Тимьян и жасмин

Наверное, начать стоит с того, что конечно же, у меня достаточно денег, чтобы отдыхать во Франции, на Кипре, ну или в Греции на худой конец. Мне сложно объяснить, почему меня занесло в Турцию. Возможно, что это была просто усталость и безразличие ко всему. Мы вечно экономим на себе, когда у нас ничего не получается - или когда мы относимся к себе недостаточно хорошо. А что ещё можно пожелать - кроме постели для сна, еды без ограничения - и грязного, но всё же моря? Вот и мне так показалось.

Идея пойти в турецкую баню пришла в голову на пятый день отдыха - когда даже по моим крайне нетребовательным меркам  - делать стало абсолютно нечего. Я посетила уже все экскурсии в важные и не очень места, побродила по рынку с крикливыми и навязчивыми продавцами и успела заскучать. Но всё же это Турция, турецкая баня... Экзотика, да?

То странное чувство мне не забыть никогда. Это чувство, как тайная комната, куда входишь редко, но выходить откуда - мучительно тяжело. Я помню всё до мелочей -  деревянная скамья в раздевалке, её запах, шкафчики для одежды. Все чувства нереально чёткие и яркие, мучительно прекрасные, тяжёлые и дурманящие. Мной овладела слабость, словно во сне, когда пытаешься сделать привычные вещи, но тело не повинуется. Каждое движение даётся с мучительным трудом, на грани потери сознания. Я пытаюсь снять гольфы с ноги, голова кружится и пальцы не слушаются, непослушный гольф не хочет сползать с ноги, он сопротивляется - и я напрягаю всю волю, чтобы наконец стянуть его с ноги. И да, мне страшно, что это заметят окружающие - поэтому я стараюсь не показывать, насколько мне плохо. Тело - словно чужое - наверное, это от жара бани, от влажности и одуряющих ароматов, которыми здесь всегда наполнен воздух. Так мне и надо. Я уверена, что это всё последствия того стресса, той бесконечной боли, которую я прятала и прячу в себе. И наконец, наступает момент расплаты - но мне спокойно, удивительно спокойно. Тело больше не слушается и я безучастно смотрю на потолок - полностью осознавая себя, но не в силах пошевелиться.

Наверное, моё состояние заметили - потому что я помню, как мне помогали встать - и мы выходили во внутренний двор. Я говорю - мы выходили - только из внутренней гордости, боюсь, что идти я не могла совсем - и просто бессильно волочилась за провожатыми - что тогда меня, впрочем, совсем не волновало. Дальше - поездка в какой-то машине - или мне так только казалось? помню, что меня мягко и очень успокаивающе укачивало. Время потеряло свой смысл и больше не значило ничего. Мне было так хорошо и спокойно, что я даже не помню - было ли то, что произошло дальше - лишь игрой воображения или чем-то, что действительно происходило. Чьи-то мягкие и сильные руки - несущие меня, укладывающие в приятно-горячую ванну и массирующие меня. Уже к этому моменту горячая, нерастраченная истома - уже целиком овладела мной, лишая даже призрачной надежды на понимание и осознание. Кружащие голову ароматы масла и жасмина, горячие и мягкие руки, гладящие и мнущие меня. "Так это и есть турецкая баня?" - вопрос мелькает и растворяется в полном и расслабленном ничто, в которое я превращаюсь с удивительной лёгкостью. Полутьма, прохладное ощущение мягкой и ласкающей постели под моей спиной - и полог - где-то высоко надо мной. Я смотрю на этот полог не отрываясь, пока его не заслоняет чьё-то лицо, склоняющееся надо мной. От него исходит аромат уверенности и силы, мне спокойно - и даже то, что я не могу пошевелиться - ощущается естественно и восхитительно нежно. Вся моя слабость просит об одном. И когда это происходит - я погружаюсь в сладостное беспамятство - такое восхитительное, что даже проснувшись - я ещё долго лежу без движения, чтобы удержать его.

