системы жизнеобеспечения лежит его мать. Сиделка в эти моменты оставляет свое место у окна и выходит в коридор.

- Здравствуй, мама, - говорит Денис, накрывая ладонью ее холодные пальцы.

Она не отвечает, не может ответить. Ни разу не пришла в себя за этот год. И врачи говорят, что, скорее всего, и не придет. Организм устал бороться и предпочел плыть по течению. К неизбежному концу.

- Ты же была сильной, - говорит Денис, глядя на то, что осталось от его некогда красивой и волевой матери, - как ты могла допустить такое?

Чисто риторический вопрос, на который он перестал искать ответ уже очень давно. Да и задает уже чисто машинально, оставшимся где-то в глубине души недоумением и, возможно, отчаянием. Он никогда не думал, что его мать закончит жизнь на больничной койке. Наверное, она сама, услышав такое еще год назад, просто расхохоталась бы в лицо тому, кто ей это говорит. Смерть и неудачи были просто не властны над Зотовой Натальей Николаевной.

Она умудрилась пробиться там, где отступали многие мужчины. Она сделала так, что криминальные группировки, появившиеся незадолго до развала Советского Союза, даже не смотрели в ее сторону. Она пережила дефолт 1998 года, и не просто пережила, а сумела заработать на этом денег. Она давила конкурентов безжалостно и беспощадно, расправляясь с ними легким взмахом точеной руки, держащей тонкую сигарету. Она, после того как ее бросил муж, в одиночку воспитала сына, которым могла по праву гордиться...

- Мне нужно идти, мама. Я приеду завтра.

Он разжимает пальцы и выходит из палаты, даже не обернувшись. Находит врача, выслушивает отчет за прошедшие сутки и спрашивает, нужно ли что-нибудь.

- Пока все есть, Денис Николаевич, - качает головой врач. - А за палату у Вас оплачено на три месяца вперед. Только вот...

- Что такое? - подгоняет врача Денис, хмурясь.

- Боюсь, у нее нет столько времени, - с искренним сочувствием сообщает он. - Мне жаль.

Денис просто кивает. Ему даже не нужно прятать эмоции. Их нет, все перегорело уже давно.

- Если что-нибудь понадобится, сразу же мне звоните, - говорит он и, ответив на рукопожатие врача, покидает больницу.

Оттуда Зотов едет в офис не сразу, сначала сворачивает к любимой кофейне, где обычно завтракает. Готовит сам он только на выходных, когда есть время стоять за плитой, да и то, не всегда. Расписание же будних дней всегда забито под завязку, там еле выкраиваешь часы на решение личных проблем.

Денис переступает порог кафе и сразу же выхватывает взглядом знакомую тонкую фигуру, сидящую за дальним столиком. Та его тоже замечает и поднимает руку в приветственном жесте.

- Ты опоздал, - говорит она, когда Денис подходит к столику.

- И тебе здравствуй, Лиза.

Елизавета Зотова была законной супругой Дэна на протяжении четырех лет. Познакомились они на вступительных экзаменах в университет и сразу же подружились. Постепенно их отношения переросли во что-то чуть большее, чем дружба, а к концу учебы они решили, что поженятся, как только представится возможность. Таковая появилась примерно год спустя, после защиты диплома.

Мама не была против, так же, как и родители Лизы. Они рассматривали этот брак с чисто деловой точки зрения и пришли к выводу, что он достаточно выгоден для обеих сторон. Денису и Лизе же было все равно, что там задумали их родители, они руководствовались исключительно чувствами, когда создавали семью.

Таковой не получилось. Через четыре года их фамилии и имена занесли в статистику разводов по Российской Федерации и, в частности, по городу Санкт-Петербургу. Расстались без шума и скандалов, но с искренним сожалением. И хоть поддерживали отношения, но все же старались лишний раз не пересекаться, если только вдруг не возникнет необходимости. И, видимо, она возникла у Лизы, раз она позвонила и попросила о встрече.

- Раньше ты не опаздывал, - замечает Лиза, глядя, как Зотов усаживается на соседний стул. - В чем дело?

- Я был в больнице, - спокойно отвечает Денис.

- Оу, - сразу сникает она, явно чувствуя себя неловко. - Прости. Как там дела?

- Все так же, - коротко отзывается Зотов, а потом резко меняет тему: - Так о чем ты хотела поговорить? У меня мало времени, поэтому буду тебе очень благодарен, если ты перейдешь к делу.

Лиза кивает, понимая, что тянуть резину нет смысла. И выдерживает паузу лишь для того, чтобы собраться с мыслями.

- Я хочу, чтобы ты вернулся, - говорит она тихо, но серьезно.

Зотов вздергивает брови, искренне удивленный ее словами.

Нет, ясное дело, что бывшая супруга имеет в виду не возобновление их брака, об этом и речи не может идти. Четыре совместно прожитых года дали понять, что ничего хорошего у них не получится. Заново возвращаться к этому... глупо, по меньшей мере. И осознают это оба.

Так что, до Дениса сразу доходит, что говорит она не об этом, а о должности коммерческого директора в их с отцом компании. Должности, которую Денис занимал почти на протяжении всего времени, пока они с Лизой были женаты. Сама же она работала там на полставки еще в то время, пока училась в университете, а как только получила диплом, отец зачислил ее в основной штат. Лиза всю жизнь была барышней умной и на данный момент по праву занимает кресло вице-президента компании.

После развода Зотов, чтобы окончательно поставить точку в той, неудавшейся жизни, ушел и открыл свое рекламное агентство. Он сам не знал, почему именно реклама. Просто был уверен, что у него получится. Да и средств на данное предприятие хватало, а уж о связях и говорить нечего. Мать, правда, пыталась отговорить, прямо и категорично заявила, что это чистой воды безумие, но Денис твердо и решительно настоял на своем. И, признаться, заниматься нынешним делом ему нравилось больше.

- Я говорила с отцом, - между тем продолжает Лиза, - он поддерживает мое решение.

- Нет.

- Денис, послушай...

- Нет, Лиза, - решительно перебивает ее Зотов, - я не вернусь.

- Отец предлагает тебе свое кресло, - огорошивает его бывшая супруга.

- С чего вдруг?

- Он собирается в отставку и твоя кандидатура кажется ему самой достойной из всех, что могут быть, - торопливо поясняет Лиза, боясь, что он ее снова перебьет, - как и мне. И ты не можешь отрицать, что это очень щедрое и выгодное предложение.

Денис и не отрицает. Предложение весьма заманчивое. Вот только его оно нисколько не интересует.

- Извини, Лиза, но мой ответ по-прежнему "нет".

- Может, подумаешь? - спрашивает Лиза, помолчав. - Не отвечай сразу.

- Тут думать нечего, я своего решения не изменю, - спокойно, но твердо произносит Зотов и поднимается из-за стола. Жаль, завтрак придется заказывать в офис. Оставаться здесь сейчас и слушать уговоры Лизы нет никакого желания. - Извини, мне надо ехать, у меня много дел.

- Денис...

- Передавай привет отцу. Всего доброго.

Зотов выходит из помещения кафе, на ходу застегивая "молнию" на куртке. И даже не оборачивается. У него просто нет такой привычки.

***

В секцию плавания они пришли вместе.

Началось все со школы, когда посещение бассейна было обязательной программой физкультуры. Зотов и Озеров воспринимали же это как своего рода развлечение и получали искреннее удовольствие от проводимых в воде почти двух часов. Поэтому когда родители обоих настояли на дальнейших тренировках, никто из мальчишек даже не думал возражать. Наоборот, с радостью ухватились за эту возможность.

- Привет, меня зовут Лена.

Ленка Сорокина была одного возраста с Денисом и Ванькой и занималась в группе синхронного плавания. Ей пророчили большое будущее, тренер возлагал надежды на то, что однажды она войдет в олимпийскую сборную. Сорокина знала себе цену уже в возрасте десяти лет, сразу смекнув, что не просто так с ней носятся, и пользовалась этим напропалую. Симпатичные мальчики ей понравились. Тем более что Озеров смотрел на нее с искренним восхищением.

А когда Сорокиной исполнилось четырнадцать, смотреть стало еще интереснее. Как и целоваться украдкой в раздевалке в перерывах между занятиями.

Зотов только хмыкал, глядя на них. Он не ревновал, нет.

Наоборот, был очень рад за Озерова, что красавица Ленка отдала ему предпочтение, выделив из множества других парней.

Ведь друзья нужны не только для того, чтобы помогать в беде. Настоящий друг разделит с тобой и радость.

***

Приехав в офис и заказав себе завтрак, Зотов набирает номер Ваньки. Тот отвечает полным бодрости голосом и говорит, что готов встретиться хоть через час.

- Я не могу так быстро, - произносит Денис в трубку, разглядывая свое расписание. - Если честно, у меня на сегодня все забито.

- Ясно все с тобой. Давай тогда после работы. Ты во сколько заканчиваешь?

- В пять, но у меня бассейн вечером.

- Оу, - в голосе Озерова чувствуется удивление. - Ты до сих пор плаваешь?

- А ты что, разве нет? - закономерно спрашивает Зотов.

- Очень редко, - неохотно признается Ванька, - не тянет.

Дэн молчит несколько секунд, пытаясь переварить услышанное.

Не тянет? Это Озерова-то, который на воде всегда был помешан больше, чем кто-либо другой? Его хлебом не корми, а дай понырять. А тут вдруг не тянет.

Немыслимо просто. И чертовски обидно.

- А как насчет поддержания формы? - спрашивает Зотов, прерывая затянувшееся молчание. - И здорового образа жизни?

- Ну, я предпочитаю мячик погонять, этого хватает, - хмыкнув, отзывается Озеров. - Слушай, ну, давай тогда после бассейна твоего, а? Где-нибудь в тихом и спокойном месте, чтобы можно было обсудить план действий.

- Ты знаешь кафе "Чугунок" на Лесном? - предлагает Денис, подумав.

- Знаю, - хмыкает Ванька. - Во сколько?

- В семь нормально будет?

- Без проблем. Значит, договорились?

- Договорились, - соглашается Денис и замолкает.

Озеров тоже молчит. Повисает пауза. Совсем небольшая, почти незаметная, но отчего-то неприятная. И дабы избавиться от этого ощущения дискомфорта, Зотов уже собирается попрощаться и повесить трубку, как подает голос Ванька.

- Знаешь, Дэн, - начинает он, - я вот тут подумал и понял, что мне даже как-то нравится эта идея.

- Чем? - обескуражено интересуется Зотов, не ожидавший таких слов.

Ему самому вся эта затея кажется безумной и далеко не занимательной.

- Не знаю, - отвечает Озеров, усмехнувшись, - просто прикольно. Разве нет?

- Посмотрим, - уклончиво отзывается Денис. - Давай это при встрече обсудим.

- Хорошо, как знаешь, - соглашается Ванька. - Тогда до вечера?

- До вечера.

Денис откладывает телефон, снова смотрит в расписание. И ловит себя на мысли, что не хочет идти на встречу с Озеровым. Не оригинально, разумеется, но факт. Слишком много на сегодня того, что Дэн не любит. А именно - прошлого. Сначала бывшая жена, теперь еще и Ванька. И все оттуда, из жизни, которую не особо хочется вспоминать.

Она не была плохой. Просто сейчас совершенно неуместно то, чтобы имело место еще несколько лет назад. И не нужно. Зотова устраивает его нынешнее, спокойное и размеренное существование, где не швыряет вверх-вниз, как во время езды по «американским горкам». Где уверен в себе, тех, кто тебя окружает, и правильности собственного выбора.

Именно поэтому Дэн старается меньше общаться с Лизой. И именно поэтому они с Озеровым в какой-то определенный момент разошлись в разные стороны. Потому, что Ванька всегда был тем человеком, который умудрялся ставить под сомнение слишком многое. В частности, решения Зотова...

Невеселые размышления прерывает негромкий стук в дверь. Дэн невольно вздрагивает и отрывает взгляд от ежедневника.

- Да, войдите.

- Привет, шеф, - произносит появившийся на пороге Кирилл Светлов, один из художников агентства Зотова.

- Привет, - кивает тот, делая приглашающий жест в сторону свободного кресла. - Ты по делу или просто так?

- Да хотел узнать, что там с этим заказом от "ДомСтроя", - пожимает плечами Светлов, усаживаясь напротив шефа. - Нам готовиться к визиту конкурентов?

Зотов тонко улыбается, заметив за показным равнодушием подчиненного нервозность. Еще бы, не каждый день такие новости узнаешь. Такого и не было никогда, чтобы две конкурирующие фирмы работали вместе.

- Кирилл, ты паникуешь раньше времени, - говорит Дэн, - я сегодня встречаюсь с Озеровым, мы все обсудим, а там будем уже смотреть и думать дальше.

- Странный этот тип Белов, с тараканами, - бурчит художник, разглядывая карандаш, с которым не расстается даже во время обеда.

- Он просто сделал предложение, от которого нельзя отказаться, вот и все, - отвечает Зотов. - Нам это выгодно.

- Ну, шеф здесь ты, - констатирует Кирилл, - будет так, как скажешь.

- Ну, раз так, то вперед на рабочее место, - усмехается Зотов, - тебе еще заказ "Сияния" доделывать.

- Помню, уже иду, - говорит Светлов, неохотно поднимаясь с кресла, - эскизы будут готовы к обеду.

- Жду с нетерпением.

Кирилл покидает кабинет, а Зотов возвращается к делам. Минут через двадцать доставляют завтрак, еще десять уходит на то, чтобы его съесть, а потом снова работа, работа и еще раз работа. До самого вечера. В пять часов Денис собирает вещи, отдает ключи уборщице и покидает уже порядком опустевшее здание офиса. Пробок на дорогах нет, поэтому в бассейн он приезжает даже раньше обычного.

Вода расслабляет. Забирает накопившиеся за время всего рабочего дня напряжение и усталость. Дэн мощными гребками преодолевает расстояние от одного бортика к другому, заставляя работать мышцы. Завтра они будут немного ныть, но совсем недолго - все-таки тело уже давно привыкло к нагрузкам, что задает ему хозяин. К тому же, это просто непередаваемое наслаждение, чувствовать, как вода подчиняется тебе, но вместе с тем находится в полной с тобой гармонии.

И как только Ванька отказался от этого? Неужели футбол настолько интересней плавания? Дурак, думает Дэн, шагая в душевую, он просто дурак. Ведь можно совмещать футбол и бассейн, здесь не тот случай, чтобы жертвовать чем-то одним...

В "Чугунок" Зотов приезжает за десять минут до назначенного времени. Он успевает заказать ужин и прикурить сигарету, когда в дверях появляется знакомая тонкая фигура. Озеров не сразу замечает бывшего одноклассника, а Денис не торопится привлекать к себе внимание. Он делает затяжку и смотрит на Ваньку. Выпускает струйку дыма вместе с мыслью о том, что тот почти не изменился со школы. Человеку в этом году исполнится тридцать три, а он выглядит не старше двадцати пяти. Он всегда выглядел младше, чего нельзя было сказать о Зотове. У того на лице тяжелым отпечатком лежал каждый прожитый год.

Озеров, наконец, выхватывает взглядом Дениса и, тонко улыбнувшись, приближается к столику. Зотову приходится подняться для того, чтобы ответить на рукопожатие.

- Извини, я опоздал, - говорит Ванька, снимая куртку и вешая ее на один из крючков стоящей рядом со столиком вешалки.

При этом край Ванькиного джемпера задирается, обнажая полоску гладкого подтянутого живота и острые тазовые косточки. И уходящую за пояс низких джинсов тонкую дорожку светлых волос.

Верх неприличия, но вместе с тем эстетично до невозможности.

- Ничего, я сам только приехал, - спокойно отзывается Денис, отводя глаза от внезапно открывшегося зрелища и стряхивая пепел с сигареты.

- Слушай, ты не торопишься? Я бы хотел чего-нибудь перекусить, - произносит Ванька, усаживаясь на стул. - С обеда во рту не крошки. А потом еще этот футбол... ты понимаешь.

- Понимаю, - кивает Зотов, снова делая глубокую затяжку. - Я и сам заказал поесть, так что, все нормально.

Официант приносит меню и карту вин. Озеров разглядывает их всего минуту, после чего делает заказ. За это время Денис докуривает сигарету и раздавливает ее в пепельнице.

- Как бассейн? - неожиданно спрашивает Ванька, когда официант уходит.

- По-прежнему, - лаконично отзывается Зотов.

- Я тут Сорокину на днях встретил, - вдруг сообщает Озеров, усмехнувшись.

Это интересная новость. С Ленкой они не виделись со времен окончания школы. Их дороги разошлись, когда ее все-таки взяли в сборную России. Спустя год попала и в олимпийскую. Только поехать на Олимпиаду у нее так и не получилось - за день до сборов она упала с лестницы и сломала руку. Пустяковая, в принципе, травма, но на главное соревнование в жизни она Ленку не пустила.

Это последнее, что слышал о ней Зотов. Больше их пути не пересекались.

- И как она? - с искренним любопытством спрашивает он у Ваньки.

- Замужем и двое детей, - отвечает тот. - Выглядит все так же хорошо. И вроде как очень довольна жизнью.

- А плавание?

- Тренером работает.

- Я рад за нее.

- Я тоже, - кивает Озеров.

