Ты песню тихо напеваешь, лежу у моря на песке. Из сборника Дом у моря эротика

Для тебя И

2004 год.

В прошлый понедельник, 29 мая, чёрный парень с глазами «Его Тени»* сказал мне на прощание:

- Не вспоминай об этом. Это словно сон. Ничего не было.    

И я ответила:

- Да, это был приятный сон.

Я пришла на берег усталая. Не хотела ни с кем говорить. Занятия йогой с людьми изматывают меня.

Это и вправду сон. Я опишу свой сон.

Передо мной море. Сижу, дышу, занимаюсь йогой. Вижу, идёт по берегу мой знакомый негр. Негр этот небольшого роста, сухощавый. Я не обрадовалась его появлению, легла на спину и закрыла глаза. Он подошёл, я произнесла: «Устала, не хочу говорить».

Он отошёл и сел в стороне.

Я долго лежала, и мне сделалось хорошо. Представились Африканские луга с деревьями, какие-то поющие люди. Телу стало жарко, и я пошла купаться. Купалась, плавала, ныряла в прозрачной воде. В этом году была долгая зима в Израиле, и весь май всё ещё нет медуз в море.

Когда я выходила на берег, захотелось угостить негра семечками  и, вообще, пойти и заняться с ним любовью.

Села на свою простынку и стала грызть семечки.

Он подошёл. У него узкие глаза, не видно ни белков, ни зрачков, только очень темная радужная оболочка на весь разрез глаз. Стали болтать и грызть семечки вместе. Говорили о снах и о Боге Израиля, который не дает сновидеть и не дает свободы людям. Негр знает о нем. Но об этом Боге нельзя говорить и писать. Есть только некоторые люди, которые знают.

Так мы сидели, потом я легла лицом к солнцу. Он смотрел на меня. Повернулась на живот. Он сказал, что у меня красивая кожа, купальник (очень маленький купальник), светлые, едва заметные волоски по всему телу, и в каждом волоске радуга, и из-за этого кожа сияет в солнечных лучах.

Он стал гладить мою спину, мои длинноватые, темно-рыжие волосы на голове. Гладил и тихо пел. Гладил и пел на каком-то языке. Тихий голос, замысловатая мелодия. Рука скользила по спине, потом по ягодицам. Я не сопротивлялась, я улыбалась ему.   Казалось, что я на свободе, уже на свободе и делаю все, что хочу. Он подвинулся ближе, прижался и поцеловал черными губами мои губы.

Я прошептала:

- Я не могу так! Здесь люди!

- Ты боишься, что о тебе подумают люди? Пойдём, туда где нет никого.

Мы встали и пошли по горячему песку. Мы шли, он хотел обнимать меня, он радовался, а мне стало очень жарко. Шли мимо людей, они были, словно в тумане, загорающие люди: нереальные, призрачные.

Откуда-то издалека до меня  долетел голос рассудка:

- Повернись и иди от него! Иди домой. Тебе жарко, ты уже долго на пляже. Надо сейчас искупаться и идти домой! Развернись и иди!

Но я улыбалась негру и шла с ним куда-то. Там забор, а за забором шины. Они навалены друг на друга. Эти шины привезли, чтобы класть на пляжах, загораживать проезд машинам.

Мы спрятались среди шин. Но наши головы видны. Трактор проехал поодаль. Он рыхлит и разравнивает песок на пляже. Может быть, видел водитель трактора, а может и не видел. Но мне всё равно. Негр  целует меня в губы. Отодвигает купальник и целует грудь, я смотрю на обнажившуюся грудь, и удивляюсь ее идеальной форме. Всё тело, словно выточено. Он жадно целует коричневые соски, садится, отодвигает трусики и ласкает языком «её». Я прикасаюсь к его коротким, жёстким, как проволока, волосам на голове. Негр садится на корточки, и я сверху... я дрожу... и потом мы идём в море.

Купаемся, плаваем, ныряем. Идём с пляжа. Мне  трудно говорить, я продолжаю улыбаться. Мысленно обращаюсь к Богам: «Вы видите? Я не Гуру! Я не могу быть Гуру! Ха-ха! Я занимаюсь любовью на улице, как животное, ха-ха, я на свободе и делаю, что хочу! »

Что думает он обо мне?

Какая разница!

Я спрашиваю:

- Как тебя зовут?

- Хасан.

Насмешка: «Хасан!!! »

Много лет назад я была сильно влюблена в парня, татарина по имени Хасьян.

Хасьян превратился в негра! Ха-ха! А в имени поменялось ударение и одна буква.

