Слияние раздвоения

В последнее время у Виктора было очень странное состояние какой-то непонятной ему самому раздвоенности, и он ничего не мог с этим поделать. Он словно разделялся на две половинки, и каждая из них хотела своего, причем желания эти были противоположные и друг друга исключающие, так что добиться внутренней гармонии было решительно невозможно.

Виктор даже подумывал, что он начинает сходить с ума, и несказанно этому факту обрадовался. Сумасшедшего никто не стал бы держать в пилотах, а потому, как только строгая медицина узнал бы о его болезни, его бы моментально комиссовали.

Виктору было плевать, если бы его вышибли из отряда со столь неутешительным диагнозом, который поставил бы крест на продолжении карьеры авиатора. Он не задумывался о дальнем будущем. В последнее время он даже о ближайшем будущем не особо задумывался. Он вообще не мог долго думать о чем-нибудь, кроме двух его противоречивых желаний.

Одна половина Виктора категорически не желала умирать. Умирать или быть всмятку разбитой, что в принципе одно и то же. Но весь мир сплотился, чтобы свести Виктора в могилу. Смерть подстерегала его за каждым углом и не давала спокойно и шагу ступить. Смерть ждала его в рейсах, смерть пряталась в ангаре, смерть визжала покрышками проносившихся автотрапов и заправщиков, выжидая момент, чтобы наброситься на него своей косой.

Вторая половина Виктора мечтала о суициде. Причем не о каком-то абстрактном мужественном суициде, о возможности бросить свою «Тушку» вниз и разбиться о поверхность или, слегка довернув от полосы, вспахать, ломая крылья и фюзеляж, поле… Нет. Ему хотелось тупо застрелиться. Тем более, когда на Одесском седьмом километре ему без особого рвения удалось купить «Вальтер» военной поры и несколько патронов к нему, паритет желаний явно стал нарушаться. С пистолетом с той поры он не расставался. Тем более летчиков не проверяли на внутренних линиях ни на что. Даже на алкоголь и контрабанду.

Он частенько садился в гостиничное кресло с бутылкой пива в одной руке и своим пистолетом в другой. Он пил пиво и смотрел в ствол, а оттуда на него глядела смерть. И однажды он досмотрелся. В этот раз он забыл закрыть дверь номера на ключ и к нему с бутылкой «Немирова» в руке ввалился штурман.

- Привет, - сказал Санька , бухаясь в соседнее кресло. С точки зрения Виктора бутылка водки в руках штурмана была наполовину пуста, зато она была наполовину полна с точки зрения Саньки. Недостающая половина бултыхалась в животе Александра и приятно согревала его изнутри. - Что там?

- Где?

- В стволе, - пояснил Саша. - Туда клоп заполз или еще что?

- А в гостинице есть клопы?

- Не знаю, - сказал Санька. В свободное от вылетов время он всегда был пьян, а потому не обращал внимания на такие мелочи, как быт. - Думал, ты мне об этом расскажешь. Я имею в виду, если бы в твой ствол заполз клоп, мы могли бы сделать вывод, что клопы в этом борделе есть.

- У меня в стволе нет клопа.

- К сожалению, это еще не значит, что их нет в некоторых номерах, - мудро сказал Сашка и выразительно почесал пах. - А чего ты тогда в ствол пялишься?

- Застрелиться хочу.

- Ты серьезно или косишь под психа?

- Я серьезно кошу под психа, - сказал Виктор.

- Тяжелая ситуация, - сказал Санька . - Это у тебя «Вальтер»?

- Угу, - сказал Виктор, посмотрев маркировку на стволе.

- Категорически не рекомендую стреляться из него в голову.

- Почему это?

- После выстрела у тебя будет просто ужасный вид. Мозги наружу, кровь, осколки костей… Брр… Отвратительное зрелище. Если хочешь застрелиться, стреляй в сердце. Тогда будет маленькая, аккуратная дырочка с немного обожженными краями. Но вид - залюбуешься. Если потом тебе попадется хороший специалист, то ты будешь выглядеть в гробу как живой. И все наши стюардессы будут заливаться горючими слезами, что не успели наложить на тебя свои лапы и загнать под каблук.

