Проба пера

Вздох восхищения и шелест легкого, вечернего платья об мраморный пол нарушило задумчивость некой высокой фигуры, стоящей около распахнутого настежь окна. Женский силуэт промелькнул и исчез за дверью, маня за собой, однако ж неизвестный оставался на своем «посту», словно ожидая кого-то другого. А может и даже её…

«Долго, как обычно, - в задумчивости вновь пришли эти слова. – Я жду уже больше часу, а она все не появляется, как это глупо с моей стороны приходить так рано! Но…»

И в продолжении бессвязные реплики самому себе одолевали скукой моего героя, в ожидании загадочной феи…

Тишина. Клены на приусадебном участке тихо засыпали, некоторые из них еще неспешно перешептывались друг с другом, желая доброй ночи. Цветы, в старом саду, то поворачивали свои прекрасные бутоны к заходившему солнцу, то уныло закрывались, ожидая нового дня, когда ими вновь будут любоваться прекрасные дамы и их кавалеры.

Трескотня воробьев, что звучала от зари до зари почти каждый день, уже стихла и, если постараться, то можно было разглядеть маленькие, серенькие фигурки дремлющие в кронах деревьев.

Фонтаны в парадной части усадьбы уже давно были выключены, что не мешало однако какой-то слишком бойкой паре ребятишек плескаться в воде, с опаской поглядывая на дом, вдруг кто увидит.

-А вот и вы мой друг, - нежный и ласковой голос отвлек вновь героя от размышлений. – Вы как всегда пришли раньше. Неужели вам не надоедает быть таким скорым…

-Чтобы увидеть вас, моя Звезда, я готов пройти тысячи верст, проплыть сотни миль, перелезть через…

-Ах, прошу вас, - девушка кокетливо улыбнулась и выскользнула из горячих объятий своего любовника. – Вы можете меня…

-Перестаньте! – умоляюще воскликнул он. – Не терзайте мою душу. Неужели нельзя раз и навсегда решить этот вопрос! Почему?

Взгляд девушки стал вдруг наигранно-грустным, и она фальшиво ответила давно заготовленную фразу:

-Потому, что я вас… - паузы показалась такой долгой, что вся красота этого вечера… Да что там говорить, вся красота прожитой жизни, сколько прекрасных вечеров было, разбилась, как бракованный хрусталь.

Но продолжения не было, как впрочем уже в который раз.

Девушка улыбнулась и повела своего любовника в свои покои и они остались там на всю ночь…

Луна хитро следила за всем что творилось на грешной земле и не без ехидства все сообщала звездам, что тысячами рассыпались по всему небосклону. Одни звездочки от рассказов начинали краснеть, другие зеленели от зависти, ну а третьим было не до этого, они любовались собой и лишь редко проплывающие облака пугали их своей темной пеленой.

В саду все уже спало тихим и безмятежным сном. В лесу, что находился неподалеку от усадьбы, иногда раздавались чьи-то голоса, видимо лесники искали что-то особенное, что растет или цветет только ночью. Оттуда же слышался редкий детский смех.

Смех блуждал и по усадьбе. По опустевшим и темным коридорам и комнатам. По запыленным чердакам и пахнущими плесенью подвалам. Смех, тихий женский смех…

Это произошло быстро и никто из них не сумел даже понять, каким образом все это случилось.

Она всего лишь улыбнулась и повела его за собой в свою комнату лишь для того, чтобы, впрочем как и обычно, поговорить о некой высокой вещи, которую никто так и не мог найти. Лишь предлог – не больше.

И как же ему было сладостно выкусить в который раз этот лживый сахарный плод порока. Он проглотил его без всяких сомнений, словно это было что-то обычное, давно вошедшее в его жизнь. Так оно, впрочем, и было.

Легкий свет лампадки осветил её нежное и прекрасное личико. Её жгучие карие глазки то вызывали на бой, то умоляли о чем-то. Казалось она то опасной и бессердечной, то вдруг становилась ранимой. И всегда влекла за собой в огонь страсти. Всегда!

А он даже не думал сопротивляться.

Медленно его рука коснулась её плеча. Улыбка скользнула по её лицу.

Она попыталась отвернуться, но он обхватил её талию и прижал к себе. Она не сопротивлялась, лишь делала видимость.

Его губы уже целовали её обнаженное плечо, а руки беспечно и нежно ласкали её тело. Она улыбалась. Она хотела этого…

Тишина и смех, как парадоксально.

-Смеются, как обычно, - новый незнакомец появился в моем повествовании. – Смеются. Она смеется. Над собой или над ним?

Ветер, неожиданно пролетел по всему коридору и вернулся обратно, спутав волосы новому герою, и затих в подоле плаща незнакомца. Герой движением руки убрал с лица прядь кудрявых русых волос и посмотрел на ночное небо.

-И ты смеешься, - грустно обращался он к луне. – Смеетесь. Значит, радуетесь жизни, а мне остается только вспоминать…

Дыхание от чего-то начало сбиваться, а сердце стучало бешено и необузданно. А их души и тела становились единым целым.

Она пыталась не смотреть на него, закрыть глаза, но не могла. Он покрывал её тело обжигающими поцелуями, все больше и больше оголяя. Руки все так же нежно скользили по телу и нежно гладили его, словно что-то ценное.

А она ждала того момента, того, когда сможет стать частью своего любовника, а он её частью. Она жаждала этого все больше и больше, все крепче обнимая его самого и все чаще встречаясь своими губами с его и сплетались в страстном огненном поцелуе.

