Недописанное. txt

Когда он заходит в комнату, она сразу бросает ему зажигалку в руки. О чёрт, вот это реакция - он моментально её ловит и бросает на неё недоумевающий взгляд.

- Твоя, - объясняет девушка, - Я прихватила, случайно.

Он щёлкает пару раз и кладёт её в задний карман джинс.

- Моя, - говорит он, думая о чём-то другом, отвлечённом.

Он слышит глубокий вздох сожаления, и садится в паре метров от неё. Она сидит и непринуждённо читает какую-то книгу. Очередной бред, который ему никогда не нравился, и он надеется, что в этот раз в её руках не сборник французских сказок и ему не придётся выслушивать какие-то странные и неимеющие смысла истории после того, как он прижмёт её к постели(а может к дивану, или лучше - полу) и заставит стонать от боли и наслаждения.

Её рука перебинтована чуть ниже локтя, и где-то по середине видны следы крови. Её русые волосы опять убраны в какое-то подобие хвоста. На её исхудавших плечах висит его старая футболка, а ноги она поджала под себя. На нос она нацепила очки, и он с трудом сдерживается, чтобы не засмеяться от её по-детски обиженного выражения лица. Надо бы спросить, что случилось, но ему нравится смотреть этот спектакль. Про себя он отмечает, что она эротично стонет, а эти ногти(он бросает взгляд на её руки, когда она прелистывает страницу) вчера слишком сильно исцарапали его грудь. Она успевает перелистнуть страницу ещё раза три до тех пор, пока ему наскучивает наблюдать за плохой актёрской игрой.

- Что случилось? - с явным безразличием произносит он. Слышится это как "ну что ещё тебе надо" из уст уставшей мамаши четырёх детей в супермаркете после тяжёлой работы и очередного перепиха на стороне.

Он даже не смотрит на неё, он слышит, что она в очередной раз перелистнула страницу и выдавила из своей груди усталый вздох. ПОдумав о груди он всё же поднимает взгляд и оценивающе смотрит на грудь второго размера. Он качает головой и быстро облизывает сухие губы, ещё раз вспомнив, как она касалась их своим языком, а потом откидывала голову, и прогибалась в спине забывая себя от удовольствия. А потом он хватал её за волосы(её длинные волосы, прям как ему нравится) и наматывал их на руку притягивая к себе, целуя жадно и страстно. Интересно, а что она чувствовала в тот момент? Нет, не интересно.

Он давно приручил её, как кошку, которая гуляла сама по себе. А потом пришёл он. Сначала она немного сопротивлялась, а потом сама стала возвращаться. А в последствии перестала уходить, объясняя всё это своей дурной любовью и привязанностью. А он стал позволять себе больше: больше выпивки, больше продажных девок(в общем-то девушки очаровательны и милы, но ревность заставляла думать её именно так), больше пренебрежения и обид. Только она всё это терпела и не смела ему перечить, потому что полностью стала принадлежать ему. Она привыкла к тому, что боль(какой бы сильной она не была) можно перетерпеть или выплакать в подушку, но так, чтобы он этого не видел, а его друзья, заставшие её на улице за сигаретой и растирающую ладонями предательские слёзы, смешавшиеся с тушью, не проболтались даже после хорошей(очередной)пьянки. Она привыкла, что он никогда не отчитывается перед ней и никогда не видит в ней взрослого человека.

В прочем, в постели, она была хороша. Он прикусил губу, посмотрев на её стройные ноги, которые так восхитительно обхватывают его тело, в тот момент, когда он грубыми движениями насиловаk её. Ему нравилось, что её тело принадлежало только ему. С каким убовольствием он наблюдал со стороны за ней в баре, когда к ней подсаживались мужчины и парни, а она не велась ни на их комплименты, ни на их предложения. А ведь большинство их них(сказали бы остальные девушки) много привлекательнее ублюдка, сидевшего где-то поотдаль с очередной очаровательной особой(а может двумя), о присутствии которого она и не знала.

Он бы показывал её всем, как предмет интерьера(которым он несомненно гордился, но всё же), но у неё всё же была гордость.

