Эпилог, которого могло и не быть

Рабочее название : "Ты, меня изменивший"

Закончен.

Осторожно, Слэш. Без рейтинга.

*Егор - молодой папа, закрытый на все пуговицы и видящий свое будущее только в призме счастья собственной дочери, Григорий свободен и беспечен. У них есть день, чтобы понять друг друга... или не понять*

- Началась регистрация.....

Я завис, прослушав и номер стойки , и вообще все на свете. И этому было простое объяснение.

Пара молодых людей, почти пацанов. Как кстати, у нужной мне стойки. Не люблю я аэропорты. Сашка вот любит, я нет.

Но вернемся к ребятам.

Я не завистливый человек от слова «совсем», но глядя, как один парень нежно обняв другого, нежно коснулся губ, совершенно четко обозначив их взаимоотношения, не взирая на шепот за спиной, косые взгляды и явное презрение окружающих, мне стало не по себе. Я аж присвистнул и крепче сжал Сашкину ладошку.

Один из парней летел с нами в Хургаду, хотя из вещей у него имелся лишь небольшой рюкзак за спиной. Ну может он уже сдал багаж? Он отстранился от «друга», проведя рукой по короткому ежику его волос. Я «подвис» над этой сценой. И кто скажет, что я не завистлив. Беру свои слова обратно.

- Мы идем?

«Хмм, точно Сашка! »

Я «выплыл» на поверхность, но глаз от ребят не отвел, не смотря, что Сашка настойчиво требовала внимания.

И тут, явно «контрольный в голову», парень щелкнул друга по носу и растворился в толпе улетающих.

- Я вышла из себя! Все! - донеслось снизу, потом я почувствовал конкретный такой тычок в ногу.

- Хмм, Саш, пошли. - И взяв дочку за руку, мы пошли регистрироваться, а потом чертыхаясь и пыхтя к паспортному контролю.

Нашей таможне, или как там сейчас называется многоуважаемая служба, естественно по фигу метель куда и зачем я веду, вернее, вывожу ребенка, они флегматично проверили фото, шлепнули печать, и с Богом отправили нас на все четыре стороны.

Они не поинтересовались доверенностью на ребенка, ни кем он мне приходится. Ага, не надо хмыкать. Вывози куда хочешь и кого хочешь. К слову.

У Сашки не моя фамилия.

Юлька (моя, г-м-м-м, моя жена) выпендрилась. Видите у родителей она единственное чадо, к тому же девочка ( вот уж жаль, это я о том что «девочка»), поэтому менять фамилию в браке не стала «Мало ли столько раз я замуж буду выходить, и что, каждый раз привыкать, фууу», а если честно, ей так удобно, а мне , мне все равно. Но Сашку Юлька упрямо записала под своей фамилией. Ну и черт с ней.

«Вернусь, займусь бумажной волокитой», решил я, и мы с Сашкой двинулись в сторону волшебному магазину «Дьюти-Фри».

- Лего! - пропищала дочка, и я послушно принялся выбирать вместе с ней конструктор.

У меня умная дочка. Почти шести лет отроду. Знаю-знаю, самая банальная вещь которую можно только сделать в жизни- ребенок в выпускной вечер в школе. Да, я сплошная банальность. Как в той миниатюре

«- Папа а что такое презерватив?_ вопрошает сын.

- Вот, - отвечает папенька, - вот если бы папа знал ответ на этот вопрос мы с тобой сейчас не разговаривали. »

Но я не жалею. Нет.

Так вот, Александра умная. Впрочем, это и понятно. Вся в меня. Ну и в мамочку родную. Чего не отнять у жены - она была «баба- дура, не потому что дура, а потому что баба». И это правда. Юлька была...

По старой славянской традиции в некоторых случаях следует говорить хорошо, или вообще молчать.

Скажем больше, характер у Сашки Юлькин. Ну и в меня.

Да еще одна составляющая, у моей дочки, как вы успели заметить мужское имя, и характер, к-м-м, мужской. И замашки мужские.

Правда иногда просыпается женская сущность, и вот тогда я готов лезть на стенку. Капризы, упрямство, тотальная несговорчивость, и моргание глазками со словами «Ты меня совсем не любишь». Честное слово, вот откуда она взяла эту фразу, Юлька не с нами уже три года.

Чтобы не быть голословным приведу пример. Вот откуда это?

Собираемся мы с Сашкой на день рождения ее подружки. Вроде и Катюшу она любит, и ее маму Аню, то есть для нее конечно тетю Аню, спокойно воспринимает и знает.

Значит собираемся мы, достаю ее любимые джинсы и футболку, а она в слезы и сопли: «Хочу платье».

Вздыхая откапал единственное платье в гардеробе ребенка, купленное не помню по какому случаю, и видимо ни разу не надеванное. Красивое такое. Сашка с удовольствием крутится у зеркало и уже перед зеркалом водружает на свою голову детскую корону и заявляет, что пойдет так.

Так так так.

Ладно, Ане я уж объясню, почему мы на простой пикник выпендрились, как на елку. А вот на елку я помню, мы пришли в драных штанах.

Итак, дети играли я тихо жарил шашлык, девочки тире мамы попивали пиво. Красотень.

Одна Александра чинно сидела на пластиковом стульчике, ковыряя кроссовкой, ну нет у нас туфель, априори нет, вот и пришлось надеть под платье кроссовки, землю. Дети играют. Саша сидит. Дети уже устали играть, Саша сидит и ...

Громко так, чтобы все слышали:

- Ага, все дети как дети, а я королева.

Поверьте, пивом я поперхнулся.

Хорошо девочки не обиделись, только посмеялись. Да и в нашей сугубо «женской» компании, я единственный представитель мужского пола старше шести лет. Точная формулировка: я коврик, старый потертый и пушистый, который девочки периодически перекладывают с место на место.

Я привык. И они тоже. Без них я бы просто не мог выжить и воспитывать Сашку.

И тут «королева».

Говорю Вам, мама родная.

Мы долго ковырялись в коробках, ища моей дочери «правильный» по ее мнению замок с рыцарями и мечами, и никаких там принцесс, видимо ее женская сущность мирно спала и думала она не эмоциями, а разумом.

Прихватил так же пару бутылок рома, ну что поделаешь, не люблю продукцию египетских виноделов, а уж виски и ром местного производства, нет лучше уж сам, все сам. Предпочитаю иметь небольшой запах хорошего рома, чтобы уложив подрастающее поколение на боковую, выпить на балконе рюмочку другую рома с колой и смотреть на огромные арабские звезды. И думать. Много думать. И где-то даже мечтать о несбыточном. Что я там говорил про зависть? К этому же отнесем мою веру в собственное светлое будущее. Нет, Сашу не имеем в виду, здесь я ступлдово уверен, моя дочь будет самой счастливой, самой любимой и просто самой-самой. О себе? Это уже вопрос второй.

Видимо я снова задумался. Сашка пинком привела меня в чувство:

- Папа, ты не выспался?- голос дочки звучал плаксиво. Усилием воли, взял себя в руки и искренне улыбнулся. Со мной действительно не все в порядке. В груди привычно ныло, но... Скажем так, это была другая боль. С предвкушением чего-то. Я не особо позитивный человек, как вы уже успели заметить, но даже я поддался искушению помечтать.

-Я переживаю, Саш,- нашелся я, и это было почти правдой.

-Я не боюсь летать. - Уточнила дочка.

- Знаю. Мне страшно.

Саша вздохнула и мягко погладила меня по руке.

- Не бойся, я с тобой.

За спиной хмыкнули.

Я резко обернулся, и опять, снова, черт побери, еще как замер на месте. За мной стоял тот парень, на которого я «залип» вначале.

Вблизи он оказался еще красивее, даже не так, простите, понимаю, что объясняю запутанно и не по-русски, но поверьте, если вы попросили его описать меня тогда, в момент встречи в «Дьюти-Фри»я и слова вымолвить бы не мог.

*****, ну кто же делает таких красивых? И главное как?

Ярко голубые глаза, длинные ресницы, Юлька такие делала фирменном салоне тысяч за пять, а потом спала только на спине, «Не дай Бог, подушка коснется моих наращенных ресниц» и ввела запрет на все мысленные и не мысленные поползновения в ее адрес с теми же объяснениями, «Не дай Бог... ». А тут такая красота, хм-м-м, может тоже наращенная?

Нет, свои.

На вид парню было не больше двадцати, я в свои двадцать четыре старик по сравнению с ним, жизнь вон как потрепала....

Я привычно выпал из реальности, а парень, заметив мой ступор облизнул свои пухлые губы и улыбнулся мне, поганенько так, пошло.

«Понахватался дряни, - устало подумал я, - гаденыш».

Но от этих мыслей я встрепенулся, резко повернулся и побрел с Сашей к кассе. Уже на выходе, я все же не отказал себе в сомнительном удовольствии обернуться и полюбоваться на парня еще раз.

Он как раз подошел к кассе с бутылкой текилы.

«Да губа не дура у гаденыша». И тут он решил меня доконать, приложив к покупке еще упаковку дорогих презервативов.

«А как же его друг? »

Презервативы я не взял. Естественно. Во-первых, Саша. Во-вторых, Саша, а в-третьих, заводить новые, ох, интимные знакомства мне не хотелось. Опять же прибегу к моему излюбленному выражению, от слова «совсем». Да, уточню, знакомства с одной половиной человечества, на данный момент не самой прекрасной. То есть с женщиной.

А с мужчиной? Ну, во-первых, мы летели в обыкновенный семейный «русский» отель. Там полно простите за тавтологию, семей, женщин с детьми и просто хорошеньких одиноких барышень разного возраста, которые без сомнения не откажут мне в моей небольшой и очень интимной просьбе. За этим они собственно и едут. Но я не хочу. После Юльки я вообще как-то не хочу. А вот найти парня в этом, как назвал наш туроператор наш отель «Муравейнике» не предоставлялось возможным. Вот скажите, если честно, вы видите перед собой красивого ( так немного польстим себе, сам себя не похвалишь, сидишь как оплеванный) парня лет 23-25 с маленьким ребенком, одинокого, то есть без спутницы. Какова вероятность, что этот парень гей? Вот и я о том же. А когда ребенок на весь пляж закричит: «Папа», становится ясно, дите родное и я всамделешний отец. Какая теперь вероятность? Вопрос из высшей математики. Правильный ответ: минус бесконечность.