И вот руки скользнули ниже пояса и словно невзначай полностью сняли платье. Он поднял смущенные отчего-то глаза, а она потянулась к нему, как маленький росток тянется к солнцу.

Луна продолжала светить и наблюдать. Может и было интересно и даже может быть становилось веселее на душе от того, что наблюдала она. Но кто поймет эту наглую подсмотрищицу!

И лишь звезды скромно мигали на небосклоне меж собой обсуждая все происходящее.

Что-то упало в саду и всплеск в небольшом озерце и напомнил о присутствии окружающего мира нашему новому незнакомцу. Он все так же стоял у окна и вслушивался в темноту и смех, а еще думал безумно о какой-то важной вещице.

«И кто же виновен? Я или, – что-то его смутило и он не докончил, но продолжил терзать свою душу. – Я ведь был прав всегда! Но мог же я ошибаться? Мог и есть ли в том сомнения? Нету и что тогда? Да ничего! Виновны оба! А не хочет понимать!!! Да и я тоже…»

И вот горячее, обжигающее оказалось в ней. Это, несущее боль, страдание, мучение ожидания и столько бескрайней страсти и блаженства! Это, что вызывает страх у новичков, зависть у стариков, и жар и огонь в глазах у жителей огненной стихии. Это, плотская утеха впитывает в себя столько ярости и желания, сколь нету ни у кого на земле. И лишь это заставляет быть тем, кем ты есть на самом деле.

Животным, желающим безмерно поглощать эту «пищу». Кровожадным монстром, что хочет все больше и больше проникнуть внутрь и остаться там навечно. Ненасытным извергом, несущим только страдание, но в то же время глупым мечтателем, жаждущим захватить эту стихию и подчинить себе.

Быстрота, как скоро и резко двигался он, находясь в ней. Он забыл обо всех сомнениях, что терзали его весь этот светлый день. Он проникал глубже, глубже и тут же уходил из неё, чтобы через мгновение вернуться.

А для неё это мгновение казалось больше чем вечность. И даже начинало ей казаться, что вот он вновь конец, он обжигающе, безбожно обжигающе, проникал в неё, неся благостные страдания.

Взгляд, сколь много говорил этот взгляд! Страстный, горящий, жаждущий, приказывающий! Бесконечный как вселенная! Обжигающий, как огненная пасть зверя! И в чем-то укоряющий, словно провинившегося ученика… Как БОЛЬНО!

Капля за каплей наполняла её тело неутолимая жажда действия. Вот он уже лежал на спине, а она вскочила на него и тело её слилось с его телом. Мысли её слились с его мыслями. И они оба стали единым целым.

Движения, чувства, даже биение сердец стали одним. И лишь дыхание выдавало волнение его.

Сильнее, с каждой секундой сильнее ужас чего-то непреодолимого овладевал им и он обнимал свою любовницу и вымещал на ней свой страх. А она стонала и умоляла. Просила продолжать бесконечно.

Сцены сменялись одна за другой с невероятной быстротой. То они лежали на пометой постели, то уже на полу, то стояли у окна и свежий ночной ветер развивал её волосы, а луна пристыжено следила за ними. То вот со столика были сметены духи и зеркальце, и она лежала, упиваясь своим счастьем. То обнимая и вися на нем ощущала биение его сердца, и срывистое дыхание. То вновь они возвращались в постель и продолжали.

Силы таяли медленно, и уже даже страсть не могла удержать. И он и она знали что конец близок, как никогда и пытались насладиться последними мгновениями.

Не было уже людей, лишь звери, ублажающие себя и свои похоти…

«Да, - в задумчивости решил что-то наш незнакомец. – Так тому и быть! Не должны люди быть зверьем, а кто они? Нет… Звери… Люди… Все одно живая тварь и рано или поздно это будет с каждым, как и со мной… Не мне судить… Но все таки, как не мне быть судьей, коли я здесь и сейчас? »

Взрыв!

Судороги, одна за другой, пробежали по его телу, и ушли в неё. Она ощущала - внутри что-то сжимается и выпрыскивает, и снова сжимается. И тепло, смиренное тепло перед чем-то опасным и страшным разливалось в её теле, но могла ли она думать об этом?

Холодный пот капельками спадал с его лица на её обнаженную грудь. Он опустил голову и не смел смотреть в её глаза. Он знал, она не смириться с этими мгновениями. Ей нужно намного больше, но мог ли он дать ей это? Мог. А хотел ли?

Хотел ли этот человек становиться зверем ради любви? Или любить, ради того чтобы становиться зверем? Кто знает, как не он сам?

Дыхание, тяжелое и прерывистое нарушало тишину вместе с биением трех сердец…

Кинжал без остановки миновал кожный покров, легкое и равнодушно проткнул одно из сердец. Кровь вначале струйкой, затем бушующей рекой хлынула на кровать. И лишь маленький взвизг, и второе перестало биться, а затем…

В холодном поту проснулся человек. Посмотрел на луну, на звезды и на часы. А затем обнял её. Она, милая и нежная лежала рядом. Не зверь, не огненный демон, просто любимая…

Не ради страсти, не ради огненного желания, не ради похоти своего тела и разума, не ради животных утех…

Ради того, чтобы стать хоть на мгновение единым целым, чтобы никакая непреодолимая сила не смогла разлучить… НИКОГДА!!!!