Понарошку и на самом деле. Размышления. Из книги Секс понарошку

ПОНАРОШКУ И НА САМОМ ДЕЛЕ

(откровенно о сокровенном)

Что такое Жизнь? Всё ли в ней - на самом деле? Или  же всё — понарошку?

Этими вопросами я не перестаю задаваться, когда наблюдаю её, эту самую Жизнь...

Раньше думал, что всё, что ни происходит — происходит на самом деле, а теперь — сомневаюсь...

Всё началось с того, что она, однажды сказав ни с того ни с сего: «Уходи... » - вдруг на пороге, когда я уже был с сумкой на плече, сказала: «Останься... ».

Получается, она сказала «Уходи», понарошку, - а я, не став выяснять причин, стал собирать свои вещи на самом деле... И когда я остался, снова ничего не поняв и не спросив, - чуть позже выяснилось: ей просто не хватало моего внимания... Почему нельзя было сказать на самом деле, чего ты хочешь?

Потом она ещё много раз говорила мне без причин: «Уходи», - но я уже не верил в эти «Уходи», и - не уходил, не уходил... То собирался уходить, то не пытался... Потому что понимал, что она на самом деле хочет не этого. А потом взял и всё-таки ушёл. На самом деле... Она кричала вдогонку: «Уходи! », - и выдвигала нелепые обвинения, выставляла дикие невыполнимые условия, противоречащие друг другу, и казалось, что она — просто сошла с ума, и надо бежать от неё без оглядки... Но я, средь всей этой нелепицы, которую она кричала, слышал только одно: «Не уходи! »

Я слышал это довольно ясно, но — всё равно уходил, делая вид, что не слышу, что именно она кричит между слов...

Она снова выгоняла меня понарошку, а я — уходил на самом деле...

Говорил ей: «Отпусти... », а она — молчала в ответ... И потом снова кричала: «Уходи! » - и снова выдвигала нелепые условия и обвинения... Звонила для того, чтобы начать ссору, а я — средь всей этой нелепицы, которую она несла — слышал только одно: «Поговори со мной, не бросай меня одну... »

Но я - делал вид, что не слышу этого... И молчал на самом деле, понарошку не слыша... А она — понарошку кричала нелепицы, на самом деле желая сказать совсем не это...

Почему я понарошничал? Почему она понарошничала? Я задаюсь этими вопросами...

Быть может, потому, что однажды я понял: она — не любит меня... Нет, любит! Но... не так, как я бы хотел быть ею любимым...

А чего хотел? А, какая разница...

А она?

А ей - всё казалось: что я не люблю её...

И настал однажды момент, когда я просто устал доказывать ей это изо дня в день...

Потому что, полностью отдавшись её проблемам и потребностям, я почти не видел отдачи...

А, может быть, я просто хотел всё слишком быстро...

А, может, просто нам ещё не пришло время быть вместе...

Или же я просто ошибся, когда думал, что она — Та...

Или — начали не с того краю...

Потом была другая она... И снова казалось: судьба...

Можно ли интернетное знакомство воспринимать всерьёз? Сначала я думал, что нет. Но потом понял, что всерьёз боюсь её потерять... Началось всё с понарошку, с аватара, на котором не было меня, но за которым был самый что ни на есть я...

Дружба понарошку переросла во всамделишние чувства и страхи... И однажды, не выдержав мук сомнений, я признался ей во всём...

Она не отвергла меня, простила долгое молчание о полуправдах... И, сговорившись, мы решили встретиться... На самом деле...

И она на самом деле прилетела самолётом, а я — на самом деле встречал её здесь... Но ждал ли на самом деле? По-моему, положа руку на сердце - ждал понарошку... А сам — надеялся, что это не так... Обманывал себя... Хотел того, чего быть не могло...

И казалось сперва, что всё — всерьёз.

Но наблюдения показали, что здесь — игра... Прилететь на самом деле, чтобы изображать несуществующие чувства? Боже, какая нелепица...

