Август неба

Яркой полосой пролег солнечный луч на плиточном полу. Снующие туда-сюда ноги поднимали облачка пыли, золотившиеся пылинками и опускавшиеся назад, покрывая все тончайшим слоем. Я перепрыгнула через полоску. Должно быть, хороший день сегодня будет - придумала я себе тут же примету. Надо ее проверить. И устремилась к последним, необследованным полкам "Книжного Дома". Практически ничего. Не зацепило. Боевики, желтая пресса, гламурные журнальчики, что-то из классики, совсем запылившейся. Не трогала ее рука человека пару сотен лет. Последний прощальный и полный сожаления взгляд на полки и томик Вишневского. Пожалуй, возьму. Расплатившись на кассе, уже уткнувшись в книгу (с детства дурная привычка - читать на ходу, когда новое) вышла из здания, лишь ощущая дорогу впереди и пошла, глядя на страницы, сквозь толпу, лавируя между сумками, захваченными краем глаза, ботинками, туфлями. Цокающими шпильками. Хм... Какие-то сапожки желтые пробежали, семеня мелко-мелко, но очень ярко. А Вишневский, дерзкий малый, веселил меня, растягивая улыбку на лице и обнажая зубы.

- О, маэстро витиеватой рифмы! - кто-то заметил автора томика.

Уткнулась в чью-то широкую грудь. Читаю дальше и пытаюсь обойти преграду. Шаг в сторону, он - тоже. Я - вперед, он - отступая. Поднимаю взгляд. Сразу бросились в глаза черного опала запонки и заколка для галстука, в такой же каменной оправе. Запонки... Я их видела, наверное, в прошлой жизни. Сейчас не модно, но стильно и ой как дорого! Рубашка в тон, галстук - в контраст пиджаку и рубашке. Красный. Как он вызывающе наглел на груди, причем красивой груди. Угадывалось даже сквозь эту тканевую драпировку. Выше смотреть как-то не хотелось. Боялась я - внутренняя, получить неэстетический удар по моему воображению. Но… Были напрасны мои сомнения.

- Барышня (тихо). Барышня (вкрадчиво).

На меня смотрели черные, как антрацит, глаза. Зрачков не видно. Воронова крыла цвет волос. Грива, подстать Цискаридзе. Немного скуластое лицо, густые брови и умопомрачительные чувственные губы. Мда... Прекрасный образец. Можно на первую обложку журнала "Он" и никто бы из женщин не остался равнодушен. Ну почти. Кроме меня, естественно. Ну конечно! Я-то думала про себя, хм... скажем так - бледная моль, живу в углу, никому не мешаю, без претензий к кому бы то ни было и без каких бы то ни было амбиций. Вот ... Почитываю книжки, о принцах не грежу, а они - обо мне. А то, что обратился ко мне? Сейчас спросит, как пройти в метро. Вылез неудачно из своего лимузина и заплутал на тротуаре. Бедный, бедный БОГАТЫЙ.

- Вы меня слышите? - голос вывел меня из мысленной чехарды, пронесшейся в моей голове, - Я сейчас ужасно, просто неимоверно спешу, дайте мне вашу визитку.

- Зачем?  

- Об этом поговорим вечером. Так как? Вы наградите меня визиткой?

Залезла в нагрудный карман и вытащила ручку. Визитка? У меня?! Черная, под стать его запонкам. Конечно, именно визитками и страдаю, и обязательно теснеными золотом.

- Где вам оставить автограф?

Протянул свою. Написала номер. Приняв ее и галантно наклонившись в прощальном поклоне, растаял в толпе. Оглянулась, лимузина нигде видно не было.

Поговорить пришлось не в первый вечер, не во второй и даже не в третий. Совсем забыла об этом случайном инциденте, так я его окрестила, как вдруг... Звонок. В половину 12 ночи. Возмутительно. Беру трубку, как добропорядочная гражданка.

- Откройте Вишневского на 37 странице. Верхняя строфа, 5 строчка. (Совсем возмутительно, так беспардонно, так поздно, так... А что собственно так? Очень вежливо и на вы). Прервала я свой поток уже готовой сорваться с губ тирады.

- Читаю.

- С выражением?

- Угу...

- Прочтите вслух, прошу.

Проснешься - а вокруг такая явь!

Хоть на подъем не заполняй анкету.