- А что-то должно случиться? - спрашивает девушка, отложив книгу. Он старается не смотреть в её глаза, в них так много разочарования, и он чувствует это нутром, но старается не обращать внимания. Раньше она думала, что наступит такой предел боли, когда она соберёт вещи, напишет записку и уйдёт(сразу видно, что она насмотрелась сериалов и красивых фильмов о любви). И ей казалось, что он пойдёт за ней, будет искать и искать, и увидит её в баре, заплаканную и уставшую. А потом она надеялась, что он будет скучать по ней. Будет пытаться забыться с другими девушками, и когда в очередной раз будет кончать, то простонет её имя и уткнётся ей в плечо, повторив это самое имя ещё раз. А в итоге она поняла, что есть предел, когда она потеряет всякую гордость, но уйти она не сможет никогда. Потому после очередной бурной ссоры выпивала успокоительное и ложилась спать на диване, а на следующее утро прожёвывала и проглатывала все обиды за приготовлением завтрака(который он собственно никогда не ел).

Когда всё только начиналось(она часто вспоминала то время), он был удивителен. С первого их разговора ей казалось, что они знакомы несколько жизней до этого, и уже тогда она была влюблена в него. Она могла поклясться, что чувствует его. Он медленно становился чем-то необходимыым. Она могла говорить ему обо всём, как и он ей, а во время ссоры(первой их ссоры) она громко заявила "да потому что я люблю тебя!" и подписала сама себе смертный приговор. С тех пор отношение боли к радости стало увеличиваться, а его к ней интерес стал гаснуть. Он не боялся её обидеть(или не понимал. что делает это), говоря о девушках, которые ему не безразличны(или были небезразличны когда-то в прошлом). Что ей оставалось? Она только молча выслушивала и кусая свои ладони ревновала, когда он уходил и просил не звонить ему ближайшие несколько часов. В эти часы она была напряжена как струна, и утешала себя мыслью, что он просто ей доверяет. Что прошлое есть прошлое, а сейчас он с ней.

Он же даже не пытался как-то себя оправдать. Он не придумывал каких-то отговорок или заумных фраз, перед приходом домой(то есть первое время придымывал, но потом...). Он просто приходил, и она улыбалась, незаметно стирая след от помады с его шеи. Ей думать не хотелось что чужие губы касались его. Нет, не так. ей не хотелось верить, что своими губыми он касался чужих тел.

Однажды он даже познакомил её со своей бывшей девушкой, но и тогда она всё стерпела. Не сама, в ту ночь, в парке она встретила его друга и всю ночь он наблюдал за тем, как она плачет и причитает и проклинает всё на свете(еслиб он только слышал), но на утро она поблагодарила и попросила чтобы эта ночь осталась между ними. Ей всегда хотелось, чтобы он всё-таки узнал и понял, насколько она верна ему, только со временем пришло осознание, что это не имеет значения. Никакого.

- Как знать, - пожимает плечами парень всё с таким же энтузиазмом осматривая её тело. В прочем он видел тела и получше, и грудь побольше, и талии поуже. ВИдел таких девушек, от которых другим сносило крыши, а они улыбаясь протягивали ему свой номер и просили перезвонить. Она никогда не понимала, чем он их цеплял. Ровно так же, как не понимала, чем он зацепиил её. Может искренностью?

- Ты ничего не хочешь сказать? - опустив ноги на пол, спросила она, сняв очки и сложив их рядом с книгой.

Господи, какая же она нудная. Он удерживает себя, чтобы не закатить глаза и сразу не выругаться матом в пользу её детстого, идиотского поведения. Он мог это сделать, и она может быть и ответила бы, но он в момент бы заткнул её и она бы даже не пискнула. Чаще всего во свём он винил её(если утруждал себя мыслями об этом). Это же она приучила его к тому, что никуда не денется и стерпит всё. И сейчас он действовал из спортивного интереса - сколько она сможет вынести? А могла она вынести многое. Всё это оставалось между ними и ни одна из подруг не знала и половины истории.

Он подумает даже "Чёрт, а когда-то я был с ней нежен" и разом прогонит эти мысли. Он сломал её не сразу, он смаковал каждый надрыв на её душе. Узнавая больше он и жалел её, обнимая, а мысленно брал что-то себе на памятку и выдавал это в другой раз, словно бросал ножами в самое её сердце. Он даже расстроился, что его измены больше её не задевают. Он больше не видел этого собачьего взгляда вслед, и ему стало этого не хватать. Пришлось быть оригинальнее, заставлять её всё больше нуждаться в нём. И виновата она сама - он же не просил её его любить.

