Не верь, не бойся, не проси... Гл 10

Марго смотрела вслед уходящему поезду, пока он не скрылся в темноте. Ее сердце разрывалось на части от боли, но она еще не могла поверить, что Нюшка, крепко сжимавшая ее руку несколько минут назад, уже не будет сегодня пить чай в ее маленькой кухоньке, не будет смеяться своим детским смехом, играя  с ее кошарами, и не будет, крепко прижимая ее к себе ночью, целовать ее волосы и губы.  

Пустой полутемный перрон, мороз за двадцать и полное одиночество. Ей даже стало страшно возвращаться назад домой. Если бы не больная старая мать, наверное, она поехала бы к своей подруге-натуралке, которая знала почти всю ее подноготную. Но даже она, могла ли она понять ее? Ведь как-то раз она сказала: «Ты так переживаешь из-за какой-то женщины, а вот у Насти муж ушел к другой, а у нее дети! »

Наверное, действительно, многим не понять, почему каждые две лесбиянки из десяти кончают жизнь самоубийством. Но, теряя любимую, ты теряешь свою половинку, а можно ли жить, потеряв себя?

Марго вынула из кармана дубленки мобильник и набрала Анюту.

- Мне плохо без тебя, любимая. Я, наверное, просто не смогу без тебя, слышишь? Но все равно, я благодарю Бога, что мы встретились…

- Марго, Маргушенька, прости меня за все, единственная, родная, - своим хриплым голосом сквозь слезы причитала Нюшка. - Но больше никогда не звони мне, я буду всегда помнить тебя, но мы никогда, никогда не должны встречаться снова. Ты первая, кого я действительно люблю, всем сердцем, всей душой, но…. Забудь меня, Марго!-

и она отключила телефон.

Марго, как во сне, побрела ко входу в метрополитен. Будучи уже зрелой и мудрой женщиной, сейчас она даже не могла понять, что происходит? Что так неожиданно ворвалось в ее жизнь, и почему ее милая Нюша больше не хочет ее видеть?

– «Утро вечера мудренее», твердила она себе под нос. Приедешь домой, поспишь, а потом попробуешь разобраться, а что же все-таки произошло? ».

Дома она покормила мать и, приняв сильное снотворное, легла спать.

Нюшка проплакала на верхней полке общего вагона всю ночь. Даже на границе, она не пыталась скрыть своих слез.

- Така вже собі тітка, а плачеш як мала...- сказал ей украинский пограничник. Она хотела ему что-то ответить, но еще больше разревелась.

На станции ее встречал Гера. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что творится с Анютой.

- Ладно, молчи, садись в машину, и поехали. У нас большие перемены. Мы вовремя не расплатились с Воронежем, и Ольгин салон пришлось отдать ему за полцены под их банк. Так что сейчас ты без работы. Ольга злая, как ведьмачка, да только нервничать ей нельзя, так что ты уж постарайся ни чем ее не раздражать. Хотя, Каринка успела ей уже очень многое рассказать и про тебя, и про Маргушу. Поэтому тебе лучше быть сейчас поосторожнее и потише.

Вечером приехала Ольга. Молча, со всего размаху ударила Анюту по лицу.

- Потаскуха! Я же просила тебя - не оставлять Каринку! Она же теперь в Москве с женатым мужиком осталась. В клуб ночной он ее устроил – танцовщицей на шесте. Да там столько этих танцовщиц! Больше чем шестов во всей Москве. Не хочет она домой возвращаться. И меня сейчас муж никуда не пустит – он за ребенка боится, да и я тоже. Может хоть этот уродом не вырастет. Новый год на носу, а у нас все в дерьме.-

Этот Новый год – был для Марго самым грустным праздником за всю ее жизнь. До самого вечера она надеялась, что случится чудо и ее Анюта позвонит ей в дверь. Но Нюшка  не позвонила даже по телефону.

Тогда Маргуша села за комп и написала Анюте письмо, прямо в сообщество, в котором у них было много друзей,   и не только виртуальных. (В Москве Марго перезнакомила Анюту со многими девушками из столичной «темы».)

«Как же горячо я молилась тебе, Господи! Никогда ни о чем так не просила, а сейчас…

Просила об одном маленьком чуде – чтобы ОНА появилась на моем пороге.

Ведь всего неделю назад мы провели несколько дней в раю.  