Обрыдло жить пешком, вручную, вплавь.

Возглавь меня, любимая, возглавь!

А то не ровен час, уйду в легенду.

- Благодарю! У вас красивый голос, приятный, грудной. Вы уже проснулись?

- Вашими стараниями. Да!

-  Тогда одевайтесь, буду у вашего подъезда ровно к половине первого.

Почему-то не удивило, что он знает мой адрес.

Куда одевайтесь? Во что одевайтесь? - вопрос поважнее для любой женщины, но не для меня.

Вопрос «зачем одеваться? » отпал сам собой... Улыбнулась. Это сценарий из другой киноленты и не со мной в главной роли. Мысли на удивление не скакали, а текли вяло и даже как-то буднично. Будь на моем месте другая - губы пересохли, ручки дрожат, кидается то к зеркалу, одевая попутно чулки и пытаясь накручивать челку старой плойкой советского образца, то нервно подводя жирным мазком глаза и поливая себя тонной духов. Я же... Спокойно подошла к шифоньеру и уже заученным до автоматизма движением нашла свитер крупной вязки. Пряжа немного выцвела от стирки, но продолжала оставаться приятной на ощупь. Облачилась в него, джинсы натянула на ноги, не бросив оценивающий острый взгляд... А как там вид сзади? Мне было все равно. Ключи, мобильник, зеркало, расческа... Ой, да хватит! Хватит! - крикнула я себе про себя. Не будет. А если и… То не с ним. Вышла в подъезд, забыв про половину первого. Он же уточнил время.

Прохлада приняла меня в свои объятия и накатила свежестью ночного ветерка. Поежилась, как будто чья рука заскользила по оголенной спине. Где-то под большими деревьями пели под гитару. Зычный мужской голос и женский вторил ему. Make mi Believe - заставь меня поверить... Заставь... Как-то слишком в тему, подумалось мне. Пошла на звук мелодии, уже почти стихшей и поглощенной нежной возней влюбленных, подхихикиванием и словами «Ну, перестань… Ну…»

Фонарь ярко освещал дорожку. Он вышел из сумерек. Под фонарь. Залитый светом, казался золотой фигурой эллинской эпохи. Врезалась как лайнер в его личное пространство. Посмотрел на часы. Еще 20 минут до половины первого.

- А если бы на девушку напал маньяк и я не пришел бы раньше намеченного срока?

- Маньяк? На меня? Шутить изволите?

- Изволим…пригласить вас, барышня, в одно премилое местечко. Там жарко.

- В чистилище? Я думала, мне еще рано.

Улыбнулся. Предложил руку. Приняла.

Не узнаю себя. Совершенно незнакомый мужчина ведет меня куда-то. А ну и пусть.

Ожидала все с какой-то настойчивостью увидеть лимузин за углом, но не случилось. Бентли. Ну конечно. Не шестерка битая могла подойти его запонкам и галстуку. Открыл дверь. Плюхнулась на переднее сиденье. Почему-то хотелось, непонятно почему, чтобы он, наглядевшись на меня такую-рассякую-непричесанно-ненапомаженно-ниразунеглянцевую, чтобы бросил меня и эту затею. Но он, наглядевшись, не бросал на удивление. Приехали.

Вывеска горела неоновой кровью на оранжевом фоне. "Felicity". Фейс-контроль был успешно пройден, он затмил меня своей презентабельностью. Сказанное «Девушка со мной! » - еще звучит благородно. Все же не ЭТО со мной! Так что радуйся жизни, милая. Ты имеешь пол!

Помещение пестрило телами, в основном полуобнаженными или почти обнаженными на сцене, по середине которой воцарялся, как фаллический символ, шест, отполированный женскими ладонями и бедрами и глазами зрителей, в основном, уже в довольно полурастрепанном виде. Стриптиз - бар. Для меня был неизведанным, но отнюдь не желанным куском пирога. Присели за столик. Удобный, гладкий, лаковый и закругленный, как банан. Все здесь имело фаллический символизм. В принципе, приятная атмосфера, с приятным интерьером, настраивала лады тела, потом уже души. И, конечно, опустошала карманы любителей горяченького.

- Что заказать, милая леди?

- Апельсиновый с Мартини Бьянка.