Санька сделал очередной затяжной глоток и потешно зашевелил крыльями носа и губами. Потом складка морщин прорезала его лоб.

- Подожди. А я к тебе зачем приходил?

- Не знаю, - сказал Виктор. - Ты не сказал.

- Я забыл. Но ведь зачем-то я сюда приходил, - задумался Санька. - А, вспомнил! Мы собрались сыграть в «дурака на раздевание». Не желаешь принять участие?

- Кто это «мы»?

- Я, Лариска, Ленусик, Малышев и Петрович.

- Не, я не буду.

- Почему? Ты же хорошо играешь в дурака.

- Именно поэтому я и не буду, - сказал Виктор. - Не хочу тратить мой немереный талант с такими слабыми игроками, как вы. ВЫ будете Адамами и Евами, а я как Господь Бог в белоснежной тоге, то - бишь в мундире и галстуке.

- Понятно, - сказал Саша. - Я им так всем и передам.

- Так и передай.

- Но если ты передумаешь, то мы собираемся у наших девочек.

- Наверное, к этому моменту я уже застрелюсь.

- Ну, как знаешь.

Сашка ушел.

Виктор глотнул пива, посмотрел на «Вальтер» и бросил его на кровать, но не попал, и пистолет рухнул на пол. Виктор не стал его подбирать и глотнул еще пива.

Сашка задел его за живое и указал на важный просчет в его плане. Виктору было совсем не наплевать, как он будет выглядеть в гробу, ибо это относилось к его наиближайшему будущему, и выглядеть в гробу плохо ему не хотелось.

Его наверняка оденут в парадный мундир, ведь он умрет, находясь на службе. Виктор считал, что ему идет парадный мундир. А дырка размером с половину головы - не идет.

- Ладно, отложим на потом. А может действительно раздеть их до нитки?

Он допил пиво, вышел из комнаты, притворив за собой дверь, и отправился номер к Ларисе.

Компания веселилась. Хохот разносился по всему коридору даже сквозь прикрытую дверь. Виктор дернул за ручку.

- Привет всем.

- Ну что. Выковырял клопа?

- Нет. Отложил до выяснения, нет ли укусов на вас.

- Ну тогда садись. Глотнешь?

- Глотну.

Бутылка стала совсем пустая. Санька принял пустую тару в руки и задумчиво произнес:

- Можно потом и в бутылочку на желания поиграть и аккуратно поставил ее на пол.

Компашка, судя по отсутствию предметов верхней одежды, уже сыграла несколько партий. Малышев щеголял семейниками в мелкий горошек и форменной рубашкой с галстуком. Петрович наоборот лишился туфель и фуражки. Санька демонстративно начал стягивать майку, демонстрируя обществу волосатую грудь. Ленка сбросила в общую кучу шмоток пилотку и часы, зато Лариса прикрывала свою роскошную грудь гостиничным полотенцем, подвязав его наподобие слюнявчика.

- Лариса, раздавай и на Витю.

- Так не честно. Он позже пришел. Пусть тоже ( она посчитала в уме) четыре шмотки скинет.

Обчество одобрительно загудело и в итоге Виктор пристроился к столу наподобие Малышева - в белых плавках, а беря пример с Петровича – в рубашке и туфлях. Женская часть приветствовала такое решение аплодисментами и протяжным, - О-оо.

В ходе игры в кучу поочередно летели:

- Следующий бюстик;

- Викторовы туфли, а за ними и оба носка;

- Галстук;

- Брюки Петровича;

- Юбка:

- Еще юбка;

- Пояс без чулок;

- Рубашка Виктора;

- Телесного цвета колготы Ленки;

- Рубашка Малышева;

- Брюки Саньки…

На момент снятия Ларисой чулок , под благовидным предлогом посещения туалета, подхватив свой текстиль, из номера сбежал Петрович, а следом, провозгласив необходимость пополнения спиртного, и Алексашка.

Осталась пара на пару. И тут захмелевшая Лариска провозгласила новые правила игры.

- Со следующей раздачи одеваемся, но в шмотки правого соседа.