На несколько мгновений повисает молчание, во время которого Дэн невольно вспоминает свой неудачный брак. Слава Богу, у них с Лизой хватило ума не заводить детей, иначе сейчас... да, было бы совсем печально. Ребенок должен расти в счастливой и полноценной семье, а не мотаться от одного родителя к другому.

Хотя, у самого Зотова была только мать. И нельзя сказать, что он по этому поводу сильно огорчался и как-то особо переживал об отсутствии в своей жизни отцовской руки. Наталья сумела восполнить этот пробел своими силами. И как следствие, у Дэна даже ни разу не возникло чувство зависти к тем детям, у которых были оба родителя.

- Так как будем работать? - прерывает затянувшееся молчание Зотов уже после того, как им приносят заказ. - Мысли есть?

Хочется или нет, а к делу переходить надо.

И Денис знает, что Ванька думает так же.

- Ну, у меня есть одна идея, - говорит тот, не отрываясь от еды, - надеюсь, тебе понравится.

- Неужели? - вздергивает бровь Денис, который к идеям Ваньки всегда относился с равной долей интереса и опаски. Просто некоторые из них были немного... эксцентричными, скажем так. - Что ж, я слушаю.

Ванька не торопится, словно обдумывая что-то, молча прожевывает кусок отбивной, после чего откладывает вилку. А потом поднимает взгляд на бывшего одноклассника.

- Как насчет того, чтобы не нагружать наших подчиненных еще большей работой и сделать все самим?

- А точнее? - спрашивает Зотов, не до конца улавливая смысл его слов.

- Ну, помнишь, как мы в школе стенгазеты делали? - говорит Ванька, помолчав. - Ты, я и больше никого?

- Озеров, это не стенгазета, - резонно и немного скептично замечает Денис.

- Да какая разница? - фыркает Ванька. - Все то же самое, только масштаб чуть больше. И нам за это еще деньги платят.

Шикарный подход. Как раз в стиле Озерова.

Но в том, что мысль неплохая, он не может себе не признаться.

- Я рисовать не умею, - напоминает Дэн, после некоторых раздумий.

- Зато умею я, - пожимает плечами Озеров, снова берясь за вилку. - Так что здесь проблем не будет. А головы у нас с тобой всегда варили хорошо.

Это да, это точно. Их мозги и по отдельности ценили многие, а уж об объединенных и говорить нечего. Только вот как это Белов понял?

Опыт? Интуиция? Или просто понадеялся на удачу?

Да какая, в принципе, разница. Заказ есть, и они готовы его принять.

- Хорошо, - кивает Зотов, подумав. - Я согласен. Вопрос в том, где и когда? У меня днем времени нет, расписание забито под завязку. Да и у тебя вроде рабочий день.

- Можно вечером, - предлагает Ванька. - Оно стоит того, чтобы потратить на него свободное время, как считаешь? А насчет места... как-то не хочется в офисе, если честно. В домашней обстановке будет более комфортней.

Тут у Зотова нет даже желания спорить. Перспектива торчать в офисе допоздна никогда его не прельщала.

- У тебя или у меня?

- Давай у тебя, - вдруг оживляется Озеров. - Как в старые добрые времена.

Эти самые времена Дэну совершенно не хочется вспоминать. А тем более, с учетом того, что это будет та самая квартира. Которая видела многое, очень многое.

- А почему не у тебя? - сдержанно спрашивает Зотов, отгоняя непрошенные мысли, и Озеров ухмыляется.

- Дэн, у меня дома вечный бардак. Тебе не понравится, поверь мне.

Раздолбай, думает Денис, каким был, таким остается и по сей день.

- Хорошо, у меня дома, - соглашается он. - У меня свободны вечер вторника и четверга после шести.

- Мне подходит, - кивает Озеров. - Значит, договорились?

- Да, - помедлив, отвечает Зотов.

- Отлично, - удовлетворенно заключает Ванька, отодвигая от себя опустевшую тарелку. - Думаю, у нас здорово получится.

- Посмотрим, - уклончиво отзывается Дэн.

Он не хочет загадывать заранее. Он не привык загадывать.

Он всегда смотрит по ходу движения событий. И в этот раз не намерен делать исключений из правил.

***

- Ты посмотри, какая штука получилась, а...

Ванька с удовольствием рассматривал их с Дэном результат работы.

Бывший еще четыре часа назад совершенно белым и чистым ватман теперь пестрил красками. Стенгазета, посвященная международному женскому дню. Девчонки будут в восторге, Озеров был в этом просто уверен.

Они с Зотовым сидели прямо на полу, вокруг уже готового коллажа были разбросаны фотографии, карандаши, краски, обрезки цветного картона и бумаги и прочего необходимого в таких случаях материала.

- Мы делали и лучше, - немного задумчиво произнес Денис.

У него была испачкана краской щека. Обычно аккуратная прическа теперь имела взъерошенный вид, так как Денис постоянно запускал в волосы пятерню. Процесс сборки стенгазеты никогда не проходил для него бесследно.

- Дэ-эн, не будь занудой, - простонал Ванька, чуть ли не мученически глядя на друга. - Все же просто шикарно.

- Мм... сейчас, подожди...

Зотов подобрал с пола фотографию и, опираясь на руки, потянулся к самому дальнему краю стенгазеты. Длинные и тугие мышцы его плеч при этом напряглись, под кожей четко очерченным контуром проступили острые лопатки.

И при виде этого зрелища у Ваньки почему-то перехватило дыхание, а низ живота дернуло тяжелым и приятным чувством. Таким знакомым...

- Так лучше, как думаешь? - спрашивает Денис, оглядываясь через плечо.

Прогнувшаяся в пояснице спина, стройная линия цепочки позвонков.

И громкий стук собственного сердца.

- Ванька!

Озеров вздрогнул и моргнул.

- Что?

- Так лучше?

Черт возьми, о чем он? Ах, да, стенгазета...

- Да, - выдавил из себя Озеров, сглотнув, - лучше...

И поспешно отвернулся, чтобы Зотов, не дай Бог, не заметил проступивший на щеках румянец стыда и... возбуждения?

Глава третья

- Тетя Наташа, я... я не могу это принять.

Ванька смотрел на большую коробку, что протягивала ему мать Зотова, со смешанным чувством восхищения и недоверия. Он знал, что там лежит - слишком знаком был рисунок на крышке, чтобы ошибиться.

Он хотел это с того момента, как впервые увидел в магазине. И каждый раз отходил от витрины с чувством тоски и сожаления, потому, что его родители просто не могли позволить себе купить это сыну. Даже на день рождения.

И вот теперь эта женщина, которую он недолюбливал и побаивался, вручала ему его заветную мечту.

Озеров бросил короткий взгляд в сторону Зотова, но тот делал вид, что полностью поглощен домашним заданием по алгебре. Тут даже не надо было думать, кто проболтался насчет Ванькиного желания, все ясно как белый день.

- Иван, не понимаю тебя, - сказала Наталья спокойно, - почему ты не можешь это принять?

- Дорого очень, - бесхитростно ответил Ванька.

- И что с того? - приподняла она брови. - Поверь, я очень ценю твою заботу о моих финансах, но в данном случае она совершенно ни к чему. У тебя завтра день рождения. Шестнадцать лет. Весьма достойный повод сделать такой подарок. К тому же, я разговаривала с твоими родителями, они одобрили эту идею.

- Тетя Наташа...

- Держи, - перебила она его, чуть ли не силой сунув ему коробку. - И рисуй на здоровье, у тебя хорошо получается.

А потом вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Озеров растерянно смотрел ей вслед, прижимал к груди подарок и не верил своему счастью.

- Ну, что ты стоишь? - раздался голос Дениса. - Показывай, давай.

- Знаешь, Дэн, - сказал Ванька, повернувшись к нему, - из тебя не получился бы разведчик. Ты всех с потрохами сдаешь.

- Иногда можно, - безапелляционно заявил Зотов. - Ты же так давно хотел эту штуку, а здесь такая возможность ее получить представилась.

- Ага, - кивнул Озеров и, усевшись прямо на пол, поставил перед собой коробку и почти с благоговением снял с нее крышку.

- Круто, - изрек Зотов, усаживаясь рядом.

- Дааа, - восхищенно подтвердил Ванька, разглядывая содержимое подарка, - очень круто.

Все пространство коробки было поделено на секции, в которых аккуратно и уютно устроились карандаши, кисти, шпатели, тюбики с красками и прочие принадлежности для рисования.

Озеров осторожно, чуть ли не затаив дыхание, провел пальцами по всему этому великолепию, до сих пор не веря в то, что это не сон, а реальность.

- Знаешь, Дэн, я боюсь, что не смогу к этому прикоснуться, - усмехнулся он, беря в руку одну из кистей и трогая большим пальцем щетину. Мягкая до невозможности...

- Это почему?

- Жалко ведь. Такая красота.

- Ну, будешь ими свою «нетленку» рисовать, - хмыкнул Зотов и шутливо пихнул его в бок, - если на обычную мазню жалко тратить.

Озеров только кивнул, а потом закрыл крышку и повернулся к другу.

- Спасибо, - произнес он искренне, - это классный подарок. И тетю Наташу надо поблагодарить, а то я так от счастья одурел, что забыл об элементарной вежливости.

- Успеешь еще, - сказал Зотов, поднимаясь с пола, - она там для тебя еще торт купила, так что совместное чаепитие гарантировано. А сейчас пойдем алгебру доделывать, там уравнений немереное количество.

Остаться Ваньке у Зотова пришлось до утра. Пока делали уроки, пока ужинали и пили чай, пока проговорили обо всем на свете, время подошло позднее.

Наталья, понимая, что отпускать подростка, каким бы самостоятельным он ни был, в первом часу ночи - верх безрассудства, но и не горя желанием садиться самой за руль в такое время, позвонила родителям Озерова и сказала, что утром обоих отвезет в школу. Те не возражали. Такие случаи хоть и не практиковались часто, но имели место. Ваньке выделяли комнату для гостей, Дэн одалживал свою футболку и все мирно доживали до утра.

И сегодняшний случай не стал исключением.

Так сначала казалось Ваньке.

***

Первый Ванькин визит приходится на четверг.

Он приезжает в начале седьмого, чем-то до одури довольный. Денис не спрашивает, с чего это его бывший одноклассник пребывает в состоянии эйфории, а просто кивает на большой прямоугольный пакет в его руке.

- Это что?

- Фотографии, коллажи, планшеты и прочая рабочая ерунда. Все по "ДомСтрою", - говорит Озеров, прислоняя пакет к стене. - Я подумал, что пригодится, поэтому взял еще и эскизы ролика, что мои ребята делали.

Зотов невольно усмехается. Он сам притащил домой все то же самое.

Работа в одной сфере дает о себе знать.

- Блин, у вас по-прежнему классно, - произносит Озеров, оглядываясь. - Словно в прошлое вернулся, честное слово.

Зотов, как уже говорилось ранее, это самое прошлое вспоминать не любит. Слишком много в нем ненужного. Бессмысленного. Давно пережитого. Того, к чему нет возврата.

А эта квартира является одним из его живых напоминаний. И именно поэтому буквально месяц назад Зотов принял решение. Нельзя сказать, что далось оно ему легко, но и особых мучений или угрызений совести не испытывал. И до сих пор не испытывает.

- Я собираюсь ее продавать, - озвучивает вслух это самое решение Дэн, выдавая Озерову тапки.

Тот, услышав слова бывшего одноклассника, смотрит на него недоуменно и даже как-то растерянно.

- Как продавать? - спрашивает он. - Почему?

- Для меня одного она слишком большая, - пожимает плечами Денис. - Куплю что-нибудь поменьше.

- Но... Дэн, а Наталья Николаевна? Если она...

- Врачи говорят, что ей осталось меньше трех месяцев, - перебивает его Зотов, уже жалея, что завел эту тему, - так что, домой она не вернется.

- В жизни всякое случается, - произносит Озеров, помолчав, - а твоя мать - боец. Зачем хоронить раньше времени еще живого человека?

Оптимизм на грани кретинизма, думает Денис. Хотя, он сам раньше был такой же. Первые полгода тоже верил, что однажды мать придет в себя. А потом врачи, с предельной честностью обрисовав сложившуюся ситуацию, спустили его с небес на грешную землю.

И он перестал надеяться. Просто смирился.

- Мы будем сегодня работать или светские беседы вести? - обрубает разговор Зотов.

Ванька несколько секунд внимательно вглядывается в его лицо, а затем фыркает.

- Трудоголик. Чаю-то хоть нальешь? Или у нас и на это времени нет?

Дэн тонко улыбается. Наглость - второе счастье. Это как раз про Озерова.

- Может, тебя еще ужином накормить? - спрашивает он, пока они идут в кухню.

- Судя по твоему тону, ты не горишь желанием греть мне еду, поэтому я удовлетворюсь чашкой чая, - с улыбкой отзывается Ванька.

- Ну, как знаешь.

Дэн ставит чайник, достает чашки, а затем вытаскивает из холодильника коробку с тортом. Увидев эту конструкцию из взбитых сливок и ягод, Озеров издает какой-то невнятный звук, обозначающий восторг, и Зотов невольно улыбается.

Поставьте перед Иваном Озеровым что-нибудь сладкое и фруктовое, и он Ваш навеки. Таких сладкоежек еще поискать надо. И как еще не растолстел при этой своей ненормальной любви к кондитерским изделиям? Ах, да, футбол. Он играет в футбол. Денис почему-то постоянно об этом забывает.

- Обжора, - беззлобно говорит Зотов, усмехнувшись.

- Согласен с тобой полностью, - даже не думает возражать Озеров, отправляя в рот первую ложку с куском торта.

Он пьет чай, Дэн курит, по ходу они обсуждают предстоящее выполнение заказа, иногда перескакивая на тему повседневной жизни. Разговор идет легко и непринужденно, Зотов с облегчением понимает, что его опасения относительно идеи совместного проекта не оправдались и все намного лучше, чем он ждал.

Потом они перебираются в гостиную, машинально раскладывают на полу нужные материалы и с головой уходят в работу. И Денис окончательно забывает о нехорошем чувстве, мучавшем его еще буквально час назад.

***

За окном едва светало, когда Ванька проснулся. Просто открыл глаза и несколько секунд вглядывался в потолок, решая, стоит вставать или нет. Потом все же естественная потребность тела перевесила желание снова завалиться спать, и Озеров нехотя поднялся с кровати.

Сунул ноги в тапочки и пошел к выходу. Натягивать штаны не стал, справедливо рассудив, что в такую ранищу все еще спят.

Поэтому, когда в коридоре наткнулся на Дэна, очень удивился.

- Ты чего здесь? - спросил Ванька, разглядывая друга, на лице которого отображалась такая же степень заспаности, как и у него самого.

А еще без очков он щурился. И на нем тоже были только плавки.

В плавках Озеров видел его только в бассейне или на пляже, куда они иногда выбирались на выходные с родителями. А вот так, дома еще не приходилось. И почему-то сейчас очень остро чувствовалась разница. Ванька не мог объяснить почему, мозг спросонья соображал туго.

Просто неожиданно вспомнилось, как две недели назад они делали стенгазету здесь, в этой квартире, и как Ваньку бросило в жар при виде голых плеч и спины Зотова.

Он тогда смутился ужасно, понимая, что до этого подобные чувства испытывал лишь к девчонкам. И что испытывать такое по отношению к парню, а тем более другу просто... кошмарно.

Поэтому постарался просто выкинуть из головы и забыть. Забыл, но вот сейчас опять вспомнил. И с учетом того, что Зотов был в одних плавках...

- В туалете был, - сказал тот немного хрипло, врываясь в мысли Ваньки. - Как я понимаю, ты тоже туда?

- Ага, - кивнул тот, стараясь избегать смотреть на голую грудь и живот Дэна, - и водички попить.

- Хорошая мысль. Все-таки мама вчера мясо немного пересолила, - сонно улыбнулся Зотов, и у Озерова что-то скрутило в животе и отнюдь не от воспоминаний о соленом мясе. - Я подожду тебя в кухне, хорошо?

- Ага, хорошо, - поспешно отозвался Ванька, сглатывая и быстро ретируясь в направлении уборной.

Там он просидел чуть больше положенного, успокаивая бешеный стук сердца и дрожащие ладони, после этого зашел в ванную, умылся и понял, что спать уже не хочет.

- Кстати, с Днем рождения, - сказал Денис, когда Озеров появился-таки в кухне.

- Ага, спасибо, - кивнул тот, усаживаясь за стол и наливая в стакан воды из графина. - Ты же придешь в пятницу ко мне, да?

- Ванька, куда я от тебя денусь? - улыбнулся Зотов, проводя ладонью по спутавшимся ото сна волосам. - Конечно, приду.

- Это хорошо, - снова кивнул Озеров, пристально глядя на друга.

Дэн по прежнему щурился, и это придавало его лицу какое-то беспомощное и детское выражение. А еще он покусывал нижнюю губу, что означало, что он о чем-то напряженно думает. Только вот о чем?

- Ты чего задумался? - решился спросить Озеров.

- Что? - сначала непонимающе нахмурился Зотов, а потом, когда до него дошла суть вопроса, отмахнулся. - А, нет, ничего. Пустяки. Спать идти надо, как думаешь? Вставать скоро, а мы здесь торчим.

- Да, надо, - согласился Ванька, которому спать сейчас хотелось меньше всего.

- Ты идешь? - произнес Зотов, запрокидывая руки за голову и потягиваясь. При этом мышцы на его животе напряглись, под кожей еще сильнее проступила и без того заметная лесенка ребер.

