Наследница Лорки

Горе мне! В стужу зимой

Где взять мне цветов и солнца...

"Средина жизни" Фридрих Гельдерлин

Трубы заводов, свинцовое небо с разноцветными росчерками дымов, черный свалявшийся снег, полная отрешенность на хмурых лицах прохожих, наркотическая бледность детского ущерба - все это лики промышленного монстра. И на дымном фоне я - молодая, красивая выпускница педагогического института - полная жизненного огня. Я не боюсь монстра! Я иду вперед и озаряю блеском железный мрак. Темнота на время съеживается, я торжествую победу и горю, горю. Со временем я поняла: Чудовище многолико,   железный мрак - разновидность его бытия, а мой блеск и задор иссякли понапрасну. Яркие краски лица вымыли заботы, превратив заодно и тело в потертый мешок для внутренностей.

Неужели прозрение всегда приходит поздно?

Дальше я жила, словно перекати-поле - потерявшее не только корни, но и всяческую  надежду на обретение простого счастья. Повседневность предлагала в спутники бракованный человеческий материал - бездушные куски плоти, которые родились с незрячими глазами и умрут, так и не прозрев. Проходя мимо, я вызывала их ненависть: кривая ухмылка, в мутных глазах хищный блеск. И такие ужасные лица -  скалятся, хохочут. Немного украшали жизнь дети, но не все: большая часть, воспитанная слугами монстра, с назойливостью гнуса доводила меня до слез. Поэтому, выходя из дома на работу, я уже мечтала о вечере, когда забьюсь в комнатушку, зажгу настольную лампу, налью кружку чая с лимоном, и открою подборку любимых стихов...

Чудесам учусь у счастья

Каждый ждет его участья.

"Счастье" Артюр Рембо

Но были, были светлые моменты, когда  небеса роняли счастливый билет, словно перо ангела. Вот только не всегда я могла его поймать. Но счастливый билет, слетевший на грани лета и осени тысяча девятьсот девяносто девятого года, меня нашел сам. Неожиданно объявилась свободная, никому не нужная, а до этого всеми желанная путевка в санаторий на берегу северного моря. Разве такое возможно? Четыре кандидата последовательно отказались от путевки, по обстоятельствам непреодолимым и возникшим буквально накануне.

- Анна Павловна, голубушка, бледновато смотритесь! Неужели за лето не отдохнули?! Вам сюрприз! Путевочка проклюнулась, в санаторий на море, как будто вас ждала - тусклые бляхи оловянных глаз директрисы шарят по моему лицу, прожигая насквозь лицемерным участием, - Соглашаетесь, не раздумываю?! Всегда бы так!

Можно ли при данных обстоятельствах утверждать, что судьба тут подыграла?! Внутренний голос, вечный оппонент, язвительно напомнил об элементе случайности. А не все ли равно, что лежит в основании? Судьба или случай -  случай или судьба?!  

Увы, устала плоть и книги надоели,

Бежать, бежать туда, где птицы опьянели

От свежести небес и вспененной воды!

"Морской ветер" Стефан Малларме

Так я очутилась в скором поезде, в купейном вагоне лицом к лицу с НИМ. Трое суток до конечной станции мы стояли у вагонного окна и говорили обо всем. Он много смеялся, читал стихи и шутил. Я тоже оттаяла и читала любимые стихи. Ноги гудели от усталости, лица краснели от ветра, глаза слезились от бессонницы. Наверное, выглядели мы ужасно, но тогда мы смотрели внутрь себя и открывали, возможно, впервые сокровища наших душ. "А ты любишь, а ты знаешь, а ты веришь?" - миллионы вопросов, нанизанные на тысячи километров пути. Судьба сработала на славу: ОН ехал в тот же поселок, где находился санаторий, в гости к старшему брату. Впрочем, после выяснения подробностей, не осталось сомнений в божественной предопределенности нашей встречи, и мы взяли судьбу в собственные руки. Пожив неделю у брата, ОН перебрался в санаторий, просто и без затей договорившись с администрацией насчет комнаты.

О, если б вздохи слить в едином аромате,

Став существом одним, - какая благодать!

И думать об одном и об одном молчать,

Когда последний свет томится на закате.

