миссия не выполнима

Миссия не выполнима

Анна Кельвин

Пролог.

Можно до бесконечности, до кровавых слюней кричать в майле о своих фантазиях, писать рассказы, вести переписку от вымышленного женского имени и наслаждаться объяснениями в любви, рисовать любые сюжеты, но это все, ни какое сравнении не идёт с реальной жизнью. Здесь краски пахнут и их можно потрогать, но! … но эти краски ваших фантазий в реальном мире не подчиняются вам, а живут своей жизнью и в этом мире краски сами могут потрогать вас.

Я, как и многие, а впрочем, в наш компьютерный век, практически все, страдая от непонимания и одиночества, обратился к единомышленникам по сети и вёл бурную переписку. Естественно сохраняя правила конспирации, я мог выдавать себя под женским именем и делится с моими «подругами» самыми интимными желаниями. Так могло продолжаться сколько угодно, и в любой момент, я мог нажать на кнопку «delete», и всё бы закончилось, но зачем? Это был мой мир, в котором я устанавливал правила и в этом мире я был, была сама собой, моё женское начало ликовало, однако, как любая сказка, всё хорошее кончается и надо просыпаться.

Глава первая.

Я стоял на остановке в ожидании моего последнего автобуса после вечерней репетиции. Сегодня все прошло отлично, только последняя комбинация ни как не удавалась, и я задержался на лишних десять минут. Наверное, автобус уже ушёл. Подожду ещё немного, холодно чёрт,   дождик, а я без зонтика. Как быстро кончилось лето.

«Вот и лето прошло

Словно и не бывало

На пригреве тепло

Только этого мало…. », - я в полголоса прочёл стихотворение Арсения Тарковского. Люблю это состояние, тело разогрето танцем, на душе лирика, и мелкий Ленинградский дождик…  Да, знал ли я пятнадцать лет назад, что моя короткая поездка к родителям жены обернётся долгим заключением в тиски обстоятельств. Пятнадцать лет безрезультатных попыток вернуться домой, и моя жена всегда оказывалась права, её доводы, словно морские волнорезы, рассекали мои идеи. Сейчас не время, подкопим денег. Сашенька болеет, Настя лучше  закончит школу здесь, … потом долго и бесполезно болел папа, … я же не могу его бросить …  И я бросался в работу с головой и когда достигал победы на конкурсах, думал, а почему и нет, ведь в Питере я бы не решился на такой отчаянный поступок, а потом - во «все тяжкие» и заводил любовниц, которые, словно сговорившись потом мстили мне. За что? За то, что я не мог бросить семью, я…. я …. Да я боялся своей жены, её безупречную правоту …. Может быть я видел в ней свою мать, её упрёков я очень боялся, я не мог обидеть её….. к чёрту …. Я обожаю это время, время свободы. Кажется, и работа была мне нужна только, ради того, что бы уйти из дома и как можно дольше не возвращаться. Время великих побед прошло, когда меня знала каждая собака в этом маленьком провинциальном городке. Если я брал сигарету, то тут же кто-то подходил и с удивлением спрашивал: «вы курите? Вот не знала! ». А теперь я стою на остановке с бутылкой пива и я никому не нужен…. Вот и лето прошло, словно и не бывало….

- Молодой человек, вы не скажете, как нам выехать на Московское шоссе?

- А? …. Что? – напротив меня остановилась машина и через полуоткрытое окно, симпатичная брюнетка, что-то меня спрашивала.

- На Московское как проехать?

- А, да, конечно, через площадь, налево, а у завода направо потом опять направо у базы и опять налево, на развилке у налоговой… - уже на третьем повороте я понял, что она меня не понимает.

- Простите мы не местные, у Вас так плохо освещён город…. Ой, а я Вас кажется, знаю. Вы Антон  Подольский.

- Да, это я, - я несколько не удивился, значит, ещё помнят, после фестиваля в Италии, мои фотографии были во всех газетах.

- Послушайте, а вам не по пути, мы бы могли подвезти вас, а вы бы показали дорогу.

В голове всё ещё текли строки стихотворения: «мне и правда везло, словно лист запоздалый, прямо в руки легло….. ». Мне, несомненно, сегодня везёт.

- Конечно! – я, не раздумывая, открыл заднюю дверцу, бросил сумку и плюхнулся на сиденье.

На заднем сиденье сидел парень крепкого телосложения. Я почувствовал холодок в низу живота, подумал, не выскочить ли обратно, но машина резво дёрнулась вперёд, а милая девушка перегнулась с переднего сиденья и протянула мне фотографию. Мою фотографию.

- Если Вас не затруднит можно автограф, надо же какая удача, сам Подольский.

- Ну что вы давайте, что во мне такого незаурядного – обычный хореограф, - я взял фото, не удачное какое-то, но расписался «с пожеланием любви и счастья» и протянул авторучку и фото обратно девушке, в просвет между передними сиденьями, обе руки. Машина резко остановилась, так что я полетел вперёд….

Водитель отпустил руль и сжал мои руки, а девушка мгновенно обмотала их скотчем.

- Какого чёрта ….. э…, - вскрикнул я, но парень сзади сдавил платком мне рот. От неожиданности я хотел вскрикнуть, но вместо этого набрал полные лёгкие эфира, попытался бороться и ….

- Антон, Антон…., блин, у нас время уходит, он долго будет в отключке?

- Он воще дышит или нет.

- Да живой чего ему будет.

- Лучше бы просто связали.

- Без импровизации, сказано строго по инструкции или хочешь остаться без вознаграждения?

- Вроде очнулся.

- Антон вы меня слышите?

Я приоткрыл глаза, но не мог сориентироваться, где пол, где потолок. Девушка стояла передо мной и держала меня за голову. Затем сунула мне под нос ватку с нашатырём.

- Не надо, - я хотел отстранить её руку, но к моему удивлению не смог – мои руки были привязаны к подлокотникам кресла.

- Так, соображаешь, хорошо, слушай внимательно. У тебя два выхода или ты делаешь всё как мы скажем и через месяц ты вернёшься домой целый и не вередимый или … эй , эй, не выключайся, Антон, чувствуешь где твои ноги?

«Голова болит, тошнит, как с похмелья. Нет не пил. Ничего не помню. Шёл с тренировки, взял пиво. Палёное, что ли, на до бросать эту привычку. Постой, автограф девушка просила. Почему, так ноги мёрзнут?... »

- Холодно… - я почти не чувствовал ног, они то же были связаны, но совсем окоченели от холодной …. Грязи! Мокрый песок? Цемент? Я постарался наклониться вперёд. Ноги по щиколотку стояли в тазу с цементом. Блин это сон, я ни кому ничего не сделал!

- За что? …..

- Да хрен его знает за что, нам тебя заказали и всё. Да за такие бабки мы кого хочешь… - разговорился накаченный парень за спиной.

- Помолчи, - перебила его брюнетка. – Ты кажется сообразительный. Так вот слушай, у тебя времени на размышление пока стынет цемент, обратно выковыривать не будем. Ты должен выполнить одну работу за границей. Это связано с твоими способностями. Один человек выложил круглую сумму, что бы тебя найти и «уговорить». Если ты не согласишься, то мы отправляем тебя на корм рыбам, Волга река широкая.

- Подождите, но почему нельзя было просто так предложить мне эту работу, я же никогда не отказывался, да ещё за границей.

- Мне абсолютно посрать на твои мысли, мне дали инструкцию – я выполняю.

- Что хоть за работа?

- Постановка танца.

- Ну, вы блин даёте, - я чуть не рассмеялся. – Да я днём и ночью готов! …

- В инструкции сказано, что на время работы ты станешь женщиной!

- Что?…….. зачем?

- Это мне не известно.

- А обратно …, - мне становилось забавно

- Что ….

- Ну, в мужчину вернёте? – я почему-то решил, что это розыгрыш.

- Наша задача состоит, только в том, что бы доставить тебя после соответствующих операций в Зальцбург.

- Не, вы что! Так не пойдёт и почему я, ну возьмите натуральную женщину, да их пруд пруди, полно, как грязи, нет ребята, это розыгрыш, вы ошиблись, я не могу, у меня семья, я … да, что за танцы такие, отпустите меня, я обещаю не заявлять в милицию… извращенцы….

- Часа через два цемент схватиться, а на утро тебя уже никто не найдёт, думай подружка, - девушка похлопала меня по щеке и велела всем уйти.

- Постойте, почему я?

- Наш клиент увидел ваши танцы выложенные в интернете. Его заинтересовала ваша техника.

- Ну и что, причём тут пол?

- Не спеши, он связался с определёнными людьми в органах, которые должны были найти тебя. Ребята немного перестарались, они запустили поиск твоей мордашки в сети. И какое же было их удивление, когда компьютер выдал совсем другое имя. Анна Браун.

- ……….

- Я понимаю тебе знакомо это имя, это твой логин в сети… и масса фотографий… клиент был в восторге, потом мы установили скрытое наблюдение за квартирой, за танцклассом, да что там, посмотри сам, - она открыла ноутбук и положила мне на колени. Чёрно белая камера, но видно хорошо, съёмка сверху, я один в зале включил музыку, что-то не получается, отрабатываю ещё раз, вышел из зала расстроенный. Через минут пять в зал вошла девушка, туфли на высокой шпильке, короткая юбка, талия в корсете. Подошла к музыкальному центру, включила туже самую музыку и начала танцевать. Это был совсем другой танец, полный экспрессии, немыслимых па, головокружительных трюков, его нельзя было отнести ни к одному из уже известных направлении. Чувственная эротика, но не стриптиз, откровенные позы, но чрезвычайно, без пошлости…. Девушка устала, остановилась и, словно почувствовав посторонний взгляд, обернулась в камеру. Это была Анна Браун, точнее Антон Подольский в женском образе Анны Браун.

- Хватит, - моё лицо пылало, от прилива крови.

- Домашнее видео будем смотреть?

- Нет!

- А я бы посмотрела, в костюме служанки ты великолепен.

- Прекратите!

- И почему ты не родился женщиной?

- Хватит! Мне помогает это сочинять, я должен пропустить движение через себя! Это всего лишь игра! Я ставила женскую партию…

- …ставиЛА! И часто ты так ошибаешься?   Игра кончилась Антоша! Как ты думаешь, что начнется, если я выложу это на городском сайте? А?

- Не надо, …. Я сделаю то, что вы просите, но для постановки танца не надо…

- Никаких «но», такие условия контракта.

- А как жена, работа? – работа меня мало волновала, вот уже три года я не имею постоянного места, так – сплошные подработки. А вот, жена она отслеживает каждый мой шаг, наверное уже сейчас пытается до меня дозвониться. В прошлом году хотел на неделю к матери съездить, столько про себя услышал. «Ты только скачешь, а я работаю по двенадцать часов, кормлю весь дом! ». Она действительно ушла в бизнес ещё пять лет назад и сейчас если бы не её работа, мы бы все с голоду пухли. – А как же жена?

- Наконец! Переходим к деловым переговорам. Вот твоё заявление на отпуск по собственному желанию, а вот телефон, но запомни, одно слово и, - она снова нажала на пуск в ноутбуке. Я отвернулся, - а мне нравиться, хорошо пляшешь, дурак, мог бы деньги зашибать, на, звони своей и быстро! – она развязала мне одну руку и подала сотовый.

- Аллё, Лена? Нет, всё в прядке, понимаешь, тут предложили срочную работу в Москве,… нет, я уже в поезде … на месяц …. Что? …Почему не взял с собой, ну понимаешь … ну почему сразу свинья … ну конечно один … не волнуйся … да на постановки …нет приезжать ко мне не надо … да нет же, я тебя очень люблю …. не скучай … целую …., - девушка вырвала у меня из рук телефон, за что я ей был жутко благодарен.

- Хватит, теперь, подпиши здесь и вот здесь.

- А это что?

- Твоё заявление о смене пола, тут уже есть заключения психиатра, сексопатолога, хирурга…

- Нет, я ничего подписывать не буду, ну давайте я просто переоденусь, загримируюсь и никто не заметит, правда, я сделаю всё как вы хотите, только не это …, - я представил себя вернувшегося через месяц – «Здравствуй Лена – это я». … а дети….

- Ну, нет, так нет, на утро, ты будешь ещё больше знаменитым, - она потянулась к клавишам компа. - Слушай балбес, у меня щедрый клиент и твёрдая инструкция если ты тормозишь, я за тебя получаю пол суммы и задание на поиск другого, более сговорчивого, так, что мне по барабану.

- Мне всё отрежут? – дрожащим голосом произнёс я, и заплакал.

- Это плохому танцору яйца мешают, а ты, видать, хороший, по инструкции тебе удалят только волосы на теле, вставят грудные имплантаты, подправят причёску и голосок, да ты и так пищишь как девка, да и на лицо смазливая девка, ещё и рёва.

- Давайте, - я чиркнул подпись, ноги совсем окоченели.

- Эй, парни, клиент созрел, я так и думала, что без цемента обойдёмся, а то долго бы мы ждали пока песок с водой схватятся.

Водитель и «накаченный» вернулись  в медицинских халатах и в белых масках.

- Запомни Анна, теперь твоё имя только Анна, запомни, если, хоть, что не по инструкции, … в следующий раз в тазу будет настоящий бетон, а напишем, что ты покончил с жизнью на сексуальной почве. Всё давайте везите.

Глава вторая.

Клиника - часть первая.

Ночью меня отвезли видимо в какую-то частную клинику, пахло цветами, а не смесью рвоты, каши и хлорки, как в наших больницах. Переодели в больничную, женскую рубаху, уложили на больничную койку в отдельной палате и на всякий случай пристегнули одну руку наручниками. В таком виде я и проснулся на следующее утро.

- Доброе утро, - в палату зашла медсестра, словно сошедшая с американского сериала. Она посмотрела мою больничную карточку на тумбочке и добавила. – Доброе утро Аннушка, как спалось?

- Я…. – и на всякий случай потрогал своё лицо, нет, как обычно утренняя щетина на месте, может она слепая.

- Всё в порядке, не волнуйся, у нас самая замечательная клиника, … только очень дорогая …. Мне ещё год надо здесь работать, а потом ещё после операции пять лет, а так бы никогда не накопила денег.

- На что?

- Как на что? На то же что и у тебя?

- ……..??????

- Мне пока только на связки денег хватило и на эпиляцию.

Я вытаращенными глазами смотрел на медсестру.

- Вы, простите… Вы мужчина?

- Нет, конечно! – она залилась звонким смехом. – Раньше…. Но это было очень давно.

- Послушай, помоги мне.

- Да, конечно, хочешь пи-пи.

- Нет, достань мне ключ, - я откинул одеяло и показал руку прикованную к раме кровати.

Она присела на край койку и погладила меня поруке. Её прикосновения были нежные и ласковые, а в глубоких карих глазах бесконечная нежность.

- Подружка моя, как я тебя понимаю. Со мной тоже такое было. Вот решилась, всё,   меняюсь, а как в больницу пришла и расплакалась. Это пройдёт, поверь мне, а потом будет лучше, будет очень хорошо, у тебя такие красивые глаза, только грустные.

- Ты не поняла, меня похи…., - я не успел договорить, как вошёл врач.

- Сестра готовьте к операции, я думаю, сегодня в два у меня окошко будет. Ну-с, дорогая, посмотрим, что мы тут имеем, - он пододвинул табурет, и откинул край одеяла с моей груди и расстегнул рубашку. – Худенькая, плохо кушаем, но мышцы развиты хорошо. Вот тут два маленьких надреза, заведём под мышцу и будет как у Марлен Монро, - доктор прощупал мне грудь, а затем провёл пальцем под основанием воображаемой груди. – И позаботьтесь, что бы ни одного волоска, чистота дорогая моя – залог красоты!

В детстве я часто болел, и доктора вызывали у меня панический страх и потерю всякой воли. Почему я не сказал ему, ведь мои похитители могли оказаться настоящими маньяками. Сестра вышла вслед за доктором, но потом дверь приоткрылась и через щёлочку она послала мне воздушный поцелуй. Потом я услышала разговор за дверью. Одна женщина отчитывала другую, та, похоже, моя медсестра, долго извинялась. Потом я услышал, как её каблучки процокали по коридору. Дверь открылась. Вошла моя похитительница с наброшенным на плечи белым халатом и резко захлопнула за собой дверь.

- Ты что себе позволяешь, а? Какого чёрта! Всё уже оплачено! Да я тебе сама всё без наркоза отрежу! Запомни дорогуша, ты Анна и ты женщина со вчерашнего дня, просто немного болеешь, вот и всё! Тебя вылечат и отправят куда положено. Ещё раз ляпнешь кому. Вот посмотри, нет в углу, что слепая?

Я и правда не сообразил, что на меня была нацелена камера наблюдения. Брюнетка сдёрнула белую салфетку с тумбочки и повязала мне на голову платком, туго затянув под подбородком, затем она грубо поцеловала меня в рот, размазав по мне свою губную помаду.

- Тьфу, терпеть не могу мужиков, ёжики вонючие, - и вышла в вон.

Я лежал и тупо смотрел в камеру наблюдения. Ну и глупый был у меня сейчас вид, а дома, как же они поставили камеры в квартире. Блин, а ведь неделю назад я вызывал мастера, он новый кабель к компьютеру прокладывал, говорил, скорость будет выше.

В дверь сильно что-то ударило, а потом вкатилось, большое белое с проводами. Из-за прибора показалось мило личико медсестры.

- Как тебя зовут?

- Соня, а тебе очень идёт платочек.

- Спасибо, что это?

- О, я даже сама не знаю, но совсем не больно, что-то для удаления волос на теле. Пшик и всё. Раздевайся.

- ….

- Ты что стесняешься? – милое девичье личико озарила  улыбка. – Подружка, пора уже определится с полом. Ты девушка, а девушки подруг не стесняются, ну я знаю, что некоторые органы у тебя развились не правильно, но сердечко, то твоё девчоночье, это, же по глазам видно!

- Как это по глазам?

- Ну, видно и всё, глубина иная, что ли я не знаю, в глазах душа отражается, нежность материнская, а вот, вот у тебя в руках два котенка, мальчик и девочка, разве не отличишь по глазам.

- Я нет.

- Это потому, что ты раньше была мужиком, а они все бесчувственные, вот я по-твоему кто?

- Как кто?

- Блин, ну девушка или парень? – и она прошлась по палате лёгкой походкой Монро на высоких шпильках, при этом её округлые бёдра выделывали такую изящную восьмёрку, что я тут же представил, как оборачиваются молодые и старые, а женатые под ревностным взглядом своих мымр. Да уж редкая штучка. Она резко обернулась и её грудь, чёрт, ни за что бы не поверил, что там её нет, рвалась в быстром дыхании вверх, а я тупо уставился в единственную преграду, маленькую перламутровую пуговку, которая вот-вот  должна была выбросить белый флаг.

- Соня ты супер! Ты самая обаятельная и привлекательная женщина, которую я когда-либо видел!

- Ой, повтор мне ещё раз, ну пожалуйста!

- Ты самая обаятельная и привлекательная женщина, которую я когда-либо видел!

- Только, не забывай, в конце буковка «А» - видела-а-а-а!

- Послушай, можно задать тебе вопрос, только не обижайся. Ну, ведь природа создала тебя мужчиной, разве плохо, зачем нужно меняться?

- Ты зачем это спросил? А? Ты меня просто хочешь обидеть! Значит я не красивая, да? – она запрыгнула на меня верхом и слегка придушила. – Говори! Говори! Ну, ты лгала.

- Да красивая-красивая! – я бы не помер со смеху если бы не её пальцы нежно сжимающие шею, а сильные упругие бёдра сжимали мою грудь. У меня была только одна свободная рука, с которой она легко справилась. Я чувствовал, что ей доставляет удовольствие эта игра и что самое поразительное, мне то же. Её глаза оказались совсем рядом с моим лицом. Я взглянул в них и утонул, как в двух глубоких озёрах, кровь прилила к голове… она так же резко соскочила и оправила халатик, кивнув в сторону камеры наблюдения.

- Не сейчас…

- Что?...

- Проехали… , меня спрашиваешь, а сама полтора лимона отвалила за то чтобы тебя «подправили». Твой муж наверное спонсировал? У тебя след на руке от обручального кольца.

- У меня жена и вполне нормальная и натуральная, - я повернулся на бок, меня задела её фраза.

- Ну и зачем тебе ЭТО? Натуралист чёртов.

- Мне это вообще не надо, - так сейчас откроется дверь и влетят два здоровенных санитара. Я помедлил, нет ничего. – Это условия контракта, …. Я…я… я не по своей воле.

- Вау? И что за контракт, это, что добрый дядя оплатил, за красивые глазки? Анечка, подружка, милая моя, мне так много не надо, скажи ему, пусть меня возьмёт, а давай меняться, прошу тебя иди ты к своей, что ты маешься бедненькая…., - она вдруг остановилась и посмотрела на меня как на «врага». – Врёшь ты всё, ты сама этого хочешь. САМА, нет никакого дяди с миллионами. Ври кому хочешь, но не мне, я через это прошла и знаю, что нет никакой перемены пола. НЕТ. Он был мой от рождения и твой тоже, но где-то на третьем месяце программа схватила вирус. Хрен знает почему, но вместо девочки появился «слоник» и …., - она упала мне в ноги и расплакалась.

- Соня, Сонечка успокойся, милая. НЕ плач, ты такая хорошая девочка, прости меня дурру, ну я просто очень волнуюсь, я боюсь операцию, да ну её, только наверное я ещё не готова. Успокойся, пожалуйста. Я тебя люблю.

- Правда? А твоя жена красивее чем я?

- Нет, ну то есть, она тоже, но ты лучше.

- Да? А ты будешь ко мне приходить?

- Конечно мы будем друзьями?

- Подружками?

- Друзьями, скажи доктору, что операции не будет, - не помню, я сказала это в слух или подумала или мои последние слова заглушили шум в коридоре, шаги и раскрывшаяся со стуком дверь. Вошла толстенная медсестра со шприцем в руке – идеал советской женщины. Соня спрыгнула с постели и прижалась к стене, укрывая заплаканные глаза.

- Руку давай.

- Что это?

- Витамины и глюкоза, у тебя гемоглобин низкий – слабенькая, доктор сказал надо.