А у Озерова ухнуло сердце и тут же провалилось куда-то в область паха.

Господи, да что же это такое, подумал он, стараясь не краснеть. Нельзя же так реагировать на него. Это Дэн. ДЭН! Парень и его лучший друг.

И узнай он о мыслях Ваньки, то врезал бы по первое число. И был бы прав.

- Слушай... я еще водички попью, а потом пойду... сушняк какой-то...

Он не хотел выходить из-за стола на глазах у Дэна. Потому, что в этом случае последний заметил бы весьма недвусмысленную выпуклость в его плавках. И объяснять, откуда она взялась, желания не было.

- Да я могу тебя подождать, - пожал плечами Зотов.

- Не надо, - энергично замотал головой Ванька. - Я... я еще долго сидеть буду.

- Озеров, завтра в школу, - многозначительно напомнил Дэн, - будешь спать на уроках?

- Нет, - ответил он. - Ты иди, а я сейчас, буквально через минутку за тобой. Мне надо посидеть чуть-чуть.

Зотов несколько секунд внимательно разглядывал друга, после чего пожал плечами.

- Странный ты какой-то, - констатировал он. - Ладно, я пошел. Спать хочется. Еще раз с Днем рождения тебя.

- Ага, спасибо, - кивнул Озеров.

Дэн усмехнулся и вышел из кухни.

Ванька напряженно вслушивался в тишину, а потом, когда раздался еле уловимый звук захлопнувшейся двери в Денисову комнату, пошел в туалет.

Только вот теперь по потребности совсем иного характера...

***

- Бред какой-то...

Дэн обессилено ложится на пол, закрывает глаза. И чувствует, как ломит виски. У него всегда болит голова, когда он переутомляется.

На протяжении последнего часа они с Ванькой пытались придумать подходящий к их идее слоган, но все безрезультатно. Вдохновение никак не хотело приходить, а стрелки часов неумолимо приближались к одиннадцати вечера.

- И что будем делать? - интересуется Озеров.

В отличие от Дэна, его голос звучит очень даже бодро, что уже в который раз заставляет удивиться. Как этот человек умудряется быть полон энергии на протяжении почти суток? Зотов себя как выжатый лимон чувствует, а этому хоть бы хны. Словно готов еще столько же просидеть за работой.

- Предлагаю отложить, - отвечает он, - до вторника.

- Поддерживаю, - соглашается Ванька. - Тогда я выпью еще чаю и поеду.

- Мм...

Вставать не хочется. Совершенно. А боль в висках становится еще сильнее. И начинает клонить в сон.

- Дэн, чай, - напоминает Озеров.

Вот ведь заладил-то, а...

- Сначала надо здесь все убрать, - произносит Денис, по-прежнему не открывая глаз. - А потом уже чай пить.

- Окей, я сделаю.

Зотов слышит, как Ванька поднимается, ходит по гостиной, собирая разложенные по полу материалы для работы, раскладывает их по пакетам.

- Думаю, я не буду забирать ничего, все равно еще приеду, - говорит он.

- Ага, - вяло отзывается Дэн, уже почти сморенный сном.

- Дэн...

Голос Ваньки раздается сквозь толстый слой накатывающей дремы, и Дэн нехотя удерживается на грани реальности.

- Мм?

- Ты на планшете валяешься. Приподнимись немного, а?

- Приподнимись чуть-чуть, мне неудобно...

- Так?

- Да... так... так хорошо...

Воспоминание приходит совершенно неожиданно, выныривая из глубины сознания. Словно дает пощечину, мигом сгоняя всякую сонливость.

Дэн открывает глаза и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Ваньку. И замечает его пристальный и задумчивый взгляд.

Неужели тоже вспомнил? Некстати, совершенно некстати.

Не то место, не то время, а главное, не тот человек.

Денис садится, а потом и вовсе поднимается на ноги и, не говоря ни слова, идет в кухню, чтобы поставить чайник. Там прикуривает сигарету и настойчиво игнорирует боль в висках.

И воспоминания.

- Дэн, а можно я доем торт?

***

- Дэн, а можно я его доем, а?

Ванька посмотрел на Зотова такими умоляющими глазами, что тот не выдержал и рассмеялся.

Они сидели на диване в комнате Ваньки, гости разошлись, родители Озерова еще несколько часов назад ушли гулять, понимая, что среди молодежи они просто напросто лишние. А в том, что у сына и его друзей есть голова на плечах, они не сомневались.

- Господи, Озеров, да ешь ты ради Бога, - ответил Денис, - ты же знаешь, я не особо сладкое.

- Ну, спросить-то все равно надо, - пожал Ванька плечами, принимаясь за оставшийся в коробке последний кусок торта. - Вдруг, тебе хочется?

- Нет, не хочу, - покачал головой Зотов, по-прежнему улыбаясь.

- Ты знаешь, - начал Озеров, делая глоток из чашки, - я вот подумал и решил, что после школы пойду в художественную.

- Ну, у тебя для этого все предпосылки есть, ты же классно рисуешь.

- Ага. А ты куда хочешь?

- Я не особо оригинален, - улыбнулся Дэн, но как-то грустно. - Экономический.

Озеров престал жевать и, нахмурившись, внимательно посмотрел на друга.

- Тебе же не хочется, Дэн, - это прозвучало, как утверждение. - И ты идешь туда только потому, что тебе так мать сказала.

- Да нет, не только поэтому, - покачал головой Денис, даже не отрицая определенную правоту Озерова, - просто у меня это лучше всего получается. С всякими цифрами мутить.

- Между прочим, у тебя есть воображение, помимо логики, - сказал Ванька, запихивая в себя последний кусочек торта. - Ты вспомни наши стенгазеты - ты же просто генератор идей. Супермозг! И все это похоронить под цифрами?

- В математике тоже есть простор для фантазии.

- В каком месте? - искренне удивился Ванька, подозревая, что друг его разыгрывает.

- В нужном, - сказал Дэн и снова улыбнулся, глядя на испачканную кремом физиономию Озерова. - Ты вымазался тортом. Как дите малое, честное слово.

- Тоже мне, взрослый нашелся, - проворчал Ванька, вытираясь. - Между прочим, я старше тебя на целый месяц.

- Ну, как я могу такое забыть?

- Вот именно, - кивнул Озеров и, закончив процедуру удаления крема с лица, спросил: - Все? Нет больше?

- В уголке губ.

- Здесь?

- Да нет же, в правом... черт, вот ведь беспомощный... подожди...

Зотов протянул руку, большим пальцем коснулся правого уголка рта, снимая остатки крема. И в это время Ванька почему-то решил облизать губы. И кончиком языка попал аккурат по Денисову пальцу. Денис вздрогнул, моргнул и замер.

Ванька поражено смотрел на друга, чувствуя, как снова бешено колотится сердце. А потом сделал то, что, наверное, не стоило делать. Он подался вперед и слегка прикусил подушечку пальца Дэна. Тот снова вздрогнул, но руку так и не убрал. А Озеров чуть сильнее сжал зубы, снова коснулся языком.

И понял, что просто улетает.

- Ванька...

Сказать дальше банально не хватило воздуха. Да что-то как-то и не хотелось ничего говорить. Вместо этого Зотов все-таки убрал руку и придвинулся ближе к Озерову. Тот тяжело сглотнул, подумав, что сейчас ему прилетит за все его вольности. Хорошо так прилетит.

И главное, что за дело.

- Дэн, послушай...

- Ты действительно хочешь? - перебил его Зотов.

- Чего? - не понял Ванька.

- Разговаривать?

Озеров ошеломлено посмотрел на Дениса и покачал головой.

- Нет.

- Это хорошо.

Дэн положил ладони на его плечи и притянул к себе. А потом медленно и чувственно поцеловал, раздвигая языком покорные губы, проникая дальше, глубже, сжимая до боли плечи. И выглядело это так, словно для него это норма, словно он каждый день целует парней.

Озеров зажмурился, неуверенно и неловко ответил на поцелуй, обвил дрожащими руками его шею, придвинулся еще ближе. Это напоминало какой-то сюрреалистичный сон. Не могло такого быть, чтобы они действительно делали то, что делают сейчас...

- Дэн, это что такое, а? - спросил Ванька каким-то дрожащим голосом, на секунду отстранившись от Зотова.

Тот пожал плечами, а потом зачем-то снял очки. Положил их на столик.

- Не знаю, Ванька, - серьезно признался он, глядя ему в глаза проникновенно и пристально, - но мне нравится. А тебе?

- Я...

Он глубоко вздохнул, собирая силы признаться.

- Я почему-то уже давно об этом думаю, - сказал он, - не могу не думать.

Зотов вскинул брови, а потом вдруг положил ладони ему на грудь и несильно надавил, вынуждая лечь.

- Ты должен был сказать мне, - немного укоризненно проговорил он, опираясь на руки по обе стороны головы Ваньки, нависая над ним.

Его глаза сейчас походили на расплавленное олово, а лихорадочный румянец на щеках выдавал нетерпение и желание.

- Да? - выдавил из себя Ванька, не в силах отвести глаз от обжигающего взгляда.

- Да, - тихо сказал Дэн, склоняясь к нему, - потому, что я тоже об этом думаю. Очень часто. И много.

Он наклонился, снова поцеловал. Прижал к дивану, зарылся пальцами в непослушные вихры, тут же отпустил, чтобы коснуться боков, задрать мешающий сейчас джемпер и дотронуться до горячей кожи. И снова целовал, долго, до умопомрачения, до звездочек перед глазами. Делал то, мысль о чем сводила с ума уже на протяжении долгого времени.

Ванька опустил ладони на его поясницу, скользнул пальцами под свитер, невесомо пересчитал позвонки тонкого позвоночника. Ответил на очередной порывистый поцелуй, выгнулся навстречу ласкающим кожу рукам. Хорошо, очень хорошо, только бы вот еще немного раздвинуть ноги, чтобы полностью почувствовать Дэна, его возбуждение, его жар. Его всего.

- Приподнимись чуть-чуть, - прошептал Ванька, - мне неудобно.

Дэн немного отстранился, и Озеров, наконец, развел ноги, согнул их в коленях и подался навстречу, тем самым вырывая у Зотова короткий рваный всхлип.

- Так? - почти обморочно спросил тот, опираясь на локти, вжимаясь в него еще сильнее, дрожащими пальцами обводя скулы, щеки, губы, целуя, куда попало, до чего доберется жадный рот.

- Да, - выдохнул Озеров, сжимая коленями его бока, его всего, ощущая себя на вершине блаженства, - так... так хорошо...

***

- Так можно я доем?

Голосом из давно забытого прошлого. Возвращая в настоящее. В то время, когда кажется почти смешным то, что было много лет назад.

Интересно, Озеров специально это говорит?

Нет, сразу же отвечает Дэн сам себе, не специально. Просто это Ванька, и он любит сладкое. Всегда любил. И будет любить.

И то, что случилось в день его шестнадцатилетия, совершенно не причем. Как и многое из того, что было после...

- Конечно, можно, - спокойно отзывается Зотов, даже не поворачиваясь к нему. - Ты же знаешь, я сладкое не особо...

- Ну, спросить-то все равно надо, вдруг тебе хочется?

- Нет. Не хочу.

Зотов снова глубоко затягивается, силой давит набегающие друг на друга воспоминания.

Совпадение. Это просто совпадение.

И ничего больше.

Глава четвертая

В квартире было тихо. Родители Ваньки еще не вернулись, хоть часы показывали уже почти полночь. Видимо, нашли какое-нибудь уютное кафе, заболтались и забыли про время. У них такое бывает - если выпадает возможность пообщаться, то они ее не упускают. Уж слишком заняты в обычные дни.

Денис заранее договорился с матерью, что сегодня останется у Ваньки, поэтому оба никуда не торопились.

Они сидели на кухне, пили чай и молчали. Молчали долго, но в этой тишине не было напряжения. Как и не было стыда за то, что случилось буквально сорок минут назад. Произошедшее оказалось настолько правильным и закономерным, что стыдиться этого было бы просто кощунством. Тем более что за грань они все-таки не шагнули, не хватило духу. Да и родители могли вернуться в любой момент, а торопиться совсем не хотелось. Первый раз должен быть без суеты и ненужной спешки. Да и сначала хоть как-то побольше узнать о том, как это делается между парнями. Правильно делается.

- И что теперь, Дэн? - озвучил вслух мучавший сейчас обоих вопрос Озеров, поднимая взгляд от чашки.

Денис помолчал, а потом выдал такое, отчего у Ваньки чуть не упала челюсть:

- Для начала ты дашь отставку Сорокиной. Завтра же.

- Дэн, - недоверчиво прищурился Озеров, - ты что, ревнуешь?

- Нет, - покачал головой Зотов и тонко улыбнулся. - Просто это будет нечестно по отношению к ней и ко мне, если ты станешь работать на два фронта.

Нечестно, мысленно согласился с ним Ванька, а вслух спросил:

- И что, теперь... вместе?

Этот вопрос Дэна почему-то развеселил.

- Озеров, мы с тобой на протяжении последних десяти лет вместе, - сказал он с улыбкой, а Озеров поморщился.

- Блин, ты же знаешь, о чем я говорю.

- Знаю, извини, - кивнул Денис. - А тебе разве не хочется?

- Хочется. Я поэтому и спрашиваю. Только...

- Что? - Вскинул брови Зотов, заметив колебания Озерова.

- Я не думаю, что будет правильно, если кто-то узнает, что мы с тобой...

- Мать меня убьет, - перебил его Дэн.

- И меня мои тоже, - согласился Ванька. - А школа ржать будет. В лучшем случае.

- Это точно.

- Значит, никому?

- Так будет правильно.

- То, что у нас с тобой, правильным само по себе не считается, - выдавил смешок Озеров, - это... аморально.

- Может, ты и прав, но мне как-то все равно, - сказал Денис, пристально на него посмотрев, - я не хочу об этом просто думать.

И тут Озеров просто не мог с ним согласиться потому, что считал точно так же.

***

- Замечательно, просто замечательно, - довольно, чуть ли не урча от удовольствия, произносит Белов, рассматривая предварительные наброски проекта, - я нисколько не ошибся, когда предположил, что вдвоем у вас получится шедевр.

- Ну, до шедевра ему пока еще далеко, - усмехается Озеров, откидываясь в кресле.

Кто-то другой даже не обратил бы внимание на это движение, но Дэн видит Ваньку насквозь, давно научился видеть, и знает, что оно означает облегчение.

Надо же, он нервничает, мысленно усмехается Дэн, кто бы мог подумать?

- Вас устраивает выбранное нами направление? - уточняет он, и Белов кивает.

- Более чем.

- Что ж, это радует.

- А когда будет готово полностью? - спрашивает Леонид Дмитриевич, откладывая эскизы в сторону и глядя по очереди то на Ваньку, то на Дениса.

- Мы вроде договаривались на месяц, не так ли? - напоминает Зотов, чуть наклонив голову. - Прошло всего две недели.

- Я помню, - отзывается Белов, - и я нисколько вас не тороплю. Просто подумал, мало ли вы решите раньше сдать работу.

- Это исключено, - категорично и холодно отвечает Озеров, который терпеть не может спешки в каких-либо делах. - В сроки мы уложимся, но раньше не получится.

- Что ж, меня это устраивает, - примиряюще выставляет руки Белов, понимая, что попытка надавить не имела успеха, - буду с нетерпением ждать готового проекта. Я уверен, Вы не разочаруете.

- Мы постараемся, - ровно отвечает Озеров, собирая разложенные по столу эскизы и коллажи.

- Кстати, вы уже решили, в чьем офисе состоится демонстрация? - неожиданно интересуется Белов, чем ставит обоих парней в некоторый тупик.

Они даже не задумывались об этом до сегодняшнего дня. Как-то не до этого было. Просто делали свою работу и все.

- Думаю, мы решим этот вопрос, - отвечает Зотов, как можно более спокойно, - Вам не стоит беспокоиться об этом.

- Да я и не беспокоюсь, спросил чисто из интереса, - пожимает плечами Леонид Дмитриевич. - Мне главное, чтобы работа была сделана качественно, вы ведь понимаете?

Денис понимает. Как и Ванька. В чем оба и заверяют заказчика.

Они вместе покидают здание бизнес-центра. Пока едут в лифте, Зотов краем глаза замечает, что бывший одноклассник задумчиво хмурится.

- В чем дело, Озеров? - спрашивает Денис, когда они выходят на улицу, даже не пытаясь про себя строить догадки. - Какие-то проблемы?

- Да нет, - отмахивается Ванька, - просто... ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда давят и пытаются манипулировать. А этот тип, похоже, очень любит попрессовать.

Зотов хмыкает, достает сигареты.

- Надеюсь, ты не станешь посылать его, а? - произносит Денис, прикуривая. - Это будет неразумно.

Теперь уже ухмыляется Ванька, видимо, вспомнив тот же случай, что и Дэн.

В школе Озерова все время пытались заставить участвовать в различных конкурсах, даже на город предлагали выставить некоторые работы. Он постоянно отбрыкивался всеми руками и ногами, говорил, что ему это неинтересно, что в гробу он видел все это, но учителя на пару с завучем проходу не давали. Закончилось это тем, что Ванька чуть ли не открыто, послал школьное руководство после очередной попытки сагитировать его на какую-то там выставку. С того дня к нему больше не лезли.