Подошедший официант наклонился, слова моего спутника поглотила музыка. Постаралась отвлечься и смотреть на него сторонним наблюдателем. Полная противоположность мне. Выбрито-наглажено-собранный... Вкус отменный. Боже! Да я сейчас грецкий орех рядом с бразильским. На мне сплошные шероховатости, он же кричит своими блестящими боками. Ну и что? Что из этого? Из этого то, что я сейчас как бельмо здесь. Лишняя на этом празднике жизни, как напоминание о тех, кто живет в коммуналках и перебивается с зарплаты до зарплаты. Значит я, как единственный представитель этого класса, назовем его "За бортом", должна гордо нести... Улыбнулась я своим мыслям, ставшим такими противными и не женственными.

- Вам уютно?

- Вполне.

- Посмотрите вон на ту даму. Замечательно танцует, лучшая в этом заведении.

- По количеству засунутых банкнот в стринги определяете?

- И это тоже. Как способ отблагодарить за доставленное эстетическое наслаждение толпе. А еще - пластика, грация, музыкальность, отточенность движений, физическая подготовка.

- Идеал?

- О, что вы, что вы! Идеал - настолько относительное понятие. Я констатирую факт. Что видят мои глаза, то облекает во фразы мозг.

- Что видят ваши глаза, смотря на меня?

-  Красоту.

- Ах да. Внутреннюю, до которой никому нет дела.

- Совершенно верно. И внешнюю. И так ли уж никому?

- На сегодняшний момент, вы - единственный их ценитель.

- Тем лучше.

После женского стриптиза был мужской. Парень в набедренной повязке извивался около молодой девицы с тяжеленным бюстом, в красном блестящем платье. Грудь казалась монументальной и железобетонной, так сковывал и поднимал ее жесткий лиф платья. Мысленно скользнула под свой свитерок. Так. Ничего стоящего. Полтора размера и соски торчком. Вот и все достоинство верхней части тела. После дамы в красном, была в голубом, потом в белом. Парень активно собирал дань своей красоте и формам. Подошел ко мне. Уже раскаленное от усердия дыхание скользнуло по моей щеке в каких-то микронах от кожи. Он пах свежестью и жаром одновременно. Тело было умащено чем-то блестящим, подчеркивающим рельеф мышц. Смутилась, и не от того, что приват-танец для меня, а тем, что... о, ужас! - нечем платить. Дурацкая ситуация. Парень старался вовсю. Толчок ноги спутника под столом и взгляд по направлению к моей, не совсем дамской сумочке. Достала купюру. Протянула парню, как из кассы зарплату рука кассирши. Тот улыбнулся и подставил свое мощное бедро. Купюра прилипала к телу и никак не хотела погружаться за повязку. Пришлось действовать усердно - затолкать.

Через 2 часа хотелось уже вывалиться из этого полного феромонами помещения. Глубокая ночь приняла нас в свои объятия. Лента дороги указывала на север, домой. Привез. Проводил. Почти открыла двери, почти зашла, поблагодарив за чудный вечер и куча прочих любезностей.

- А теперь о главном.

Смотрел на меня сосредоточенно и серьезно:

- Вы хотите быть со мной?

- ... ?

- Значит... Да!

(Вот так делаются мужские выводы. Хочу ли я быть с ним? Вот это вопрос!)

- Завтра в десять! - твердо и по-мужски.

- Вечера?

- Утра!

Сбежал торопливо вниз, подъездный пролет поглотил его. Я зашла в тишину квартиры.

Не спалось. Что значит это его БЫТЬ С НИМ? И что за этим стоит?

Уснула, забыв поставить будильник. Солнце разбудило в половину 10. Все таки ночные гуляния уже в далеком прошлом . Школьная пора и все такое. Сейчас работа - режим, режим - работа. Нужно быть со свежей головой. Все таки лаборатория, эксперименты с газом, да куча параметров и чисел. Но сейчас благословенный отпуск. Потянувшись и придя в себя, подскочила на кровати. Это не сон? Сколько времени? О, господи! Мечусь между умывальником, кипящим чайником и не заправленной постелью (дурацкая привычка, всегда нужно заправить, хоть потоп). На ум пришло вчерашнее про плойку, только мотивы другие. Просто успеть провести утренний моцион. Вроде бы успела. Волосы в пробор, тот же свитер, красные от долгого ночного бдения глаза и ужасно голодный взгляд. Чайнику придется остывать в полном одиночестве. Он уже звонит в дверь. Открываю. Можно было ожидать букет цветов, как в красивых романах, но нет, он стоял с корзинкой в руке.