Витамины, ну ладно, не повредит, хотя я терпеть не могу уколов, но разговаривать с этой толстушкой у меня не было желания. Я смотрел на Соню, на её ещё вздрагивающую от слёз спинку, на её узкую талию и мне так хотелось встать и обнять её, прижать к себе успокоить. Какое чуткое, нежное сердечко билось в её пока ещё юношеской груди. Отчасти она права – я бегу, я пользуюсь случаем, который снимает грех с моей души, моё сердце как и её истосковалось по любви и нежности. В своём доме, за бытовой суетой я давно уже потерял это забытое – «любить», любить просто так, безусловно…

- Локоть зажмите, Соня, тебя ещё в третьей палате ждут, а ты ещё здесь не закончила, смотри доложу профессору, - и вышла, хлопнув дверью, а мы снова остались одни и каждый боялся своего.

- Кто этот профессор?

- Оппенгеймер!

- Как? – я рассмеялся.

- Его тут все так зовут. Оппенгеймер, я не знаю точно почему, может потому, что сделал грудь нескольким секс-бомбам, но мне кажется потому, что в переводе это как открыватель игры… в своём деле он бог. Хватит, а то попадёт за тебя… ты будешь раздеваться или нет в конце концов, а! Лежит тут понимаете! – последние слова она произнесла с Вологодским говорком и это было ужасно смешно.

- Может ты меня всё же расстегнёшь?

- Тьфу, сейчас спрошу ключи у старшей медсестры, - она уже выскочила в коридор, а потом вернулась, в её больших глазах застыло удивление. – А, почему ты в наручниках? Подожди, никуда не уходи, я сейчас.

Она высочила, а я, куда я мог уйти, разве, что с кроватью. Какие они всё же блондинки бестолковые, но весёлые, брюнетки мне меньше нравятся. И я начал считать в уме всех брюнеток и блондинок. Соня не возвращалась, а меня клонило в сон. Да и неудивительно, жуткая ночь, эфир, тазик с цементов, может быть, это мне приснилось? Нет, стальной браслет напоминал мне, что это не сон… Соня … хорошая де ….

Я иду по улице, дождь но у меня зонтик. Тонкий капрон не согревает коленки и они совсем мокрые, надо было юбку одеть по длиннее. При каждом шаге она предательски обхватывает мою аппетитную попку. Я спиной чувствую взгляды. Ну и пусть. Один прохожий поздоровался со мной и я обернулась в его сторону. Каблук попал на камешек, и левую ногу пронзила боль. Я не смогла сделать широкий шаг, что бы восстановить равновесие и упала прямо на грудь в мокрую грязную лужу. Вздрогнула от боли и … проснулась. Рядом на табуреточке сидела Соня и листала каталог AVON. Я протянуть руку и дотронутся до её колена, но рука оказалась привязанной полотенцем к раме больничной койки, а к венам тянулась трубочка капельницы, однако она заметила моё движение и отложила журнал.

- Ну, как мы себя чувствуем? Как спалось. Посмотри какая прелесть, давай тебе закажем, ну что твоему миллионеру трудно сделать тебе подарок. Вот, мне кажется это тебе подойдёт. А вот, понюхай, как нравиться? – она устроилась у меня на подушке, поставив мне перед носом журнал и всё стрекотала о кремах и косметике. Я снова закрыл глаза и прижался щекой к её бедру затянутому в белый в сеточку чулок, щека скользнула, не зацепив щетиной.

- Ты, что опять спать, я так не играю, мне скучно одной. В соседних палатах одни престарелые Матрены с пластикой лица, они после операции страшные как Квазимодо.

- Соня, убери журнал.

- Тебе не понравился запах? А вот этот?

- Убери.

- Нет, ты обязательно должна, что-нибудь себе купить, - она продолжала лепетать, но журнал убрала. Я увидел то, что ожидал увидеть, но не доверял своим чувствам. Грудь болела слева и справа под сосками, словно сняли кожу или меня искусали осы и от этого она распухла, как два мячика…

- Соня.

- А?

- Оппенгеймер меня прооперировал?

- А? … а, да, …. Ой так классно получилось, я видела пока ещё не забинтовали. Анька ты прелесть. Выйдешь на пляж, нет, вечернее платье, а во, - она снова принялась листать каталог. – Во, вот такое декольте и корсетик – зашибись…

- Ты почему не сказала, что я отказываюсь от операции...,- она сделала большие глаза.

- Ты что?! Ты мне ничего не говорила, подруга, что за глупость, да как тебе могло такое в голову прийти? – потом она пересела так, что бы лучше видеть мои глаза. – Ты что? Расстроилась? Но ты даже не видела. Я тебя не понимаю, подруга, тебе счастье привалило … ты, что из-за жены? Ну блин, а какого тогда, - она соображала долго, но всё же какой-то процесс шёл. – Это что правда тебя заставили сделать?

Она закрывала спиной камеру и я мог без опасения кивнуть.

- Ни хрена себе, нет такого не бывает, а ему то зачем.

- Кому?

- Дяде, твоему. Слушай, а ты, что совсем не в теме?

- Что ты имеешь ввиду.

- Ну, у тебя и лицо и фигура женская и ты не переодевался никогда, ни красился, - она впервые начала обращаться ко мне как к мужчине. Я медлил с ответом.

- Пару раз было.

- И давно?

- Ну в школе было, потом в, давай не будем.

- Не-не, и что со школы, с какого класса? Подруга, просто так даже кошки не рождаются.

Себе не лги, не поверю, что в школе один раз и всё, не знаю, не тянуло. Опять врёшь! Говори! Тебе же будет легче выговоришься и полегчает, а то после операции на связках тебе три дня молчать надо будет, - Соня поняла, что болтнула лишнее и не к месту.

- Послушай, зови доктора, это ошибка, не надо меня больше резать. Пусть всё вернут на место. Доктор! Эй!

- Тише, не кричи, - она попыталась зажать рот ладонью.

- Эй, кто-нибудь! Оппенгеймер херов! Сволочи! Отпустите меня! – у меня началась настоящая паника, может быть действие наркоза, а может быть потому, что я с ужасом думал о том, что они будут меня кромсать до тех пор пока не останется хотя бы одного следа от Антона.

- Прошу тебя не кричи, умоляю, ничего уже не сделать, успокойся, она тебя всё равно не любит! – я на минуту замолчал.

- Откуда ты знаешь?

- Я читала твою карточку.

- Что, что это за карточка?

- Обычная медицинская карточка, там вложенный тест. Ты проходил тестирование на детекторе, там был такой вопрос. Ты сказал «да», а детектор выдал, что «нет». Ты лгал.

- Что ещё там было?

- Всякая еренда, да скольки лет вы писались, занимаетесь ли анонизмом, были ли в Воронеже, как зовут вашу мать, сколько раз в неделю вы одеваете платье, кто открыл таблицу Менделеева. Там был ещё один вопрос: «хотели ли бы вы на один месяц стать женщиной? ». Ты ответил …

- Хватит, - чёрт я вспомнил это тест, вечно меня тянет на приключения. «Пройдите оксфордский тест – совершенно бесплатно и мы поможем вам найти работу» - прошёл и нашёл. Всё значит было подстроено. – Сколько тебя заплатили?

- НЕ поняла?

- Сколько тебе заплатили, что бы одурачить меня? Ты женщина. Ох я идиот, поверил, идиот, как я мог, лапшу мне здесь вешала. Раздевайся сука или зови сюда этого козла хирурга, всё отменяется, - она стояла и смотрела и её глаза снова покраснели и готовы были наполнится слезами.

- Ты же говорил, что любишь меня, - она ещё что-то шептала всхлипывая, а затем начала расстегивать халатик. Я смотрел и не верил своим глазам. Я проклинал себя за свою грубость, за то, что кричал на него. Если бы сейчас передо мной предстал инопланетянин, синенький с антенной в башке, я бы был меньше потрясён…

- НЕ надо больше, хватит, прошу оденься, всё, прости меня, я дурра, прости, не надо, я просто, стоп!!!! – а она всё раздевалась и раздевалась. На полу валялись халатик, трусики, грудные протезы, … а на меня смотрели глаза полные слёз и печали, и в них я читала свою боль, прожитую со всей бесконечной двойной жизнью одиночества запертой комнаты, когда я находила гармонию с собой и парадной ложью счастливой успешной жизни без любви. – Я просто истеричная баба. Оденься, пожалуйста.

В дверь постучали. Странно? Весь персонал входил без стука. Соня подхватила вещи и спряталась за ширмой.

- Войдите, - не знаю зачем я произнёс это слово высоким женским голосом. Двери открылась и вошла девочка лет двенадцати с букетом белых роз.

- Здравствуйте, вы Анна?

- Да.

- Тогда это вам, - девочка положила мен на грудь букет цветов и тут же выбежала.

- Постой от кого? – но я только услышала, как прощёлкали её сандалики по лестнице.

- Вау? А цветы то, свадебные. Анюта, на свадьбу пригласишь, слушай я видела в салоне платье – закачаешься.

- Прости меня, - мне было не до шуток - я чувствовала себя свиньёй.

- Да оставь Ань, это после наркоза, всегда такое, поэтому и привязывают, а то некоторые в буйство впадают, ты это ещё так… нормально. Понимаешь, пока ты как бы играешь в ЭТО, так хочу женщиной буду, хочу мужчиной, а теперь такую красоту не спрячешь, - она погладила меня по бинтам. – Болит?

- Угу.

- Пройдёт, хочешь, я тебе укол поставлю обезболивающий?

- Нет, лучше почеши мне щёку, после эпиляции зуд дикий. Это ты мне всё удалила пока я спал?

- Ну а что, зато не больно было.

- Ты же говорила пшик и всё!

- Ну да, пшик, но я же не говорила, что не больно, ты бы орала здесь на всю больницу.

- Ах ты обманщица, врала мне, вот отвяжи мне руки я тебя отхлопаю.

- Все женщины врут и ты, ты тоже!

- Ладно, соври мне пожалуйста, что мне делать дальше? – мне сейчас ужасно нужна была, хоть чья-то поддержка, голова ещё кружилась и мысли разбегались как стая обезьян по пальмам.

- Как что делать, то, что делают индейцы племени Сиу и все женщины мира – наносят боевую раскраску! Ты посмотри, какая ты бледная, - она достала из халатика маленькое зеркальце и направила на меня. Вид конечно больной. – Подожди минутку.

«Ну, вот опять ушла. Я уже начинаю бояться её уходов, потом начинаются приключения, с ней как-то мне спокойней. Подружка! Надо же, никогда не подумала бы …. Это что это я уже начинаю думать от женского рода? Хорошо, что ещё не изобрели прибора наблюдения за мыслями», - я показал язык видеокамере: «А ведь она в чём-то права, всё это просто кривляния для очистки совести, детектор не врал, я действительно давно, очень давно, тайком одеваю женскую одежду и краситься пробовала и на сайте, и …», - я вспомнила, что все мои тайны,   давно уже стали известны моим похитителям.

- А вот и я, не скучала? – её глаза сверкали из под пышных ресниц коварным блеском.

- Ты медсестра или имиджмейкер, пожалуйста сними капельницу и отвяжи меня.

- Ой прости, сейчас всё сделаю, - она вытащила иглу из вены и хотела развязать узел на моей руке, - Аня, потерпи так, а? Я не могу развязать, я все ногти переломаю. Ты знаешь, сколько они стоят, я что зря наращивала? Если ты в туалет хочешь, ты скажи не стесняйся.

- Я тебя потом сама привяжу и посмотрю, как тебе понравиться! Зови кого-нибудь, эта толстая, пусть придет, развяжет.

- Не надо её, она ругаться будет, - потом она покраснела, отвела глаза и поглаживая мою руку прошептала, - а, вообще мне нравиться когда связывают.

- Хорошо, потерплю.

Она принесла с собой сундучок, доверху наполненный всякой всячиной. Потом присела на кровать закрепила мою челку лентой и начала выщипывать брови.

- Ой!

- Что больно?

- Да не здесь, ты на грудь надавила локтём.

- Ой прости.

- А это долго болеть будет.

- Недельку, дать обезболивающее? Я буду аккуратнее, прости, - она погладила мои бугорки и принялась дальше щипать травку у меня на бровях, а мне нравилось разглядывать её внимательное лицо и смешную складочку, появившуюся у переносицы. Какая чудесная мордашка. Я поймала себя на мысли, что если она наклониться ещё ниже я смогу её поцеловать. Наверное первые люди, Адам и Ева, были такие как Соня, поэтому они не стеснялись, а когда съели яблоко змей разделил их на мужчин и женщин и началась …

… началась война непримиримая, не объявленная, начатая неизвестно из-за чего и неизвестно когда. Мы сражаемся, не зная друг друга, наши попытки сгладить конфликт коротки, а сражения жестоки. В этой войне нет плохих и хороших, здесь воюют за власть. В этой войне нет победителей, ибо мы не можем жить друг без друга, но мы не хотим в это верить и ещё с большей настойчивостью берёмся за оружие. Наши пули и стрелы летят в самое сердце. Когда-то мы были едины, и гармония царила на планете. Когда погибнет последний враг - жизнь прекратится.

В моей голове пронеслись строки прочитанной, а может быть ещё не написанной никем книги, но они погрузили меня в глубочайшее раздумье. Может быть такие как Соня и есть ангел мира, надежда на спасение – третье, потерянное звено. Она словно создана из любви и нежности.

Соня колдовала надо мной и с готовностью подставлял ей своё лицо. Не знаю, что она там рисовала, но мои нервы, мои морщинки, давящие на мозг миллионами не решённых проблем улетучивались. Словно она не наносила макияж, а наоборот стирала, стирала из моей больной памяти обиды, не исполненные мечты, зависть, злобу, гнев, скупость, не удовлетворённость самим собой и, в конце концов, не любовь к самой жизни, которая не оправдала мои надежды. Для меня не было диковинным накрасить глаза и я это делал, но тогда это было похоже на маскарад, и каждый раз я становился ещё более напряженным от того, что в любой момент, кто-то мог прервать меня ….

Сейчас мне было просто хорошо, со мной была женщина, но и я была женщиной, и мне нравилось, это простое понимание на уровне чистых эмоций. Остановись мгновенье ты прекрасно.

Я почувствовала, как мои руки освободились от пут и хотела сказать, не надо милая, пусть ещё чуть-чуть я буду с тобой, но Соня уже перерезала второе полотенце.

- Так, тихонечко вставай, давай оденем тапочки, халатик, потом займёмся твоей причёской, а пока дай повяжу косыночку, - я была маленькой послушной девочкой, а Соня моей мамой, эта игра забавляла, но была нектарам для моего сердца. Да я в правду словно делала первые шаги в своей жизни. Как-то и осанка изменилась, может быть из-за груди. Я оперлась о спинку кровати а свободной рукой придерживала грудь.

- Доктор говорил, что вставать нельзя, чтобы имплантат занял правильное положение, но у тебя не большие и хорошо забинтованные. Иди сюда, - она взяла меня под руку и подвела к зеркалу.

Я узнала себя только потому, что знала, что девушка, которую поддерживает Соня – это я. Я? Это Я??? Я не удержалась от улыбки – девушка в зеркале улыбнулась мне в ответ и заморгала большими зелёными глазами. Вот никогда не знала, что у меня они зелёные! Боже мой, а какие губы? Это я или не я. Нет, не я…. Нет, это была я, я моя сущность.

- Тебе никто ещё не говорил, что ты обалденно красивая женщина и кстати женщиной ты выглядишь намного моложе, а то лежало ни-пойми-что! – и она скорчила гримасу, типа это я в постели, злой и противный.

- Я не такая! – я не удержалась и подшлёпнула её по попке.

- Сейчас нет,   Анна – это супер, а вот это … забудь как не было, ты что загрустила, тебе плохо? Давай в кроватку.

- Нет, всё хорошо, просто голова закружилась, я ужасно боюсь операций, ты говорила ещё горло будут резать.

- Ой да это совсем пустяк, тяжело молчать трое суток.

- А когда?

- Послезавтра, утром, да ты не бойся, под местным, я толком не знаю как там в горле такая штучка есть, ну как, ну как струну натянуть, просто её подтянут и голос станет выше.

- НЕ верю я тебе, а если эту струну порвут, а потом обратно можно будет сделать.

- Что ты всё обратно, да обратно, всё матушка, теперь только вперёд, а на счёт обратно, не знаю, ну делают же некоторым женщинам смену пола и голос тоже.

- Всё давай отдыхай, я потом ужин принесу, ты что любишь?

- Я пирожные люблю и шоколад.

- Девчонка, ты входишь во вкус! – она подошла ко мне и поцеловала в щёку. В этот раз у меня были свободные руки и я обняла её. Так неожиданно приятно было прижать её к своей новой груди.

Клиника. Часть вторая

Утро, сегодня сделали пересадку волос на височные части. Сразу изменилось лицо. Взгляд стал легче, добрее. Соне видней, она говорит, что мне так лучше. Я молчу, мне ещё два дня надо молчать. Жаль я не смогу сказать Соне «до свидания». Пишу ей записки, она правда и так понимает меня с полуслова. Грудь уже не так сильно болит. На перевязке первый раз увидела её без бинтов – классно, совсем как настоящая. Швы снимут уже за границей. Дали специальную мазь для втирания, снимает боль и заживляет быстрее. Соня мне два раза в день мажет. Ох, какими она глазами завидущими смотрит. Я обещала ей, что помогу с деньгами на операцию, что же девчонке мучиться. Два дня брюнетка не приходила, я уже начала думать, что про меня забыли, ай нет пришла. Сегодня после обеда они меня забирают из больницы.

Глава вторая. Перевозчик.

- Привет подружка, о ты сама уже встаёшь, молодец, - она застала меня сидящей перед зеркалом, - Вот тут стрелочку веди чуть выше и нижнее веко целиком не подводи, а вот так, будет более естественно, а так хорошо, умничка. Я тебе тут подарок приготовила. Вот!

Она протянула мне мишку Тедди, такой забавный и ещё набор косметики. Я чуть не расплакалась.

- Эй не плачь, ты что, мы же увидимся с тобой, съездишь отработаешь и домой. Ну не езжай если хочешь. Ты определись сама, - я взяла блокнот и написала «надо ехать».

- Ты на самолёте? Ну да, не поездом же пылить. Ты это в самолёте, с по осторожней с грудью, - я кивнула. – У тебя бюстгальтер есть хороший? Слушай, возьми мой. Да у меня их куча, возьми, он совсем новый. Давай померь.

Только она успела застегнуть замок как в палату вошли брюнетка и мужчина.

- Вы, что это же женская палата выйдите, - закричала Соня, мужчина повиновался, а брюнетка ехидно улыбнулась.

- Да уж, до чего наша медицина дошла, всего-то неделя, а уже такой прогресс. Выйди!

- Это вы мне? Я медперсонал, а вас как сюда пустили, не знаю, сейчас охрану позову, -брюнетка схватила Соню за локоть и больно сжала. Я бросилась к ней на помощь.

- Машина стоит внизу, одевайся и через пятнадцать минут, что бы спустилась, - брюнетка вышла оставив на полу небольшой чемодан.

- Ну и стерва, - прошипела Соня поглаживая локоть. – Зачем ты с ней связалась? Ты же говорила, что только после обеда? Но у тебя, же нет одежды, не так же ты поедешь? – и мы одновременно  посмотрели на чемодан.

Стерва она хоть и стерва, но мы нашли полный комплект, до мельчайших аксессуаров и в точности моего размера. Юбочка-карандаш, блузка, кофточка, тонкого трикотажа и короткий плащ расклешённый из-под груди, несколько платков, на улице стояла середина осени и после больницы я могла легко простудиться. На дне чемодана лежала коробка с парой невысоких сапожек на платформе и высоком каблуке.

- Свинство! Как можно покупать обувь без примерки, - Соня присела у моих ног и подала один сапог, который оказался точь-в-точь по ноге и плотно охватил икру. Визгнула молния и тут девушка замерла. – Подружка ты вся дрожишь, у тебя нет температуры, я позову доктора, - я замотала головой.

- Что-то не так? Сапог жмёт? Нет. А что тогда, ты никогда не ходила на каблуках, а что? Милая моя успокойся, - она обняла меня и усадила на кровать. – Какие у тебя ледяные руки, ну хватит, успокойся, что произошло, всё отлично сидит, посмотри как идёт тебе это плащ, у тебя шикарные ноги, смущает, что юбка короткая, ну давай одену второй и посмотри сама, в самый раз.

Она помогла одеть мне второй сапог, а я всё не могла успокоиться и сказать не могла. Врач сказал, что если я хотябы на день раньше начну говорить, то навсегда могу остаться немой. И через три дня можно говорить только тихо и мало, а я ничего не могла с собой поделать. Да конечно я ходила на каблуках и в более неудобной обуви и не по своему размеру и костюм  мне очень понравился, всё было замечательно. Да даже имей я голос мне бы было стыдно признаться в этом Соне, она то в этом уже нашла себя.

- Девочка моя, ты никогда не выходила на улицу как женщина? – она произнесла эту фразу медленно, уставившись мне в глаза, словно читая по ним мои самые сокровенные мысли. – Ох ты маленькая моя, а на вид-то героиня фильма. Ты просто трусишь. Я знаю твои страхи, ну иди сюда, смелее. – она вывела меня в коридор и повела в приёмное отделение. Я запомнила, что там есть место похожее на примерочную в магазине – со всех сторон огромные зеркала. За столиком сидела дежурная сестра, она оценивающе взглянула на меня. Я почти автоматически поправила причёску, на голове у меня действительно стоял полный кавардак. Соня тащила меня за собой так, что я еле успевала семенить короткими шажками, добежав до «примерочной» она буквально втолкнула мея в неё и зажгла больше света.

- Смотри! Ты хочешь сказать, что этого надо стесняться. Этого ты боишься? Миллионы женщин страдают от ожирения, у них кривые ноги и они навсегда обречены носить длинные юбки, а другим противопоказаны брюки. Тебе надо боработать в больнице типа нашей, что бы увидеть боль в их глазах. У них фигуры бегемотов или кузнечиков, они НЕЛЮБИМЫ, их бросают мужья, их не принимают на роботу, кстати у мужчин нет такой проблемы, толстые начальники более уважаемы, для них лишний килограмм или сантиметр – приговор, и наконец ты ещё совсем молода и ты боишься! Чего? Благодари бога и Оппенгеймера, за то, что он сделал тебя богиней. Нет в твоём сердце должен быть не страх а радость второго рождения…. Ну вот, мать, кончай плакать, ты чего, а? Ну что случилось.

В место ответа я дыхнула на зеркало и на запотевшем стекле написала «от счастья! » Затем показала на Соню и нарисовала сердечко.