И тем не менее она была единственной, кто любил его.

- Смотря что ты хочешь услышать, - парировал он и в несколько шагов подошёл к ней, схватив её за перебинтованную руку. Вот, вот этот взгляд. Она посмотрела на него с остервенением и злобой, животной злобой. Он дернул её на себя и сжал руки у неё на бёдрах. Как нелепо она билась в его объятьях, он кажется никогда к этому не привыкнет.

Эти "отпусти меня" и голос срывающийся на крик, и ком в горле который она не может сглотнуть, продолжая упираться.

- Ты моя! - прорычал он, плотнее прижав её к себе. - Моя, понятно тебе?!

Что-то в этот раз она долго упирается. Она не прекращает его колотить, а он в момент стаскивает с неё футболку(хорошо, что дома она ходит только в ней) и припадает к её груди. Его руки скользят по внётренней стороне бёдер и отодвинув ткань её белья, он руками касается самого сокровенного. Она на мгновение застывает, а потом упирается сильнее, а потом прекращает сопротивляться вовсе и лишь дрожь проходит по её телу когда он якобы случайно кусает сосок.

- Ты моя!- повторяет он и собственнически целует её в губы, словно пытается вобрать в себя всю её.

Она снова сдаётся ему. Теперь ему ничто не препятствует, и он, раздевшись сам опускает её на пол, и резким движением входит в её тело. девушка извивается как змея, с её волос слетает резинка, и волосы разлетаются по её плечам.

Он в очередной раз прогнётся в спине и испытает оргазм(непохожий на те, которые он испытывает с знакомыми девушками из клуба) и уйдёт спать в комнату.

Обессиленая, она примет душ. А пока холодная вода будет стекать по её телу, она подумает, что он всё-таки её любит. И может, она ему действительно нужна. Вытерев с щёк солённые слёзы, оправдав его в очередной раз(чем он себя не утруждает) она ляжет рядом с ним, и он обнимет её, уже во сне.

"Он просто не умеет любить по-другому" - подумает она и простит его в очередной, 853 раз.

И в самом деле, он устал бояться потерять её, ведь ему нужна эта девушка. Пусть она не лучшая, не самая красивая, но он просто не смог бы удивлять её всё время и тогда бы она ушла, разочаровавшись.

"Лучше уж пусть она будет святой... А я буду разочаровывающим её ублюдком, эта роль по мне", - наверно решил он. А потом больше к этому никогда не возвращался.

Он привык произносить это "ты моя", как заклинание. Словно повторяя это, она так и будет оставаться с ним. Словно, произнеси он это тысячу раз - она поверит в это. Важнее всего тот факт, что иногда он мог бы отдать её как шкаф, но когда она прижималась к нему и сырые волосы падали на его руку он с трудом сдерживал улыбку. Нет, ни за что и никому.

Так было далеко не каждую ночь. Иногда он вовсе не приходил ночевать, а она, смиренно, ждала его до утра, или хотя бы звонка. Видя на дисплее телефона его имя, её пробирала дрожь и она бросалась к телефону. Эти звонки никогда её не радовали. На обратном конце провода слышался хриплый голос и звонкоий женский смех. Тем не менее он выдавливал из глубины лёгких это "Милая, не жди сегодня" и она могла лечь спать и почти выспаться. Как не странно, она успевала и учиться, и подерживать отношения с людьми.

Он просто ненавидел открытые по всему дому словари французского или английского языков. Они оставались на подоконниках, рядом с его любимой пепельницей или вовсе на кровати, и порой он больно ударялся о гору книг, откинувшись на неё. Тогда по квартире разносился звонкий мат, а она говорила дежурное "извини", собирала книги и ставила их на полку: от самой большой - к самой маленькой. А на следующий день всё повторялось. И почему-то он это терпел. Ровно так же как и брошенные на кресло джинсы и его несчастные затасканные ею футболки. Он был и грубым, и диким, и дьявольски нежным.

Однажды он ей даже сказал фразу, которую она часто проигрывала внутри своей головы. С той же интонацией.