- Дама готова? Дама на выход!

И захлопнув дверь, наперегонки побежали по лестнице. Видно мы оба не любили затхлости, грязи, исписанности и пошлостей подъездных лифтов.

- И куда направляет кормчий?

Уже как ни в чем не бывало спросила, не перекрывая шум двигателя, как в наших авто. Тихо шуршали шины по асфальту.

- А что нужно молодой даме с бледностью щек утром? Правильно. Глоток свежего воздуха и хороший плотный завтрак. Поэтому в парк, милая леди.

В машине тепло, уютно, укачивает как в колыбели и такой мурчащий звук двигателя - музыка, после наших-то бультерьеров на колесах. Выходить активно не хотелось. Но уже открыл дверь. Уже взята корзина с завтраком. Эх! Последнее усилие и собственная леность побеждена. Присели на скамью. В корзине было вкусное. Мясные котлетки, мягкие французские булочки, красное вино и две порции легкого салата из божественных ингредиентов. Не хотелось разбирать по составляющим этот нежнейший букет вкусностей. И салфетки, пропитанные чем - то приятно холодившим и увлажняющим кожу, поставили точку на моем самом неожиданно-странном завтраке. Все было употреблено и оценено по достоинству.

Удовлетворился моим насытившимся видом. Смотрю на небо с улыбкой объевшегося сметаной кота.

- В машину, плиз!

- Да хоть на Эверест!

- О, это еще будет, но не сейчас.

(Планы на счет меня у него видно колоссальные. Как бы не разочаровать столь восторженного ценителя чего-то там моего внутреннего и внешнего) .

А дальше была парикмахерская, маникюрная, массажная и парфюмерная акции против моего образа простой крестьянки. Все это стоически перенесла, не глядя в зеркало. Было приятно и не хотелось сопротивляться. Впереди был шопинг. Ну вот, подумалось, сейчас выпустят на конвейер еще одну Барби с чемоданом розово-конфеточного. Интересно. Понаблюдаем. Зашли в бутик. Черные массивные, отделанные под дуб, двери поглотили наши фигуры. Все блестело за витринами. Работали кондиционеры и продавец - мужчина. Стою, рассматриваю. Всегда нравились практичные, удобные вещи. Взгляд упал на сумки. Полный набор, от простых чемоданчиков до вечерних дамских сумочек, отделанных жемчугом и стразами. Но мне милее удобные простые кожаные сумки, без нашлепок и несуразностей. Но я промолчала, ждала выбор мужчины.

- Пожалуйста, - обратился к продавцу, - Замшевые длинные перчатки, да, слева, именно те, горчично-карамельные, солнцезащитные очки (оправа была умопомрачительная, очень дорогая и очень стильная), широкий черный блестящий пояс средней ширины с классической пряжкой, и шелковый шарф. Нет, не гладкий. С легким гоффрэ (напоминал ракушечник и камни с побережья, что-то пастельно-пестрое, как яркий акцент на моем осеннем мотиве в одежде).

Все это сразу же было и примерено. И все также не смотрела на себя в зеркало.

- Готово! Вы достойны восхищения.

Подвел меня к огромному, захватывающему в свою панораму почти все помещение, зеркалу. Рискнула взглянуть . Кто-то стоял напротив. Не я... Вернее, какая-то другая я. Вроде тот же свитер, один край чуть ниже, так задумано, шарф, накрученный на голове как чалма, очки, перчатки дополняли, облагораживали, преподносили. Барби была посрамлена и я, собственно тоже, всего-то минимум усилий, и совершенно преобразившийся вид, который мне очень, очень понравился.

- О, да вам можно доверять! - присела в шуточном книксене новоявленная дама с Амстердама.

- Причем, все, что угодно, начиная от личных сбережений и заканчивая собственным телом. Все будет в целости и сохранности. Слово мужчины!

- Пожалуй, не хватает только сумочки, - сказала, многозначительно улыбаясь.

- Руки женщины должны быть свободны!

(Убил мои попытки возразить своим благородным доводом).

Продавец никак не отреагировал. Хотя, может внутренне, но виду не подал. Марку надо держать.