- Ты меня любишь? – я кивнула. – Правда? – «да» - Ты вернёшься ко мне – «да» - Возвращайся скорее!

В коридоре послышались шаги и крик «стервы».

- Надо идти, я провожу тебя, - она дёрнула шторку «примерочной» и мы поцеловались как две влюблённые девушки. – Идём. Не люблю долгих проводов.

Мы вернулись в палату, под истеричные возгласы брюнетки, сложили лишние вещи в чемодан, и мы спустились к стоянке. Соня так и выскочила в одном халатике за мной. Во дворе стояла знакомая чёрная бмв с включённым двигателем. Брюнетка подхватила из рук Сони чемодан и бросила в багажник.

- Подождите!

- Что ещё, - соня подбежала к чемодану и достала шёлковый платочек, подошла ко мне и повязала на голову, - попроси, что бы окна не открывали, а то надует ушки, береги себя.

- Ух ты, какие нежности, можно подумать, что …. – мы не расслышали конца фразы, стерва уселась на переднее сиденье, оставив нас одних.

- Какие они грубые эти женщины! – сказала Соня и ещё раз поправила платочек на моих, теперь уже гладких щеках. – Постой помада размазалась, я поправлю. – она достала из кармана блеск, а я приоткрыла рот – знакомый вкус клубники остался на моих губах. – Иди, а то я сейчас тоже зареву. – Теперь и она дрожала, толи от холода, толи от возбуждения, я подтолкнула её к входной двери, а сама нырнула в машину, захлопнула дверь и обернулась. Так я и запомнила её – хрупкую девушку с нежным сердцем в полуоткрытой двери под осенним листопадом. Машина рванула, унося меня в неизведанное, а вкус её помады ещё долго оставался на моих губах.

Я почти не слушала о чём говорят водитель и брюнетка, я была погружена в свои мысли.

- Вот тут все подробные инструкции, маршрут, гостиницы, в Москве вы должны быть завтра в четырнадцать, вот пока на неё паспорт, дешевка, но до Москвы доедите, там вам доставят новые документы, по легенде вы муж и жена у вас туристическая поездка. Главное, идите точно по инструкции, да, в Варшаве найдёшь доктора Панаровского, он осмотрит её и снимет швы, адрес там же в бумагах, вот деньги, русские и евро, после того как пересечёте границу, на твой счёт ещё положат аванс, должно хватить, ну вы там сильно не гуляйте, ну всё здесь меня высадишь,… пока молодожёны, - если бы она обернулась на меня то увидела бы огромные удивлённые глаза с ресницами достающими до затылка! Что за бред я услышала? Дверь хлопнула, машина поехала, оставляя брюнетку на тротуаре. Я в истерике забарабанила кулаками в стекло.

- Оно пуленепробиваемое, только руки отобьешь, - не поворачивая головы произнёс шофёр. – и пристегнись, поедем быстро.

Машина летела как снаряд, обгоняя по встречной полосе, нарушая всё, что можно было нарушить. Я потянула подол короткой юбочки, ища защиты в лоскуте тонкой ткани, и глубже вдавилась в кресло, а машина всё мчалась и мчалась по шоссе. Мерно урчащий двигатель и уверенные движения водителя немного успокаивали и то, что он за всю дорогу не проронил ни слова. Боже мой, в какую историю я влипла. Если им срочно нужен был хореограф, почему не отправили самолётом, ну хоть поездом и зачем мне этот «перевозчик»?

- Самолётом конечно быстрее, но в аэропорту с твоими документами мы можем улететь на другой срок, представляешь если тебя пригласят на досмотр? А в Бресте у нашего клиента есть свой человек на границе, а дальше там Европа, дороги отличные, ну потеряем четыре дня у тебя грудь ещё болит?

- … , - я кивнула. Водитель посмотрел через зеркало и добавил: «Ничего, классно выглядишь, хочешь пересесть вперёд? »

Я замотала головой, и на это наш диалог прервался ещё на пару часов. Мне укачало в машине и пару раз проваливалась в сон, а проснулась от того, что машина выехала на обочину посыпанную щебнем. Я всмотрелась в тонированное окно – лес!

- Надо перекусить и отдохнуть, да не туда смотришь, слева! Вот дурёха, - он рассмеялся вышел из машины и открыл мою дверцу подав мне руку. Я разволновалась и с непривычки хотела выйти из машины по-мужски, широким шагом, но чуть не шлёпнулась, если бы не рука водителя. Действительно возле трассы приютился небольшой мотель, построенный под русскую старину, несколько машин и грузовик остановились на парковке. Горел свет. Ходить по щебню на высоких каблуках жуткое издевательство, я прямо кожей чувствовала как обдираются мои новенькие сапожки – варвары в варварской стране. Мне пришлось облокотиться на мужчину всем телом и я почувствовала, что под элегантным кожаным пиджаком крепкие мышцы.

- Что тебе заказать, курицу, шашлык, а тебе нельзя говорить, покажи пальцем, - он подставил меню. Я повела по списку пальчиком и отдёрнула руку. Руки выдавали меня – мои пальцы не знали маникюра, тогда я кивнула в сторону девушки которая ела мороженное. – А, понял, мороженное, девушка, мне лангет и фри салатик и пятьдесят коньяка и мороженное, да две чашки чая.

Официантка в национальном костюмчике вернулась чрез пару минут и поставила заказ на стол, придвинув рюмку коньяка мужчине.

- Это тебе, я за рулём, а тебе надо немного успокоиться, - и он передвинул рюмку, словно пешку в шахматной партии е2-е4.

- Меня Дмитрием зовут, можно просто Дима, знаешь любая работа хороша, если за неё хорошо платят и ты не слишком переступаешь закон.

Я взяла салфетку и написала на ней: «вы меня украли! »

- Ну, это не совсем так. Миллионы людей каждый день встают в 6 иногда в 5 утра и идут на не любимую работу и получают гроши, которых не хватает даже на хлеб и что разве их не крадут их их собственной свободной жизни. Вспомни историю России, было крепостное право, доли вольную, ну и что жизнь крестьян стала лучше, вот и ответ. В твоём городе есть завод? А вокруг высокий забор, колючая проволока и полно охраны и ты считаешь, что это в рамках закона, а то, что мы тебя немножко прокатили на машине ночью уже похищение? – он прервался пережёвывая мясо. А я задумалась, во многом он прав, но я не хотела сдаваться. Когда он поднял глаза от тарелки я оглянулась, на нас никто не обращал внимания и показала ему на свою грудь.

- О да, я заметил, супер, тебе очень идёт, а ты о чём, болит, нет? Не понимаю, - он пожал плечами. Тогда я взяла у него нож, прижала к столу кисть и слегка провела ножом по пальцу.

- А понял, ты имеешь ввиду, что это насилие, дорогая моя, вся разница в том, что опять же миллионы людей на этих самых заводах к тридцати годам становятся инвалидами из-за вредного производства и красавцами их уж точно не назовёшь, а с тобой всё наоборот. Ну считай, что ты проходишь дополнительное обучение в соответствии с заданием. Был такой старый мультфильм, про слоника, у него был короткий хобот, а потом крокодил вытянул ему длинный, он вначале плакал, думал, что это уродство, а потом научился им пользовать и оказалось, что это даже очень весело.

Я взяла салфетку и написала: «я не слон, мне не смешно! » Выпила залпом коньяк, закусила мороженным и вышла из-за стола.

- Подожди меня на улице, я быстро, - он даже не дёрнулся за мной, ну и хрен с тобой …. Спиноза.

Я вышла на улицу. Лес шумел могучими соснами. Им неведомы мои мученья. По плотнее перевязала платок, застегнула плащ и хотела пойти к машине, но по крупному щебню идти было невозможно, и я вышла на край асфальтового полотна. Осенний ветер забирался холодом под юбку. Проходящие мимо машины ударяли мне в спину фарами и проносились прочь, толкая меня потоками ветра и мелких брызг. Я ругалась на них, но сойти с дороги не желала. Как хочется раствориться, пропасть, унестись вместе с этим ветром туда ввысь и качаться на вершинах деревьев и ни о чём не думать. Хотелось набрать в грудь побольше воздуха, но боль тянула, ныла, не позволяя сосредоточиться или коньяк… Визгнули шины, машину занесло и она одним колесом вылетела на камни.

- Эй, красавица, отдохнем, покатаемся? – предо мной распахнулась дверца, из внедорожника пахнуло спиртным и табаком.

- Говори сколько и поехали, - два маленьких глазика, на жирной морде нагло оглядывали меня с ног до головы.

- Триста, да ты больше не стоишь и не ломайся, не обидим.

Что делать, бежать? Слишком далеко. Звать на помощь – нет голоса. Я сделала шаг назад и почувствовала, как каблук потерял опору, ещё секунда и … я ткнулась спиной в чью-то грудь и сильная мужская рука обхватила меня, плотно прижимая к себе. Если бы не платок, плотно сжимающий мою шею я бы оглянулась, но …

- Браток, всё понял, без базара,   … я спросить только хотел … в Москву туда? … Ты это, не подумай. Баба у тебя красавица – береги, -  двигатель взревел, унося чёрную тень так же быстро и внезапно как её появление.

Словно и не было ничего, только дрожащие блики на воронёном металле ствола пистолета в руке Дмитрия напоминали о происшествии. О, как мне нужно это сильное мужское плечо и его пистолет …. В голове пролетели полтора десятка банальных сценариев американской дешёвки. Она, спасённая падает в руки своего героя, и он несёт её в шалаш, бунгало, шикарные апартаменты, или просто тут они придаются любви, красиво и всю ночь, а утром, ковбой сядет на своего мустанга и …. Я оттолкнула его – ненавижу мужиков и пошла в сторону машины с гордо поднятой головой: «все вы уроды, только и думаете, что бы затащить в постель, только не понятно, кто из вас лучше, тот кто увидел во мне шлюху или тот, кто сделал из меня шлюху. А мне кажется второй был честнее, надо было уехать с ним…интересно было бы посмотреть, чем бы это кончилось. Меня передёрнула от этой дикой мысли, интуиция мне подсказывала, что ничего хорошего бы не было. Я шла, стараясь идти ровно и не раскачивать бёдрами, но от этого мои движения становились ещё более отрывистыми и потому как хлестали мои бёдра полы плаща, я понимала, что виляю жопой как дешевая сучка. Мне бы трястись от страха дурре, а меня ни с того, ни чего разобрала дикая гордость, меня пытались «снять», реальный мужчина и более того, другой мужчина, пусть выполняя свои инструкции, вступился за меня. Это льстило, это было приятно, это было чертовски приятно. Честное слово, я жутко комплектовала всегда, что я не красива, что я как женщина «нуль» с палочкой. Класс, а что он сказал? У тебя классная баба! Вау, это я! » 

- Испугалась?   - Дмитрий обогнал меня и открыл заднюю дверцу. Нет, только не назад, не отвечая на вопрос открыла переднюю дверь и устроилась поудобнее.

- Могла бы хоть спасибо сказать, испортила мне ужин, чуть не сорвала весь план. А теперь делает вид, что ничего и не было, - при этом я заметила, что он разглядывает мои голые колени. Я одернула юбку. – ох ты боже мой, неделю в юбке ходит, а уже манер набралась, слушай, а может тебя там, это в больнице подменили? – он протянул руку что бы проверить и тут же получил звонкую пощёчину. Видимо я не рассчитала силу или намного промахнулась, но из его губы потекла струйка крови.

- ………, - я хотела загладить вину, но губы шевелились, не издавая, ни звука.

- Ничего, нет, это ты меня прости. Прости глупая шутка. Да ладно ерунда, - я достала из сумочки салфетку и приложила к его разбитой губе. «А он оказывается не железный истукан» - подумала я. Мне пришлось перегнуться через рычаг передач, что бы дотянутся до него, а он всё время отворачивался, говоря, что пустяки, каблук скользнул по коврику, а моё колено прижала натянувшаяся юбка и я застряла, зажатая между ним и рулём. Моя новая грудь упиралась в его и он наверняка почувствовал, как быстро забилось моё сердце.

- Спасибо, Аннушка, всё уже прошло, - и поцеловал меня в щёку. Я забилась, как пойманная рыбка, но вместо свободы сползла ещё ниже и затихла. Ночью, одна, в машине, в полной власти незнакомого мужчины. А ведь он может сделать со мной что угодно, а потом списать на случайных бандитов, которые увезли меня ночью, и даже найдёт пару свидетелей. Меня потом конечно найдут, где-нибудь привязанную к дереву…

Он помог мне сесть обратно в кресло и завёл машину.

- Ехать будем всю ночь, мы вышли из графика, можешь спать на заднем сиденье, остановок больше не будет и … и, … ну в общем не надо никому говорить про это, - я тупо смотрела вперёд опасаясь, что он прочтёт в глазах мои мысли.

- А ты хорошенькая, - сказал он и провёл рукой по шёлковому платку на моей щеке.

- Испугалась?

Конечно да, но не это, не это остановило мой взгляд на красных точках фонарей удаляющееся машины. Стоя одна на шоссе, перед открытой дверцей машины, я вдруг ясно представила всю несуразность ситуации, в которой я находилась. Какие-то тайные клиенты с сумасшедшими заданиями, все эти объяснения, что приводила мне «брюнетка» были сказками «про белого бычка» для дурочки вроде меня. Что за неведомый заказчик, требующий от меня стать на месяц женщиной, но на деле «изуродовав» меня на половину, бешенная гонка за убегающими сутками и вместо нормального авиарейса – автопробег по Российским и ещё чёрт знает каким дорогам с ночёвками, а ведь будем же мы как-то спать? Или … Прозрению предшествует ощущение того, что ответ на вопрос есть, точно ЕСТЬ, и он лежит на самом видном месте, только я всё время прохожу мимо, слишком очевиден ответ. Дмитрий молчал, видимо и в его мыслях произошёл конфликт, о котором стараются побыстрее забыть, что бы он не стал навязчивой мыслью. Но идеи живучи, хуже, чем любой вирус.

Глава третья. Как хорошо быть женщиной.

Мы ехали молча. Он смотрел на дорогу, а я изредка на него – не смотрит ли он на меня, но он словно забыл о моём присутствии и гнал машину как машинист поезда строго по расписанию, точно по рельсам. Я откинула немного сиденье и задремала, утомлённая монотонностью дороги. Было, наверное, часа три ночи, когда я почувствовала, что машину трясёт и швыряет в сторону – Дмитрий уснул за рулём. Буквально в последнюю секунду мне удалось вывернуть машину от удара о столб и заглушить двигатель. Природа наградила моего похитителя крепчайшим сном, он так и не проснулся, даже когда я перетащила его на своё сиденье и повела машину дальше сама. Он сопел словно маленький ребёнок, а у меня появилась возможность немного отвлечься от мыслей и снять стресс. Ночная дорога – лучшее лекарство.

Утреннее солнышко, разбудило Диму, когда мы подъезжали к пригородам Москвы. Он открыл глаза и долго не мог сообразить, где мы едем, почему веду я и ещё куча почему, но остановился на главном.

- Останови, мне надо слить, - я подыскала тихое место и свернула на обочину и тоже вышла из машины.

«Сейчас бы чашку горячего кофе, а впереди ещё пробки на дорогах. На фига я это делаю? Сама себя выходит, похищаю? Однако человек, придумавший эту затею был совсем не дурак. Будь я сейчас в мужском теле и почувствовав неладное… ну, и что бы ты сделал? » - спорила я с моим вторым я: «Ну и правда, в коем веке представилась дикая возможность и…. ты бы просто струсила! Ты бы сбежала, найдя кучу оправданий своим поступкам, а потом жалела бы о них всю жизнь. Тысячу раз бы проигрывала ситуацию и находила бы ещё одно оправдание, утверждая так было бы лучше. Дурра, ты дурра, лучше не бывает. Бывает по другому, а этого … Но! Но есть одно «но», а ты доверяешь ему, ты знаешь, куда он тебя или точнее ты сама себя везёшь, может быть в какой-нибудь Гамбургский бордель, а может вообще на органы продадут…»

- Ну, ты даёшь! – Дмитрий достал из багажника флягу с водой и умылся. – Хочешь? Полью. Освежись.

«Ну да, в морге тебя умоют и переоденут», - я всё ещё находилась в состоянии мрачных мыслей, просто я ненавижу просыпаться рано: «Хоть бы поблагодарил, я за него работаю, а он тут купается. Да у меня вся краска потечёт, хорошо Вам мужикам! »

- Я кажется, догадался. Я уснул да?

Я покачала головой и показала жестами, что мы могли бы разбиться в лепёшку и ангелы забрали нас на небо.

- Да ладно, преувеличивать, я за рулем никогда не засну! Мы остановились отдохнуть, а ты по хулиганить решила, сама повела. Да, так было, - угу, у вас всегда женщина виновата. – Ну ладно, ладно молодец, - он подошёл ко мне и хотел опять поцеловать в щёчку, но я открыла перед его носом дверь и показала на водительское место.

- Ох! мы уже и застенчивые стали, может быть мне на Вы перейти. Анна Петровна или Анна Сергеевна, у нас так училку звали, нудная зараза, - он, наконец, замолчал и мы поехали дальше.

Описывать Московские пробки я не буду, в том числе то, как матерятся водители, главное, что мы добрались до намеченной точки – квартиры, расположенной недалеко от ВДНХа раньше на целый час. Ровно два, должны были принести ключи, и нам ничего не оставалось, как сидеть в машине и ждать.

- Давно танцуешь, - решил он разрушить тишину – я кивнула. – Здорово, а совсем не умею. Научишь?

В стекло постучала пожилая женщина.

- Дмитрий?

- Да.

- Вам нужна квартира?

- Ну да.

- Задаток, - он протянул конверт.

-  28, вот телефон, когда закончите, позвоните, приятно провести время, - женщина слегка нагнулась и посмотрела на меня, покачала головой и ушла насвистывая песенку «парней так много молодых, а я люблю женатого…».

- Не обращай внимание, идём.

Хорошенькое дело – не обращать внимания. Только что б----ю не обозвала, а этому хоть бы, что. Я вроде бы согласилась танцы ставить, а тут «интересно девки пляшут». Мы поднялись на четвёртый этаж и вошли в квартиру. Стандартный набор гостиницы на час. Самое ужасное это двуспальная кровать с зеркалом напротив, занимающая всю комнату. Дмитрий заметил мой удивлённый взгляд: «Э, ну и бредовые же у тебя идеи, мне надо выспаться – я за рулём, а ты хоть на пол ложись. Уж не подумала ли, что я … Да у меня девушка в Самаре ждёт и я на таких как ты …. Ну, в общем ты меня поняла». Ох, как мне хотелось в этот момент съездить ему по морде кулаком, по-мужски, но за что, он прав, во всём прав.

- Так располагайся, никуда не уходи. Я вернусь к вечеру, - казалось, он сам скорее хочет убежать из накалившейся обстановки. Ну ладно беги, беги «таксист».

Я осталась одна, походила по квартире, разделась, прилегла – скучно и хочется есть. Дмитрий оставил свою сумку и я решила поискать в ней что-то съедобное. Ну не мог же он поехать и не взять хотя бы бутерброд. Вместо бутерброда я нашла две плотные пачки денег, и тут аппетит разбушевался не на шутку. Я же не ворую, придет Димка и меня похвалит, да я ему такой ужин приготовлю – пальчики оближешь. Покушать он любит. Вон как мясо в кафе наворачивал. Я посмотрела на себя в зеркало – баба, как баба, не придраться, магазин внизу, кому какое дело. Я быстро оделась, слегка подправила глазки и ротик, осталась довольна и отправилась за покупками. Москва-Москва, это вам не провинция, тут ты хоть голой ходи – болото, только булькает иногда. Шум, движение – человеческий водоворот. Я вышла на проспект, шла и наслаждалась растворенностью в потоке людей. Во мне просыпалась женщина, и я начинала ощущать это движение спинным мозгом. Внутренняя невероятная раскованность и лёгкость, словно у кошки сила, скрытая под мягким мехом. Берегитесь мышки я уже иду. Голод обострил во мне все чувства до предела, но как истинная женщина я не пошла в магазин, меня очаровала вывеска «Салон красоты» - вот что мне надо. Жаль, нет голоса. А нет ли его? Сегодня третий день. Я вошла.

- Добрый день, вы у нас первый раз? Проходите у нас лучший ассортимент услуг. Присаживайтесь мастер сейчас освободиться, - ловкие руки администратора услужливо освободили меня от плаща и от необходимости объяснять цель моего визита.

- Проходите, пожалуйста, - девушка в халатике провела меня к парикмахерскому креслу.     – Как будем стричься? – я показала на горло и приоткрыла рот, объясняя, что не могу говорить. – Понимаю, … давайте убьем вашего кавалера!

Я сделала большие удивлённые глаза.

- Ну, у такой красивой женщины, должен быть бой-френд, а мы поразим его в самое сердце, Вам определённо нужно поменять имидж. Доверьтесь мне, если вам не понравиться я перекрашу всё обратно бесплатно. ОК? – я молчала, а ножницы уже засверкали над моей головой. Девушка отвернула меня от зеркала, и я не видела, что она делает. Я не буду утомлять подробным описанием всех операций занявших почти час, плюс полчаса на наращивание ресниц, какую-то процедуру с губами и профессиональный макияж и … моё кресло снова повернулось к зеркалу.

- А!... о боже… - тонкий женский голосок пискнул из моей груди.

- Неплохо, нет просто превосходно.

- Лиза ты гений, - раздался за спиной голос администратора. – Чудно, вам так идёт.

- Ой, девочки, это я, это правда я, - из зеркала на меня смотрела прекрасная незнакомка с пышными золотистыми волосами, чувственным ртом и глазами готовыми наполниться слезами от счастья. Как хорошо быть женщиной.

- И больше никогда себя так не запускайте, а теперь поёдём, госпожа мы вам сделаем такие же красивые пальчики.