"Тишина" Жорж Роденбах

Море... чайки... горизонт в тумане... раннее утро... холодный песок... мы слушаем море. Море... чайки... волн накат... медный диск ... оранжевые облака... мы провожаем закат. Темное море... вздохи волн... полная луна... горький аромат дыма... мы смотрим друг друга. Обычно днем мы собирали плавник, а вечером разжигали костер. ОН играл на гитаре и пел романсы. Мое сердечко то возносилось  - любит! - то сжималось от страха и падало камнем вниз - не любит! Путешествие сердца из рая - в ад, из ада - в рай. Маятник времени в двухполюсном режиме! Отблески костра на мужественном и в тоже время таком добром и прекрасном лице... Лицо неожиданно проявляется с фотографической четкостью, до мельчайших подробностей, и также неожиданно размывается, искажается в  кривых зеркал.

- Послушай романс на стихи  Лорки "Неверная жена"... Я не знаю другого поэта, который бы так образно и без пошлости пропел гимн акту соития. Этот акт на протяжении тысячелетий отмечен антиэстетическим клеймом, а Лорка, можно сказать, совершил подвиг, нарушив многовековое табу.

Он немного смешен в менторском запале. И я пытаюсь возражать, - хотя он писатель и поэт, а я всего-навсего учительница литературы старших классов:

- Но, ведь и другие сочиняли стихи на эту тему...

- Ты читала "Гаврилиаду" Пушкина? Ну, и как? Есть сравнение?! Две большие разницы!

На свет костра и звуки гитары слетались подозрительные личности. Мы их даже не прогоняли: ведь некоторые были в прошлой жизни интеллектуалами. Однажды прослушали лекцию опустившегося бича о коллективном и личном сознании в поэзии поэтов Андалузии. Один раз подошла компания, празднующая день рождения. В благодарность за песни - несколько бутылок шампанского. Шампанское закопали в песок - охлажденное шампанское под звуки гитары и плеск волн. Так мы каждый день узнавали друг друга, познавали гармонию душ. Но вот наступил день, когда я увидела рядом человека, разбудившего во мне ЖЕНЩИНУ, Желанную и Ждущую. Повод? Разве для этого нужен повод?! Впрочем, он был. Я поранила ногу, и он с километр тащил меня на себе. С этого дня мы безвылазно проводили время под крышей санатория. Под шум дождя за окном любили и говорили, говорили и любили, и было ощущение полной растворимости до потери собственного "я" в другом человеке. Он -  божество, воплощенное в человеческом теле, а я его часть, оголенными нервами ощущающая истому вечной любви. И мое сердце качалось на качелях любви: вверх - сердце переполняется восторгом и стремится вырваться из бренного тела, вниз - сердце сжимается от сладкого ужаса и падает камнем с высоты. Все выше и выше возносят качели, и на короткий миг я познаю невесомость, и парю... парю... И смеющееся лицо мужчины - ангел что ли? - оно наклоняется ко мне и шепчет "наследница", а может " наездница". Нет, это не ангел- это Федерико Гарсиа Лорка. Момент узнавания и образ исчезает, но после него долго остается улыбка и шепот "наследница-наездница"

- Милый, я похожа на испанку? -  С удивлением обнаруживаю, что спрашиваю на испанском языке.

- Ты скорее похожа на героиню фильма 'Мемуары гейши'

Он отвечает на испанском языке, и я его понимаю.

- А вот пять минут назад Гарсиа Лорка назвал меня наследницей-наездницей. Интересно, как одну женщину по-разному видят мужчины?!

- Интересно другое, что женщины, которые мне встречались, ведут себя, словно портовые шлюхи. Лежа в постели со мной, представляют на моем месте другого мужчину!

Он говорит по-японски, и я его понимаю!

-  Не читай им стихов или сделай харакири!  

Я знаю, никакой моей вины...

А все же, все же...

Юрий Левитанский

До конца сезона оставалось неделя. И тут проснулось бабье лето, раскрыв теплые объятия всем желающим. Все на море, а я в город: выполнить поручение одной знакомой. И я оставила его одного! Почему я не взяла его с собой?! Он ведь просился?! А я, глупая кукла, хотела сделать подарок - купить что-нибудь оригинальное - разумеется, втайне от него. "С любимыми не расставайтесь" - золотые слова, ценность которых узнаешь постфактум. Я оставила его одного, и он пошел на берег. Это случалось на море тысячи раз: мальчик лет двенадцати заплыл далеко и стал тонуть, ему на выручку бросился отец, но не справился. И тогда на помощь пришел мой любимый. Семейной трагедии не случилось, но с героем приключилось несчастье, о котором он сразу догадался, и надел черные очки, чтобы я не догадалась. Отслойка сетчатки - так называется в медицинских терминах его случай. Куда я смотрела? Ведь я видела, что с глазом что-то не так, но довольствовалась заверениями, ничего страшного - скоро пройдет. Разумеется, я смотрела в будущее: он обещал приехать за мной и забрать на Дальний Восток. И всю последнюю неделю, и еще три дня совместного пути мы обсуждали возможные ипостаси будущего. Кроме одной - невозможной!