А дальше... Обычное знакомство. Ну наконец-то я стану для него не только барышней, милой леди. Все таки имя есть. И он для меня не просто спутник. Узнаем и обретем имена друг друга. Оказалось для него: Эля, 30 лет, старший лаборант в институте НИИ, кафедра газовой и нефте-добывающей промышленности. Сейчас в долгожданном отпуске, решившая его как-то (до знакомства не думала, что с кем-то)  провести. Оказалось для меня: Леттер. Да, просто Леттер. 34 года. Служащий, в данный момент "высшая лига" чего-то там в управлении. В общем не выговорить простому смертному и еще куча специальностей и талантов за спиной.

- Я хочу вас запечатлеть, Эля.

- Надеюсь, не в мраморе?

- У меня была когда-то мысль заняться скульптурой, но слишком много мусора и тяжеловесно. Всего лишь фотостудия.

- Ваша собственная?

- Нет, моего друга, настолько давнего, что он доверил бы мне не только фотостудию, но и свою женщину. Едем, Эля.

(Отпуск становился интересным. Я внутренне уже готова была к экспериментам. Может это единственный шанс в жизни. О, этот мужчина еще взрастит во мне дух авантюризма!)

Небольшое помещение, задернуты плотные шторы, зонты-отражатели направленного света, небольшие софиты, подставки, тренога и черная драпировка на стене. Вот и все, что предстало моему взору.

- Располагайтесь. Я скоро.

Ушел греметь в подсобку, готовя волшебство. Присела на край пуфа мягкой обивки. Неожиданно зажглись лампы и я оказалась в перекрестных полосках света. Леттер уже был вооружен каким-то фоторужьем, довольно агрессивного на первый взгляд вида. Объектив жил своей жизнью. Глаз, напоминающий по своим радужным переливам и синему огоньку ястребиный, смотрел на меня, фокусировался и прицеливался в мое тело.

- Оголите плечо. Правое. Еще. Так. Достаточно. Наклон головы вправо. Приподнимите подбородок. Рука расслаблена. Ноги. Мммм... Одну вперед. Еще. Хорошо. Замереть...

И в таком духе еще снимков 10. Только щелкал пусковой механизм и тишина и наше дыхание. Стало жарко. Софиты нагрели помещение, раскалили его.

- Снимите джинсы.

- ... . ?

- Снимите, Эля. Сядьте, скрестив ноги перед собой, пальцы, большой и средний, соедините и направьте вверх.

Дав рекомендации, почти приказ, спокойно ждал моего подчинения. Эмоции не застали себя ждать. (- Чего он хочет?.. - Ты что, дура? Снимки сделать. Наивная. Хотел бы чего другого, давно бы уже предпринял что-нибудь. - А вдруг, это всего лишь приемчики - расслабить, подчинить, овладеть? - Эля, ты точно - дура. Снимай штаны. Будет тебе эротизм на память.)

Выполнив просьбу, уселась в восточную позу Созерцателей Мира, выполнив манипуляцию пальцами. Подошел, коснулся волос, поправил. Прядка упала на грудь. Как же мешал свитер, он прилипал к коже и колол своими мелкими ворсинками. Ручеек пота покатился по спине. Пара снимков. Неудовлетворенное ХМ...

- Не пойдет, снимайте свитер.

- ЧТО?

- Эля!

(- На тебя смотрят сейчас не глаза мужчины, а глаза художника. - Ты уверена? - Абсолютно!)

Предстала перед ним в костюме Евы с одной лишь поправкой на гладкие черные плавочки, выгодно оттеняющие мою белокожесть. Откуда - то взялись салфетки, удалившие излишки влаги с моего тела. Его руки не были руками мужчины, желающего женщину. Его руки сейчас творили ее самую. Женщину. Может, даже красивую. Прохладные пальцы скользили по телу, выправляя мою осанку, положение тела, разворот плеч, головы. Отмечали позицию для ног и рук белым мелком. Незаметные штрихи ложились рядом с моим обнаженным телом, заставляя его влезать в эти жесткие пространственные рамки, то свернувшись в клубок, то вытянувшись и раскрываясь, как цветок. Через полтора часа пыток я была вымотана смертельно. Хотелось только спать. Софиты, казалось, высосали и высушили всю кровь в жилах.