Мы были так счастливы. Бродили за руку по московским морозам, смеялись до икоты, отогреваясь в МакДональдсах. Киношка на последнем ряду. И поцелуи – через каждые три минуты! Ты просто не могла насладиться моими губами, а я тобой – такой юной, красивой, бесбашенной. И нам было на все наплевать - на строгие взгляды прохожих, на соседей, у которых вылезали глаза на лоб, видя меня с тобой. На пассажиров подземки, недоуменно взиравших, как мы обнимаемся.

А наши ночи – прости нас Господи, но мы занимались любовью по пять часов, а казалось, что проходили всего лишь минуты. Я никогда и никого так не любила. Да и сейчас могу сказать – что за эти мгновенья, готова расплатиться жизнью.

А потом, мы решили, что не сможем никогда друг без друга. Что мы, как два лебедя – если один погибает, умирает от тоски и другой.

Но… опять я оказалась глупее и наивнее.   Может, лебеди и не могут вынести разлуки, но мы, а вернее ты, смогла. У тебя это получилось. Для меня этот Новый год - оказался самым грустным праздником, так как я даже и представить не могла, что эту ночь проведу без тебя, моя любимая, без твоего смеха, без твоих нежных рук и сладостных поцелуев.

Я молилась два дня, что бы ты появилась на моем пороге. Подбегала к двери проверять, работает ли звонок. Целовала твои фотки, что бы ты почувствовала, как я тоскую без тебя, и, бросив всю мирскую суету – примчалась ко мне. Мы же, как два неразлучных лебедя - где один, там и второй!!!

Но что-то случилось в природе. И теперь, когда один лебедь погибает от тоски – второй его не слышит, вернее, не чувствует.

Родная, любимая, единственная! Прости, что я, невзирая на свой долгий жизненный опыт, так и осталась просто птицей, которая потеряв свою единственную – умирает от тоски».

Анюте в эту новогоднюю ночь было не слаще. Для нее этот праздник также оказался ночью полного отчаяния. Мобильники у нее отобрали. Домашнего телефона у нее не было, да он был и не нужен в этом городке. И… Нюшка не выдержала, и сделала то, что ей не разрешали делать ни врачи, ни родители. Она стала пить, сначала совсем, совсем немного, всего рюмочку коньяка, за ней -  вторую, затем следующую… Пока просто не допилась до белой горячки. Но до того как ее сознание ещё могло ладить с рассудком, она влезла в комп и прочла послание Марго.

На какую-то долю секунды к ней пришло озарение, и Анюта вдруг поняла, ЧТО она обязательно должна сделать второго января наступающего года. Но через несколько минут Нюшка отключилась полностью. Плача навзрыд она требовала, что бы ей ответили:

- «Куда свалил лысый дед мороз, и кто из присутствующих спер его презент, который он ей подарил, припрятав под елкой -  новую мобилу фирмы САМСУНГ розового цвета? »

В поисках своего подарка, она пыталась тщательно обследовать весь пол под лесной красавицей, пока не повалила ее на стол с закусками. Получив от Геры сильную затрещину, а затем стопку коньяка, она свалилась замертво на пол. У Геры (который сам еле стоял на ногах) не хватило сил втащить ее на диван, и он, накрыв ее пледом, и положив под голову подушку, так и оставил лежать до позднего утра на полу.

Проснувшись, Анюта, наспех одевшись и схватив куртку, украдкой выскочила из дома. Через полчаса она была уже у кассы местного вокзала.

«Мне до Москвы, хотя бы общий. Да, виза еще есть. Спасибо, с меня московская шоколадка». Счастливая, она вернулась домой. Остаток дня провела за уборкой квартиры. Не спорила, не пила, спать легла рано.  

Утром, предварительно вынув из Гериного кошелька двести долларов и его телефон, растолкала его и, поцеловав в щеку, объявила.

- Милый, я заняла у тебя немного денег. Отдам обязательно. А еще взяла один из твоих мобильников, самый старый, карточку Мегафона воткну в него, как только переедем границу. Я люблю ее и хочу к ней. Пусть будет то, что будет. Я знаю, ты  не сволочь и никому не скажешь, куда я подалась. Об этом знает только мать -  я не хочу, что бы они ее пугали моим исчезновением. И еще - позвони Маргушеньке, скажи, чтобы завтра она ждала меня тем же поездом.-

Нюшка сунула ему телефон Марго, записанный на клочке бумажке. Она еще раз поцеловала его в щеку и выбежала из квартиры. У дома ее уже ждало местное такси, которое благополучно доставило Анюту к вокзалу ровно за десять минут до отправления поезда.