Можно было, конечно, порывшись в недрах Интернета можно найти отель любой тематики, вероисповедания и сексуальной ориентации. Но тут как вы понимаете, все упирается в Сашку. Куда я без нее?

Я, если что, не готов объяснять шестилетнему ребенку, почему один дядя нежно держит другого дядю за ручку или хватает за задницу. Понимаю ваше возмущение. Дискриминация.

Но я отец, и чем позже Александра столкнется с этой стороной моей жизни, тем лучше. В идеале - никогда.

Так что никаких презервативов. Тем более смазки.

- Папа, кушать, - Сашка дернула меня за рукав, заветные бутылки громко звякнули друг об друга. - Кушать.

- Пить так пить, сказал котенок, когда несли его топить!- выдала мне дочь фразочку, которую я тоже люблю, и мы пошли есть ее любимую пиццу.

В самолете усталая Сашка вырубилась, давая мне возможность оценить ситуацию и подумать. Но я не смог разобраться в себе, одна мысль, только одна мысль электродрелью сверлила мой мозг: «Я запал на гаденыша. О ему очень подошла эта кличка».

Он кстати уже три раза продефилировал мимо нас. Я исподтишка разглядывал его, отвлекаясь на блондинистые волосы, доходящие почти до поясницы, длинные, ухоженные, стянутые в простой хвост. Тоскливо вздохнув, я провел по своему почти армейскому ежику, сотворенному тетей Катей из соседнего подъезда. Да, и парикмахерские я тоже не люблю.

Когда длинная, почти субтильная фигура гаденыша проплыла мимо наших кресел в четвертый раз, я плюнул на свои тараканы, и закрыл глаза. И что самое странное, вырубился.

Разбудила нас стюардесса, с просьбой пристегнуть ремни.

Сашка отдохнувшая, с удвоенной силой принялась крутиться в кресле. У нее всегда закладывает ушки при посадке, и мне приходится долго и упорно уговаривать свое чадо правильно дышать в нос. Не помогло. Дочка принялась хныкать, потом сообщила, что ей надоело летать, и она хочет выйти.

Я не выспался, у меня резко разболелась голова, видимо мои тараканы все же устроили Олимпийские игры. Методом усмирения я все же сказал им «Ап, и они у ног моих сели», что позволило мне прожить до конца полета, а потом и толкучку в аэропорту Хургады.

Я старался не искать в толпе, его глаза (Очень поэтично), Сашка ныла, потом прыгала, в итоге нашла себе подружку и сказала, что поедет с ней, а могу ехать в свой отель.

- Без проблем!- озвучил я и передал ей яркий рюкзачок в виде божьей коровки и подтолкнул ее в сторону опешившей женщины, чей дочкой была «наша» новая подружка

Сашка вздохнула и сообщила:

- Передумала.

Я выдохнул. Пронесло.

Дальше как всегда. Из года в год. Покупка визы, «шлеп» в паспорт, столпотворение, таможенники, которым еще больше все равно, крики «Тез Тур», «Интурист», «Пегас», выбор нужной таблички, автобус.

Сбор группы, икота, севший за нами гаденыш, мои тараканы, слова гида на ломаном русском:

- Мы рады приветствовать Вас в Египте.

И для разнообразия в этот приезд обошлось без стандартного « Население Египта состоит из 98% мусульман и 2 % коптов, которые почти тоже самое, что и православные. Мы живем в мире друг с другом».

Ага, я знаком с парочкой коптов- вранье.

И в итоге надежда, что мы все же едем в разные места! Ведь в разные?

Сегодня «мой» день- вот мой девиз.

Нет, наш автобус въехав на территорию отеля, остановился у ресепшена, и мы все дружно вывались в душную ночь. Я сказал все.

Но в тот момент меня интересовало в какой номер нас определят, ради чего я сунул в паспорт двадцатку зеленых. Словом мне было не до него.

Пока не до него.

Сашка болтала без умолку. Она перевозбудилась, к тому же время не ее, обычно так поздно она не ложилась, и я с трудом понимал ее речь, говорила Сашка со скоростью света, глотая окончания, слова и мне так кажется и предложения тоже, перескакивая с тему на тему.

Дав себе "напоминалку" больше не летать поздними рейсами. Ее дневной сон - вот единственный залог моего спокойного вечера. Да, я забыл, что спать днем дочь перестанет уже через год, «здравствуй школа, первый класс», но сегодня отсутствие сна и режима явно взбудоражило ее не на шутку. А что будет в школе?

Но традиция есть традиция и мы закинув чемоданы в номер, отправились проверять на месте ли море. Сашка , да и я не видели его уже год, к тому же ей очень захотелось сказать ему «здравствуй».

Море, естественно, оказалось на месте, мы пробрались через ряд лежаков и, спасибо Господи, Сашка замолчала, присев на корточки у кромки воды, ласково как котенка, погладила набежавшую волну.

- Соленая! - сделала Сашка «открытие» .

Мы с ней в первый раз полетели на море, когда Сашке было три года, или чуть-чуть побольше.

Попался неудачный отель, вернее море там как таковое отсутствовало. Одни кораллы. И чтобы нормально поплавать, приходилось пилить по раскаленному солнцем пирсу, около километра к понтону, и оттуда нырять прямо на глубину.

Я не сторонник бассейнов, если выбрались к морю, то, следовательно, стоит потратить время на море, а посидеть в хлорке я могу и в пыльной, душной Москве, так что мы с Сашкой стоически каждый день по два раза утром и вечером проделывали этот сложный путь.

Сначала дочь боялась открытого пространства и отсутствия дна под ногами, но купив веселый, оранжевый надувной жилет, мы решили данную проблему. Ее невозможно было вытащить из воды часами, с криками «сама» лезла в воду, прыгала с понтона, не боясь никого и ничего. Я лишь вздыхал и подстраховывал. И вот дошло дело до маски, надев очки, Саша решила посмотреть разноцветных рыбок. Научив ее задерживать дыхание, дыхание задерживал теперь я!

- Папа, смотли лыбка!- Сашка выныривала, чтобы вздохнуть и снова ее круглая пухлая попка в ярком купальнике, как поплавок торчала из воды. Я вечерами пил валерьянку. Литрами. Называлась она естественно ром с колой.

И в один из дней, вдруг мое сокровище выныривает, снимает маску и дергает меня за руку.

-Папа, смотли! - Я всматриваюсь в прозрачные воды Красного моря и вижу, как где-то на глубине плывут дайверы.

Сашка задумалась.

Я тоже. Она флегматично курсировала по волнам, прикусывала свои губки, хмурила бровки. Я молчал, зная, что скоро она сама мне расскажет о своих «затруднениях».

И тут:

- Папа, а я знаю, почему вода в моле соленая!

- Да и почему Саш?- поинтересовался я.

- А его дяди водолазы его каздое утро солят. Я видела.

С понтона попадали от смеха люди, Сашка говорит громко. Я же поцеловала дочку и согласился.

Вот так.

Темнота, красота, в небе звезды яркие-яркие, таких в городе точно не увидишь, и луна, как кусок хорошего голландского сыра. Вздохнув полной грудью соленый воздух, я уселся на лежаке у самой воды, Саша устроилась рядом, положив свою курчавую голову ко мне на колени, сладко зевая. Умом понимая, «алес капут» и надо идти в номер укладывать козявку в постель, но я не мог, или не хотел двигаться. «Еще пять минут и все» - сказал я себе и закрыл глаза.

- Да, долетел! Миша?! Я же сказал сам позвоню. Где-где? У моря. А с кем? А с чего ты взял, что я не один? Ах я ****ь? Ну-ну. Спасибо, что сообщил!

Последовавший после этого монолог, я не смогу воспроизвести, даже если захожу, таких «сложных» конструкций даже я не знаю. Я распахнул глаза. Темнота- оно, конечно, хорошо, может гаденыш уйдет, так и не заметив нас.

Я попытался представить его выражение лица, когда он говорил гадости «Я же говорю, одним словом- гаденыш», но не мог. Мне отчаянно хотелось подойти и обнять его, так же как я сейчас обнимаю Александру. Иррациональное желание. Но мы люди. Вернее так, я человек, и признаю, довольно сентиментальный и где-то старомодный. И да, мне захотелось пожалеть парнишку, который вот уже почти двенадцать часов целенаправленно выводит меня из себя.

Знаю-знаю, вот такой я дебил.

И что мне делать, типа я сплю. Не встать и не прогарцевать же мимо него с видом оскорбленной цаци. К тому же мы пришли первые и вполне могли уснуть, а от его воплей я думаю, проснулись даже глухие в соседнем отеле под гордым названием «Роза пустыни».

Пока я соображал, раздалась бравая мелодия, то ли из «миссия не выполнима», то ли из «Пиратов Карабского моря. Я не люблю современный кинематограф и не ценю, смотрю иногда и по случаю, предпочитая черно-белые шедевры «Фабрики грез» или советские комедии. Мультики не в счет.

- Да! Да пошел ты!

Разговор прервался долгим полетом телефона в море и громким «бултых».

Послышалось «пох», потом «нах», и развернувшись гаденыш нырнув темноту.

Я выдохнул, ну отлично, значит, и мы с малой сейчас двинем в сторону отеля.

Уже на границе песка и асфальта, парень вдруг обернулся и крикнул:

- ****ец, еще раз столкнемся, убью на ***!

- Отчего же?- прошептал я. Боже, как затравленно прозвучал мой голос, словно я виноват в чем-то. Можно подумать меня застали перед закрытой дверью, подглядывающим в глазок за интимными (блин, вот слово заело), напишем так, за самым сокровенным - за занятием любовью.

-Достал ты меня? Чего пялишься, и жуешь губы. Соплежуй. И вообще, ну не любишь ты нас, мне-то по хую.

Я собирался уже возразить, или оправдаться, но тут проснулась Сашка.