Открывая глаза - я вижу свой - аккуратный, наполненный светом, но такой жалкий и убогий - номер в отеле. Тело ещё немного наполнено слабостью - но так хорошо я не чувствовала себя уже много месяцев, с того времени, когда... впрочем это неважно.

Я иду в душ, вспоминая о чудесном сне, который настолько ещё во мне, что я ещё чувствую аромат жасмина и кисловатый запах тимьяна. Струи душа ласкают меня - но я настолько пресыщена своими собственными воспоминаниями, что даже не обращаю на это внимания. Я хотела бы жить в этом сне, но, к сожалению, сны это всего лишь сны и не в нашей власти возвращаться туда. Хотя я определённо хочу ещё раз в турецкую баню - если я даже не помню, что там было - наверное, это и действительно нечто особенное. Я стою перед зеркалом, осматривая себя - и мне нравится то, что я вижу. Привычная ненависть к себе растаяла без следа, возможно она вернётся, но это ещё когда будет... а сейчас мне всё очень нравится. И тут я обращаю внимание на маленькую мелочь - тонкий золотой браслет на моей лодыжке. Ещё вчера его не было, я уверена в этом, я не люблю украшений, я не ношу даже кольца - и оттого этот тоненький браслет - повергает меня в панику. Не то, чтобы это не было красиво - это красиво, но....

Я выписываю названия всех мест, куда мы ездили на экскурсии, я пытаюсь точно вспомнить - где и когда я видела то, что видела во сне. Я два часа расспрашиваю гида о том, где мы бывали на экскурсиях и в поездках, я сбрасываю сарафан и одеваю деловой костюм, я наношу самый агрессивный макияж - и сжимая в руках листочек с единственным адресом - я сажусь в такси, которое неожиданно оказывается у входа в отель.

Эта вилла находится на отшибе - в преддверии высоких и бесконечно зелёных гор. Вернее это было бы назвать маленьким замком. Такси остаётся ждать - а я звоню в звонок рядом с небольшой дверью в стене. Охранник долго меня рассматривает - а потом дверь со скрипом открывается передо мной. Внутри - вечный сад, таким, как его рисуют на картинках и видят во снах. Таким, наверное, был Эдемский сад. Я прохожу к дому, который возвышается чуть поодаль - и машинально срываю листочек с куста. Размяв его и поднося к носу - я не ошибаюсь - это тимьян.

Мы сидим в гостиной - такой огромной, что можно было бы проводить королевские приёмы или званные балы - если бы хозяин дома пожелал этого. Он сидит напротив меня и смотрит мне в глаза. Мне нечего ему сказать - и я жду объяснений от него, но он молчит и тишина не мешает нам. Потом он спрашивает - чего я хочу от него, что привело меня к нему, что значит мой визит. Я смотрю на него не отрываясь, долго и внимательно - а потом кладу ногу на ногу, так что на лодыжке становится виден тоненький золотой браслет. Солнце, падающее из окна - играет на тонком плетении - и это завораживает. Я говорю ему, что он кое-что забыл.

Кое-что, принадлежащее ему.

Он долго смотрит в мои глаза, а я сморю в его. Как и тишина вокруг - это кажется очень естественным. Он кладёт свою руку на мою и чуть сжимает. Мне это приятно ощущать, но я отрицательно качаю головой. Сердце бьётся чаще от одного его удивлённого взгляда. Я взглядом указываю на свой бокал и выжидательно смотрю на него. Он думает, потом спокойно кивает и что-то кратко по-турецки говорит в пространство за моей спиной. Новый бокал появляется взамен старого - и я выпиваю его - глоток за глотком, не отрываясь глядя в глаза хозяина дома. Через минуту - моё тело бессильно, мягко и безвольно сползает под стол. За секунду до падения - сильные руки поддерживают меня - и это именно то, чего я так ждала.