- Ленка. Пересядь к Олежке. И давайте-ка по шустрому к первозданному виду.

Тут же пошатываясь встала и начала стягивать с себя кружевные стринги…

Ее примеру, сдержанно хихикая, последовала Лена.

- Чего ждем?

- Э. Девочки, - проблеял Малышев, - я не буду на таких условиях играть.

- Ну и катись бананом. А ты, Витя, тоже такой трусишка?

- А я не боюсь. Мне даже интересно посмотреть на Ленчика в моем костюме. Или я не правильно понял нововведенные правила? А может поменяетесь местами?

- Нет не поменяемся. Я впрямь горю от желания увидеть свои лоскутики на тебе!

- Ну это мы еще посмотрим кто кого оденет. А пиво у вас есть еще? А то никакого кайфа от показа не будет.

- Есть.

- Холодное?

- Ну кто б держал для любимого командира в холодильнике теплое?

- Это ты правильно отметила, а то б написал петицию о переводе в другой экипаж. Хотя бы и к Петровичу. За это как – «Подрыв морального духа экипажа и отсутствие корпоративности».

- Командир, ты несправедлив. Бог тебя накажет.

- Я сам Бог когда в небесах.

- Жениться тебе надо, - как то с придыхом сказала Лена.

- На ком?

- Как вариант на мне или Ларочке.

От такого наглого предложения Виктор подавился пивом так, что пена полезла носом. Лена пользуясь возникшей беспомощностью закудахтала как наседка.

- Ты только посмотри какое у нее роскошное тело. Какой царственный изгиб шеи, плавная кривизна бедер, жемчужно- белые зубы, божественные волосы. Еще она не просто красива, но и умна. А я еще лучше.

Лена придвинулась ближе и прижалась грудью к голове Виктора и скользя дальше попыталась пристроиться к нему на колени. Ему безумно захотелось заняться с ней сексом, но победил его извечный цинизм. Он хлопнул по попке ладонью и прокашлявшись, изрек:

- А тебя к Петровичу за растление половозрелых. Здавай уже карты.

Следующий час они действительно играли. Причем игра шла в одни ворота и Лена уже нахлобучила фуражку на свою гриву и жаловалась, что не хватает дырочек на брючном ремне, и они сползают с талии. Виктор же и Лариса продолжали изображать из себя первых жителей Рая.

- Мне уже не интересно, - заявила Лена и как была, рванула из номера.

«Стой» Виктора она проигнорировала и скрылась за дверью. Он было рыпнулся за ней, но осознание адамистости и спокойный комментарий Ларисы остановил его на пороге.

- Погуляет и вернется. Играем дальше?

- Давай. А что ты тогда на себя набрасывать станешь? Или в кредит, пока мундирчик не вернется с променада?

- Зачем? У меня костюмчики покруче есть.

- Это какие? Юбочки и блузочки форменные?

- Нет. Более эротическое...

Виктор был этим так удивлен, что его даже перестало тянуть на выпивку. К собственному величайшему удивлению, он откопал внутри себя сопливого юнца, которому доставляло удовольствие рассматривание глянцевых журналов с порнографическими изображениями, а тут возможность наяву увидеть нечто такое...

- Ну раздавай.

Карта шла. И уже перед второй раздачей на Ларисе красовался черный бюстгальтер из тонюсеньких кожаных полосок. Несмотря на их очевидную мягкость, грудь поднялась вверх и соски, пронзив оставленные для них отверстия, воинственно целились в карточного противника. Следующий проигрыш и талию Ларисы обвил тугой корсет с болтающимися ремешками подвязок к которым , после очередной раздачи закрепились кружевная верхушка мелкоячеистой сетки чулка. А когда ансамбль дополнился сапогами чуть не по самую киску, дружок Виктора наверное достиг пика своего любопытства пытаясь вознестись над столешницей и самому рассмотреть это порночудо. От возбуждения Виктор стал допускать ошибки и не успел оглянуться как и на нем уже красовались нежно бежевые стринги, бюстик с наполнением из прокладок, чулки в комплекте с поясом. Дружок рвался в бой и пронизывался судорогами от нетерпения, но ему препятствовала Игра. И только когда ему стал причитаться парик он затребовал завершения. Однако Лариса согласилась только на перерыв. Зазывно и от этого еще более издевательски виляя бедрами она подошла к холодильнику и достала бутылку вина и стала наполнять стоявшие там же очень объемистые бокалы. Танец бедер продолжался и Виктор как кролик перед удавом не мог оторвать от них взгляда и только нервно сглатывал слюну. И где ж ему было подмечать, что к вину перекочевало содержимое и другой бутылочки со значком, который является визиткой любой секс лавки. На восточный манер, еще сильнее виляя бедрами, подняв над головой бокалы, Лариса вернулась к столу и зайдя со спины, как кошка потерлась о нее своими сосками. А у Виктора разве только искры не посыпались из глаз от такого перенапряжения.