Выходя из салона, я чувствовала себя Афродитой, вышедшей из пены морской, я больше не пыталась скрыться, закутавшись в платок и плащ. О, а вот теперь за покупками. Дурак Дмитрий, что оставил деньги в сумке, а ну и чёрт с ним, я женщина и мне нужно одеваться, я больше не хочу быть похожей на потаскушку из провинции. Что тут у нас …

Можно сказать дольше словами гениального мастера слова: «и Остапа понесло! ». Да героиню моего рассказа в самом прямом смысле понесло на волнах свободы, о это пьянящее слово свобода. Продавщицы заслышав хруст крупных купюр, пчёлками слетелись на мёд и готовы были выложить самый изысканный и конечно дорогой товар. Более того, они расхваливали Анну при каждом выходе её из примерочной. Всё ей было хорошо  и всё по размеру. Как замечательно выглядела её грудь в откровенных декольте, изящные ножки, пусть и большого размера в модельных туфельках и сапожках. Даже случайные посетительницы с завистью смотрели на точёную фигурку и подбирали для себя, что-то способное скрыть их накопленный жирок. Анна щедро расплатилась и только когда она покинула магазин, продавщицы переглянулись: «С какой лёгкостью эта хрупкая женщина подняла на руки такое огромное количество покупок».

Я вернулась домой, сожалея о том, что только визуально запомнила адрес, а не прочитала название улицы, а то бы отправила посыльного с покупками. Затем посчитала, сколько у меня ещё осталось денег и пошла в магазин, набрала две полные сумки продуктов и переодевшись по-домашнему, принялась за кулинарное зодчество. Женщиной быть хорошо, думала я, вот сейчас вернётся Дмитрий увидит меня во всей красе, ощутит вкус настоящей домашней пищи, нальёт бокал шампанского и скажет мне: «Ты самая замечательная женщина в мире…». «Ой, блондинка ты моя блондинка, а тебе не кажется, что ты переигрываешь, уж не влю…., да нет я же понимаю, это всёго лишь на один месяц, такая работа, мне платят я играю…», - я задумалась, присела у окна, разгладив фартучек на коленях и … чуть не сожгла курочку.

Дмитрий вернулся почти в девятом часу. Всё давно было накрыто, приборы разложены, хрусталь сверкал, а квартира наполнилась изысканными ароматами и французскими духами. На мне было красное вечернее платье с чёрным гипюром и откровенным разрезом на бедре. Я уже задремала, ожидая его, как раздался звонок в дверь. Сердце забилось от волнения, я побежала открывать, чуть не шлёпнулась, запутавшись в длинном платье. На пороге стоял мой Дмитрий, но не один … с ним была женщина.

Я второй раз потеряла дар речи.

- Ну и что? Так и будешь нас на пороге держать. Познакомься это Аня, а это Алла, я думаю вы подружитесь, - женщина, лет тридцати, хотя возможно по паспорту моложе, выше меня ростом протянула мне руку толи для дружеского рукопожатия, то ли для поцелуя. Я автоматически пожала холодные пальцы и наши глаза встретились, что бы сказать совсем короткую фразу: «враги на веки». Мило улыбнулись друг другу и она повернулась ко мне сбрасывая с плеч мокрый плащ.

- Она у тебя давно работает? – через плечо спросила Алла.

- В смысле? – хотя мне показалось, что он всё понял.

- Ну, горничной, она давно у тебя? – тут я вспомнила, что забыла снять фартук и начала судорожно развязывать узел, от чего он только сильнее завязался, а плащ Аллы упал.

- Она не работает у меня, то есть …, ну типа того, - Дмитрий наклонился, что бы поднять плащь

- Понаедут в Москву, за дармовым хлебом – провинция! – она прошла в комнату с накрытым столом и горящими свечами. – Я беру свои слова обратно, Димочка иди ко мне!

Я всё ещё дралась с фартуком, а он никак не хотел сниматься. Глупенький такой, весь из гипюра, под старину. Я уже привыкла к Диме, как когдато привыкла в больнице к Соне, но то было в больнице и она была моим союзником, а сечас я впервые встретилась лицом к лицу с женщиной и первая мысль, да что там единственная мысль в моей голове: «Кто из нас красивее? ». Я увидела в ней соперницу, хотя и мылей у меня на счёт Дмитрия не было, да и немогло быть. Я Мужчина, я не могу любить мужчину, мне нравяться только женщины… полный бред. Я, что женщина? Когда я так успела? Когда перезагрузили мою программу. Голова не хотела соображать – только бы снять это фартук. Иж ты выдумала, провинция, горничная, служанка. Дима, ну не молчи, скажи ей. Но вместо этого Дмитрий схватил меня за локоть и поволок на кухню, я взвизгнула от боли, и ко мне вернулся дар речи.

- Дима, что это такое, зачем, ты её привёл? Я же…..

- Заткнись и слушай меня, Анечка. Ты какого ёёёёё, устраиваешь самодеятельность! Тебе кто разрешил из дома выходить? А, я тебя спрашиваю! Инструкция, ты поняла?

- А откуда ты знаешь?

- Голос прорезался? Молчи дура! Пункт 24: «если объект нарушает инструкцию или есть опасность побега – применять любые средства для удержания, Володь до наказания. Цель должна быть достигнута любой ценой! »

- Ты серьёзно или потому, что выпил или из-за неё, - из комнаты раздался голос Аллы: «Дима! Пусть Аня принесёт горячего кофе, я ни как не согреюсь».

- Сейчас иду дорогая, я сам принесу, - затем он толкнул к окну табурет и заставил сесть. Вышел и вернулся с барсеткой. – Сиди тихо, не заставляй меня делать тебе больно!

- За что? – я смотрела на него удивлёнными глазами, искала защиты и понимания. «Мне сейчас нужен ты, я делаю всё это потому, что … да я сама не понимаю зачем, но мне сейчас трудно и мне нужна твоя рука, сильная мужская рука, как там, в лесу у кафе. Я поверила в тебя. Боже мой, что он делает! » - я смотрела на стальные наручники блеснувшие в его руке, смотрела как он пристёгивает меня к трубе и ничего не делала, а только шептала «за чем? ». Он, кажется, остался собой доволен. Проверил, плотно ли сидит браслет и добавил: - Будешь себя хорошо вести – получишь сладкое, - и вышел.

Я слышала как звенят бокалы; слышала смех совсем опьяневшей Аллы и слышала как этот смех умолкает в долгих поцелуях; слышала как стучат вилки и ножи о тарелки, слышала как … скрипнула кровать и стоны, которые издаёт женщина испытывая оргазм и наверное сейчас Дмитрий говорит ей всякую чушь про звёзды и осыпает её комплиментами – это любят все женщины. Я положила свободную руку себе на груди и погладила её – и моя тоже упругая у красивая и я тоже люблю … рука скользнула в по животу и остановилась на … затем я погладила себя, я ничего не могла с собой поделать, я хотела, вопреки всему … он оставил барсетку на холодильнике, ключ от наручников возможно там. До холодильника метра два – не дотянуться. Рукой не дотянуться. Обычному человеку не дотянуться, но не мне. Я встала, задрала юбку, отошла максимально далеко от батареи, наручник больно впился в запястье растягивая сухожилие и подняла ногу в арабеске. Ну давай не подкачай растяжечка. Стопа легла на край холодильника, знакомо, как на балетном станке. Скользим, и раз-два-три-четыре. В паху сильная боль – ерунда – я привыкла к этой боли. Танец это боль – приятная боль, значит я живу. Теперь самое важное подцепить ручку и потянуть к себе, нужно будет поднять ногу над опорой. Вот это у меня никогда не получалось. Нет не смогу. Давай милая моя, давай! Ты должна это сделать. Сумка шлёпнулась на пол. Я затаила дыхание – если он услышал, всё пропало. Что двигало мной. У меня был план? нет! Но женщине разве нужен план, что бы отомстить сопернице. Когти сами найдут цель. Я чувствовала, что тот кого зовут Анна с молоком матери выучила все приёмы нападения и защиты и сейчас она покажет, кто тут настоящая женщина, а кто крашенная мымра! Ключ действительно оказался в сумке. Я разминала затёкшую руку и осмотрела кухню в поисках оружия. О, если бы вы меня сейчас видели, мою страшную улыбку. Берегись – я уже иду! В коридоре я на секунду задержалась, там стояли мои высоченные шпильки. Быстро одела и взглянула на себя в зеркало. Сейчас она в постели, а значит босиком, я буду выше неё ну хоть на пять сантиметров. Обожаю мои бёдра, они не виляют, они поют романс, когда я иду на каблуках. Вот он боевой марш армии Клеопатры – бойтесь изменники – Амазонки уже здесь.

- Шампанского господа?!!! – они даже не успели ничего понять. Дмитрий булл так глубоко и кажется зажат Аллой, что не смог быстро соскочить, а лишь попытался укрыть её своим телом, но с кем ты связался, дурачок? Словно опытный пожарный, я взболтнула шампанское, выстрелила пробкой ему в голый зад, он взвыл, а потом, зажав большим пальцем, горлышко направила ледяную струю на разгоряченные тела. Я тушила пожар методично, сантиметр за сантиметром, метила в глаза в рот, в самые интимные места. Я видела как жидкость, остывая, делает их кожу противно липкой, как они беспомощны перед моей радостью победы. Бутылка кончилась, жаль надо было захватить вторую обойму.

- Ты совсем с катушек слетела да? Дмитрий выгони её немедленно, – первой вернулось сознание к Алле.

- Сама убирайся шлюха!

- Что, что ты сказала, гадина?

- Сучка ты подзаборная!

- Ах, ты б…. ть!

Дмитрий, которому, до этого было очень, хорошо, ни как не мог прийти в себя и только наблюдал со стороны, вытирая лицо сухой частью одеяла. А посмотреть было на что. Алла попыталась встать, но Дима придавил ей бедро, я хотела прыгнуть на неё сверху и по крайней мере слегка придушить, но забыла, что на мне платье. Колено уперлось в юбку, и я с размаху полетела на кровать с зажатой в руке бутылкой, хорошо, что я не разбила её о голову Аллы. В конце концов, ей удалось высвободиться и, воспользовавшись моим замешательством, она оказалась сверху. Завязалась драка. Мы визжали как две кошки и не сдавались. Всё же Алла была довольно крупной женщиной и явно больше меня в массе. А я ещё очень боялась за свою грудь и ушла в оборону.

- Ну что ты смотришь, помоги! – крикнула Алла Дмитрию, когда я сумела вывернуться и схватить её за горло.

- Только попробуй!

- Она сумасшедшая, - Алла схватила меня за сосок и больно ущипнула, я отпустила руку и тут же оказалась на животе с завёрнутым локтем за спину. – Дай верёвку!

- Что, а, нету…

- Ну что угодно, помоги, она вырывается, надо связать её. Платок дай, - Дмитрий, наконец, пришёл в себя и помог Алле, справится с моей второй рукой. Я орала как бешенная осыпая бранью и её и Дмитрия и чёртову Москву и …

- Держи её, я сама найду, - теперь меня держал Дмитрий, и шансов снова обрести свободу у меня поубавилось. Алла же, как истинная женщина очень быстро перекопала мои сумки и обнаружила дюжину платков и несколько колготок.

- Сволочи, отпустите меня, милиция! Помогите. Гады. Не смейте меня связывать, - но у милиции, наверное, были дела поважнее, а Алла при поддержке Дмитрия, который, кстати, слушался её, как пёс хозяйку, планомерно начала меня оплетать шёлковыми, газовыми, шерстяными платочками. Когда мои запястья и ноги были достаточно плотно связаны. Дмитрий ушёл на кухню, предоставив Алле продолжить беседу наедине.

- Развяжи меня, развяжи сучка, я тебе все глаза выцарапаю бесстыжие.

- Ты как, то тихо говоришь я не слышу, можешь погромче, - я не заметила в её руке смятый платок и заорала широко, широко раскрыв рот, в который она тут же затолкала кляп, да ещё с таким удовольствием. Она вдавливала его большими пальцами рук, пока не засунула полностью, а потом завязала рот платком.

- Ты так тихо говоришь, я ничего не разберу, - она издевалась и это явно ей нравилось. На кровати ещё оставались другие платки, и Алла не спеша продолжила пеленать меня. Но и это ей оказалось мало, она приподняла подол юбки, я замотала головой….

Всё это пронеслось с быстротой молнии в моём сознании и выдало яркую картинку возможного будущего; я замотала головой: «НЕТ! ».

- Ну и что? Так и будешь нас на пороге держать?

- Ой, да, да, конечно проходите, очень приятно, я как раз приготовила ужин, сейчас поставлю ещё один прибор.

- Познакомитесь это Алла, моя старая школьная подруга, а это Аня, - я протянула руку.

- Я думаю, мы подружимся, - вместо пожатия она прикоснулась своей надушенной щёчкой и причмокнула меня в ушко. – Ты очень хорошенькая, тебе часто об этом говорят?

Мы прошли на кухню, впервые я смущалась женщины, разволновалась и уронила на пол бокал. Стекло разлетелось вдребезги на сотню мелких осколков.

- К счастью, - сказала Алла.

- Я сейчас всё уберу, вы проходите в зал, - я нагнулась с совком и веником над осколками. Алла провела рукой по моему бедру.

- Давай помогу. Ты зря так переживаешь.

- Я не переживаю у меня ещё бокал есть, - но голос мой дрожал.

- Да я не про это, я про Диму, ты зря ревнуешь, но не в моём вкусе, я в обще мужчин не люблю… ну ты меня понимаешь, - я улыбнулась, меня это волновало меньше всего.

- Да, нет конечно, пожалуйста мы с ним только по работе.

- Подруга, не надо, я видела, какими ты посмотрела на меня глазами,   думала, сейчас в драку полезешь.

- Ох, и больно надо.

- Вот и правильно, женская дружба сильней мужской любви.

- Не знаю, пойдём за стол.

Я попыталась развязать фартук, но длинные ногти жутко мешали. Алла обняла меня за плечи и отвела руки от непослушного узелка.

- Оставь, он очень пикантно дополняет твоё платье, - сказала Алла и увлекла меня в зал, где Дмитрий уже разливал шампанское в бокалы. Она подтолкнул меня вперёд на диван, а сама уселась с караю, так что я оказалась зажатой между ними, прижавшись бёдрами.

Мой апатит тут же исчез, а когда я накладывала моим новым друзьям салат, мои руки дрожали от волнения. Я постаралась успокоиться и выпила залпом бокал шампанского. «Анечка, дорогая моя, - мысленно обратилась к себе. – Что, в общем-то, тебя так взволновало, это обычные люди, случайные попутчики, и может быть после выполненного заказа, ты их и никогда в жизни не увидишь и забудешь, навсегда, а завтра повстречав на улице молодого человека с тонкими усиками, они даже не поздороваются с тобой. Успокойся, а то ты испачкаешь платье, вот это будет конфуз».

Алла с Дмитрием, тем временем, непринуждённо вели беседу о какой-то глупости, при этом так наклонялись друг к другу, что окончательно столкнули меня к спинке дивана.

- Нет, ты представляешь у них закреплено право на … - Дмитрий положил мне руку на плечо и старался громче доказать свою правоту Алле.

- Да ты ни фига не понял, какая там свобода, на х… она нужна, ведь человек в праве быть кем угодно, - Алла опёрлась о моё бедро и готова была укусить Дмитрия за нос, но тут её рука соскользнула по кружевному переднику в ямку между ног. Я сжала сильнее колени, но она даже не подумала отдергивать руку и лишь на мгновение посмотрела мне в глаза. Мне показалась, она моргнула.

- Ладно, оставим это, Димка, ты мужик или нет, у дам бокалы пустые. Анечка давай выпьем за нас, за баб! За красивых баб! Эх, мужики, ну ничего же вы не понимаете в женском сердце, ведь мы готовы на всё, ради одного вашего ласкового слова, а получаем, что шлепок по заднице. Мы ведь как дети, обними нас тай вкусную конфетку, и мы вам все руки вылежим. Ань, ты со мной согласна? Дима, вот ты меня любишь?

- Конечно солнышко! – Дима уже не раз разбавил шампанское коньяком и ему было глубоко по барабану.

- А Аню ты любишь? Ну-ка, смотри мне в глаза?

- Ну, - он снова налил бокалы.

- Нет, а как ты её любишь, не верю, скажи ей что-нибудь приятное. Она красивая? Как я? А?

- Аня просто душечка, я её люблю и тебя тоже!

- Тогда целуй! – Алла потому-то сидела дальше Дмитрия, подтолкнула меня первой целоваться, на что решительно высказала протест.

- Алла пусти меня, не хочу я с ним целоваться, - я попыталась встать, но меня тут же дёрнули за руку в низ.

- Тогда пей на брудершафт! – не успела я опомниться, как в моей руке оказался до краёв наполненный бокал коньяка, а Дмитрий просунул  мне свою под локоть. Алла буквально затолкала мне рюмку в рот, вливая  обжигающий напиток. Не успела я перевести дыхание, как мои губы были захвачены в плен Дмитрием в глубоком поцелуе. Когда этот бесконечное объяснение в любви закончилось, я откинулась на спинку и чувствовала себя последней грешницей. В голове шумело, а мои друзья веселились, поднимая очередной тост за любовь.

- Эй, подруга проснись, пошли на кухню заниматься простыми женскими делами – второе подгорает! – Алла потащила меня на кухню, оставив Дмитрия с телевизором и недопитой бутылкой, а когда мы остались одни, она обхватила меня за талию прижала к себе и шепнула в самое ухо страшные слова, от чего всё во мне похолодело, а потом бросило в жар.

- Дура! – я оттолкнула её выскочила из кухни и заперлась в ванной. На секунду я увидела в зеркале совсем другое лицо - усталое, полное грусти и одиночества. Уголки рта смотрели вниз, от кокетливой улыбочки не осталось и следа, глаза припухшие и ещё эти две ужасные морщинки, толи от смеха, толи от слёз. Совсем другое лицо. Я присела на край ванны и расплакалась.

- Аня открой, слышишь, открой не дури, я пошутила, - слышался через дверь голос Аллы, затем подошёл на шум подвыпивший Дмитрий.

- Что девочки не поделили, - он с силой дёрнул дверь, но замок был крепче. – Ань тебе плохо? открой?

Мне было очень плохо, ужасно плохо. Лучше бы меня утопили в Волге, зачем я сел в эту дурацкую машину. Лучше бы нормальной б…. Как меня всё это достало. Ведь так всё хорошо начиналось.

- Дим, отойди у нас тут своё женское, иди налей себе ещё, у девочек такое бывает наверное менструация, что ты маленький.

- Ну-ну, ты зови если что, - и помедлив добавил. – Алла, я на тебя рассчитываю.

- Иди уже! Аня, Аннушка, послушай меня, я дурра, я думала ты это, ну в смысле давно, я же не знала. Открой, пожалуйста, давай запрёмся вместе и всё по-бабски обсудим, а…

- Уйди, оставьте меня в покое, да что ты можешь понять, ты же женщина! Нормальная, а не …., - меня трясло в истерике, и всё что я хотела сейчас это умереть. Мне было больно, больно,   потому, что я не ожидала от неё этого удара. Мне было так хорошо, даже не знаю почему, я чувствовала свободу, я ничего не боялась, словно … нет, не поддаётся словам, и вот подруга, мне так она понравилась, смелая, живая и то, что она приняла меня и то…. Что не заметила, что я не такая, я ужасно боялась, а потом, когда страх ушел, стало хорошо и спокойно и вдруг эти слова, кто же придумал это прозвище,… наверное, я никогда не обрету покой ни мужчиной, …. ни женщиной. Оставьте меня в покое, я никуда не поеду, режьте меня топите, всё к чёрту.

- Аня, хочешь покурим?

-Я не курю.

- Молодец.

- А выпить хочешь?

- ….

- Тебе шампанского?

- Ничего не надо!

- А мороженного, сейчас принесу… Открой уже тает, ну открой пожалуйста, ну хочешь меня отшлёпать, открой я на коленях стою, - дыхание действительно слышалось снизу. Я открыла. Алла стояла с двумя вазочками мороженного и держала в зубах гвоздику. – Это тебе, от Димы.

- Пошёл он…

- Можно я зайду, - я отошла пропуская Аллу и закрыла за ней дверь.

- Ты какое любишь клубничное или черносмородинное?

- Черносмородинное и с орехами.

- У тебя туш потекла, дай поправлю, - её нежные пальцы коснулись моей щеки и я сразу расслабилась и отдала своё лицо на волю художника. Пока я ела мороженное Алла полностью перекрасила меня, а когда она закончила и я взглянула в зеркало, только немного красноватые белки выдавали мои слёзы.

- Ты прости меня, я ошиблась, ты самая настоящая женщина. Супер.

- Правда, ты врёшь, ты же догадалась, что я не совсем….

- Да ничего я не догадалась, мне Дмитрий сказал…

- Что? … Выпусти меня.

- Аня не надо, - Алла попыталась меня остановить, но какое там, я рванулась как тигрица. Влетела в комнату. Дмитрий сидел на кресле и раскачивался. Ни слова не говоря я подошла и влепила ему звонкую пощёчину, от чего он потерял равновесие и грохнулся на спину.

- За что?

- За Что?!!! Ах ты …., - я бросилась на него сверху с кулаками. – Сволочь, за твой дурацкий язык, гад, убью … .

Дмитрий был сильнее и крупнее меня отбиваясь от моих оплеух он схватил мои руки и заломил за спину, я продолжала брыкаться и пыталась укусить его, хотела пнуть но длинное узкое платье не давало простора для боевых действий.

- Ты успокоишься или нет, дай мене хоть слово сказать.

- НЕ дождёшься, ты и так слишком много говоришь, сам пи…. т.

- Ну не хочешь по-хорошему, - он дотянулся до висящего на спинке платка.

- Не смей меня связывать, скотина!

- Успокоишься, развяжу, - не обращая внимания на мои дальнейшие сопротивления, он связал мои руки за спиной, потом ноги, а потом усадил на диван и крепко прижал к себе. – Ты можешь помолчать минутку. – Я орала ещё больше, - следующий платок оказался у меня глубоко во рту, я ещё немного что-то мычала и окончательно сломленная сникла в сильных мужских руках.

- Ах, какая мила картинка, только и стоит добавить «Милые дерутся только тешаться». Аннушка и царевич Димитрий, только чего-то не хватает, а знаю, - она выбежала из комнаты и вернулась с моей шалью. – Ах, ты моя краса ненаглядная, - она приподняла мою голову и повязала платок, ну вот и ладненько!

Затем оба и Алла и Дмитрий меня поцеловали в щёчки и оставили сидеть на диване одну. Я обожаю платки, если у меня на голове платок я самое смиренное существо на планете и почему все женщины не носят платки, тогда бы везде был мир и любовь. Утомлённая, я сползла на бочок, подтолкнула плечом подушку и задремала. Кляп мне совсем не мешал, он разрешал мне ничего не говорить, и я погрузилась в сон.