- Ты помнишь, какое лицо было у Смирнова? - весело спрашивает Озеров.

- Помню, - невольно улыбается Денис, вспоминая красную физиономию их завуча. - Ты его сделал.

- Он это заслужил.

- Заслужил, - не может не согласиться Дэн.

- Здорово было, да? - спрашивает Ванька негромко, после короткой паузы, взглянув на Дэна каким-то непонятным взглядом. - Отрывались по полной.

Зотов только кивает, стараясь отогнать нахлынувшие воспоминания. Не надо. Не надо об этом думать. Мысли о прошлом вызывают горечь сожаления. Сожаления, что все кончилось слишком быстро, почти не успев начаться.

- Тебя во сколько сегодня ждать? - переводит тему Зотов, так и не ответив на вопрос Озерова.

- Эм... ты знаешь, я не смогу сегодня, Дэн, - извиняющимся тоном начинает тот, - обещал родителям, что заеду к ним вечером.

Зотова почему-то накрывает разочарованием, но он не показывает вида, просто делает очередную затяжку. Курить на морозе не всегда в удовольствие, тут уже просто сказывается привычка, а сейчас просто способ занять руки. И скрыть ненужные эмоции.

- М-м, понятно, - сдержанно отзывается Денис, а потом зачем-то добавляет: - Мог бы и заранее предупредить.

- Да я сам узнал об этом за несколько часов до встречи с Беловым, не успел тебе сказать. Так что, извини.

- Все нормально.

Они снова молчат, Дэн докуривает сигарету, втягивая в себя дым вместе с холодным воздухом, Ванька же сосредоточенно разглядывает небо. Опять, как в их первую встречу здесь. И что он там нашел, снова проносится в голове немного раздраженная мысль.

- Слушай, - вдруг прерывает молчание Озеров, - а давай со мной?

- Что? - переспрашивает Денис, непонимающе нахмурившись. - О чем ты?

- Со мной к моим сходим, - поясняет Ванька, изобразив улыбку. - Что скажешь?

Зотов смотрит на бывшего одноклассника, оценивая степень серьезности его предложения. И, похоже, он действительно серьезен, как никогда.

- Озеров, у тебя вечно какие-то безумные идеи, - усмехается Денис, откидывая в сторону окурок.

- Почему безумные-то? - искренне недоумевает Ванька. - Они будут рады тебя видеть, ты же знаешь. Давай, соглашайся. Это же не смертельно, никто тебя не съест.

- Издеваешься? - подозрительно прищурившись, спрашивает Денис.

- Ага, - коротко хохочет в ответ Ванька. - Да ладно тебе, не будь занудой.

- Раздолбай, - фыркает в ответ Зотов.

- Разумеется, - жизнерадостно подтверждает Озеров. - Ну, так как? Приедешь?

- Во сколько? - помолчав, спрашивает Дэн, понимая, что Ванька не отстанет.

Да и если честно, ему хочется поехать. Это лучше, чем сидеть сегодня одному дома - планов он не строил на вечер намеренно, думая, что Озеров приедет работать. А тут вот как получилось. Так что, Ванька ему должен в какой-то степени.

Подумав об этом, Денис усмехается про себя.

На самом деле можно кому-нибудь позвонить, благо желающих много, встретиться и замечательно провести время, но вот только Дэн понимает, что не хочет.

Совсем не хочет.

- Часов в шесть, - отзывается Озеров,- можно чуть позже, как тебе удобно.

- В шесть мне удобно, - кивает Зотов. - Они все там же живут?

- Ага. Я им предлагал купить квартиру побольше, но они не захотели, сказали, что им хватит и этой.

- Понятно.

- Так я скажу родителям, что ты будешь, да?

- Да, - отвечает Зотов просто. - Скажи.

Он тоже будет очень рад повидать чету Озеровых.

***

У ванькиных родителей была совсем небольшая квартира, доставшаяся им не то чтобы по воле случая, но удача в этом деле все же сыграла свою определенную роль.

В те времена обычный советский человек жил в огромных коммуналках, получить свою собственную жилплощадь, тем более отдельную, не представлялось возможным, но государство, в виде исключения, умело ценить своих героев и награждать их.

Озеров Сергей Викторович стал именно таким героем, отличившись перед своей страной. А именно, перед одним из членов Партии. Проведенная Озеровым операция спасла жизнь политику и тот в знак благодарности «выбил» для семьи врача отдельную квартиру. И не просто квартиру, а целую двушку. И премию, на которую среднестатистический гражданин мог жить примерно пару месяцев. Неслыханная щедрость, но заслуженная на сто процентов.

Ванькина комната была самой маленькой из имеющихся - всего около одиннадцати метров, - и там помещались только шкаф, диван, письменный стол и пара стульев.

Озеров не жаловался, прекрасно понимая, что у многих его сверстников нет того, что есть у него, а именно, свое личное пространство, которое, к тому же, родители еще и уважали. Они никогда не заходили в комнату, не постучавшись. Никогда не беспокоили, если у сына в гостях были друзья. Или девушка.

Последние два обстоятельства Озеров всегда воспринимал, как само собой разумеющееся, но в день своего шестнадцатилетия посмотрел на это, как на подарок.

Потому, что когда они с Дэном пошли спать, родители даже бровью не повели, просто пожелав им спокойной ночи. И Ванька знал, что до утра к нему в комнату никто не сунется. А значит, можно...

Можно делать почти все, что хочется.

Главное, не шуметь.

***

Родители Ваньки остались такими же, как и раньше. Ну, за исключением того, что постарели на пятнадцать лет, а так...

Елена Михайловна по-прежнему пытается накормить, приговаривая, что Денис слишком худенький, а Сергей Викторович рассказывает смешные и занимательные байки из жизни. Совсем не изменились, но это даже к лучшему. Определенно, к лучшему, потому что живые и настоящие. И живут полной жизнью, наслаждаясь каждым ее мгновением.

Дэн невольно вспоминает свою прикованную к постели мать и незаметно глотает ком в горле. У него никогда уже не будет вот таких семейных и теплых вечеров среди родных и близких. Давно не было, мысленно поправляет он себя. Он уже даже и не помнит, когда в последний раз сидел с матерью на кухне за чашкой чая и просто с ней разговаривал. Даже до той аварии почти не общались - оба были слишком заняты. А теперь, когда ей осталось совсем немного...

Так, не думать. Просто не думать, совсем не время и не место, дает себе установку Денис, стараясь сконцентрироваться на идущем за столом разговоре. Кажется, обсуждают какой-то недавно вышедший фильм. Дэн его смотрел и вставляет свое слово. И улыбается. Старается улыбаться. Потому, что не нужно этим замечательным людям знать, что его что-то мучает. Уже давно мучает...

У Зотова даже получается, Озеровы ничего не замечают. Только вот взгляд устремленных на него ванькиных глаз какой-то озадаченный. И... сочувствующий? Словно он понимает, что творится сейчас у Дениса на душе. И о чем он думает.

И Дэн даже не удивляется.

Ванька всегда понимал его, будто мысли читал. И то, что это не исчезло по прошествии пятнадцати лет... что ж, Зотов его тоже до сих пор насквозь видит.

- Чай все будут? - спрашивает Елена Михайловна, убирая со стола тарелки.

- Конечно, мам, - отзывается Ванька, помня о стоящем в холодильнике торте. - Только мы с Дэном на секундочку отойдем, ладно?

Зотов недоуменно смотрит на него, не понимая ход его мыслей.

- Куда отойдем? - спрашивают они с матерью хором.

- До моей комнаты, - поясняет Озеров, улыбаясь. - Пойдем, Дэн, кое-что показать тебе хочу.

Зотову идти не хочется. По вполне понятным причинам. Для себя понятным. Но ведь не будешь же изображать упрямого мула только из-за своих каких-то тараканов в голове. Поэтому он встает из-за стола и вместе с Ванькой шагает в сторону его маленькой комнатушки.

- Недолго! - кричит им вслед Сергей Викторович. - Не слишком в воспоминания убивайтесь

Хороший совет. Ох, какой хороший. Особенно, когда стоишь посреди спальни Озерова и понимаешь, что здесь почти ничего не изменилось. Все та же обстановка, только мебель более новая, явно не из дешевой. Да и ремонт сделали совсем недавно, как и во всей квартире. Единственное, что выбивается из общего вида, так это висящий на стене потрепанный плакат «Dire Straits». В школе они с Ванькой обожали эту группу. Сходили с ума просто, скупая все аудио и видеокассеты, что только можно было найти. Не то чтобы тогда это было дефицитом, но все-таки не так свободно, как сейчас.

Денис подходит ближе, разглядывает плакат. Он даже помнит, когда они его с Ванькой купили. Увидели совершенно случайно в каком-то музыкальном магазине, и Озеров приобрел, даже не задумываясь.

- Слушаешь их еще? - спрашивает он, заметив заинтересованный взгляд Дениса.

- Под настроение, - честно отзывается тот, - и очень выборочно.

- «Братьев»? - хитро прищуривается Озеров, и Денис не может не улыбнуться.

Правда, тонко и натянуто. Потому, что именно с этой песней связано многое из того, что происходило в этой комнате. На этом диване... ну, не на этом, Ванька его поменял, но стоял он в том же самом месте, что и сейчас новый.

Помнит, думает Зотов, Озеров все помнит.

А почему, собственно, не должен помнить, проносится в голове мысль. Даже у тебя память не короткая, а Ванька всегда был склонен к сентиментальности.

К черту...

- Озеров, ты меня притащил для того, чтобы творчество «Dire Straits» обсуждать? - интересуется Денис, напрочь игнорируя вопрос бывшего одноклассника. - Или просто повспоминать прошлое?

Ванька вскидывает бровь, пристально на него смотрит.

- А что плохого в прошлом, Дэн? - спрашивает он чуть ли не вкрадчиво.

- А что хорошего? - даже не меняется в лице Зотов, отвечая спокойным взглядом, понимая, что они только что ступили на зыбкую почву.

- Ну... у нас с тобой оно было не таким уж ужасным, чтобы взять и забыть, - пожимает плечами Озеров, залезая зачем-то в стол и копошась там. - А ты упорно делаешь вид, будто ничего не было.

- А есть резон делать как-то по-другому? - тщательно подбирая слова, задает встречный вопрос Денис. - По-моему, здесь ключевое слово «было».

- Зануда ты, Зотов, - фыркает Озеров.

- Раздолбай, - машинально парирует Дэн.

- Окей, мы друг друга поняли, - как-то примиряюще усмехается Ванька и, наконец, достает то, за чем ползал в стол. - Держи.

Денис разглядывает коробку в его руках и хмурится. Знакомая, очень знакомая крышка, правда, потрепанная временем. Но даже с учетом этого Дэн узнал бы ее из многих. Уж больно запоминающаяся история с ней связана.

- Это же, - начинает Зотов и не договаривает.

- Ага, - кивает Ванька, - там, правда, уже давно ничего не осталось, но зато много другого интересного. Посмотрим?

- Озеров...

- Просто посмотрим, - перебивает Озеров, заметив его замешательство.

Зотов, понимая, что спорить с ним совершенно бесполезно, усаживается на диван и протягивает руку за коробкой. Ванька подает и вид у него при этом довольный до ужаса. Мошенник, невольно проносится в голове у Дениса. Мошенник и плут.

Под крышкой оказывается стопка старых рисунков и фотографий. Просто наброски, на которых Дэн узнает многих из их с Ванькой одноклассников. У него была привычка рисовать на уроках. Потом он что-то отдавал народу, а что-то, как это, оставлял себе.

Фотографии же, в основном, пестрили их с Озеровым физиономиями. В школе, за городом, куда они ездили с классной руководительницей, дома у Дэна, в парке... И на всех снимках у них с Ванькой были до одури счастливые и довольные лица, словно они отхватили от этой жизни большой и жирный кусок. А вот эта фотография была сделана на выпускном, за день до того, как они с Озеровым впервые...

В горле неожиданно появляется новый ком.

Зотов аккуратно складывает фотографии на место и закрывает крышку. И отдает Ваньке коробку.

- Забавно, - только и хватает у него сил ответить.

- Что, даже себе ничего не возьмешь? - тихо спрашивает Озеров, глядя на него. И в глазах что-то такое, отчего начинает болезненно сосать под ложечкой.

- Мне не нужно, - отвечает Денис, качая головой.

- Жаль, - искренне произносит Ванька.

Ну, вот зачем? Зачем он все это делает? Зачем снова бередит то, что давно нужно забыть?

Что давно забыто.

И почему Дэн сейчас чувствует себя так, словно ему не за тридцать, а снова шестнадцать? И снова, как и тогда, бушуют гормоны, а во рту пересыхает.

И Ванька так близко, что нужно лишь немного протянуть руку и...

Че-ерт...

- Дэн, послушай, - начинает Озеров, и Зотов, как завороженный, смотрит в его потемневшие глаза, не в силах отвести собственного взгляда, - я...

- Что? - получается как-то совершенно беспомощно, и Ванька вздрагивает.

А потом подается чуть вперед и...

- Чай готов! - громом в тишине раздается голос Елены Михайловны.

Это отрезвляет, словно ушат ледяной воды. Зотов стряхивает наваждение и поднимается с дивана. Он понимает, что получается слишком резко и поспешно, да и плевать. Просто плевать. Краем глаза замечает промелькнувшую на ванькином лице досаду и сдерживает порыв послать его к черту. Господи, это же почти смешно, честное слово...

- Пойдем пить чай, Озеров, - говорит он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, - да я поеду, мне завтра рано вставать.

И не дожидаясь ответа, выходит из комнаты.

От нагрянувших в который раз воспоминаний.

От воспоминаний о том дне.

***

- Мам, я сегодня у Дэна останусь, - сказал Ванька, завязывая шнурки на кроссовках. - Ты не против?

Елена Михайловна, наблюдая за сборами сына, только вздохнула.

- Что-то ты зачастил к нему, - отозвалась она, - сколько можно людям надоедать?

- Да тетя Наташа и не против же, - легко произнес Озеров, выпрямляясь и целуя мать в щеку. – Я позвоню вечером.

- Еще бы ты не позвонил, - улыбнулась она, и Ванька ответил ей такой же улыбкой.

- Пока, мам. До завтра.

- До завтра.

Зотов, весь погруженный в чтение какой-то книжки, ждал на улице.

- Зубрилка, - поддразнил его Ванька, приблизившись. - Не устал еще от учебы?

- Да это так, для себя, - ответил Денис, захлопывая книгу.

Потом он убрал ее в рюкзак, и через секунду они уже шли к автобусной остановке.

- Ты достал? - помолчав, немного смущенно спросил Ванька. - Ну... сам знаешь, что я имею в виду.

- Конечно, - кивнул Дэн, по привычке тонко улыбнувшись. - Я же обещал. А ты сказал матери, что останешься сегодня у меня?

- Ага. Так что, до утра я в полном твоем распоряжении.

- Это хорошо.

Как обычно, спать их положили в разных комнатах. Но примерно около двух часов ночи Ванька выскользнул из своей и тихонько шмыгнул в денисову.

- Дэн, ты спишь?

- Нет, конечно.

- Это хорошо...

Глава пятая

Когда в половине третьего утра звонит телефон, это не очень приятно. Вернее, совсем неприятно. Хочется очень громко выругаться и швырнуть проклятым аппаратом об стену. Так, чтобы разлетелся на сотни маленьких кусочков.

У Зотовой такое желание случалось всякий раз, когда это средство связи начинало орать посреди ночи. И даже не потому, что ее разбудили, нет. Просто это означало, что случилось нечто, требующее ее личного внимания. А, следовательно, нужно будет встать, одеться и ехать куда-нибудь к черту на кулички и решать проблему. Такое, конечно, не часто происходило, но все же имело место. Определенная специфика работы, если так можно выразиться.

- К черту вас всех, - пробормотала Наталья, стряхивая с себя остатки сна, и взяла трубку: - Да, слушаю.

- Наташенька, прости, родная, что разбудил, но...

- Вадим, давай ближе к делу, а? - перебивает она своего помощника. - Что случилось?

- Ну, у нас проблема, - начал Долгов извиняющимся тоном, а потом выложил суть этой самой проблемы.

По мере того, как его рассказ приближался к концу, и без того плохое настроение Зотовой падало еще больше. Она не ошиблась, ехать придется по любому. И, похоже, утро она встретит вне дома.

- Вы как дети малые, честное слово, уже элементарное доверить нельзя, - процедила она сквозь зубы, потянув провод телефона к шкафу, чтобы достать одежду.

- Наташ, ну, кто ж знал, что он таким упорным окажется, а? - заискивающе ответил Долгов.

- Ты никогда ничего не знаешь, - не удержалась она от язвительной шпильки, но потом все же взяла себя в руки. Есть проблема, и сейчас предстояло ее решить. - Где вы сейчас?

Наталья услышала сначала облегченный вздох своего помощника, а потом только уже адрес. Женщина мысленно усмехнулась.

Нет, ну вот что за мужики? Нельзя простое дело доверить. А всего-то надо было попугать и надавить, и этот слизняк стал бы послушным, как пластилин в руках. Нет, они целую трагедию раздули.

- Я надеюсь, не калечили?

- Наташ, ты за кого нас принимаешь? – оскорблено отозвался Вадим после ошарашенной паузы. - Все без рук, честное слово...

- Ага, с помощью «фомки» справлялись.