- Я не просил тебя меня любить, но мне это нужно, - сказал тогда он. И она подумала "вдруг". Вдруг вся эта грубость прикрывает чистую любовь, вдруг он так сильно нуждается в ней, что просто не может этого выразить. Вдруг у неё родилась надежда из одного пьяного откровения. А ей хотелось слышать это чаще, всё время, чтобы вся боль, которую он причинял и причиняет ей чем-то окупалась. Чем-то действительно стоящим. Но он был нежен с ней слишком редко, не заглядывал в её глаза, не спрашивал о том, что она чувствует, и она снова разочаровывалсь. Раз за разом. И не было ни одного последнего раза, потому что зная его она сразу позабыла прочитанные сказки, хоть и тешила себя ими в его отсутствие. Но ценила эти моменты втройне.

Бессонные ночи она коротала за книгами или звонила тому его другу, который видел её однажды заплаканной. Он всегда поднимал трубку и всегда шутил ней.

- Ты смотри, - говорил он, - если этот гад тебя ещё обижать будет...

Она в ответ смеялась и мямлила "что ты, всё в порядке", хотя оба они знали, что ничего не изменилось и измениться не может. Он пытался отвлечь её, рассказами о своей работе, о очередной поездке заграницу или своей девушке. С эти человеком она делилась сокровенным по собственной воле. Он не требовал от неё ничего, и понимал и разделял её взгляды на жизнь. Ему-то она и рассказывала всё сказки внутри её головы. Он откидывался в кресле и улыбался, называя её по имени. Ему было искренне жаль её и он задавался одним вопросом снова и снова "как её угораздило то?". Ответа он не находил, только замечал, что с ним она не больше, чем мила, когда с тем самым ублюдком она была совсем другой. Этот её преданный взгляд, эти нежные случайные прикосновения, которые ему иногда хотелось ощутить, но она была слишком верной. Он тоже вздыхал, когда она уходила, улыбнувшись напоследок.

А дома никто её не ждал. У него всегда находилась работа, отговорки и объяснения. В прочем нужны они ни в чём не испытывали, разве только... Не суть.

Каким бы грубым он не был, он ревновал её. Он хотел её показывать и не хотел делиться. Ведь уйди она однажды - ему ничего не остаенется. Просторная квартира с пустующими полками. Огромный заркальный шкаф с вешалками и пачка сигарет на стеклянном столике. Честно признаться, ему нравилось возвращаться домой после гулянок и ****ок. Он с размаха захлопывал дверь в половине третьего и с порога слышал какую-то знакомую мелодию. А навстречу выходила она и обнимала его. Такая домашняя: в его старой футболке и своих тапочках с изображением двух котов. Волосы были зацеплены карандашом, и она всегда улыбалась. Странно, но она уже не морщилась от знакомого запаха коньяка и сигарет. Она помогала ему разуться, раздеться и он ложился спать. А колонки в гостинной всё ещё проигрывали тот трек, название которого он из принципа не хотел запоминать.

В их отношениях были две грани - крайняя нежность и крайняя грубость. Такие разные люди просто не должны были уживаться вместе, как говорили все их общие друзья и знакомые. Такая скромная и милая девушка не должна была встретить такого подлеца, как он. Только она никогда не говорила об этом другим людям. Порой вырывалось: "Господи, я устала от него... Так больно...", но потом она набирала в грудь побольше воздуха и добавляла: "Он ни в чём не виноват, просто он такой человек". Как они вообще вместе жить начали? Да, случайно. Первое время он шутил на эту тему, а потом как то привыкли. Мол, однажды споил её, а утром она не уехала. На самом деле всё было не так. Не совсем так. Эта фраза часто звучала в её мыслях: "Просто однажды он не захотел, чтобы я уходила". Ну и осталась на день. Потом заняла огромный зеркальный шкаф, потом они купили стеклянный столик, а потом случайность стала не случайной.

Но и ему было сложно. После очередной ссоры он хлопал дверью и вылетал в ночь. На дорогах на бешенной скорости носились машины, и он шёл глядя им в след. Иногда он забредал в бар, иногда к своей бывшей девушке. Там не приходилось вкладывать ни эмоций, ни чувств. Это был просто секс, как бы банально это не звучало. После этого он просто улыбался и уезжал с следом яркой красной помады на вороте рубашки. Потом, дома, когда его девушка будет стирать эту рубашку, она томно вздохнёт и подумает, что ей никогда не будет идти этот цвет, в прочем... Она застирает рубашку и пойдёт, пройдётся с подругой, или просто посмотрит фильм, в надежде, что он её не прервёт. Но ему нужно было просто... отдохнуть. Пускай так - он не видел в этом измены или чего-то противозаконного. Этих девушек он не гладил по волосам, когда они засыпали, не целовал в лоб. Он не возвращался к ним каждый день.