Глава четвёртая. Утро-вечера-мудренее.

Удивительное состояние, когда просыпаешься в незнакомом месте. Тупо задаёшь себе вопрос: «…и где я? ». Потом начинаешь собирать в голове кубик Рубика вместе с пазлами. «Так справа от меня лежит Дмитрий,   а слева Алла, значит я в Москве, всё на той же квартире, ну вот теперь вспоминаю, что было …. Смутно, нос чешется, а … руки связаны? Нет. Так, теперь только никого не разбудить, пусть спят, успею привести себя в порядок. Блин, вот клоуны, кляп вытащили и вместо него соску детскую вставили. Голова болит и немного кружится – коньяк не мой напиток, молочка бы», - так размышляя про себя, я встала, стараясь не разбудить сладкую парочку. И как это я не проснулась, когда они диван раскладывали, странно. Закрывшись в ванной, по привычке потянулась к станочку, но в бритвенных принадлежностях не было необходимости – в клинике всё сделали чисто, а вот грим явно надо освежить, но вначале надо смыть вчерашний. Да чёрт с ними, пусть просыпаются. Я разделась и залезла в душ. Какое блаженство. Обожаю, когда острые струйки щекочут соски, а они у меня теперь «выдающиеся». «Ох, вы мои шарики, как я вас люблю», - приговаривала я, намывая душистой пенкой свои груди, дошла очередь и до животика и до того, что было ниже. «Интересно, а как это без него? И вообще, он мне теперь понадобиться или нет, однако, это мой билет назад», - что-то стало грустно, в прошлом я много оставила, но жалею ли? Если бы не по принуждению – не смогла бы, нет, точно не решилась, я ведь на улицу-то в платье боялась показаться, хотя знала наверняка – никто не узнает, даже столкнись нос в нос. Это свойство своего лица я давно приметила. Я такое только в кино видела про мутантов, но это компьютере,   лицо мужчины превращается в лицо волка или женщины. Нет, у меня конечно не до такой степени, но как бы мышцы другие начинают работать, мимика меняется, глаза совсем другие, не из-за туши, нет, они просто другие, да что там, я сама себя в зеркале не узнаю…..   А вчера, когда Алла, всё же стерва она, когда мне сказала, меня ведь тогда так передёрнуло и лицо поменялось, я этого больше всего испугалась. Это страшно – момент обратного перехода, в сердце боль невыносимая. Физически нет, а вот в душе и если резко одёрнуть, мне кажется, я в такой момент умереть могу. Спасибо Диме, на самом деле мне это очень нужно было – что бы меня связали, да покрепче связали, ну и на том спасибо.

Пока я плескалась в душе Алла с Дмитрием проснулись. Алла хозяйничала на кухне, щёлкало масло на сковородке, а Дима видимо курил, входная дверь была приоткрыта. Я набросила шаль и вышла на площадку.

- Дай сигарету, - сказала я просто потому, что не знала, как начать разговор.

- Ты же не куришь, всё равно дай, я раньше курила, - Дима протянул мне пачку. Минуты две мы курили, рассматривая кольца дыма. Каждый из нас ощущал возникший разрыв, но не начинал первым.

- Какого чёрта ты вчера набросилась на меня как бешенная, чуть нос не сломала, а глаз, ты посмотри, куда я теперь с такой мордой на фейс контроль.

- Так тебе и надо, зачем ты сказал Алле, что я гей?

- Так ты из-за этого?!!! Ну, сказал. А что тут такого?

- Я не гей, слышишь! Я с мужиками не сплю! Мне они противны!

- А со мной.

- Ты ….   Мне…. Мне приятно, когда во мне видят женщину, нормальную, а не инвалида!

- Ну, ты и есть нормальная, ну почти! – он попытался поправить на моём плече сползающую шаль и слега обнять.

- Пошёл ты, тебе сказали, отвези меня – вот и выполняй. Какого, блин, ты вообще притащил её сюда, да ещё треплешь про меня всякую гадость, обидно же.

- ….. инструкция….., - промямлил Дима

- Ты что хочешь сказать, что всё это по инструкции и Алла и …, - он за кого меня держит?

- Да на, читай сама, - он достал свёрнутые листы бумаги. – Вот здесь, всё по минутам, а справа цифры это штрафы за невыполнение или бонусы, бред какой-то, ещё бы прописал количество походов в сортир.

Я уткнулась в цифры, глубже затянулось тут же закашлявшись. Представила, какой же кретин мог всё это написать. Это напоминало технологическую карту. Была описана каждая деталь, более того мой поход по магазинам, оказывается тоже входил в планы, продавщицы, парикмахеры, причем все они получали вознаграждение, согласно прейскуранта за внимание ко мне. Даже красное платье, выбрала, оказывается не я, а кто-то определил именно этот наряд. Была описана и Алла, где, когда она должна появиться и как её следует инструктировать. Но тут моему возмущению наступил предел.

- Это что? – ткнула я Дмитрия носом в инструкцию.

- Ну, что, что?!   Это я должен был сказать Алле.

- Я поняла, что здесь написано?

- Продьюссер

- Ещё раз? – я ткнула его носом в слово.

- Ну, кроссдрессер.

- А ты что сказал? Гей, да?

- А какая разница. Ну а, что я должен был при ней по бумажке читать? Я и по написанному не выговорю.

- Дима, слушай, на будущее, я не гей и любитель женских шмоток, я не фетишист и не сиси бой, я даже не трансвестит, и не трасгендер, всё это ко мне никакого отношения не имеет. Я …, - и тут я замолчала, потом затушила недокуренный окурок в консервную банку, выдохнула остатки дыма и молча пошла, но взявшись за дверную ручку, бросила Дмитрию через плечо. – Я сама ещё не знаю, кто я, может быть я вообще всего одна такая во всём мире, - стало вдруг ужасно грустно и жалко саму себя.

- Ну, бабы, ну вечно с ними какая-то хрень, - пробурчал он в закрытую дверь.

****

- Яичницу будешь? – Алла стояла на кухне в моём фартуке и жарила на плите. Пахло вкусно. В душе я ей завидовала: «Родилась бабой, по паспарту женщина и на улице зовут её девушкой. Ни проблем о том кто ты есть и ни что с этим делать. Лови мужика, рожай, воспитывай и умри тихой старушкой. А я как чебурашка из мультфильма. Чебуреки, Чебоксары есть, а чебурашки в толковом словаре нет. Конечно, можно назвать ушастый медвежонок или круглый тушканчик, но ведь это не то. Ну, хорошо, если идти от обратного, если я женщина, то должна любить мужиков, а я их терпеть не могу. Ну что в них хорошего, вонючие, вечно пьяные, с пивом, с сигаретой, грубые, от них ни ласки не защиты, того гляди изнасилуют или побьют. Сила единственный аргумент, а интеллект. Если умный, то инфузория бесчувственная, но в 99 случаях IQ ниже 50%. Одеваются – кошмар. Нет, мужиков я не люблю, или не встречала ещё принца? Но с Димой тебе было приятно разговаривать, обедать, вчера даже лежала с ним рядом. Не! Это не в счёт он меня связал. Но было приятно, когда связывал? Ты и не сопротивлялась! … Э стоп! Это с кем я разговариваю сейчас, сама с собой, докатились. Так отбрасываем, я получается не женщина. Тогда мужчина. Женщины мне нравятся – факт. Уже хорошо. Но с женщинами я веду себя как женщина. Мне нравиться болтать с ними о моде, о …. Блин, о мужиках. Мне нравиться одеваться и вести себя как женщина. Но если бы кто-то спросил меня, а зачем? Я бы не смогла ответить на этот вопрос. Ну а зачем мы дышим, едим, пьём. Иногда кажется если мне месяц запретить быть женщиной, ну например в армию отправить. Нет, не дай бог. Вот, придумала, на необитаемый остров. Нет, я и там себе бусы из ракушек сделаю и юбку из пальмовых листьев. Хорошо на необитаемом острове. Там нет таких глупых вопросов…. ».

- Сегодня вечером ты вылетаешь в Вену, до Зальцбурга доберёшься автобусом, там час езды, - голос Дмитрия прозвучал необычно холодно, но нотки волнения я почувствовала.

- Что, как я Вена? Ты должен был довести меня до Варшавы! Мы ещё это, играем в молодожёнов. Я одна не полечу! - я готова была снова наброситься с кулаками.

- В Австрии, город Вена, вот билет, получены новые инструкции.

- А ты? Ты со мной, я одна не полечу, а если таможня, если документы….

- Вот документы, шанген, билеты, всё настоящее, деньги на карточке. Я не лечу. Заказчик торопит.

- Постой, это не из-за лица? Это из-за того, что я тебе лицо разбила, да?

- Нет. Не знаю, ты летишь одна, собирайся, - Дмитрий явно был расстроен, но держался.

- Счастливая! Там такая красота, а можно я с Анечкой полечу, Димочка, скажи шефу, ну что ему стоит? А, - да уж с Аллой было бы спокойнее.

- Может правда, поговори, - я включила всё своё женское обаяние.

- Аня иди сюда, на пару слов, - он сжал мой локоть и вытащил силой с кухни, - Ты что забыла с кем мы имеем дело, то что лишнего болтаешь, ещё слово и ты не в Австрию, а с крыши полетишь какой-нибудь высотки и не найдут твоих костей. Эти люди не шутят. Где большие деньги, там и ….

- Отпусти мне больно, - я готова была расплакаться, мне хотелось нежности и понимания, что бы этот козёл в пиджаке обнял меня и сказал, какая ты красивая, я тебя люблю и всё будет хорошо, а потом я тебя встречу, когда всё кончится. – Ты будешь меня ждать.

- Что?

- Ты ждать будешь?

- А ты хочешь, - его голос стал мягче.

- Ну, если я тебе безразлична, то …

- Да нет, конечно, - Дмитрий улыбнулся и шагнул ближе ко мне.

- Так да или нет? Ладно, знаю я вас мужиков, только за порог, а он уже к другой, - я взглянула на Аллу, на что она решительно обняла меня и добавила в слух.

- Девчонки подруг не предают! Ты мне потом адресок чиркни – я тебе в гости прилечу.

- А ведь я и сама не знаю, куда мне надо, ты бы хоть объяснил – «горе-перевозчик». А швы кто снимать будет, больно же.

Дальше последовал утомительный инструктаж, во всех подробностях, который я должна была выучить наизусть и повторить слово-В-слово. В помощь мне достался мобильный телефон, на который я буду получать смс сообщения от неизвестного «сценариста», в которых он будет корректировать мои действия. В конце Дима добавил, что вокруг меня ведётся круглосуточная слежка, а так же этот телефон должен быть всегда при мне так как через его будет определяться моё настоящее положение со спутника.

- Знаешь Дима, чего мне не хватает? Вшитой в воротник ампулы с цианистым калием, на всякий случай. Тебе самому это не кажется полным бредом?

- Вполне, если не считать вот этого, - он бросил на стол три плотных пачки евро и золотую карточку. – Так лучше?

- Надеюсь, за эти деньги мне отрежут чего-нибудь?

- Знаешь, это лично от меня. Береги себя, постарайся без приключений. Ни пуха ни пера!

- Иди ты к чёрту!!! – Алла налила остатки коньяка, и мы выпили за успешное возвращение, в которое мне верилось всё меньше.

Глава пятая. Летайте самолётами.

"Dear ladies and Gentlemen!.. Austrian Airlines.", - стрекотала симпатичная стюардесса в униформе авиакомпании, словно рассказывала прогноз погоды. Почему я не стюардесса, об этом стоит подумать, но думала я совсем о другом. Надо сказать, что до того момента как я устроилась в кресле мне не давали сосредоточится ни на минутку. Сначала Алла потащила меня по магазинам. Раскритиковала весь мой гардероб – в Европе так не одеваются, при этом её реконструкция обошлась мне в круглую сумму. Если я и люблю «неудобную одежду», типа корсетов узких юбок, то Алле я в подмётки не годилась, так как она могла соединить совершенно не соединимые вещи, например, затянуть мою талию широки кожаным поясом, а на плечи накинуть лёгкий газовый платок, Платок постоянно слетал с плеч, а перетянутая талия не очень то давала его резко подхватить. Отдельное слово обуви. Она решительно не хотела слушать мои каприза о том, что мне жмёт или я сейчас грохнусь. Ответ следовал один – ты женщина потерпишь или я же не падаю. Конечно, я благодарна ей за то, что она помогла подобрать мне нижнее бельё. Признаюсь мне всё ещё стыдно лазить по этим полкам. И вот когда мы навьюченные пакетами шли по улице она задала мне вопрос, на который я теперь тщетно пыталась найти ответ.

- Послушай, Милашка, а зачем весь этот маскарад? Ну, если им нужен был хореограф, ну типа, - она долго подбирала слово, но не нашла, - ну типа как ты, то зачем делать из тебя куколку здесь и вешать эту массу проблем, если было бы проще переправить тебя обычным мужиком, а уже на месте переодеть, ну приделать то, что надо, лишне убрать, а?

- Не знаю? Наверное, в Москве магазины лучше, - мы рассмеялись и пошли дальше, но вопрос так и остался. Ну, действительно зачем, если только не считать, что …. Что дело совсем не в танцах, а в чём?

Я достала зеркальце и посмотрела, не смазалась ли помада. Мы прощались у терминала. С Аллой, как с лучшей подругой, мне будет очень не хватать её. С ней я чувствовала себя смелее. Я знала, что она всегда подправит макияж или если я допущу ошибку в поведении, но она только хвалила меня, приговаривая, какая я душечка. Как хорошо, что на свете есть такие, как Алла, как Соня. Заработаю много денег, обязательно помогу ей исполнить мечту, ну если она не передумает. Потом Дмитрий протянул мне руку для пожатия. Я даже растерялась, уже отвыкла от такого отношения и возникла глупая пауза.

- Ну, поцелуйтесь вы, черти! Всё учить надо, попрощайтесь по-человечески, - Дмитрий робко подошёл ближе, а меня от его наивной нерешительности разобрала такая нежность и любовь, что я бросилась к нему на шею, не знаю, может быть в надежде, что он передумает и полетит со мной, но вместо этого получился долгий поцелуй. Его рука скользнула мне по спине и от этого тёплая волна пробежала по всему телу, я напряглась, вытянулась на носочках и …. Отошла, опустив глаза.

- Пора, позвони, как долетишь.

- Конечно, ты тоже….

Я думала меня сейчас спросят на таможне о цели моего визита. Что ответить? Я не знаю. Однако теперь другие времена, никому никакого нет дела, кто ты, куда ты и зачем.

Самолёт вырулил на взлётную полосу, проверил двигатели на высоких оборотах. Упёрся тормозами в нерешительности и словно простив, кому-то на земле давнюю обиду с лёгкой совестью начал свой короткий разгон, воздушная масса толкнула гиганта в небо и он став в одно мгновенье лёгкой птичкой рванул носом в небо. Меня вдавило в кресло, заложило уши от перегрузки. Моя грудь словно наполнилась свинцом и если бы не плотный корсет,   упала бы на колени. Хорошо, что ни кто видел меня сейчас, я раскрыла глаза так широко, что потекли слёзы. Нет не от боли и не удобства, нет, я к своему ужасу поняла, зачем нужен был весь этот маскарада. ГРУДЬ! Моя силиконовая грудь! Ведь вместо имплантата, там  могло быть что угодно! Наркотик, бактериологическое оружие, особо мощная взрывчатка, всё что УГОДНО! Самолёт закончил подъём, стюардесса разрешила расстегнуть ремни безопасности, а я всё ещё сидела вцепившись руками в подлокотники и представляла ужасные картины катастроф.

- Хотите шампанского или лучше коньяк, Кизлярский настоящий. Вы, видимо, не часто летаете, - пожилой мужчина немного с акцентом, совсем седой с бородой, как у Хемингуэя, протягивал мне пластиковую рюмку.

- А…., что….? – я захлопала ресницами и тут заметила, что сижу в раскорячку, как мужик, а узкая юбка карандаш, задралась так, что стали видны резинки на чулках. Я одёрнула юбку и положила ногу на ногу. – Да, немного.

- Меня зовут Виктор Аркадьевич, а вас?

- Анна.

- Очень красивое имя, вот шоколадка возьмите, я не люблю это авиационное меню, всё вожу с собой.

- Витя, а мне ты не хочешь предложить, - пожилая дама, которой явно было тесно в одном кресле, просверлила меня своим орлиным носом.

- Риточка, ты же не пьёшь в самолёте.

- Знаете милочка, я прожила с ним 40 лет и сорок лет он не пропускает ни одной юбки.

- Рита не начинай, давай оставим это для домашних стен.

Я выпила коньяк, он немного сбросил моё напряжение. Пожилая парочка увлечённо мыла кости друг другу, за все прожитые. «Оказывается, пользуюсь успехом у старичков», - подумала я с удовольствием разглядывая точёные ножки и …. Груши мои яблочки, чем же вас напичкали? Надо немедленно сообщить экипажу, надо что-то делать. Я решительно встала и направилась к стюардессе, но чем ближе я подходила, тем меньше уверенности было в правильности выбранного пути: «Ну что я скажу, у меня в груди наркотики бомба! Ну в лучшем случае долечу в наручниках, а том отправят на досмотр, выяснится, что я не Анна Браун, а Антон Подольский, вспорют мне мои шарики и если там, что-то найдут, пойду за соучастие, а если не найдут депортируют, а в Москве меня встретят бандюги и добавят. И в том и другом случае моё геройство, я же ни в чём не уверена.

- Чем могу вам помочь, - стюардесса с дежурной улыбкой обратилась первой.

- Где, можно попудрить носик?

- В конце салона и два в середине, я вас провожу, - а она премиленькая и юбочка так  и натягивается на каждом шаге на бёдрах. Интересная у неё походка, профессиональная, напоминает походку гейши, короткий шаг, словно косичку плетёт. Брррр, сейчас голова закружится. Я что лесбиянка.

- Пожалуйста, если я вам ещё понадоблюсь, кнопка вызова над креслом в потолочной панели, -  на бейджике блеснуло имя «Нелли».

- Да, Нелли, благодарю вас, - я закрылась в туалете и с ужасом заметила, что нахожусь в состоянии боевой готовности. О, чёрт, этого мне ещё не хватало. Говорил же широкую юбку надо одевать, а она в боди утянется, как же, вон как выпучило. Чёрт, всё спокойно, я женщина, я милая девушка, успокойся «дружок». Но чем больше я его успокаивал, тем сильнее возбуждался, да к тому же на меня из зеркала смотрела очаровательная блондинка, в стиле Мирлин Монро и её утянутый в бежевый с вышивкой корсет еле сдерживал две аппетитные булочки. Я попрыгала на месте. Если это бомба, то должен быть детонатор! «Аня», - обратилась я к своему отражению. – Ты спятила! Какой на х____н детонатор, может, там ещё часы должны тикать, ты просто паникуешь, вот всё. Долетишь, сделаешь им всё как есть и домой в свою дыру, а потом внукам будешь рассказывать сказки про Штирлица. Нет, дорогая моя, что-то рано обратно гонишь, мне пока всё нравиться. Да я о таком чуде и мечтать не могла. Золушка отдыхает. Это же кайф. Спокойно иди на место и расслабься».

Я вернулась с твёрдой уверенностью плыть по течению, будь, как будет.

- У вас осталось ещё немного вашего чудесного коньяка? – обратилась я к соседу.

Остаток пути прошёл благополучно, мы весело болтали, делились планами о предстоящей поездке. Его жена оказалась нормальной приветливой женщиной, оставила даже адрес в Вене, приглашала, лишь на одно мгновение, залюбовавшись облаками, я вспомнила про фильм «Солярис». Может быть мы тоже живём на планете разумного океана и он изучает нас, через наши сны и вот однажды, самый сокровенный сон исполняется. Что же бежать и строить анигилятор, что бы избавиться от этого подарка, судьбы? Я достала мобильник – СМС сообщений не поступало, ну что же значит всё идёт по инструкции. В это время стюардесса, что-то долго объясняла на немецком, потом перевела на английский, от чего в салоне поднялось волнение и многие начали возмущаться.

- Что она сказала, что случилось, да объясните мне, - толкала я в плечо неповоротливого соседа.

- Вена не принимает, да вот, слушайте сами – повторяет.

- Дамы и господа, внимание, наш самолёт не может произвести посадку в Аэропорту Вены в связи с погодными условиями. Нас любезно согласился встретить аэропорт Мюнхена. По вашему желанию до места назначения Вас и ваш багаж доставят наземным транспортом по вашему выбору или после открытия воздушного сообщения – воздухом, за счёт авиакомпании.

- П-ц, - не выдержав выругалась я.

- Что вы сказали? – переспросила соседка.

- Молодец говорю! Капитан корабля молодец, - вот дурра баба.

- Я, я, капитан, зер гуд, - она улыбнулась, словно я ей сотенную подарила, а мне было не до улыбок. Начались приключения.

Самолёт нырнул в плотные облака, и нас капитально пошвыряло в воздушных ямах. В Мюнхене погода была не намного лучше. Почти тропический ливень хлестал с неба. Самолёт сажали в дежурном режиме и нас даже не подкатили к сухому терминалу. Пришлось спускаться по трапу и бежать в поданный автобус. Окончательно промокшая, про зонтики мы совсем забыли, да и плащ был только для красоты, я стояла на выдаче багажа и ждала свой чемодан с надеждой немедленно переодеться в сухое. Подходили другие пассажиры и разбирали багаж, пока лента совсем не опустела. Я тупо смотрела на ленту словно маленький ребёнок у которого отняли игрушку и плакала.

- Гутен так, фрау ….., - остаток фразы я не поняла.

- Мне не вернули багаж, - я протянула билет и багажный талон служащему аэропорта.

- Я, я, - он подозвал полицейского и мня жестами попросили следовать за ним. Затем вызвали полицейского, который сносно говорил по-русски.

- Фрау….

- Фрейлейн, - поправила я, это я успела выучить.

- Гуд, фрейлейн потерять багаж, мы решать проблем, вы немного ждать, - он вызвал кого-то по рации, - мы приносить большой извинения Русский турист, - он заглянул в мои документы, - Анна Браун, о, вы немка?

- Я, мой дедушка был немец по национальности, но он рано погиб, я совсем не знаю языка.

- Это ничего, есть кровь, арийский кровь, в ваше сердце. Фрейлейн совсем замёрзла, - он достал бутылку водки и бутылку красного вина, - за великий Германия. Я подумала, что отказываться в моём положении не стоит, а пить надо бы поменьше и показала на вино.