- Утоли свою жажду, о, мой Господин.

Виктор судорожно, одним глотком осушил бокал до дна, а руки Лары прошли под его руками и проникнув под чашечки лифчика начали оглаживать и теребить его соски. «Дружок» от длительного перенапряжения упал в обморок, что на миг сконфузило мачо, однако низ живота продолжали пронизывать разряды восторга, а тело сотрясала крупная дрожь. Лариса отстранилась.

- Сыграем ва-банк? Три партии. Проигравший подчиняется любому желанию победителя.

- Да!!!

- Потом увиливать не будешь?

- Ну, надеюсь, ты не пожелаешь повторения а-ля 11 сентября в хохловском варианте?

- Нет. А ты, думаю, не пожелаешь исполнения канкана голышом на улице?

- Ясный перец!

Тирадой о канкане она слегка модифицировала желание Виктора почти немедленно завалить ее. Ему до дикости перед кувырканием в постели захотелось стриптиза в ее исполнении. А в ее настрое на хороший трах он не сомневался с самого начала.

- Козырь треф.

- У меня восемь.

- Заходи.

- А ты богатенький Буратино – с вольтов начинать. Бито. Я скромнее. Семь.

- Бито. Девять пик.

- Десять...

Огонь желания, раздуваемый ударной дозой стимулятора, разгорался все сильнее и сильнее. Дружок, как камикадзе, рвался в атаку, и как течная с_чка сочился капельками предоргазменной жидкости, формируя мокрый эллипсоид бугра вожделения трусиков.

Картинки одна ярче другой мелькали в закипающем котелке и все труднее становилось сосредоточиться на игре.

- Махлюешь!?

Он с удивлением уставился на десятку пик наискосок лежащую на шестерке крест.

- У нас трефи козырь.

- Извини. Я случайно. А может хватит играть?

- Не увиливай. Договорились на три раздачи. Все эту ты проиграл.- и бросила на стол туза треф.

- А за мухлеж я накрашу тебе губы и ресницы.

Лариса демонстративно медленно достала свою косметичку и неумолимым роком описала несколько сужающихся петель вокруг Виктора, оценивая и прикидывая как бы не спугнуть птичку. Пока все шло как надо. Она даже не надеялась на такое развитие событий и сегодня по максимуму ожидала лишь фетиш секса и лишь в отдаленном будующем строила, казалось бы не реальные планы, поиграть с командиром как с девочкой.

Последний виток и сосок прочертил короткую поперечину по спине, а для застывшего в ступоре летуна она произвела эффект ножа полосующего кожу. Ледяные волны прокатились от виртуальной раны во все стороны. Захлестнули сердце. Затопили рассудок. Накрыли гребнем мужскую гордость и отразившись от оболочки эго в обратном потоке сошлись и разбились друг об друга на линии прочерченной соском Ларисы. Разбились в брызги и рождая судороги дрожи вновь оплели тело. Никогда. Нигде. Ни с кем он не испытывал ничего подобного. Любое шевеленье лишь усиливало волны дрожи до болевого экстаза и он инстинктивно замер глыбой айсберга. А Лариса уже оседлала его колени и откручивала колпачок бросматика.

- Какие у тебя симпатичные реснички. Мы сейчас сделаем их еще объемней и красивей. Закрой глазки.