- Ой!- она поплотнее прижалась ко мне, тря ручкой сонные глазки.- Папа!

И я промолчал.

- Вот-вот. Не любишь!- констатировал парень, принимая мое молчание за истину «молчание - знак согласия».

И пошел по дорожке.

Я пожал плечами, не кричать же на весь отель о том, я-то же «из этих и типа того, гей» Ага с ребенком!

Но объяснять что-то сопляку я не буду.

У него еще женился не выросла.

«Ага, а тебя усохла».

Боже, мои тараканы снова вышли на променад. И они явно остались не довольны финалом данного разговора, и сам не знаю, почему крикнул вдогонку:

- Гомик!- Да так громко, что Сашка оживилась, а гаденыш лишь заливисто расхохотался, и, не оборачиваясь, показал мне средний палец. Потом видимо передумал, потому что повернулся, галантно поклонился и произнес своим хриплым голосом:

- Очень приятно, а меня зовут Григорий.

«Гриша, значит», ага. «А казачок то засланный».

- Папа, а кто такие гомики?- оживилась Сашка.

Гаденыш после этих слов, быстро смылся.

Собравшись силами, и мы тихо побрели по ярко освещенной дорожке, ведущей к нашему бунгало. Я спотыкнулся.

- Саша, я сказал гномики,- я честно попытался оправдаться. Но Саша не глухая и как я неоднократно говорил, очень умная. Но я родитель и вы надеюсь простите мне бесконечные комплименты в адрес единственно любимому существу женского пола на этом свете.

- Нет, папа ты сказал гомик!

- Гномик! - уперся я

И тут моя «умная дочь пропела тоненьким писклявым голоском:

- И этот гномик, оказался гомик...

Я чуть не растянулся на асфальте, а из-за куста раздался уж знакомый мне веселый смех. Я обернулся, Григорий , согнувшись пополам от смеха, вылез из зарослей чего-то колючего и розового.

- Давай, объясняй теперь дочери, - сказал он елейным голоском.

Я задохнулся от возмущения мои тараканы дружно встали в стойку, и наверное, именно поэтому я не послал его в такое заманчивое эротическое путешествие, а может виной всему теплая ладошка дочери в руке.

- И кто тут за кем следит? - прошипел я, и не сбавляя оборотов пинтеросался у притихшей дочери:

-Где ты слышала эту песню? По каналу «Карусель» ее вряд ли крутят.

Первым ответил гаденыш:

- Я отлить ходил. Это запрещается?

Но сейчас его ответ мне был до фени, если честно.

-Саша?! - я уже злился.

- папа, а что значит «отлить»? и что отливал этот дядя? Бронзу?- решила увести разговор в другое русло хитрая козявка. Обычно я уступаю, но не сегодня. Я устал, я очень устал, я хочу этого Гриню... Стоп, я сам то понял, о чем сейчас думаю?

Все Сашу спать, а мне анестезию в виде двух, нет трех рюмок виски, или я привез рома? Не важно.

- Саша, чтобы больше я не слышал таких слов, - и в подтверждении я тихонько шлепнул дочь по попе. Скорее для профилактики.

- За правду теперь принято бить детей? - Гриня пристроился за нами и теперь шел, не отставая, но и не обгоняя нас.

Саша, услышав, что ее жалеют, тихо заскулила, косясь на дядю. Но я слишком устал для воспитательных эссе.

Завтра разберемся.

Я искренне надеялся, что отель большой и гаденыша поселились в противоположной стороне, и что мои «страдания» прекратятся.

Но если уж мир - большая песочница, то отель...

Словом, тихо дотащив сопящую Малую до бунгало, я щелкнул электронным ключом и только тогда обернулся, хотя всю дорогу чувствовал на себе взгляд гаденыша и слышал его шаги. Мимо нас проходили окружающие, да и Сашка плелась, но мне все равно казалось, мы одни на целом свете. Опять же иррационально. Эх, мечты, мечты, куда же вы приведете меня?

И естественно, да-да, я даже не удивился, когда Григорий чинно прошел мимо нас и открыл дверь в соседний номер.

Ох, бля! Пять рюмок рома, не меньше!

Сашка мне нужнее, чем я ей. Это однозначно и не обсуждается. Я часто ловлю себя на мысли, что она появилась для того, чтобы я мог прятаться за нее как за ширму. Ведь имея маленького ребенка легко убедить себя, я не смогу, не сделаю, не поступлю, ибо у меня есть ребенок. А что скажет Саша?

И глядя на ее поступки, ее мысли видно, моя дочь намного умнее и мудрее меня. .

В принципе, да, я мужчина, я вижу это в зеркале, ну и когда иду в туалет. Как-то так.

Я думаю о будущем, зарабатываю деньги и воспитываю дочь. Я вне времени и вне жизни.

Смотрите, сколько бы я ни говорил, чего бы ни писал, все сводится к Александре, словно я бесплатное приложение к ней. И это сознательный выбор.

Тогда после выпускного, я махнул в столицу поступать в университет и вернулся в родной, богом забытой городок, лишь к августу, собрать вещи и попрощаться с родней.

Но мама встретила меня не хлебом-солью, как поступившего в престижный вуз абитуриента, а со сковородкой и подзатыльниками. В моей комнате пахло дешевыми, женскими духами и слезами, а кровати в позе зародыша, лежала зареванная Юлька.

Вот так, я стал простым газосварщиком и мужем. Мама, родная милая мама, конечно была против. Против детей, свадьбы и всего прочего. И вообще надо было открутить мне «эту часть» еще при рождении. Все равно не пригодилась для приличных целей. В общем, я с ней согласен, а вот в частности...

Я упросил маму помочь мне только в одном, переведясь на заочное, мне надо было два раза в год ездить в Москву на установочные сессии и экзамены, а посидеть с Сашкой некому.. Она, кряхтя, согласилась, Не согласна с этим была Юлька.

Нет, она хорошая девчонка, но есть такие женщины, у которых материнский инстинкт просыпается с запозданием на не определенный срок. Проснулся ли он в конечном итоге у Юли, я не знаю, но мне стоило многих трудов отговорить ее не писать отказную в роддоме. Правда. И я не злюсь на нее, теперь не злюсь, природа все предусмотрела, не дав ей теплоту материнства, она - эта природа щедро наградила ею меня. Смешно. Но в первый раз, увидев эти крохотные мальчики, и серо-голубые глазки с поволокой, я влюбился. Моя дочь! Навсегда.

Год, помучившись с родителями, мы махнули всей семьей в Москву, благо сварщики-высотники там всегда в цене. Не в цене там любовь.

У Юльки и так терпения оставалось на нуле, а уж в большом городе. Зарабатывал я тогда ни много и ни мало, нам хватало, плюс тетка впустила нас в свою однокомнатную квартиру в самом центре на Большой Семеновской, а сама свалила к моей маме. Но жене хотелось большего, я не мог ей этого дать. И полюбить ее не мог.

И она ревновала к Сашке, а потом вообще ушла. И я ее не виню. Я виню себя.

Давайте представим, вы живете в семье, тьфу, у вас семья, а муж все внимание отдает ребенку. Да Юля красивая, умная и вечная, как «ты меня не любишь». Что поделаешь, не люблю. И не любил. Там на выпускном, я доказывал себе, увлечение Сашкой Абрамовым из соседнего класса, это блажь. Нет, не блаж. Сашка счастливо «замужем» и мы иногда пересекаемся, когда приезжаем с Александрой навестить бабушек. Мы друзья. Именно он доказал мне, любовь не зависит от пола. Она зависит от человека, просто на данном этапе я не встречал любви. Скорее так, ее нет. Я склоняюсь к такой версии. Есть секс, и есть секс с долгосрочными обязательствами и привычка.

Как-то так.

И еще, чтобы расставить все точки над «и», Юлька погибла от передоза. Через два года как ушла.

И моя жизнь замкнулась на Сашке.

Так что да, она мне нужнее.

«Нас утро встречает прохладой»,- билось отбойными молотками в моей голове, а рядом под боком копошилось не в меру бодрая дочь.

-Папа, подъем! Кушать.

- М-м-м, Сашка, дай полчасика, - подушка на голову. Пол царства за таблетку аспирина и холодную минералку.

- Папа, кушать,- одеяло «само собой» сползло мне в ноги.- Кушать, кушать.

Я застонал, ну почему вставать надо так рано, да еще косплеить Машу из мультика «Маша и медведь».

Боже, кто придумал этот образ, нашел и урыл бы.

- Сейчас меня покормят!- выдала Сашка фразу из мутика , и тут же «добила». - Вставай, у тебя дите не кормлено.

Все, больше мне не наливать, а Сашке этот мультик не ставить.

За стенкой было тихо, еще бы, вздохнул я и открыл правый глаз.

- Ура, мы идем есть, - дочка вскочила и не вписалась в поворот в ванну.

- Ой!

«Ой» не «ой», а синяк на лбу буде знатный. «МЫ» поплакали, потом не вписались еще раз в поворот. Я открыл наш чемодан, выудил оттуда обезболивающее, зеленку, себе зеленку, нет мне аспирин, ребенку зеленку и вперед «все включено» нас ждет.

Вот интересно, а за какие грехи мне в поездку включили гаденыша. Может там наверху прочухали , что типа я никогда не влюблялся. Так я и не хотел.

Мои «девочки» из двора, часто представляют себе итальянские страсти, для них вот предел мечтаний. Чтобы каждый день верхом на радуге. Нет, упаси Господи.

Я люблю, когда тихо и не пыльно. Тихо, мирно, чинно. Я даже с Юлькой не ругался, не умею, не хочу и не буду.

Эх, разговоры, думки тяжелые.

С таким вот радужным настроением мы с Сашкой двинулись на завтрак.

Народу в ресторане оказалось больше, чем мест в наличии и это как вы понимаете , не подняло моего настроения.

Я понимаю, есть надо приходить в семь утра, тогда и булочки будут горячие и столы накрыты. Мы же подтянулись, как и основной контингент почти к закрытию.

Помаявшись минут десять, нас все же усадили за столик и тут начались мои самые страшные мучения.

