Real sugar

Название: Real sugar

Альфа: Этаниэл Кроу

Бета: Эльвира.

Пейринг: Фарфобрэды. Намек на Кроуфорд/Наги.

Рейтинг: NC-17

Жанр: PWP, юмор.

Саммари: Какое нафиг Саммари. Не знаю такого слова касательно данного жанра.

Предупреждение: ООС и вообще бред. В ходе написания ни один Шульдих не пострадал. Только обиделся.

Дисклеймер: персонажи принадлежат правообладателю. Коммерческая выгода не извлекается.

От Альфы: писалось на заказ, поэтому все вопросы и тапки Эльвире. Это она меня подбила на сие безобразие.

Почти призрачный силуэт передвигался  по полутемному коридору. Плавно перетекал из тени в тень, скользил сквозь ночную тьму, разрушаемую лишь тихим сиянием светильников. Это эфемерное создание было больше похоже на призрак, чем на живое существо. Бледная, почти светящаяся кожа, светлые растрепанные волосы, хрупкое сложение.…  Все впечатление портили светлые свободные пижамные штаны в черных пятнах. Хотя сияющий золотой глаз сводил на нет эффект штанов. Таких глаз у людей не бывает. Слишком яркий и светящийся в темноте.

Призрачное существо проскользнуло на кухню и прокралось к шкафу, в котором еще с вечера была припрятана плитка безумно дорогого элитного шоколада. Двадцать минут поисков показали, что за банками с крупами и лапшой плитки шоколада нет. В банках тоже. В соседнем ящике, где лежали специи, нашлась плитка дешевого соевого шоколада. Существо брезгливо сморщилось и зашвырнуло эту пародию на шоколад обратно. После чего оно задумалось. В половине первого ночи мозги совершенно не хотели работать. Но до призрачного создания все же дошло, что только один человек в Шварц мог не только найти, но и покуситься на неприкосновенный запас дорогого шоколада. Рука сама потянулась к ящику со столовыми приборами, но тот как назло оказался заперт. А ключ, как известно, хранился только у одного человека: виновника исчезновения шоколада.

Бледное существо гневно рыкнуло и уже не таясь, понеслось по направлению к лестнице, ведущей на второй этаж к спальням.

Как Фарфарелло и ожидал, Кроуфорд валялся на своей слишком большой для одного человека кровати и доедал безумно дорогую плитку темного шоколада. Золотистый фантик валялся на полу, а сам Оракул выглядел до неприличия довольным.

Кроуфорд посмотрел на ворвавшегося в его комнату психа, оценил белые пижамные штаны в нелепый черный горох и, нагло усмехнувшись, демонстративно положил в рот еще один кусочек шоколада.   Янтарные глаза блаженно зажмурились, и весь вид Оракула выражал высшую степень блаженства.

Фарфарелло, рыкнув, кинулся отнимать вожделенное лакомство. Его не волновало, что кусочек уже оказался во рту Кроуфорда. Так что не было ничего удивительного в том, что вместо сражения за лакомство получился довольно долгий и страстный поцелуй со вкусом темного шоколада. Языки боролись друг с другом, отнимали  тающий кусочек темной плитки и как-то незаметно перешли к исследованию ртов.  

Через несколько минут Джей не без изумления обнаружил, что практически лежит на Кроуфорде и ноги брюнета крепко стискивают талию берсерка. Член седого ирландца, несмотря на два слоя ткани почувствовал заманчивую упругость задницы Оракула и встал по стойке смирно. Лидер Шварц довольно выгнулся и застонал. Да и вообще отмороженный лидер Шварц вел себя  как кошка в течке: терся, постанывал и всячески предлагал себя.

Единственное что совершенно не вязалось с происходящим, но было очень в духе Оракула, так это неведомо откуда (вполне возможно, что из-под подушки) появившийся пистолет, приставленный к виску Фарфарелло.

- Наставишь засосов на шее, укусишь до крови или порвешь меня, и я вышибу тебе мозги, - голос Оракула был сиплым и срывающимся от желания, но глаза оставались холодными и серьезными. Это было не просто предупреждение, а обещание. – Ты меня понял?

- Я знаю правила игры, - мурлыкнул Джей  и впился в губы своего начальника жарким поцелуем.

Кроуфорд довольно заурчал, и пистолет исчез из его рук. Вместо него появился еще один кусочек сильно подтаявшего шоколада, которым тут же была проведена дорожка от подбородка и до пупка Оракула. Джей поймал руку хитро усмехающегося Кроуфорда и губами отнял лакомый кусочек, не забыв напоследок вылизать тому пальцы. После чего стал слизывать шоколад с тела любовника.