Перед закрытыми глазами еще быстрее начали пролистываться эротические картинки, а дружок оттаиваемый Сахарой ягодиц Ларисы вновь заиграл весеннею капелью.

- Губы приоткрой…

- Готово.

Лариса вскочила и в мгновенье ока окалалась на своей половине стола.

- Играем дальше.

Дважды пришлось пересдать. Он проиграл вчистую. Лариса обняла его за плечи и прижалась к спине.

- Пойдем на кровать…

Виктор с трудом поднялся на ноги. Вернее не поднялся, а был поднят Ларисой под мышки. И влекомый, подталкиваемый, конвоируемый был опущен как хрупкую вазу на кровать. Он попытался было перевернуться, но Лариса уселась ему на ягодицы и обдав горячим дыханьем ухо, прошептала.

- Ты проиграл. Я выиграла. Не шевелись. Я все сделаю сама. ( И чуть слышно в сторону,: - По своему!)

И сладкая пытка продолжилась. Лариса, как кошка своего только родившегося детеныша, начала вылизывать спину, шею и ушки своего командира, а того синхронно била то мелкая, то крупная дрожь. А когда Лариса, обернувшись пересела ему на спину и извиваясь сосками начала елозить по ягодицам, и отрываясь от них щекотала перышком через лакру чулок внутренние стороны бедер…- организм не выдержал. Тело Виктора выгнуло дугой и, с протяжным стоном-криком, он разрядился бурнейшим оргазмом. Семя било гейзером и с каждым толчком приносило облегчение и сладостное недоумение.

- (Как? Пассивно, не побывав в «пещерке». На худой конец просто не поиграв в бильярд. Кончить и как кончить!!!)

А Лариса и не думала останавливаться. Просунув ногу ему под грудь, она привстала и как домкратом перекантовала его на бок, а потом и на спину. Виктор попытался ее обнять, но она тут же остановила его устремление.

- Нет. Только я. Если ты еще раз пошевелишься я свяжу тебе руки. Помни. Ты проиграл.

Ее язычок вновь принялся выискивать самые чувствительные места, а соски касались то пупка, то чиркали по лицу. Инстинкт самца ловить добычу подавил обещание непротивления и руки все же сомкнулись в объятья.

- Ты непослушный мальчик. Придется тебя наказать. Ну-ка подними руки и возьмись за прутья кровати. Я привяжу твоих шалунов.

Принимая игру, Виктор без всякого вцепился в прутья, и кисти тут же перехватили широкие ленты.

- Каждой твари по паре. Давай и ноги?

- Но там к нечему привязаться.

- Вить, ты прав. А давай к рукам.

- Как ты себе это представляешь?

- Все. Решено. Ты обязан подчиняться.

Немного поломавшись для порядка, Виктор все же позволил привязать и ноги. В ход снова пошло перышко и язычок. Лариса переместилась и теперь ночала тереться лобком о дружка, а мишенью выбрала, сдвинув чашечки бюстгальтера, соски жертвы. Утомленный первым разом, дружок вновь воспрянул духом, а Лариса, почувствовав это, еще яростнее присосалась к груди. В ход пошли зубки и на смену просто запредельному кайфу пришел кайф болевого возбуждения. Состояние Виктора уже нельзя было отнести к чему-то определенному и однозначному. Его просто колбасило. И новое извержение гейзера не заставило себя долго ждать. Для Ларисы это стало сигналом. Извиваясь змеей, оставляя языком влажную дорожку, она походя зацепила зубками краешек стрингов и потащила их прочь. Предельно растянувшись, они застряли чуть ниже коленей, но этого было достаточно. Розовый язычок лихорадочно, как кошка валерьянку, сметал не впитавшиеся в трусики остатки, а когда они канули в лету неудоволетворенно облизался и стал намечать себе новую цель. Ничто в мире не ново, а лишь вариации старого. Лариса оседлала грудь и поднырнув под веревочку трусиков начала охаживать обессиленного червячка. Ей доставляла неудобство сгорбленная спина. И мало помалу скользящие колени сдвинули ее грот прямо к губам сладко истязаемого пилота. На присасывание к ее клитору Лариса ответила еще более интенсивной дойкой, но двойное извержение не прошло без последствий. Глубокая кома - имя ему, и все женские ухищрения не приносили результата.