Мы ехали к нему. Куда-то за город. Сказал, свой дом. Почему-то ему доверялось. Не чувствовала опасности, интуиция спала спокойным сном праведника. Я знала, что физически мне ничто не угрожает, но вот духовно начинала трепетать. Потому что слишком яростное вторжение в мой размеренно-расчерченный мир случилось вчера и продолжает наводить порядок, перестраивать и перекраивать мою жизнь, хотя бы даже на такой небольшой срок.

Был благословенный душ, ужин с вином, на этот раз белым. Рислинг покатился желтым искрящимся глотком внутрь и растворил меня в своей солнечности. Спать, спать, спать... Шелковые простыни приняли мое тело и погрузили в сон.

Где бродило мое подсознание все 10 часов непробудного - мое сознание не сказало, только резко встрепенулось и засигналило телу... ВСТАВАТЬ!

Но вставать не хотелось. Сладостная истома в теле овладела мной. Повернула голову, на прикроватной тумбочке записка и пара ключей.

«Еда в холодильнике. Это ключи от дома. Жду вас здесь ровно в 11 вечера. Расписание автобусов в город прилагается, если вам надо куда-то уехать. Мой дом в вашем полном распоряжении».

11 вечера... Можно написать ответную записку. Извините. Простите. Прощайте. Ключ заберете. Адрес помните. Эля этого хочет? Нет. Ну тогда впереди 11 вечера, а сначала длинный день впереди. Наскоро позавтракав сыром и зеленым чаем, закрыв дом, уже шла на остановку. Ждать не пришлось долго. Куда сейчас? Пожалуй, на выставку. Открывается новая картинная галерея «Работы уральских художников». Можно к подруге, поесть ее чудных круассанов и песочное печенье с изюмом и курагой. Можно... А, собственно, почему ты, Эля, ждешь так 11 вечера? Что должно случиться из ряда вон? Мое ожидание начинало меня сердить и я отправилась к подруге.

День прошел в походах по культурным местам с подругой, болтанием о том, о сем. Мой прикид был отмечен одним словом "Прелестно!", чего было сверх меры, так как подруга была скупа на комплименты. Впереди последний час до назначенного срока. Еду в автобусе. Чехарда опять заскакала в голове. Всякие мысли, всякие ожидания, а потом полный покой. Взяла себя в руки, рассердившись на девочкость, так некстати проявившуюся . Дом казался пустым. Зашла. Сначала на кухню. Тихо как и темно, только светильники в розетках с фотореле, самозажигающиеся с приходом темноты, освещали пространство. Голубой свет струился и обволакивал. Остановилась. Куда теперь? Ноги гудели, натруженные ходьбой за день. В спальню. Он сидел на краю кровати и ждал меня. Коматозное молчание повисло между нами. Встал.

(Ну вот, сейчас начнется. Как все банально и просто).   Приготовилась то ли к обороне, то ли к сдаче на милость победителя.

- Можно вам завязать глаза?

(Ух... Как все загадочно...)

Кивок головой. Черная непроницаемая повязка закрыла пол-лица. Мир погрузился во тьму, обострились слух и тактильные ощущения. Послышался шорох и дыхание. Мы не одни.

(О! Кажется ты полная дура, Эля. Сейчас тебя привяжут наручниками и учинят что-нибудь с твоим телом непотребное, - кричало мне что-то внутри. Но я оставалась стоять, не выдавая признаков волнения).

- Протяните руку, - послышался его голос, спокойный и уравновешенный.

Мои пальцы ощутили тело, горячее… Не его тело. Другое. Он был в глубине комнаты, со стороны кресла доносился его голос. Еще одно. И еще. Три горячих тела. Мужские. Все разные. Накаченное у одного, атлетическое поджарое - другое, и покрытое гладким волосом у третьего. Захотелось обследовать эти тела. Проводила по груди, рукам, ладоням, скользила вниз. Они плавно поворачивались и предоставляли мне себя полностью, безотказно. Какой взрыв ощущений накрыл меня! Меня то лихорадило, то обдавало жаром, но неистово хотелось отдаться этим сильным пальцам, связаться узлом, раскрыться и поглотить всех сразу. Я не думала, что простое ощущение кожи, тела, без визуального контакта может быть настолько прекрасным… Захотелось большего. Ощутить не только руками, но и собой. Они поняли мои намерения и медленно помогли освободиться от трикотажного мягкого платья. Их руки скользили по моему обнаженному телу не жадно, не грубо, слегка прикасаясь и не переключая на кого-то конкретно. Я оказалась в коконе из мужских тел, он меня защищал, закрывал, дарил и ласкал. Не было поцелуев и проникновения. Лишь только сумасшедший восторг от прикосновений. Голова кружилась. Хотелось много и сразу. Когда уже готова была упасть на кровать, голос Леттера остановил действо. Послышался шум удаляющихся. Через несколько минут мы остались одни. Помог мне прилечь на кровать и оставил меня одну. Повязку снимать не хотелось. Все эти прикосновения еще жили на моем теле, еще гладили и будоражили кожу. Рука непроизвольно повторяла эти движения, оживляла вновь. Ладонь легла на лоно и медленно заскользила вглубь, нежа бедра и губы . Дернулась, задев клитор, и свернулась клубком, подтянув коленки к груди, как спят маленькие дети. Потом уснула. Снились эти мужчины. Воображение рисовало их лица, награждало достоинствами и красотой .