- Отличный выбор, я вижу русский бабка не испортила ваш арийский вкус, - он налил бокал и протянул мне. В это момент дверь офиса резко распахнулось и два полицейских втащили разбушевавшегося пассажира, который орал и обзывал их последними словами. Ему удалось оттолкнуть одного и тот по инерции полетел в мою строну. Столкнул полицейского стоящего с бокалом вина и весь ярко красный напиток выплеснулся мне на грудь и живот, растекаясь огромным кровяным пятно. Поднялся крик, в котором я могла понять только слово свинья, хулигана вытолкали, потом виновник события вернулся и офицер, который вел со мной беседу дал ему какое-то задание, тот вышел. Наконец, офицер обернулся ко мне. Я сидела мокрая грязная, зарёванная и видимо выражение моего лица говорила, что сейчас снова начнётся Сталинградская битва.

- Фрай, простите, фрейлейн, как я могу компенсировать нанесенный ущерб. Компания вернёт вам полную сумму багажа в случае потери, но что я могу для вас сделать.

- Налейте ещё вина, и не будет ли у вас какой-нибудь другой одежды?

- Я, да, конечно, - одежды у него конечно не было, форма стюардессы мне бы пошла, подсказать что ли? Раздался стук в дверь. Зашёл сотрудник аэропорта, они о чём-то пошептались и вскоре он вернулся с большой подарочной коробкой. – Я думаю, это вам нравиться, это мой подарок, оцень дорогой вещь, каждый настоящий немка должен иметь такой и носить на праздник!

Каково же было моё удивление, когда в коробке я нашла шикарный национальный костюм.

- Это, что мне?

- Я, я, Вам! Подарок.

- Я не поняла, вы что хотите, что бы я это надела прямо сейчас.

- Конечно, пройдите в мой кабинет, бите, - он проводил меня в соседнюю комнату и запер за мной дверь. И уже через дверь добавил. – Это очень красиво! Немецкий костюм самый красивый в мире! И немецкие девушки тоже самые красивые.

Я стояла снова перед выбором, подхватить простуду, оставаясь в мокром, да ещё и грязном платье или одеть это. Я разложила все, что было в коробке на стульях и … да ладно, ну померить то можно. Белоснежные нижние юбки с шитьём, толстой шерсти с национальным орнаментом корсет, блузка с фонариками, фартучек, ах действительно какая прелесть.

- Можете войти я готова, - позвала я офицера полиции, как только убедилась, что всё одето правильно.

- Браво! Очень красиво, только немки завязывают фартук вот так. Он дважды обхватил лентой мою талию и завязал маленький бантик чуть левее цента спереди. При это не отказал себе в наглости провести рукой мне по заду якобы расправляя складки.

- О! – отстранилась я, это ещё не хватает. Однако в его глазах я поняла, что в этом костюме отбоя от ухажёров не будет, да мне и самой нравилось. И я не ошиблась. В полицейский офис вошёл человек в форме лётчика. Тут же, оценив мой новый наряд.

- Очень кстати. Пока мы будем искать ваш багаж, раз уж вам посчастливилось оказаться в Мюнхине именно конце сентября. Я предлагаю Вам посетить знаменитый фестиваль пива Октоберфест. Машина ждёт вас на выходе. Все расходы за счёт авиакомпании.

Блин всё же вежливость и точность – это приятно. Я естественно приняла приглашение, в надежде, что этот внимательный кавалер, поедет со мной, но как только я уселась на заднее сиденье. Машина рванула с места оставляя моего мачо на тротуаре.

- Стоп, э, шеф, остановите, я одна никуда не поеду одна. Ты глухой, - было понятно, что он меня не понимает, а как дисциплинированный немец везёт туда куда скажут.

Я разгладила на коленях фартук, ещё раз полюбовавшись тонкой работой мастериц. Потом представила, как однажды побывала на празднике пива у нас в городке – ужас. Лучше бы я подождала в аэропорту. Если бы я в таком наряде показалась в час ночи у нас в районе, ох мама не горюй, искали бы меня долго. Ладно, я просто не выйду из машины и всё, посижу и пусть везёт обратно. Что я дура, мне сказано без приключений. Ой, а где мои документы, сумочка, мобильник, блин, всё же осталось в аэропорту. Я снова начала требовать вернутся, но шофёр даже голову не поворачивал. Ох шлёпнуть бы тебя по лысине. Костюм конечно великолепный, но мои булочки просто сочились свежестью отороченные белым кружевом. Вон, водила, мне не отвечает, а в зеркальце пялится, ненавижу мужиков!

Глава шестая. Губит людей не пиво.

«Стоят на улице две девушки с бутылками пива.

- И что? Всё это враньё, что от пива феминизация! – говорит одна.

- Верно, Серёга, люди всё врут, - отвечает другая девушка.

- Точно, Вован, давай ещё по одной……. »

Я вспомнила анекдот и рассмеялась, а из меня бы вышла прекрасная актриса. Каждый новый костюм – новый образ. Вот сейчас я шаловливая девчонка и почему бы мне не завязать два бантика. На дне коробки я обнаружила две свёрнутые ленточки, но не знала, куда их одеть и вот теперь пока машина торчала в пробке, я принялась за дело. Жаль, не было зеркала, но когда этим занимаешься постоянно, это не стоит труда. Вот только нет расчески.

- Э, гер, как там, бите, хеа, чёрт, как это по-немецки, - я начала трясти водителя за плечо и показывать жестами, наверное, было довольно смешно. Однако, он быстро понял меня и подал отличную дамскую расчёску. – Данке шон.

Так постепенно и говорить научишься, я принялась за дело, а машина всё стояла на месте в застывшем потоке. Мимо, по гратуарам, а то и прямо по дороге двигалась живая волна людей и к своей радости я заметила, что среди них было довольно много девушек и даже парней одетых в национальные костюмы. Я наклонилась вперед, чтобы рассмотреть свою красоту в зеркальце заднего вида и в это момент как мухи шлёпнулись на лобовое стекло два «Фрица» в тирольских шапочках и в шортах на подтяжках. Они что-то громко выкрикивали и барабанили по стеклу.

- Дальше ехать нельзя, - сказал шофёр на чистейшем русском.

- Вы что говорите? – вскрикнула я от возмущения.

- Конечно я же не рыба, выходите, здесь уже не далеко.

- Я не выйду, - ответила я,   вспомнив, что пять минут, назад дала твёрдое обещание никуда сама не ходить. Это не безопасно для маленькой девочки. Водитель, словно прочитав мои мысли, рассмотрел меня с ног до головы.

- Только не говорите мне, что такая большая Фрау, не может пропустить пинту пива по празднику, тем более русская, или вы так вырядились для похода в церковь? Выходите, - он перегнулся, через сиденье и открыл мою дверь сам, этого было достаточно, что бы назойливые мухи в коротких штанишках, а их было человек двадцать, тут же схватили меня за руки и вытащили на улицу.

- НЕТ, них, блин, отстаньте, Я, я, - кричала я, забыв, что буква «я» на местном диалекте, означало «ДА».

- Я, я, майн либен фрейлейн, - один толстенький немец, почти на голову выше меня. Прижал меня за талию к своему пузу, подхватил второй рукой мою руку и увлёк в ритме полячки, под дружные аплодисменты друзей. Тут же кто подхватил ритм на аккордеоне, подоспела скрипка, туба, и пустой мусорный бак добавил огня. Танец, танец, что ты со мной делаешь, это напоминает сказку про волшебные гусли. Когда они играют – ноги сами собой танцуют. Вот и я стоило только зазвучать первым аккордам и мои каблучки уже весело застучали: раз, два, три, раз, два, три. А в таком костюме, этот танец, просто прелесть. Накрахмаленные юбки взлетали выше головы, мой партнёр оказался на редкость умелым танцором и мастером поддержки, а я уже летела, летела с развивающимися бантиками на голове. К нам присоединялись всё новые пары, но мы оставались в центре, потом рисунок сменился. Я узнала Драйштайер, мне приходилось ставить этот танец в России – у каждого парня две девушки. Мы танцевали и незаметно двигались вперёд вместе с огромной толпой уже почти полностью состоящей из национальных красок. К моему удивлению все были трезвые, но очень возбужденные, танцем и песнями. Устав танцевать мы все дружно взялись под руки и широкими линиями двинулись вперёд, распевая какой-то марш, где в припеве слышалось слово «бир» и простой счёт: айн, цвай, драйн. Я с удовольствием драла глотку со всеми, не понимая, что пою, но мне ужасно нравилось, как дружно на каждом шаге у девчонок взлетали вперёд разноцветные юбки и фартуки, а мужчины красовались своими волосатыми коленками.

Поток вышел на широкую улицу и слился с общим маршем. Ехали огромные повозки запряжённые четвёркой тяжеловозов. На одну из них мы запрыгнули с подружкой. В танце так быстро знакомишься потому, что этот язык понятен всем. Наверное, она тоже хореограф или, по крайней мере, занимается танцем. Она заметила мои ошибки и тут же показала правильный ключ, я повторила, а потом показала свой – вот и всё, мы обнялись и поцеловались, а потом нас снова закружили в танце, сменяющиеся партнёры, и я кокетничала с ними, передразнивая, копируя манеру подруги.

- Марта! – сказала она, переводя дыхание.

- Анна! – в ответ она затараторила на немецком так быстро, что я замотала головой.

- Не понимаю! – она сделала грустное выражение лица, а потом улыбнулась и сказала очень медленно, тоне показала пальчиком. Сначала, ткнула в своё сердце, потом в моё, потом поднесла пальчик губам, а потом к моим гудам и повторила ещё раз.

- Ихь либе дихь, - сказала она по слогам, и я улыбнулась в ответ.

- Я тебя тоже люблю.

- Я тепя този люфлю, - повторила она, и мы весело рассмеялись. Она обняла меня, прижавшись своим декольте к моей груди, её влажная горячая грудь коснулась моей и тонкая струйка пота скользнула в ту складочку. Я забыла сказать, что налетевший ранее грозовой фронт разлетелся без следа, а конец марта в Германии это ещё очень теплая пора. А потанцуйте вы в толстых юбках и шерстяном корсете, да что говорить Действительно попробуйте – лично я знаю как это, возбуждение на совершенно другом уровне. Ведь что было раньше, раньше я была мужчиной и каждое общение с женщиной это непременное желание проявить себя как самого достойного, самого, самого. Грудь колесом, пистолет в боевую готовность. Вот как раз о пистолете. Общаюсь с девушкой, а у самого мысли в совершенно в другом месте. Что-то кинжал мой из ножен не достаётся. Сегодня я не в тонусе, а что ночью получится или нет, а девушка всего-то и спросила, выхожу я на следующей остановке или нет. Я радовалась свободе от всех этих глупых мыслей, мне нравилась лёгкость в общении и мне казалось, что у меня давно уже между ног ничего не мешается и от этой мысли я пьянела без пива, потому, что я нашла, наконец, ответ на вопрос: кто я!

Многотысячная волна немцев, а в том числе и далеко не немцев, а туристов со всего света втекла под огромный навес, где места как это звучит непривычно, для русского хватило на всех. Тут меня озадачил один вопрос: денег-то у меня нет, а мы не в России, как себя вести? Я сунула руку в карман фартука и обнаружила маленькую визитку. Да, вспоминаю, тот лётчик, когда сажал меня в такси, что-то сунул мне. На карточке с самолётиком стоял номер и на обороте небольшая записка в три слова. С малой надеждой я подала её официантке. Она что-то спросила, по-немецки, мне показалось, что она спросила мою фамилию Браун.

- Я, - ответила я, хотя вопрос был о совсем другом, она немного удивилась и ушла. Мои друзья этот диалог не заметили, зато заметили другое, когда через две минуты, на столе ни осталось, ни одного дюйма свободного места от огромных пивных кружек, напененных ароматным напитком. Естественно я подняла тост за новых друзей, которые расслышав слово фроейшафт, дружно грохнули кубками, и началась веселуха.

В это месте я к сожаление прерываюсь потому, что помню, что было много танцев, песен, снова пива, я пару раз перепутала туалет, помню, что что-то пела из нашего репертуара, типа «напелась я пьяна, не дойду до дома» и тут же перескакивала, на дойчь, постоянно кому-то объяснялась в любви, но, что было дальше не помню….

Глава шестая. Продолжение

Я проснулась совершенно голая в объятьях мужчины. Он храпел, прижимая меня к себе, как ребёнок плюшевого мишку. Главное, когда просыпаешься, не открывай сразу глаза, тогда можно вспомнить прошедший сон, а ведь он может быть вещим. Я так и сделала. Заставила себя не паниковать, а вспомнить, что же снилось, а что было на самом деле. Мне снилось, что меня украли маджахеты, хотели продать в гарем, но потом оказалось, что  у меня «не совсем в порядке со здоровьем» и они вызвали врача, которому приказали меня прооперировать, а пока он готовился к операции меня заперли в камере и я сижу и плачу…. Вот тут я и проснулась и так обрадовалась, что это был сон, что даже ничего не испугалась, а вначале прижалась поближе и накрылась с головой одеялом.

«Всё, э-э, всё, открывай глаза, алкоголичка, ты с кем переспала, шлюха немецкая», - сама себя выругала я, что бы набраться храбрости. Я тихонько вылезла из-под одеяла, и каково же было моё удивление, узнать в моём ночном ковбое Дмитрия! Ну, затем я набрала побольше воздуха и глубоко вздохнула – мы спали совершенно голыми.

Я встала и осмотрелась. Подошла к окну – на горизонте горы, а раньше не было. Моё великолепное немецкое платье валялось смятое на полу, но рядом стоял чемодан и моя сумочка с документами и даже мобильником. Пролистав все сообщения, я кажется, поняла. «Где ты», «отвечай», «перезвони», «что случилось» и так далее, - всё это было от него и только одно от неизвестного заказчика: «Plainstra; e 37-41, Зальцбург в 14:00 Hotel Scherer». Я посмотрела на часы: 18:15, это интересно рано или поздно, это что мы уже в Зальцбурге.

Я порылась в чемодане достала халатик и пошла в ванную. Хорошо, что Дима спал, когда я встала, такого ужаса не видел. Тяжело быть женщиной. Вот мужику, посрать с какой физиономией проснулся, а ты должна быть всегда в форме, ладно, спи мой дорогой, сейчас я нарисую себе лицо.

Когда я вышла, Дима уже заказал завтрак в номер и застилал постель.

- Привет, - робко поприветствовала его.

- Привет пьяница.

- Это в качестве приветствия? Прощался нежнее. А ты чего приехал? Инструкция?

- К чёрту инструкцию, ты хоть помнишь, что было?

- А что у нас с тобой, что-то было? – я готова была от стыда провалится под землю.

- Нет, у нас с тобой не было, а вот…., - он посмотрел на меня испытующим взглядом и добавил. – Но целуешься ты классно.

- Блин, я ничего не помню. Постой, что ты имеешь ввиду, у нас тобой, а с …. Что, ещё кто-то был, – я незаметно провела себя по попке, вроде цела. Я присела на край кровати. – Рассказывай всё, пусть лучше от тебя услышу. Как ты нашёл меня?

- А может быть не стоит, будем считать, что всё это приснилось. Выпей кофе, надо скорее привести тебя в нормальное состояние…

- Дима, немедленно рассказывай, я никуда не сдвинусь с места пока ты всё не расскажешь, - я схватила его за плечи и начала трясти, пока он не начал говорить.

**************************

- Началось всё с того, что твой багаж забыли погрузить в самолёт…., - я устроилась поудобнее в кресле с чашкой и набралась мужества выслушать до конца.

- Это Алла заметила, что ты забыла сдать в багаж чемодан.

- Не может быть.

- Не перебивай, ты была так взволнована, что я боялся, не примут ли тебя за наркоманку. Да, да. Но всё обошлось, а ....

- Подожди, не делай из меня полную дуру. У меня же была багажная квитанция, - или нет, я же первый раз летела.

- Ты прекратишь меня перебивать. Чемодан остался в Москве – факт. Тогда мы решили переслать его следующим рейсом в Вену и тут нам сообщили, что Венский аэропорт закрыт. Мы выяснили, что твой самолёт летит в Мюнхен. Звонили тебе, но ты не брала трубку. Начали волноваться. В конце концов, я не выдержал и полетел следом за тобой. Ну и нашёл тебя.

- Стоп, как это прилетел и нашёл, так просто? - я чувствовала, что Дмитрий не договаривает.

- Ну, я сразу догадался, что ты начнёшь паниковать и из-за чемодана. Ну и обратился в службу вокзала. Там мне сказали, что ты уехала на фестиваль пива, пока добрался, уже рассвело, ну и конечно там уже никого, почти никого не было. Послушай ты, правда, ничего не помнишь?

- Ни бумбум!

- Ну, в общем, вы играли в собачки, - я сделала удивлённые глаза. – То есть ты и ещё одна девушка, и мужик лет сорока, толстый такой рыжий здоровяк.

То, что рассказал Дмитрий дальше, повергло меня в шок и хорошо, что никто этого не слышал. Я набила рот круасанами, что бы не закричать, остановись, но на самом деле вслушивалась в мельчайшие подробности.

- Видимо после окончания фестиваля вы всей компанией, не знаю, как ты успела познакомиться, стали искать место для продолжения банкета. В первой дешевой гостинице сняли номер и устроили оргию. На тебя надели ошейник, поставили на четвереньки и  во всём этом прекрасном наряде ты лизала норку своей приятельнице, при этом виляя хвостиком от удовольствия, то есть жопой, а мужчина приготовился отыметь тебя, сучку, как настоящий кобель, только никак не мог справиться с застёжкой комбидресса. Вот интересно, ты кто пудель или болонка? – Дмитрию доставляло удовольствие видеть моё унижение.

- Ну и что было дальше, ты ворвался в номер, как Джеймс Бонд и спас бедную собачку?

- Почти так и было, за исключением того, что бедная собачка, набросилась на меня и покусала, при этом жутко ругалась на чистейшем Баварском наречии. Прости, пришлось тебя вырубить.

- Что? Ты ударил меня.

- Лёгкий нокаут, потом мы сели в рейсовый автобус до, Зальцбурга и ты мирно проспала, всю дорогу. Да, ещё приставала к портье в гостинице, предлагая расплатиться натурой. Нас ещё не хотели пускать из-за тебя, но я предъявил свидетельство о нашем браке и всё уладилось.

- Значит я твоя неверная жена, да? Ты всё солгал, от начала и до конца, - моё открытие меня сильно расстроило, но я решила выговориться. – Дорогой мой муж, обманул меня, он следил за мной не до аэропорта, а дальше, то есть сел в тот же самый самолет, но чуть позже. Я заметила, что рейс задержали уже на поле и как подъезжал трап с опоздавшими пассажирами, только из-за крыла не было видно, кто садится в самолёт, - я отпила кофе и проследила за реакцией Дмитрия, он был явно удивлён. – Салон самолёта имеет несколько классов и поэтому я вышла первой и не видела тебя, а потом, ты забрал мой чемодан. Поэтому его никто не мог найти. Дальше ты попросил устроить цирк  в полицейском участке, так, что бы моё платье было залито вином. Уж очень странно, что бы полицейские держали у себя в офисе такую краску, ты, что эту бутылку из Москвы привёз?   Я конечно купилась, на подарок, как же прогуляться в таком наряде мечта, для такой дурочки как я. Дальше кто-то насыпал мне в пиво снотворное, и я вырубилась. Теперь ты спокойно можешь рассказывать любые гадости про меня, а я должна развесив уши, слушать этот перед, валятся у тебя в ногах и умолять о прощении. Да в одном Мюнхене тысяча гостиниц и в каждой по сотне номеров, ты месяц бы меня искал, да ещё когда весь город кишит туристами и все одеты в одно и то же, - я обиженно замолчала. – Ты забыл одно, что твоя Аннушка, на половину, мужчина и обладает мужской логикой получше некоторых.

- Ты не пробовала писать романы, неплохо получается, я пойду, побреюсь, а ты пока переоденься, надо проветриться, вечером представлю тебя заказчику, - и, помедлив, добавил, - В образе натуральной блондинки ты выглядишь лучше, не переиграй сегодня вечером,… так совет.

В ванной зашумел душ, а я сидела подавленная.

«Ну, зачем я так набросилась на него? Я же знала, что он человек шефа, что он работает по инструкции, что ему на меня наплевать. Да. Я как любая женщина, вопреки всякой логики, хотела, что бы он меня пожалел, приласкал, любил, сказал, что-то ласковое. А он обозвал меня сучкой – обидно», - я встала и начала складывать мой маскарадный наряд, как заметила в кармане фартука тяжёлый предмет – мобильник. Не мой и не Дмитрия, явно дамский, розовый. Я включила его, настроен на немецкий язык, открыла телефонную книгу, смс-сообщения – никаких знакомых. Файлы, фото … о, Господи, это я! Огромный зал, столы ломятся от пива, я целуюсь с какой-то незнакомой девушкой, теперь с мужчиной, ещё с одним. Теперь оба целуют мою грудь. Я не выдержала и открыла видео файлы. Комната, объектив закрывают руки, телефон падает, его поднимают, и устанавливаю, видимо на полку. Девушка отходит от объектива и машет в камеру рукой, отходит в сторону, мужчина в шортах отплясывает и хлопает себя по голым коленкам. Девушка показывает поводок, тянет за него и … в кадр вхожу я. Девушка заставляет меня встать на колени, задирает спереди свою юбку, пропускает поводок себе между ног и я снимаю с неё трусики и целую в …. Чёрт, он ничего не соврал, а может быть ещё и, досмотрю всё, только бы он подольше брился… Я снова нажала на плей. Вошел мужчина, уже без шорт, какой же у него огромный…..   А я? Я сама задираю юбку и подставляю ему свою…. Он никак не поймет, почему не снимаются трусы, так сообразил, что это боди. Что, он не видит, что у меня висит между ног, нет, видимо совсем хорош, да из-за живота, он и свой-то хрен не найдёт. Блин что он делает. Что это, баллончик «желет», гель для бритья - козёл. Он брызгает мне в промежность, от чего я вся завихлялась, ну точно как сучка, сейчас вставит….

- Дорогая ты уже готова, - я всё. Я в последний момент успела спрятать телефон, так и не узнав, что было дальше. – Ну, ты и капуша.