Еще пять минут бесплодных попыток и Лена, словно подброшенная пружиной, метнулась к своим сумкам. Вывалив содержимое на пол, она сгребла несколько предметов и вернулась обратно. Наездница опять оседлала свою кобылку и уже преднамеренно подставилась под язычок. Ведь это и ей приносило удовольствие, но самое главное это аннулировало остатки внимания Виктора к нелепости происходящего. Ее шаловливые ручки нашарили один из принесенных предметов и розочка Виктора начал покрываться слоем смазки. Один пальчик с осторожностью опытного разведчика на вражеской территории начал проникновение в самую охраняемую мужскую глубину, мгновенно замирая при возникающей опасности. Виктор очень занятой своими исследованиями женской глубинки, конечно ощутив внезапную скользкую леденящесть своей розочки, но очередная конвульсия от легкого покусывания уздечки превуалировало над этим тектильным чувством. Только когда пальчик погрузился по первую фалангу он недоуменно задергался. Пальчик замер. Ларискина попка начала колебательное движение и маскируясь эти пальчик скоростью черепахи продвинулся еще на сантиметр. Дорогу ему преградила мускульная диафрагма. Хитрая стюардесса куснула головку и вышибным зарядом влетела на всю глубину. Язычок завертелся мельничным колесом и новая судорога удовольствия заглушила возникшую боль. Пальчик выждал и начал обследование захваченной территории. Вот оно! То к чему он стремился реализуя стратегические планы. Подушечка нащупала утолщение с грецкий орех с продольной бороздкой. Мягкое надавливание и оглаживание не прошли даром, и сердце пилота чуть не выскочило от мощнейших волн удовольствия. Дружок задергался и вновь стал наливаться силой. Но Ларисе этого было мало. Пальчик вынырнул за подкреплением и к нему присоединился его собрат. Ощутив блаженство, тело не сопротивлялось этому геноциду, а попка, как собачонка хвостиком, начала вилять из стороны в сторону. Дружок окреп уже наполовину, когда пришла пора следующему принесенному гайджету. Перекинув ногу через голову, Лариса, не отрывая рта, начала оползать Виктора, и только вжавшись ухом в бедро, отпустила на секунду добычу и тут же поймала ее опять, но уже головой между ног. Ее руки повозились с чем-то вне зоны видимости она начала, целуя пупок, живот, соски груди, наползать на него. Одна рука вернулась назад и направила штучку в розочку, а вторая ладошка прикрыла рот Виктора. На этот раз обошлось без осторожной медлительности и резким толчком предмет, а это был страпон, влетел, скользя по смазке, как санки с горки прямо в кишку. Он был значительно длиннее и толще чем пальчики и низ живота Виктора взорвался оглушающей болью. Он заорал, но из под ладошки раздалось только мычание. Дружка тоже накрыла взрывная волна и он, так и не восстановившись до конца, сдутым шариком сжался под животом насильницы. Лариса не стала выжидать. Ее саму давно раздирало желание и двойной страпон начал мерно колыхаться и в Викторе и в ней. Постепенно боль покинула бренное мужское ли теперь тело и на смену ему вновь пришла всепоглащающая волна оргазма. И хоть дружок и валялся без памяти но гейзер сработал снова. Секунду спустя забилась в конвульсиях кайфа и Лариса. И тут же обессилено упала лицом ему на грудь, но все же нашла в себе последние крохи силы и впилась страстным поцелуем ему в губы.

- Ты меня не убьешь? Ты сам согласился подчиниться любому желанию. А я давно хотела. С тобой. Так.

- Можно еще одно? Тебе будет очень приятно.

- Делай что хочешь.

Виктору действительно сейчас было все равно. Его мыслями, подстегнутыми неправильностью произошедшего, вновь овладел оставленный пистолет. Лариса тем временем достала последний гайджет в виде яйца на ниточке с кружком ограничителя и без никакого усилия втолкнула его в разработанную дырочку. Нажала на кнопку и внутри Виктора, аккурат на простате ожил вибратор.

