Последние дни Лондона

Эта была немыслимая неделя в моей жизни.

До сих пор ощущение, что тогда я просто очень много выпила, и весь этот невообразимый бред мне приснился.

Но если это был сон… то обоюдный.

Тогда целыми днями лил дождь. Холодный, но по-своему летний. Он бил  большими каплями горячий асфальт. На небе постоянно висела радуга, небо устало кривило мордочку, потирая шею. Радуга все висела и висела…

Мы снимали квартиру на 12 этаже. Она была однокомнатной с огромным, даже бесконечным залом. Как в сказках. Мебели было мало: черный стол и белая кровать. Белые хлопковые простыни. Подходя к окну, заранее начинала кружиться голова. Смотреть вниз было страшно, я и не смотрела, облака окутывали дом, и жизнь внизу казалась совсем далекой. Я видела перед своим носом то пушистые облака, то ситцевые тучки, то грязную вату грозовых облаков. Но всегда шел дождь, потому что…я помню, что простынь всегда пахла влагой, постоянно была сырой от нашей не снятой вымокшей одежды.

Он сжимал мои запястья так, что они чуть ли не хрустели, кусал кожу на шее, кусал губы. Его дурманящая сладость сводила меня с ума. Я пьянела.

Это было нелепое чудачество. Впечатывал в меня в кровать, как только закрывал входную дверь. Мокрая одежда прилипала к телу, простынь пропитывалась водой, перья в подушке скомкивались и странно пахли. Даже не вешали куртки в прихожей…прям так.

У меня болели лопатки, каждый день я была прижата страстью к холодной стенке. Он целовал мои плечи, горячо дышал мне в ухо, сжимал талию, что воздуха в моих легких не оставалось. Он ел меня. Я таяла, как мороженое. А он слизывал меня каплю за каплей. На его спине была красные царапки от моих ногтей. Рычал, брал меня на руки. Я дурела будто от наркотиков.

Безумная бредь.

Такого больше в моей жизни не было. Такого и быть не может по принципу. Самый родной и близкий человек становится еще ближе, ближе, чем дозволенно. Он входит в твое сердце. Заполняет существование так, что ближе уже некуда.

Мы не говорили. Он был мной, я им. Не было разграничений. Мы как то слились в единый ком чувств.

Тогда он испортил мою новую рубашку, в которой я приехала. Просто дернул, что пуговицы разлетелись. А мне, безусловно, лень было уже их пришивать. Так и лежит у меня в шкафу, как тряпочка.

Мои руки бродили по твоей спине, ты играл мышцами – мы смеялись. Ты мял мои руки, моё тело. Был неадекватно нежен. Я хотела влить себя в поцелуй. Я закусывала твою верхнюю губу после поцелуя. Я обнимала тебя ногами, любила твой оголенный торс, когда ты был только в расстегнутых джинсах. Ты целовал мои ноги, гладил живот, кусал мочку уха…

Это было сумасшествие.

Безумие.

Сейчас мы никогда не говорим об этом. Уже дома, нам стало казаться, что мы просто были пьяны или были под чем-то. Оба. Сильно.

Все встало почти на своё место, когда мы приехали домой. Родители встречали нас в аэропорту.

Мама прижала нас к груди, а папа шутливо спросил:

- Сестренку не обижал?

Он лишь прижал меня к себе и поцеловал в макушку.

Мы по-прежнему пьем по утрам кофе, звоним друг другу по пустякам, едим мороженое как в детстве, выбираем вместе подарки родителям. Больше не повторяем ТОГО.

Но…во время летнего дождя мы улыбаемся.

Мы были счастливыми, а может пьяными…

9.06.10