Маргушу разбудил звонок телефона. Незнакомый мужской молодой голос спросил:

- Вы Марго? -

- Да -

- Это Гера, наверное, Нюша вам про меня говорила? Она будет у вас завтра тем же поездом, которым приезжала и в прошлый раз. Ничего не спрашивайте. Она просто сбежала, и я сам толком ничего не знаю. Но… Удачи вам. Вам обеим. –

И отключил мобильник. Маргуша посмотрела «входящие». Телефон был явно из Донецкой области. Значит не розыгрыш. А с Анютой явно что-то случилось.

Марго приехала во время. Более того, она встречала Анюту с термосом горячего кофе, который они выпили прямо в холле вокзала. На это раз домой поехали на метро и через сорок минут были уже на месте. На кухне их ждал снова горячий кофе и бутерброды, а в спальне – разобранная постель.

Этот день для Нюшки был самым счастливым днем ее жизни. Она первый раз осознала, что ее тоже могут любить. И любить по-настоящему. Встречать рано утром на вокзале с термосом кофе, готовить для НЕЕ завтрак, подать чистое полотенце в ванной, прижаться, как к родной и самой нежной в постели, спросить,   а как она себя чувствует с дороги, (а чувствовала она не важно), убаюкать как ребенка, что бы заставить заснуть. А потом… А потом шептать самые ласковые и интимные слова любви на ушко, целовать ее волосы, лицо, грудь… Они занимались любовью, пока не проголодались. А затем, пообедав, просто лежали на диване и смотрели видак.   И тут Нюшку осенило, что у настоящего счастья – много граней. Что вот так лежать с любимой на диване и смотреть телек - ничуть не хуже, чем сидеть в темном клубе и трахать кого не попадя в туалете. А что еще как здорово снова побродить по Москве, побывать в кино и кафешках.

Но на этот раз райская жизнь была прервана телефонным звонком мобильника Маргуши.

-Это вам звонят из Донецка. Я родная сестра Анютиной мамы. Наша Нюша куда-то пропала. Мы подали уже и в розыск в милицию и решили обзвонить всех знакомых. Номер вашего телефона нам дала Карина. Пожалуйста, если объявиться Анюта, пусть нам хотя бы позвонит.-

Нюшка весь разговор слушала, прижавшись к трубке. Потом посмотрела входящий номер. Это был номер Ольги. Но она не давала ей номера Марго. Его знали только ее мать, Гера и Карина. Каринка могла бы легко заложить Анюту. Но, Анюта знала про нее такое, что сейчас и под пыткой Каринка бы ее не сдала. Гера тоже вряд ли сдал бы Анюту, в его интересах было сделать вид, что Нюшка сбежала. Оставалась мать. Но, она любила Нюшку? Неужели она.  

Скоро все прояснили Каринкины звонки.

«Нюша, ваши телефоны знает моя мать, и твой, и что хуже - Маргушин. Она напугала Нюшкину маму, что ее брату  может здорово достаться, если они не найдут тебя, ну, и естественно, она дала им телефон Марго. По телефону они узнали и ее адрес. Если не хочешь ей худа, сваливай от нее. Ты же знаешь, жалости сейчас ни у кого нет. И квартира им ее тоже не нужна, дело кропотливое, а риску много. Моя мать еще любит тебя. Вернись, попроси прощенья, может, все и уладишь. Хотя, она сука, и я с ней больше жить не буду. Тем более, что у них теперь свой ребенок будет, а я – лишь помеха. Да и нравится мне здесь. Я стриптизершей работаю. Брат моего любовника меня пристроил в одно заведение. Не запросто так, конечно, но, мне уже давно все равно. Мне деньги нужны, а с деньгами и проститутки замуж выходят. А ты съезжай от Марго, пожалей бабу, если любишь. Ну да ладно, у меня не так много денег, чтобы с тобой язык по мобиле часами чесать. Поки. Звони, если что."

На этот раз прощание было еще горче. Поезд уже отходил, когда Анюта впрыгнула в его вагон. Она подошла к окошку и протянула ладошку к стеклу. Марго со стороны улицы коснулась ее своей ладонью. Они так и стояли, глядя друг другу в глаза и соприкасаясь ладонями через стекло. Обе понимали, что теперь они вряд ли когда-нибудь встретятся. Как-то ночью Нюшка сказала: "А знаешь, самое большое счастье – это умереть вместе – когда еще очень любишь. Мы здесь - две половинки, а там соединимся в одну. И почему они так не сделали? Наверное, из-за матери Марго." Поезд тронул и Маргуша пошла за ним, не отрывая своей ладони от стекла, потом побежала, а потом остановилась с поднятой ладошкой и так стояла долго-долго. Но ни одна слезинка не пробежала по ее щеке.

(продолжение следует)