- Развяжи.

- А ты меня не тронешь?

- Нет.

- Честно.

- Даю слово.

Лариса все же с опаской развязала ленты, и Виктор со стоном уронил ноги на кровать. В следующий момент он уже растирал кровавые рубцы на кистях.

- Выпить налей.

Лариса, с так и не снятым протезом, метнулась к холодильнику.

- Есть водка. Наливать?

- Давай бутылку.

Она, побаиваясь подойти ближе, протянула бутылку с максимального удаления, и Виктор как к простой воде присосался к горлышку.

- Ливень не кончился?

- Синоптики грозят еще неделей. И так уже до черта затоплений.

- Значит никуда не полетим.

- Это точно, командир.

С натягом опустил ноги на пол. Подтянул трусики. Поправил бюстгальтер.

- Ленка не вернулась?

- Нет.

- Дай хоть халат. Я к себе…

Дико переплатив, Виктор заказал в номер ящик коньяка, забаррикадировал дверь тяжелым диваном, закрыл окна, вырвал телефонный шнур из розетки, набрал в ванну воду, поставил рядом коньяк, пепельницу и зажигалку, зарядил «Вальтер», залез в ванну прямо в халате и начал пить.

Потом ему стало неудобно постоянно топить всплывающие полы халата, он стянул его с себя и продолжил пить.

Потом он немного поспал, проснулся, освежил воду, сделав ее погорячее, и снова продолжил пить. Он умел грамотно обращаться с алкоголем и мог неделями ходить в состоянии легкой эйфории при минимальном потреблении горючей жидкости. Но сейчас ему было не до того. Ему хотелось надраться до беспамятства и раствориться в этой горячей воде.

Впервые в жизни его изнасиловали. Изнасиловали, без видимых причин, разом, внезапно и вдруг.

Чуть позже Виктор дополз до унитаза, немного с ним приватно пообщался, потом вернулся в ванну. У него оставалось еще пол-ящика коньяка.

- На поминки останется. Как он там сказанул? Клоп в стволе? Прочистим.

Смерть опять смотрела на него черным кружочком ствола. А ему было сейчас на все наплевать. Наплевать на то, что череп лопнет как спелый арбуз. Наплевать, что о нем подумают, узрев бюстик и стринги. Наплевать, что помянут по матери, вытягивая из анала вибратор. Палец медленно утопил курок…

Он очнулся оттого, что вода была слишком холодная, вдобавок лилась ему прямо на лицо. Виктор попытался вывернуться из-под струи, но на него словно бегемот сел. Виктор принялся лягаться, выливая на пол ведра воды.

Кто-то сдавленно охнул, и тяжесть, давившая на Виктор, уменьшилась вдвое. Воспользовавшись этим, Виктор принялся брыкаться с удвоенной же силой, ему удалось высвободить левую руку, и он ткнул ею наугад.

Вода перестала бить ему в лицо, Виктор открыл глаза.

Сашка сидел на краю ванны и потирал скулу. На полу валялся Малышев и держался рукой за ребра. - Я тебе говорил, что он псих, - сказал Сашка.

- Я это давно знал, - согласился Малышев.

- Идите в жопу оба, - сказал Виктор.

- Узнаю высокий слог, - сказал Сашка.

- Иди в жопу персонально, - сказал Виктор.

- Если ты так же разговаривал с дамочкой, у которой напился, да еще и подчистил ее гардеробчик, то неудивительно, что она до сих пор не может сказать ничего вразумительного.

- Ну, а стреляться же зачем?

С похмелья у Виктора была нарушена координация движений, поэтому Сашка успел отскочить.

Виктор плюхнулся обратно в ванну, но вода была слишком холодной и он уже не чувствовал себя в ней комфортно. Пришлось вылезать и закутываться в слегка подсохший халат.

Малышев принес ему кофе, сладкий, крепкий и горячий. Виктор выпил глоток, чуть не сжег себе внутренности и закурил, сидя в кресле.