Вы думаете, к нам подсел гаденыш? Нет и еще раз нет. Мне надо было накормить Сашку. Дальнейшие слова скрываются под «пи».

- Саша, что ты будешь есть?- мой голос полон доброжелательности. Но зубы уже скрипят.

- Какао с булочкой,- ответила Саша и улыбнулась. Кстати тоже доброжелательно.

- Саша утром надо кушать нормально, давай яичницу

- Нет, хочу какао с булочкой.

- Саша здесь нет какао,- терпение, еще раз терпение.

Сашка требовательна к еде, хотя самой проблемы покушать нет, но чтобы выбрать что-нибудь полезное, прости господи. Вкусное - да. Вот почему все полезное не вкусное и наоборот. За булочку Александра готова продать душу и меня вместе с душой. Но завтрак есть завтрак, садике, по словам воспитательницы, этот троглодитик хомячит все подряд, а тут.. ну да, папа рядом, с папой можно вести себя как хочешь.

- Саша, я сейчас возьму яичницу и ты ее съешь, - сказал я строго.

- А какао?

Я застонал, блин, ну ведь хотел взять с собой растворимое какао, и забыл. Теперь Сашка живой с меня не слезет.

- А может чаю?

- Саша, ты ведь Саша, - услышал я за спиной знакомый голос, угадайте с трех раз, кому он принадлежал, и, оборачиваясь, поскользнулся на мокром полу, старательный уборщик вытирал грязь, и растянулся у ног гаденыша.

Браво, где мои аплодисменты. Я показал себя не только «заботливым» отцом, но и падающим , как перезрелое яблоко, под ноги поклонником.

«Х-м-х,- подумал я,- неплохое сравнение, надо запомнить».

- Мне папа не разрешает разговаривать в незнакомыми дядями, и брать у них конфетки, и ходить смотреть с ними котят,- выдала Саша хорошо заученный урок.

Я сделал вид, что мне и на полу неплохо. Я устал. Я прилег отдохнуть.

Гаденыш хмыкнул:

- Так давай знакомиться, я Григорий. И у меня нет конфет и котят.

- Эй, ты это иди, давай,- промямлил я.

Решив, что вполне отдохнул, я поднялся, потирая спину, все-таки грация - это не мой конек.

- А я тебя и не спрашиваю, я разговариваю с этой юной леди. Что ты хочешь? - поинтересовался он у моей дочери.

- Я? - Саша по-девичьи хлопнула ресницами и улыбнулась как маленькая кокетка- Чай и яичко.

Я «умер». Да-да, предательница мелкая. У-у-у, она еще получит. Вот только я найду слова.

Есть у меня плохая черта, я теряюсь при незнакомых людях, или в новой компании. Вот я и «потерялся», а уж когда передо мной стоит человек, который мне интересен, все, мой язык уходит в глубокую спячку, глазки выкатываются и я представляю собой, как говаривал ослик Иа: « жалкое зрелище, душераздирающее зрелище».

Сашка посмотрела на меня, в мои выпученные глаза, и, поняв, может делать что хочет, взяла Гришу за руку, и они мирно пошли выбирать себе завтрак.

Я сел на стул. Быстрый уборщик извинился на ломаном английском, я лишь махнул на него рукой, второй араб подсуетился и принес третий прибор, видимо решив, гаденыш будет завтракать с нами.

Вы можете мня упрекнуть, мол , отпустил ребенка с незнакомым мужчиной, да мало ли не ты ему нравишься, а твой ребенок. Во-первых, ресторан не большой, и все как на ладони. Во-вторых, назовем это интуицией, или еще чем-то, но Григорий не казался мне злым Бармалеем и к тому же, кем надо быть, чтобы обидеть ребенка на глазах целой толпы.

Вот мои объяснения, пока мои глаза «закатывались» назад.

Когда они вернулись к столу, гордая Сашка несла кружку с какао. Я обалдел. И слова тоже зрелище ну в курсе.

- Не щелкой, м-мм, - и посмотрев на Сашку, Григорий вовремя не ругнулся,- носом.

- И ккккак? - заикнулся я.

- Просто. Сила моего обаяния и упрямство этой юной леди. Ну что, кто вперед съест завтрак?

И они на перегонки стали жевать яичницу, запивая, кто какао, кто кофеем.

Я вздохнул, и тоже сходил за... чаем. Понимая, надо поесть, но кусок не лез мне в горло, и я рушил, что перекушу попозже на пляже, благо наше «все включено» позволит нам есть целый день.

Сашка болтала с набитым ртом. А Григорий, попивая кофе, слушал ее внимательно.

- У тебя хорошая дочь, общительная,- многообещающе начал он,- видимо не в тебя.

Ууу, я бы поостерегся так говорить при моей дочери.

- Я люблю папочку!- крикнул Сашка , и сунула растерявшемуся от такой экспрессии гаденышу, кружку с какао.- Пап дай мне чаю.

Я улыбнулся, вот оно, о чем я и говорил. Сашка - это мое все. Мне даже говорить ничего не надо, да и я не хочу.

Григорий легко поднялся, взяв остатки завтрака:

-Приятно познакомиться, Александра.

И тут же повернулся ко мне:

- Вот уж не знаю, кому и как я нагрешил, но ты... ты выводишь меня из себя. Я пошел с твоей дочкой,- ты молчишь, я сажусь к тебе за стол,- ты молчишь, слышь, а если я лягу к тебе в кровать, ты тоже промолчишь, и твоя дочь и жена будут тебя защищать?

В его словах много правды, вернее правда все , кроме жены, но я опять промолчал и просто улыбнулся.

«Улыбайтесь господа, это всех раздражает».

Или нет: «Я сяду у берегов Ганга, и подожду , когда мимо меня проплывет труп моего врага». Вот и я подожду. Я не понимал, чем мог вызвать такие эмоции у этого красивого, интересного парня. Я? Серая мышка с ребеночком. Так что пока я подожду и разберусь.

Я пожал плечами:

- Это ты к нам подошел, мы просто хотели тихо позавтракать.

- Твой ребенок хотел какао, встал и потребовал его у работников,- вскипел Григорий.

- Ну и пережила бы без него,- флегматично ответил я.

- Ну... Ну...- впервые у Гриши не нашлось для меня слов. Вот и отлично. Тараканы вперед!

-У тебя нет слов? Супер! Там много свободного места.

И отвернувшись от зардевшегося гаденыша, мы с Сашкой продолжили есть.

- Пап, он не ушел,- прошептала Сашка через минуту.

- Да? - более громко спросил я. - И что ОН делает?

Саша внимательно посмотрела в сторону.

- Он злится. А почему дядя Гриша на нас злиться, мы же хорошие.

- А, видимо его злят хорошие люди.

- Да? -с дочь прикусила губку и задумалась.- А если мы были плохие?

-О, тогда..

-Тогда бы ты сам защищал себя. Слышь, а как тебя то зовут?- Голос Григория звучал зло.

-А зачем тебе?- подвился я, чай попал не в то горло.

Даже не надо было смотреть на него, чтобы прочитать на его лице самодовольство

- Чтобы знать, как тебя называть, когда ты будешь подо мной стонать,- зло сказал он и пошел прочь.

Весь ресторан замер, глядя на нас.

Я вздохнул, ну здрасьте- до свидания.

- Папа, а что сказал дядя Гриша?- разрядила обстановку Сашка.

- Ересь дочка, ересь.

- А что такое «ересь»?

"Браво, - похлопал я себе, - ты еще можешь носить гордое звание "Отец"".

Я вообще человек циничный. По отношению к окружающим. Вот пример.

Шасси самолета еще не успевает коснуться посадочной полосы, по всему салону начинают раздаваться разномастные рингтоны, и хлопки от радости что долетели перемежаются криками: «Да-да, хорошо долетели. Да только приземлились». Черт!

Ведь просят стюардессы не включать средства мобильной связи до полной остановки самолета и не отстегивать ремни, нет, что немцу хорошо, то русскому смерть. Наши соотечественники начинают звонить, бегать по салону, выпивать за при лет, закусывать и целоваться друг с другом и все сразу.

И меня если честно, и это верх моего цинизма, вымораживают эти звонки. Если мы долетели, то это априори. Точка. А если нет, то, увы, вы дорогие родственники узнаете об этом первыми со своих телевизоров.

Ой, представляю, что вы сейчас думаете. Но вот честно, если самолет упал, то вы точно уже не позвоните родным и близким, по статистике при крушении аэробусов, которые обычно перевозят туристов чартерных рейсов, не выживает никто.

А если самолет сел, то тут уж точно - вы долетели.

И да, я не боюсь летать, и мне все равно. Я точно знаю с такой же вероятностью можно попасть в ДТП, даже если не ты, то в тебя и КАМаз и простая БМВшка, да что тут говорить, идешь по улице, а сверху на тебя падает горшок с цветком, неудачный угол и ты все, в деревянном ящике.

И так, после ухода гаденыша, мы доели завтрак и решили, море нас ждет.

-Ура, плавать!- выдала Сашка, и тут назрел новый кризис.

У нас новый купальник, такой розовый в цветочек.

Александра сама выбирала под бдительным присмотром тети Ани. Розовый?! Розовый. И еще такой, как Саша говорит с бюстгальтером, четко выговаривая это слово.

Я бы предпочел, обыкновенны плавки. Но нет. Розовый бюстгальтер! Пусть и детский.

И вот я натянул свои пионерские плавки, дочка розовые трусики и..

- Папочка, завяжи мне бюстгальтер!

- Саша, а не надо, так лучше и ничего не мешает.

- Нет. Я хочу как тетя Аня. С бю...

- Понял, - перебил я дочь .- Но солнышко, посмотри, - я махнул в сторону улицы,- все дети без верха купаются.

- Все дети - не я,- вернула мне дочь фразу, которую я сам ей часто говорю.

Да, я не люблю быть как все, просто не люблю толпу. И если Сашка говорит, у Маши это есть, а у меня? Все тут меня накрывает, и я долго и часто заумно бубню одну истину Ты сама по себе, и не важно, что есть у других. Главное - что есть у тебя. В сердце. И в душе.