- Да, я сейчас, - накинула первое, что попало под руку, затем лёгкий плащ, потом подумала и надела на голову шёлковый зелёный платок в контраст с розовым плащём и тёмные очки. Так меньше видны следы бурной ночи. Спускаясь мимо портье, я старалась не смотреть в его сторону, кто его знает, что я ещё вытворяла. Нет, мне дежурно улыбнулись, не проявив интереса. А вот мужчина у стойки, поприветствовал меня как старую знакомую, я улыбнулась в ответ и поздоровалась по-немецки. На улице мы шли молча, подруку. Меня и правда мутило, и дополнительная поддержка не была лишней. С другой стороны это давало мне возможности погрузиться в свои мысли и не думать о цели прогулки. Окрестности Зальцбурга меня совсем не трогали. У меня в сумочке лежало доказательство моего морального падения. Конечно, это было ужасно, но с другой стороны, теперь уж чего жалеть, что было, то было, хотя я и не ощущала в себе физических или других перемен, то есть может быть, в физическом плане моя попка осталась не тронутой, но душа уже была замарана навсегда. Я перешагнула барьер и теперь ломаться по этому поводу было бы просто кокетством… Я продолжала копаться в себе, пока не наткнулась мысль, которая поразила меня своей простотой и бессовестностью, я хотела ещё! Я хотела пережить этот кошмар ещё раз, и в следующий раз быть трезвой, чтобы ощутить и запомнить всё!

- Ты можешь не так сильно вилять бёдрами, на нас оглядываются, - шепнул мне Дима.

- Прости я не заметила, я просто идее у и всё. Это из-за туфель, очень высокий каблук и юбка узкая. Иди по медленнее, красивый фонтан. Как в Петродворце, только поменьше. Давай зайдём в кафе, чего-нибудь  выпьем. Ужасно болит голова.

Мы зашли в ближайший бар, но Дмитрий не разрешил мне пить, горячая выпечка и кофе, постепенно возвращали меня к жизни я уже начала забывать о сделанном открытии и том своём желании. Интересно, а почему он молчит. Если я права, а я не права, то он должен мне возразить. Если же я в чём-то попала в точку, то… блин, да он ревнует, нет точно, смотри-ка, он при мне специально смотрит на других женщин.

- Я хочу пиццу, - мне совсем не нужна была пицца, мне нужно было, что он, наконец, повернулся ко мне.

- Здесь нет пиццы.

- Пойдём туда, где есть.

- У меня есть другое предложение.

*******

- Ты меня интригуешь, - интересно, что он выдумал, подумала я ожидая очередное приключение, Однако, после утомительной прогулке по городу он подвёл меня к арке, за которой дорога круто уходила вверх, в гору.

- Это Капуцинерберг, туристы редко сюда заглядывают, ты должна подняться на самую вершину горы, там ты найдёшь все ответы на свои вопросы, ну или почти все. Ты пойдёшь одна. Через час встретимся на ратушной площади, - больше никак не комментируя свои действия, развернулся и пошёл прочь.

«Вот это ухажёр», - подумала я вслед удаляющееся фигуре. Ну что ж, вверх так вверх. Я двинулась по дороге, выбитой в камне, всё круче забирающейся серпантином, по почти отвесной скале. И кому это понадобилось долбить здесь лестницу. Камни были древние, стоптанные, видимо сотни лет по ним забирались путники, возможно тоже в поисках истины, как и я. Склон покрывали деревья и плотный кустарник, так, что путник видел, только прямой участок пути, свернув же на следующий «пролёт» я увидела не большую беседку, внутри которой стояли и сидели люди. Из-за близорукости я не сразу поняла, что это скульптуры. Они не имели блеска мрамора и золота, как в центральной части города внизу. Потускнели со временем, потрескались, но и в этом виде были прекрасны и то, что изобразил художник, было понятно даже ребёнку. «Поклонение Волхвов», «Ясли», «Рождество», всё это имена схожих произведений, повествующих об одном важном происшествии. Рождении …. Я остановилась, задумалась. Что-то останавливало меня от подъёма дальше. Я никак не ожидала, что именно к этому вёл меня Дмитрий, и всё же желание узнать ответ на мучавший мой вопрос пересилило, желание вернуться и не затрагивать, то, что я и так понимала: то, что я делаю – грех. А значит, я достойна наказания и осуждения. Я пошла выше. На следующем повороте я стояла ещё одна композиция изображавшая бегство святого семейства из Израиля, затем «Нагорная проповедь», «Кающаюся Магдалина», «Тайная вечерня» и ….. Я остановилась. Три креста возвышались на вершине холма. Дальше открывалось, только чистое небо. По моему лицу стекали капли пота, ноги дрожали в неудобной обуви и я разулась. Острые камни впились в подошвы ног, но не замечая этого я шагнула на следующую ступень.

На самой вершине горы монахи построили монастырь и небольшую церковь, а прямо перед ней небольшая смотровая площадка, с которой раскрывался вид сверху на Зальцбург. Внизу бегали маленькие люди, ехали на велосипедах. Сновали туристы и просто прохожие, занятые своим повседневным трудом. Я облокотилась на парапет, стянула с головы платок и слёзы сами собой потекли из глаз. «Что я, кто я, зачем я», - эти вопросы хлынули в мою душу, и рвали её на части. И словно эхо твердило на каждый вопрос: ты ничтожество, ты придорожная пыль, ты грязь, ты грешник и нет тебе прощения…

- Почему пани плачит? – за моей спиной раздался мягкий голос с лёгким польским акцентом. Я обернулась. Словно сошедший со средневековой картины передо мной стоял пожилой монах в коричневой тоге, подпоясанный белым шнуром. Глаза его скрывал низко надвинутый капюшон.

- Почему вы решили, что я русская?

- Хм, в общем-то, вы говорили сами с собой в слух, я поляк, но учился в России. Я могу вам чем-то помочь?

- Моей пропащей душе уже ничем не поможешь.

- Ни одна душа не пропадает и не исчезает, даже после смерти.

- В чём же твой грех, пани?

- Я мужчина!

- В этом нет греха, я тоже.

- Но я же в женском платье! Вы что не видите?

- Вижу, ну и что, ты поднималась по этому склону и видела скульптуры. Обрати внимание, одежда мужчины и женщины две тысячи лет назад ничем не отличалась. Платье, ну и что? В чём тут грех? Ни в одном Евангиле об этом грехе не сказано. Но сказано: «душа более тела». И если у тебя душа женщины, то почему ты должна носить другое платье. Разве не так? Разделение в мужском и женском костюме придумали значительно позже, в период падения нравов, что бы подчеркнуть формы, которые вызывают похоть, влечение….

- Но, я …, - я остановилась, не зная говорить ли об этом, - я напилась и …

- Пьянство это действительно грех, это хорошо, что ты искренне раскаиваешься, да поможет тебе святой Енуарий и исцелит от пагубного пристрастия.

- Но я, - меня словно тянуло рассказать этому монаху всю гадость про себя, - я вступила в связь с женщиной и мужчиной.

- Успокойся дочь моя. Я вижу, ты оговариваешь себя, ибо сказано: «кто без греха, пусть первый бросит в неё камень». И ещё: «не суди, да не судимы будете». Ты осуждаешь сама себя, но это гордыня. Смирение - вот путь истинной женщины. Прими свой путь как дар, будь такой, какая ты есть. И помни, есть всего десять заповедей, их и соблюдай. Будь честно со своим сердцем и да пребудет с тобой святой Франциск, - маннах засеменил в сторону монастырских ворот.

- Куда вы, подождите, я же ещё не всё….

- Я тороплюсь замаливать свои грехи

- Какие, разве они у вас есть, - я попыталась догнать монаха.

- Они есть у Всех. Я смотрел на Вас.

- Ну и что?

- Я смотрел на вас с вожделением! – монах скрылся за стеной похожей на крепостную, оставив меня одну перед закрытой дверью. В монастырь пойти что ли, а в какой в женский или мужской. Ох, и дурра же ты Аннушка. Я вернулась на площадку и снова посмотрела на вечерний Зальцбург. Только на душе теперь было легко и спокойно. И действительно, почему я так раньше переживала, думала, что больная или уме сдвиг на сексуальной почве. Никто мне раньше так просто ни сказал, не объяснил. Я мысленно присчитала не пальцах все десять «не …» и действительно не нашла, то в чём винила себя. В том, что я женщина!? Какая глупость. Где - то играла приятная мелодия. Раз, два, три, ля-ля-ля, что-то она мне напоминает.

- Возьмите трубку у Вас телефон звонит.

- А, что, - я выпучила глаза на неизвестно откуда взявшуюся женщину и достала из кармана трубку, которую недавно нашла в своей одежде. – Алё?

- Аня, это Марта, рядом с тобой стоит яркая шатенка в с красной сумкой? – я посмотрела на женщину. – Да.

- Передай ей трубку, - я отдала телефон женщине с красной сумочкой и та быстро заговорила на французском. Затем закончив, она бросила трубку себе сумочку и улыбнулась.

- Я, ой простите, а телефон, - мои фото, видео, всё вместе с телефоном теперь перекочевало в сумку совершенно незнакомой женщины.

- Не волнуйся Аннушка, я передам телефон хозяйке. Марте. Она работает у меня, и вы будете с ней встречаться довольно часто. Она  души тебя полюбила!

- Кто вы? Откуда вы всё знаете? – я была потрясена, что она ещё знала обо мне. И словно в ответ на мой немой вопрос сказала: «Я знаю о тебе всё! »

- Что всё?

- Всё милая моя, я достаточно хорошо говорю по-русски? У меня такая должность я из службы безопасности, - при этих словах крыши домов покосились и я грохнулась в обморок.

* * * * * * * *

- Ну, нельзя же быть такой кокеткой. Ну, прямо кисейная барышня, эй-эй очнись, - шатенка хлестала меня по щекам.

- Не бей те меня, я ничего плохого не сделала, отпустите меня, пожалуйста. Я гражданин Российской Федерации, меня заставили….

- Тише, тише…. А ну молчать! – и она съездила мне по лицу крепкой пощёчиной. Я тут же повиновалась и постаралась подняться с земли. – Ну вот так, давай отряхну. Знала что хореографы народ чувствительный, но не до такой же степени, а как ты на шпагат садишься, тоже в обморок падаешь.

- Это другое, вы меня арестуете.

- За что?

- За незаконное пересечение границы, ну за ….

- Ох ты Господи, сейчас 2011 год и я не из КГБ, я из службы безопасности «Молен Руш». Слышала о таком.

- Да, шоу в Париже. Очень красиво.

- Спасибо, так вот, нам нужен хореограф на постановку нового совершенно потрясающего шоу!

- …. ? – я потеряла дар речи, это и есть мой таинственный, грозный заказчик.

- Да мы выбрали вас из почти тысячи претендентов.

- Но почему именно меня и зачем нужно было всё это. А Дмитрий, он работает на вас?

- А он ещё ничего не рассказал. Ну как бы это мы работаем на него! То есть он увидел в сети объявление  о кастинге, а потом нашёл в сети тебя и предложил нам твою кандидатуру. Нам показалась идея заманчивой. Мы заключили договор с твоим импресарио на довольно круглую сумму, но нам нужны были гарантии успеха, поэтому было решено проверить тебя.

- А Марта?

- Марта наш балетмейстер репетитор, она будет помогать тебе.

- Я всё же ничего не пойму, а зачем Зальцбург, почему не Париж?

- Одним из условий нашего контракта должно быть то, что хореограф женщина и ни одна актриса не должна знать о подмене. А ты была настолько загружена своими внутренними сомнениями, что вряд ли смогла нормально работать или бы это кончилось крупным скандалом. Но …

- Что?

- Мы оставляем за тобой право свободного выбора. Вот билет до Москвы и деньги за причиненное беспокойство, а вот билет в Париж и счёт в банке. Оба билета на послезавтра. Можешь немного отдохнуть полюбоваться Австрией, только больше столько не пей и в путь, а уж куда сама решай. Пока, - она чмокнула меня в щёчку и легко побежала вниз по лестнице. Я стояла, сжимая в руке два конверта и  не задумываясь, приняла бы решение, но мне нужно было сделать ещё одно очень важное дело.

*********

Спускаться вниз легче, чем подниматься. И я проделала путь назад значительно быстрее, а может быть, дело было в том, что я точно знала куда иду и что хочу. Гостиница, номер 17, третий этаж, открыто, он дома, смотрит телевизор, спокоен, уверен в себе.

- Не думала, что ты такая сволочь! Как это теперь называется – шоу бизнес по-русски?

- Ань, ты что, что-то случилось, какая муха тебя ужалила? – нет, он нисколько не дивился, он играл удивление и очень фальшиво.

- Какая я тебе Ань. Я Антон Подольский, которого ты похитил, заставил сделать пластическую операцию и продал меня, как товар. Знаешь, как это называется?

- Коммерческий риск.

- Нет, это уголовное преступление и немедленно собираюсь заявить в полицию.

- Ну, ну. Иди, как ты думаешь, кого они будут слушать, тебя, неизвестно какого пола с поддельными документами или меня известного продюсера? – я как-то об этом и не подумала, столько ненависти у меня было к этому человеку.

- Инструкциями мне мозги пудрил. Ты же сам их и писал. Неизвестный заказчик. Вот оказывается кто ты на самом деле. Неужели нельзя было просто так прийти и сказать: «Антон, есть, мол, работа, я буду твоим агентом»?

- Нет, ничего бы не вышло. Ты бы отказался, нашлись бы куча причин. Я изучил тебя задолго до похищения. Знаешь, как говорили о тебе. Антон сошёл с дистанции, Антон стреляный патрон! Неудачи в творчестве и твои половинчатые шаги сделали из тебя тряпку. Твой конец был уже близок, так многие оканчивают – бутылка, компания, воспоминания о былой славе и всё, издох бы под забором, - его слова были обидными, но во много это была правда, горькая, но правда. Мне улыбнулась фортуна и имя её – Дмитрий.

- Одно условие или я не буду подписывать никаких контрактов.

- О, это уже деловой разговор, давай, - он наконец выключил телевизор и повернулся ко мне.

- Мне нужно позвонить жене.

- Ну я так и знал, но пойми это лишено всякого смысла. Антона больше нет, есть Анна Браун.

- Дай телефон или я сейчас же лечу домой.

- Ты сам этого хотел, - Дмитрий бросил мне трубку, только не долго, это всё таки Австрия.

Я быстро набрал номер. Длинный гудок, опять, возьми трубку, пожалуйста, возьми трубку. С каждым гудком моя решимость мешалась, а Дмитрий смотрел на меня и повторял одно и тоже: «зачем? ».

- Аллё, слушаю, говорите, - раздался в трубке голос жены.

- Лена, здравствуй, это я, Антон, - в трубке тишина и наконец….

- Аллё, девушка, что за глупые шутки, - чёрт, я забыл, что у меня женский голос.

- Лена, меня просил позвонить Антон, с ним всё в порядке, вы не волнуйтесь…

- Слушай девочка, это тебе надо волноваться. Потому, как могла себе подцепить помоложе и побогаче, сучка малолетняя. Передай своему кобелю, что я подала на развод. Сам может не приезжать,   суд пройдёт и без него. Квартира в любом случае  моя. Уже есть покупатель, а мы с Виктором уезжаем в Петербург…., а его старые тряпки я отправила к матери…. Антон, я тебе скажу, милочка, полная бездарность, как на сцене так и в постели…

- Лена…, - не выдержал я.

- Запомни б….. ть, я тебе не Лена, а Елена Ивановна и больше мне не звони…, - в трубке раздались короткие гудки. Я села на кровать полностью подавленная.

- Я даже и не сомневался. А ведь будь ты сейчас Антоном, да в России, бросился, бы просить прощения, умолял вернуться, а в результате…, - Дмитрий говорил, долго и жестоко, а я затыкала уши, но слова, словно ловкая мошка пробивались в саамы потаённые уголки души и жалили, жалили. Она была прекрасная женщина, успешная во всех отношениях. Она не ошибалась никогда, не то, что я, и Лена ловила, да нет, зачем, она каким-то внутренним чутьём знала заранее, когда я ошибусь, и я оглядывался постоянно на входную дверь, вздрагивал при каждом скрипе. В результате я перестал делать , что-то стоящее, смелое, перестал рисковать… и вот теперь она ушла… была ли любовь, была, а осталась… привязанность!?…. нет уже ничего.

- Я красивая женщина?

- Что?

- Ну как женщина я тебе нравлюсь?

- Да, конечно, ты просто классно выглядишь, да не расстраивайся ты так, всё может и к лучшему…

- Трахни меня…, - он посмотрел на меня ошарашено, как на больную.

- Я хочу, чтобы ты меня трахнул, здесь и прямо сейчас, ты же сказал, что я тебе нравлюсь. Возьми меня, - мне хотелось унижения мне хотелось упасть на такое дно из которого уже нет возврата, мне хотелось убить Антона, покончить жизнь самоубийством, что бы осталась только Анна. Что бы вместе с ним из моей жизни навсегда ушло прошлое, тягучее липкое и бессмысленное.

- Анечка, ты это брось, что это на тебя нашло, да не переживай ты так.

- Скажи, что тебе нравиться и я сделаю, хочешь минет? – я бросилась на колени перед ним и начала, расстегивать брюки.

- Да прекрати немедленно! – он оттолкнул меня, но меня взрывало из нутрии, я уже не могла остановиться. Я выдернула из его брюк ремень.

- Тебе нравиться бить женщин? На, выпори меня, выпори, ну что же ты? Возьми меня, возьми, за эту грудь, ты же Гаврил, что она превосходная, ущипни меня, сделай же что-нибудь, - я разорвала блузку на груди и пусть ещё не зажили швы – выдернула её из-под бюстгальтера.

- Замолчи!

- Ты хочешь чтоб я заткнулась, о сейчас мой господин, твоя покорная рабыня заткнётся и тогда ты свяжешь её и как следует, отработаешь  в …., вот смотри, - я схватила салфетку со стола, при этом разбила вдребезги вазу и два стакана, но, не замечая осколков, завязала по середине платка узел вставила в рот и завязала узлы сзади, затем встала на четвереньки и задрала подол, - м-м!

- Хватит! Валять дурака! – Дмитрий бросился ко мне, крепко обхватил руками и поволок в ванную. Я брыкалась, мычала в кляп, меня трясло в истерике. Я кажется, порезала руку и колено об стекло. Он бросил меня в ванную и включил на полную струю холодной воды. Я попыталась сопротивляться, но он удерживал мою голову под струей воды. От холода меня затрясло ещё больше. Салфетка намокла, и я чуть не захлебнулась. Узел тоже намок, и я не могла развязать узлы. Ещё минута и я задохнусь. Я начала вырываться. Желание жить перебило всё остальные мысли. Дмитрий почувствовал, как я обмякла в его руках, и выключил воду. Затем развязал рот и начал снимать мокрую одежду.

- Выйди я сама.

- С чего это?

- Я стесняюсь тебя.

- Ты уж определись, пожалуйста, кто ты. Если Антон, то в общем-то чего стесняешься, а если ….

- Просто выйди и всё, мне надо привести себя в порядок.

- Понятно, значит все-таки стесняешь, понятно, - Дмитрий захлопнул дверь, насвистывая песенку Утёсова «Как много девушек хороших…»

Я вышла укутавшись в большой махровый халат, завернув голову полотенцем в форме тюрбана.

- Что изволит моя царица востока?

- Дай мне йод, я порезалась.

- А я думал ты готовишь концертный номер «хождение по стёклам»!

- Не смешно, ай больно, - закричала я когда он смазал ранку на колене.

- Что ж ты визжишь так, ты же женщина можешь и потерпеть. Ну и визгливый у тебя голос. Нет, умора, представляю картинку: Лена, это я, Антон, - он передразнил жеманную манеру и мой высокий, слегка пискливый голосок.

- Прекрати, не смешно, - я попыталась сделать серьёзный вид, но вместо.

- Я бы на твоём месте добавила в трубку: «Дорогуша, это у тебя он такой, а со мной – тигр. Да мы за ночь вспахиваем такое поле, что засей его пшеницей, мы накормим всю голодающую Африку»! – не унимался Дима.

- Засранец, - я схватила подушку и бросила в него. На что получила такой же удар по голове. Началась битва титанов, мы дубасили друг друга до изнеможения, пока кровь во мне не разошлась по замёршим рукам и ногам и в халате стало жарко, наконец он повалил меня на спину. Забрался сверху верхом и издав победный клич Кин-Кога, ударил себя кулаками в грудь. Я лежала под ним и смеялась и не могла перевести дыхание.

- Знаешь, у меня есть предложение! – в глазах Димы сверкнул не добрый огонёк заговорщика.

- О нет, опять куда-нибудь отправишь меня вверх по лестнице? – для меня на сегодня было достаточно сюрпризов.

- Ну, я же не такой садист. Предлагаю отметить подписание контракта! Ты оденешь своё самое лучшее платье, я естественно смокинг и мы отправимся в самый лучший ресторан!

- А тебе понравилось моё красное, правда, красивое.

- На тебе любое платье выглядит шикарно, а это просто превосходно.

- Или чёрное? Мы с Аллой ещё фиолетовое купили, а тебе нравиться фиолетовый, но у меня нет под него сумочки, а может быть синее, но оно короткое, а я коленку поранила, нет лучше чёрное, да? Дим? А? Ну скажи что-нибудь!

- Ну что сказать, у женщин всегда две проблемы нет свободного места в шкафу и нечего одеть. Анна Браун – собственной персоной, кто бы сомневался.

****

Мы сидели в ресторанчике, может быть не самом дорогом, но очень уютном. Играла живая музыка, за окном открывался прекрасный вид на каскад фонтанов, а ненавязчивая любезность официанток скрасила бы наш вечер даже без изысканных блюд, которым заказали полный стол. Я выбрала золотое с тугим корсетом, а на открытые плечи накинула индийский палантин с шёлковыми кистями. Дмитрий никак не хотел одевать галстук, но когда увидел меня в длинном вечернем платье расшитом стразами, уступил мне и подставил свою шею, на которой я с удовольствием завязала узел – ещё не забыла как это делается.

- Давай выпьем за тебя.

- За нас, и в обще мы отмечаем контракт, а я его ещё не видела.

- Вот именно потому мы пьём за тебя, за самую шикарную и талантливую женщину на свете! Без которой ничего этого не было!

- Ты льстишь мне.

- На счёт талантливой? Или на счёт женщины?