Эти шумные ночи были нужны, чтобы забыть о том, что в один момент он потеряет её. Он не хотел об этом думать и тем не менее, иногда он представлял, как вернётся домой и не будет звучать музыки, она не обнимет его и не улыбнётся, стягивая с него футболку, в то кремя как он посмотрит на неё виноватым взглядом и не сможет вымолвить ни слова из-за заплетающегося языка. И тогда в его голове звучала фраза: "И однажды она ушла".

И об этом не узнала бы ни одна следующая, никакая другая. Он бы не стал о ней говорить или вспоминать. Просто вобрал бы в себя очередную боли и закурил. И он бы не стал изображать из себя мученика. Просто в нём в очередной раз обрушилось бы что-то важное, если не необходимое. Он бы пошёл в бар, выпил дорогого коньяка, подрался с каким-нибудь быком на две головы выше его самого... А потом лёжа сидя на ступеньках, вытирая со лба кровь, словно пот, он бы усмехнулся и закурил. Он бы просто закурил и никогда бы к этому не возвращался.

- Ты же никуда не уйдёшь? никуда? скажи, что никуда... - повторял он, а потом в момент замолкал и начинал посапывать и ворочаться в постели.

Он же прекрасно знал, что рано или поздно он сделает что-то сверх её сил. Он просто не мог это контролировать. Знал себя и свой проклятый характер и свою способность к саморазрешению и разрушению близких ему людей. Разочаровывая её, он уходил, потому что чувствовал, что эта граница боли за эту ночь поднялась ещё на насколько пунктов. Не сломалась. Пока. Ему хотелось благодарить её за эти ссоры, ведь иначе... В мыслях он часто усаживал её перед собой и спрашивал:

- Сколько ты сможешь выдержать? Ты уйдёшь от меня? Ты правда меня любишь?

Но он так же понимал, что ответы причинят боль и ему и ей. дал бы ей и себе надежду, а если... когда(поправлял он себя) всё обрушиться будет ещё большее. Он знал себя и хотел знать её настолько хорошо, чтобы быть увереным, что любое его гадство, любой его поступок будет прощён. И она снова обнимет его. И ночью он приоткроет глаза и увидит, как она прижалась к нему всем телом и дрожит(наверно ей снятся кошмары)... И он сможет коснуться своими сухими губами её лба и уснуть. А она почувствует едкий запах сигарет и успокоится. Он рядом. Он здесь.

Они оба хотели одного - уверенности. Ему было необходимо знать, что он может быть тем, кем хочет, а она будет рядом, она будет терпеть, она будет мучиться, но не уйдёт и не оставит его одного. Снова. Он доверял этой девушке, он бы доверил ей свою жизнь, если бы она попросила этого. Если б он знал, что нужно ей было так мало. Она хотела верить, что ему это нужно. Что он зависит от неё, только и всего. Чтобы он иногда целовал её в лоб и просил его любить, ведь это было так сложно. Зачастую - слишком. Но она любила его всем своим измученым сердцем и израненной душой. Так нежно, как он не умел.

Возможно(кто знает) ночью она кричала что было силы: "Почему ты меня не любишь?" Ей действительно хотелось знать - неужели так трудно любить её: любящую его и преданую ему, и преданую им. Ну, это было вне её власти. Просто, как оказывалось не её это дело, кого он любит.

Когда-то давно он позвонил ей ночью(сейчас бы она удивилась, что он был трезвым) и сказал в трубку своим хриплым голосом: " я не знаю почему. но я хочу с тобой покурить".

И в ту ночь он приехал к её съемной квартире и до утра они сидели на балконе. И он курил обо всей своей жизни. Он не проронил ни слова, но он сидел рядом с ней и курил, и она чувствовала как дым проходит сквозь неё. Он приобнял её и вздохнул тогда. Чёрт, если бы можно было передать то чувство, которое она ощутила. Ей не хотелось, чтобы он уходил, но выкурив пачку сигарет, он собрался к себе домой.