Вот.

Я и с Аней ругался по поводу верха от купальника, он перекручивается и мешает и потом девочки в этом возрасте такие милые и зачем их лишний раз награждать мокрой тряпочкой.

- Саша, давай не будем спорить,- я выпил еще одну таблетку аспирина, и устало уселся прямо на пол.- Я прошу, тебе реально так лучше.

Сашка поджала губы.

- Правда?

- Да, - улыбнулся я, и, усадив ее к себе на колени, крепко обнял и поцеловал,- Я люблю тебя.

- Уууу, эти телячьи нежности, - буркнула дочь, но уткнулась мне в шею.- Пошли купаться!

И это хорошее решение.

Пошли.

Дальше все просто, море-пляж, море- пляж, море-море-море.

Сашка прыгала по волнам, я страховал ее рядом. Гаденыша я не чувствовал и это хорошо.

Днем уложив дочь спать, я все же решил задуматься над словами, сказанными мне в ресторане «Стонать подо мной». Черт, у меня, что на лице написано «Великий недотрах».

Знаю, знаю, вспомнить хотя бы выпученные глазки и кратковременную потерю дара речи.

Или все же на моем лбу неоновыми буквами выгравировано «гей».

Нет?

Кстати, о геях.

Мне как всегда «повезло». Под конец поездки мне повезло, я встретил «своих». И не говорите мне о «Рыбак рыбака», но эта парочка явно демонстрировала свою привязанность.

Парень, в мочке правого вставлен «туннель», аккуратная бородка, лично зову ее «козлиная», и никаких извинений, проколотые соски , фигура анимешного героя. Фу, даже не интересно, сразу видно, кто снизу. Плавочки а-ля «я советский школьник, пионер- всем ребятам пример», упаси Боже. И эти самые плавочки детской длины, не вязались с бородкой, колечками сосках и с туннеля в ушах, но зато очень сочетались еще не прошедшими с пубертатного периода прыщами на спине и смазливой моськой.

Второй партнер явно старше, лет так на пятнадцать. Меня аж передернуло. Да-да, терпеть не могу такое неравенство.

Ладно, еще лет пять разницы, но вот так явно.

И не надо заливать, любви все возрасты покорны. Нет и еще раз нет. Не в этом случае, до сих пор не могу отойти от одного сообщения на каком-то сайте: «Сижу, делаю математику и плачу (пишет школьник) и не знаю какую смазку взять чтобы... » И далее о своих проблемах с бой-френдом, которому под 30. Убил бы честно или написал заявление в милицию. Совращение малолетних.

Я не агитирую и вообще, но это моя точка зрения и я на нее имею право. Согласны?

Итак второй мужчина старше, как минимум лет на пятнадцать в лучшем случае, но молодится и молодится я бы сказал успешно. У него тоже аккуратная бородка, но классическая и много мелких сережек в правом ухе. Тоже довольный субтильный, но если в первом случае худоба отдавала педофилией, то здесь - дорогим фитнесс- клубом.

Пока Сашка строила очередной замок у кромки воды и наматывала зеленые сопли на кулак, я во все глаза смотрел на эту парочку, не стесняющуюся, но и явно не выставляющую свою нежность.

Жаль, Григория рядом не было, он бы точно сказал что-нибудь язвительное, я лишь очумело выпучил глазки. Традиция, твою мать.

Ой, не до рассказал, у обоих, на груди на длинной цепочке висело по тонкому кольцу, похожему на обручальное.

Да?!

Одним глазом косясь на Сашку, вторым на парочку, я лежал в шезлонге и тоже от зависти наматывал виртуальные сопли на кулак.

Тот, что помоложе надел маску, ласты и гордо отправился покорять просторы Красного моря, его «пожилой» друг, взял фотоаппарат и решил запечатлеть как это существо входит в море, оттопыривает задницу в море, машет рукой, и хорошо, что в маске.

Потом, после триумфального возращения из «священных» вод, молодой человек, не сожранный так пугаемой акулой, закурил тонкую женскую вонючую сигарету, и я надеялся, что его «друг», тоже потянувшийся за зажигалкой курит что-то другое, скажем так, более мужское. Но нет, то же самое. И ту происходящее утратило свое очарование.

Просто пара педиков и все.

Я вздохнул, взял носовой платок, вытер сопли дочери и вернулся к книге, она оказалось более интересной, чем жизнь вокруг. Тем более жизнь. такая предсказуемая сучка, а вот книга...

Так ничего и не надумав, я вырубился и мы с козавкой проспали почти до ужина.

Пока я мыл ей голову, заплетал косичку и искал среди разбросанных вещей менее мятую майку, за стенкой вымерло все живое

Видимо и совесть, и тело гаденыша носило где-то за переделами бунгало.

И это радовало, и огорчало одновременно.

Но впереди у меня было еще одно испытание и только потом как морковка перед упрямым осликом маячило, нет, не «стоны и хочумба», а мое успокоительное в виде ром-кола три раза. А что за испытание спросите вы? О, те у кого есть маленькие дети и им повезло отправиться с ними в отель с детской анимацией, то знают это испытание. Брррр, страшное и беспощадное испытание - детская дискотека. «Чухи-хух» и «Арам-зам-зам».

В нашем отеле детская дискотека проводилась два раза! Нет за все время два. Раза, а два раза в день. Четыре рома с колой и пусть мне будет плохо, завтра.

Так и было.

Сашка вырубилась после прочтения очередной главы «Приключений в лесу Елки-на-горке», моей любимой детской книжки.

Я же вывалился на ступеньку бунгало прямо с бутылкой.

Голова раскалывалась и не сколько от дискотеки и Сашкиного веселья, сколько от тараканов которые в моей голове достали контурные карты и начали намечать маршрут миграции. Да, в более нижние части моего тела. Более теплые места.

Нет, я ничего не хочу сказать, я мужчина (кажется мужчина, ну да мужчина, писаю я стоя), и по утрам, а иногда по вечерам и очень часто в метро во время толкучки, я ощущаю некоторый дискомфорт, и этот дискомфорт очень дискомфортно протирает мои джинсы впереди. Чаще конечно я и душ, я и правая рука, реже я и ванна я и левая рука, и раз в год в честь то ли восьмого марта, то ли двадцать третьего февраля ночной клуб и настоящий, живой молодой человек с незапоминающейся внешностью, но запоминающийся ночью.

И вот теперь рядом, через стенку тот, кто заставляет чувствовать. Как быть?

На календаре не праздничный день. И до весны еще пахать и пахать.

Сделав глоток, я поморщился, к соседнему домику подвалила компания ребят, балакающих не по-нашему. Я языкам не обучен, могу только сказать сокровенную для всех русских фразу «Же не манш па сис жур» , а тут такая экспрессия, руками машут, кричат, выясняют что-то. Я глотнул еще разок. Внутренности обожгло, «Будешь стонать подо мной». Еще глоток, «Же не манш па сис жур», «стонать», «Жур», «Стонать», «Жур».

- Да пошел ты! - пустая бутылка полетела в галдящую толпу.- Понаехали тут.

Григорий вышел на первый план.

-Ууу, козел,- заорал я, и попытался встать. Не получилось. И я привычно спикировал на каменный пол крыльца.

- УУУ,- крикнул я, и для устрашения замахал кулаком.

Ребята, точно не русские, посмотрели на меня как на недоумка, да куда уж им до пьяного в усмерть русского гея, который забил на свою жизнь и прижился в маленькой семафорной будке и каждый раз разглядывая пролетающие мимо поезда, яркие, сверкающие, манящие, зовущие за собой с упорством конченного мазохиста возвращаюсь назад в теплую, пустую постель и... маленькие и такие знакомые объятья дочери.

Да, я напился. Но я имею право.

Мне обещали «жаркую ночь», а теперь стоят и смотрят как на недоразвитого имбецила.

Да, Гриша, я мудак. И соплежуй. Но ты то похоже слов на ветер не бросаешь. Ведь не бросаешь?

- Уууу, - я развернулся, и на четвереньках пополз в номер. Так спать, и плевать на всех. И плевать!

Завтра разберемся.

Уже на подходе к кровати я услышал за дверью:

- Эй, алкаш, ты там жив?

- УУУ, - выдал я уже привычную фразу и закрыл глаза, пусть катится к своим не русским там. Русские без боя не сдаются. Как и там поется, и я заорал на весь отель:

- Запомните тактический прием, если отступаем, значит, мы вперед идем!

Но отель услышал лишь:

- Зааапме тааааа, твою мать, пем, есссссссси ост, епт твою мать, знааа вперд идм!

И я вырубился под дружный хохот за окном.

- Папа, завтрак!

Я понимал, и даже где-то на краю вселенной осознавал значение слов, произносимых Сашкой, но ответить был не в состоянии.

Я хотел только одного, пить или умереть, а лучше утонуть. А что? И напьюсь и помру.

- Папа! Паааааапа!

- Саша, привет, - раздался знакомый голос за стенкой.- Это дядя Гриша, помнишь меня?

- Да, - Сашка подошла к двери соединяющий наши номера.

Да, я забыл сказать, у нас имелась дверь и при желании я мог зайти в номер Гриши, а Гриша в мой, это сделано для тех, кто приезжает отдыхать семьей, и снимает сразу по два номера.

- Саша, давай поверни ручку, и я зайду, хорошо?

Я напрягся.

- Нннеее!

Боже я прохрипел? А меня кто-нибудь услышал.

Я попробовал открыть правый глаз, фу во рту сдохла кошка, включилось стереотипное мышление. Саша с недоверием посмотрела на меня, я же закрыл глаз, мне стало стыдно.

Это впервые со мной. Я же «ответственный» папа, я пью, только если знаю, кто-нибудь присмотрит за дочкой. А тут?

Саша вздохнула, послышались шлепки по кафелю, скрипнула дверь.

- Спасибо, Саша, - голос Григория до омерзения бодрый и довольный.

- А что с папой? - голос дочки дрожал от волнения. - Папа заболел?

- Да, Саша, папа заболел. Давай сейчас сходим позавтракать, и дадим папе отлежаться? А?