- Наташ...

- Я буду через двадцать минут, - буркнула она и повесила трубку. - Идиот.

Потом все же оделась, взяла ключи от машины, сигареты и тихо, даже держа тапки в руках, вышла из комнаты.

Денис и Иван спали, не дай Бог их разбудить. Не очень хотелось, как и прерывать их сон, так и объяснять потом, куда это она собралась посреди ночи. А мимо спальни сына шла и вовсе чуть ли не на цыпочках. Она вдруг представила, как все это выглядит со стороны, и весело сама себе улыбнулась. Право слово, будто это ей шестнадцать и она тайком от родителей бежит на свидание. Даже забавно как-то...

Внезапно донесшийся из комнаты Дениса шум, заставил ее остановиться и недоверчиво оглянуться на дверь. Та была немного приоткрыта, и звуки того, что сейчас за ней происходило, долетали до слуха госпожи Зотовой весьма отчетливо. Звуки весьма характерные и узнаваемые сразу, но неожиданные и поэтому донельзя обескураживающие.

Не может быть. Разве?..

Стон. Еще один. Едва уловимый скрип кровати. Снова стон. И шепот. Достаточно громкий, чтобы его было слышно. Шепот ее сына и его лучшего друга.

Они старались себя сдерживать и, может, это имело бы свои результаты, если бы не дверь, которую они забыли захлопнуть. А с учетом того, что кровать Дениса находилась достаточно близко к этой самой двери...

Господи, это что, на самом деле?

Когда? С каких пор?

Первым желанием Натальи было зайти в комнату и наглядно убедиться в том, что происходящее ей не мерещится. А потом снести обоим головы. Или вправить мозги на место. Непонятно, что больше.

Но она бы не была собой, если бы не сумела подавить этот порыв в зародыше. Просто пришло осознание того, что сейчас совсем не время и не место для этих разборок. И даже не потому, что торопилась на другую встречу, просто... нужно подумать. Хорошенько подумать, прежде чем что-то говорить и делать. В чем-то убеждать. И не обоих, а по отдельности. Прутья ломать легче, когда они не находятся в вязанке. Да и учитывать особенности каждой отдельно взятой ветки тоже нужно. Так что, позже. Немного позже.

А сейчас успокоиться, приказала она себе, обязательно успокоиться. И все-таки поехать туда, где тебя ждут. Где ты сейчас нужна.

А эти двое... никуда они от тебя не денутся.

***

Звонок в дверь раздается примерно около двенадцати ночи, когда Зотов уже собирается спать, и вызывает искреннее недоумение. И вполне логичный вопрос, кому и что понадобилось от него в такое время? Залил кого-то снизу? Или соседка за сахаром пришла? А что, всякое бывает...

Все встает на свои места, когда Денис открывает дверь и с удивлением обнаруживает на пороге Озерова. С очень большим удивлением.

В последний раз они виделись вчера здесь, в этой квартире. Работали все над тем же заказом «ДомСтроя», но Ванька ни словом не обмолвился, что заедет и сегодня. Тем более, так поздно.

Случилось у него, что ли, что-то?

- Привет, - улыбается тот, запуская пятерню в волосы, пытаясь их пригладить, а глаза то ли шалые, то ли сонные. Странные какие-то...

И тут до Зотова доходит, что никакие они не странные, просто Озеров подшофе. Не сильно, но вполне так заметно. Здрасьте, приехали, называется…

- Извини, что так поздно, - продолжает Ванька, так и не дождавшись ответа бывшего одноклассника.

- В чем дело, Озеров? - хмурится тот.

- Ну... у меня к тебе есть просьба, если тебе не сложно.

- Какая? - чуть не моргает от удивления Денис.

Он ждет чего угодно, но только не:

- Пустишь переночевать?

После чего возникает короткая пауза, во время которой Дэн переваривает услышанное.

- А должен? - резонно отзывается он, наконец, выгнув бровь и не показывая своего замешательства.

- Понимаешь, тут такая штука, - принимается объяснять Ванька чуть заплетающимся языком, - я ключи от дома посеял.

- Неужели?

- Ага. Приехал, полез в карман, а там пусто, - произносит он, глядя на Зотова виноватыми глазами, - наверное, в офисе оставил.

- Раздолбай, - констатирует Денис.

- Ага, - охотно подтверждает Ванька.

- А надрался-то где?

- Да у нас был корпоратив по случаю дня рождения одного из сотрудников, так мы отмечали. И не такой уж я надратый, между прочим, - почти обиженно добавляет он.

- Да я вижу, - не удерживается Зотов от улыбки, начиная забавляться.

- Так пустишь?

- А что с тобой еще делать? Проходи.

- Спасибо, - улыбается Ванька. - А кофе можно?

- Можно.

- С тортом.

- Не наглей.

- Да ладно тебе, неужели жалко куска торта для бывшего одноклассника?

- Вымогатель.

С такими шутливыми перепалками происходит процесс варки кофе, разливания его по чашкам, а потом посиделки за кухонным столом и последующий за ним разговор.

Озеров рассказывает о вечеринке, о конкурсе, в котором его заставили участвовать его подчиненные, после чего чуть ли ни с гордостью демонстрирует свой выигрыш - медальку из картона и чупа-чупс.

Дэн курит, смотрит на него и не может сдержать улыбки. Сейчас Озеров как никогда напоминает того мальчишку, что Зотов знал пятнадцать лет назад. Мальчишку, из которого во все стороны фонтанирует позитив. Особенно, когда он, вот как сейчас, жизнерадостно о чем-то повествует.

- В общем, было круто, - заключает Ванька, допивая кофе.

- Я уже понял, - снова улыбается Зотов, кивая. - Ты всегда был любителем погулять.

- Ну, в этом же нет ничего плохого, - фыркает он, - так ведь?

Денис не успевает ответить, потому что Ванька вдруг с выражением радостного удивления на лице вдруг тянется через стол к магнитофону, крутит ручку регулятора громкости.

- Ты не против? – спрашивает Озеров, делая звук громче.

Сначала Денис не понимает, в чем дело, но затем... как обухом по голове.

И даже не больно, просто неожиданно и неприятно.

У него почти всегда в кухне играет радио. Негромко, скорее, для фона, но он никогда не выключает магнитофон, а на ночь просто убавляет звук до минимума. "Dire Straits" на той радиостанции, которую слушает Денис, почти обязательная для ее формата группа, а "Brothers in arms" - что-то вроде их визитной карточки. Только если в обычное время Зотов воспринимает эту песню совершенно спокойно, то сейчас...

Против, проносится в голове машинальный ответ, но он молчит.

- Нет, ради Бога, - качает головой Денис, а потом встает, берет пепельницу и отходит с ней к окну.

Открывает форточку, чтобы хоть как-то остудить ставший горячим воздух кухни. Хоть немного...

Все дурашливое настроение, будто рукой снимает, а легкость и непринужденность последнего часа испаряется, словно и не было ее.

Ванька, зачем ты это делаешь?

Наверное, он просто устал. Или сказывается совместная с Озеровым на протяжении последних трех недель работа. Или его личное присутствие здесь, в этой кухне. А может, все вместе. Дэн не знает. Но почему-то именно сейчас, слушая спокойную музыку и характерный голос Нопфлера, на него наваливается куча совершенно ненужных воспоминаний. Как в прошлый раз, когда он разглядывал висящий на стене в комнате Озерова плакат. И когда тот упомянул именно эту песню. Упомянул, зная, что с ней связано многое, слишком многое. То, что было. Их прошлое.

То самое прошлое, которое так не любит вспоминать Зотов. Не любит потому, что тогда было слишком тошно. И тяжело.

И словно выбили весь воздух из легких, когда Ванька сказал, что ничего у них не получится.

Сказал, а потом развернулся и ушел. Просто ушел.

На целых пятнадцать лет.

***

- Тетя Наташа?

В голосе Озерова звучало такое искреннее недоумение, что Зотова невольно улыбнулась. Правда, улыбка вышла холодной, и это реально напугало стоящего перед ней мальчишку. Так напугало, что он даже отступил на шаг.

Что ж, это хорошо. Напустить немного страха тоже не лишнее.

- Здравствуй, Иван, - поздоровалась она вежливо.

- Здрасьте, - ошарашено кивнул он в ответ, - а Вы чего...

- Ты один дома, как я понимаю?

Этот вопрос окончательно сбил Ваньку с толку, и он начал запинаться.

- Да, но...

- Это хорошо. Мне с тобой поговорить надо.

- Я уходить собирался. Мы с Дэном...

- Я знаю, - перебила она парня, - я не займу много твоего времени, успеешь к нему на встречу. Давай пройдем в квартиру, ладно?

Озеров помедлил буквально несколько секунд, словно прикидывая, что привело сюда маму Дениса, после чего все же пропустил ее внутрь.

- Эмм... чаю? - спросил он смущенно, когда они очутились на кухне.

- Нет, - покачала она головой, усаживаясь на табуретку, - это лишнее. Давай лучше по делу.

Ванька тоже сел и кивнул.

- Я Вас слушаю.

Наталья даже не выдерживала паузу и сразу начала разговор.

- Во-первых, я хочу, чтобы ты знал, что мне все известно о ваших с Денисом отношениях, - произнесла она невозмутимо, чем повергла Озерова в ступор. Он посмотрел на мать Дениса таким ошеломленным взглядом, что той снова захотелось улыбнуться.

Дети, подумала она, еще дети, а уже хотят играть во взрослые игры.

Только не понимают, что им они потом боком выйдут.

- Так мы же... мы друзья, - выдавил, наконец, Ванька, краснея и тем самым выдавая себя с головой.

- Не надо, Иван, - мягко, слишком мягко отозвалась Наталья, - не надо лгать, у тебя этого совершенно не получается.

Озеров заглянул в ее холодные, словно Северный Ледовитый океан, глаза, и понял, что врать действительно бесполезно. Что эта женщина знает, о чем сейчас говорит. Что ей на самом деле известно о них с Дэном.

Озерову вдруг стало страшно. На самом деле страшно. Настолько, что да же во рту пересохло.

Плохо, очень плохо. Вся эта ситуация.

- Мы... это не просто увлечение, - бросил пробный шар Озеров и получил в ответ знакомую тонкую улыбку.

- Я знаю, - проговорила она. - И понимаю. Чувства и все такое... и это даже не удивительно, с учетом того, что вы столько дружите. А для Дениса ты еще и неоспоримый авторитет, он почти всегда делает так, как ты хочешь. Даже у меня нет такого влияния на него, если честно.

Это прозвучало без осуждения, но все равно не успокоило.

Есть подвох, подумал Ванька, тут есть какой-то подвох. Не может такого быть, что она пришла сюда лишь для того, чтобы их с Дэном благословить.

Это же Зотова, властная, жесткая, порой даже жестокая женщина. И Ванька до сих пор ее боялся, хоть и прошло уже столько лет.

- Что... что Вы хотите? - озвучил он вслух мучавший его вопрос, как можно незаметнее глотая комок в горле.

- Я? - вздернула тонкую бровь Зотова. - Причем здесь я, Иван?

Тот недоуменно взглянул на нее, ни черта не понимая.

Он ожидал, какого угодно ответа, угроз, уговоров, но... только не этого.

- Я... не понимаю...

- Все очень просто, - сказала Наталья почти миролюбиво, - на данный момент времени вопрос нужно ставить несколько иначе. А именно: чего хочешь ты? Вернее, чего ты хочешь больше?

- Тетя Наташа...

- Есть две чаши весов, Иван, - пояснила она терпеливо. - На одной из них ваши отношения с Денисом, а на второй его будущее. Что ты выберешь?

- Все вместе, - ответил Ванька, даже не колеблясь, думая, что двигается в правильном направлении.

Нужно ведь просто убедить ее в том, что Дэн - это... это, то самое, главное в жизни. Смысл жизни.

- Очень похвальное стремление, - неожиданно легко согласилась Наталья, а потом опровергла собственные же слова: - Только невозможное.

- Почему? - беспомощно пролепетал Ванька, смутно догадываясь, о чем пойдет речь. Хотя, почему же смутно?

Не из-за этого ли они с Дэном сами держали все в тайне?

- Мы живем не в том государстве и не в то время, чтобы свободно афишировать однополые отношения, - подтвердила его догадку Зотова. - Хоть сейчас официально мы и значимся страной-демократом Россией, но в головах людей по-прежнему Советский Союз. С его устоями, традициями, привычками. А СССР - это скопище ханжей и консерваторов. Не все, но основная масса. Эта масса руководит нами, решает наши судьбы. И они не принимают тех, кто выбивается из общей массы. И если пройдет хоть малейший слух о том, что у Дениса в сексуальных партнерах ходит мужчина, то не видать ему ни учебы, ни работы, ни будущего. У него не будет ничего, Иван. Вообще ничего. Ты хочешь для него такого?

Ванька молчал. Молчал, понимая, что она права. Что она только что озвучила вслух его собственные опасения, которые он старался игнорировать.

- Наше общество - это толпа, Иван, - продолжила Наталья, окончательно его добивая. - А толпа жестока. Она не примет Вас. И более того, раздавит. Просто не даст добиться того, чего вы оба можете добиться.

- И что же, Вы хотите, чтобы я...

- Я хочу для своего сына только самого лучшего, - не дала она ему договорить. - Но вопрос, как я уже говорила, состоит в том, чего хочешь ты. Больше хочешь. Я не давлю на тебя, но подумай. Ты говоришь, что любишь его... ведь любишь, да?

Ванька снова не ответил, не отрывая взгляда от стоящей на столе сахарницы. Он просто не смог из себя вытолкнуть ни слова. И сдерживал подступающий к горлу ком, чувствуя, как в глазах подозрительно щиплет, а в горле першит от едва сдерживаемых эмоций.

Наталья смотрела на него, в его совершенно убитое лицо и понимала, что ей жаль. На самом деле жаль. И что предстоящий ему выбор будет для него тяжелым не только в силу юного возраста.

- Я ничего не имею против тебя, Иван, - сказала она, стараясь хоть как-то сгладить тяжесть этого разговора, - Ты хороший, умный и перспективный парень, но... парень, понимаешь?

- Понимаю, - все же сумел выдавить из себя Озеров, но даже не посмотрел в ее сторону. - А Вы Дэну говорили то же самое, что и мне?

- Я ему вообще ничего не говорила, - ответила она честно, - он сам все поймет. Тебе не нужно даже ничего ему объяснять. Просто поставить перед фактом, а остальное сделает его самолюбие.

Ванька сдержал порыв нервно рассмеяться и кивнул.

- Понимаю, - только и ответил он.

Он просто не знал, что здесь еще можно сказать.

- Что ж, это все, что я хотела сказать, - проговорила Наталья, поднимаясь. - До свидания, Иван.

- До свидания, - отозвался Ванька, даже не шелохнувшись.

Наталья кинула на него еще один короткий взгляд, а потом вышла из кухни. Через несколько секунд Озеров услышал, как тихо хлопнула входная дверь.

До встречи с Дэном оставалось двадцать минут.

***

Зотов курит, слушает музыку и думает.

Как тупым ножом по свежей ране, но воспоминания упорно не хотят покидать голову. Наваливаясь. Накатывая.

Мать твою, Озеров, зачем ты это делаешь?

- Дэн, почему так получилось? - доносится вдруг тихий голос Ваньки и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем он говорит.

И этот разговор не нравится Денису, даже с учетом того, что подсознательно он его ждал, как только из кухни пропала вся непринужденная атмосфера. Как и сам вопрос. Глупый, на его взгляд, вопрос.

- Будто ты сам не знаешь, - отвечает Зотов, выпуская тонкую струйку дыма в раскрытую форточку. Из нее дует, но на кухне слишком жарко, чтобы это замечать.

- Я уже ничего не знаю, - честно признается Озеров, откидываясь на спинку стула и закрывая глаза. - Хотя нет, знаю... спать хочу...

- Так иди, - безразлично пожимает плечами Денис, борясь с желанием запустить в его голову пепельницей.

- Сейчас пойду, - даже не спорит Ванька, а потом спрашивает: - Слушай, а ты действительно будешь продавать квартиру?

- Да.

- Мм.. тогда продашь мне?

Это настолько неожиданно, что Зотов на секунду теряет дар речи.

- Сдурел? - усмехается он, с иронией глядя на бывшего одноклассника. - Ты знаешь, сколько она стоит? Или думаешь, что я тебе по дружбе скидку сделаю?

- Пф, больно нужно, - пренебрежительно отзывается Ванька. - У меня деньги есть и без твоих скидок.

- Зачем она тебе? - немного обескуражено интересуется Зотов, пытаясь понять, то ли Озеров говорит серьезно, то ли алкоголь свою шутку играет.

- Не знаю, просто хочу. Может, ностальгия?

- По чему? - звучит иронично, даже слишком, но тут уж Дэн ничего не может с собой поделать.

- Мне здесь всегда нравилось. После родительского дома, это место самое..., - он начинает щелкать пальцами, пытаясь подобрать нужное слово, - родное, что ли?

- По-моему, ты перепил, Озеров, и тебя на чушь потянуло.

- Дурак ты, Дэн, - с какой-то долей укоризны произносит он - Дурак и прагматик до мозга костей. Ни черта не понимаешь. Неужели все забыл, а?