Хм… Кроуфорд говорил не кусаться до крови и не ставить засосы на шее. Про несильные укусы и засосы на груди он ничего не говорил. Так что Фарфарелло с удвоенным энтузиазмом и страстью принялся обрабатывать грудь и торс любовника. Тем более, ласкать, кусать, и ставить смачные засосы на этом совершенном теле было настоящим наслаждением. Причинять боль совсем не хотелось. Тем более, содомия сама по себе оскорбляет Бога. А уж про то, КАК страстно и яростно Кроуфорд отвечал на все эти ласки… Мрррр… Видимо, Джей  был прав, избрав своим полем деятельности именно те части тела, которые обычно были прикрыты деловым костюмом.

Фарфарелло стянул с Брэда пижамные штаны и избавился от своих. Брюнет только шире развел ноги, открывая себя жадным взглядам ирландца. Берсерк вытащил из-под головы недовольного Оракула подушку и подсунул ее ему под бедра. Ворчание прекратилось только тогда, когда длинный палец Фарфарелло проник между крепкими, как орех, половинками брэдовой задницы, и проскользнул в заранее смазанный анус. Седой ирландец в очередной раз подумал о том, как хорошо иметь Оракула. Во всех смыслах. Вот и подготовился он заранее. Наверняка знал, что у Фарфарелло сроду не водилось ни смазки, ни желания возиться с подобными вещами. Точнее, процессами. Джей с большим удовольствием превратит все это в изнасилование, чем будет тратить время на подготовку партнера. В принципе, так они и начали свои отношения как любовники. Но это совершенно другая история и в данный момент Фарфарелло категорически не хотелось отвлекаться на воспоминания.

Джей поднял одну ногу любовника себе на плечо, а второй тот обнял его за талию. Эту позу любили оба. Джей потому, что его готовый к действу член упирался сразу в подготовленный и раскрытый для него анус. А Кроуфорд потому, что ему было удобно, он мог задавать темп и, при желании, свернуть партнеру шею. В прямом смысле этого слова и не от страсти. С таким любовничком, как Фарфарелло, пистолет под подушкой и тому подобные предосторожности совершенно не были лишними.

Фарфарелло привычно пристроился к заднице своего босса и, помня о предупреждении насчет «порвать», стал медленно протискиваться в жаждущее проникновения тело. Это было потрясающе хорошо и сладко. Пожалуй, за такое блаженство можно простить не только систематическое воруемые и зверски сжираемые дорогие  шоколадки, но и тот безумно неприятный эпизод с Такатори и клюшками. Никто ж не виноват, что Джей не умеет стрелять… точнее, не умеет попадать в НУЖНУЮ цель. Кроуфорд об этом знал, но все равно дал ирландцу пистолет. Сам виноват. А еще за такие вот минуты медленного и сладкого соития можно простить Оракулу то, что он чертовски наглый и требовательный любовник. Попробуй только кончить раньше него и неделю проведешь в позе летучей мыши.

Кроуфорд встречал фрикции любовника и блаженно постанывал, не забывая подмахивать своей великолепной попкой и уворачиваться от жадных поцелуев ирландца. На завтра была назначена очень важная встреча, и совершенно не хотелось появиться на ней с зацелованными губами. Такатори и так будет подозрительно щуриться на чертовски довольного и чуть ли не светящегося от удовлетворенности Оракула.

Фарфарелло поймал излюбленный темп Кроуфорда и почти согнул того пополам, задрав зад любовника. Оракул сдавленно вскрикнул и тут же прикусил язык. За стеной спал Наги и будить мальчишку совсем не хотелось. Иначе истерика была бы гарантирована. Почему истерика? Да потому, что мальчишка вбил в свою дурную голову, что любит Брэда «как отца». Вот только эта «любовь» почему-то включала в себя секс. И Кроуфорду совсем не импонировала мысль, что его размажет по стенам вусмерть втрескавшийся телекинетик. Поэтому Оракул прикусил губу и только сдавленно сипел, когда член любовника особенно метко попадал по простате, и удовольствие становилось совсем уже нестерпимым. В остальном же Брэд Кроуфорд НАС-ЛАЖ-ДА-ЛСЯ!

Еще несколько яростных фрикций и оба любовника кончили, стараясь сдерживать страстные стоны и вскрики.

«Наги… чертов Наги! И поорать от кайфа из-за этого мальчишки уже нельзя! » - недовольно простонал Кроуфорд, выгибаясь на кровати и почти вставая на мостик.  

- Брэд, когда ты перестанешь таскать мой шоколад? – через некоторое время поинтересовался Фарфарелло. Вообще-то, не было причины ворчать, но… надо же соблюсти установленные правила «игры».

- А то тебе не нравится, как я за него расплачиваюсь, – сладко зевнул Кроуфорд и, совершенно не смущаясь текущей по бедрам спермы любовника, продефилировал в ванную комнату.

- Ты сам в состоянии купить себе все, что захочешь, - проворчал Джей, отбиваясь от настырного Кроуфорда, который уже успел почиститься и теперь пытался затащить в ванную своего любовника. Тому черрртовски не хотелось никуда идти.