-Неее,- опять просипел я. Только через мой труп.

Ну-ну, пусть перешагивают!

-Не ссы. Пить будешь?

Я хотел спросить, не связаны ли эти два слов «ссы» и «пить» между собой, но логическая цепочку прервала капля воды, упавшая на мои пересохшие губы.

- Так, давай, открывай рот,- и я послушался.

Сашка я так думаю, стояла, открыв рот от изумления. Ее папой командуют и это не бабушка и не она сама.

Я с благодарностью выпил наверное литра два простой холодной воды, потом в меня впихнули какую-то таблетку, я все же надеюсь это не мышьяк, а простое обезболивающее.

- Слышь ты... Как зовет папу,- обратился Григорий к Сашке.

- Папа Егор, - сдала меня дочь. Хотя не на « эй, алкаш» же отзываться.

-Так Егор значит. Тезка почти. Значит , вот смотри, - и я открыл многострадальный правый глаз, левый видимо устроил забастовку и отказался открыться из принципа.

- Так вот смотри,- я вздохнул и подумал , хоть бы он уже заткнулся, «так много слов, так много треска, ты мне невестка или не невестка», песенка из любимой дочкиной сказки болью отозвалась в измученных болью мозгах. Хотя чего уж там, чего нет, того нет.

Григорий куда-то сбегал, как потом оказалось в свой номер, и выложил на тумбочку перед моим правым глазом кучку чего-то там.

-Это паспорт и мой кошелек.

- М-м-м, - разлепил я губы.- М?

- Ох,- выдохнул Григорий.

Да-да, знаю, я дебил, но давайте спишем это все на похмелье. Идет?

- Значит, мы с Сашей идем кушать и потом на водные горки, вернемся где-то часика через три.

- Н...- попытался я возразить.

Однако услышал довольный Сашкин голосок.

- Правда, дядя Гриша? Мы с вами?

-Со мной, со мной, козявка только чур зови сменяя Гри.., тьфу, можешь звать просто Гриша.

Александра засомневалась, я все же не только пьяница, но и воспитатель собственной дочери, и я смог внушить, что старших надо уважать.

-Папа можно дядю Гришей называть, а?

Я промычал в ответ что-то не слишком вразумительное.

- Все, Сашка айда одеваться. А ты, алкаш недоделанный смотри, это мой паспорт и все мои деньги. Не бойся, я Саше ничего не сделаю, слово даю.

Дочка чмокнула меня в щеку, и они ушли. Я закрыл глаза казалось на минуту, а когда в следующий раз посмотрел на мобильный на тумбочке, на часы показывали час дня.

- Епт, Сашка,- заорал я, и как подкошенный рухнул на кровать, моя голова такую резвость не оценила.

В номере на всю работал кондиционер, а на тумбочке валялся бумажник и паспорт.

Черт, Григорий.

Я взял красную книжку.

Так , Григорий Орлов, 1984 года рождения

Черт два раза, так он старше меня на три года.

- Папа, папа, а почему ты не водил меня на горки, эта так здорово!- в комнату влетел мокрый и пахнущий хлоркой тайфун по имени «Александра» и уселся мне на ноги, я так и застыл с паспортом Григория в руках.

-Очнулся, гляжу,- Гриша стоял в дверях, улыбаясь.

Мягко и тепло.

- Слушай, вот классную дочку ты сделал, наверное, жена не нарадуется.

- Не твоего ума дело,- резко оборвал я его.- Спасибо что помог. Сколько стоят услуги няни? Или хочешь, приходи вечером...

- Точно Гриша, пошли на детскую дискотеку!- взвизгнула Александра.

- Отлично, договорились. А ты не кисни, до вечера, - и дверь хлопнула.

- Саша, а дядя Гриша...,- замялся я в попытке тактично выпытать у дочки, чем это они таким занимались с дядей Гришей пока он позорно «болел» похмельем.

- Блин, отдай мои бабки и документ, а то хвост у меня без штампа, - гаденыш появился в двери между номерами. - И я не трахаю маленьких девочек.

- Ты бы поосторожней выражался.

- А ты бы пил меньше. А чтобы тебе полегчало, у меня сестренка сводная такая же. Я помочь хочу, на тебя смотреть страшно. Ты как мышь серая, потерянная. Эх,- махнул он на меня рукой,- Саша до вечера.

-Ага, - зевнула дочка. - Папа мы уже поели, давай спать.

Когда гаденыш смылся к себе, я пнул себя в ванну, на ходу раздевая дочку. Перво-наперво смыл с нее запах бассейна, выключил холодный воздух и уложил ее спать.

- Саша, ну...

- Не бойся папа, Гриша хороший. Вот я выросту и женюсь на нем, и у нас будут сто девяносто девочек и три мальчика.

- Да?- я улыбнулся, проглатывая застрявший в горле комок.

- Да, он такой классный, мы катались с самой большой горки. Вот. Да

Саша зевнула и закрыла глаза

Я удостоверившись, что она заснула, поскребся к соседу. Ну да, я мышь.

Но Григория не было или он не захотел мне отвечать. Ладно. Разберусь вечером, главное не напиться. Ой, от мысли об этом меня ощутимо затошнило. Лучше в душ и полежать.

Самолет легко оторвался от земли, грязно-желтые пески пустыни слились в одно пятно. Я закрыл глаза, чтобы не заплакать. Сжал пальчик Сашки покрепче. Вот так правильно.

У меня есть дочь. И как оказалось, есть сердце.

И оно болело.

Очень сильно.

Гаденыш.

Одно слово, только одно слово. Гаденыш.

- Папа, а скоро будут кормить? - голос Сашки звучал надрывно. Он ворвался в водоворот моей боли, набатом колокола.

Я должен просто дышать. Ведь это просто Егор, давай.

Дыши , Егор. Дыши.

Сашка никак не могла заснуть, и полночи провела на руках. Стило только положить ее в теплую, уютную кровать, как она просыпалась и снова, по кругу.

Без причин.

- Саша у тебя болит животик? - я снял пижамные штанишки, чтобы ее резинка не сдавливала животик, и мягко стал поглаживать его круговыми движениями по часовой стрелке.

Но не помогало.

Зубки не резались- это было один из моментов относительного покоя. Не полнолуние, не новолуние, не смена погоды. Температуры тоже, вроде нет.

Тогда что?

Но Саша нервничала, и я не мог найти этому объяснения.

Завтра надо было на собеседование, не век же мне лазить по верхотуре и «двигать котлы» (шутка юмора наших мужиков, которые не хотели идти домой, а хотели налево и так объясняли своим драгоценным половинкам свое отсутствие). А придти не выспавшимся, и предстать перед потенциальным работодателем не форме не хотелось.

Но как говориться, хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.

Причем Александра очень спокойный ребенок, редко реагирующий на внешние факторы, и за три года это чуть ли первая ночь, когда она не давала мне спать. Первый раз выпал на день, когда Юлька сбежала от нас. Дочка чувствовала.

Дети - барометр, точно определяющий погоду в доме. И та ночь в списке «самые ужасные» точно лидировала. А сейчас -то что?

Где-то под утро, мы забылись тревожным сном на моей кровати, Сашка под боком, я на краешке. Звонок.

Я чуть не матом на него. Нет, мы только уснули!?

Дочь захныкала, но не проснулась, телефон звонил.

-Да,- рявкнул я в трубку. На часы показывали полчетвертого утра. Урою урода.

- Егор Савченко?

-Да, - опять же рявкнул я, разбудив при этом Сашку.

Дочь заплакала, я матюгнулся на невидимого собеседника, но его ответ заставил меня заткнуться на полуслове, и машинально целовать спутанные на макушке , взмокшие от пота волосы Александры, и тут же зарыться в них лицом.

Нет, нет, нет, этого не может быть.

В трубке е давно уже слышались короткие гудки, а мы с дочкой так и сидели нерушимым единым клубком нервов, рук, ног и слез.

- Не плачь солнышко, я же с тобой, - утешал я, то ли себя, то ли дочь.

Саша плакала навзрыд, уткнувшись мне в плечо.

А где-то там, в первых проблесках зарождающегося утра, Юлька наконец обрела свободу. Или темноту.

«Ты веришь, что жизнь не заканчивается, там за чертой? »- вспомнил я наш последний разговор. Юлька в теплом свитере, несмотря на теплую сентябрьскую погоду. Нервно теребя замызганные края рукавов, она смотрела сквозь меня и была похожа на маленькую потерянную девочку. Мне стало жалко ее.

- Юля, может ты, все же будешь завязывать? - мои слова всегда ударялись как об стенку горох, но я старался, видит Бог, я старался. Но Юля...

Это ее жизнь. И в тот осенний день , с огромными фиолетовыми кругами под глазами и нервными движениями, я хотел помочь ей, даже за счет себя.

-Юля, возвращайся. Сашка вспомнит тебя!

Юля дернулась, как от удара. Еле сдерживая слезы, она попыталась улыбнуться, но это скорее оскал побитой собаки.

- Нет, Егор. Нет. И все равно,- она вернулась к вопросу,- там что-нибудь есть?

- Я не знаю, - ответил я, тупо рассматривая асфальт под ногами.

- А я знаю, - Юля рванула меня за руку,- там темнота. Пустота. Там ничего нет, и значит там свобода.

Потом она отпустила меня, и, повернувшись, рванула к пешеходному переходу.

- Прости меня Егор, - и перед тем как нырнуть в людской поток, она развернулась и ..

-Я люблю ее. Очень.

Дыши Егор, дыши, приказывал я себе, дыши.

Юлька теперь свободна, в ее пустоте нет ни боли, ни сомнений.

А в моей?

Такая сильная боль, что каждый вдох давался с трудом, приходилось бороться за воздух, как за жизнь.

- Папа, папочка, тебе плохо? - я повернулся к плачущей дочке.

- Нет, нет,- рука безвольно упала на подлокотник кресла.- Сейчас пройдет.

Дочка прижалась крепче ко мне, как кошка, забирая мою боль, деля ее на две части. Я хотел было сказать Сашке, уйди, пусть я.. пусть мне, но она так крепко схватила меня за руку, и на меня сейчас смотрели такие родные, такие «больные» Юлькины глаза.