Но ведь и за этой любовью понарошку тоже прятались всамделишние желания...

А я — был просто телёнком в этой игре... Без мнения будто, с затаёнными сомнениями в реальности происходящего, и с догадкой об истине...

И мы оставили игру в любовь, и вернулись к дружбе... Но только теперь мы знали, что можем позволить себе друг с другом то, чего не можем позволить себе ни с кем другим: секс понарошку... Но — зачем?

И мы почти всерьёз болтали об этой возможности, понимая оба, что все эти разговоры — лишь понарошку... Но почему-то становилось морально легче от этих словесных вольностей друг с другом и от невольной подспудной обманчивой мысли: вот если бы да кабы мы были рядом, - то уж наверняка бы...!

Игра в «Обмани меня»...

И мы обманывались с удовольствием, понимая оба, что это всё — не всерьёз...

Потом была ещё одна она... Я всерьёз увлёкся ею, а она... Отрешённая, она, казалось, даже не понимала, о чём я ей говорю... Иногда, словно в бреду, обещалась разбить мне сердце... Говорила ли она это всерьёз? Я предпочитал верить... И отвечал молчанием, и просил после с грустью: «Не обижай меня... »

И она, очнувшись, обещалась: «Не буду... »

И, принимая мою любовь, которую я дарил ей всерьёз, ничего не обещала взамен...

Но однажды, придя ко мне в гости на чай, вдруг сама стала исследовать моё жилище: «А где ты спишь? О, да у тебя тут такая кровать, что и вдвоём можно поместиться! »

Я тогда ещё не допускал мысли, что она говорит это всерьёз... Мы пошутили, посмеялись... А я — старался не смотреть ей в глаза, чтобы не показать нечаянно той всамделишней тоски о том часе, когда я смогу обнять её, уснув рядом с нею в этой самой кровати...

Потом она стала шутить о том, что может и заняться сексом со мною... Но говорила ли это она в шутку? Мне казалось тогда, что она говорит это просто так, лишь только чтобы доказать, что она способна на безумные поступки...

Я отвечал ей, что «на спор» она может всё. Да только на спор я не хочу быть с нею, потому что секс на спор с собою — это то же самое самоизнасилование, и морального удовольствия — никакого, и желания повторить потом уже не будет... А я этого не хочу... Хочу, чтоб хотела повторить...

И когда она втолкнула меня в спальню, и мои руки сами стали снимать с неё одежду, а её руки — снимать с меня, - я до последней минуты не сомневался, что это всё — лишь понарошку, и что в любой момент она прекратит эти раздевания... И что, встав холодно, оттолкнёт мои руки, чтобы угрюмо уйти на кухню снова — допивать свой чай...

Но когда дело дошло до нижнего белья, и я увидел её грудь — то, наконец, поверил, что всё — всерьёз...

Но хотела ли она этого в самом деле? Я не переставал задаваться этим вопросом, прислушиваясь чутко к её сердцебиению, дыханию, пульсу... И когда она, жадно припав к моим губам, отдалась поцелую — какому-то исступлённому, почти механическому, болезненному — я отвечал ей, точно понимая: просто сейчас ей это нужно...

Быть может, позже она скажет, что всё было понарошку... И в чём-то будет правдива... Но — я-то знаю точно, как было на самом деле...

Потом мы лежали обнажёнными в постели, и я — втайне молился о том, чтобы ей полегшало, и то, ради чего она это затеяла — сбылось...

Я отдавался ей на самом деле, а она — отдавалась понарошку почти, и всё же — на самом деле... Я чувствовал колебания её души, и, воспользовавшись моментом, попросил её быть моей... хотя бы понарошку...

И она — обещалась подумать...

Я ничего не обещал ей, и ничего не требовал... А лишь просто давал ей шанс привязать меня к себе... Надеясь, что она захочет этого...