Проснулась среди ночи. Слышен был шум воды. Леттер?! Дверь в душевую была открыта и... Я увидела два тела. Его и какой-то женщины. Ласкал ее, целовал, жадно погружая язычок в ее глубину, та стонала, откинувшись на стенку и отдавалась ему, закрыв глаза. Он заметил, и, развернув женщину так, чтобы мог видеть меня, продолжил доводить ее до оргазма. Ему хотелось, чтобы я видела, чтобы возбуждение ее и его передалось мне. Он целовал ее, а ласкал взглядом меня. Стало душно, резко перестало хватать воздуха. Я захотела его, впервые за все время нашего знакомства я его хотела. И мне нравилось наблюдать за его грамотными умелыми движениями. Он отдавался той телесно, но целью его была я. И я стояла, смотрела, и хотела видеть все до конца. Женщина вскрикнула, ее красивое тело вздрогнуло и неистово руки прижали его лицо к себе. Оргазм был короткий, как удар молота о наковальню. Пора уходить. Тихо удалилась, провожаемая его взглядом, полным нескрываемого удовольствия.

Мы начали какую-то игру, удар в гонг и пошло разворачиваться действо. Я сидела на кровати, обняв колени руками и думала о своих ощущениях. Сплошная провокация с его стороны, но он ждет меня. Когда я сама захочу, когда проснусь как женщина. Почему именно я? Этот вопрос я уже перестала себе задавать. Стал не актуальным.

Утро выдалось туманным. Стояла у окна и подергивала зябко плечами. Слышно было, как тикают часы-башня в большом зале. Накинула платье и прошла туда... Он сидел на полу в белоснежном теплом свитере и подбрасывал поленья в камин, тот гудел и стонал. Тяга была хорошая.

- Ты дома? ( И сама удивилась, как перешла на ты).

- Сегодня суббота.

- Что будем делать?

- Сегодня у моего друга, хозяина фотостудии, выставка. Поедем?

- С удовольствием!

- Замечательно. В шкафу платье и костюм, на твой выбор. Жду.

Платье понравилось светло-голубого оттенка с переходами к подолу в более темный бирюзовый, завязывался лиф платья широким шарфом на шее. Спина была оголена. Не стала смотреть костюм. Цвет платья меня купил сразу. Одела, посмотрела оценивающе. Красивое платье. Что-то соорудила из волос. Никакой косметики. Блеск для губ, а в глазах и так хватало.

Посетителей выставки было очень много. Какие-то друзья, одногруппники, однокашники и просто зрители подходили к огненно рыжему мужчине, высокому, в бежевом свитере и потертых джинсах. Принимал поздравления, ставил автографы на брошюрах и пригласительных билетах. Все шумело, волновалось, спорило, обсуждало. Подошел виновник торжества и к нам.

- Леттер, познакомь меня с чудесной девушкой и моделью?

- Элеонора.

- Очень приятно, - едва прикоснувшись губами, поцеловал руку, - Я бы хотел предложить вам фотосессию, если вы, конечно, согласны. У меня идея. А вы сплошное очарование конца лета и начала осени.

(Модель? Что все это значит?) 

Перевела взгляд на Леттера. Тот с невозмутимостью принял его и переключился на друга.

- Разрешите мне покинуть вас, - с этими словами устремилась по коридору выставочного зала, огибая кучки собравшихся по интересам и тревожно глядя на стену, где висели работы автора.