- Нет, без тебя бы я никогда действительно не решилась бы на такой поступок.

- Глупости, ты всегда ждала этого момента. Скажи, честно, тебе никогда не снились сны, о том, что ты девушка?, - я опустила глаза и засмущалась.

- Угу, всё время!

- Вот! И ты мне ещё твердишь о какой-то принудительно феминизации! Отбрось сомнения! Посмотри вокруг, с какой завистью смотрят на тебя другие женщины, с каким вожделением смотрят мужчины. Если ты сумела их всех обмануть, значит, либо ты гениальная актриса, либо ты действительно женщина высшей пробы. За тебя! – мы подняли тонкие высокие фужеры, наполненные искрящимся шампанским, и осушили их до дна, вопреки принятым этикетам.

- Пригласи меня на танец, - играл вальс Штрауса.

- Не-е, только не вальс, я же не умею.

- Значит всё, что ты мне только что говорил – ложь!

- Ну у тебя чисто женская логика! Я правда красивая и в этом платье…

- Тогда пригласи! Я Хочу танцевать! Да не волнуйся ты я же учитель танцев, не таких учила. Держи спину, не смотри в ноги. С левой назад начинаешь на себя и раз-два-три, держи счёт, - ресторан на половину пустой, играл оркестр фано, две скрипки и контрабас, мы единственная пара. Я знала, что могу вести в танце, ждала когда мой партнёр сделает первый шаг, а он всё стоял в нерешительности.

- Смелее, - сказала я и сама положила его руку к себе за спину, а свою к нему на плечо. – Держи меня крепче, мой «похититель», а то сбегу!

Он робко прижал меня к себе и наши тела соприкоснулись. Я подняла голову, даже на каблуках он был выше меня.

- Готов? И-и, раз…., - вот он первый шаг, он всегда бывает только первым и никогда в танце нельзя его повторить, за один шаг уходишь так далеко, что потом нужно иногда километры пути, но обратной дороги уже нет. Нельзя вернуться в мгновение, ДО! В мгновение, до этого первого шага. Теперь он уже будет танцевать и уже никогда не разучится, это как умение ездить на велосипеде, оно остаётся с тобой навсегда. Дмитрий прав, что нельзя сделать из мужчины женщину, или она была ей всегда или ничего не получится. Он прав и не прав. В каждом из нас живёт художник, поэт, музыкант, возможно мастер по заточке ножей, в нас живёт талант, ИСКРА! Но из ней никогда не разгорится пламя, поэт не напишет стихи, музыкант – музыку, если. Если не сделает это свой первый шаг. Вы скажете, нет, но он сделал этот первый шаг, а ты лишь позволила, ему, украсть, сделать операцию, увезти. Да и вы будете правы, я позволила, я со смирением приняла сей дар, как и талант, его можно иметь, но не принимать. Позволить ИСКРЕ разгореться, вот в чём тайна открытия. НЕНАСИЛИЕ! Не насилие над собой, во благо принятым нормам и правилам, ведь, что есть творение в искусстве, как не создание на основе имеющегося мастерства и опыта нового, того, что до тебя не было, возможно даже того, что было под запретом и отрицалось обществом, но вот он первый шаг, а за ним ещё километры пути. Против течения – многие скажут, а ты то знаешь, что нет, что именно по течению, за партнёром, пусть воображаемым, пусть незримым, но ты чувствуешь, как его  нежная, но сильная рука ведёт тебя поддерживает и словно несёт над паркетом и ты уже не касаешься пола, а паришь невесомая, ты словно прозрачна для света и воздуха, как твоё золотистое платье. И вот уже круг становиться шире, движения уверенные. Дайте мастеру кисть, музыканту скрипку, дайте женщине – её и вы увидите музыку и услышите краски, стоит открыть сердце и не испугаться этого, самого, первого, Шага!

- Ты была великолепна! – шепнул он

- А ты прекрасный партнёр! – сказала я.

- У меня был талантливый учитель!

- Спасибо!

- Браво! – взорвался аплодисментами старенький ресторанчик. Все кто были в этот момент в зала, встали из-за своих столиков и аплодировали. Аплодировали и музыканты. Только я в это момент я заметила, что мой партнёр сбежал, пока я купалась в лучах славы.

- Это тебе! – я обернулась, стоя на одном колене, мой принц протягивал охапку красных тюльпанов.

- Надеюсь ты не срезал их с парковой клумбы?

- Даже не надейся, я заплатил штраф полицейскому!

- Чисто по-русски! – кто-то расслышал последнее слово и от столика к столику прокатилось: «Русская балерина». Музыканты сменили инструменты, скрипач взял гитару, пианист аккордеон и заиграла, потекла, родная, знакомая с выходом «цыганочка». Зал на разных я зыках голосил: плиз, бите, прего, просим… Эх, жги Ромалэ.

- Ми тут комаэ, - шепнула я Дмитрию, и он конечно ничего не понял, затем подхватила палантин, сложила по диагонали и вот уже на моих плечах цыганская шаль. Зрители встали в круг и дружными аплодисментами, всё быстрее и быстрее поддерживали меня. Но я не спешила, а раскрывалась в танце медленно, с одолжением, хотя так хотелась броситься в пляс, но я знала, что нужно сначала разжечь пламя страсти и лишь потом опустить клинок. Держись детка, здесь и сейчас ты начинаешь свой новый путь. Пусть о нём не напишут газеты, но каждый, кто увидит тебя - не забудет никогда. Тебе и только тебе известны ключи от их сердца. Это твоя тайна, это твоя ноша, и только ты можешь сделать, то, что не смогла бы ни одна танцовщица, ни один танцовщик. Не выдержав один мужчина бросился в танец, за ним другой, женщины, девушки, все кто были молодые и старые, уже не могли сидеть на месте и пусть движения их были неказисты, но им хотелось приблизится ко мне, стать причастными чуду под названием танец. Музыка оборвалась в сильной коде и снова зал грохнул аплодисментами, кто-то крикнул ещё.

- Коробочка, - на ломаном русском сказал дирижер, и вывел на аккордеоне первые четыре ноты. Я подошла к оркестру и попросила микрофон. Зал стих, я взяла гитару. Этого кажется не ожидал даже Дмитрий, который уже привык к сюрпризам. Я взяла аккорд, оркестр подобрал тональность и ….

-  Эх, полным полна моя коробочка

Есть в ней ситец и парча.

Пожалей, душа – зазнобушка…..

……Знает только ночь глубокая,

Как поладили они,

Распрямись ты, рожь высокая,

Тайну свято сохрани, - и кто знает, откуда это, в Русской девушке – русская душа, а в китайце китайская, только вот она пела через меня, текла легко и привольно, и слова вспомнила и мотив, а ведь и не учили меня этому, а только кто-то невидимый в самом сердце, пой говорит, пой, раз душа просит. И удивление, как хорошо-то поётся высоко!

Мы вышли из ресторана глубоко за полночь, директор ресторана попросил оставить автограф в книге почётных гостей, только вот мы как пришли голодные, так и ушли, правда нам собрали весь наш заказ со стола собой и теперь Дмитрий как положено мужчине, тащил на себе два мешка.

- Знаешь, а я немного сомневался, вдруг я ошибся в тебе, - сказал он по пути в гостиницу.

- Ну, и как?

****

Мы шли по вечернему Зальцбургу, казалось, в этом городе никогда не прекращается праздник. Два часа ночи, а на улицах полно туристов, всё работает, всё открыто, всё светиться разноцветными огнями зазывая, погреется прохожих в уютные гнёздышки-кафе. Действительно стало прохладно, бархатный сезон заканчивался. Я закуталась по-русски в шаль с головой, а Дмитрий обнял меня и старался согреть своим теплом, так мы и дошли до гостиницы, взяли ключ от номера и поднялись по винтовой лестнице. Уточню маленький курьёз. Дима заказал номер по телефону, представившись, как муж и жена. Естественно портье записал нам номер на двоих…. «Для молодожёнов». Прекрасный номер, с одной большой кроватью. Конечно, мы уже один раз спали вместе. Только я в тот раз была в «выключенном» состоянии.

- Я пойду, согреюсь в душ. Расшнуруй мне корсет, пожалуйста, - я подставила спину и никак не могла успокоить волнение.

- Да ты вся дрожишь, не надо было так легко одеваться. Иди, прогрейся, а я закажу горячий чай, - я ушла в ванную и включила воду, но не спешила мыться. Я смотрела на себя сквозь запотевшее от пара зеркало, потом пальчиком нарисовала сердечко. «А ведь ты, кажется, влюбилась, душечка! Кто говорил, что мужиков терпеть не может, а? », - отражение подмигнуло и послало воздушный поцелуй. – «А никто и не неволит, сними соседний номер или отправь его куда подальше. И спи себе спокойно, и совесть твоя будет чиста…. Подруга, ты это о чём, мы сейчас ляжем, и будем спать, как брат с сестрой. Да у меня и в мыслях такого не было. ….. Конечно, конечно. Спокойной тебе ночи, Аннушка».

Я стерла рукой сердце, сбросила всю одежду и нырнула под горячие струи. Из спальни раздался голос Дмитрия: «Выходи, чай стынет».

- Сейчас, - подождёшь подумала я, сам остынь немного, но вместо этого я быстро вытерлась полотенцем и завернувшись в халат выскочила босиком из ванной.

- Прыгай в постель, я подам.

- Дай обсохнуть!

- Иди сюда, я вытру спину, - он сдёрнул халат и начал меня растирать полотенцем. – А у тебя шикарная попа!

- Ну-ну, всё, сухая уже, отвернись, - я порылась в чемодане достала самую длинную ночную рубашку, которая больше была похожа на фольклорное платье, пикантно схваченное розовой лентой под грудью, и нырнула под пуховое одеяло. – Где чай?

- Сию минутку, моя королева! – я взяла чашку в одну руку и пульт телевизора в другую. Ну, вот, как дома, но, сколько я не листала программ, везде натыкалась на эротику. Наконец вернулся Дмитрий, и я тут же выключила телевизор.

- Ты не дашь мне посмотреть?

- Нет, всё, спать, спокойной ночи, мне надо восстанавливать силы. Ты свою работу, можно сказать сделал, а у меня только всё начинается, - я демонстративно повернулась к нему спиной.

- Спокойной ночи, - кровать скрипнула. – Он тоже повернулся от меня.

Вы думаете, я так сразу и заснула. Угу! Щас. Мало того, что за спиной пыхтит мужик, так ещё ведь надо лететь после завтра в Париж и делать работу, ставить танцы, да ещё будучи женщиной! Я разволновалась не на шутку. То ли чай был крепкий, то ли мысли жужжали в голове как целый пчелиный рой, но прошёл час, а я всё не могла уснуть, более того согреется. Номер оказался ужасно холодным, да ещё голова мокрая.

- Ты не спишь? – я аж вздрогнула от неожиданности.

- Слушай, нельзя же так пугать!

- Не знаю как ты, а я замёрз! Ты-то вон в рубашке.

- Ну и что, тебе рубашку дать?

- Нет, если ты не возражаешь, давай поближе ляжем друг к другу, - пока я молчала, не зная, что ответить, он перевернулся и прижался к моей спине. Стало действительно теплее.

- Только не ворочайся и не храпи.

- Как скажешь, - прошептал он мне в самое ухо. Но не прошло и минуты, как он начал крутиться как змей. То руку на меня положит, то повернётся. В конце концов, он вопреки мои протестам обнял меня правой рукой, а левую засунул мне под голову.

- Всё? Успокоился. Спи! – словно маленькому мальчику командовала я. Он действительно замер и, кажется, даже не дышал. Но если бы так всё было легко. Я почувствовало шевеление у себя за спиной, точнее прямо у своей попки. Его червяк превращался в солидную сардельку и не собирался спать.

- Блин! – вскричала я. – Ты что? Возбуждаешься?!!! Сейчас на пол постелю!

- Ань, ну я не виноват, - обиженно ответил Дима. – Он сам, ну ты же знаешь, как это бывает.

- Нет, не знаю, - съязвила я.

- Понимаешь, у тебя такая классная грудь, - и он погладил её. От чего его перец аж подпрыгнул.

- Убери руки, - однако мне очень хотелось, что бы он ещё раз приласкал меня.

- Ну, ещё разочек и будем спать, - и снова в обход моих слов он погладил мои груди, а потом немножко поиграл сосками. – Хочешь, я сделаю тебе массаж, и ты сразу расслабишься, и мы уснём. Ну, давай, я только за кремом схожу.

«Что-то ему сразу тепло стало», - подумала я.

- Ладно, давай, только без «этого», - я перевернулась на живот.

- Э, а рубашку.

- Что?

- Рубашку подними, я уже руки кремом намазал, давай быстрей, сейчас капнет. Ну ладно, что я задниц не видел?

- Хам! – ответила я, но одной рукой приподняла одеяло, прикрываясь снизу, а другой задрала рубашку на голову. Массажист из него был фиговый, но делал он это с чувством. Сначала плечи, потом лопатки, спину, поясницу и …, - Эй, там уже не спина!

- Седалищный нерв, надо обязательно проработать, - я уж хотела сказать, что это не там, но он уже мастерски измазал кремом всю мою попу, - Расскажи, а как это быть женщиной.

- Тебе-то зачем?

- Ну, может быть, я тоже сменю ориентацию.

- Не смешно!

- Не обижайся, а всё же, как.

- Тяжело!

- В смысле?

- Ты меня всю раздавил, как слон черепаху!

- Ой, прости.

- А как на счёт женщины? Ну, это что?

- Ох, блин пристал! Тебе не понять. Это здорово, только обостряется всё. Чувства нереально восприимчивые ко всему становятся! Можно заплакать и тут же засмеяться. Хочется, что бы тебя любили. Представляешь, что бы все! И ещё очень здорово, что можно быть красивой, красиво одеваться, на тебя смотрят, тобой любуются, - я резко сменила тон и попыталась сбросить наездника. - Только все хотят тебя трахнуть!

- Да у меня и в мыслях таких не было!

- Врёшь ведь.

- М-м, - наступила пауза. Где-то далеко в ночном кафе играл саксофон «Lady in red». Кому-то тоже не спалось. Прекрасная ночь для любви. Мы молчали, к чему слова, они могут всё опошлить. Стихи это хорошо. – Дим, а ты знаешь стихи наизусть, можешь прочитать мне?

- Когда любовь охватит нас

Своими крепкими когтями,

Когда за взглядом гордых глаз

Следим мы робкими глазами,

Когда не в силах превозмочь

Мы сердца мук и, как на страже,

Повсюду нас и день и ночь

Гнетет все мысль одна и та же;

Когда в безмолвии, как тать,

К душе подкрадется измена,-

Мы рвемся, ропщем и бежать

Хотим из тягостного плена.

Мы просим воли у судьбы,

Клянем любовь - приют обмана,

И, как восставшие рабы,

Кричим: "Долой, долой тирана!"

Но если боги, вняв мольбам,

Освободят нас от неволи,

Как пуст, покажется он нам,

Спокойный мир без мук и боли.

О, как захочется нам вновь

Цепей, давно проклятых нами,

Ночей с безумными слезами

И слов, сжигающих нам кровь..., - Дими читал медленно, мягким бархатным голосом и его нежные руки продолжали гладить, гладить в такт строкам. Я уткнулась носом в подушку и словно по действием дурмана прошептала:

- И я вру, я то, же хочу! Если я тебе не совсем противна…, - потом, ужаснувшись тому, что я только что сказала, запаниковала. -  Только давай договоримся. Обещай, ты никому это не расскажешь. Клянись!

- Конечно!

- Клянись!!!

- Могила, что б я здох, если проговорюсь.

- Хотя, что с вас мужиков взять – расскажешь.

- Нет.

- Только не торопись, ясли я не смогу, ну если будет больно, то всё стоп! Хорошо.

- Да не волнуйся ты так, я всё понимаю. Не думай ни о чём. Я включу музыку, это отвлечет тебя, - он совсем забыл, что музыка для меня это работа. Стоило попасть в мои уши первым тактам, и я тут же начала сочинять танец, побежали перед глазами фигуры, па, туры… Я всё лежала на животе, уткнувшись в подушку и погрузившись в сочинение, как почувствовала прикосновение горячего и упругого предмета у себя между ног.

- Пожалуйста, приподнимись немножко моя красавица! – он обхватил мои бёдра и попытался поставить меня, что называется раком. Блин, я только расслабилась, возмущения моему не было предела. Я резко вырвалась и перевернулась на спину.

- Нет!

- Что, нет! – Дмитрий стоял предо мной на коленях и его член торчал, как заводская труба! – Что случилось?

- Давай не будем, я так не могу, это ужасно! Нет, я всё, я передумала, постарайся меня понять, он у тебя такой большой, нет, я не смогу, прости, прости, пожалуйста, - я набросила на голову одеяло. Сердце билось ударов двести, а лицо горело как помидор, я была крайне возбуждена.

- Ну, нет, так нет, - я почувствовала, как Дмитрий слезает с кровати, ходит по комнате. НЕ хорошо как-то вышло, надо было в ванной лечь спать. Потом мне показалось, что он хочет поправить одеяло на мне и сильно не дёргалась, даже ещё больше замерла. Но на этом не закончилось, он перевернул меня на спину, затем перекатил на живот, при этом каждый раз плотно оборачивая меня одеялом. Я и не думала, что это может быть опасно и меня даже забавляла эта игра, пока не увидела, что я туго свёрнута в рулончик, а Дмитрий снова оседлал меня и что-то просовывает под одеялом. Я покрутила головой. Рядом со мной лежала охапка платков поясов и ремней.

- Димочка, что ты делаешь дорогой, зачем это? – я как бы догадывалась, не глупая же, но в душе надеялась, что мальчик поиграет со мной в лялечку и ляжет спать.

- Ничего не говори! Так надо, - его нежный голос успокоил меня ладно пусть поиграет. Это даже забавно. Он как паучок ползал по мне наматывая всё новые и новые паутинки, пока я не превратилась в куколку. Единственной ленточкой, он завязал на моём животике бантик, потом повязал мне на голову белый в горошек платочек.

- Какая ты у меня прелесть, ну как пошевелись! – Дмитрий остался доволен своей работой.

- Молодец, мамочка, а теперь ложись спать, ты устала.

- Конечно, только накормлю свою лялечку! – и он двинулся к моему лицу с «этой», о я так и думала, штукой, приговаривая и сюсюкаясь со мной. Я плотно сжала губы и замотала головой.

- Открой ротик, ну открой! – что мной двигало в этот момент, или то, что он всё равно не отстанет или то, что я в таком беспомощном состоянии. НЕ знаю, голова кружилась, кровь била в висках и самое ужасное я тоже хотела любви ласки. Я приоткрыла рот, только на секунду, что бы вздохнуть, но этого было достаточно, что бы я уже не смогла его закрыть. Я бы могла сжать зубы, но тогда Диме было бы больно, а я не хотела ему зла, я видела его глаза и понимала, что то, что он делает, он делает с нежностью и лаской и искренне, от сердца. Я впервые испытывала такое, меня поражали новые чувства. НЕ соединимое, не сопоставимое ни с чем. Чувство стыда и сладострастия, чувство беспомощности и свободы. Я НЕ ВИНОВАТА! Во всём виноват только ОН! Он принудил мне ЭТО сделать. И ЧТО мне ещё остаётся…. Я отпустила тормоза, мне было чертовски приятно! Я Женщина и меня любит мужчина!

Он вынул из меня, так и не кончив. Стало даже как-то обидно. Я так и продолжала лежать с открытым ртом и глотать воздух, как рыба. Потом я увидела в его руках платок. Он комкал его в маленький шарик, а потом поднёс к моему лицу. Я тут же закрыла рот.

- Открой ротик моя принцесса! – я замотала головой.

- Я не буду кричать, я …,

- Открой рот и не сопротивляйся, - теперь я послушно открыла рот и было награждена тугим кляпом, а поверх плотной повязкой. – Если б ты видела себя сейчас. Ты так красиво выглядишь.

- Му-му, - мотнула я головой, которой и мотать не очень получалось. Стянутая одеялом и платками, она еле вращалась, зато Дмитрий с лёгкостью положил меня поперёк кровати, развязал платки связывающие ноги. Затем развернул нижнюю часть одеяла. – М_М_М_М!

- Тише моя крошка, всё ещё только начинается, - было абсолютно понятно, что свёрнутый хот-дог, не может сопротивляться серому волку, если то, хочет полакомиться. А Дима, очень хотел, и наслаждался, не торопливо приготавливая меня. Он поставил меня на колени, а свёрток остался лежать на постели. Затем аккуратно обвязал каждое колено и растянул их в стороны, привязав концы платков к ножкам кровати. Мне стало очень жарко. Пот выступил на всём теле смочив, одеяло и оно буквально приклеилось ко мне. Я смутно помню, что было дальше. Я ничего не видела и потому могла, только представлять по ощущениям, что происходит. Он обильно смазал мою дырочку, не побрезговал и помассировал пальчиками. Затем прижался ко мне, но  давил не сильно, а словно мягкими волнами накатывал, ожидая девятый вал. Движения становились крупнее, и вместе с ним я начинала двигаться в одеяле вперёд и назад, словно большой поршень в цилиндре. Я почувствовала, как утомляюсь и расслабилась, в это момент острая боль пронзила меня. Я сжалась, он ослабил давление, и я расслабилась вместе с ним, но в этот момент вторая волны нахлынула на берег и окатила прибрежные камни. Часть его теперь уже осталась на берегу, как вода в тихой заводи, но прилив надвигалась неумолимо, как восход луны. И волны шли ожесточённей и непримиримей. Я стонала, как ветер в прибрежных скалах, а он входил и входил в меня, и казалось, этому не будет конца. Но вот я почувствовала, как борт корабля ударился о пирс и казалось земля содрогнулась. Удары шли ровной волной, и я словно маленький бумажный кораблик взлетала на каждой этой волне, опаляемая закатным солнцем. В моём теле теперь бились два сердца. Одно трепетало, как серый воробушек, радующийся весеннему солнцу, а второй гулкий низкий колокол, разносящий своё эхо по всему телу….

Пришла ночь, утихли ветры, я стала водой, я наполнилась влагой. Гусеница сняла кокон и появилась бабочка, но она не спешила улетать. Её крылышки ещё не обсохли и не расправились, после долгой ночи, она прижалась к веточке сирени и смотрела на восток, в ожидании зари. Её ждёт день, её ждёт полет, но она уже никогда не станет гусеницей.

Конец первой части.