А что потом? Я вдумываюсь в эту вереницу отношений, смену любовей.. И замечаю: сердце пока ещё не устаёт влюбляться... И всё же — оно перестаёт при этом верить в долговечность отношений... Так что уже, предлагая любовь, я предлагаю её уже почти понарошку... Любовь всамделишнюю предлагаю как игру в неё, лишь на время, словно это — игра... Хотя я точно знаю, что это не игра... Ещё пока — не игра...

А что потом?

Господи, меня начинает тревожить эта частая смена... Меня радует, что паузы между разрывом старых и завязыванием новых отношений коротки — сердце не может без любви долго, оно нуждается в том, чтобы любить, но... Как бы я ни изощрялся завязать долгие отношения — они всё равно коротки...

Что я делаю не так?

Секс - не причина: он не влияет ни на что.   Во всяком случае, я пока не увидел прямой связи...

Моё отношение к сексу? Многие думают, что я приветствую внебрачный оный. Увы, это неправда... Точнее, к счастью, это неправда. Но я не хочу никому ничего доказывать. Я просто хочу быть собой. Мне не нравится внебрачный секс. Правда, не нравится. Но просто так получается. Быть может, я не достаточно принципиально придерживаюсь позиции табу в этом вопросе. Но я не стремлюсь к нему внебрачному — это точно. По крайней мере — сознательно.

Но эта смена тел в моей постели начинает меня раздражать. Я понимаю это со стопроцентной ясностью. Влюбляться в душу — нетрудно. Но любить тело — это уже совсем другая религия... Я могу запросто быть влюблён одновременно во многих, но при этом во всех — платонически. Или почти платонически... А если ещё честнее — то в мыслях своих я всё же позволял себе иногда вольности... понимая точно, что, будь возможность воплотить... то... Господи, мне даже страшно думать об этом...

Я развратен? Господи...

Наверное, да...

Господи, ужас какой. Никогда не думал, что я — развратен... Во всяком случае, никогда не стремился к этому... Попускал? Наверное, да... Но чтоб специально взращивать? Нет, никогда не стремился стать образцом разврата...

Господи...

Как же быть мне? Жениться? Но — на ком? Да я бы на любой женился, кого Ты мне дашь, Господи: на любой, кто полюбит... на самом деле, не понарошку... И буду любить её безбоязненно, зная точно, что то, что она говорит — не понарошку...

И что она точно имеет в виду именно то, что говорит...

Ибо я устал разгадывать загадки первой, устал сомневаться в чувствах второй, и меня начинает утомлять неопределённость желаний третьей...

Гораздо проще — с сестрой. С той, которая знает меня от рождения, и я знаю её столько же. С той, которая знает меня наизусть, и при этом — считает идеалом человека. С той, которую наизусть знаю и я, и поэтому — считаю идеалом человека...

И когда я спрашиваю её о чём-то сложном, но важном для меня, - и когда она, осторожно подбирая слова, говорит не совсем то, что мне хотелось бы, возможно, слышать — я знаю точно: она — говорит правду. Не лицемерит. Не играет в любовь и преданность. И ежели мне удаётся её убедить в чём-то — то знаю точно: она — убеждается на самом деле, а не просто уступает под натиском моих уговоров, вопреки своей совести...

Она — единственный человек, рядом с которым я чувствую на сто процентов: что то, что она говорит — всё на самом деле, не понарошку... Она не играет словами и чувствами, не корчит поз: не держится за молчаливую гордыню и не устраивает театров шантажа...

Много раз я думал: Господи! Ну почему нельзя жениться на своей сестре? Разве отыщу я ещё одну такую, как она: идеальную женщину? Такую, которая будет уверена во мне на все сто!?

Такую, в которой и я буду уверен на столько же? Что не обманет, не предаст, не отвернётся под влиянием мимолётной хандры и сомнений беспочвенных! И я не буду вынужден наблюдать эти вспышки желания предать меня, не мешая им вспыхивать и гореть, - зная, что все мои попытки потушить их будут иметь лишь временный характер, ибо, если сердце изначально не предрасположено верить, то всё — бессмысленно...