Ну, конечно же! Я красовалась, во всей, понимаешь, красе, привлекая внимание зрителей своей наготой. Самая удачная фотография была огромной. Черно-белой. Игра свето-тени выглядела замечательно. Совсем не видно лица, но очень недурно, очень. Коварный! Я получила эстетическое, моральное и бог его знает, какое еще удовольствие, будучи не узнанной, но открытой всем. Когда только успели сделать? Времени прошло -  всего ничего. А насчет портфолио и фотосессии надо подумать. Не всякий раз в жизни возникает опытный ваятель с профессиональной фотоаппаратурой. Вечер прошел чудесно. Новые лица, новые впечатления, новые эмоции.

Возвращались по какому-то молчаливому соглашению к нему домой. Не хотелось говорить, все было прозрачно, как горный хрусталь между нами. Он предложил, я приняла. И уже хотела. И не побоюсь признаться себе самой  - мечтала.

И эта ночь прошла в одиночестве на огромной, утонувшей в шелках постели. Утро воскресного дня, обещавшего быть жарким. Обалденный запах кофе разбудил меня. Потянулась за волной на кровати, легкие наполнились благоуханием утреннего завтрака. Мммммм... Кажется жаренные тосты, что-то шоколадно-мармеладное и кофе. Такой букет щекотал мои ноздри.

Ужасно приятно было видеть его в фартуке с капельками воды на руках. Такой странно-домашний управляющий служащий.

- Куда сегодня?

- Огласите весь список, - пробубнила я, дожевывая приятно хрустевший кусочек тоста.

- В парк аттракционов. Все нет возможности выбраться, адреналин скопился, надо выплеснуть.

- И какая у меня форма одежды?

Кивком головы указал на его гардеробную. Пошла смотреть и примерять. На кресле лежали короткая до безобразия (и не только в моих глазах) мини-юбка, чулки с кружевным верхом, белый гладкий топ в обтяжку и целый косметический арсенал для наведения боевой раскраски "веселой девушки". Хотелось рассмеяться. Эля! В ЭТОМ! В парк аттракционов! Хм... А что? После обнародования себя обнаженной, почему бы не показаться в одежде, хотя бы и такой. И, разрешив себе мысленно, скомандовав "МАРШ! », решительным движением натянула один чулок. После довольно тщательного облачения, рисования нового лица и репетирования мимики и смеха (надо же соответствовать образу) вышла в коридор, уже в полном образе.

- Милый, ну сколько можно ждать тебя?! - жуя смачно жевательную резинку и нетерпеливо топая ножкой на черной лаковой шпильке, крикнула я в дом.

- Тороплюсь, сладкая моя!

Вышел с лучезарной улыбкой мне на встречу.

- Сегодня моя девочка просто сносшибательна в буквальном смысле слова, - Берегись!

И захватив в охапку,   вынес меня из дома. Никогда не вела себя так девочка Элька, никогда - девушка Эля, никогда - молодая женщина Элеонора. Но в этом облачении, в этой игре двух взрослых людей ей дали шанс ощутить себя другим персонажем. И что делала сладкая милая Эля? Наклонялась поправить застежку на туфельке и, оголив свой очаровательный задок, демонстрируя его проходящим мимо парням, заливисто хохотала, когда они смущенно засматривались на панораму. Приставала к спутнику, закидывая ножку на скамейке парка, терлась о него разными частями тела, не упустив возможность всякий раз возбудить и погладить. Сосала с вызывающим видом леденцы на палочках и всячески демонстрировала миру и ему, что она выполнит сейчас любое его желание. И оно последовало. И она хотела отдаться ему.

Они шли по дорожке. Она специально чиркала каблучками по асфальту, как бы приободряя себя на этот поступок. Схватила его ладонь, прижала к талии, заставляя обнять. И резкий прыжок сквозь кустарник. Почти пролетели эти полтора метра… И густая трава приняла ее. Ее. Не их. Выдохнула резко и остановилось дыхание, когда увидела крылья. Откуда-то появился свет. Свет заливал все вокруг и Элькину душу. Леттер махнул рукой, уже полупрозрачной, исчезающей в сиянии. Она вдохнула Жизнь полной грудью и увидела путь, по которому ей шагать Женщиной.

«Разве ангелы умеют грустно улыбаться? » - почему-то сказала она.