Не забыл. Такое не забывается. Десять лет дружбы не выбросишь из памяти просто так, как ненужный мусор. Но и лишний раз напоминать себе об этом не хочется. Дружба закончилась в считанные мгновения, вместо нее пришла какая-то болезненная влюбленность, а потом... потом все кончилось. Нужно было входить в большой мир, где есть правила, порядки, законы. Где тебя не примут, если ты не такой, как все...

Денис тогда злился на себя, на Озерова, на людей. На весь мир. И вместе с этим понимал, что все правильно. Так и должно быть.

И это понимание бесило больше всего.

- Она тогда приходила ко мне, - вдруг подает голос Озеров, поднимая голову и открывая глаза. - Мы недолго разговаривали, буквально десять минут, но ей хватило и этого времени, чтобы прочистить мне мозг.

- Ты о ком? - непонимающе хмурится Денис.

- О матери твоей, - пожимает плечами Ванька, а Дэн, обескураженный его ответом, недоуменно вскидывает бровь. - Мне прочитали лекцию на предмет того, что по половому признаку я тебе ну никак не подхожу, поэтому нам с тобой наши шуры-муры надо срочно заканчивать.

- Я не знал, - отвечает Зотов, помолчав.

- Разумеется. Тебе и незачем было знать, предполагалось, что я все сделаю сам.

- И ты сделал, - усмехается Денис, вспоминая их разговор.

- Да, - говорит Ванька тихо, после паузы, - сделал.

И у него чертовски хорошо все получилось, заканчивает про себя Денис с какой-то непонятной горечью. Тогда он почти поверил в то, что Ванька на самом деле так думает. Просто мелькала мысль, что для себя старается, вот и...

- Она была права, Дэн, - как-то вяло произносит Озеров, врываясь в мысли Дениса, и у того почему-то складывается впечатление, что он оправдывается. - Во всем. Тогда нас бы не приняли... таких. Ни в твоем кругу, ни в моей компании. И ни хрена бы мы не достигли того, что имеем сейчас. Да что я тебе говорю? Ты же сам это прекрасно понимаешь.

Зотов понимает. И снова злится. Молча, стиснув зубы.

Пятнадцать лет назад Ванька говорил обидные и злые слова, несправедливые слова. И Денис никак не мог понять, что же им движет. С чего такая резкая и внезапная перемена. А все, оказывается, просто. Очень просто.

Озеров беспокоился о его благополучии. Заботился о его будущем.

Как мило, черт возьми, чуть ли не зло думает Денис.

Они оба - и мать, и Ванька - всегда им манипулировали. Делали так, как удобней им. А он, как последний идиот, шел у них на поводу...

- Да ладно, Дэн, не парься, - словно читает его мысли Озеров. - Велика ли потеря? Подумаешь, один раз переспали, ничего особенного.

Зотов резко оглядывается через плечо, смотрит на Ваньку и понимает, что тот лжет. Нагло и безбожно лжет, почти утешает себя этой ложью. Потому, что это было больше, намного больше, чем просто жаркие короткие поцелуи и неловкие, медленные ласки под тонким одеялом. Больше, чем просто банальный секс. Тогда приходилось сдерживать рвущиеся из груди стоны и до боли кусать губы, чтобы не шуметь, чтобы, не дай Бог, мать их не услышала, но Зотов отчетливо помнит, до сих пор помнит, сбивчивый и горячий шепот Ваньки.

Никто и никогда потом не шептал такого Дэну. Никто не говорил того, что говорил Озеров. Никто не прижимал к себе после оргазма с такой почти отчаянной исступленностью, как он. И Зотову еле удалось тогда отцепить его от себя и отправить в свою комнату. Он не хотел, чтобы мать застукала их утром.

А она, оказывается, все знала, видела, понимала. Она всегда была очень проницательной. А потом пошла к Озерову и прочистила ему мозги. Правильно прочистила, конечно, правильно. Ничего бы у них не получилось в этой жизни, если бы они остались вместе. Ничего.

А потом бы еще и ненавидели друг друга за поломанные жизни.

Так что, все правильно. Все закономерно.

Только вот почему это кажется таким слабым утешением?

- Да, - мрачно подтверждает Зотов, отворачиваясь, раздавливая в пепельнице сигарету, - ничего особенного.

Он смотрит на улицу, где тяжелыми хлопьями падает на асфальт снег и пытается подавить в себе накатившее ниоткуда чувство безысходности. Краем уха слышит, как Ванька отодвигает стул, чтобы встать. А потом его тихие, немного неровные шаги и горячее дыхание прямо в затылок.

Зотов еле сдерживается, чтобы не вздрогнуть.

- Ты чего? - спрашивает он, даже не поворачивая головы.

- Я вот тут подумал, - начинает Ванька, кладя ладони Денису на плечи, - а давай еще разочек переспим, а? Как тогда... здорово же было, м?

От этих совершенно неожиданных слов стягивает узлом живот, а в голове начинает шуметь.

- Озеров, ты пьян, - напоминает Зотов, игнорируя собственные ощущения.

- Да ну и что? - выдавливает Ванька смешок, плавным скользящим движением перемещая ладони на денисовы бедра. - Это не помешает, поверь мне. К тому же, не так уж и сильно... просто... давай, а?

Он коротко и рвано дышит Дэну в шею, чуть сжимает пальцы на внутренней стороне его бедер, и у того снова скручивает пах, а в глазах начинает темнеть, и он еле сдерживает желание зажмуриться.

Нельзя, думает Зотов, просто нельзя. Это пройденный этап, давно пройденный, не нужно к нему возвращаться. Они наверняка завтра пожалеют, если сейчас завалятся в кровать. Даже если все будет так же здорово, как и в прошлый раз... А ведь сейчас это может быть даже намного лучше, вкрадчивым шепотом вдруг проносится искушающая мысль, и Зотов еле сдерживается от судорожного вздоха.

- Иди уже спать, - чуть ли не беспомощно произносит он, стараясь заглушить настойчивый призыв тела согласиться на ванькино предложение.

Безумно хочется курить, и он уже жалеет, что затушил в пепельнице почти целую сигарету. Черт...

- Тебе что, жалко?

Голос Озерова хриплый и низкий. Едва слышный.

От его звука просто едет крыша.

- Нет, - говорит Денис, пересиливая себя, - жалко будет нам обоим, завтра утром.

Ванька замирает на одно короткое мгновение, словно раздумывает, а потом отступает на шаг.

- Дурак ты, Дэн, как есть дурак, - бормочет он и уходит.

А Зотов прикуривает сигарету и смотрит в окно на снег.

И старается унять дрожь в пальцах.

***

- Привет, мам.

- Привет. Как дела?

- Нормально.

- Ужинать будешь?

- Нет, спасибо. Я... я лучше спать.

- Да? Что так?

- Да ничего. Просто устал.

- Тогда спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Наталья проводила взглядом выходящего из кухни сына и прикурила сигарету.

Что ж, подумала она, все так, как и должно быть.

Так, как правильно. Как нужно.

Именно то, чего она добивалась.

Глава шестая

- Мы с Лизой разводимся.

Зотова не донесла до губ чашку с кофе и недоуменно взглянула на сына.

Ничто не предвещало такого поворота разговора, до этого они обсуждали что-то совершенно пустяковое и незначительное, не имеющее ни малейшего отношения к поднятой теме. Да и само заявление, вне зависимости от обстановки, было, так сказать, выбивающимся из общего фона.

- Это... неожиданно, - медленно произнесла она, переварив информацию. - С чего вдруг?

- Мам, а почему люди вообще разводятся? - тонко усмехнулся Денис.

Наталья вскинула бровь, понимая, куда он клонит.

- Все так плохо?

- Да нет. Просто ничего не получается.

- Прошло четыре года, - резонно заметила Зотова, - а вы поняли это только сейчас?

- Всякое бывает, - пожал Дэн плечами и сделал глоток кофе, - иногда проходит и десять лет, прежде чем ты понимаешь, что совершил ошибку.

- Ошибку? Ты считаешь свой брак ошибкой? - уточнила мать.

- В какой-то степени, - уклончиво ответил Денис.

Наталья снова помолчала, обдумывая его слова.

- А Лиза что думает по этому поводу? - спросила она, наконец.

- Она меня полностью поддерживает.

- Значит, по взаимному согласию, - не спрашивая, а утверждая, произнесла Зотова.

- Да, - кивнул Дэн. - Именно так.

- И, как я понимаю, ты хочешь вернуться домой?

- А что, не пустишь? - не удержался от улыбки Дэн.

- Не говори глупостей, - недовольно фыркнула она. - Ты можешь вернуться туда в любое время и прекрасно об этом знаешь.

- Знаю. Спасибо, - искренне произнес Зотов, глядя на мать немного задумчиво, как-то даже оценивающе.

А до нее вдруг дошло, что он чего-то не договаривает. И не собирается утаивать, а просто не знает, с какой стороны подойти.

- Денис, - начала она, - говори уже, что еще за сюрприз ты решил мне преподнести.

Он снова тонко и устало улыбнулся, откинулся на спинку стула.

- Ты меня насквозь видишь.

- Я твоя мать, - напомнила она многозначительно. - Так что там у тебя?

- Я увольняюсь из фирмы и открываю свое рекламное агентство.

Это еще более неожиданная новость, нежели сообщение о разводе. И более неприятная, если честно.

- Прости, что ты сейчас сказал?

- Мам, ты все прекрасно слышала.

- Денис, это бред, - сказала она, помолчав.

- Почему?

- Потому, что авантюра. Чистой воды безумие. Ты понимаешь, что это за бизнес?

- Ну, Озеров же занимается и все хорошо. Я-то чем хуже?

Услышав фамилию бывшего одноклассника и друга сына, Зотова не удивилась. Ну, может, самую малость только. И то от того факта, что ведь прошло уже много лет, а Иван до сих пор имел определенное влияние на ее сына. И что самое смешное, оба об этом даже не подозревали.

- Ему просто повезло.

- Да неужели? - усмехнулся Денис. - Не ты ли говорила, что рассчитывать нужно на везение, а полагаться только на себя?

Быстро учится, невольно восхитилась она мысленно и тонко улыбнулась.

- Денис, ты же знаешь, что...

- Знаю, - спокойно перебил он ее. - И спасибо тебе. Но тут я буду решать сам. Извини.

Наталья окинула сына оценивающим взглядом и поняла, что спорить с ним - бессмысленная трата времени для обоих. Остается только надеяться, что теперь он достаточно взрослый и разумный, чтобы не наделать глупостей. И потом не пожалеет о принятом решении.

***

На следующее утро Зотов встает позже обычного. В принципе, торопиться ему некуда, сегодня суббота, в офис можно не ехать, а в больницу он всегда успеет. Он уже давно устроил себе туда круглосуточный доступ.

Поэтому Денис сначала не спеша принимает душ, одевается, а затем идет в кухню, чтобы позавтракать.

Озеров уже сидит за столом и пьет кофе. С бутербродом с колбасой.

- Доброе утро, - здоровается он, прожевав, и Денис кивает в ответ.

- Доброе.

- Я тут похозяйничал немного, - сообщает Ванька, указывая на бутерброд и кружку, - если ты не против.

- Да ради Бога, - все так же спокойно произносит Зотов. - Почему я должен быть против?

- Кофе еще горячий и его много.

- Спасибо.

На несколько секунд в кухне повисает тишина, после чего Ванька вдруг произносит совершенно, на взгляд Зотова, возмутительную вещь:

- Дэн, насчет вчерашнего...

- Забыли, - резче, чем хотелось бы, перебивает Денис, даже не обернувшись в его сторону.

- Может, поговорим, а? - тихо, после паузы.

- Нет, - снова обрубает Денис. - Это...

Он уже хочет сказать этому упертому человеку все, что думает о разговорах вообще и о самом Ваньке в частности, но его прерывает звонок мобильного. Как всегда некстати. А может, наоборот, так даже лучше. Не нужно будет тратить слова. Пока не нужно.

- Да, - отвечает Денис, даже не взглянув на дисплей.

Следующие тридцать секунд он слушает, лишь изредка вставляя односложные реплики. Просто говорить что-то большее тому, кто находится на другом конце провода, не имеет никакого смысла.

Все просто. До ужаса просто.

- Я Вас понял, - бесцветно произносит Денис в трубку, когда на той стороне повисает молчание. - Буду в течение часа. До встречи.

Отключается связь, телефон убирается в карман джинсов.

И давится наползающее к горлу отчаяние и желание заплакать. Заплакать впервые за долгие пятнадцать лет.

Только вот нельзя. Совершенно недопустимо. По крайней мере, здесь и сейчас.

- Дэн?

Вот именно из-за человека, сидящего за столом, нельзя.

- Мне надо уехать, - говорит Зотов, поворачиваясь к Озерову. - Я не знаю, когда вернусь, просто захлопнешь дверь, когда будешь уходить. И не забудь убрать все со стола, пожалуйста...

- Дэн, что случилось? - негромко перебивает его Ванька.

Этот простой вопрос заставляет запнуться и замолчать. И почувствовать себя беспомощным, как никогда в жизни.

- Наталья Николаевна?

- Да, - кивает Денис, отворачиваясь, сглатывая вновь подступившие слезы.

- Мне жаль, - произносит Ванька тихо, так тихо, что у Зотова снова переворачивается сердце.

- Да, - еле выдавливает он из себя, чувствуя, что надолго его выдержки не хватит. - Я знаю.

- Я могу чем-то помочь?

- Нет, - глухо, но твердо. - Я сам справлюсь.

- Ты всегда сам.

- Что? - переспрашивает Денис.

- Я говорю, что совершенно не зазорно принимать помощь, - спокойно отвечает Ванька. - Иногда можно признаться в собственной слабости.

До Зотова ни черта не доходит ничего из того, что говорит Ванька, да он и не старается понять. Ему надо ехать в больницу, улаживать оставшиеся там дела. А потом еще готовить похороны, обзванивать знакомых и друзей матери, давать некролог в газету... очень много всего.

- Я учту, - машинально отзывается на его реплику Денис. - А теперь извини, мне действительно надо ехать.

И выходит из кухни, даже не оглянувшись на так и оставшегося сидеть за столом Озерова.

***

Она опаздывала уже на полчаса, чего никогда себе не позволяла. Ни в работе, ни в личной жизни. Поэтому такая задержка начала Дениса беспокоить.

Они договорились с матерью поужинать еще утром, определив сразу же и место, и время встречи. И если бы у нее случился какой-то форс мажор, она бы обязательно позвонила, как бы ни была занята. Потому, что это Зотова Наталья Николаевна, которая привыкла к тому, что у нее всегда и все под контролем. А тут не то что звонка не было, так еще и телефон не отвечал. Денис уже раз пять звонил и все безрезультатно.

И это действительно тревожило. И сдавливало легкие каким-то непонятным и нехорошим предчувствием, которое Дэн упорно гнал прочь, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

Что ты как мальчишка, ей - Богу, подумалось ему, и тут же раздался звонок телефона. На дисплее высветился номер, не занесенный в телефонную книжку, и предчувствие дурного набросилось на легкие с удвоенной силой.

- Да, Зотов слушает.

Новость свалилась, как тонна кирпичей. Неожиданно, больно, страшно.

Просто невыносимо.

Он приехал в больницу так быстро, как смог. Он выслушал вердикт врачей.

Он сначала не поверил. Это же мама, она же не может вот так... это просто невозможно...

Он очень долго не верил, пока не смирился.

Вернее, думал, что смирился.

Именно в момент, когда сухой и лишенный всяких эмоций голос врача сообщил ему о смерти матери, Дэн понял, что все это время надеялся. Где-то там, в глубине души, боясь признаться в этом даже самому себе.

Надеялся, что однажды мать откроет глаза и все будет по-прежнему.

Потому, что это Зотова Наталья Николаевна, над которой не властна даже смерть. Потому, что она сильная и не посмеет дать себя сломать.

Потому, что это его мать. Самый дорогой и близкий человек в жизни.

Надеялся. Почти верил. А теперь...

Он снова, как и каждое утро, едет в больницу. Только теперь уже не будет палаты с сиделкой и мерно попискивающих приборов жизнеобеспечения. Не будет тщательного ухода и заботливого персонала.

Теперь ей это совершенно без надобности.

***

Дэн возвращается домой только под вечер - злой, уставший и вымотанный. Весь день пролетел на какой-то сверхскорости, он постоянно что-то подписывал, куда-то звонил, с кем-то разговаривал. Даже с матерью толком не попрощался, весь погруженный в разгребание навалившихся дел. До Долгова, который весь этот год вел ее дела, было не дозвониться и пришлось ехать в контору, чтобы встретиться с ним лично. Они разговаривали недолго, но Зотову хватило и этого. Особенно, после того, как Вадим спросил, что Дэн намерен делать с фирмой. От резких слов его удержал лишь тот факт, что Долгов все это говорил из искреннего беспокойства.

- Давайте не сейчас, ладно? - попросил он, поднимаясь. - Все-таки, неподходящее время.

- Понимаю, - кивнул Долгов, - но я просто хочу тебе напомнить, насколько эта фирма была дорога твоей матери. Она бы не хотела, чтобы детище всей ее жизни попало в недостойные руки. А тем более, во множество разных рук.

Это точно. Мать в гробу перевернется, если один из главных смыслов ее жизни растащат по кусочкам, как праздничный торт. А ведь желающих много, и они набросятся на контору, как стая голодных падальщиков.

От одной только мысли об этом Дениса замутило.