-Ю....

И спасительная темнота накрыла меня своим теплым пуховым одеялом.

Я пишу Вам исключительно про вечер и про пьянство. Со стороны я похож на вампира-алкаша. Но не будем прерывать традицию.

Когда солнце уже начло прятаться за горы, мы с Сашкой прошлись к морю, и искупнулись. Все же нельзя пропадать дню, у нас и так их осталось только пять. Все же теплое, как парное молоко, вода, стайка разноцветных рыбок в ногах и бесконечное фиолетово-лазурное море, счастливый смех дочери, что еще нужно для счастья. Впрочем, может немцу и больше ничего не нужно.

Но я русский человек, склонный к рефлексии, причем в самые прекрасные моменты собственной жизни. Вот зачем мне сейчас думать о гаденыше, и том на кой хер я ему сдался?

- Саша, тише,- вытащил дочку с опасной глубины. Та лишь хихикнула и снова отправилась на «охоту» за вон той красной рыбкой.

Та вот, допустим он ищет себе развлечении на время отпуска, допустим. Но все равно, зачем ему я? На ночь я уйти не могу, отдать все свое время – тоже. Так урывки и секс в ванной, под аккомпанемент воды, не дай Бог Сашка проснется.

Н-да.

И вчера компания у него какая была, сплошь ребята и сплошь не русские. Без тараканов, детей и проблем.

На берегу забегал служащий отеля, беспрерывно свистя в свисток, размахивал руками, призывая всех купающихся выметаться на сушу и чапать на ужин.

Ага, вы видели, чтобы русские, а в отеле 99% постояльцев оказались граждане бывшего советского союза и преимущественно славяне, делали т, о что им велели. Бедный работник отеля. Он, наверное, пьет антидепрессанты литрами. Он свистел минут тридцать, вставая грудью на пути людей, желающих, несмотря на запрет, залезть в море,

- Ты… - далее непереводимый русский фольклор, - засунь свой свисток, знаешь куда.

Это предложение вызвало такой ажиотаж.

- Я знаю, почему свистит дядя,- Саша сидела на лежаке, укутанная по самый нос в ярко-желтое полотенце.

- И почему?- уточнил я.

- Он Ваську зазывает, - довольная Сашка улыбнулась.

-Кого-кого? – не понял я.

- Ну, акулу, про которую по телевизору показывали. Ей дядя и свистит. Васька, плыви сюда , вон сколько еды плавает.

А подавился слюной.

- Папа, а мы еще сегодня покупаемся? - «припечатала» дочь.

Васька не останется голодным!

Когда мы собрались на ужин, я пару раз стукнул в дверь соединяющую, нашу комнату, но за стенкой привычно отозвалась тишина.

– А где Гриша? - Сашка хлюпнула носом.

- Может он придет прямо на дискотеку? - вот найду гада и урою, обещания надо выполнять тем более данное маленький девочке.

Сашка доверчиво взяла меня за руку:

-Пошли!

И мы нырнули в водоворот вечерней жизни.

Дочка уныло ковырялась в картошке с ясом, я пил кофе, медленно разглядывая разномастную публику, красивых девиц одетых как на съем, бабушек, сжимающих подмышкой полиэтиленовые пакеты с надписью «Ашан», пузатых мужчин с пластиковыми стаканчиками пива.

- Так , так, ищешь с кем бы развлечься?

- Гриша! - крикнула Сашка и меленькой обезьянкой повисла на бесшумно подошедшем юноше. Нет, судя по паспорту, скорее мужчине.

- Нет. Тебя ждем, а ты все шляешься, черт знает где.

Да я злой, да я сорвался.

На что Григорий лишь улыбнулся.

-Берешь пример с жены, да? Саша, а мама часто с папой ругается? - перевел стрелки гаденыш.

Сашка сразу сникла:

- У меня нет мамы, вернее она есть…

- Слышь, ты, - я встал и силой «собственного интеллекта» отодвинул Григория от ребенка. - Далась тебе Юлька. Есть у меня жена и что? Стонать под тобой не будь что-ль? Думаешь, у меня не встанет?

Я не думал в тот момент ни о чем, ни о ребенке, не о своем собственном достоинстве. Мне казалось, моя душа рвалась на миллион ниточек, ну вот представьте, вы связали свитер, и где-то посередине напутали петли или ряды, не знаю, как это называется, и вот вам приходится его распускать на тысячи петелек-ниточек. Так и я , я в этом споре-драке отпускал собственную боль, злость, и в итоге открыл собственное сердце. Бля, девственность потерял.

- Встанет! - кулак Григория вернул меня с небес на землю.

Мы помяли друг друга, пока не увидели большие полные слез глаза Сашки и летящую на всех парах охрану.

- Побежали,- крикнул Гриша, схватил Сашку на руки, меня за руку. И мы понеслись в сторону моря.

- Дискотека! - напомнила недовольная дочь, и мы свернули в кусты и огородами-огородами пробрались к месту каторги всех родителей.

- Вы не будите больше драться ? - Сашка стояла руки в бок, глаза сверкали, ну истинная фурия , только сковородки не хватало.

- Не будем,- хором ответили мы, и я показал наш с дочкой фирменный знак, типа «зуб даю».

Она улыбнулась, заиграла музыка, и Саша влилась пеструю детскую толпу.

-Слышь, ты,- мне надоели эти танцы вокруг и около. Что вообще я знаю о Григории Орлове, кроме имени, фамилии, возраста и ориентации. Да ничего.- Чего тебе от меня надо?

- Ты мне нужен, - спокойно ответил Гриша и улыбнулся.

Знаете и я подвис.

Реально так подвис. Мне так улыбалась только Сашка.

- Поооочему? - я даже начал заикаться. - Тыыы меня не знаешь.

- Не знаю, Егор. Не знаю, но ты и не пытаешься мне помочь в этом. Я хочу тебя узнать. Ты с дочкой такой настоящий, словно открываешься миру. Шаг влево, шаг вправо для тебя подобно расстрелу. Я не понимаю. Ты женат…

- Нет?! - мой крик отлетел от стен дискоклуба, но затерялся в гуле музыки и детских возбужденных голосов. -Юлька умерла и уже давно.

-Что? - моргнул Гриша и внимательно уставился на мое перекошенное от ярости лицо.

- Что чтокаешь? Да я с Сашкой с рождения. Мне она была нужна. Знаешь Юлька, она хотела оставить дочку в роддоме, я не допустил, и она, Юлька ушла от нас. А потом умерла. Так бывает, знаешь. Люди умирают. И вот мы вдвоем. Моя мать не особо любит Сашку, она для нее напоминание о моей загубленной юности. Теперь понятно? Понятно, почему я так живу?

- Тссс ,- Григорий, приложил палец к моим губам. – Тихо-тихо, я понял.

Меня же трясло. Знаете, иногда в жизни для встряски нужен катализатор, чтобы сдвинуться с мертвой точки. И вот теперь мой «катализатор» нежно-нежно касался моих губ своими почему-то холодными пальцами, и мне казалось, я таю, как грязный мартовский снег под его рукой.

Меня нет. Я готов лужицей растечься. Заезженное клише, я у твоих ног.

- Так родители, родители, встаем и помогаем детям,- на землю меня вернул звонкий голос аниматора.

Послышался гудок паровоза, приглашая родителей разделить радость дискотеки с собственными чадами.

– Ручеек! - Сашка подбежала к нам.

Мы не сговариваясь, поднялись, встали друг напротив друга, вливаясь в веселый ручеек родителей. И когда наши руки соприкоснулись…

Я опомнился в ванной, когда Сашка крепко спала, а я плавился от прикосновений этих рук. Я и был этой лужицей.

Не помню, ничего не помню, как мы добрались до номера, как читал дочке книгу, был ли рядом Григорий в этот момент.

Мы сидели на балконе на теплом полу прижавшись друг к другу. Никто не видел нас за высокой балконной стенкой. Я и не хотел соглядателей. Я светился как лампочка Ильича.

Мы разговаривали, мы говорили, даже когда солнце позолотило небосвод.

Я рассказал о себе все, даже то о чем и не догадывался, а Григорий о себе. О своей жизни. О мечтах. О Сашке и Юльке. Потом опять ванна и уже не было никаких сил разомкнуть объятья.

– Я уезжаю вечером- прохрипел Григорий.

Ух, мое сердце упало на пол. Вон смотрите, смотрите, как много осколков!

-Ты приезжал только на четыре дня?

Мой голос звучал ровно? Или это не я?

- Да, я хотел подумать над своими отношениями с Мишей.

- А ты шлюха? - вспомнил я разговор в день прилета.

- Можно и так сказать, наверное, я еще не встретил того, кому захочу хранить верность.

Пытался. Миша, он хороший. Ты же видел его в аэропорту, но даже он уверен, что здесь я ему изменяю. Кстати, зря ты тогда прогнал тех ребят..

- Ты с ними тоже спал?- я пытался оттянуть время расставаний, хватаясь за свою злость, которой почему-то не было. Мне правда все равно, что было до этого рассвета. Не важно. Смыло первой самой теплой волной. И Песок снова девственно чист и золотист.

- Нет, это просто так, друзья мы познакомились на пляже,.- Гриша не оправдывался, и это радовало. Такой контраст по сравнению сосной, я бы уже сто слов сказал, оправдываясь даже если бы и ничего не было. Он лишь сообщал мне факты. Да, познакомился. Они вместе играли в пляжный волейбол.

- Гриша, ты хорошо говоришь на чужеродном языке.

- А то, и на родном знаешь ли, не плохо.

- Ну да, то что ты делаешь языком, незабываемо.-

Все похоже я собрался с силами.

- Повторим,- улыбнулся Григорий. Да кто я такой чтобы отказываться?

Мы провели ленивый день на пляже, просто разговаривая, выгуливали Сашку.

Григорий оказался программистом, мы оказывается оба учились в одном и тоже вузе, Гриша его уже закончил, мне еще два года пахать.

- Не грусти, мы же встретимся в Москве, - подбодрил он меня, когда мы все трое собирали рюкзак в его номере.