- Как вы сюда попали и что это за новое извращение - топить людей в их собственных ваннах?

- С момента, когда ты остался с зайками, прошло два дня, - сказал Сашка. - Ты не вылезал из своего номера, и меня вдруг пронзило предчуствие, что ты готовишься привести в исполнение свой план, выношенный наверняка еще бог знает когда.

- О каком плане идет речь? - поинтересовался Малышев.

- Он планировал застрелиться, - сказал Сашка.

- Он? Не верю. Такие самовлюбленные индюки никогда не кончают жизнь самоубийством.

- Потом мы услышали грохот и ломанули сюда.

- И как вы проникли в номер?

- Через окно, - сказал Сашка.

- Второй этаж, - заметил Виктор.

- Пилоты не боятся высоты, - сказал Сашка.

- Скоты, - сказал Виктор.

- Так что тебя в конце концов достало. Наши девочки и их стремление тебя окольцевать? Лариса? Леночка.

. - Роскошная женщина.

- Ты, часом, не положил на нее глаз, приятель? - поинтересовался Сашка.

- У меня восемь детей в разных городах, - гордо сказал Малышев.

- Как раз столько я и хотел иметь, - восхитился Сашка. - Только когда ты успел столько заделать? Ты что, занимался этим с рождения?

- Расслабься, - сказал Виктор. – Он как мусульманин и у него восемь или больше «жен».

- Обожаю мусульманство, - сказал Сашка. - Я готов стать мусульманином прямо сейчас.

- Этого мало, - сказал Малышев. - Еще надо будет принять ислам.

- С этим у меня без проблем.

- И обрезание, - напомнил Виктор.

- Что такое кусок плоти по сравнению с возможностью иметь собственный гарем?

- Небольшая плата, - согласился Малышев.

- Я хочу получить копию Корана прямо сейчас. Айзерам или туркменам нужны классные пилоты?

- Всегда.

- Ребята, я вам не слишком мешаю? - спросил Виктор.

- Ты нам совсем не мешаешь, - сказал Малышев. - Кстати, а что ты здесь делаешь?

- Это мой номер.

- Правда?

- Ага.

- У него несчастная любовь, - объяснил Сашка Малышеву.

- К своим подчиненным? - спросил Дима.

- А зачем тебе это знать?

- Чтобы понять, стоит ли их у тебя отбивать.

- Влечение, - сказал Виктор. - Нет, «влечение» - неправильное слово. Страсть. Я испытываю к ней страсть.

- Страсти проходят, - заметил Сашка. Он был почти серьезен.

- Но иногда они перерождаются во что-то большее, - сказал Дима. - Итак, она красива, ее зовут ???, фамилии не важны, она любит летчика, но не знает, что означают командирские закидоны.

- Какие закидоны? - тупо спросил Виктор и, покраснев скосил глаза на "тряпицу", опоясывающую грудь.

Но Сашка молча протянул ему бывший « Вальтер». Глаза Виктора полезли на лоб. Это чудо представляло собой рукоятку с лохмотьями разорванного ствола.

- Не везет идиотам. Даже застрелиться не смог.

- Идите в жопу оба, - сказал Виктор.

- Ты повторяешься. Но мы пойдем. Правда, просто пойдем.

- У тебя кинжала нет? Или яда? Ну тогда все хоккей. Пойдем от этого посылателя, Дима. Скучный он.

Пыхтя они отодвинули диван и Сашка на прощанье сделал ручкой. В голове было пусто. Как и опустошились, слившись в единое целое, обхитрившие и прогнавшие Смерть, его противоречивые половинки.

Виктор поднялся, приложился к бутылке и плюхнулся назад в кресло. Опускание пятой точки отозвалось болью и он, подскочив, схватился за задницу, с первого раза попав на кружок пульта-ограничителя. Ползунок сдвинулся, и вибратор моментально стал охаживать простату. Волны возбуждения стали расходиться по телу. Дружок начал отходить от летаргии…

Запахнув халат, он вышел в коридор и, едва сдерживая рвущееся наружу нетерпение, появился на пороге номера Ларисы.

- Я хочу, что б ты была в ТОМ костюме.