- Я знаю, - ответил он, как можно спокойнее. - И помню. Не волнуйтесь, я подумаю об этом в самое ближайшее время.

- Спасибо, Денис.

Уже по дороге домой Зотов думал только об одном - приехать, сходить в душ и лечь спать. Больше ничего. Сегодня он уже ни на что не способен. Ни морально, ни физически. А остальным он займется завтра.

Увидев в гостиной читающего книжку Озерова, Денис испытывает двоякие чувства. С одной стороны он рад, что вернулся не в пустую квартиру, но с другой... видеть сейчас кого-то совершенно не хочется. Даже пусть это Ванька. Тем более, Ванька.

- Привет, - произносит он, отрывая взгляд от книги и обращая его на Зотова.

Тот только кивает в ответ, не имея даже желания что-то говорить вслух. А потом усаживается на диван рядом с Ванькой, откидывается на спинку.

Они молчат долго. Озеров снова упуливается в книжку, а Дэн просто смотрит на него и пытается понять, почему он до сих пор здесь.

Хотя... и без того понятно, просто непривычно. Непривычно снова видеть рядом этого оболтуса.

- Кофе хочешь? - раздается внезапный вопрос.

Денис вспоминает, сколько он уже его сегодня выпил, и его опять начинает мутить.

- Нет, - мотает он головой. - Я бы чего-нибудь покрепче, если честно.

- Ты же знаешь, что тебе нельзя, - напоминает Ванька, все-таки взглянув на него. - Плачевно закончится.

- Знаю.

И это чертовски обидно.

Где-то классе в десятом у них была школьная вечеринка, и Денис за компанию с ребятами выпил бокал вина. Всего лишь один бокал, но ему так поплохело, что пришлось вызывать "скорую". Сначала думали, что отравление, но после обследования врачи заявили, что пить Денису категорически нельзя из-за непереносимости организмом алкоголя. С тех пор Зотов не брал в рот ни капли спиртного, слишком уж яркими были воспоминания о том случае на школьном вечере. Потеря невелика, но иногда, вот как сейчас, он жалеет, что не может позволить себе эту маленькую слабость.

- Может, тогда чаю? - предлагает Ванька альтернативу.

- Озеров, топай домой, - отзывается Денис, которого начинает немного раздражать навязываемая ему забота. - Тебе же еще в офис за ключами ехать.

- Я тебе мешаю? - вздергивает тот бровь.

Таким образом он спрашивает, выгоняют его или же все-таки он может остаться. И если Дэн сейчас ответит положительно, то он встанет и уйдет. Действительно уйдет и не будет мешать. Только вот Зотов понимает, что совсем не хочет оставаться сейчас один. Что просто рехнется в этой огромной квартире в одиночестве. И будет намного спокойнее, если он будет знать, что в спальне напротив живой и почти родной человек.

- Нет, - отвечает Денис, поднимаясь с дивана. - Не мешаешь. Только будь добр, не утруждай себя опекой. Она не в тему совершенно.

- Без проблем, - с невозмутимым видом говорит Ванька, но голос у него при этом довольный до ужаса. - Но я бы не отказался от чая.

Оболтус, думает Зотов, оболтус и раздолбай.

Когда он станет серьезней?

- Ради Бога, кухня в твоем распоряжении, - произносит Денис, - только без меня. Я спать.

- Спокойной ночи, - все тем же тоном отзывается Озеров. - Увидимся утром.

- Да. Утром.

Зотов кидает короткий последний взгляд на бывшего одноклассника и все же идет в свою комнату. И засыпает, едва его голова касается подушки.

А на следующее утро снова находит Ваньку на кухне. И тот снова пьет кофе с бутербродом. И указывает на кофеварку, в которой еще горячий кофе на одну кружку. Как раз для Дениса.

И это кажется таким чертовски правильным, что у того волей неволей поднимается настроение. И даже предстоящие дела уже не кажутся такими угнетающими, как еще сутки назад.

***

- В конечном итоге они просят двадцать процентов от прибыли. Слишком жирно для них, конечно, но... Наташ, ты меня совсем не слушаешь!

Зотова вздрогнула и перевела взгляд на выражающее крайнюю степень неодобрения и возмущения лицо своего помощника.

- Слушаю, - спокойно возразила она, потягиваясь. - И ты правильно заметил, двадцать процентов - это слишком много для них. Десяти за глаза и за уши хватит.

Долгов вздохнул, понимая, что спорить с ней бесполезно. Если сказала, значит так и должно быть. И это не самодурство, Зотова всегда все просчитывает и останавливается только на разумных и реальных вариантах.

- Я так понимаю, что мне нужно этим заняться, - не столько спросил, сколько констатировал Вадим.

- И чем быстрее, тем лучше, - кивнула она. - Ты понимаешь, да?

- Понимаю. Займусь сегодня же, - ответил Долгов и отложил в сторону бумажки, после чего внимательно посмотрел на начальницу.

Хотя нет, отношения начальник - подчиненный они прошли уже давно. Теперь это было почти равноправное партнерство. Они доверяли друг другу, они прислушивались друг к другу, они мыслили почти одинаково. Долгов знал Наталью лучше, чем кто-либо другой в этой конторе. В конце концов, они работали вместе с самого ее основания, так что ничего удивительного тут нет.

Как и в том, что Долгов видел, что ее что-то беспокоит. С самого утра ходит задумчивая и непривычно рассеянная. Совсем на нее не похоже.

- Вадим, ты чего таращишься, а? - недовольно спросила она, заметив его озадаченный взгляд.

- Странная ты сегодня, - пожал он плечами, даже не думая увиливать.

- С чего бы это? - вздернула брови Зотова, прикуривая сигарету и снова откидываясь на спинку кресла.

- Ну, я думал, ты мне расскажешь.

- Да нечего рассказывать, - отмахнулась она.

- Наташ...

- Вадим, займись делом, а? - она посмотрела на него почти просительно. - Все у меня нормально.

Вот ведь упрямая, подумал Вадим, но все же поднялся со своего места.

- Ну, как знаешь, - сказал он, направляясь в сторону выхода. - Но если что, я у себя.

- Иди уже, - снова махнула она на него рукой.

После того, как Долгов покинул кабинет, Зотова еще некоторое время задумчиво смотрела на закрывшуюся за ним дверь, изредка затягиваясь сигаретой. А потом резким движением затушила в пепельнице окурок и взялась за телефон.

Номер своего юриста в быстром наборе мобильного стоял у нее под номером три. Сразу после номеров сына и Вадима.

***

Когда Денис узнает, что мама оставила свою фирму Долгову, то ничуть не удивляется. Вадим знает эту контору, как свои пять пальцев, да и последний год, пока Наталья лежала в коме, все дела вел именно он. Так что, все вполне логично и закономерно.

Только вот сам Долгов этого совершенно не ожидал, как понимает Дэн, глядя на слегка растерянное лицо помощника своей матери. Странно, неужели он думал, что все будет как-то по-другому? Все же было ясно с момента, когда спустя две недели после похорон адвокат матери сообщил о завещании и назначил встречу для его оглашения.

- Остальное свое движимое и недвижимое имущество я завещаю своему сыну Зотову Денису Николаевичу, - заканчивает юрист, отодвигает от себя лист и поднимает взгляд на Дениса с Вадимом. - Это все. Есть какие-нибудь вопросы?

- Да нет, все и так понятно, - отвечает Дэн.

- Вадим Алексеевич, - обращается к Долгову юрист, - у меня есть еще письмо для Вас. От Натальи Николаевны.

- Да? - снова, как когда узнал о своем наследстве, удивляется Вадим. - Что за письмо?

- Ну, прочитаете Вы его сами, оно не для публичного оглашения. Держите.

Долгов берет узкий конверт из плотной белой бумаги и смотрит на него так, словно пытается узнать о его содержании, не вскрывая.

- У вас есть ко мне вопросы?

Вопросов куча, но на них вряд ли сумеет ответить адвокат.

- Нет, - качает головой Долгов.

- Что ж, тогда не смею вас больше задерживать. Если все же понадобятся какие-то уточнения, милости прошу, звоните.

- Хорошо. Спасибо.

Они обмениваются рукопожатиями и выходят из кабинета, секретарь провожает их к выходу. И уже там, за порогом адвокатской конторы, Долгов озвучивает вслух свои мысли:

- Как-то нехорошо получается.

- Почему же? - пожимает плечами Денис, понимая, о чем идет речь. - Вы сами говорили, что для нее эта фирма была одним из смыслов жизни. А значит, оставляя ее Вам, она знала, что делала. Как и то, что мне эта фирма просто не нужна. Просто... позаботьтесь о ней.

- Обещаю, - кивает Вадим, с облегчением понимая, что сын Натальи на него не в обиде.

- Спасибо, - Зотов тонко улыбается. - А теперь извините, мне надо ехать. Очень важная встреча.

- Конечно. Надеюсь, мы еще увидимся, Денис, - совершенно искренне добавляет Долгов, пожимая его руку.

- Я тоже. Всего доброго.

Уже после того, как Зотов выезжает со стоянки конторы, Вадим открывает конверт и вытаскивает из него тонкий лист бумаги, где красивым, почти каллиграфическим почерком выведено всего несколько коротких предложений: «Она твоя. Владей и даже не спорь. А если развалишь, с того света достану. Наталья».

Долгов перечитывает эти строки несколько раз, вникая в их суть, а потом усмехается. Все просчитала. Как обычно.

Вот ведь дает, а...

Что ж, раз она сказала, надо делать. Спорить с этой женщиной совершенно бесполезно. Она диктует свои правила даже с того света.

- Все будет в лучшем виде, Наташ, куда же я денусь, - бормочет себе под нос Долгов, убирая письмо обратно в конверт.

И идет к своей машине.

***

Сразу после адвокатской конторы Денис едет к Белову, где должна состояться демонстрация окончательной версии ролика. Они намерено выбрали эту нейтральную территорию, дабы не разводить суету в своих офисах. Да и сам Белов совершенно не был против, наоборот даже, воспринял это предложение с энтузиазмом.

- Разумное решение, - сказал он, - мы будем рады предоставить вам наш демонстрационный зал.

За прошедшие две недели они с Озеровым все же доделали заказ. Тот сначала возмущался, мол, куда тебе еще и это сейчас, и так дел по горло, но Денис твердо настоял на своем, отметя все, причем разумные, доводы.

- Она бы меня поняла, - произнес он, не показывая вида, что ванькина забота ему даже в какой-то степени приятна.

- Ну, еще бы, - чуть ли не фыркнул в ответ Ванька угрюмо. - Семейство трудоголиков...

Дэн только плечами пожал в ответ. И подавил улыбку.

Демонстрация проходит на высшем уровне, Белов и комиссия довольны сверх всякой меры, Ванька за непроницаемым выражением лица прячет собственное удовлетворение. И Денис его прекрасно понимает - они сделали хорошую работу.

- Потрясающе! - Белов своего восторга даже не пытается скрыть. - Просто замечательно! Именно то, что нужно. Вы не думали объединить свои агентства? Понимаю, что звучит наивно и в какой-то степени абсурдно, но... вы вдвоем - это ходячий кладезь гениальных идей.

- Мы знаем, - кивает Ванька, усмехнувшись.

Зотову снова приходится давить улыбку. Он уверен, что Озеров сейчас думает о том же, что и он сам. А именно, вспоминает другие совместные работы. Они тоже были замечательными. Как и проведенное вместе время, когда они делали все то же самое, что и сейчас, но только ради собственного удовольствия. Денису всегда нравилось заниматься этим. Думать, придумывать, воплощать в жизнь то, что пока оформилось четким осознанием лишь в голове. И после долгой и кропотливой работы смотреть на созданное своими руками и понимать, что усилия того стоили.

И именно поэтому, наверное, Денис, даже не задумываясь, выбрал именно рекламу, когда ушел из фирмы тестя. Просто помнил слова Ваньки, сказанные тогда, в день его шестнадцатилетия...

- Отметим? - спрашивает тот, когда они покидают офис «ДомСтроя».

- Думаешь, надо?

- Дэ-эн, не будь занудой, - тянет Ванька, глядя на бывшего одноклассника весьма выразительным взглядом, в котором угадывается мольба. - Мы же с тобой сделали маленький шедевр, так что заслужили.

- Мм...

- Давай в «Чугунок», а?

- Только с условием, что ты не надерешься, как в прошлый раз, - предупреждает его Денис, имея в виду тот самый случай на кухне, что имел место две недели назад.

- Без фанатизма, - заверяет его Ванька и добавляет с хитринкой в голосе: - И даже приставать не буду. Если только ты сам этого не захочешь.

Зотов буравит Озерова мрачным взглядом несколько секунд, прекрасно понимая, что тот его дразнит, после чего вздыхает.

- Раздолбай, - фыркает он.

- Брюзга, - тут же машинально отзывается Озеров. - Ну, что, поехали?

- Поехали, - кивает Дэн. - Ты ведь не отстанешь.

- Не-а. Не отстану. Даже не надейся, - говорит Ванька и улыбается.

И в этой улыбке столько озорства и мальчишества, что Зотов просто не может не улыбнуться в ответ.

Глава седьмая

- Ты по-прежнему хочешь ее продать?

Вопрос звучит где-то в середине их посиделок и заставляет Зотова недоуменно вскинуть брови. Он уже даже забыл, что у них однажды был этот разговор. Да и то, в тот вечер Озеров был не в той степени адекватности, чтобы воспринимать его слова всерьез.

- А ты по-прежнему хочешь купить? - уточняет Денис.

- Да, - серьезно кивает Ванька. - Так продашь?

- Нет.

- Но... почему? - искренне удивляется Озеров. - Я же сказал, что у меня есть деньги.

- Не в этом дело.

- А в чем?

- Я вообще ее продавать не буду.

Ванька внимательно, чуть нахмурившись, смотрит в непроницаемое лицо бывшего одноклассника, словно пытаясь найти там разгадку его поступков. Денис отвечает совершенно невозмутимым взглядом.

- С чего вдруг? – все-таки решается спросить Ванька.

С того, что это единственное, что осталось от матери. Счет в банке не считается, это всего лишь деньги, которых у него самого достаточно. Машина, драгоценности, то же самое. А вот квартира... хоть какая-то память.

- Просто не хочу, - уклончиво отвечает Денис.

- Что ж, тогда снимаю свое предложение, - говорит Ванька, - хоть мне немного и жаль. Но, с другой стороны, так будет правильно.

- Это заявление расценивать, как одобрение с твоей стороны? - дергает Дэн бровью и получает в ответ такой же жест.

- А тебе оно разве нужно?

- Нет.

- Тогда считай, что просто сказал, - пожимает Озеров плечами и, помедлив, добавляет: - Ты действительно очень изменился, Дэн.

Это тоже неожиданно. И дело не в резкой смене темы, а в самой сути заявления.

- Упрек? – спокойно интересуется Денис, даже не показывая вида, что замечание бывшего одноклассника его несильно, но задело.

- Конечно, нет, - слабо улыбается Ванька, - я прекрасно понимаю, что у тебя были на то причины. И... даже я в свое время добавил.

- Ты действительно так думаешь? - интересуется Денис, недоуменно глядя на него.

- Да, - на полном серьезе кивает Ванька. - И если... может, на самом деле поговорим? И может, тогда меня бы и ты понял. Что скажешь?

Дэн смотрит на него и до него вдруг доходит, почему Ванька так настаивает с этим своим «поговорить». Не потому, что ему так хочется ковыряться в прошлом. И не потому, что хочет настоящего. Вернее, хочет, этого разве только слепой не увидит, но главная причина совсем в другом. И все так просто, что Зотов недоумевает, почему не догадался об этом раньше. Еще тогда, накануне смерти матери, когда ему показалось, что Ванька оправдывается.

А ведь он на самом деле чувствует себя виноватым. До сих пор. За сказанные пятнадцать лет назад слова. За то, что просто развернулся и ушел. Что сделал то, что должен был сделать. И наверняка в его голове крутилась мысль о том, что, возможно, он сделал ошибку, порвав сразу их отношения. Что, возможно, все могло быть иначе, будь они чуть настойчивей и осторожней. И что страхи могли оказаться не такими сильными, как он думал.

Глупо, немыслимо, но... факт.

Матерь Божья, что за невозможный человек?

- Озеров, ты..., - Дэн даже слов не может подобрать. Он просто не знает, что говорить в этой ситуации, что делать с внезапно пришедшим в голову пониманием. И как объяснить Ваньке, что тот тогда поступил правильно. Что другой вариант если бы и имел место, то закончился бы весьма плачевно.

А Озеров продолжает все так же выжидающе смотреть, и в его светлых глазах светится надежда пополам с той самой виной, которую Дэн разглядел только сейчас. И ему хочется стукнуть его по голове, очень больно стукнуть, чтобы выбить из нее всю дурь.

- Денис? - раздается вдруг чуть удивленный женский голос, врываясь в лишенные всякого веселья мысли. - Какими судьбами?

- Привет, Лиза, - кивает Зотов бывшей супруге и поднимается со своего места, чтобы запечатлеть на ее щеке легкий поцелуй.

Ванька же с искренним интересом разглядывает бывшую супругу Дениса и, помня о правилах приличия, тоже встает.

- Лиза, это Иван Озеров, - представляет он их друг другу. - Иван, это Елизавета Зотова.

На вопросительно вздернутую ванькину бровь Лиза отвечает легкой улыбкой.