- Зачем? - Спросил я.- Это же простой курортный роман.

Все Егор, ты сказал это. И теперь надо просто придерживаться этой линии и найти служащего отеля, убраться в ванной, ну там осколки сердца.

-Я не понял? Так это был просто…- я закрыл его рот рукой, чтобы он не ругался при Сашке.

- Гриша, ты же приедешь на мой день рождения? - Сашка довольная что с ней играли , что ее не положили днем спать, скакала как мячик, туда-сюда, туда-сюда.

Я же не мог отойти от Гриши не на минуту, держа себя в руках. Взаимоисключающие понятия. Знаете , как это сложно. Я реально был счастлив только от того что дышу одним с ним воздухом.

- Стоп, ты не слышал, что я говорил тебе ночью?- Гриша вырвался из объятий.

- Слышал, ты любишь секс, и не любишь обязательства и там в Москве у тебя есть Миша.

- Молодец. Ты уникум, слышишь только то что хочешь слышать.

-И?

- И .. Ты мне нравишься. И очень.

- Чем? Чем я могу нравиться? Ну хорошо, с…- я осекся, глядя на Сашу, которая в этот момент сидела с лицом «ничего не вижу, ничего не слышу». - Ну да, это было здорово.

- Ну так нам есть куда двигаться. Секс- это только начало.

- Да ты что?- «удивился я.- Я закрытый человек,

- А я открытый,- возразил гаденыш.

- Я зануда.

- А я лихач.

- У меня есть дочь.

- И что? Разве Саша будет мешать?- Гриша действительно искренне удивился. Действительно, какие проблемы? В моей-то однокомнатной квартире. Секс в ванной, вот будет наш девиз. И на сколько, Гриша , тебя хватит?

- Я мешаю?- девочка «ожила»

- Глупая, иди ко мне,- я взял дочку и крепко прижал к себе.

-Теперь понимаешь? – обратился я Грише,.

О растерянно кивнул.

- Я не пущу никого в свою жизнь, пока она…

- А потом, потом кому ты предъявишь претензии, что твоя жизнь не сложилась? - Григорий вышел из себя. Он хотел снова достучаться до Егора, наглухо закрывшего свое сердце. До настоящего Егора. До Егора, которого он узнал ночью. И готов узнавать дальше.

- Папа, ты не злись, - вмешалась Сашка.- Ну будут у меня два папы, это же здорово.

Я чуть не выронил дочку и рук.

Григорий сложился пополам от смеха.

- Кто тебе сказал?- я тряхнул девочку так, что она испугалась и громко заплакала.

- Бббабушка!

Я готов был звонить матери и послать свою мать к ее же маме, хотя бабушку я искренне любил.

- Освободите номер,- в дверь забарабанили. Григорий поднял с пола рюкзак, и пошел к выходу.

- Можешь не провожать, я понял.

-Что ты понял?- переспросил я когда мы все трое вывалились на улицу. У ресепшена Григория уже ждал автобус, а где-то там за отелем и самолет.

- Что тебе я не интересен.

- Нет. - Я попытался схватить свою птицу счастья за потрепанный рукав старенькой толстовки, но..

Я сдался. То есть я не начинал бороться.

А зачем? Должен же быть хоть какой-то в этом смысл?

-Пока, - Гриша закружил Сашку и что-то зашептал ей на ухо.

Сашка рассмеялась, потом строго посмотрела на меня и кивнула.

- Пока, Егор. Береги ее. Знаешь, теперь я знаю кто в твоей семье сверху,

Двери автобуса закрылись.

- Можно подумать, я и не знал,- прошептал я.

Два последних дня прошли для меня в камотозе, я играл с Сашей, много читал и старался не думать. Долго выпытывал у дочери, что ей сказал Григорий на прощание, но она как партизан молчала в тряпочку.

- Ладно, - Сашка паковала свои вещи в свой рюкзак, - я передумала.

Я оторвался от выгребания грязных футболок со дня шкафа.

- Что ладно, Сашуль?

- Женись ты на Грише, я найду себе другого жену.

- Мужа,- автоматически поправил я дочь.

- Ну и его тоже, - и она снова засопела.

Я захохотал, тихонько осел на пол, утыкаясь лбом в колени, я хохотал, так что слезы лились из моих глаз.

Вот почему у Сашки все так просто, а у меня сложно.

- Папа, папа….

Говорят, забыть любовь можно. И привязанность можно. Знаете формулу, забыть можно ровно за половину того срока, что вы провели вместе.

То есть я знал его четыре дня, значит два дня и я как огурчик.

Да не фига.

Прошло два дня, и я слонялся по египетскому аэропорту без дела, Сашка мрачно вышагивала за мной.

А я все помнил. Нет, я так не играю! Мы так не договаривались!

- Паап, ты поросёкс!

- Да, я кто?- не понял я слова дочери.

- Ты поросёкс. Да!

Ну да я именно это.

Только почему то мне казалась, я не забуду Григория никогда.

Москва встретила нас прохладной. Довольный командир экипажа бодро поприветствовал нас:

- Благодарю Вас . Надеюсь для следующих путешествий вы выберите нашу авиакомпанию. В Москве хорошая погода, за бортом плюс шесть градусов тепла.

В салоне послышались редкие смешки. Ну да, а в Хургаде плюс сорок.

И там, в Хургаде, на мусорной свалке отеля валялось мое сердце, осколки которого уборщик собрал с кафеля ванны.

Может вернуться за ним?

Я упорно искал в толпе встречающих белоснежные локоны Гриши, ил короткий ежик Миши.

«Мечтатель? »

«Мальчишка, - ответило подсознание, - ты не создан для счастья. Твоя стихия- боль. Только тогда ты живешь. Счастье? Оно у тебя было, протяни руку. Бери. Ты даже не обожжешься. Но прощай, пока, Егор и Григорий не пара, не пара не пара»

На том и закончим сей скорбный рассказ. Как вы поняли, я живу дальше. Как могу. Вернее , как и жил. Читать дальнейшие мои унылые будни вам будет не интересно. Тем более неуверенность и сомнения – вот моя стихия, а это не нравится уверенным, молодым барышням. Надеюсь, когда Сашка вырастет и прочтет мой опус, она меня поймет. Ну и Вы, надеюсь, не пожалели, что потратили несколько часов своего времени.

Егор.

Сентябрь 2011 года Хургада - Москва

Конец

Эпилог, которого нет.

Дни тянулись подобно жевательной резинке. Медленно. Очень медленно.

Сашка без выкрутасов ежедневно ходила в садик, я на работу и мы вместе все свободное время проводили на улице, старясь урвать побольше тепла от ускользающей погожей осени.

Саша не вспоминала тот полет, я же старался забыть и забыться. Так правильно, ежесекундно твердил я себе, Григорий он не для меня. Кто я ? Просто отец маленькой девочки, я не имею право на большее. И Гриша, он не любит меня. Нельзя полюбить за четыре дня.

Но ты же полюбил,- твердило мне мое подсознание.

О да, я бы полюбил любого кто погладил бы меня по шерстке. Я ничтожество. А он? Он же нормальный парень. Он предложил мне начало, почему я не выбрал продолжение.

Да, могли и не сложиться, но как говорили великие: Лучше жалеть о том было, чем о том, чего не было.

А у меня не было. Ничего не было.

Комплексы давили с такой силой, что хотелось в невесомость, в нирвану. Оторваться и лететь, лететь, забыв о сердце, о боли, обо всем на свете.

Надвигался день рождения дочки, Аня готовила небольшой сюрприз в кафе, правда за мой счет. Ее муж предложил, как следует напиться, все-таки день рождения бывает один раз в год.

Я отказался. После Египта, отпало всякое желание хлебать горькую, причем, разумом я понимал, начну я пить, точно не остановлюсь. Это вечный русский депрессняк.

- Папа, я знаю, что хочу в подарок.

У нас с Сашей уговор, раз в год я выполняю ее самое заветное желание

- Слушаю.

Я взял дочку на руки.

- Папа, а давай слетаем в Египет еще раз.

-УУУ, малыш это очень дорого. Да и отпуск мне не дадут.- Моя челюсть со стуком упала на пол. Клац-клац.

-А мы на три денечка, как Гриша тогда.

Я чуть не упал. Гриша. Н-да, Гриша.

- Папа, папочка, ну пожалуйста.

-А тетя Аня готовит тебе сюрприз,- я попытался увести разговор в другую сторону. Гриша. М-м-м, Гриша. Секс. Стоп, я не о том думаю

- Папа, ты обещал,- Сашка давила на самое больное, на гордость.

- Обещал,- согласился я.- А если ты захочешь золотую машину, я тоже должен это выполнять?

- Я не захочу. Египет. И туда же. В тот же отель. Папа.

Я сдался.

Помните, я хотел найти ту свалку с отходами, я еще надеюсь вернуть назад свое сердце. Я даже клей купил, «Момент», говорят он склеивает все.

- Началась регистрация…..

Я завис, прослушав и номер стойки , и вообще все на свете. И этому было простое объяснение.

- Гриша,- заорала Саша, бросившись в объятья белокурого мужчины, получившего уже талон на посадку.

- Привет, козявка. - Он обнял мою дочь.

Я брякнул свой паспорт на стойку. У меня не было слов. У меня реально тряслись руки. Как у алкаша.

- Их, пожалуйста, рядом со мной,- Гриша улыбнулся, регистрируемой нас девушке.

- Пожалуйста.

Он вял меня за руку и повел сквозь людей, паспортный контроль, сквозь месяцы одиночества и тоски.

-Тыы, - я как всегда выпучил глазки и прикусил язык.

- Я же говорила, сработает, - кричала Сашка , размахивая руками.

-Ну да …- улыбнулся Гриша.

-Я же сверху,! - Сашка понеслась в кафе. Я улыбнулся, Гриша улыбнулся. Мы стояли, держась за руки, в самом сердце аэропорта и смотрели друг на друга.

«Пусть это только на чуть-чуть. Я готов,- улыбался я»

«Ты глупый,- лыбился Гриша».

И вокруг нас скакала радостная, сама не зная от чего, Сашка.