Моя сестра верит мне на все сто, и мне не приходится ей ничего доказывать... Я не привык к другим отношениям, и не хочу привыкать... Мне чужды подозрения, и мне немыслимо, как могут быть долговечными отношения, начавшиеся с подозрений... Нет, я так не могу...

И вот, опираясь на такой опыт — опыт отношений между мной и сестрой, идеальной женщиной в моих глазах — понимаю: ни одна из трёх не является тем идеалом, ибо ни одна из них не похожа на мою сестру так, чтобы один-в-один... Каждая — лишь частично...

Я придирчив? Возможно... Думаешь, я не прав в своих поисках копии моей сестры? Думаешь, следует чуть уступить в своих требованиях? Но до какой границы тогда следует уступать? Я попытался уступить. Теперь  - жалею, что уступил. Противно от самого себя: превратился в развратника, и сам не заметил, когда...

Господи, Ты как хочешь, а подай мне всё-таки копию моей сестры в спутницы... Чтобы верила мне безоглядно, и я безоглядно верил ей... Чтобы шла за мной на край света лишь узнав, что я иду туда, а не потому, что позвал... Чтобы аккуратной была в словах, и говорила только то, что думает на самом деле... А больше мне ничего будто и не надо от неё... Вот и все требования... Неужели так мало таких на свете, как мне нужна, Господи? Ведь не в магазине же выбираю: по цвету-весу-возрасту-росту! Разве я когда смотрел на это? Ведь Ты же знаешь, Господи, что не смотрел никогда!

И что вот на этом несмотрении и споткнулся, как на банановой кожуре: превратился в развратника... Господи, противно-то как... Когда же я успел так замараться-то, Господи?

Очисти, Господь...

Очисти меня, и удали ненужные мне отношения... Не хочу я барахтаться в грязи... Из ванны Твоей выйти чистым и снова плюхнуться в ту же грязь — фу...

А ведь испачкался-то — на самом деле, не понарошку...

А уступил в своих убеждениях и поисках — понарошку будто, пробничком...

А теперь — не понарошку прошу: сделай меня снова чистым...

Хотя и страшно: а как же без внимания-то женского? Избегать? Нет, Господи, только не лишай меня его... А я — избегать не стану; не буду лгать ни Тебе, ни себе: не смогу я без него... И не хочу, и смысла нет: ведь только женщина — украшение жизни! Смотреть на неё, наблюдать её, говорить с ней — отрада... Видеть свет в её глазах — награда, улыбку — подарок... А прикосновения...

Ну вот, опять я за своё!... Господи, я неисправим!

Что мне сделать с собой? Порезать себе вены? Или запереться в четырёх стенах, и через несколько дней снова разглядывать балку под потолком, прикидывая в уме, как скоро зловоние моего висящего трупа проникнет на улицу? Или лучше выйти в сад, чтоб соседи обрадовались прямо с утра, что тело моё не успело разложиться? Как мне бороться с собой, со своими мыслями?

Да и говорю ли я всё это всерьёз? Мысли — они как капли: падают и падают, выдалбливая лунку в сознании... Каждая капля кажется несерьёзной, но по прошествии триллиона капель начинаешь замечать всамделишнюю лунку...

Господи, где сестры моей копия ходит на свете, что утешала бы моё сердце своим присутствием? Что открыта была бы для меня на все сто, не понарошку, и я - для неё идентично?!?   Та, ради которой мне бы захотелось горы свернуть и море перешагнуть!? С уверенностью, что и она для меня сделает то же самое!? А главное — пойдёт за мною на край света, куда бы я ни пошёл, не глядя, веря!...

Есть ли такая, скажи, Господь? Есть ли такая — для меня?

Подари мне такую...

февраль 2011

Братислав Либертус