Когда весь мир вокруг, как затхлая темница,

В чьих стенах - робкая, с надломленным крылом,

Надежда, словно мышь летучая кружится

И бьется головой в бессилии немом.

"Сплин" Шарль Бодлер

И опять я вернулась в железный мрак. Город раскрыл железные объятия, и медленно разжимая их, потихоньку сдирал со своей жертвы позолоту счастья. Чем дальше - тем больше: он приготовил для меня изысканные страдания, словно наказание за бегство к свету. Какие-то несуразицы с расписанием - разорванный график; авария отопительной системы - полнейшая негодность учебных экспонатов; сокращение учебных часов - понижение зарплаты. И все катилось комом! И только ночные воспоминания спасали меня от жесточайшей депрессии. Хотя к плюсам надо прибавить беременность, о которой я тут же сообщила любимому. Не сказать - холодно, но весьма отстраненно, он воспринял эту новость. Помнится, два раза переспросил, прежде чем его голос потеплел и пробрел прежние, волнующие модуляции счастливого человека. Представляю, что стоила ему эта радость, ведь он ждал приговора врачей...

А я между тем жила, не зная об его проблемах. Он обещал приехать за мной - значит приедет! Я уже заранее полюбила Дальний Восток Его родина станет моим домом и домом нашего ребенка. Я его ждала, и ждала его ребенка. Вот так мы вместе и ждали! Но перед Новым годом я получила небольшое письмо. Он сам все решил и за меня и за себя: инвалид - он мне не нужен. Когда я читала письмо, что-то рвалось в моем сердце, возможно, те невидимые нити, которые связывали нас. Нет, я его не предала, просто я не любила и не люблю слабых мужчин. А ОН проявил слабость. Слабых людей принято жалеть, но в жалости он еще не нуждался. И в ребенке, по-видимому, тоже...

Чтобы знал я, что нет возврата,

Недотрога моя и утрата,

Не дари мне на память пустыни -

Все и так пустотою разъято!

Горе мне, и тебе и ветрам!

Ибо нет и не будет возврата.

"Ноктюрн пустоты" Ф. Г. Лорка

Кардиограф рисует зигзаги. Рядом сопит и дышит ртом гриппующий врач. Холодно, под сердцем стынут контакты. Аппарат сбивается с ритма, сердце то пускается в галоп, то замирает. Я вязну в море микробов. Боже, спаси и сохрани моего ребенка. Боже, все против него! Неужели плод настоящей любви не угоден тебе?! Боже, защити от морока злых чар, гневливых, злых и завистливых...

- Голубушка, с Вашим сердечком не то, что рожать, жить нормально нельзя!   Прерывание беременности - единственный шанс...

- Мне решать и рожать... Вы... Вы...

- Да, не волнуйтесь так, голубушка! А то умрете раньше времени. Апчхи!

Температура под сорок. Жесточайший грипп. Мириады микробов терзают меня и будущего ребенка... Слава богу - не первый триместр. У него есть шанс...

Звонок... звенит... урок... на урок не пойду... на больничном... назойливый звонок... телефонный назойливый звонок... брать или не брать... алло, назойливый звонок.... это ты... привет... привет... операция ... я рада за тебя... письмо… ошибка... понимаю... ребенок... Нет, не будет у тебя ребенка! .... Нет, я не плачу... я говорю "прощай"!

Господи! Прости! Я обманула ...

Федерико, я поступила, как ты меня учил, как гордая испанка!

P. S. Я забыла цвет его глаз, я забыла цвет его волос, но сладкую горечь губ, и нежное прикосновение рук я помню. Море что любопытными волнами лизало берег у наших ног, и голодную луну, что воровала наши поцелуи, и время, что стекало шорохом песчинок, и застревало, между вчера и сегодня - я помню. И помню, как в полночь на край долины увел ты меня...