- Я не буду больше это делать с тобой. У меня есть муж. Не хорошо так вести себя.

На самом деле мне действительно не хочется повторения. Но было хорошо. Так ли уж хорошо? Самое приятное, когда он гладил моё тело и пел, и надо было после этого не ходить никуда, а так и начать заниматься любовью, не сходя с места. Но мораль сильна. Кругом люди. Нельзя так делать. Нельзя.

Он говорит с грустью:

- Сейчас ты уйдешь. Ты придешь завтра?

- Не знаю.

- Не вспоминай, забудь, как будто это был сон.

- Да, это был приятный сон.

- Я встречу тебя.

***

Черный парень тихо поет.

Он гладит меня своей черной рукою,

уходит все плохое, вся злость,

и беспричинное счастье

заполняет собой весь мир,

и море становится синее и чище,

и бледная, убывающая луна над ним - ярче,

а люди кажутся добрее,

и они и ближе, и дальше...

Спой мне еще свою песню,

черный парень.

Как жаль, что нельзя

просто сплести свое тело с твоим.

Спой мне еще свою песню!

Внезапно он нежно и скромно

целует на прощание в щёку.

Я и не ожидаю!

***

Я на свободе? Наверное, нет.

Я рассказала тебе обо всём, как если бы рассказала сон. Я знаю, ты любишь слушать такие рассказы. Потом я чувствую твой взгляд на своих ножках. Ты смотришь на них и представляешь, как я раздвигаю их, и в меня входит чёрный член. Он у него изогнутый и тонкий. Ты представляешь это и хочешь меня. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Ты был мощным и грубым, ты делал мне больно…

Ты - грубый Викинг.

Надоела боль!

Забудь слова,

не задавай вопросы.

Я думать не хочу,

и ты не думай.

***

Через несколько дней я вновь отдыхала на берегу, и прибежал Хасан.

- Привет! Как дела? – он дрожал, я тоже.

- Привет! Как дела?

Он спросил:

- Что ты чувствуешь?

- Ничего, - соврала я, и дрожь прекратилась.

Изредка мы встречались на пляже случайно. Не договаривались о встречах, и сексом больше не занимались. Просто сидели вместе и разговаривали, или молчали.

2010 год. 28 декабря.

Сегодня у меня был выходной.

В природе хамсин второй день - это значит, жаркий, сухой воздух. Я воспользовалась этим и радостно пошла на море. Сначала наслаждалась одиночеством, а потом пришёл Хасан, и я обрадовалась ему.

Он спросил, хочу ли я чего-нибудь выпить, пошёл на набережную, купил две бутылки пива и сок манго. Он пил пиво, а я сок, болтали, время от времени я ложилась на спину, загорала, млела от солнечного тепла и от его взгляда. Он полулежал рядом со мной на песке, головой к моим ногам. Я воображала перед ним, дразнила.

Окунулась в море, вышла, вытерлась, переоделась, собралась уходить, он, вдруг, приобнял меня за талию и поцеловал в шею. Я прижалась к нему, дрожа всем телом. Неожиданно для меня, внизу живота произошли толчки, и «она» увлажнилась. Я простонала: «О! Боже! » - и прошептала ему в ухо: «Я помню». Он стал целовать мне плечи и открытые части груди. Я гладила его почти чёрную, блестящую, словно глянцевую, кожу и твердые мышцы на руках, шее, спине. Меня разбирал смех, и я боялась, что кто-нибудь из знакомых придёт на пляж и увидит, как я обнимаюсь с каким-то негром. Я повторяла: «Мне надо идти», - пытаясь отстраниться, но он продолжал прижимать меня к себе и целовать. И мне казалось, что мы прощаемся, мы опять прощаемся. Прощай, Хасан, прощай, Хасьян! Эти объятья не хочется прекращать и не хочется продолжать...

Мы стояли и обнимались посреди пляжа и были похожи друг на друга своей потерянностью среди всего окружающего пространства. Негр, с несколькими выбитыми верхними передними зубами, весь какой-то неустроенный; и я – странная преподавательница йоги, мечтающая перестать преподавать йогу, живущая в малюсенькой комнатке.

А может, наоборот, мы были точкой, вокруг которой вращался весь мир

- Мне надо идти, - сказала я, - было хорошо, спасибо за сок.

Он спросил:

- Когда ты придёшь?

- Не знаю.

- Я встречу тебя.

Так и пришла домой, улыбаясь, и мы с тобой занялись любовью…

*«Его Тень» – персонаж из сериала «Лекс».