- Так совсем не интересно, - почти обиженно буркнул Оракул. Он все еще был в своем втором модусе: игривый сладкоежка. И совершенно не хотел возвращаться к гораздо более спокойному и привычному «Мистеру Ледяное Совершенство».

Фарфарелло по достоинству оценил это и, ухватив любовника за руку, повалил его на кровать. Кроуфорд хищно облизался и снова откуда-то вытащил кусочек шоколада. Джей зарычал и набросился на сладкое лакомство… или на Кроуфорда? А какая, в принципе, разница?

Через две комнаты, в самом конце коридора, Шульдиху снились уже привычные сны.

Шоколад. Много черного горького шоколада. Элитный, мать его, шоколад, сто грамм которого по цене подозрительно приближаются к двум прожиточным минимумам среднестатистического японца.

И Кроуфорд. Покорный ласковый уке, разрисовывающий свое тело тающим шоколадом. Этим самым темным и безумно дорогим! Любимым шоколадом Шульдиха, между прочим!

А еще в этих снах обязательно присутствовал он, Шульдих, в нелепых белых штанах в крупный черный горох. Слизывающий темные дорожки изысканного лакомства с и без того сладкой и черрртовски нежной кожи Оракула.

Мокрые, страстные и невероятно горячие сны…

Гадость какая!

Почти спящий Шульдих, шатаясь, как пьяный, добрел до кухни и вытащил из своего «тайника» плитку дешевого соевого шоколада, яростно сорвал с нее яркий, безвкусно оформленный фантик, и, брезгливо морщась, съел псевдомолочную соевую гадость.

Конечно, Шульдих вполне мог себе позволить хоть каждый день есть тот самый шоколад из снов… дорогой черный шоколад в золотом фантике без всякого рисунка… но телепат упорно убеждал себя, что он ненавидит шоколад вообще. Почему? Да потому, что Шульдих тащился от этого шоколада,   из-за снов один вид золотистого фантика четко ассоциировался с неким Оракулом. Со стонущим от кайфа, хорошенько вытраханным Оракулом! И если признать, что шоколад бесподобен, то придется признать и то, что такой вот Кроуфорд не менее желанен и привлекателен.

В чем проблема, спрашивается?

Да в принципе ни в чем.

Не считая одного маленького нюанса.   Совсем крошечного и незначительного.

Шульдих, знаете ли, был ГЕТОРОСЕКСУАЛОМ. Нет, у него был опыт с мужчинами. Причем как в роли уке, так и в роли семе, но… не то. Совсем вообще не то. Не его, не для Шульдиха это «удовольствие». И от всего этого вкупе становилось тошно. Откуда только в мозгах такие шоколадно-сексуальные сны берутся? Никак от втрескавшегося по уши чибика забредают. Ух, Шульдих ему отплатит за очередную побудку… Мальчишка потом неделю не сможет смотреть на сладкое и у него будет шикарнейшая мигрень. Жестокое отношение к ребенку? А нефиг этому ребенку такие сны транслировать на весь дом! Некоторым телепатам завтра вообще-то на суточное дежурство подле ненавистного Такатори заступать. Так что пусть мелкий помучается. Ему полезно.

Возвращаясь в свою комнату, Джей наткнулся на полусонного и что-то бормочущего Шульдиха. Псих поправил белые штаны в нелепый черный горох и глубже забился в тень. Когда же озлобленный телепат проковылял мимо, то Фарфарелло довольно оскалился и облизал все еще хранящие вкус шоколада и любовника губы. На эту неделю план по внесению гармонии и пониманию в атмосферу Шварц был выполнен. Теперь можно было спокойно уйти к себе и проспать до обеда.

«Интересно, - думал Джей, укладываясь в свою кровать и закутываясь в любимый клетчатый плед. – А как бы среагировал Кроуфорд, если бы узнал, что я равнодушен к шоколаду? – Псих хмыкнул и припомнил особо горячие моменты этой ночи. – А как бы он среагировал на мою любовь к селедке? Копченой? – он мечтательно облизнулся. – Кроуфорд с копченой селедкой… - От представленной картины передернуло даже Фарфарелло, а Шульдих с воплем ужаса сел в постели, перебудив всех своих соседей. – Нет уж! Лучше шоколад! »

Джей заснул с улыбкой младенца на губах. А Шульдих был отправлен спать в машину. Разбуженный Оракул… особенно разбуженный Оракул, которого трижды отлично поимели… мда… телепату повезло, что его не закопали тут же под паркет или не выпихнули спать на улицу.

Фарфарелло спал и сладко улыбался. Брэд вырубился, как только дополз на подгибающихся ногах до кровати. Наги грезил о Кроуфорде и мальчишке было плевать на то, что он опять заснул, медитируя (или все же честнее будет сказать – мастурбируя?) на фото шефа. Один бедный и несчастный Шульдих, скрутившись в клубочек и стуча зубами, бодрствовал, пытаясь согреться в холодной машине и поспать хоть чуть-чуть.

Конец.