- Я бывшая жена Дениса, - поясняет она. - А Вы тот самый Озеров, о котором он рассказывал?

- А он рассказывал? - задает Ванька встречный вопрос, и в его голосе скользит неприкрытое даже вежливостью любопытство.

Ну, вот, приехали, думает Зотов чуть недовольно. Теперь расспросов точно не избежать. Ни Ванька не отстанет, ни Лиза. Та чуть наклоняет голову в бок, смотрит оценивающе, но в глазах пляшут смешинки.

- Было несколько раз, - говорит она. - Особенно запомнилась история про подмену контрольной по алгебре.

- Оу... Да, было забавно, хоть сейчас вспоминается со стыдом, если честно, - смеется Ванька и поворачивается к бывшему однокласснику: - Дэн, я и не думал, что ты помнишь.

Зотов невольно улыбается, вспоминая тот случай, и как хохотала Лиза, когда он о нем ей рассказывал. Это был первый год их семейной жизни, у них все было хорошо, очень хорошо и никто из них даже не думал, что закончится все плачевно.

- Такое забудешь, - отзывается он. - Я чуть не поседел раньше времени.

- Да ладно, зато весело было, - чуть ли не ухмыляется Озеров. - Разве нет?

Раздолбай, в который раз думает Зотов, глядя на эту ухмылку, раздолбай по жизни. Нисколько не изменился. Ну, может, только ума немного набрался. Я знаю, отвечает ему искрящийся смехом взгляд Ваньки. Но... я ведь таким тебе всегда и нравился, правда?

И Денис понимает, что не можете не согласиться с этим.

- Я прошу прощения, но меня ждут, - вступает в их безмолвный диалог Лиза, указывая в сторону одного из столиков, где заседает небольшая компания. - Приятно было познакомиться, Иван.

- Взаимно, - кивает тот, легонько пожимая ее руку.

- Денис, - поворачивается она к нему, после едва заметного колебания, - мое предложение все еще в силе.

- Мы уже с тобой разговаривали на эту тему, - мягко, но твердо напоминает он ей. - Я не вернусь, извини.

Лиза вздыхает, но все же выдавливает из себя улыбку.

- Как знаешь. Но если надумаешь, просто позвони. Счастливо.

- Тебя пытаются вернуть в лоно семьи? - невозмутимо спрашивает Ванька, когда Зотова уходит, и они усаживаются обратно за стол. - Или компании?

- Компании, - нехотя отзывается Денис, делая вид, что сосредоточен на своей тарелке.

- А ты отбрыкиваешься.

Вот ведь пристал-то, а...

- Озеров, - поднимает на него взгляд Зотов, - ешь свою отбивную.

- Я просто вспомнил, как ты вещал о том, что с цифрами у тебя лучше всего получается мутить, - хмыкает Озеров. - И что в математике тоже есть простор для фантазии.

Он издевается, думает Денис, глядя в его смеющиеся глаза. Самым банальным образом. Что за человек?

- Может, еще что-нибудь вспомнишь? - произносит Дэн сухо.

- Ну... я помню, что мне понравилось то, что случилось после этого, - помедлив, говорит Озеров, и из его глаз и голоса пропадает всякий намек на веселье. - И то, как ты...

- Стоп, - прерывает его Денис, чувствуя, что разговор резко перетекает не в то русло. И опять сползает в прошлое. И нужно что-то делать, чтобы, наконец, расставить все по своим местам. - Озеров...

И снова не знает, как и что сказать. Из головы вышибает все связные мысли, они путаются, превращаясь даже не в клубок, а в какой-то совершенно непонятный и бесформенный ком. И Дениса хватает только на, по его мнению, жалкое:

- Чего ты хочешь, а? - не глядя на Ваньку, в его светлые и слишком выразительные глаза. Они у него всегда были выразительными.

И вздрагивает, получая короткий, но твердый ответ:

- Тебя.

Вот так. Просто и без увиливаний. Словно речь идет о чем-то обыденном, нежели... Хотя, разве этого не стоило ожидать? С того самого момента, когда они взялись за тот заказ. И начали вспоминать прошлое. И не только вспоминать, но и возвращаться к нему. Ванька по собственной инициативе, но, как всегда, потянув за собой и Дэна. Он всегда его тянул за собой. Взять хотя бы тот случай с подменой контрольной.

Денис был жутко против, но Озеров боялся, что его дома взгреют за плохую оценку. И даже то, что попадет вполне заслужено, не остановило. Закончилось тогда все вполне благополучно, учительница даже не заметила подмены, но та история до сих пор служит напоминанием о том, что Озеров оказывает на него слишком большое влияние. И заставляет идти у себя на поводу. А Ванька... Ванька воспринимает это, как что-то само собой разумеющееся, что не может не раздражать.

Денис молчит. Он не делает вид, что не расслышал или обдумывает слова бывшего одноклассника. Он просто неторопливо и молча, не роняя ни звука, доедает свой ужин, а потом прикуривает сигарету.

А Ванька ждет хоть единого слова. Хоть какого-нибудь ответа. Он тоже молчит, но Дэн чувствует на себе этот пристальный и пытливый взгляд, который красноречивей любых фраз.

- Когда ты меня послал, - медленно начинает Зотов, глядя прямо Ваньке в глаза, - было обидно. Потом я примерно пару дней злился. А еще спустя неделю я понял, почему ты это сделал. Только я думал, что для себя стараешься.

Услышав последнюю фразу, Озеров едва заметно вздрагивает.

- Дэн, но...

- Как бы то ни было, ты просто опередил меня. Вот и все, - заключает Денис спокойно. - Не вижу смысла говорить что-то еще и ворошить прошлое.

- А что насчет настоящего? - в тон ему спрашивает Ванька.

- Это не совсем подходящее место для таких разговоров, - не лукавя, произносит Денис. - И время. Уже поздно, а нам обоим завтра на работу. Так что... давай по домам, а?

Я подумаю, говорит его взгляд. Обязательно подумаю, но не сегодня, хорошо? Мне нужно немного времени, чтобы решить, чего я все-таки хочу.

И Ваньке не остается ничего другого, как только согласиться. И ждать.

***

- Спасибо, что пришли. Всего доброго.

Денис закрывает дверь за последним гостем и делает глубокий вдох. Все, думает он, это все закончилось. Сорок дней позади, теперь только годовщина, но до нее далеко и можно позволить себе немного расслабиться.

Уже не так больно, просто немного саднит внутри. И Зотов уверен, что скоро это пройдет совсем, останется только память. Светлая, немного грустная, но без боли и чувства безысходности.

Денис возвращается в гостиную. Еще пять минут назад она была заполнена друзьями, коллегами по работе и просто хорошими знакомыми матери, а теперь здесь только Озеров. И, похоже, он и не собирается уходить, судя по тому, как вольготно расселся на диване. Денис совсем не против. Сегодня просто не тот день, чтобы оставаться одному. К тому же в последнее время Озерова настолько много, что Зотов уже почти смирился с этим. Еще чуть-чуть и он без него уже не сможет.

Звучит пугающе, но Денис привык смотреть правде в глаза, а не бегать от нее.

- Помочь тебе прибраться в кухне? - спрашивает Ванька.

- Я завтра все это буду убирать, - качает Зотов головой, усаживаясь на диван рядом с ним. - Ничего сейчас не хочу.

- Тогда спать?

- Да. Спать.

Но оба даже не делают попыток подняться с дивана и разойтись по комнатам.

- Дэн, - начинает Озеров, после непродолжительного молчания.

- М?

- Мне действительно жаль, что твоя мать...

- Да знаю я, - перебивает его Зотов. - Почему ты постоянно оправдываешься?

- Я не оправдываюсь, - качает головой Ванька и усмехается. - Просто не хочу, чтобы остались какие-то недоговоренности. Или, чтобы ты думал обо мне плохо.

- Я никогда не думал о тебе плохо, - бурчит Денис. - Это ты всякую ерунду придумываешь.

- Стоит тебе меня увидеть, - продолжает Ванька, словно не слыша его, - как на твоем лице появляется выражение «Не подходи – убью». Мне даже не по себе немного становится.

- Бред, - фыркает Денис.

- Нет, - улыбается Ванька. - Просто ты не видел себя со стороны.

- Озеров...

- Что?

- Ты - дурак.

- Я знаю, - снова тянет улыбку Озеров, а в его глазах появляются смешинки.

Зотов смотрит на это ходячее недоразумение и не может не улыбнуться в ответ.

- Тебе нравится строить из себя шута, правда? - произносит Зотов.

- Зато ты улыбаешься, - пожимает он в ответ плечами. - Ты стал очень редко это делать. И вообще...

- Очень сильно изменился, - заканчивает за него Дэн, начиная раздражаться. - Тебе обязательно это постоянно повторять?

- Я же правду говорю.

- А мне надоело ее слушать.

- А мне надоело, что ты изображаешь из себя ледышку! - повышает голос Озеров, и Денис моргает от неожиданности.

Какого черта происходит? Они что, ругаются?

- Ты о чем? - собирая остатки спокойствия в кулак, уточняет Денис.

- Да все о том же, - бурчит Ванька. - До тебя не достучаться. Обложился кирпичами и хоть голову об них разбей, а толку ноль. С какой стороны ни подойди, сплошная каменная стена.

- Я просто веду себя, как взрослый человек, а не раздолбай, - цедит Зотов, понимая, что Ванька снова задел его за живое. - В отличие от некоторых.

- По мне, так лучше быть раздолбаем, чем сосулькой, - возмущенно парирует Озеров.

- Какой, к черту, сосулькой?

- Самой обыкновенной! Ты посмотри на себя! Ни эмоций, ни чувств, ничего! Ходячий бизнес, блин!

У него такой вид, словно еще чуть-чуть и он со всей дури заедет по лицу. И Денис понимает, что сам недалеко находится от того же. А это просто недопустимо. В конце концов, они же цивилизованные люди, разве нет?

Зотов медленно выдыхает. Спокойно, думает он, спокойно. Нервы надо беречь.

- Озеров, пойдем спать, - говорит он, пытаясь как-то свернуть эту неожиданную вспышку эмоций со стороны обоих. - То, что мы тут с тобой решили вспомнить детство, никак не решит наших проблем.

- Ну, теперь ты хоть признаешь, что у нас с тобой есть общие проблемы, - с саркастическим смешком выговаривает Ванька, - а я уж думал, что ты даже элементарное перестал понимать, и в тебя это придется вколачивать.

- Может, мы еще и морды друг другу набьем? - вскидывает бровь Денис, едва сдерживая смех. Вся злость улетучилась. Просто ситуация действительно похожа на разбор полетов времен школы. - Для полноты картины. А потом будем прикладывать лед к разбитым челюстям и врать на работе, что упали.

Озеров несколько секунд пристально смотрит на него, после чего прищуривается.

- Ты издеваешься?

- Да, - кивает Денис, поднимаясь с дивана и потягиваясь. – Беру пример с тебя.

- Дурак, я же серьезно.

- Я тоже. Спокойной ночи, увидимся утром.

И не дожидаясь ответа Ваньки, идет к себе в комнату.

И он не может видеть, как тот откидывается на спинку дивана и довольно улыбается.

- Я бы тебе и морду набил, если бы это понадобилось, - бормочет он в пустоту гостиной, после чего отправляется на кухню.

Если ему повезет, в холодильнике найдется кусочек чего-нибудь сладкого.

***

- Доброе утро, спящая красавица.

До тошноты бодрый голос Ваньки врывается в еще спящее сознание, неприятно резанув по уху обращением. Честное слово, это уже слишком.

- Озеров, ты совсем оборзел, - хрипло произносит Денис, по-прежнему уткнувшись в подушку.

- Извини, - в голосе, однако, нет ни капли раскаяния. Что совсем неудивительно, это же Озеров.

- Который час? - спрашивает Денис, переворачиваясь на спину и глядя на сидящего рядом Ваньку. Он совсем близко, достаточно только руку протянуть. И выглядит так же бодро, как звучит его голос.

- Двенадцать.

- Так много? - вяло переспрашивает Дэн, ничуть не удивляясь.

Вчера он долго не мог уснуть, думая об их разговоре с Ванькой. И слышал, как тот топает по квартире, гремит ложкой об чашку в кухне, а потом все-таки идет к себе. И боролся с постыдным и почти непереносимым желанием пойти следом. И сейчас ругает себя за то, что не пошел. Действительно ругает.

- А почему, ты думаешь, я пришел тебя будить? - отвлекает от раздумий голос Озерова. - Ты проспал все на свете, я уже даже успел убрать посуду и запихнуть ее в посудомойку.

- Спасибо.

- Да было бы за что, - фыркает Озеров. - Ты вставать-то будешь? Или дальше спать намерен?

Денис смотрит на него и понимает, что устал. Очень устал. Бороться. Быть сильным и стойким. Железным.

От него постоянно кто-то уходил. Сначала отец, которого он даже толком не помнит. Потом Лиза, и хоть произошло это по обоюдному согласию, но было очень обидно и горько осознавать, что ничего не получилось. Теперь ушла и мать, сдавшаяся смерти. В конечном итоге не осталось никого.

Зато сейчас здесь Озеров. Пусть через пятнадцать лет, но зато здесь и рядом. И возможно, вчера он был прав, когда говорил, что Денис обложил себя кирпичами. Просто так легче, думает он, когда никто не видит и не знает, что ты думаешь и чувствуешь на самом деле. Когда тебя воспринимают, как ходячий бизнес и только. Никто не узнает, как тебе больно. И плохо.

Ванька наблюдает за ним, чуть вздернув бровь в ожидании ответа.

Дэн протягивает к нему руку, сжимает его плечо и почти опрокидывает на себя. На него наваливается тонкое, теплое и такое родное тело, что все сомнения разом улетучиваются из головы, остается только правильность и логичность происходящего. И недоумение, почему не сделал этого раньше. Он зарывается пальцами в ванькины лохмы, прижимает к себе, стискивает. Блаженно зажмуривается, вдыхая его запах. И отпускать совсем не хочется. Ни капли.

- Дэн? - удивленно, почти ошарашено, замирая в его руках.

- Ты можешь просто помолчать? - глухо произносит тот, пытаясь стащить с него джемпер.

Ему нужно, просто необходимо добраться до горячей кожи, пальцами ощутить ее гладкость и жар, и Ванька, словно прочитав его мысли, ему помогает, они вместе сдирают этот чертов джемпер, потом ванькины джинсы. Те летят куда-то в сторону, но это совершенно, абсолютно неважно. Дэн переворачивается, придавливает Озерова к кровати, вжимается в него всем телом. Так знакомо, так правильно и так здорово. С губ помимо воли слетает стон, полный блаженства, он жадно впивается в ванькин рот и ему отвечают. Отвечают так же жарко и жадно.

Медленно, мучительно медленно, как тогда, в их единственный раз. И как тогда это больно и хорошо одновременно, и даже намного лучше, только теперь можно не глотать рвущиеся наружу вздохи, стоны, всхлипы. Сейчас никто не услышит, не осудит, не скажет, что то, что они делают, неправильно или плохо.

Ванька что-то шепчет, и в этом бессвязном шепоте Дэн улавливает те самые знакомые, но давно забытые слова, от которых переворачивается сердце и подводит живот. И просто невозможно не сказать в ответ то же самое, оно само собой вырывается из пересохшего горла. И Ванька слышит, вздрагивает, прижимает к себе еще крепче.

И где-то уже на периферии сознания, после долгого и оглушительного оргазма, у Дэна мелькает мысль, что если среди них двоих и есть дураки, то это он сам. Только дурак мог так долго и упорно отталкивать от себя обеими руками смысл своей жизни…

***

- Что бы такого вкусного съесть, а?

Ванька в одних джинсах стоит у раскрытого холодильника и изучает его содержимое. Его и без того непослушные вихры сейчас находятся в еще большем беспорядке, на лице выражение легкой задумчивости.

Денис смотрит на него, затягиваясь сигаретой, и чувствует какое-то непонятное удовольствие. Хотя, почему же непонятное? Все вполне объяснимо.

- Достань уже что-нибудь, - говорит Зотов, улыбаясь.

- Я разрываюсь между колбасой и сыром.

- Там где-то валяется пирожное.

- Я его еще вчера вечером съел, - признается Ванька.

- Надо было половинку оставить.

- Не догадался.

- Лопух.

- Ага, - соглашается Озеров. - Ладно, будем есть колбасу. А тебе что достать?

- Ничего, - отказывается Дэн, гася сигарету. - Не хочу.

- Решил себя голодом заморить?

- Я предпочитаю еду другого плана, - отзывается Денис, усмехнувшись, и Ванька удивленно выгибает бровь, а в его глазах начинают плясать чертенята.

- Денис Николаевич, вы ли это? – тянет он насмешливо.

Дэн подходит к нему, обнимает со спины. И чувствует, как Озеров замирает.

Он тонкий и теплый. Родной. Тот самый смысл жизни, больше у Дениса ничего нет.

Только Озеров.

- Ты слышал, что я говорил тебе, Ванька? – спрашивает Зотов, сжимая пальцы на его ладонях.

- Конечно.

- Так вот, я не шутил. Нисколько.

- Я знаю. И что дальше?

- Ты. Я. Мы. Здесь. И сейчас, - тихо, серьезно, твердо, прямо в ухо. - Мне достаточно и того, что я не буду об этом просто думать.

Озеров понимающе улыбается.

Потому, что думает точно так же.

Конец